Кнут Гамсун
«Завоеватель»

"Завоеватель"

Перевод Б. З.

I.

Компания молодых людей гребла к острову. Один из них - молодой и красивый - поднялся в лодке и начал декламировать стихи; можно было слышать с берега. Все дамы слушали его, только самая младшая, жизнерадоcтная девушка с белокурыми волосами и трепетавшими ноздрями, смотрела на красивого боцмана на руле, ей это больше нравилось; она смеялась на его замечания и поощряла к дальнейшим.

А молодой человек был мрачен. И он читал свои стихи громче, и щеки его покраснели.

Вдруг он останавливается. Он оборачивается к невнимательной красавице сзади на лавке для гребцов и говорит:

- Вы правы, мои стихи не хороши. Но я могу кое-что рассказать, и это у меня выйдет, может быть, лучше. На берегу вы должны выслушать меня.

Дамы зааплодировали, оне радовались,- ему есть о чем рассказать, приключений у него было множество. Только она, которая не слушала его стихотворений, была и теперь равнодушна. И он все больше и больше сердился.

- Чего же вам нужно?- спросил он в отчаянии.

- Чего мне нужно? Я вас не понимаю! - ответила она удивлено.- Зовут меня Андреа, ничего мне не надо, я только рада, что участвую в этой поездке!- И, действительно, у неё был такой вид, будто то, что она говорила - правда; плутишка!

Они причалили, откупорили бутылки, налили стаканы и пили. Но далеко, за низеньким прибрежным кустарником, гуляли Андреа с боцманом, искали яйца морских птиц. По временам ветер доносил их смех.

- Теперь вы должны рассказать! - говорили вокруг.

- Соберитесь все, пусть и Андреа придет!- ответил он. Он встал на камень, звал Андреа ласковым, манящим голосом.

И Андреа пришла. Она остановилась и вопросительно на него посмотрела.

- Фрёкэн, для вас одной я рассказываю,- сказал он так, что все слышали.- Вы, как серебряный крест на солнце, не только потому, что вы прекрасны, но у вас еще и юность, очаровательная юность. Под кожей ваших рук - кровь. Дорогая, я хочу открыть вам сердце в самых красноречивых словах.

Но Андреа смотрела на всех с самым несчастным видом и села. И он начал рассказывать.

Он рассказывал целый час; голос его звенел, казалось - дикое, величественное настроение овладело им, с товарищами по путешествию происходили необыкновенные приключения.

- Я вам все надоедаю? - спросил он.

- Нет, нет,- закричали все и дамы, и мужчины.

Но Андреа молчала. Он спросил:

- Почему вы не отвечаете? Вам одной я рассказываю. Подождите, я вам расскажу еще. Человек, от которого вы все это слышите, далеко не был так счастлив. Все шло хорошо, он выигрывал эти маленькие сражения, он побеждал блестящих удальцов; но раз его захватила великая вечная любовь - и он погиб.

- Bravo! - сказала Андреа, опустив голову. - Разскажите об этом!

Но завоевателя обмануло это спокойствие, её холодность приводила его в отчаяние, и он мужественно боролся, чтобы сбросить её ярмо. Другия дамы не препятствовали, потому что ни одна из них не знала его сердца. Сегодня жребий пал на одну, а, может-быть, завтра, когда солнце осветит другую половину его души, падет на другую.

Андреа продолжала:

- Разскажите про это!

- Для чего?- отвечал он.- Вы так холодны, что я замерзаю. Милостивые государыни и милостивые государи, наступил вечер!

Они возвращались. На обратном пути он дал звонкую затрещину боцману и взялся за весла. Он ничего не видел, ничего не слышал, он греб, как медведь.

Когда они доехали до берега, Андреа вдруг подошла к нему. Он схватил ее за руку и сказал, побледнев как мертвец, дрожащими губами:

- Не мучьте меня, я не могу выдерживать больше. Решайте - я не любил ни одной женщины так, как вас, что должен я делать - жить или, умереть?

- Жить,- ответила она радостно.- Я тебя полюбила с первого взгляда. Зачем, думаешь ты, мучила я тебя сегодня? Ах, никогда я так не страдала раньше! - и она смотрела на него большими, удивленными глазами, называла его своим царем, богом.

Несколько дней он был совсем счастлив: победа была упоительна, он наслаждался ею, как это всегда с ним бывало. Потом опять появилось старое несчастие, наступило пресыщение, изнеможение после борьбы, отвращение. Он исчез оттуда, пропал, уехал в следующий город и не писал, не давал никаких известий, не вернулся.

II.

С гостинице для туристов, куда он приехал два дня назад, было немного народу. Было очень скучно в городке, никаких событий, его сердце было покойно и утомлено.

Раз встретил он после обеда, на лестнице, даму; она спускалась, он подымался; и он приподнял шляпу и поклонился, когда она проходила мимо. Она прошла в сад. Хозяин объяснил, что она остановилась в этом же отеле: она путешествует со своим отцом.

Длинное зеленое суконное платье, большая черная шляпа и хлыст для верховой езды,- это задержало его на лестнице. Она едва взглянула на него, подобрала платье и прошла мимо. Он пошел за ней, спустился в сад. Было семь часов, выпадала роса.

- Роса,- сказал он простодушно, подошел к ней и показал на её ноги и повторил, что роса. Она посмотрела на него с удивлением и стала рассматривать носки своих ботинок.

- Извините,- начал он снова,- я, правда, шел за вами но с тем, чтоб заговорить,- но роса, и стало довольно-таки сыро на дороге и на траве. Об этом я хотел вам сказать. Вы, может-быт, незнакомы с местностью.

Она пробормотала:

- Я вас не понимаю.

- Я вам поклонился на лестнице,- продолжал он.- Это был я, я там стоял. Мимолетный взгляд, которым вы меня подарили, задел меня.

Тогда спросила она, наконец:

- Что вам надо?

Его сердце забилось, он забылся и закричал:

- Посмотрите сюда,- берите, что хотите, я вам все отдаю, что у меня есть, если вы думаете, что я что-нибудь хочу от вас. Нет, я шел не из-за этого. Я хотел только стоять перед вами, смотреть на вас, потому что вы прекрасны!

- Ничего подобного я не слыхала,- сказала она холодно и с досадой.

- Простите меня,- пробормотал он и оборвал.

Она смотрела мимо него на клумбу цветов и повернулась к нему спиной. Он вновь захотел оправдаться, он воспользовался случаем и сказал:

- Да, подумайте только, все розы, на которые вы смотрите, будто шепчут. Я их слушаю. Стоять оне там, разговаривают друг с другом, этот шелест - их язык! Послушайте и вы,- не скажут ли оне чего-нибудь?

Она удалялась.

- То последнее, что я сказал, разве тоже неудачно?- спросил он с тоской.

- Да там вовсе не розы, а мак,- проговорила она.

- Пусть мак, а разве этот шелест цветочных головок не может быть языком, на котором оне между собою беседуют?- Она ушла. Не успел он этого произнести, как садовая калитка захлопнулась. Хорошо. В прекрасном настроении сел он на скамейку. Необыкновенная красота незнакомки поразила его. Когда позвонили к обеду, он поднялся и в сильном волнении вошел в столовую. Если бы она пришла! Села бы там. О, если бы ей поклониться! Она вошла, хлыст опять у ней в руке. С ней был отец, красивый старик, с осанкой офицера.

Теперь дело шло о том, чтоб воспользоваться случаем, поклониться, сесть vis-a-vis. "Я это сделаю",- подумал он. И он сделал это.

Красавица густо покраснела. Отец с дочерью говорили о завтрашней поездке. Отец через стол расспрашивал его об отелях, о дорогах. И бедняга-завоеватель, никогда раньше не интересовавшийся дорогами, поспешно припоминал и отвечал очень удачно. Когда кончился обед, он представился им. Великолепно, очень хорошо,- оба они знали его имя.

В коридоре он остановил дочь офицера и проговорил:

- Только одно слово, фрёкэн, не уезжайте завтра! Останьтесь! Я вам покажу чудные виды, горный поток, корабельную верфь, завтра вечером: я брошусь к вашим ногам и буду благодарить.

Красавица не уходит, она терпеливо его слушает.

Тогда он прибавил: "Моя жизнь в ваших руках".

Она улыбнулась.

- Чтобы избегнуть недоразумений, должна вам сказать - я почти обручена и завтра еду.

- Нет,- закричал он и топнул ногой. Он схватил ее за руку, сжал и поцеловал.

Она вырвалась, замахнулась хлыстом и ударила его по лицу. Он сразу успокоился. приободрился; кроваво-красная полоса осталась на левой щеке. Она взглянула на него, опустила хлыст и прошептала дрожащими губами:

- Я вас ударила?

- Ничего,- ответил он.- Повторите, это для меня радость.

Но она опустила голову и бросилась по лестнице в свою комнату, где ее никто не мог видеть.

Она не уехала на другой день. Они посетили виды, горные потоки, корабельную верфь. Как переменился весь мир, как билось её сердце стремительно, в сладком безумии! Нет, никогда бы она не поехала на юг к этому человеку - она его больше не любит - если б не приказание отца-офицера. Но она сейчас же вернется. И она подала руку завоевателю.

- Я еду тоже,- сказал он.- Завтра же еду; за тобой. До свидания, моя единственная любовь.

III.

Тут настало время, короткое,- как это всегда бывало,- он горел восторгом и ничего не видел и не слышал, кроме нея. Он телеграфировал почти ежечасно и писал письмо за письмом на продушенной бумаге. Он читал эти прекрасные слова с пылкой радостью; все цвело внутри у него.

Часы летели. Почему он не уезжал? Восторженное настроение мешало ему отправиться. Через два дня он еще не уехал, потому что не был в силах расстаться с этими чудными письмами, они все еще приходили. Почему было их так много, так много! Первые были самые хорошия. Они были для его сердца - все маленькие розы; но потом начали приходит слишком часто.

Раз вечером он оставил нераспечатанным до утра письмо красавицы. Странно, что он сейчас же не распечатал его дрожащими руками, как делал это раньше!

Когда он спустился в столовую, встретил он даму в дорожном платье. Она и её спутница только что приехали; она была художница, она странствует, нежная девушка, пылкая, ласковая, переменчивых настроений. Стерегла ее мать.

Он поклонился.

Она улыбнулась и ответила; улыбнувшись, покраснела. Что же он не едет?

Что это - судьба? Он воспользовался случаем, чтобы предложить молодой художнице сопровождать ее, ему хотелось ей помочь. Они уговорились и назначили время итти на корабельную верфь.

Он пришел целым часом раньше. Шел дождь, он ждал как герой. Ничего, говорил он себе, я счастлив, как Бог, если из-за неё даже устану и промокну! Он ждал два часа; он ничего не слыхал о ней. Наконец, она прислала свою мать вместо себя, ей не хотелось с ним итти, она решила лучше навестить друзей, и старая мать не спросила, долго ли он ждал, не пожалела, что он промок. Ей было все равно.

Он вернулся домой. Он бродил в скучном отеле по всем комнатам, был злобен, нетерпение терзало его. Почему она не возвращается от своих друзей? Уж поздно, ночь. Надо итти спать, не дождавшись ея. Спать он не мог, зажег свечу, начал курит сигару за сигарой и не мог успокоиться. Как тяжело, смутно в голове, как мучительно смотреть на пестрые обои!

Наконец, он вскочил, оделся. Он знал комнату художницы и увидел - её башмаки стоят у двери. Он подошел к двери и прислушался.

Ничего, ни звука. Тогда им нагнулся и поцеловал оба маленьких башмачка, как дурак, как безумный. Потом вернулся к себе. И он обещал покончит завтра все - признаться ей: или умереть, или победить.

Но на следующее утро она с матерью уехала. Он старался узнать, куда оне едут, и узнал, что на север, в следующий город.

В это утро дочь офицера писала ему: "Приезжай на юг, теперь здесь все в цвету!"

А он бросился на север.

Кнут Гамсун - Завоеватель, читать текст

См. также Кнут Гамсун (Knut Hamsun) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :