Письмо Аксакова С. Т.
С. П. Шевыреву - 12 мая 1830 г. Москва.

.... Уведомляю вас, что в последние три дня кончилось кромсанье Вадима, по общему плану; теперь начнется другое кромсанье по частным требованиям Верстовского, который высох было с тоски над оставленным и недоконченным Вадимом. Забудьте, милый Степан Петрович, что вы написали эту пиесу; вообразите, что вы подарили приятелю перстень, которого он иначе не мог носить, как переделавши его по своему пальцу. Тем не менее подарок ваш для него важен. На счет же журналистов мы возьмем свои меры. Нынешнею зимою я имел неудовольствие за одну пустую статью, напечатанную в Московском Вестнике, которая не понравилась правительству; теперь несколько опасаюсь, чтоб это не повредило моей службе.

...Естьлиб не дети с радостию убежал бы на Урал, ибо и без того

В наш дикой край лечу душою, В простор степей, во мрак лесов, Где опоясаны дугою Башкирских шумных кочевьев, С их бесконечными стадами, Озера светлые стоят, Где в их кристал с холмов глядят Собравшись кони табунами;

Где быстрый катится Урал, Под тению Рифейских скал!...

Вот вам и стихи, мой возлюбленный. Весною так стало грустно мне по деревне, что я написал строк десяток и одну вам сообщил.

Словесность наша в самом отвратительном положении:, это рынок, торг, казенная палата! Все для видов, нет искреннего слова, мнения, взгляда. Полемика гнусна.

Роман Загоскина имеет большое достоинство: воображение, жизнь, теплоту и веселость, но часть художническая в младенческом положении, глубины также нет.

Загоскин пишет другой роман: Славской (или Славин) или Русские в 1812 году. Это предприятие весьма трудное. Я читал эпизодические рассказы военных приятелей и восхитился! Это прелесть: смешно, любопытной страшно; но частная красота может составлять даже безобразную черту в целом уроде. Что вы думаете о нашем предприятии на счет журнала? Правда, вы не знаете Надеждина; это драгоценный камень, но черт знает, не лопнет-ли он от шлифовки, выдержит-ли грань? В добавок мы все четверо не журналисты. Впрочем я не отвергаю успеха и охотно буду действовать, если должность не помешает. Не могу утерпеть и сообщу вам одну мою мысль. Театр Русский оставлен публикою совершенно: никто не ездит, никакие пиесы, никакая игра, никакие приманки не действуют. Между тем много есть доказательства, что не недостаток денег тому причиной. Что же? По моему надобно создать новый театр, народный. Все рамки и условия к чорту! Начать с низкого рода, с низшего сословия (ибо нет еще актеров для хорошего тона). Наш репертуар Лоскутный ряд; свое тоже выкроено по чужой мерке- разных опытов (кроме народнаго) было много, большая часть неудачных... Только, Христа ради, забудьте Немецкий мистицизм: он противен Русскому духу.

...Все наши Субботники вам кланяются и обнимают вас. Погодин теперь у нас владетельный герцог в княжеском своем доме (М. П. Погодин купил тогда дом князя Тюфякина на Мясницкой (против Фуркасовского переулка, ныне Новосильцева).).

...Друг Видока-Булгарина, его достойный, Адольфь Жермани из третьяго действия Жизни Игрока, и наружностью и душою, одним словом Ушаков, написал на меня такой гнусный пасквиль за перевод Скупаго, которого я не желаю читать вам, ибо вы, любя меня, оскорбитесь. Естьлиб не куча детей, то надобно бы драться с ним, или просто бить его. И в добавок никто из журналистов ни слова!

Прошло много лет. С. П. Шевырев отдался совершенно своей науке, и сношения его с, С. Т. Аксаковым сделались реже и холоднее. Уже гораздо позднее общая дружба к Гоголю снова несколько сблизила их. Нижеследующия письма относятся к тому времени, когда издавались посмертные сочинения Гоголя.

Письмо Аксакова С. Т. - С. П. Шевыреву - 12 мая 1830 г. Москва., читать текст

См. также Аксаков Сергей Тимофеевич - письма и переписка :