Письмо Лескова Н. С.
П. И. Бирюкову - 30 декабря 1888 г., Петербург.

Любезный друг Павел Иванович!

Сегодня утром раб божий Ивантий принес мне Ваше письмецо о том, что Вы уезжаете в Москву и согласны сделать там для меня услуги. Услуги эти очень нужны, и я прошу Вас о них.

"Зенон-златокузнец" погублен без всякого сомнения (теперь мне это известно) нелепыми действиями редакции "Русской мысли", которая берет вещи, писанные для издания, выходящего без предварительной цензуры, и возит их в Петербург на цензурное одобрение, после чего ей негласно разрешают или так же негласно запрещают. То самое сделано было и с Зеноном, который запрещен негласно, то есть просто на словах, переданных от Феоктистова через московского цензора. Это без сравнения хуже цензурного форменного запрещения, потому что тут нет даже возможности жаловаться и искать прохода в другой, высшей инстанции. Между тем в литературных кружках и в цензурном ведомстве все это получает огласку, и хода произведению нет он загорожен на неопределенное время, до перемены обстоятельств, на которую теперь надеяться очень трудно. На то, чтобы напечатать "Зенона" вскоре, нечего и рассчитывать. Но деликатные редакторы, ходящие к Феоктистову спрашивать "пермете сортир", к тому же еще и лукавы чисто по-московски. Вы знаете их "московскую волокиту", которую они тянули со мной с сентября по 24 декабря и в день рождества Христова прислали о том четыре строчки, что "Зенон", к их прискорбию, им решительно запрещен". На девять писем к Лаврову и Гольцеву они или совсем не отвечали, или же отвечали, что "объяснят при свидании", а мне надо знать: кто же именно и за что именно запретил повесть о событии в Египте в III веке?

Я все-таки еще хочу пробовать что-нибудь сделать для того, чтобы провести повесть, которую очень желает получить Гайдебуров. Молчание "Русской мысли" я понимаю так, что им неловко написать, что они цензуруются негласно и ездят сюда добровольцами за "пермете сортир", но мне надо узнать: что именно было что они делали и кто им запретил? Я уже имею сведения, но я не знаю, верны ли они? По моим сведениям, два цензора дали ответы такие, что повесть не содержит ничего непозволительного, а потом ее посылали к синодалам, и, наконец, Феоктистов решил ответом обо мне: "Я его не люблю". Человек, мне все это передавший, верен во всех своих словах, но все-таки надо узнать: как это дело делали в редакции московских молчальников? Прошу Вас допросить их как можно точнее и безотступнее. Лавров живет в Шереметевском переулке, в доме графа Шереметева; редакция помещается в Леонтьевском переулке, No 21, а Виктор Александрович Гольцев в собственном доме у Успенья на Могильцах. Всего надежнее (по моему мнению) говорить с Гольцевым, который был против показывания "Зенона" Феоктистову, креатуре Каткова, послежнику Лампадоносцева и моему всегдашнему недоброжелателю. Я надеюсь, что Гольцев добросовестно скажет Вам все, что такое они вытворяли с "Зеноном" и как и на чем успокоились. Прилагаю листок, с которым Вам удобно будет попросить объяснений от моего имени и в моем лице. Потрудитесь его с собою взять, чтобы они не уклонились от делового разговора с Вами.

Потом: они печатали "Зенона" с вымарками московской цензуры и дали мне один такой оттиск с вымарками. Рукопись изгибла у них. Я потребовал оттиска без выпусков. Мне прислали мараную корректуру... Прошу Вас всемерно постараться добыть у них для меня чистый оттиск полного "Зенона", как он был мною написан в рукописи, которая изведена у них в типографии. Я верю, дорогой друг, что Вы сделаете все, что можно. Черткову вчера писал "в несоглас" и спорил. Льву Николаевичу кланяюсь.

Любящий Вас

Н. Лесков.

Потрясение, внесенное в душу мою обидою и ограблением, несколько утихает.

30 декабря 1888 г., Петербург.

Письмо Лескова Н. С. - П. И. Бирюкову - 30 декабря 1888 г., Петербург., читать текст

См. также Лесков Николай Семёнович - письма и переписка :