Письмо Андреева Л. Н.
Н. А. Чукмалдиной

Милая моя Надечка! Посылаю тебе копию письма моего к Коршу, отправленного нынче, одновременно с этим. Тебе надо будет дня через два зайти к нему с прилагаемой карточкой, авось что и выйдет. Если покажется, что я написал ему нехорошо, не сердись ей-Богу, я лучше не умею. И то, когда писал, выражение у меня было, как у головы сахару сладкое и к хвосту острое. О результатах сообщи. Если ветхий Адам откажет, пущусь в тяжкие и буду просить самого Немировича-Данченку, докажу, что ты Художествеиному необходима, как и мне. Весной я буду много говорить с Данченкой и с ним вообще я могу просто.

Что за чертова у тебя судьба! Это тебя Бог карает, что тогда на Пречистенском бульваре ты отказалась быть моей женой до сих пор не могу помириться с этой твоей глупостью! Ибо и я своею жизнью отнюдь похвастаться не могу, и с каждым днем становится она все тяжелее. Но ни писать, ни говорить об этом не хочется: свою глупость надо есть втихомолку, как краденые конфекты.

Мерзко то, дружок мой отдаленный, что здоровье у меня, как у поросенка с хреном, и особенно этот год. Отчасти, конечно, и волнения войны (между прочим, очень боюсь за брата Андрюшу хорошего малого, в которого все время стреляют) и главное в самой середке нет этакого стержня, порою даже нет желания быть здоровым и бороться с подкрадывающейся смертью. Ты будешь плакать, Надечка, если я умру? Но это во всяком разе будет не так скоро, и мы еще повидаемся.

От последней встречи у меня осталось ужасное впечатление, которого я ничем закусить не могу, разве только новой встречей при более нормальных условиях. Одно утешение: что ты женщина умная вероятно, умнее меня.

Сейчас почти внезапно разболелась голова, как окаянная. Она уже второй день болит, но теперь перешло всякие границы. Поневоле бросаю письмо. И вот так почти весь год! А работать надо, а неугасающая молодость зовет к удовольствиям, а весна на дворе, и скворцы возглашают свободу отношений чтобы черт все это побрал!

Целую тебя.

Твой Л.

Копия (*)

Многоуважаемый Федор Адамович!

Решаюсь Вас побеспокоить и усердно прошу за артистку Надежду Александровну Чукмалдину, мою давнишнюю хорошую знакомую и талантливого человека: нельзя ли принять ее в Вашу труппу на место ушедшей Виндинг на роли которой она как раз пригодна? Подробности о ней Вы можете узнать у Юрия П. Солонина а я со своей стороны искренне заверяю Вас, что для театра она будет полезна. Это человек не только очень талантливый; но и умный, но которому в жизни не повезло ведь это частенько бывает. Молодость и лучшие годы для работы ушли на семейные несчастья и стремления выбиться из своего круга, а потом конкуренция и прочее... Вы сами это знаете. Я знал ее еще подростком; теперь ей года 3 что ли, но в одной из своих пиес я предназначал ей роль гимназистки. (В пиесе "Младость", которую я все никак не соберусь отделать окончательно для сцены и никуда не даю.)

Будьте другом, поговорите с нею сами, и при Вашей опытности и без моих слов что она готова идти на меньший оклад, нежели Виндинг. А я со своей стороны приложу все усилия тому как человек благородный чтобы и на ближайший сезон не оставить Ваш театр без моей пиесы; кстати же, "Гаудеамус" идет у Вас так хорошо (об этом пишет мне и Чукмалдина), что и для меня постановка у Вас является настоящим удовольствием.

Три года я уже не был в Москве, просто даже стыдно; на будущий год буду непременно и сам погляжу на старого студента.

Письмо Андреева Л. Н. - Н. А. Чукмалдиной, читать текст

См. также Андреев Леонид Николаевич - письма и переписка :