Письмо Лескова Н. С.
П. К. Щебальскому - 4 января 1874 г., Петербург.

Уважаемый Петр Карлович!

Получив Вашу "критическую статью", я устремился в преследование нашего консервативного камергера и, наконец, настиг его сегодня и с его речей начинаю мою Вам отповедь.

Особа, о которой Вы спрашиваете, появлялась сюда для того, чтобы проситься в члены совета министра. Граф счел это за несообразность и отказал в этом. Тогда Потапов спросил через директора департамента: "что ему делать?" (то есть он не ладит с Витте и проч.). Граф на этот вопрос отвечал: "ехать на свое место". Граф им очень недоволен и очень бы рад был, чтобы он, приехав на свое место, прислал просьбу об отставке, что здесь и ожидается, так как Потапову с Витте не поладить, а между тем он, кажется, уже выслужил пенсию. Но выслужил ли он наверно, этого камергер не знает. Далее же, теперь здесь ничего не могут делать для Ваших интересов, а просто Вам осведомиться: что делает в Варшаве Потапов? Уселся ли он снова или, не стерпев афронта, уходит? Если он уходит, то перевод Ваш на его место дело решенное в Вашу пользу. Если же он смирится и сядет на свое старое место, то... надо и Вам сидеть и ждать погоды. Перемена эта, "вероятно, состоится" (говорят), "но надо выжидать, а если Потапов уходит, то Вы тотчас будете на его месте". Об Одессе Маркевич говорил с графом, но это невозможно с сохранением выгод, предоставляемых Вам местными привилегиями. Вот Вам отчет о том, что я узнал. Теперь узнавайте сами в Варшаве и пишите сюда кому знаете. Если сочтете нужным вести что-нибудь через меня, то я, конечно, не буду неисправен и по мере сил постараюсь быть толков.

Мое собственное определение, кажется, совсем состоялось. Георгиевский сказал, что уже есть приказ, но я его еще не читал.

За критику благодарю и "приемлю оную за благо", но не совсем ее разделяю и не вовсе ею убеждаюсь, а почему так? о том говорить долго. Скажу одно: нельзя от картин требовать того, что Вы требуете. Это жанр, а жанр надо брать на одну мерку: искусен он или нет? Какие же тут проводить направления? Этак оно обратится в ярмо для искусства и удавит его, как быка давит веревка, привязанная к колесу. Потом: почему же лицо самого героя должно непременно стушевываться? Что это за требование? А Дон-Кихот, а Телемак, а Чичиков? Почему не идти рядом и среде и герою? Я знаю и слышу, что "Очарованный странник" читается живо и производит впечатление хорошее; но в нем, вероятно, менее достоинств, чем в "Ангеле". Конечно, это так, только вытачивать "Ангелов" по полугода да за 500 р. продавать их сил не хватает, а условия рынка Вы знаете, как и условия жизни. Обижаться же мне на Вас за придирчивость ко мне я не думаю, так как в самой этой придирчивости вижу Ваше ко мне расположение. И скажу Вам откровенно, если Вы любите мой, так говоря, "талант", то я не только люблю и Вас и Ваше отношение к литературе, но считаю Ваши мнения самыми беспристрастными и основательными и потому чрезвычайно мне дорогими и милыми. На этот раз я с Вами не согласен, но это, конечно, потому, что мы не с одной точки относимся к задаче искусства. Затем о "Захудалом роде". О новом поколении не стоит говорить: я это "вокруг перста обовью", а тут самое трудное: чем изгажены князья Димитрий и Яков? Я хочу сделать так: бабушка навлечет немилость губернатора, и тот ей отомстит доносом. Детей у нее потребуют в казенное заведение... (Это бывало!) Укажите, в какое заведение сдать их поневоле? Учитель будет сослан в отдаленные губернии. Нравится ли это Вам? Пожалуйста, пособляйте, пока помощь так важна.

Душевно любящий Вас

Н. Лесков.

Мирре Александровне и всему приветливому семейству Вашему бью челом. Соловьев умер в Москве скоропостижно, от нервного удара.

Письмо Лескова Н. С. - П. К. Щебальскому - 4 января 1874 г., Петербург., читать текст

См. также Лесков Николай Семёнович - письма и переписка :