Аркадий Сергеевич Бухов
«Первый дебют»

"Первый дебют"

I

Я очень завидую авторам, которые читают свои произведения с эстрады. Должно быть, это очень приятно: видеть читателя перед собой, следить за его вниманием и непосредственно видеть, какое впечатление производят собственные строки на чужого человека.

- Это же так просто, - покровительственно объяснил мне один из таких авторов, - наденьте фрак, заучите наизусть какой-нибудь небольшой рассказик и читайте. Не нужно только, чтобы очень длинно было.

С его точки зрения, все обстояло действительно очень просто: выбрать короткий рассказ и надеть фрак. У меня было и то и другое, но я колебался до тех пор, пока наконец не попался, как молодой ерш на удочку, на чье-то ласковое приглашение выступить на благотворительном концерте,

- Мы вставим вас между скрипачом и балетной артисткой, - предупредили меня.

- А это удобно? - немного опасливо осведомился я.

- А почему же? Один танцует, другой читает, третий играет...

- С точки зрения разделения труда это, конечно, правильно: один человек не может одновременно играть на скрипке, танцевать характерный танец и читать вслух собственный рассказ. Только как это вдруг вылезти после скрипача, да еще перед танцами...

- Можете сначала.

- Ну да, тоже... Я кончу читать, а после меня скрипки да танцы... Убрали, дескать, лишнего человека, теперь и повеселиться можно.

- Ну, после можете читать.

- Тоже как-то неловко выйдет... Публика развеселится, будет еще хор балалаечников вызывать или цыганской певице хлопать, а тут я с рассказом вылезаю...

- Не знаем уж, право, как... Мы подумаем,

- Прекрасно. И я подумаю.

Должно быть, ни та, ни другая сторона не думала. Иначе они не поставили бы меня четвертым номером, после цыганки и до итальянского баритона, а я вообще отказался бы, сославшись на любовь к одиночеству и возможную в этот День оттепель.

II

В артистической было весело и людно. Всякая комната, Где до вечера могли уместиться только два старых шкафа И один сломанный диван, становится людной и веселой, Когда в нее входят двенадцать исполнителей разных номеров и больше трех четвертей струнного оркестра, не считая инструментов.

- Вы что сегодня поете? - ласково спросила меня какая-то полная дама, пудрясь перед карманным зеркальцем.

- Сегодня ничего, - сдержанно ответил я.

- Тогда бы ушли, голубчик, - тем же тоном бросила она, - для вас, музыкантов, кажется, какую-то отдельную комнату нашли...

- Я не музыкант, сударыня, - хмуро возразил я.

- Ну, что это со мной, - весело рассмеялась она, - всех сегодня путаю... Разговариваю с распорядителем, а думаю, что музыкант. Милый, принесите мне лимонад...

- Видите ли...

- Только холодного. Терпеть не могу, когда теплую бурду приносят...

Лимонад в буфете отпустили неохотно.

- С антракта торговать начнем... Вам какого?

- Холодного. Мне с собой.

Буфетчик сунул мне в руку мокрую бутылку и занялся каким-то очередным делом.

- У меня нет штопора...

- Что же вы тогда говорите, что с собой надо? Пейте здесь.

- Мне для артистки...

- Ну, это не моя обязанность. У меня все платное...

Уломав его, я понес через публику стакан лимонада.

С непривычки это было очень тяжело, тем более что по пути меня кто-то задержал и долго заказывал два бутерброда с копченой колбасой, только чтобы без жира, а масла побольше.

В артистической дамы, которая пудрилась, уже не было.

- Это что у вас, лимонад? - спросила девица, рассматривавшая сбоку ноты и пробовавшая голос. - Холодный?

- Холодный.

- Спасибо.

Из вежливости она не ткнула мне пустой стакан в руки с просьбой принести еще, а поставила его куда-то на футляр мандолины.

- Этот лимонад не для вас, - с запоздалой грустью сообщил я девице с нотами.

- Разве? - удивилась она. - Ну все равно. Лимонаду вообще много.

Грудной голос дамы, пославшей меня за ним, выделялся откуда-то извне.

- Ну что за безобразие... Послала какого-то олуха за лимонадом, и до сих пор нет...

Я прислонился к косяку и стал ждать.

- А мы вас ищем-ищем, - весело подбежал распорядитель, - вы только что приехали? Поздненько.

- Я давно. Я за лимонадом ходил.

- Что же вы мне не сказали, что хотите лимонада... Семен, принесите господину...

- Мне не надо. Это дама просила...

- Ах. вы с дамой... Почему же вы не сказали? Я велю ее усадить в четвер...

- Не надо - она в артистической...

- В артистическую посторонним нельзя...

Кто-то потянул его за рукав, и я остался один. Концерт уже начался, и меня два раза предупредил какой-то хмурый человек, что если я аккомпаниатор, то мне надо знать, что левая педаль у пианино работает плохо. Спасибо, что и такое достали, а если я недоволен, то должен об этом сказать Николаю Евгеньевичу.

- Между прочим, что вы будете читать? - спросил распорядитель, неизвестно откуда вынырнув передо мной.

- У меня с собой тут есть кое-что... Вот один рассказик...

В кратких словах я передал ему содержание рассказа об одном молодом человеке, который приехал на лето к родственникам, стал увлекаться природой, и что из этого вышло.

- Прекрасная вещица, - восторженно похвалил он, поглядывая на часы, - вы так наизусть ее и заучили?

- Ну где там, - добродушно улыбнулся я, - это я вам фабулу только рассказал...

- Фабулу? - с ужасом переспросил он. - Это значит, в течение одиннадцати минут - одну фабулу?

- Да, а что? Рассказ, если из него кое-что выбросить, займет каких-нибудь сорок - пятьдесят минут.

- Ну что вы... Да разве же можно! - хрипло вырвалось у распорядителя.

- А как же повести публично читают? - немного обиделся я. - Не могу же я выйти, сказать афоризм и уйти... Впрочем, у меня есть маленькая вещица. Действие происходит в аптеке...

- Прекрасная фабула, - вежливо согласился он, выслушав рассказ о веселом инциденте в аптеке.

- Это не фабула, а весь рассказ.

- Весь? - В голосе его послышалось смутное чувство опасности, да это же на полторы минуты...

- Ну, хотите, я могу минуты две так на сцене постоять. Без разговора... Руками что-нибудь там делать или стул передвигать.

- Так, так... - неопределенно произнес он.

Помирились мы на третьем рассказе.

III

Вышел я под громкие и восторженные аплодисменты. До сих пор я решительно не знал, кому аплодировали - только что ушедшей цыганской певице, появившемуся в дверях зрительного зала итальянскому баритону или мне.

Один из знакомых после этого вечера уверял, что - мне, так как я очень похож на одного популярного артиста, которого публика любит и всегда радостно встречает. Кажется, это было самое правильное толкование одобрения и радости, выказанных публикой.

Я поклонился и стал читать. По-моему, это был очень веселый и милый рассказ, способный вызвать улыбку даже у волка из провинциального зверинца, но публика слушала его сосредоточенно и молча, как исповедь спасенного самоубийцы.

Из задних рядов стали выделяться какие-то голоса. Я прислушался; безусловно, они относились именно ко мне, а не к тому, что я читал:

- Громче...

- Ничего не слышно...

- Погромче....

По-видимому, эти люди думали, что у каждого автора голос, как у крючника, если они надеялись услышать что-нибудь из самых отдаленных дебрей хоров.

Я стал читать громче, но им окончательно пришлось по вкусу это публичное препирательство со мной, и голоса еще решительнее заявили:

- Ничего не слышно.

Передо мной встала решительная дилемма: или начать выкрикивать каждое слово с таким расчетом, чтобы его услышали даже извозчики, зябко дожидавшиеся у подъезда, или уехать домой и развивать голос для следующего выступления в концертной программе.

Я выбрал среднее: бросил всякую интонацию и логические ударения и стал читать еще громче. В жизни таким тоном я разговариваю только летом на даче, когда, перегнувшись из окна, начинаю убеждать пастуха, чтобы он прогнал коров дальше от моей террасы.

Публике понравилось это больше. В паузах многие даже смеялись, мешая соседям внимательно искать в программе, какой номер будет дальше.

Помню, что я сумел прочесть рассказ только до половины, внезапно раскланялся и быстро проскочил в артистическую. Публика аплодировала.

- Это мне? - радостно-возбужденно спросил я даму, посылавшую меня за лимонадом.

- Разве вы уже кончили? - встревожилась она, хватая ноты.

- Да...

- Что же я скрипку не слышала... Должно быть, под сурдинку играли?

- Я не скрипач, - сурово заметил я, - я юморист. У меня и книги свои есть.

- А, юморист, - разочарованно произнесла она. - Ну, так это вам хлопают.

Я потихоньку спустился вниз, оделся и уехал.

* * *

Больше я не буду выступать на концертах. Разве только в русском хоре, где можно постоять сзади и дипломатически раскрыть рот, когда услышишь, что рядом громко запели...

1918

Аркадий Сергеевич Бухов - Первый дебют, читать текст

См. также Бухов Аркадий Сергеевич - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :