Письмо
Итальянские письма Андрея Белого

Андрей Белый - Метнеру - 14 декабря 1910 г., Рим.

Милый друг!

Венеция - невыразимо хороша; уверен, что такого города больше нигде не увижу. Она блеснула огнями в голубом пятне моря, прокачала гондолой, и опять ушла. Теперь в Риме. Устали. От Аси привет. Христос с Вами, милый. Б. Бугаев

Андрей Белый - Эллису - 19 декабря 1910 г., Палермо.

Милый Лева,

Привет! Мы - в Палермо. Море - молочно-бирюзовое, целующее; солнце и розы, и золотистые апельсины. "Kennst Du das Land, wo die citronen bluhten!"...2 Dahin, dahin! В нашем отеле сад, где - пальмы, апельсины, двухсаженные кактусы; днем не надеваем накидок. В этом отеле жил Мопасан; читаем с Асей его книгу путешествия с автографом. Хозяин отеля сейчас много рассказывал о Рихарде Вагнере (он его помнит) - да! Вагнер в нашем отеле кончал Парсифаля.6 Сейчас еще есть его комнаты. Целую. Боря. И я. Ася.

P. S. Привет Ниллендеру!

Андрей Белый - Метнеру - 19 декабря 1910 г. Палермо.

"Kennst Du das Land, wo die

Citronen bluhten?"

Да, милый Друг: туда! туда! Средиземное море ласково лижет молочной бирюзой мавританско-испанский (чуть итальянский) Палермо. Апельсинные рощи опоясывают город, сквозя золотыми плодами; выше - страна гор, камней, кипарисов, часовень; еще выше голубое небо. Пока в отеле: безумно дорого: здесь Вагнер кончал Парсифаля (прожил 6 месяцев), и, наконец поссорился с хозяином нашего отеля (стариком), который все это и рассказал нам. Никак не можем устроиться; нет и помину того, о чем мечтали мы.

Андрей Белый - Метнеру - 19 декабря 1910 г. Палермо.

Дорогой, милый Эмилий Карлович,

пишу Вам объяснительное письмо. Дело вот в чем: приехали в Палермо; здесь - дивно; не по дням, а по часам чувствую себя бодрее. Ася розовенькая и веселая; оказывается здесь место, где крепнут легкие. Расположен Палермо так: бирюзовое море вдается в бухтон так!; на берегу мавританско-испанские дома (многие с плоскими крышами). Растительность - тропическая; громадные кактусы в 2-3 сажени и цветами (кистью) в человеческий рост; тростники, которые у нас растут в комнатах и хиреют от холода, толщиной в руку; далее финиковые пальмы, рододендроны, эвкалипты, магнолии, перевитые лианами, какие-то тропические, неведомые растения; и вместе с тем пинии, платаны, клены - но мало. Все это цветет, жужжит пчелами и комарами; не жарко, но и днем и даже ночью можно ходить без пальто; Палермо окружен кольцом апельсиновых рощ; выше раковина гор - диких, с разбойниками; еще в Палермо есть дух Италии, а в Монреале (семь километров от Палермо - в горах) ходят испанцы в плащах - не то испанцы, не то арабы. Были все четыре дня в поисках; Лурье наврал; вокруг Палермо всего две-три деревушки рыбачьи ужасающей грязи, где жить невозможно, а без знания языка и опасно (ведь Сицилия искони - страна разбойников и "Маффии" так!), или же роскошные виллы герцогов, князей и богатой буржуазии (снять - дорого). Были в Палермо, в Сайта Мариа Иезус,3 в Дельмонта, еще в одной деревне, справлялись в Acquasanta,4 и - жить негде. Бирюзовое, манящее море, а жить на нем нельзя. Вчера были в Монреале. Монреаль в горах; население арабско-испанское, дикое. Монреаль невероятно живописен; он обрывается над Палермо крутизной; в глубине которой море апельсиновых рощ; вдали Палермо и залив; а с другой стороны каменистые, ущелистые горы. Здесь собор, древнейший в Италии.5 Только тут мы с Асей кое-что присмотрели, хотя невыразимо дорого. Сегодня делаем последнюю попытку устроиться дешево и уютно; едем в Багерию,6 деревушку близ моря по железной дороге. Если там нет ничего, я в отчаянье.

Дело вот в чем. Ася во Францию не хочет; в Неаполе народ разбойник так!; севернее Рима теперь холода. В Германию нам с Асей нельзя; мы невольно загнаны сюда; да, и кроме того: здесь жить безумно хорошо для здоровья, нервов, работы; уже многое просится работать; единственно, что смущает меня - деньги.

Сейчас мы в безумно дорогом отеле; попали по неведенью; комнаты показались дешевы, а все прочее ужасно дорого; между тем до получения денег съехать нельзя; ибо оставили адрес Hotel des Palmes. Жду каждой день телеграммы: Кожебаткин молчит.7 Если в Багерии ничего не найдем, придется жить в Монреале в Hotel Savoia8 (другого ничего нет); пансион по 8 лир с человека в день; и того 16 лир, то есть в месяц 16 х 30 = 480 лир; далее мелкие расходы (прачка, на чай и т. д.); = 500 лир, то есть 200 рублей; но здесь нет папирос: минимум 2 лиры на одни папиросы в день, то есть + еще 60 лир, то есть 560 лир; плюс чай, необходимые мелочи, и так далее: словом на 200 рублей прожить здесь нельзя. На 300 да. Особенно сейчас, когда мне нужно купить костюм и в дороге разлезлись сапоги; Асе постоянно нужна какая-нибудь мелочь; милый, дорогой друг: ехать обратно - куда? Опять тратиться; работать в Монреале можно великолепно, быстро; как только переедем пишу, пишу, пишу, пишу; я кажется взял из 30009 шестьсот рублей; осталось 2400, т. е. прожитья на 8 месяцев, в эти 8 месяцев я допишу 1) Голубя10 2) драму;11 за Голубя минимум 2200, за печатаньем отдельным изданием минимум - 300; = 2500; за драму минимум 150 = 2650; остаются 350: возвращаю фельетонами.

Итак, дорогой друг, пожалуйста, прошу Вас, дайте возможность прожить; ведь я же не знал условия жизни в Палермо. Переезжать же особенно обидно в виду прекрасного климата, тишины и пр., а главное - не знаешь куда.

Повторяю: последняя надежда - Багерия, но, судя по всему вряд ли; здесь нет обычая снимать домики у крестьян; есть только виллы, пансионы или же клоаки, где даже русский рабочий не поселится без брезгливости.

С тревогой жду ответа.

А пока цветы цветут. Сердце поет; и только беспокойство отравляет счастье. Ася невыразимое существо; я - счастлив.

Остаюсь нежно любящий Вас Б. Бугаев.

P. S. Анне Михайловне привет, Николаю Карловичу тоже.

В четверг с Вами?

Андрей Белый - Эллису - 24 декабря 1910 г. Монреаль.

Милый Лева, помню, люблю - пиши: как? Хочу от тебя писем. Что "Мусагет"! Как Эмилий Карлович? Твои лекции? Живем в Монреале, диком мавританско-испанском городке. Здесь старый, жуткий собор; Монреаль в горах; живем в пансионе, откуда из окон видно Палермо и море; внизу обрыв и апельсиновые рощи. Ася мое утешение, моя жизнь и смерть. Адрес: Italia, Sicilia, Monreale. Restorante Savoia. Мне. Вот как мы живем.

Пиши. Целую. Боря. От Аси привет.

Андрей Белый - Метнеру - 25 декабря 1910 г. Монреаль

Милый друг!

Я - в Монреале; на днях подробно пишу; адрес: Italia, Sicilia, Monreale, Ristorante Savoia. A monsieur Boris Bougaieff. Дикий, грозный испанско-арабский город; мало Италии; много Востока; родина Калиостро. Горы, внизу обрыв; море апельсинных рощ; объясняемся знаками. Я безмерно счастлив. Вдали море. От Аси привет. Письмо пишу. Все объясню подробно. Любящий Б. Бугаев.

(см. на обороте соборы)

Андрей Белый - Метнеру - 25 декабря 1910 г. Монреаль

Милый, милый Эмилий Карлович!

На днях пишу. Сейчас еще столько впечатлений зрительных, столько впечатлений внутренней жизни, что слова - намек. Скажу только: Монреаль странный город; жить здесь можно всю жизнь. Странно. Рядом с нами старинный собор 12 века, весь из цветной мозаики и - смотрите - до чего византийский. А главное он увенчан крестом необычной формы; таких крестов нет. Ну, прощайте; на днях пишу. Любящий нежно

Б. Бугаев.

P. S. Николаю Карловичу и Анне Михайловне привет.

Андрей Белый - Эллису - 26 декабря 1910 г, Монреаль

Лева, удар твоему католичеству; древнейший в Италии Монреальский собор - собор византийский; смотри, какая мозаика. Мы с Асей каждый день ходим в собор; там - странная служба. Завывают старушки, точно осенние листья в ненастье, носастые и глазастые; дьячок в соборе гнусит и лопочет по нашему, православному. А это - католическая древность; в Монреале множество хромцов, носарей, карлов, стариков и мальчишек; кругом множество лимонов и апельсинов. От Аси привет. Вчера встречали неожиданно странно Рождество. Читали Евангелие от Иоанна и Апокалипсис. Ася читает Гете, а я Бедекера. Ночью оболтусы в плащах орали хоралы. Пиши!

Твой Боря.

Монреаль дивно хорош и дивно грозен. Донцам6 привет.

Андрей Белый - Метнеру - 1 января 1911. Монреаль.

Дорогой друг,

Начинаю длинное это письмо образом; у меня в окне море; в глубине моря за 150 верст туманные видны острова Устики (вулканические). Далее полукруг береговой Палермо, далее - море апельсиновых рощ и множество желтых точек - апельсинов; далее: каменная веранда висящая над обрывом; далее - если подняться по белой каменной лестнице на крышу, то с другой, противоположной стороны - горы; вправо - покрыты снегом (ночью выпал холодный дождь, на горах - выпал снег); прямо - сотни домиков вытянутых вверх, красных, желтых, из камня с плоскими крышами; у одного домика растопырилась пальма (вид восточный); если же подойти к окну - вот что я вижу: пятнадцать шагов по веранде; далее: отвесная каменная стена - 3 сажени; у краешка стены стоит над 3 саженями Бог весть как туда вскарабкавшаяся Ася, с опасностью для жизни рисующая горы и восточный вид города; маленькая над стеной, с золотыми кудрями и широкополой шляпе; каждые две минуты я стучу ей в окно; она оборачивается, свешивается со стены; я посылаю ей воздушный поцелуй, она - улыбается мне; она - моя жизнь, любовь; и она отныне - подруга моей жизни; вот - образ; больше ничего не прибавлю к нему...

Внизу собралась толпа, человек 20 мальчишек: они кричат и радуются, что madam, здесь так все называют Асю - обезьянка...

А теперь деловое: ужасно обманул меня Лурье; великолепная природа, интереснейшая из всех мною виденных стран, но, Боже мой, до чего тупой, косолапый, глупый и грабящий народ; и до чего невыносимо без знания языка; по-французски здесь знают только в отелях, да и то Палермских; а вот мы в Монреале уже десять дней объясняемся знаками. Как попали мы в Монреаль, спросите Вы? Да выбора не было: целую неделю рыскали мы по окрестностям Палермо, не находя ровным счетом ничего подходящего. Мы попали в Hotel des Palmes случайно; оказалось это дорогой страшно отель; и пока с неделю ждал я ответа от Кожебаткина (перевода денег); мы успели прожить в одном отеле - 300 франков. Как это случилось, спросите Вы? Да вот: здесь в Монреале счет за белье подали нам в 2 лиры 80 чентезим, за меньшее количество белья в Палермо подали счет в 12 лир; и так - во всем; съехать до телеграммы Кожебаткина было нельзя. Каждая поездка за поисками помещений - 15 франков. И глупо же здесь устроено: море - а на берегу моря нет ни вилл, ни домиков: есть - клоаки, но домиков - нет; может быть, где-нибудь и есть, но в "Hotel des Palmes" корыстно от нас все скрывали, а я языками - ни слова: я соскакивал с извозчика, и начинал с отчаянья кричать: "appartamento", "camera" - "quanda costa";6 собирались сицилийцы, бессвязно лопотали, и я, не узнав ничего, опять садился на извозчика. Единственное, что нашли мы, - в Монреале две комнаты с видом 8 лир пансиона с каждого; городок - арабско-испанский, очаровательный, но... - сперва мы умирали от холода, обои в комнатах - в клочьях, одно стекло в окне - разбито; а тут грянули холода (Монреаль значительно выше Палермо). Едва уговорили мы поставить нам печку: поставили - два дня мы угорали; Ася угорела серьезно; печку нельзя было топить; и опять мы замерзали; далее уговорили мы поставить керосиновую печь: поставили - в комнатах заплавали клочья копоти; опять таки топить нельзя; опять холод - и сыро. А между тем; в неделю подали счет 130 лир; плюс минимум еще шесть лир в день (табак - 30 чентезами, спички - 20, Асе папиросы - 1 лира, спирт для чаю, открытки, почта и т.д.). 6x7 = 42; 130 + 42 = 172 лиры неделя, если сидеть, мерзнуть, не трогаться с места, ничего не видеть и т. д.; или 688 лир в месяц; на передвижения, осмотры, экскурсию, покупку хотя бы платьев, сапог и других вещей менее ста лир в месяц. И вот мы решили: в Палермо жить дорого, в Монреале сейчас наживем смертельную простуду; справились по Бедеккеру; оказалось: в Тунисе дешевле, чем здесь; едем в Тунис и там проведем зиму; там же начинаю "Голубя", там быстро пишу драму. Но, Эмилий Карлович, придется просить Кожебаткина похлопотать о продаже кавказского имения; авось в шесть месяцев что-нибудь устроиться, а пока - в 6 месяцев обязуюсь докончить "Голубя". Сейчас жарю ежедневно по фельетону; кажется сумма фельетонов обещает составит книгу "Путевые заметки"; собираюсь предложить "Мусагету". Сейчас примусь за четвертый фельетон; три выслал.

Но, Эмилий Карлович, выяснилось, что не 200, а триста рублей нам нужно; здесь в Монреале вот уже пятый день как веду счет; собираюсь его Вам представить по истечению месяца.

А сейчас очень прошу месяца 3 уступить мне гонорар за фельетоны; у меня единственный костюмчик, у Аси нет шляпы, сапоги мои уже 10 дней - развалины; кроме того - переезд в Тунис; и вот: хотелось бы, чтобы было так: чтобы в счет идущих моих в "Речи" и в "Утре России" фельетонов прислали мне в Тунис рублей 150; а за тем, по истечению месяца, то есть к пятому русскому январю мне прислали сумму на следующий месяц (300 рублей); а затем вычли экстренные 150 рублей по мере печатания фельетонов. 150 рублей = 3 моих фельетона. Фельетонов буду писать по 4 в месяц. 3000 рублей окуплю следующим образом. 20 листов "Голубя" по 150 рублей за лист в "Русской Мысли" = 3000; кроме того: напечатание отдельным изданием в "Мусагете" - минимум 300; книга статей о Италии - 150 рублей (так?); драма - 150 (так?). Итого: заработаю: 3000 + 300 + 150 + 150 = 3600 рублей. Умоляю Вас, дорогой друг, согласится на мое предложение. Да?...

Спешу окончить письмо: из Туниса пишу о себе - внутренне: пишите.

Адрес: Тунис. Poste restante. Мне.

Остаюсь любящий Б. Бугаев.

P. S. Анне Михайловне привет. Привет Николаю Карловичу.

Письмо - Итальянские письма Андрея Белого, читать текст

См. также Белый Андрей - письма и переписка :