Письмо Аксакова С. Т.
С. П. Шевыреву - 25 октября 1829 г.

Письма ваши, милый, любезный Степан Петрович, и ко мне и не ко мне писанные, восхищают меня всегда. Благодарю вас за дружескую память; вы не ошибаетесь в моих чувствах к вам; права отсутствующего друга для меня милее и священнее прав друзей присутствующих. Всякой день переношусь воображением к вам: вижу, как вы осматриваете Помпею, глядите на Тибр, на гробницу Адрианову, сердцем постигаю ваши чувства и угадываю что думает и о чем мечтает ваша умная, пылкая головушка. В присланных вами письмах много нахожу истинно-высокого и прекрасного, не без примеси иногда темного, мечтательнаго. Теперь поговорю с вами подробно о Вадиме (С. П. Шевырев написал либретто для оперы под названием Вадим, заимствовав содержание из известной поэмы Жуковскаго. После разных переделок, уже лет через 20, если не больше, дана была на сцене эта опера (музыка Верстовскаго), но под названием Громобой. Она не имела успеха.): он лежит у меня на сердце. Жалко смотреть на музыкальную жажду Алексея Николаевича (Верстовскаго.), которую удовлетворить покуда нельзя еще. Мудрено вполне объясниться на таком расстоянии, но я попробую. Я никогда не оскорблю вас мыслию, что вы можете подосадывать на наши замечания при всем вашем таланте, уме, прекрасных стихах и счастливых (драматически) мыслях, Вадим, в теперешнем его виде, не может явиться на сцену и даже в печать. Ваша неопытность единственная тому причина. Театр не терпит отвлеченных мыслей, темноты, да и цензура не пропустит Вадима. Владимира нельзя вывести на сцену: разве Олега или Святослава? Преображения дев и Вадима также не позволят. Видя собственное наше незнание сцены, будучи многим недовольны, не зная почему, мы решились прочесть вашу оперу кн. Шаховскому. Он принял в ней живейшее участие, с жаром два раза со мною читал ее и открыл нам все сценические тайны его опытность, нередкое падение и торжество, заставляют иметь к нему доверенность.

У меня вошла в голову мысль, которую другие не осмелятся предложить вам, и я не предложил бы ее другому. Вы писали оперу не для славы, вы приносите благодарную жертву дружбе и доставляли случай для проявления музыкального таланта Верстовскому. Довершите же свое начало, отдайте мне в полное распоряжение Вадима. Ваша высокая мысль не может быть с успехом выражена на сцене, еще менее в опере, я боюсь, что переписка об разных переменах оттянет дело весьма далеко. Уполномочьте нас на все перемены и перестановки, сообразно сцене и музыке. Будьте уверены, любезный друг, что несогласие ваше на нашу просьбу не может возбудить какой нибудь досады во мне. И так предаю все на вашу волю. Ждем немедленного и решительного ответа.

В литературе у нас кроме срамной полемики ничего нет. Сумашествие К. Калайдовича прошло. Хлопочем, как бы пособить его совершенному выздоровлению. На сих днях приехал Гумбольт: зараза выгнала его из степей Киргизских. Сегодня дают ему вечер в зале Благородного Собрания.

Письмо Аксакова С. Т. - С. П. Шевыреву - 25 октября 1829 г., читать текст

См. также Аксаков Сергей Тимофеевич - письма и переписка :