Письмо Аксакова С. Т.
С. П. Шевыреву - 26 марта 1829 г. Москва.

Милый друг Степан Петрович!

Не могу простить себе, что не писал к вам в Петербург. Мысль, что письмо вас не застанет там, затеряется сначала меня остановила, а потом и время прошло. Мне очень это досадно: я желал бы до выезда вашего из России еще раз напомнить вам о себе, а теперь новые впечатления и мысли толпою кинулись на вас и не дадут вам полной свободы заняться воспоминанием душенно преданного вам приятеля. Влагодарю вас за дружеские приписки ваши: с теплым чувством сердечной и вечной привязанности к вам читали их не только я, жена, мои дети; возвратясь благополучно в Россию, вы увидите, что у меня в семействе и те знают вас, которые и не помнят. Будьте здоровы, счастливы, соберите желанные плоды с вашего путешествия и благополучно к нам возвратитесь вот искреннее желание и молитва моя к Провидению. Приятельский круг наш осиротел без вас; но дружба моя с Михайлом Петровичем (Погодиным.) сделалась еще теснее. Он остается в Москве: это верно. Вчера министр прислал ему в помощь 2000, и он назначает их на самое благородное употребление.

Теперь расскажу вам все Московские новости: Н. Ф. Павлов перевел водевиль Старый Муж и некоторые куплеты недурны. Вышла стихотворная повесть г. Подолинского Борской и, не смотря на гладкие, прекрасные стихи, трудно прочесть ее в один раз: такая холодность, такой вздор в драматическом отношении, что право совестно!

С неделю тому назад завтракал я с Пушкиным, Мицкевичем и другими у Михаила Петровича. Первый держал себя ужасно гадко, отвратительно, второй прекрасно. Посудите каковы были разговоры, что второй два раза принужден был сказать: "гг., порядочные люди и наедине и сами с собою не говорят о таких вещах!" Вчера получили поэму Пушкина, которую он перекрестил из Мазепы в Полтаву. Вчера же я прочел ее четыре раза и нашед гораздо слабейшею, нежели ожидал: есть места превосходные, но за то все разговоры, все чувствительные явления мне не нравятся: даже описание, а особливо конец сражения весьма неудачны; эпилог тоже. Одним словом, это стихотворение достойно Пушкина; но сказать, что он подвинулся вперед, что Мазепа выше всех его сочинений, по моему мнению, никак нельзя.

Апреля 2-е, Вторник.

Четвертого дня, т. е. в Субботу, случилось комическое явление: Кокошкин собрал экстра-ордин. собрание общества (Общество Любителей Российской Словесности.), вместо приготовительного, я не ездил, и общество, по предложению И. И. Давыдова, избрало Полевого в действительные члены! Из 12 избирателей, семеро были враги его и выбрали единогласно! Выбрали в то время, когда Университет потерпел за него оскорбление. Не доказывает-ли это, что личные достоинства Пол. заставили молчать и злобу и зависть?... Дурацкая история! Я вышел из членов; вероятно все профессора сделают тоже. Простите, милый друг! Не забывайте нас под небом чуждым.

Вот кто были члены: Кокошкин Загоскин, М. Г. Павлов, Раич, И. Калайдович, Макаров, Каразин, Давыдов, Маслов, Василевский; остальных не помню.

Письмо Аксакова С. Т. - С. П. Шевыреву - 26 марта 1829 г. Москва., читать текст

См. также Аксаков Сергей Тимофеевич - письма и переписка :