Письмо Гофмана В. В.
А. А. Шемшурину - 6 III 1909. СПБ.

Дорогой Андрей Акимович,

Я думаю, что Вы все же преувеличиваете несколько значение Ваших "открытий". В. Варварин никто иной как В. Розанов (у него жена Варвара): биографии и письма никогда шума не производят (а часто и не читаются): мое предисловие к Ману хотя и плохо, но не потому, что выставляет Мана писателем, и даже большим. В литературе и особенно в критике, конечно, творится безобразие, но безобразие, вероятно, было всегда, вряд ли устранимо, и если бы все шло так, как этого хотели бы мы с Вами, - думаете ли Вы, что и это не было бы для кого-нибудь безобразием? Тут многое должно быть отнесено на счет субъективных вкусов. В общем, я, кажется, довольно равнодушен к судьбам литературы: литературно-общественная деятельность, всякое теоретизированье в вопросах искусства безусловно не входит в пределы моего писательского дела, моего служения (хотя мне и приходится писать рецензии - правда, очень безличные и бесцветные)...

Я все еще переезжаю. На днях перевозил Анну Яковлевну (так как она весь день на службе, пришлось ей помогать). Теперь ей найдена, наконец, комната и дешевая, и достаточно удобная и поместительная, где ей можно будет жить. Остается переехать еще раз самому: у меня и эта комната неприемлемая. Может быть, это неврастения (или даже истерия), но в дрянных комнатах я не могу ничего делать. Сейчас опять целые дни провожу в поисках: ищу, не щадя себя: если в порядке, что первый блин комом, то третий или четвертый должен же, наконец, удасться.

В своей измене Москве все еще не раскаиваюсь... Зарабатывать мне здесь несравненно легче, чем в Москве. Сейчас уже сотрудничаю в "Речи", "Слове", "Современном мире" (рецензии и заметки о литературных новостях). Кроме того, пристраиваю постепенно и стихи и т. д.

Был здесь недавно на лекции Волошина "Аполлон и мышь". И мышь и Аполлон были мало к месту, а читал он о Анри де Ренье - приводя массу своих переводов. На лекции встретил Брюсова с Ниной Петровской. Последняя ходит теперь в чем-то вроде монашеского клобука. Как будто стала несколько тоньше и изящнее.

У меня сейчас настроение мучительная, властная жажда деятельности, жизни, кипучей, широкой, быть может, даже несколько шумной и праздничной. Кроме того, я думаю, что теперь настал момент, когда я должен настоящим образом начать работать, определенно и бесповоротно уже выступить как писатель. И я верю, что это будет очень скоро, и я уже произнес для себя решительные слова: теперь или никогда.

Пока писалось это письмо я успел найти себе новую комнату и получить Ваше новое письмецо. Ваши замечания о рецензии Соловьева очень остроумны и метки (лучше того, что было в предыдущих письмах). У Вас действительно какая-то необычная, повышенная острота восприятия по отношению к языку, да и не только к языку. Поверите ли, когда я прочел сперва выписанные Вами строки Соловьева я ничего не заменил, нигде не споткнулся... Указанным свойством, конечно, и ценна главным образом Ваша работа о Брюсове.

Вижусь здесь довольно часто с Рославлевым. Он теперь ужасно толст, все поголовно отзываются о нем как о нахале и о мошеннике, но тем не менее он преуспевает. Стихи его всюду печатаются, книги покупаются за хорошую цену издателями (осенью выйдут целых три). Популярность свою он создал и поддерживает главным образом чуть ли не ежедневными выступлениями в разнообразных концертах и вечерах в гимназиях, пансионах, на курсах, землячествах и т. д. На одном таком вечере я был вместе с ним. Держится он весьма внушительно. Выговаривал распорядителям, что за ним не была послана карета; едва приехав, стал требовать, чтобы его угощали (вечер благотворительный каких-то сибиряков-студентов). Ну пока до свидания.

Ваш В. Г.

Адрес теперь: С.П.Б. Пушкинская, д. 14, кв. 17.

P.S. Сижу сейчас уже в новой комнате. Комната большая, действующая ободряюще. Тишина невозмутимая. Значит, буду наконец работать.

Письмо Гофмана В. В. - А. А. Шемшурину - 6 III 1909. СПБ., читать текст

См. также Гофман Виктор Викторович - письма и переписка :