Письмо Андреева Л. Н.
Н. А. Чукмалдиной - 14 сентября 1910 г.

Я не скажу тебе, как жадно с тобою встречи я ищу ты все равно не поверишь, Надеждочка! А это приблизительно верно, почти факт. Не знаю почему, но последнее время я упорно галлюцинирую твоими глазами ты очень хорошо смеешься, Надеждочка! Будь это по телефону я попросил бы тебя засмеяться, а будь ближе, например, в Орле...

То сегодня мы поехали бы в Нарышкино. По-е-хали!

Может же быть такая потребность: время от времени видеть тебя, хорошенькая моя прелесть, это ужасно верно, хотя я и шучу. Вот говорю "моя", а ведь это же чепуха! Должно быть притяжательное, а только оно притязательное, и больше ничего. Но как бы это устроить: при посредстве только бумаги и только чернил поцеловать тебя?

Обещания свои я исполняю скверно, это правда, но не все и не всегда. Не писал тебе потому, что все лето был болен и, кроме того, была тоска. Ты знаешь, что это за штука? Скверная штука. Сейчас она прошла как и нездоровье (относительно, конечно), я работаю и живу. А живу значит хочу поцеловать тебя, как не верти, а все к тому же приходишь. Может быть, ты хочешь, чтобы я писал о деле но ей Богу, не могу. Это не легкомыслие, а самый сердечный, самый широкий тебе привет.

Скучное и тяжелое было у меня лето, Надеждочка. Один еврейчик описывал в сочинении, как проводил лето: "Лето провел скучно, а если раз ездил на лодке, так что?"

Ну и я так же. Целых три лета пошли у меня к дьяволу, провалились в преисподнюю. И вот приходится переводить жизнь на зиму это грустно. Влюбляться в комнатах, грустить в шубе, клясться перед люстрою нет, когда приеду в Москву, мы отправимся кататься на Воробьевы. Или не хочешь ли в Петровско-Разумовское? Возьмем бутерброТов (Так в тексте (прим. ред.)).

Газеты врут обо мне во всех направлениях: киевско-харьковском, московском, психиатрическом. Но в Москву я приеду это факт. Когда? Должно быть в октябре. Тогда буду делать все полезное, ты удивишься. И не потому, что потому а потому что с детства верю в твой талант. Это не шутка. И мне так нравится, что ты работаешь, действуешь. Постараемся, Надеждочка!

В деревне я сейчас один ежели не считать семьи в 15 душ. Один в том смысле, что жена за границей, будет лечиться месяца полтора два. Конечно, навещают добрые женские души, но ты поверишь я ни в кого не влюблен! Разве только в тебя немножко, но ты этому не верь. Пожалуйста, не верь мне ни на грош!

Ах, Надеждочка! Если бы взор мой был магнитен (от слова магнит), я навел бы его на тебя, и ты по проволоке прилетела бы сюда, и я взял бы тебя и немедленно, даже не распечатав, отослал бы назад! Вру, голубчик.

Напиши мне получше что-нибудь. Скажи, что тоже влюблена немножко, а я тоже не поверю и будет так весело!

"Твой" Л.

О Якове не хочу говорить, очень печально. Много думал о нем, и хорошо, что ты мне написала о нем.

Письмо Андреева Л. Н. - Н. А. Чукмалдиной - 14 сентября 1910 г., читать текст

См. также Андреев Леонид Николаевич - письма и переписка :