Михаил Булгаков
«Жизнь господина де Мольера - Глава 33. ТЫ ЕСТЬ ЗЕМЛЯ»

"Жизнь господина де Мольера - Глава 33. ТЫ ЕСТЬ ЗЕМЛЯ"

Весь дом находился в тягостном недоумении. Оно передалось и нищим

монашкам. Почитав некоторое время над обмытым, укрытым и лежащим на смертном

ложе Мольером, они решительно не знали, что им дальше делать. Дело в том,

что земля не желала принимать тело господина Мольера.

Жан Обри накануне напрасно умолял священников прихода Святого Евстафия,

Ланфана и Леша, явиться к умирающему. Оба наотрез отказались. Третий,

фамилия которого была Пейзан, сжалившись над приходящим в отчаяние Обри,

явился в дом комедианта, но слишком поздно, когда тот уже умер, и тотчас

поспешил уйти. А о том, чтобы Мольера хоронить по церковному обряду, не

могло быть и речи. Грешный комедиант умер без покаяния и не отрекшись от

своей осуждаемой церковью профессии и не дав письменного обещания, что в

случае, если господь по бесконечной своей благости возвратит ему здоровье,

он никогда более в жизни не будет играть в комедии.

Формула эта подписана не была, и ни один священник в Париже не взялся

бы проводить господина де Мольера на кладбище, да, впрочем, ни одно кладбище

и не приняло бы его.

Арманда стала уже приходить в отчаяние, как приехал из Отейля тамошний

кюре, Франсуа Луазо, подружившийся с Мольером в то время, когда тот проживал

в Отейле. Кюре не только научил Арманду, как составить прошение на имя

парижского архиепископа, но, несомненно рискуя сильнейшими неприятностями

для себя лично, вместе с Армандой поехал к парижскому архиепископу.

Вдову и кюре после недолгого ожидания в тихой приемной ввели в

архиепископский кабинет, и Арманда увидела перед собой Арле де Шанваллона,

архиепископа Парижского.

- Я пришла, ваше высокопреосвященство, - заговорила вдова, просить

вашего разрешения похоронить моего покойного мужа согласно церковному

обряду.

Де Шанваллон прочел прошение и сказал вдове, но глядя не на нее, а на

Луазо тяжкими и очень внимательными глазами:

- Ваш муж, сударыня, был комедиантом?

- Да, - волнуясь, ответила Арманда, - но он умер как добрый христианин.

Это могут засвидетельствовать две монахини монастыря Святой Клары д'Аннесси,

бывшие у нас в доме. Кроме того, во время прошлой Пасхи он исповедовался и

причащался.

- Мне очень жаль, - ответил архиепископ, - но сделать ничего нельзя. Я

не могу выдать разрешение на погребение.

- Куда же мне девать его тело? - спросила Арманда и заплакала.

- Я жалею его, - повторил архиепископ, - но, поймите, сударыня, я не

могу оскорбить закон.

И Луазо, провожаемый в спину взглядом архиепископа, увел рыдающую

Арманду.

- Значит, - уткнувшись в плечо кюре, плача, говорила Арманда, - мне

придется вывезти его за город и зарыть у большой дороги...

Но верный кюре не покинул ее, и они оказались в Сен-Жермене, в

королевском дворце. Тут Арманду ждала удача. Король принял ее. Арманду ввели

в зал, где он, стоя у стола, дожидался ее. Арманда не стала ничего говорить,

а сразу стала на колени и заплакала. Король помог ей подняться и спросил:

- Я прошу вас успокоиться, сударыня. Что я могу для вас сделать?

- Ваше величество, - сказала Арманда, - мне не разрешают хоронить моего

мужа, де Мольера! Заступитесь, ваше величество!

Король ответил:

- Для вашего покойного мужа все будет сделано. Прошу вас, поезжайте

домой и позаботьтесь о его теле.

Арманда, рыдая и произнося слова благодарности, удалилась, а через

несколько минут королевский гонец, поскакал за де Шанваллоном.

Когда Шанваллон явился к королю, тот спросил его:

- Что происходит там по поводу смерти Мольера?

- Государь, - ответил Шанваллон, - закон запрещает хоронить его на

освященной земле.

- А на сколько вглубь простирается освященная земля? - спросил король.

- На четыре фута, ваше величество, - ответил архиепископ.

- Благоволите, архиепископ, похоронить его на глубине пятого фута, -

сказал Людовик, - но похороните непременно, избежав как торжества, так и

скандала.

В канцелярии архиепископа писали бумагу:

"Приняв во внимание обстоятельства, обнаруженные в следствии,

произведенном согласно нашему приказанию, мы позволяем священнику церкви

Святого Евстафия похоронить по церковному обряду тело покойного Мольера, с

тем, однако, условием, чтобы это погребение было совершено без всякой

торжественности, не более как двумя священниками, и не днем, и чтобы за

упокой души его не было совершаемо торжественное богослужение ни в

вышеуказанной церкви Святого Евстафия и ни в какой другой".

Лишь только по цеху парижских обойщиков распространился слух, что

скончался сын покойного почтенного Жана-Батиста Поклена комедиант де Мольер,

носящий наследственное звание обойщика, представители цеха явились на улицу

Ришелье и положили на тело комедианта расшитое цеховое знамя, возвратив

Мольера в то состояние, из которого он самовольно вышел: обойщиком был и к

обойщикам вернулся.

И в то же время один оборотистый человек, знавший, что Великий Конде

относился к Мольеру с симпатией, явился к Конде со словами:

- Ваше высочество, разрешите вам вручить эпитафию, которую я написал

для Мольера.

Конде взял эпитафию и, глянув на автора, ответил:

- Благодарю вас! Но я предпочел бы, чтобы он написал вашу эпитафию.

Двадцать первого февраля к девяти часам вечера, когда должны были

выносить Мольера, толпа человек в полтораста собралась у дома покойного

комедианта, и из кого состояла эта толпа, неизвестно. Но почему-то она вела

себя возбужденно, слышались громкие выкрики и даже свист. Вдова сьера де

Мольера взволновалась при виде неизвестных. По совету близких она раскрыла

окно и обратилась к собравшимся с такими словами:

- Господа! Зачем же вы хотите потревожить моего покойного мужа? Я вас

могу уверить, что он был добрым человеком и умер как христианин. Быть может,

вы сделаете честь проводить его на кладбище?

Тут чья-то рука вложила ей в руку кожаный кошель, и она стала раздавать

деньги. После некоторого шума из-за денег все пришло в порядок, и у дома

появились факелы. В девять часов из дому вынесли деревянный гроб. Впереди

шли два безмолвных священника. Рядом с гробом шли мальчики в стихарях и

несли громадные восковые свечи. А за гробом потек целый лес огней, ц в толпе

провожавших видели следующих знаменитых людей: художника Пьера Миньяра,

баснописца Лафонтена и поэтов Буало и Шапеля. Все они несли факелы в руках,

а за ними строем шли с факелами комедианты труппы Пале-Рояля и, наконец, эта

разросшаяся толпа человек в двести. Когда прошли одну улицу, открылось окно

в доме и высунувшаяся женщина звонко спросила:

- Кого это хоронят?

- Какого-то Мольера, - ответила другая женщина. Этого Мольера принесли

на кладбище Святого Жозефа и похоронили в том отделе, где хоронят самоубийц

и некрещеных детей. А в церкви Святого Евстафия священнослужитель отметил

кратко, что 21 февраля 1673 года, во вторник, был погребен на кладбище

Святого Жозефа обойщик и королевский камердинер Жан-Батист Поклен.

Эпилог

ПРОЩАНИЕ С БРОНЗОВЫМ КОМЕДИАНТОМ

На его могилу жена положила каменную плиту и велела привезти на

кладбище сто вязанок дров, чтобы бездомные могли согреваться. В первую же

суровую зиму на этой плите разожгли громадный костер. От жара плита треснула

и развалилась. Время разметало ее куски, и когда через сто девятнадцать лет,

во время Великой революции, явились комиссары для того, чтобы отрыть тело

Жана-Батиста Мольера и перенести в мавзолей, никто место его погребения с

точностью указать не мог. И хотя чьи-то останки и вырыли и заключили в

мавзолей, никто не может сказать с уверенностью, что это останки Мольера.

По-видимому, почести воздали неизвестному человеку.

Итак, мой герой ушел в парижскую землю и в ней сгинул. А затем, с

течением времени, колдовским образом сгинули все до единой его рукописи и

письма. Говорили, что рукописи погибли во время пожара, а письма будто бы,

тщательно собрав, уничтожил какой-то фанатик. Словом, пропало все, кроме

двух клочков бумаги, на которых когда-то бродячий комедиант расписался в

получении денег для своей труппы.

Но даже лишенный и рукописей и писем, он покинул однажды землю, в

которой остались лежать самоубийцы и мертворожденные дети, и поместился над

высохшей чашей фонтана. Вот он! Это он-королевский комедиант с бронзовыми

бантами на башмаках! И я, которому никогда не суждено его увидеть, посылаю

ему свой прощальный привет! Москва, 1932-1933 гг.

Михаил Булгаков - Жизнь господина де Мольера - Глава 33. ТЫ ЕСТЬ ЗЕМЛЯ, читать текст

См. также Булгаков Михаил - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :