Эдгар Уоллес
«Тайна булавки (Clue of the New Pin). 1 часть.»

"Тайна булавки (Clue of the New Pin). 1 часть."

Роман

Глава 1

Ресторан И Линга был расположен между пустынным кварталом Рид-стрит и ярко освещенным театральным кварталом.

Пустынный квартал, в котором находились бесчисленные модные мастерские и зубоврачебные кабинеты с именами владельцев у дверей, переходил постепенно в людную Беннет-стрит, на которой было шумно и днем и ночью.

Днем улица была местом детских игр и оглашалась пронзительными детскими криками. Отцы и матери малышей, сидя у дверей, выражали так же шумно свои одобрения и порицания.

Сначала ресторан И Линга находился в конце улицы; он славился своими китайскими блюдами.

Постепенно ресторан продвигался все ближе и ближе к главной улице, так как основатель его приобретал все новые и новые дома.

Наконец ресторан очутился на главной улице, владелец пригласил повара-француза и целый штат лакеев-итальянцев под начальством важного метрдотеля сеньора Мачидуино.

Вывеска из золоченых букв гласила: "Золотая крыша". Золоченый лифт поднимал посетителей на первый и второй этажи, где были расположены отдельные залы для обедов и ужинов.

Один из таких залов никогда не сдавался для частных обедов, как бы важны ни были клиенты. Это был зал No 6, расположенный в самом конце коридора, около двери для слуг. Из него через бесчисленные коридоры можно было попасть в старый дом на Рид-стрит, сохранившийся в его прежнем виде. Сюда приходила публика за китайскими блюдами, которые подавались бесшумно передвигавшимися лакеями-китайцами из Ханькоу - родины И Линга.

Посетители старого ресторана были искренне огорчены счастьем, улыбнувшимся И Лингу, и с нескрываемыми насмешками относились к его элегантно одетой клиентуре. Эта богатая публика поглощала дорогостоящие блюда и в известные часы танцевала под звуки знаменитого дорогого оркестра, приглашенного И Лингом.

Сам И Линг посещал новую часть ресторана лишь раз в год, в день китайского Нового года. Он надевал в этот день фрак с белым жилетом и белым галстуком.

Остальное время он проводил в маленькой гостиной, расположенной на полпути между старым и новым ресторанами, стены которой были увешаны картинками, вырезанными хозяином из иллюстрированных журналов.

Здесь он просиживал неподвижно целые часы, одетый в просторный шелковый халат, и выкуривал бесчисленное количество трубок.

Каждый вечер, кроме воскресений, ровно в половине восьмого, он спускался к двери, выходившей на улицу. Это была дверь одного из домов, соединявших оба ресторана. Здесь он некоторое время ждал, положив руку на ручку двери.

Иногда первым приходил старик, иногда - молодая женщина. Тот, кто приходил первым, молча поднимался в зал No 6.

После их прихода Линг снова удалялся в свою гостиную и писал бесконечно длинные письма своему сыну в Ханькоу. Сын И Линга был поэтом и ученым и пользовался у себя на родине всеобщим уважением.

Часто И Линг предавался мечтам о своей новой постройке в Шенфорде.

Он никогда не присутствовал при отъезде этих двух своих посетителей. Они сами спускались к двери, и вскоре после восьми часов вечера зал бывал пуст.

К их приходу кушанья уже стояли на маленьком буфете, и никто из лакеев никогда не допускался в этот зал. А так как дверь зала находилась за портьерой, скрывавшей часть коридора, никто, кроме самого И Линга, не знал посетителей.

В первый понедельник каждого месяца И Линг поднимался в зал No 6 и низко кланялся сидевшему в нем старику. Старик всегда бывал один в эти дни.

В один из таких понедельников И Линг вошел в комнату. Он держал в руке больших размеров лакированную коробку с деньгами, а подмышкой у него была объемистая счетная книга.

Он почтительно поклонился старику и остался стоять, ожидая дальнейших приказаний.

- Садитесь, - сказал ему Джесс Трэнсмир. - Что вы скажете?

- За эту неделю выручка значительно упала, - ответил И Линг, почтительно присаживаясь на кончик стула и держа руки в широких рукавах своего халата. - Благодаря хорошей погоде многие из клиентов выехали за город.

Он вынул руки из рукавов халата, открыл крышку лакированной коробки и вытащил из нее четыре пачки кредитных билетов. Разделив их на две части, три пачки положил перед стариком, а одну перед собой.

Старик взял со стола лежавшие перед ним пачки, засунул их в карман и что-то проворчал про себя.

- Прошлой ночью к нам нагрянули сыщики, - продолжал И Линг. - Они потребовали, чтобы их проводили в подвалы: полиция всегда убеждена, что в каждом китайском ресторане непременно должна быть курильня опиума...

- Гм... - проворчал старик. - Вот как...

Старик спрятал деньги в небольшой чемодан, стоявший на полу у его ног, и спросил китайца:

- Помните ли вы того человека, который работал для меня в Фичене...

- Пьяницу? - быстро спросил китаец.

- Да, именно, - подтвердил старик. - Он приезжает сюда.

Старику на вид можно было дать более шестидесяти лет. На нем был старый потертый фрак, воротничок его крахмальной рубашки был потерт на сгибах, а старомодный галстук, небрежно завязанный бантом, уже потерял всякую упругость и ослиными ушами свисал книзу.

Лицо его было изборождено мелкими морщинами, но глаза не утратили былой голубизны и острого, проницательного взгляда.

- Да, он приезжает сюда, - задумчиво проговорил старик, вынимая из жилетного кармана зубочистку. - Вероятно, он будет здесь уже скоро: Уэллингтон Броун привык путешествовать... И Линг, приезд этого человека тревожит меня... Должен вам сознаться, что я был бы рад, если бы он уже покоился вечным сном...

И Линг покачал головой.

- Убить его здесь невозможно, - возразил он. - Ведь ваше превосходительство сами знаете, что руки мои чисты...

- Не говорите чепухи! - сердито прервал его старик. - Разве я убиваю или велю убивать людей? Даже на Амуре, где жизнь ценится дешево, я не убил, не убил, И Линг, а только предал пытке человека, который украл мое золото, но вы должны знать тайные места...

- Я знаю сотни и сотни таких мест, - поспешил согласиться И Линг.

Он проводил своего хозяина до дверей, а затем быстрыми шагами вернулся к себе в гостиную и вызвал слугу-китайца.

- Пойди сейчас же вслед за этим стариком, - приказал он ему, - и посмотри, чтобы с ним ничего не случилось...

По несколько тревожному тону, которым были сказаны эти слова, можно было бы заключить, что это приказание было отдано китайцем впервые. Однако оно повторялось в тех же словах уже в течение шести лет.

Сам И Линг никогда не следовал за стариком: у него были другие обязанности, которые занимали его иногда до раннего утра.

Глава 2

Трэнсмир шел быстрым шагом и старался держаться более людных улиц. Ровно в четверть девятого он завернул на широкую Пик-авеню, на которой был его дом.

Человек, поджидавший его уже в течение получаса, быстро перешел через улицу и приблизился к нему.

- Простите меня, господин Трэнсмир, - промолвил он.

Трэнсмир остановился и с некоторой тревогой посмотрел на человека, прервавшего его размышления.

Незнакомец был молод, на голову выше Трэнсмира, элегантно одет и добродушен на вид.

- В чем дело? - промолвил старик.

- Разве вы не помните меня? - спросил молодой человек. - Меня зовут Холланд... Я журналист. Около года назад я был у вас в связи с недоразумением, возникшим у вас с муниципалитетом...

Лицо старика тотчас же прояснилось.

- Как же, отлично помню! - воскликнул он. - После этого интервью в вашей газете появилась статья, приписывавшая мне мысли, которых я и не думал высказывать...

Молодой человек добродушно улыбнулся.

- Что же вы хотите? - промолвил он. - Таково ремесло журналиста! Каждая статья должна быть занимательна.

- А что вам теперь от меня нужно? - несколько нетерпеливым тоном прервал его старик.

- Наш корреспондент в Пекине прислал нам воззвание главы повстанцев - генерала Уинга Су или Синга Ву... Я вообще плохо запоминаю китайские имена... - ответил молодой человек.

Он вынул из кармана лист желтоватой бумаги, испещренный странными знаками.

- Мы не смогли повидать ни одного из обычных наших переводчиков, - пояснил молодой человек. - И, зная, что вы в совершенстве владеете китайским языком, надеемся на вашу любезность...

Джесс Трэнсмир неохотно взял в руки лист бумаги, протянутый ему молодым человеком, зажал чемодан между коленями и надел очки.

- Уинг Суши милостью Неба и предков обращается ко всем жителям Центральной империи... - начал он переводить.

Тэб Холланд взял карандаш и записную книжку и стал поспешно записывать слова.

- Очень вам благодарен, сэр, - учтиво сказал он, когда перевод был окончен. - Ваше знание китайского языка поистине замечательно!

- Я родился на берегах Амура, - проговорил старик. - Когда мне было шесть лет, я уже говорил на шести диалектах. Это все, что вам было нужно от меня? - спросил он.

- Да. Очень вам благодарен, - ответил молодой человек, приподнимая шляпу.

Глядя вслед удалявшемуся старику, журналист размышлял о том, что таинственный дядя его приятеля Рекса Лендера совсем не был похож на миллионера. И тут же подумал, что вообще богатые люди редко кажутся на вид таковыми.

Придя в редакцию, он тотчас же переписал перевод воззвания китайского генерала и занялся другими делами.

К нему подошел ночной редактор.

- Простите меня, Тэб, - сказал он, - у нас нет никого, кто мог бы поехать сейчас в театр и проинтервьюировать мисс Эрдферн. Не могли бы вы взять эту работу на себя?

Тэб сердито проворчал про себя какое-то ругательство, но покорно отправился в театр.

Горничная, прислуживавшая артистке, заявила ему, что мисс Эрдферн очень устала и просит его приехать на следующий день.

- Я также утомлен, - усталым голосом произнес Тэб. - Передайте, пожалуйста, мисс Эрдферн, что я приехал сюда, в эту даль, в одиннадцать часов вечера не для того, чтобы просить у нее автограф или фотографию. Я - представитель печати.

Горничная окинула его подозрительным взглядом и, нерешительно приоткрыв дверь в соседнюю комнату, тихим голосом доложила кому-то, находившемуся там, о заявлении Тэба.

В приоткрытую дверь Тэб мог разглядеть кретоновые занавеси на окнах. Он устало зевнул и потянулся.

- Войдите, - пригласила его наконец горничная.

Тэб очутился в небольшой комнате, уборной артистки, ярко освещенной многочисленными электрическими лампочками.

Мисс Эрдферн уже была готова к отъезду из театра. Лишь жакет ее строгого костюма еще висел на спинке стула, а на другом лежала шелковая накидка.

В руках артистка держала брошь, которую готовилась положить в открытую коробку с драгоценностями. Тэб почему-то обратил внимание на эту брошь, в центре которой сиял великолепный сердцевидный рубин.

Он видел, как артистка приколола брошь к тонкому атласу крышки и закрыла коробку.

- Простите меня, мисс Эрдферн, что я беспокою вас в такой поздний час, - сказал молодой человек. - Вероятно, вы всей душой ненавидите назойливых журналистов. Однако прошу вас сжалиться над человеком, который целый день просидел на судебном процессе и буквально валится с ног от усталости...

Тэб действительно, войдя, заметил выражение неудовольствия и скуки на хорошеньком лице артистки.

- Чем же я могу быть вам полезна, господин... - начала она.

- Господин Холланд из "Мегафона", - быстро произнес молодой человек. - Наш театральный репортер болен, а мы получили сегодня вечером сведения из двух источников, что вы собираетесь выйти замуж...

- И вы пришли проверить этот слух?! - воскликнула она. - Как любезно с вашей стороны... Нет, я не собираюсь выходить замуж и вообще не думаю, чтобы я когда бы то ни было вышла замуж... Об этом, впрочем, писать в газете не следует: ваши читатели могут подумать, что мне просто хочется порисоваться... А кто же счастливец, который должен на мне жениться?

- Я пришел именно для того, чтобы спросить у вас об этом, - невольно улыбнувшись, заметил молодой человек.

- В таком случае я положительно в отчаянии! - воскликнула артистка, и на губах ее появилась веселая улыбка. - Только прошу вас не печатать в вашей газете всякой чепухи вроде того, что я не выхожу замуж, так как "всецело посвятила себя искусству", или что я "с детства влюблена в бедного мальчика, с которым надеюсь когда-нибудь тайно обвенчаться...". Я действительно не знаю никого, с кем хотела бы соединить свою жизнь. И даже если бы знала такого человека, то, наверное, все равно не вышла бы за него замуж... Это все?

- Почти все, мисс Эрдферн, - ответил Тэб. - Поверьте, что мне очень жаль, что я побеспокоил вас. Всякий журналист обычно начинает и кончает извинениями. Разумеется, и я не исключение. Но на этот раз я искренне прошу у вас прощения...

- А кто вам сообщил о моем замужестве? - спросила она, вставая.

Тэб невольно поморщился и нехотя произнес:

- Это рассказал мне... один из моих друзей... Единственная новость, которую он мне за всю свою жизнь сообщил, оказалась неверной... Спокойной ночи, мисс Эрдферн!

Она подала ему руку. Тэб так крепко пожал ее, что артистка вскрикнула.

- Простите меня! - промолвил он уже совершенно смущенно.

- Да! Энергичное пожатие! - улыбаясь и потирая руку, заметила мисс Эрдферн. - Вероятно, вам редко приходится здороваться за руку с хрупкими женщинами... Между прочим, вы сказали мне, что ваша фамилия - Холланд. Вы не Тэб Холланд?

Молодой человек густо покраснел.

- Значит, вас зовут Тэб? - повторила артистка, и в глазах ее забегали веселые огоньки.

- Это кличка, которую мне дали на службе, - все с тем же смущением ответил журналист.

Тэб редко бывал в театре и совершенно незнаком был с артистическим миром. Мисс Эрдферн была второй артисткой, которую ему пришлось встретить за его двадцатишестилетнюю жизнь.

Молодой человек, считавший до сих пор артистов какими-то особенными существами, с удивлением заметил, что его собеседница ничем не отличается от обычной светской женщины его круга.

Он успел также отметить, что она была удивительно привлекательна. Это, впрочем, нисколько не поразило его, ибо он привык считать, что артистка должна быть непременно красавицей. Про мисс Эрдферн он много слышал от своего товарища Рекса Лендера, считавшего ее одной из самых обаятельных женщин в мире.

Тэбу понравилось ее изящество, непринужденность в обращении, отсутствие всякой рисовки, которой можно было бы ожидать от такой знаменитой артистки, как мисс Эрдферн.

Молодой человек охотно остался бы в ее обществе дольше, но мисс Эрдферн сказала:

- Спокойной ночи, господин Холланд!

Тэб снова пожал ей руку, на этот раз более осторожно, чему артистка тотчас же весело рассмеялась.

Тэб скользнул взглядом по ящичку с драгоценностями, стоящему на туалетном столике.

- Быть может, вам хотелось бы, чтобы в "Мегафоне" появилась заметка о том, что вы обладаете лучшими драгоценностями, которые когда-либо сияли в свете рампы? - спросил он и сразу же понял, насколько неуместен был его вопрос, отчего почувствовал себя еще более неловко.

Достаточно было взглянуть на молодую женщину, чтобы понять, какое впечатление произвело на нее его легкомысленное предложение.

Мисс Эрдферн устало улыбнулась. Впрочем, улыбка тотчас же исчезла с ее лица, и в глазах мелькнула тревога. Она быстро ответила:

- Нет... Не думаю, чтобы мои драгоценности могли интересовать кого бы то ни было. Я надеваю их на сцену. У меня такая роль в пьесе... А теперь - спокойной ночи.

Молодая женщина проводила журналиста до двери и некоторое время стояла посреди комнаты в глубокой задумчивости.

В уборную вошла горничная и участливо заметила:

- Как бы я хотела, мисс, чтобы вы не ехали через весь город с этой коробкой с драгоценностями... Господин Стэрк, театральный казначей, предлагает вам оставить их в театральном сейфе; при театре дежурит ночной сторож.

- Господин Стэрк уже говорил мне об этом, - спокойно ответила артистка. - Однако я предпочитаю взять их с собой. Помогите мне надеть накидку.

Через несколько минут мисс Эрдферн вышла из театра. У дверей ее ожидал маленький закрытый автомобиль.

Молодая женщина прошла мимо толпы любопытных, собравшихся у театрального подъезда, села за руль, положила ящичек с драгоценностями на пол у ног и включила скорость.

Тэб видел, как она отъехала от театра, и долго смотрел вслед удалявшемуся автомобилю.

Если бы еще накануне кто-нибудь сказал ему, что он будет стоять у театрального подъезда в ожидании выхода знаменитой артистки, он несомненно счел бы это за личное оскорбление. Однако он действительно стоял и ожидал ее выхода, и сам был настолько этим смущен, что старался все время держаться на плохо освещенной стороне улицы.

- Так... так... - проговорил он про себя с глубоким вздохом. - Век живи - век учись...

Позвонив в редакцию, он немедленно направился домой.

В гостиной его встретил молодой человек, по виду года на два моложе его.

- Так в чем там дело? - с некоторой тревогой спросил он журналиста.

Тэб, не отвечая, подошел к столику, на котором стояла коробка с табаком, и с невозмутимым видом набил трубку,

- Значит, это правда? - все так же с тревогой в голосе спросил Рекс Лендер. - Не мучьте же меня...

- Рекс, вы распространяете ложные слухи и напрасно сеете панику в театральных кругах, - спокойно сказал Тэб.

Рекс удобно расположился в кресле. Тревожное выражение мгновенно исчезло с его лица.

- Значит, она не выходит замуж? - спросил он.

- Вы заблуждаетесь, вернее - вас надули, - ответил Тэб. - Кстати, кто вам об этом сказал?

Рекс призадумался, стараясь вспомнить, кто ему сказал о предстоящем браке мисс Эрдферн.

- Не знаю, кто именно... - пожал он плечами.

Во внешности Рекса Лендера было много мальчишеской. Он был круглолиц и румян, и прозвище "Бэби", данное ему товарищами, очень шло к нему.

Рекс подружился с Тэбом еще в школе. Когда он приехал в город по вызову дяди - Джесса Трэнсмира, Тэб радостно встретил его и предложил поселиться в своей маленькой квартире.

- Она понравилась вам? - после некоторого раздумья спросил Рекс.

Тэб ответил не сразу.

- Она несомненно очень хороша собой, - сказал он наконец. В другой раз он не преминул бы пошутить над чрезмерным интересом своего друга к молодой женщине. Теперь же, сам не зная почему, отнесся к его вопросу серьезно.

Мисс Эрдферн пользовалась в городе вполне заслуженной славой. Она сама выбирала и ставила театральные пьесы. В продолжение четырех сезонов успех ее прочно укрепился.

- Она... решительно очаровательна, - продолжал Тэб. - Я чувствовал себя очень неловко. Интервью с артистками не моя специальность... От кого это письмо? - спросил он вдруг, увидев перед Рексом распечатанное письмо.

- От дяди Джесса, - не отрывая глаз от книги, ответил Рекс. - Я просил его одолжить мне пятьдесят фунтов...

- И что же он ответил? - быстро спросил Тэб.

- Прочтите сами, - с усмешкой сказал молодой человек.

Тэб взял со стола толстый лист почтовой бумаги, исписанный неуверенным детским почерком.

"Дорогой Рекс!

Твоя трехмесячная получка будет уплачена тебе, как в всегда, двадцать первого числа. Мне очень жаль, что приходится отказывать тебе в твоей просьбе. Ты должен жить экономнее, должен помнить, что, когда ты унаследуешь мое состояние, то сам будешь благодарен мне за те практические советы, которые я тебе давал. Только научившись бережливости, ты сумеешь достойно распорядиться деньгами, которые окажутся в твоих руках".

- Какой скряга! - сочувственно промолвил Тэб, возвращая письмо своему другу. - Кто-то говорил мне, что у него больше миллиона. Где же он нажил такие деньги?

Рекс покачал головой.

- Вероятно, в Китае, - задумчиво ответил он. - Ведь дядя родился там и в молодости был просто мелким торговцем. Затем купил землю, на которой были обнаружены золотые прииски... Быть может, я и не прав, - прибавил молодой человек после некоторого раздумья. - Он всегда давал мне дружеские советы, и, возможно, было бы лучше, если бы я больше слушался его...

- Вы часто с ним видитесь? - спросил Тэб.

- В прошлом году я провел у него неделю, - ответил Рекс с невольной гримасой брезгливости. - Все же я многим и многим ему обязан. Если бы я не был так ленив, не любил бы так всякие дорогие вещи, я мог бы жить прилично на то, что он мне дает...

Тэб некоторое время молча курил.

- Про Джесса Трэнсмира ходят странные слухи, - сказал он после некоторого раздумья. - Один из моих друзей рассказывал мне, например, что он невероятный скряга, даже все свои деньги он хранит у себя дома, чтобы только не расставаться с ними. Впрочем, я уверен, что все это сплетни...

- Я только знаю, что у него нет счета в банке, - подтвердил сказанное журналистом Рекс, - и что он держит очень большую сумму денег в Майфилде. Дом его похож на тюрьму, а подвал представляет настоящий сейф, в котором он и хранит свои сокровища. Я сам никогда не был в этом подвале, но видел, как дядя спускался в него...

Молодой человек улыбнулся и продолжал:

- Впрочем, вы совершенно правы, Тэб. Нельзя сказать, чтобы мой дядя был очень щедр. Несколько месяцев назад ему стало известно, что сторож из Майфилда и жена его отдают остающиеся объедки каким-то бедным родственникам, и он тотчас же со скандалом выгнал их... Когда я гостил у него в прошлом году, он запирал на ключ все комнаты, за исключением спальни и столовой, которая служит ему также и рабочим кабинетом.

- У него много слуг? - спросил Тэб.

- Лакей Вальтерс и две приходящие женщины: кухарка и уборщица. Для первой он построил совершенно отдельную от дома кухню.

- Вероятно, вам не очень весело было у него? - с улыбкой спросил Тэб.

- Еще бы... Должен заметить, что кухарка меняется там каждый месяц, - ответил Рекс. - Последний раз, когда я встретил Вальтерса, он сказал мне, что они наконец нашли замечательную кухарку...

После этого сообщения последовало довольно продолжительное молчание.

Тэб молча курил, пока не выкурил всю трубку. Он стряхнул пепел в камин и задумчиво произнес:

- Она, несомненно, очень, очень хороша...

Рекс окинул журналиста подозрительным взглядом: его друг, конечно же, думал не о кухарке.

Глава 3

Джесс Трэнсмир сидел за длинным столом, только на конце накрытом скатертью, и с наслаждением ел тощую котлету.

Обстановка столовой отнюдь не свидетельствовала ни о громадном богатстве хозяина, ни о художественных вкусах его, ни даже о былом пребывании в Китае. Картин на стенах не было вовсе. Сильно потертая от времени мебель лишена была какого бы то ни было стиля. Трэнсмир купил ее по случаю и любил хвастать дешевизной своей обстановки.

Книг в комнате также не было: хозяин не любил чтения, даже почти никогда не просматривал газет.

Несмотря на то, что был уже час дня, Трэнсмир сидел в халате, накинутом поверх пижамы. Он всегда ложился на рассвете, а вставал после полудня.

Ровно в половине седьмого его лакей Вальтерс помогал ему надеть пальто: легкий плащ или тяжелую меховую шубу - в зависимости от времени года, - и Трэнсмир отправлялся на обычную прогулку или деловые свидания.

Перед уходом он тщательно запирал все двери и требовал, чтобы лакей отправился в свою комнату.

Любопытный Вальтерс часто смотрел из окна, как хозяин медленно удалялся, неся в одной руке сложенный зонт, а в другой - потертый черный чемодан.

Ровно в половине девятого старик возвращался. Каждый день он обедал вне дома. Вальтерс приносил ему чашку черного кофе и в десять часов удалялся в свою комнату, отделенную от главного здания тяжелой дверью, неизменно запиравшейся стариком каждую ночь на ключ.

В начале своей службы Вальтерс пробовал протестовать против такого порядка.

- Предположите, сэр, что в доме случится пожар, - говорил он своему хозяину.

- Вы можете пробраться через окно вашей ванной в кухню, а оттуда каждый нормальный и здоровый человек может выпрыгнуть из окна на улицу, - возражал на это старик. - Если вам не нравится у меня, можете уйти. Если же вы желаете остаться, извольте подчиняться моим требованиям.

Таким образом, изо дня в день Вальтерс должен был удаляться в свою комнату, а старик шлепал за ним в ночных туфлях и с ворчанием запирал дверь на многочисленные засовы.

Такой порядок вещей был нарушен лишь в ту ночь, когда старик заболел и не в состоянии был дойти до двери. После этого он повесил запасной ключ в стеклянной коробке, похожей на те стеклянные ящики, в которые помещаются устройства сигналов тревоги в железнодорожных вагонах.

В случае болезни старика или другого какого-нибудь непредвиденного несчастья Вальтерс должен был, услышав звонок, висевший над его кроватью, разбить стекло и взять ключ. Однако надобности такой не было еще ни разу.

Каждое утро Вальтерс находил дверь отпертой. Он недоумевал, в котором часу старик отпирал ее, и мог только догадываться, что Трэнсмир отпирал дверь перед тем, как лечь спать, то есть под утро.

Вальтерсу запрещалось выходить по вечерам из дому. Дважды в неделю ему разрешалось отсутствовать в течение двадцати четырех часов, но ровно в десять он должен был быть дома.

- Если вы опоздаете хотя бы на минуту, то можете вовсе не возвращаться, - говорил строгий старик.

В качестве лакея Джесса Трэнсмира Вальтерс имел, несомненно, возможность узнать про своего хозяина гораздо больше того, что тот желал бы.

В особенности же Вальтерса интересовал подвал дома. Однажды он разговорился с рабочим, принимавшим участие в постройке дома, и узнал, что в подвале была комната со стенами из бетона.

Во время отсутствия хозяина Вальтерс старательно подбирал ключи, чтобы открыть таинственную дверь, ведущую в подвал, но все его усилия были напрасны.

По-видимому, от этой двери существовал только один ключ, который старик всегда носил на цепочке на шее.

Так продолжалось до того утра, когда Вальтерс нашел своего хозяина почти в бессознательном состоянии. Такие припадки бывали у старика довольно часто. Наблюдательный Вальтерс обратил внимание на кусок мыла, лежавший на туалетном столе...

Джесс Трэнсмир продолжал спокойно есть котлету и лишь спросил, на минуту подняв глаза от тарелки:

- Никто не заходил сегодня утром?

- Нет, сэр.

- А письма были?

- Было несколько писем, которые я положил на ваш стол, сэр,

Трэнсмир что-то проворчал про себя и спросил:

- Вы поместили в газетах извещение о том, что я уезжаю из города на два или три дня?

- Да, сэр, - ответил Вальтерс.

Джесс Трэнсмир снова что-то проворчал.

- Из Китая должен приехать один человек, которого я не хочу видеть, - пояснил он.

Старик бывал иногда откровенен со своим слугой, но Вальтерс, отлично знавший хозяина, не задавал никаких вопросов.

- Нет, я не хочу его видеть, - повторил старик, и на лице его появилось выражение гадливости. - Лет двадцать или тридцать назад этот человек участвовал вместе со мной во многих делах, - продолжал он, вынимая зубочистку. - Он пьяница и картежник и много о себе воображает, хотя совершенно неизвестно почему... Вот какой это человек.

Старик перевел глаза на камин, выложенный красным кирпичом, и некоторое время сидел в глубоком раздумья.

- Если этот человек придет сюда, не впускайте его, - промолвил он наконец. - И скажите, что вы ничего ни про кого не знаете... Почему он приезжает сюда - это вас совершенно не касается. Он не воспользовался счастьем, когда оно ему улыбалось, и должен теперь пенять исключительно на себя... Он мог бы быть богачом, но продал все свои акции... Пьянство сгубило его...

Вдруг старик как бы вспомнил о присутствии слуги и закричал:

- Почему вы слушаете?!

- Простите, сэр, я... - начал Вальтерс.

- Вон отсюда! - завопил старик.

После ухода слуги Трэнсмир сидел неподвижно около получаса, погруженный в глубокую задумчивость.

Затем он встал, подошел к маленькому бюро и, открыв его, вынул небольшую фарфоровую чернильницу, наполовину наполненную индийскими чернилами, и лист толстой почтовой бумаги.

Усевшись удобно за столом, он стал писать по-китайски, начав в правом верхнем углу и спускаясь вниз, пока вся страница не была испещрена таинственными знаками.

Тогда он вынул из жилетного кармана крошечную печать и приложил ее в углу страницы. Этой печати Трэнсмира было достаточно для оплаты в Китае чека на фантастические суммы. Имя его известно было всем от Шанхая до Фичена.

После этого старик сложил письмо и, встав со стула, подошел к камину.

Вальтерс, все время наблюдавший за своим хозяином через стекло, помещавшееся поверх двери, в это мгновение потерял его из виду: его глаз мог объять приблизительно лишь треть комнаты.

Когда же старик снова очутился в поле его зрения, бумаги уже не было в его руках.

Трэнсмир позвонил, и лакей тотчас же вошел в комнату.

- Помните, что меня ни для кого нет дома, - строго повторил он.

- Да, сэр, - ответил Вальтерс.

Днем пришел ожидаемый стариком посетитель.

Если бы Трэнсмир читал газеты, он знал бы, что пароход, шедший из Китая, прибыл на тридцать шесть часов раньше назначенного времени.

Вальтерс не сразу вышел на звонок, так как был занят в своей комнате. Когда же он открыл дверь, то увидел на пороге загорелого человека в потрепанном платье, грязном белье и пыльных сапогах.

Незнакомец не снял шляпы и продолжал стоять, заложив руки в карманы брюк. Он был явно пьян.

- Милый мой, почему же вы заставляете меня так долго ждать на пороге дома моего друга Джесса Трэнсмира? - развязным тоном спросил он.

- Господина Трэнсмира... нет дома... сэр, - неуверенным и испуганным голосом проговорил Вальтерс. - Я передам ему, что вы заходили. Как прикажете доложить о вас, сэр?

- Уэллингтон Броун, друг мой, - все тем же развязным тоном продолжал посетитель. - Я войду в дом и подожду.

Но Вальтерс заслонил собою дверь.

- Господин Трэнсмир строго запрещает мне впускать кого бы то ни было, когда его нет дома, сэр, - сказал он.

Броун густо покраснел. На лице его мелькнуло злое выражение.

- Он приказал, чтобы меня не принимали?.. - завопил незнакомец. - Меня?! Уэллингтона Броуна, которому он обязан всем своим богатством?.. Старый вор! Он знал, что я приеду!

- Вы приехали из Китая, сэр? - спросил растерявшийся Вальтерс.

- Да, я приехал из Китая, чтобы свести счеты с вашим хозяином! - продолжал вопить рассвирепевший Броун.

- Но господин Трэнсмир уехал на две недели и строго приказал никого не принимать, - упрямо повторил Вальтерс.

- Это мы увидим! - воскликнул незнакомец и двинулся на слугу.

Борьба продолжалась недолго: Вальтерс был атлетического сложения, Броуну же можно было дать на вид уже около шестидесяти лет.

Через минуту Броун был отброшен к каменной стене и непременно упал бы, если бы сильная рука Вальтерса не поддержала его.

Незнакомец глубоко вздохнул и проворчал:

- Я вам это припомню!

- Я не хотел причинить вам боль, - сказал Вальтерс в свое оправдание.

Незнакомец окинул его гордым взглядом и заявил:

- Я намерен свести счеты с вашим хозяином! Он мне заплатит за все...

И он гордо удалился нетвердой походкой пьяницы, оставив Вальтерса в полнейшем недоумении.

Глава 4

В тот же вечер, около девяти часов, в передней квартиры Тэба зазвонил звонок.

- Кто бы это мог быть? - проворчал Тэб.

Он сидел без пиджака и строчил статью о дороговизне жизни. Весь стол был усеян листками его рукописи.

Рекс Лендер вышел из своей спальни.

- Вероятно, это приехал рассыльный за рукописью, - заметил он. - Я оставил для него открытой нижнюю дверь.

Тэб покачал головой.

- Редакция присылает за рукописью всегда в одиннадцать, - проговорил он. - Посмотрите, кто там?

Лендер что-то проворчал про себя. Он всегда был недоволен, когда нужно было сделать хотя бы самое незначительное физическое усилие.

Тем не менее он открыл дверь, и тотчас же раздался громкий незнакомый голос. Тэб вышел в переднюю и увидел на площадке пожилого бородатого человека.

- В чем дело? - спросил он.

- А вот в чем... - слегка заплетающимся языком заявил незнакомец. - Человек, в особенности же джентльмен, не может быть безнаказанно ограблен и избит...

- Войдите, пожалуйста, - учтиво пригласил его Тэб, и Уэллингтон Броун, спотыкаясь на каждом шагу, вошел в маленькую гостиную.

- Который из вас господин Рекс Лендер? - спросил он.

- Я... - в недоумении ответил Рекс.

- Я Уэллингтон Броун из Чейфу... - гордо представился незнакомец. - Я живу на ежемесячное пособие человека, бессовестно ограбившего меня... Да, у меня есть что рассказать вам про Трэнсмира!

- Про Трэнсмира?.. Моего дядю? - все более и более недоумевая, спросил Рекс.

Броун молча кивнул головой.

- Да, - ответил он. - Я многое могу вам рассказать про него. Ведь я был его секретарем и бухгалтером. Я все знаю...

- Почему же вы пришли сюда? - сухо спросил Рекс.

- Потому что вы - его племянник! - воскликнул Броун. - Он ограбил меня! Он ограбил меня... - И Броун начал всхлипывать. - Он отнял кусок хлеба у сирот... лишил меня участия в синдикате... а затем выдавал мне ежемесячные пособия и издевался надо мной...

- Издевался над вами?.. - несколько насмешливо спросил Тэб.

Броун окинул его гордым взглядом.

- Кто это? - спросил он Рекса.

- Это мой друг, - ответил Рекс, - и вы находитесь в его квартире. Если вы пришли сюда только для того, чтобы поносить моего дядю, то советую вам поскорее убраться отсюда!

Уэллингтон Броун несколько раз дотронулся пальцем до груди Рекса и упрямо повторил:

- Ваш дядя - мерзавец! Запомните это! Вор и мошенник!

- Лучше всего - напишите ему об этом, - довольно резко заметил Тэб, чтобы прекратить разговор. - Мне нужно писать серьезную статью для газеты, и вы мешаете мне.

- Написать ему? - с усмешкой повторил Броун. - Вот так штука!

Рекс Лендер подошел к двери и широко распахнул ее.

Непрошеный посетитель бросил на молодого человека негодующий взгляд.

- Каков дядюшка, таков и племянник! - воскликнул он. - Хорошо, я уйду, но прежде должен сказать вам...

Дверь захлопнулась, и молодые люди так и не узнали, что он хотел им сказать.

- Ух! - выдохнул Рекс, утирая влажный лоб. - Отворите окно, мне стало жарко...

- Кто он? - спросил Тэб.

- Убейте меня - не знаю, - ответил Рекс. - Я не очень высокого мнения о нравственных качествах своего дядюшки... Вероятно, в том, что он рассказал, есть доля истины. Я не могу себе представить, чтобы дядя выплачивал кому бы то ни было ежемесячную пенсию только по доброте душевной. Во всяком случае я завтра увижу дядю и все разузнаю...

- Завтра вы ничего не узнаете, - возразил Тэб. - Видно, вы никогда не читаете отдела светских новостей: ваш дядя завтра уезжает из города...

Рекс добродушно улыбнулся:

- Это старая и известная уловка! Он прибегает к ней всегда, когда не хочет, чтобы его беспокоили. Поверьте, он поместил это извещение именно из-за Уэллингтона...

Тэб снова уселся за стол и взял в руки перо.

- Да воцарится тишина! - скомандовал он. - Знаменитый журналист должен обдумать свою статью!

Рекс с нескрываемым восторгом посмотрел на него.

- Я положительно удивляюсь вашей трудоспособности, - заметил он. - Сам я не мог бы...

- Замолчите же! - с комическим отчаянием завопил Тэб.

Воцарилось молчание. Тэб окончил свою статью к одиннадцати часам и отослал в редакцию с пришедшим к этому времени рассыльным.

После завершения трудового дня он с наслаждением расположился в удобном мягком кресле и закурил трубку.

- Теперь я свободен до понедельника! - радостно сообщил он.

В это время зазвенел телефонный звонок.

- Черт возьми! - воскликнул журналист. - Бьюсь об заклад, что это несносная редакция!

Он оказался прав: его просили спешно явиться в редакцию.

Тэб вернулся в гостиную и наскоро сообщил своему другу, зачем его вызывают.

- Полиция арестовала какого-то жулика, пытавшегося незаконно получить страховую премию. Он бежал и забаррикадировался в своем доме, причем грозит облить кипятком всякого, кто осмелится приблизиться к дому. Джек в восторге от этого происшествия. Он считает его весьма интересным для газеты, - прибавил молодой человек, называя так фамильярно своего редактора. - Я посоветовал ему послать на место происшествия театрального критика... Ведь вчера вечером я заменял его...

- Значит, вы снова идете из дому? - спросил недоумевающий Рекс.

- Конечно, иду! - с нескрываемой досадой воскликнул журналист, поспешно надевая уже сброшенный воротничок.

- Что касается меня, то я думаю, что все это происшествие придумано вашей редакцией, - заметил Рекс. - Я никогда не верю тому, что напечатано в газетах.

Тэб уже вышел и не слышал последних слов своего друга.

В полночь молодой журналист был на месте происшествия и присоединился к группе полицейских, осаждавших дом. Преступник откуда-то раздобыл ружье, что делало его более опасным.

Тэб пробыл на месте до того, как дом удалось взять штурмом, а преступника отвести в полицейский участок,

В два часа ночи он пошел ужинать с полицейским сыщиком Карвером.

Было уже половина четвертого утра, и на улицах брезжил рассвет, когда Тэб направился домой.

Проходя по Парк-стрит, он услышал за собой шум автомобиля. Машина быстро пронеслась мимо него. Когда она была на расстоянии приблизительно ста ярдов, Тэб услышал шум лопнувшей шины.

Автомобиль остановился. Из него вышла молодая женщина и принялась тщательно осматривать поврежденную шину. Она была, по-видимому, одна, ибо Тэб видел, как она, раскрыв ящик с инструментами, что-то вынула из него.

Молодой человек прибавил шагу и поспешил ей на помощь.

- Разрешите мне предложить вам свои услуги, - проговорил он, обращаясь к молодой женщине.

Она быстро обернулась и посмотрела на него.

- Мисс Эрдферн! - удивленно воскликнул Тэб.

Артистка была немного смущена. Через мгновение, впрочем, она улыбнулась и сказала:

- Это вы, господин Тэб... Простите, что я вас так называю, но я совершенно забыла вашу фамилию...

- Тэб Холланд, - с улыбкой промолвил молодой человек. - Но это не так важно, - заметил он, взяв у нее из рук домкрат,

Она молча смотрела на него, пока он приподнимал машину.

- Я возвращаюсь очень поздно... Я была на вечере...

Однако Тэб при сером утреннем свете успел заметить, что артистка была просто одета и на ногах ее были толстые кожаные туфли. Его даже поразило, что она была одета скорее бедно.

Молодой человек успел также заметить, что на сиденьи автомобиля лежал небольшой черный чемодан. Он решил, что артистка, возможно, успела переодеться после вечера, но тут же подумал, что артистки вряд ли переодеваются, возвращаясь с бала.

- Я также был на вечере, - шутя, сказал он, возясь с колесом. - Это был вечер с сюрпризами и фейерверком.

- Большой бал? - спросила она.

Тэб улыбнулся.

- Я танцевал только раз, когда увидел, что джентльмен прицелился из окна... Могу вас уверить, что это был очень веселый танец, - заметил он.

Легкая дрожь пробежала по телу молодой женщины.

- Я знаю, о чем вы говорите! - воскликнула она. - Перед уходом из театра я слышала об этом человеке.

Колесо было налажено, и инструменты снова уложены в ящик.

- Нет, нет, ни в коем случае! - воскликнул Тэб, когда артистка хотела поблагодарить его.

Молодой человек втайне надеялся, что она предложит подвезти его к дому. Но мисс Эрдферн быстро простилась и исчезла так мгновенно, что он не успел опомниться.

Рекс уже проснулся, когда Тэб пришел домой.

Они долго говорили о событиях минувшей ночи, но Тэб ни словом не обмолвился о встрече с мисс Эрдферн.

Глава 5

Было одиннадцать часов утра, когда Тэб проснулся, и первая мысль его была о мисс Эрдферн.

Рекс успел уже выйти из дому и вернуться.

- Друг моего дяди снова был здесь, - сказал Рекс. - Вы не видели его?

- Зачем же он приходил сюда? - удивленно спросил Тэб, в купальном халате направлявшийся в ванную.

Рекс пожал плечами.

- Я сам недоумеваю. Сегодня он говорил уже несколько спокойнее... Я убеждал его уехать на время из города. Он грозится убить дядю, если тот не согласится выплатить ему какой-то фантастической суммы...

- Чепуха! - весело воскликнул Тэб, закрывая дверь в ванную комнату.

После ванны он с удовольствием выпил утренний кофе и снова разговорился со своим другом о назойливом посетителе.

Тэб занялся журналистикой по окончании университета. В студенческие годы он не отличался особенным прилежанием, но слыл одним из самых талантливых студентов.

Не будучи богатым, он имел постоянный приличный доход. Кроме того, почти каждый год получал наследства от многочисленных своих незамужних теток.

- Вы все же должны предупредить своего дядю о приезде Уэллингтона, - заметил в конце разговора Тэб.

- Да, я повидаю его сегодня и поговорю с ним, - согласился молодой человек.

Друзья вскоре вышли из дому. Тэб зашел сначала в редакцию, а затем отправился завтракать с сыщиком Карвером.

Он с удовольствием слушал интересные рассказы сыщика, говорившего без устали, когда разговор касался его любимой темы. Два часа прошли для Тэба незаметно.

В конце беседы он рассказал Карверу о приезде из Китая Уэллингтона и о его угрозах по адресу Джесса Трэнсмира.

- Я вообще не придаю большого значения угрозам, - сказал сыщик. - Но, конечно, в данном случае возможно, что Уэллингтон представляет некоторую опасность для старика... Между прочим, хорошо ли вы знаете Трэнсмира?

- Я видел его лишь дважды, - ответил Тэб. - Но племянник его Рекс - архитектор-любитель - живет со мной в одной квартире, и мне приходится иногда выслушивать бесконечно длинные рассказы об этом странном дядюшке... Он часто пишет Рексу длинные письма на тему о бережливости и воздержании.

- Лендер его наследник, не так ли? - спросил Карвер.

- Рекс надеется, что он сделает его своим наследником. Однако он не удивился бы, если бы все состояние старика было отказано благотворительному учреждению "неисцелимых богачей".

В это мгновение мимо ресторана промчало такси. В нем сидел Вальтерс - без шляпы, растрепанный, с взволнованным лицом. Глаза его растерянно блуждали по сторонам.

Растерянный вид Вальтерса обратил на себя внимание Тэба.

- Вы знаете этого человека? - быстро спросил сыщик.

- Да... Это Вальтерс - лакей Трэнсмира. - У него очень растерянный вид. Уж не случилось ли чего со стариком?

- Вальтерс, - повторил задумчиво сыщик, как бы что-то припоминая. - Мне знакомо лицо этого человека. - Да... Вспомнил! Ведь это Вальтер Феллинг...

- Кто? - быстро переспросил Тэб.

- Феллинг... - тотчас же ответил сыщик. - Десять лет назад он прошел через мои руки. С тех пор мне не раз приходилось встречаться с ним... Вальтерс, как вы его называете, закоренелый вор... Вы говорите, он служит у старика Трэнсмира? Это его специальность: он всегда поступает лакеем к богатым людям, а затем в доме пропадает серебро, драгоценности или деньги... Вы не заметили случайно номера автомобиля?

Тэб отрицательно покачал головой.

- Весь вопрос в том, - заметил Карвер, - что его побудило выехать из дому без шляпы: спешное ли поручение хозяина, или... Во всяком случае нас следует повидать Трэнсмира. Как вы думаете, взять нам такси или пойти пешком?

- Разумеется, пешком! - быстро сказал Тэб. - Настоящий сыщик никогда не должен показывать всем, что он спешит или что он встревожен, - с улыбкой прибавил молодой журналист.

- Тэб, я вижу, что из вас вышел бы отличный сыщик, - тоже с улыбкой ответил Карвер.

До дома Трэнсмира было около мили. Майфилд - жилище старика - был единственной безобразной постройкой среди зданий этой аллеи.

Дом был выстроен из простого красного кирпича и доходил на квадратный ящик. Перед ним посреди двора были разбиты три микроскопические клумбы.

- Нельзя сказать, чтобы эта конюшня была похожа на замок богача, - с улыбкой заметил Тэб, открывая железную калитку.

- Н-да, мне приходилось видеть и лучшие дома! - согласился сыщик. - Я только недоумеваю...

Он не окончил фразы: входная дверь с шумом распахнулась, и из нее буквально вылетел Рекс Лендер.

Лицо его было искажено от ужаса.

Он столкнулся со своим другом и с сыщиком посреди асфальтовой дорожки, ведущей к дому, открыл рот, чтобы что-то сказать, но не мог выговорить ни слова.

Тэб сочувственно положил руку ему на плечо.

- В чем дело, Рекс? - мягким голосом спросил он.

По взгляду Рекса он уже понял, что произошло что-то ужасное.

- Дядя... - пробормотал молодой человек. - Пойдите сами и посмотрите...

Карвер бросился в дом. Через открытую дверь он вбежал в столовую.

Комната была пуста. Около камина он заметил вторую дверь.

- Где же он? - спросил сыщик.

Рекс жестом указал ему на эту узкую дверь.

За дверью находилась каменная лестница, кончавшаяся узким коридором. Посреди коридора была еще вторая дверь, также незапертая.

Коридор был ярко освещен тремя электрическими лампочками, свисавшими с потолка.

В коридоре стоял едкий запах пороха.

- Вероятно, в конце коридора есть комната! - воскликнул Карвер. - Чьи это перчатки? - прибавил он, нагибаясь и поднимая с полу пару перчаток.

Он машинально положил их в карман.

Карвер обернулся к Рексу Лендеру. Молодой человек беспомощно сидел на ступеньке лестницы, закрыв лицо руками,

- Его не стоит и расспрашивать, - тихим голосом проговорил сыщик, обращаясь к Тэбу. - Но где же его дядя?

Тэб быстрыми шагами прошел по коридору и увидел с левой стороны узкую дверь, выкрашенную в черную краску и находившуюся в глубокой дверной нише.

Ручки не было. Виднелась лишь узкая замочная скважина. Вверху двери вделана была небольшая стальная дощечка с отверстием для вентиляции.

Тэб попробовал открыть дверь, но она не поддалась. Тогда он заглянул вовнутрь помещения через отверстие для вентиляции.

Он увидел сводчатую комнату футов десяти в длину и восьми в ширину. К стенам ее были прикреплены многочисленные стальные полки, на которых стояли черные железные ящики.

Комната была ярко освещена электрической лампочкой, свисавшей с потолка, и Тэб ясно видел все предметы.

В дальнем конце комнаты стоял простой деревянный стол. Около одной из ножек его виднелась скрюченная фигура старика Трэнсмира.

Лицо его было повернуто к двери. Он явно был мертв.

Глава 6

Тэб отошел от двери. Карвер занял его место и стал внимательно осматривать внутренность комнаты.

- Я не вижу никакого оружия, - заметил сыщик. - Между тем запах пороха в коридоре ясно указывает на то, что здесь кто-то стрелял... Но что это лежит на столе? - недоумевая, спросил он.

Тэб подошел и внимательнее посмотрел в дальний угол комнаты.

- Мне кажется, это ключ, - решил он.

- Дверь слишком плотная, а замок слишком крепок для нас с вами, - заметил сыщик. - Я позвоню в полицию. Вы же тем временем постарайтесь расспросить вашего друга...

- Он, кажется, совершенно невменяем, - ответил Тэб.

Повернувшись к своему другу, он взял его под руку и сказал мягким голосом:

- Пойдемте со мной наверх, Рекс...

Лендер покорно последовал за Тэбом в столовую и беспомощно повалился на стул.

Карвер уже успел позвонить в полицию и тоже поднялся в столовую. Рекс начал рассказывать о происшедшем дрожащим и прерывающимся от волнения голосом.

- Я пришел к дяде сегодня после завтрака... Он сам попросил меня зайти к нему в это время, чтобы переговорить о небольшой сумме, которую я просил у него в долг. Не успел я подойти к дому и позвонить, как дверь распахнулась, и я увидел Вальтерса - лакея моего дяди. У него был чрезвычайно растерянный вид... В руках он держал коричневый кожаный чемодан. "Я как раз собрался выходить, господин Лендер", - сказал он мне.

- Он был очень смущен, когда увидел вас? - спросил Карвер.

- Да, несомненно, - ответил Рекс. - Я спросил его: не захворал ли дядя... Он ответил мне, что дядя здоров и дал ему важное и спешное поручение... Наш разговор продолжался не более минуты... Вальтерс бегом спустился по лестнице и исчез, прежде чем я успел ему что-либо сказать.

- Он был без шляпы, не так ли? - поинтересовался сыщик.

Рекс утвердительно кивнул головой.

- Некоторое время я в нерешительности простоял в передней; дядя не любит, когда к нему входят без доклада, и я боялся рассердить его... Поэтому я вошел в столовую и решил подождать... Дверь, которая ведет в подвал, была открыта... Я просидел так, вероятно, минут десять... Вдруг меня поразил запах пороха, шедший из коридора. Я заподозрил неладное и решил спуститься по лестнице в подвал. По мере того как я шел по коридору, запах становился все явственней. Наконец я дошел до запертой двери и постучался. Ответа не последовало. Тогда я заглянул в отверстие для вентиляции. То, что я увидел, было поистине ужасно... Я со всех ног бросился на улицу, чтобы позвать полицейского, и столкнулся с вами...

- Пока вы были в доме, вы не слышали никаких звуков, которые указывали бы на присутствие здесь еще каких-либо людей? Слуг, например? - спросил Карвер.

- Нет. В доме есть только кухарка, - ответил Рекс.

Карвер тотчас же отправился на кухню. Дверь ее была заперта. Кухарки там не было: вероятно, у нее был свободный день.

- Я хочу обыскать дом, - сказал Карвер. - Вы мне поможете, Тэб.

Обыск продолжался недолго. Трэнсмир жил только в двух комнатах. Остальные были наглухо заперты.

Длинный коридор вел в комнату Вальтерса. Она первоначально предназначалась для гостей и потому была больших размеров, чем обычная людская.

Обставлена она была скудно и бедно. Вальтерс, по-видимому, не готовился к побегу: часть его платья висела на гвоздях за дверью, часть в шкафу. На столе стояла полная чашка еще теплого кофе.

На край стола - явно впопыхах - была наброшена скатерть. Карвер приподнял ее и тихо свистнул: он увидел под ней различные слесарные инструменты. В центре лежал небольшой недоделанный ключ. Весь пол был усеян металлическими стружками.

- Итак, мой друг Вальтерс был занят изготовлением ключа, - заметил Карвер. - Возможно, это поможет нам напасть на верный след, - прибавил он через мгновение. - Если я не ошибаюсь, это ключ от комнаты в подвале.

Несколько минут спустя дом наполнился полицейскими, фотографами и журналистами.

Тэб воспользовался всеобщей суматохой, чтобы проводить домой своего друга.

Перед уходом Карвер отвел его в сторону.

- Нам придется еще раз побеспокоить господина Лендера, - сказал он. - Мне кажется, что он кое-что знает об этом убийстве... А пока я уже послал на все железнодорожные станции приказ об аресте Вальтерса. Между прочим, не знаете ли вы, кто такой Уэллингтон Броун?

- Это человек, который грозил Трэнсмиру всевозможными карами. Я рассказывал вам о нем за завтраком, - ответил Тэб.

Карвер вынул из кармана пару старых перчаток и заметил:

- Господин Уэллингтон Броун был в подземном коридоре и имел неосторожность уронить там перчатки. Видите, на внутренней стороне их даже написано его имя...

- Вы намерены обвинить его в убийстве? - быстро спросил Тэб.

Карвер молча кивнул.

- Думаю, что да, - ответил он после некоторого раздумья. - Его или Вальтерса... Во всяком случае на них прежде всего падает подозрение. Ничего более точного я не могу вам сказать до тех пор, пока мы не осмотрим подвальной комнаты.

Проводив домой Рекса, Тэб поспешил обратно в Майфилд.

- Мы не нашли никакого оружия, - заметил сыщик, сидевший в столовой и внимательно рассматривавший план дома. - Быть может, оружие будет найдено в подвальной комнате. В таком случае все происшествие окажется очень похожим на самоубийство. Между прочим, я уже разговаривал по телефону с фирмой "Мортимер", производившей постройку дома. Администрация решительно утверждает, что от подвальной комнаты был лишь один ключ. Желая сохранить в совершенной тайне секрет замка, Трэнсмир заказал их двадцать или тридцать штук у различных слесарей. Никто не знает, какой из этих замков он в конце концов выбрал... Короче говоря, я считаю невозможным, чтобы убийца проник в подвальную комнату посредством второго ключа, я, как и администрация фирмы, совершенно убежден, что такого ключа не было. Во всяком случае мы это скоро узнаем: я поручил лучшему мастеру в городе закончить тот ключ, который мы нашли у Вальтерса, и надеюсь, что еще сегодня вечером мы в состоянии будем открыть таинственную комнату...

- Вы считаете, что ключом, который мы нашли у Вальтерса, нельзя было открыть замок?

- Нет, - решительно ответил сыщик. - Мы пробовали открыть дверь этим ключом со слесарем, и он заявил, что ключ еще недостаточно обработан.

- Значит, вы думаете, - продолжал расспрашивать журналист, - что старик отправился в подвальную комнату, заперся там на ключ и застрелился?

Карвер отрицательно покачал головой.

- Если бы револьвер был найден в подвальной комнате, то ваша догадка была бы весьма правдоподобна, - ответил он. - Хотя, с другой стороны, я совершенно не представляю себе, из-за чего старик мог бы покончить жизнь самоубийством...

В тот же вечер, около одиннадцати часов, сыщик, Тэб и слесарь спустились в подвал. Только что оконченным ключом слесарь открыл таинственную дверь.

- Теперь вы можете идти, - сказал сыщик, обращаясь к слесарю.

Слесарю, видимо, не хотелось уходить, но он покорился и со вздохом начал собирать свои инструменты.

Перед тем как войти в комнату, Карвер вынул из кармана пару белых перчаток, надел их и переступил порог.

Тэб последовал за ним.

- Я уже телефонировал доктору. Он будет здесь через несколько минут, - заметил сыщик, всматриваясь в скрюченную фигуру старика.

Он указал на стол, где лежал ключ.

Вдруг он вскрикнул: ключ был испачкан в крови.

- Н-да, старик вряд ли покончил с собой, - заметил Карвер.

Он прежде всего принялся за поиски оружия, которым был убит Трэнсмир. Но поиски его оказались напрасны. Он приподнял тело, обшарил его со всех сторон, но ничего не нашел.

- Теперь ясно, что старик был убит выстрелом сзади, - сказал сыщик.

Пришедший вскоре затем доктор подтвердил это предположение.

- Выстрел был произведен приблизительно на расстоянии двух ярдов, - сказал доктор. - Пуля прошла чуть ниже левого плеча. Я думаю, что смерть последовала почти мгновенно. Конечно, тут не может быть и речи о самоубийстве...

Вскоре явились полицейские фотографы. Подвал наполнился едким запахом магния.

После их ухода Тэб и сыщик снова остались вдвоем.

Внимание их привлекли коробки, стоявшие на полках, развешанных по стенам. Большинство из них были наполнены деньгами. В одной из коробок Карвер нашел пять миллионов франков в тысячефранковых билетах, другая коробка была наполнена английскими пятифунтовыми бумажками. Наконец, в третьей были пачки стодолларовых бумажек.

Лишь две коробки оказались запертыми на ключ. В одной из них оказались документы.

По большей части это были денежные расписки на китайском языке. На обороте четким почерком был написан перевод.

На толстой связке бумаг, перевязанной шпагатом, была надпись: "Коммерческая переписка. 1899 год".

Во время обыска Тэб нашел сложенный вчетверо лист бумаги.

- Вот, кажется, его завещание! - воскликнул он.

Тэб сразу узнал четкий, как бы детский почерк старика.

Завещание было в пользу Рекса. После обычного в таких случаях предисловия они прочли следующее:

"Завещаю все свое движимое и недвижимое имущество, каково бы оно ни было и в чем бы оно ни заключалось, моему племяннику Рексу Парсифалю Лендеру, единственному сыну моей покойной сестры Марии Каролины Лендер, урожденной Трэнсмир, и назначаю его единственным душеприказчиком".

В качестве свидетелей под завещанием подписались: Милдред Грин - кухарка и Артур Грин - лакей, жившие в то время в Майфилде.

- Вероятно, это те слуги, которых старик прогнал за то, что они отдавали объедки своим бедным родственникам, - заметил Тэб.

Молодой человек в душе радовался за своего друга, получившего такое большое наследство, и жалел, что это произошло при таких трагических обстоятельствах.

Карвер положил завещание обратно в коробку и продолжил дальнейшие поиски. Он подошел к двери, осмотрел замок и покачал головой.

- Замок этот не запирается автоматически. Значит, дверь была заперта снаружи или изнутри... Если бы здесь имело место самоубийство, то объяснение всему было бы весьма простое. В данном случае я недоумеваю, каким образом мог этот ключ очутиться на столе...

Он попробовал просунуть ключ в отверстие для вентиляции. Отверстие оказалось слишком мало.

- Вероятно, в эту комнату есть еще другой вход, - предположил озадаченный сыщик.

Солнце уже всходило, когда они наконец окончили поиски. Стены комнаты оказались выложенными бетоном. В ней не было ни окна, ни камина. Пол был также бетонный.

Делая последнюю попытку разгадать тайну ключа, Карвер пригласил рабочего-специалиста для осмотра вентилятора.

Вентилятор был из твердой стали и плотно вделан в дерево двери. Даже в случае, если бы удалось вынуть эту дощечку, через образовавшееся отверстие не смог бы пролезть ни один человек.

- Остается лишь предположить, что у преступника была дрессированная крошечная обезьянка, - с улыбкой заметил сыщик и снова в глубоком раздумьи покачал головой.

- Можно выдвинуть предположение о существовании второго ключа, - сказал Тэб.

- Я категорически отвергаю это предположение, - быстро возразил Карвер. - Поверьте, что если бы таковой существовал, то Вальтерс, или Феллинг, как я его называю, уже воспользовался бы им. Ведь он всю жизнь был специалистом по этой части... Если уж он взял на себя труд по изготовлению такового, то нет сомнения, что второго ключа не было.

- Значит, вы предполагаете, что дверь была заперта этим ключом? - спросил Тэб, указывая на стол.

- Я не только совершенно в этом убежден, но готов поклясться в этом, - ответил сыщик.

И он указал молодому человеку на пятна крови у замочной скважины, а также на внутренней и наружной стороне двери.

- Я убежден, что эта дверь была открыта изнутри после того, как старик был убит, и затем была заперта снаружи...

- Но в таком случае, каким образом ключ оказался на столе в запертой комнате? - воскликнул озадаченный журналист.

Карвер в раздумьи покачал головой.

- Если бы у меня была хоть малейшая догадка на этот счет, то я мог бы надеяться раскрыть тайну этого убийства, - ответил он.

- Я просто недоумеваю... - начал Тэб.

Вдруг он увидел на полу маленький блестящий предмет.

Это была совершенно новая булавка.

Глава 7

С того места, где стоял Тэб, булавка была отлично видна. Под светом электрической лампочки она серебристо блестела на полу.

Тэб машинально нагнулся и поднял ее.

- Что это такое? - с любопытством спросил сыщик.

- Мне кажется, что это самая обыкновенная булавка, около полутора дюйма длиной, какими часто пользуются конторщики для скрепления документов.

Булавка была слегка согнута, и это было единственное ее отличие от миллиона таких же булавок,

- Дайте мне ее, - промолвил сыщик.

Положив булавку на свою обтянутую белой перчаткой ладонь, он встал прямо под электрической лампочкой.

- Не думаю, чтобы булавка эта имела какое бы то ни было значение, - заметил он. - Тем не менее я спрячу ее у себя.

И положил находку Тэба в спичечную коробку, куда раньше уже был им положен ключ.

- А теперь пойдемте, Тэб! - воскликнул Карвер.

Они вышли из подвала на залитую ярким солнцем улицу и невольно улыбнулись, посмотрев друг на друга: такой контраст с этим ясным солнечным днем представляли их небритые, усталые от бессонной ночи лица.

Придя в свою квартиру, Тэб нашел друга спящим в гостиной на диване. Рекс был полностью одет, и в комнате ярко горело электричество.

- Я ждал вас до трех часов, - зевая, проговорил он. - Нашли наконец Вальтерса?

- Пока еще нет, - ответил Тэб. - Я расстался с Карвером всего десять минут назад. Он подозревает Броуна... Его перчатки найдены были в подвале.

- Броуна, приехавшего из Китая? - удивленно проговорил Рекс. - Как все это ужасно! Я старался всю ночь не думать об этом, но не мог... С ума сойти можно...

- Все же я должен сообщить вам приятное известие, Рекс, - сказал журналист, начиная раздеваться. - Мы нашли завещание вашего дяди. Конечно, я сообщаю вам это неофициально...

- Вы нашли завещание? - спросил Рекс упавшим голосом. - Боюсь, что мне ничего не досталось... Кому же завещано все богатство: приюту для бездомных собак или яслям для котят?

- Все состояние завешано некоему толстому молодому архитектору, - с добродушной усмешкой ответил Тэб. - Я уже с грустью думаю о том, что нам придется расстаться с вами... Может быть, вы все-таки пригласите меня когда-нибудь к себе?.. Или, сделавшись богачом, не пожелаете знаться со мной?

Рекс нетерпеливым жестом остановил его:

- Я думаю сейчас не о деньгах!

Тэб проспал четыре часа. Когда он проснулся, Рекса уже не было дома.

Когда молодой журналист вышел на улицу, специальные воскресные выпуски газет с подробностями убийства разбирались нарасхват.

Тэб прошел в редакцию, написал краткую информацию о ночном происшествии и направился в Майфилд.

Карвера он не застал там, а охранявший дом полицейский не захотел его пропустить.

Тогда он направился на квартиру Карвера и застал сыщика за бритьем.

- Нет, нам не удалось напасть на следы Феллинга и Броуна, - ответил сыщик на вопрос Тэба. - Я считаю, что найти Броуна будет гораздо труднее, ибо его никто не знает в этой стране. Что же касается Феллинга - Вальтерса, то, к сожалению, его покуда не удалось обнаружить, несмотря на то, что нам известны его друзья и знакомые. Все они утверждают, что не видели его. Шофер такси, на котором он скрылся, показал, что отвез своего пассажира на Центральный вокзал. По дороге они остановились, чтобы купить шляпу.

- У вас за это время возникли какие-нибудь новые догадки? - спросил Тэб.

Сыщик некоторое время стоял в глубокой задумчивости. Он был высокого роста, худощав и не отличался поспешностью движений.

- Есть много догадок, - сказал он наконец, - но все они не выдерживают никакой критики...

- А вам не приходило в голову, что выстрел мог быть произведен через одно из вентиляционных отверстий? - быстро спросил Тэб.

- Да, я об этом тоже подумал после того, как мы с вами расстались, - ответил сыщик. - И я вернулся в подвал, чтобы еще раз осмотреть вентилятор. Металлическая доска не почернела, что непременно случилось бы, если бы сквозь одно из отверстий ее был произведен выстрел... Кроме того, пуля, найденная в теле старика, не могла по своему размеру пройти сквозь эти отверстия.

Карвер задумчиво покачал головой.

- Нет, убийство было совершено в самом подвале, - прибавил он.

Тэбу хотелось еще кое о чем узнать, и он прежде всего направился за город к кухарке Трэнсмира. Оказалось, что полиция уже допрашивала ее, и она не могла сообщить ему почти ничего нового.

Это была пожилая, степенная на вид женщина.

- Это был мой свободный день, сэр, - поведала она Тэбу. - Господин Трэнсмир сказал, что уезжает из города, хотя вряд ли он действительно думал уезжать. Он уже несколько раз толковал об отъезде, но Вальтерс сказал мне, чтобы я не обращала на это внимания... Ведь я никогда в глаза не видела господина Трэнсмира.

Тэб был изумлен.

- Да, я никогда не видела его, - продолжала женщина. - Все распоряжения по хозяйству передавались мне Вальтерсом. В сущности, я не была внутри дома. Лишь один раз, когда уборщица заболела, и помогла Вальтерсу убрать комнаты. Я отлично помню это утро, я нашла тогда небольшую вещь, вроде крышки от маленькой коробочки, и недоумевала, что бы это могло быть...

- Крышку? - удивленно переспросил Тэб. - Какую же именно крышку?

- Она у меня, и я могу вам ее показать, - сказала женщина. - Я даже спросила Вальтерса, что это такое, и он ответил, что не знает... Тогда я захватила ее с собой и решила показать моему мужу...

Женщина вышла из комнаты и вскоре вернулась с маленьким целлулоидным колпачком, каким покрывают обычно клавиши на пишущих машинках.

- У Трэнсмира была пишущая машинка? - быстро спросил Тэб.

- Нет, сэр... По крайней мере мне ничего об этом неизвестно, - ответила женщина. - Я повторяю вам, что была лишь один раз в доме. Кухня совершенно отделена от главной постройки, и господин Трэнсмир строго приказал мне не появляться в доме...

Тэб задумчиво разглядывал маленький целлулоидный предмет: как он мог очутиться в столовой старика?

Он тут же припомнил, что Трэнсмир всегда писал племяннику от руки.

- Вы совершенно уверены в том, что ваш хозяин никому не диктовал писем и что у него не было пишущей машинки? - снова спросил он.

- Совершенно уверена, - ответила женщина. - Вальтерс рассказал бы мне, если бы кто-нибудь приходил в дом. Если бы у господина Трэнсмира была машинистка, Вальтерс знал бы об этом. Он вообще был неравнодушен к женщинам. Между прочим, я также совершенно уверена, что Вальтерс невиновен в этом преступлении, - прибавила кухарка. - Вам уже удалось найти его?

Тэб рассказал ей все, что ему было известно о поисках Вальтерса.

- А вы знаете Грина и его жену? - спросил он, уже направляясь к двери.

Он вдруг вспомнил свидетельские подписи под завещанием.

- Почти не знаю, сэр, - ответила женщина. - Миссис Грин была кухаркой до меня, и я видела ее и ее мужа лишь в тот день, когда впервые пришла в дом. Они показались мне очень приличными людьми. Кажется, хозяин слишком грубо с ними обошелся...

- А где они теперь? - продолжал свои расспросы Тэб.

- Не знаю, сэр, - ответила кухарка. - Я слышала, что они должны были уехать в Австралию. Это родина Грина. Они мечтали поселиться там...

- Не знаете ли вы, не осталось у Грина или у его жены раздражения против старика? - допытывался Тэб.

Женщина некоторое время колебалась.

- Ну, конечно, они были обижены, - промолвила она после короткого раздумья. - Ведь их как-никак обвинили в воровстве... Особенно был возмущен Грин, когда их вещи обыскали под тем предлогом, что у старика исчезли серебро и часы...

Это было новостью для Тэба: он уже раньше слышал, что Грин тайно отдавал на сторону всякие объедки, но никогда не слышал, чтобы его обвиняли в краже серебра.

Больше кухарка ничего не могла сообщить журналисту.

- Вальтерс служил уже в то время у старика? - спросил Тэб еще.

- Да, сэр, - ответила она. - Он был лакеем господина Трэнсмира. А после ухода Грина Вальтерс сделался и лакеем и дворецким.

Тэб поспешил в редакцию, чтобы записать показания кухарки.

- У меня есть еще интересное происшествие для первой страницы! - воскликнул заведующий отделом осведомления, увидев Тэба.

- В таком случае поручите написать кому-нибудь другому, - возразил Тэб, - у меня материала достаточно на целый день... А что это за сенсационное происшествие?

- Одна артистка потеряла свои драгоценности, - сказал заведующий, берясь за перо. - Конечно, это не так уж интересно... Во всяком случае я могу поручить составление заметки кому-нибудь другому.

- Кто эта артистка? - быстро спросил Тэб.

- Мисс Эрдферн, - был ответ.

Тэб побледнел и опустился на стул.

Глава 8

- Мисс Эрдферн?! - удивленно воскликнул Тэб. - Каким же образом она их потеряла?

- Очень просто, - ответил заведующий, откидываясь на спинку стула. - В субботу утром по дороге в театр на дневное представление она вошла в почтовое отделение, чтобы купить марок. Подойдя к окошечку, она положила ларец с драгоценностями на прилавок около себя. Когда она обернулась, ларца уже не было. Все произошло так быстро и неожиданно, что мисс Эрдферн даже не заявила на почте о пропаже. По ее словам, она подумала, что просто забыла ларец дома. Она быстро вернулась в Централь-отель, где снимает отдельное помещение, и тщательно обыскала все комнаты. Когда она окончила поиски, было уже время ехать в театр. Таким образом, она до сегодняшнего дня ничего не заявляла о пропаже.

- Я это вполне понимаю! - горячо воскликнул Тэб. - Она принадлежит к числу тех немногих артистов, которые чуждаются всякой рекламы: публика могла подумать, что вся эта шумиха поднята с умыслом...

- Вы хорошо знаете мисс Эрдферн? - спросил редактор.

- Я ее знаю просто потому, что всякий уважающий себя журналист должен знать всех, начиная с государственного секретаря и кончая палачом, - ответил Тэб. - Но если вы желаете, я могу написать заметку по поводу этого происшествия. По делу Трэнсмира вряд ли будет что-то новое до вечера... Так она живет в Централь-отеле?

Редактор утвердительно кивнул головой.

В Централь-отеле Тэб наткнулся на решительный отказ.

- Мисс Эрдферн никого не принимает, - сказал ему швейцар.

Он прибавил, что не знает даже, дома ли она.

- Пожалуйста, передайте ей мою карточку, - не унимался Тэб, но встретил решительный отказ.

Журналист решил не сдаваться и отправился к управляющему гостиницей, которого, к счастью, хорошо знал.

- Мисс Эрдферн постоянная наша жилица, - ответил ему управляющий, - и мы должны исполнять ее приказания. Однако под строгим секретом могу сообщить вам, что мисс Эрдферн уехала сегодня утром в автомобиле на свою загородную виллу. Она обычно проводит там все воскресенье и возвращается только в понедельник утром. Кроме того, она боится журналистов: сегодня утром она вызвала меня и строго приказала не отвечать ни на какие их вопросы.

- А где находится ее загородная вилла? - с мольбой в голосе спросил молодой человек. - Если вы мне не ответите, то в тот же час, когда у вас в отеле случится кража, я помещу об этом заметку на первой странице...

- Это уже шантаж! - с улыбкой заметил управляющий. - Посмотрите в адресной книге, я не могу вам ответить на ваш вопрос.

Тэб быстрыми шагами направился в читальню, схватил адресную книгу и прочел против фамилии мисс Эрдферн: "Стон-коттедж, около деревни Блиссвил".

От городка до виллы было приблизительно сорок пять миль. Тэб разогнал машину и прибыл на место менее чем за час.

Он открыл высокую чугунную калитку и вошел в чудесный маленький садик, окружавший виллу.

Под тенью развесистого дерева он увидел знакомую стройную фигуру в легком белом платье. Молодая женщина полулежала в удобном плетеном кресле.

При виде непрошеного посетителя она привстала и воскликнула:

- Как нехорошо с вашей стороны, господин Тэб! Ведь я строго-настрого приказала управляющему никому не давать моего адреса...

- Он и не нарушил вашего приказания, - улыбаясь, ответил молодой человек. - Я нашел ваш адрес в адресной книге...

При дневном свете мисс Эрдферн показалась Тэбу еще прекраснее. Он заметил, что в глазах ее даже в то время, когда она улыбалась, было что-то печальное, и подумал, что она, вероятно, пережила большое горе.

- Очевидно, вы приехали, чтобы расспросить меня о пропаже моих драгоценностей? - сказала она. - Я разрешу вам задавать мне какие угодно вопросы, но при одном условии...

- Наверное, какое-нибудь ужасное условие? - улыбаясь, спросил Тэб.

- Во-первых, возьмите это кресло и сядьте, - указала ему молодая женщина на место рядом с собой.

Когда Тэб уселся в кресле, она продолжила:

- Условие мое заключается в следующем: вы заявите, что я не видела, кто похитил мои вещи, и готова заплатить крупную награду тому, кто мне их найдет; что ценность этих вещей отнюдь не так велика, как думают, и что вещи эти не были застрахованы на случай кражи.

- Слушаюсь, - улыбаясь, проговорил молодой человек. - Постараюсь точно изложить все вами сказанное.

- А теперь признаюсь вам по-дружески, - заметила мисс Эрдферн, - что буду очень счастлива, если эти вещи никогда не будут найдены...

Тэб изумленно уставился на нее.

- Только, пожалуйста, не подумайте, что это рисовка с моей стороны, - совершенно серьезно промолвила она. - Я, правда, ничуть не огорчена... Ну, буду появляться на сцене с поддельными драгоценностями, как уже было в прошлый вечер...

- Почему вы не заявили полиции раньше о краже вещей? - спросил журналист.

- Это мое дело, - быстро ответила мисс Эрдферн. - Вы можете написать в газете, что я хотела, например, избавить кого-то от обвинения в воровстве, или не хотела, чтобы на кого-то падало подозрение, или что я просто не хотела делать много шума из-за таких, в сущности, пустяков...

- Вы даже не помните, кто стоял рядом с вами?

Она нетерпеливым жестом остановила его.

- Я ничего не помню, кроме того, что купила в почтовом отделении десять марок! - воскликнула она.

- А сколько приблизительно стоили ваши драгоценности? - не унимался журналист.

- Даже на этот вопрос я не могу вам ответить, - промолвила мисс Эрдферн.

- Это были фамильные драгоценности? - продолжал расспросы Тэб.

Молодая женщина наконец рассмеялась.

- Как вы настойчивы, господин Тэб! - воскликнула она. - Не хотите ли вы, раз уж проникли ко мне вопреки всяческим запретам, чтобы я показала вам виллу и сад?

Молодой человек с восторгом согласился.

Она показала гостю цветник и прошлась с ним по сосновому лесу, простиравшемуся за садом. Затем они прошли в дом и уселись в уютной маленькой гостиной, небогато, но с большим вкусом обставленной старинными вещами.

Тэб приехал в два часа. Было уже пять, когда он нехотя начал прощаться.

Разговаривали об искусстве и литературе, и он не заметил, как прошло время.

Приехав в редакцию, Тэб быстро набросал интервью с артисткой.

- Да ведь это просто страница из романа! - воскликнул озадаченный редактор, прочтя статью молодого журналиста.

- Значит, вы довольны заметкой? - спросил сияющий Тэб.

- С течки зрения литературной, лучше и желать нельзя, - ответил редактор. - Но с точки зрения газетной, это просто чепуха... Единственная новость, которую вы сообщаете, это то, что мисс Эрдферн обожает Киплинга, а это, согласитесь, не так уж интересно...

Тем не менее он принял статью и начал делать в ней сокращения синим карандашом. Тэб тем временем занялся статьей об убийстве Трэнсмира.

За время его отсутствия не поступило никаких новых сведений. Вальтерс и Броун еще не были задержаны, и Тэбу пришлось ограничиться заметкой о жизни покойного; материала для такой заметки у него было достаточно: стоило только припомнить рассказы Рекса о своем дяде...

Тэб вспомнил, что весь день не видел молодого миллионера. Когда он вернулся домой поздно вечером, Рекс уже спал, и он решил не будить его.

На следующее утро Рекс прежде всего спросил своего друга, слышал ли он о краже драгоценностей у мисс Эрдферн.

- Конечно, - неохотно ответил молодой журналист. - Вчера я виделся с ней.

Рекс окинул его удивленным и ревнивым взглядом и стал засыпать вопросами о том, какова она, какие у нее глаза и какой цвет волос.

Тэб в конце концов добродушно рассмеялся.

- Милый друг, умерьте же свое любопытство, - сказал он. - Я и не подозревал, что вы так интересуетесь мисс Эрдферн.

Рекс покраснел и опустил глаза.

- Она очаровательна! - воскликнул он с юношеским восторгом. - Я отдал бы полжизни, чтобы провести с нею день...

- Ого! Молодой человек, да вы просто влюблены в нее! - стараясь сохранить серьезность, заметил Тэб.

- Что ж, этого я не отрицаю, она мне очень нравится... Я видел ее бесчисленное количество раз во всех ролях, но никогда не разговаривал с ней... Она так прекрасна! У нее такое лицо! Такой голос!.. - Он смущенно умолк.

Тэб не мог понять, почему эта восторженная речь его друга была ему приятна, и поспешил заметить:

- Дорогой мой, успокойтесь. Она заявила мне, что никогда не выйдет замуж...

Рекс снова густо покраснел.

- Ах, Тэб, она мне очень нравится... - пробормотал он. - Когда я услышал, что она собирается выйти замуж, мне стало так горько...

Тэб весело рассмеялся.

- Теперь я понимаю, почему я должен был интервьюировать ее, - воскликнул он. - И вам не стыдно, что известный журналист, специалист по криминологии, должен был униженно молить о счастьи быть допущенным пред ясные очи артистки... - продолжал он шутливым тоном.

И после некоторого раздумья прибавил более серьезно:

- Надеюсь, что вы не очень влюблены в нее, Рекс? Во-первых, как я вам уже сказал, она не собирается выходить замуж, и даже ваше огромное богатство, вероятно, не поколебало бы ее решения. Во-вторых...

Он вдруг остановился.

- Что во-вторых? - нетерпеливо спросил Рекс. - Какое вы еще видите препятствие?

- Я думаю, что вообще мне не следует вмешиваться в ваши дела, - быстро ответил Тэб.

- Я знаю, вы хотели сказать, что не следует жениться на артистке, ибо из нее никогда не выйдет хорошей жены! - воскликнул молодой человек. - Я уже все это слышал. Даже бедный дядя Джесс, когда я ему говорил об этом...

- Как? Вы говорили с дядей о... вашей любви к мисс Эрдферн? - удивленно прервал его Тэб.

- Конечно, я не говорил с ним об этом прямо, - заявил молодой человек. - Я лишь нащупывал почву. Но дядя Джесс с пеной у рта восстал против этого и грозил лишить меня наследства. Он был ужасного мнения об артистках...

Тэб ничего не возразил и некоторое время сидел молча, как бы что-то обдумывая. В сущности, какое ему было дело до того, что Рекс без ума влюблен в артистку?.. Однако, сам не зная почему, он воспринимал любовь Рекса Лендера к мисс Эрдферн как личное оскорбление...

Глава 9

На следующее утро к журналисту пришел Карвер.

- Я хочу сделать вам необычное предложение, - заявил он. - Вчера я сказал своему начальству, что вы можете оказать нам существенную помощь. Вначале все наши пришли в ужас от мысли, что журналист войдет в дело. Однако мне удалось уговорить их. Теперь я еду в Майфилд, чтобы обыскать остальные коробки. Не хотите ли поехать со мной?

Тэб в первую минуту не знал, что ответить: помогать сыщику - значило на время почти отказаться от своего прямого занятия. Он понимал, что не сможет сообщать газете ничего более или менее интересного из того, что узнает во время расследования, разве самые пустяки.

Однако размышлять было некогда: нужно было решаться.

- Я поеду с вами, - сказал Тэб. - Несмотря на то, что как журналисту мне это нисколько не улыбается. Но я хочу рискнуть...

Когда они вышли из дому, Тэб с изумлением увидел у подъезда чудесный автомобиль. Зная скупость полицейского начальства, он тотчас же спросил у сыщика, где тот раздобыл такую машину.

- Это автомобиль покойного старика Трэнсмира, - ответил Карвер. - Старик почти не пользовался им. Его наследник, господин Лендер, оказался более щедрым и предоставил его в наше распоряжение.

- Какой милый этот Рекс! - воскликнул Тэб, откидываясь на мягкую спинку сиденья. - Он мне ничего об этом не говорил.

Некоторое время они ехали молча. Когда приближались к дому, Карвер заметил:

- Мне удалось собрать еще некоторые важные сведения... Наши люди всю ночь производили дознание на почте относительно корреспонденции покойного Трэнсмира. Оказалось, что он за последние два года получал массу писем. Вероятно, мы найдем их в еще не вскрытых коробках. Кроме того, сегодня утром мы узнали, что за десять минут до исчезновения Вальтерса в Майфилде была получена телеграмма...

Когда они вошли в дом и расположились в гостиной, Карвер тщательно закрыл дверь и показал молодому человеку телеграмму.

"Помните семнадцатое июля 1913 года. Полиция Ньюкастла придет за вами в три часа".

Подписи не было.

- Сегодня же утром я просмотрел газеты за это число, - рассказывал Карвер. - Оказывается, семнадцатого июля тысяча девятьсот тринадцатого года Феллинг был заключен в Ньюкастл на семь лет и судья заявил ему, что в случае нового преступления он приговорит его к пожизненной тюрьме...

- Значит, вы думаете, что телеграмма была послана кем-нибудь из друзей Вальтерса? - быстро спросил Тэб.

Карвер утвердительно кивнул.

- Телеграмма была вручена за пять минут до его исчезновения, то есть без десяти минут три, - сказал он. - Я лично видел рассыльного, принесшего ее; он утверждает, что Вальтерс сам взял ее у него из рук.

- Вы думаете, что это и есть причина его исчезновения? - спросил озадаченный журналист.

- В известной степени - да, - ответил сыщик. - Но это, конечно, не значит, что Вальтерс невиновен в убийстве... Телеграмма могла быть получена тотчас же после того, как он пристрелил старика, - и это только ускорило его побег...

- А видел кто-нибудь, как Уэллингтон Броун входил в дом? - задал Тэб уже давно мучивший его вопрос.

- Нет, никто, - ответил сыщик. - Лишь один Вальтерс мог бы сказать, в котором часу он приходил.

Карвер тщательно сложил телеграмму и спрятал ее.

Затем оба спустились в подвал и принялись осматривать коробки.

Везде они находили денежные знаки всевозможных стран: тут были и греческие драхмы, и итальянские лиры. В иных коробках хранились только деньги, в других - и пачки писем, адресованных Трэнсмиру в различные китайские города.

Однако ни одно из этих писем не пролило ни капли света на таинственное убийство.

В последней коробке они нашли сравнительно недавнюю переписку старика: по большей части это были копии писем, напечатанных на пишущей машинке и адресованных различным обществам, с которыми он имел дела.

Они перечли все письма, и Карвер удивленно заметил:

- Где же были напечатаны эти письма? И когда? Мне кажется, что у него не было секретаря?

Тэб вдруг вспомнил о находке кухарки и рассказал об этом сыщику.

- Он выходил из дому ежедневно от половины седьмого до половины девятого, - заметил журналист. - Вероятно, в это время он заходил в какую-нибудь контору, занимающуюся перепиской. В Сити есть несколько контор, работающих так поздно...

- Возможно, - согласился сыщик. - Все, что казалось мне интересным, я уже послал переводчику. Остальное, мне кажется, не имеет большого значения.

Тэб стоял спиной к полкам и машинально нажимал рукой на стальную полоску. Вдруг он почувствовал, что между двумя полками помещался еще ящик, которого они до сих пор не заметили.

Он быстро выдвинул его. Сыщик нагнулся и заглянул внутрь.

- Здесь еще какие-то вещи! - воскликнул он.

Карвер вынул сначала небольшую коробку прекрасной китайской работы, покрытую светло-зеленым лаком. Она была пуста.

Затем он вынул из ящика небольшой коричневый ларец и, поставив его на полку, открыл крышку.

Еще до того, как Тэб увидел брошку с сердцевидным рубином, он воскликнул:

- Это драгоценности мисс Эрдферн!

Сыщик и журналист удивленно посмотрели друг на друга.

- Вы уверены, что это именно те драгоценности, которые были украдены в субботу утром? - недоверчиво спросил сыщик.

Тэб утвердительно кивнул головой.

Карвер вынул большой изумрудный крест, осмотрел его со всех сторон и положил обратно в коробку.

- Насколько я припоминаю, об этом было напечатано сегодня утром в газетах, - задумчиво проговорил сыщик. - Мисс Эрдферн вошла в субботу утром в почтовое отделение, чтобы купить марки. Она поставила ларец с драгоценностями рядом с собой на прилавок и занялась покупкой. Когда она обернулась, вещи уже исчезли. Думая, что она забыла их дома, она вернулась в отель и тщательно обыскала все свои комнаты. Она рассказала обо всем этом полиции в воскресенье утром.

- Да, примерно так... - пробормотал совершенно озадаченный журналист.

- Через три или четыре часа после того, как мисс Эрдферн потеряла свои драгоценности, Трэнсмира убивают в этой комнате, - продолжал сыщик. - Драгоценности были уже в то время здесь, ибо ясно, что после убийства никто не проникал в эту комнату... Другими словами, в течение двух часов драгоценности были украдены, принесены к Джессу Трэнсмиру и заперты здесь... Но для какой цели? И каким образом?

Сыщик удивленно уставился на Тэба.

Журналист мог только развести руками.

Карвер почесал затылок и в глубокой задумчивости сказал:

- При других обстоятельствах можно было бы предположить, что Трэнсмир был скупщиком краденого... Такие случаи бывали. Можно было бы также предположить, что он был ростовщиком и ссужал деньги под залог драгоценностей... если бы мисс Эрдферн не сделала заявления о пропаже вещей.

- Я совершенно уверен, что она даже не знает Трэнсмира, - быстро проговорил Тэб. - Я... я довольно хорошо знаком с ней, - прибавил он.

Сыщик не мог прийти в себя от изумления.

- В таком случае не может быть речи о залоге, - решил он. - Нужно лишь выяснить, был ли Трэнсмир действительно скупщиком краденого...

Он бросил взгляд на полки, на которых стояли наполненные деньгами коробки, покачал головой и заметил:

- Мне кажется невероятным такое предположение. Он был слишком богат, чтобы заниматься такими опасными делами... Кроме того, если бы предположение это было правильно, мы нашли бы и другие вещи. Ведь невозможно же предположить, что он купил только эти вещи...

Карвер засунул руки в карманы брюк и долго ходил взад и вперед по подвальной комнате.

- Я должен признаться, что совершенно озадачен, - сказал он наконец, - и хочу предложить вам лишь один вопрос: вы совершенно уверены, что это действительно драгоценности мисс Эрдферн?

- Да, я совершенно уверен в этом, - тотчас же ответил Тэб. - Во всяком случае в полиции, вероятно, есть описание пропавших вещей, и можно будет легко проверить...

- В таком случае это следует сделать сейчас же, - заявил Карвер.

Он позвонил в полицию, и с первых же слов ему стало ясно, что в их руках были драгоценности артистки.

- Поезжайте к ней, Тэб, - обратился он к молодому журналисту, - и покажите ей ларец. Вещи же мы пока оставим в полиции.

Глава 10

Мисс Эрдферн вернулась в отель всего за несколько минут до прихода Тэба. Против ожидания его тотчас же проводили к артистке.

Мисс Эрдферн спокойно взяла из рук молодого человека ларец.

- Да, это мой ларец, - сказала она и приподняла крышку. - А где же вещи? - удивленно спросила она.

- Они в полиции...

- В полиции?! - еще более удивленно переспросила она.

- Ваши драгоценности были обнаружены в подвальной комнате, в которой был убит Джесс Трэнсмир, - пояснил Тэб. - Наверное, вы не имеете ни малейшего представления о том, каким образом они туда попали?

- Ни малейшего! - подтвердила она. - Я даже не знала господина Трэнсмира.

Тэб рассказал молодой женщине все подробности убийства. Вероятно, она уже читала об этом в газетах, ибо не проявила никакого интереса к его рассказу. Она оживилась немного лишь тогда, когда Тэб принялся рассказывать о своем участии в расследовании преступления.

Молодой человек рассказал ей, каким образом он обнаружил ящик, в котором был найден ларец с ее драгоценностями.

- Вы просмотрели все его бумаги? - машинально спросила молодая женщина. - Какие же это были бумаги?

- Это были по большей части деловые бумаги, - ответил журналист, удивленный тем, что мисс Эрдферн обнаружила, наконец, какой-то интерес к этому делу. - Там были и счета, и копии писем. Однако мы не нашли ничего, заслуживающего серьезного внимания... Но почему вы об этом спрашиваете?

- У меня была подруга, молодая артистка, которая интересовалась Трэнсмиром, - ответила мисс Эрдферн. - Она рассказывала мне, что у старика хранилось много документов, имевших отношение к ее семье... Нет, я не помню ее имени, я встретила ее во время гастролей, - ответила она на вопрос Тэба.

Тэб, отличавшийся большой наблюдательностью, заметил, что мисс Эрдферн приняла его на этот раз очень сухо и сдержанно, и не знал, чему приписать эту холодность артистки.

Ему показалось также, что в конце разговора мисс Эрдферн как-то странно оживилась.

- Когда же полиция отдаст мне мои драгоценности? - спросила она веселым тоном.

- Боюсь, что вам удастся получить их лишь по окончании расследования дела, - ответил Тэб.

- Как жаль, - сказала она и снова вернулась к разговору об убийстве. - Что же вы думаете об этом, господин Холланд? Одна из газет считает, что не кто иной, кроме самого Трэнсмира, не мог запереть двери; с другой стороны - вполне очевидно, что тут не было самоубийства... И кто этот Броун, которого теперь разыскивает полиция?

- Это какой-то авантюрист, приехавший из Китая, - сообщил журналист. - Много лет назад он был чем-то вроде секретаря у Трэнсмира.

- Вроде секретаря? - перебила его мисс Эрдферн. - Кто вам это сказал?

- Броун сам говорил мне об этом, - ответил Тэб. - Я видел его накануне убийства. По всей вероятности, Трэнсмир поступил с ним не совсем благородно, так как в течение многих лет выплачивал ему пенсию...

Мисс Эрдферн погрузилась в задумчивость.

- Почему же он уехал из Китая? - промолвила она. - Ведь он мог бы спокойно жить там на эту пенсию... Вероятно, это была довольно хорошая пенсия?

Она снова немного помолчала и спросила:

- Это все, о чем вы хотели меня расспросить, господин Холланд?

- Может быть, вам придется пройти в полицейский участок для опознания своих вещей, - сказал Тэб. - Вас могут спросить о том, каким образом ваш ларец мог попасть к Трэнсмиру.

Молодая женщина ничего на это не ответила. Журналист ушел от нее разочарованный.

Тэб поспешил рассказать Карверу о своем разговоре с артисткой. Сыщик на четвереньках ползал по полу подвальной комнаты. При звуке шагов он обернулся.

- Не помните ли вы, было в субботу сухо или мокро? - спросил сыщик, увидев журналиста.

- В субботу была очень хорошая погода, - ответил Тэб.

- В таком случае это, по всей вероятности, пятна крови, - заметил Карвер.

Тэб опустился на колени около него. На цементном полу он увидел четкий полукруглый отпечаток каблука.

- Это доказывает, что кто-то был в подвальной комнате после убийства Трэнсмира. Я думаю, он подходил к старику, чтобы убедиться в том, что тот мертв. При этом каблук его запачкался в крови... По отпечатку каблука видно, что на нем была резина. Вероятно, преступник подошел к старику совершенно бесшумно. Других отпечатков ног, насколько я мог заметить, нет.

- Это снова наводит нас на мысль о существовании второго ключа! - воскликнул Тэб.

- Второго ключа не было, - резко заметил Карвер, вставая и стряхивая пыль с колен. - В этом я совершенно убедился после разговора со слесарем. Мне удалось, наконец, найти того слесаря, который делал этот замок; он не только утверждает, что второго ключа не было сделано, но говорит, что даже не сохранилось рисунка единственного сделанного. Кроме того, когда замок был принесен сюда, старик Трэнсмир заставил мастера изменить его здесь же. Вы сами понимаете, что при таких условиях не может быть и речи о существовании второго ключа...

- Однако Вальтерс как раз был занят изготовлением такого ключа, - упрямо настаивал журналист.

- Но Вальтерс не окончил своей работы, и его ключ в том виде, в каком он был найден нами, не мог открыть дверь... Нет, я решительно утверждаю, что после убийства дверь была заперта именно этим единственным, испачканным в крови ключом. Старик всегда носил его на цепочке на шее, и мы нашли на нем эту разорванную цепочку... Далее, на замочной скважине как с внутренней, так и с внешней стороны имеются кровавые пятна. Для настоящего преступления самым характерным является именно тот факт, что после убийства ключ вставлялся и с той, и с другой стороны двери... По всей вероятности, тотчас же после совершения преступления преступник был заперт в этой комнате со своей жертвой. Затем он открыл дверь, причем выпачкал в крови и ключ, и замочную скважину, вышел из комнаты и запер дверь снаружи... Но вот каким образом ключ очутился на столе в запертой комнате, это уж я никак не могу объяснить... Если бы я не знал, что это совершенно невозможно, я готов был бы побиться об заклад, что дверь была в конце концов заперта изнутри и что преступник исчез через какой-то потайной ход... Однако нам достоверно известно, что другого выхода из комнаты нет...

- А вы осматривали потолок? - задумчиво спросил Тэб.

- Я не только осматривал, а тщательно исследовал стены, пол и потолок, - нетерпеливым тоном ответил сыщик. - Я лишь заметил, что под дверью имеется щель шириной приблизительно в одну восьмую дюйма. Если бы ключ был найден на полу, то все было бы ясно: преступник мог швырнуть его под дверь, выйдя из комнаты. Но ключ лежал на столе... Кроме того, существенное значение имеет то, что Трэнсмир был убит выстрелом в спину...

- Почему же это так важно? - удивленно спросил журналист.

- Потому что это доказывает, что в момент убийства старик ничего не подозревал... Весьма странным обстоятельством является еще и находка драгоценностей. Да, сложное это дело!

Некоторое время спустя суд возбудил преследование по обвинению в умышленном убийстве против неизвестного и выразил порицание полиции за недостаточно энергичное расследование этого таинственного дела.

В этот день мисс Эрдферн дважды падала на сцене в обморок, и ее пришлось отвезти в отель в бессознательном состоянии.

Глава 11

Против Майфилда помещался дом Фергюссона Скотта - маленького, толстого и лысого человека в огромных очках в роговой оправе.

Скотт был необычайно взволнован преступлением. Он решительно заявил, что не желает ни во что вмешиваться. Какое ему до всего этого дело?.. И однако же говорил об убийстве с упоением.

- Достаточно уже того, что мы имеем несчастье жить на улице, где было совершено это ужасное преступление! - заявил он своей супруге. - Надо по крайней мере хоть держать себя так, чтобы нас оставили в покое, миссис Скотт.

- Но Эллина рассказывает... - начала миссис Скотт.

- Охота тебе слушать болтовню прислуги! - нетерпеливо прервал ее супруг. - Я не хочу, чтобы мое имя трепали в газетах...

Эти и тому подобные разговоры не мешали ему, однако, целыми днями просиживать у окна и наблюдать за Майфилдом. В комнатах его по вечерам мелькали огни, и мистер Скотт бормотал про себя: "Они все еще шарят там..."

Когда он встречался с соседями в пивной, он как бы невзначай замечал:

- Полиция все еще обыскивает дом старика Трэнсмира. Я поневоле все вижу... Ведь мой дом как раз напротив...

Когда же свет перестал появляться в окнах Майфилда и все затихло, Скотту стало скучно.

- Что рассказывает Эллина? - спросил он однажды у своей жены. - Позовите-ка ее...

- У меня мороз пробегает по коже, сэр, когда я говорю об этом ужасном деле, - прошептала горничная. - Я уверена, что умерла бы со страха, если бы мне пришлось давать свидетельские показания на суде.

- Успокойтесь, вас не вызовут в суд, - нетерпеливо возразил Скотт. - То, что вы расскажете, останется тайной.

- В последние две недели у меня очень болели зубы, сэр, - начала горничная. - Обычно приступ начинается в половине двенадцатого и проходит к двум часам ночи. Это случается так регулярно, что я могу и не смотреть на часы...

- Я понимаю, - с раздражением промолвил Скотт, - Вы не спали в это время... Что же вы видели в Майфилде?

- Обычно я сижу у окна до тех пор, пока не утихнет боль, - продолжала горничная.

Скотту очень хотелось прочесть ей наставление о том, что не следует сидеть у окна с зубной болью, а тем паче - так пространно рассказывать об этом. Но он стиснул зубы и промолчал.

- Конечно, я в это время вижу все, что происходит на улице, - продолжала девушка. - И в первую же ночь я увидела маленький автомобиль, который подъехал к дому и остановился у входной двери. Из него вышла дама...

- Да?! - удивленно воскликнул Скотт.

- Дама... или девушка, - поправилась Эллина. - Она открыла ворота и въехала в сад. Меня это очень поразило: у господина Трэнсмира нет ведь гаража...

- Куда же она поставила автомобиль? - с досадой перебил ее мистер Скотт.

- Она оставила его в саду, - ответила горничная. - Потушив огни машины, она поднялась по лестнице и открыла дверь... В первую ночь в передней был свет, и я видела что она вынула ключ прежде, чем войти и закрыть дверь. Через несколько минут после ее приезда я увидела велосипедиста. Он подъехал к дому, слез с велосипеда и закурил сигару. Меня поразила его походка: он продвигался вперед какими-то странными маленькими шажками...

- И он тоже вошел в дом? - затаив дыхание, спросил Скотт.

- Нет... Он только дошел до калитки и прислонился к ней, видимо, в ожидании чего-то. Вскоре он бросил сигару и зажег другую. Тут я увидела его лицо... Это был китаец...

- Боже! - вскрикнул мистер Скотт. Известие о том, что около его дома бродил какой-то таинственный китаец, заставило его содрогнуться от ужаса.

- Когда он завидел вдали полицейского, он тотчас же вскочил на велосипед и уехал. Но как только полицейский исчез, он снова появился и стоял у калитки до тех пор, пока не открылась входная дверь Майфилда. Тогда он быстро вскочил на велосипед и уехал в противоположном направлении. Едва он исчез из вида, как молодая дама открыла ворота, вывела автомобиль, снова закрыла ворота и уехала... В тот же миг китаец опять появился и помчался за ней, как бы стараясь догнать автомобиль...

- Как странно! - воскликнул Скотт, который не мог прийти в себя от изумления. - Вы все это видели лишь один раз?

- Это повторялось каждую ночь! - воскликнула Эллина. - В пятницу я видела их в последний раз... Но в воскресенье ночью приехали два китайца; один из них вошел в сад и пробыл там очень долго... Я догадалась, что другой человек был также китаец, по его странной походке. Однако на этот раз они приехали не на велосипедах, а в автомобиле. Машину они оставили в конце улицы...

- Странно! - снова повторил Скотт.

- Сегодня полиция весь день выносила из дома различные вещи, - продолжала Эллина. - Ящики и чемоданы. Соседская горничная рассказала мне, что лишь сегодня ночью снимут охрану. Ведь с самого дня убийства дом все время охранялся полицией...

- Очень, очень странно, - пробормотал озадаченный хозяин. - Однако это не ваше дело, Эллина, - тотчас же строго добавил он. - Советую вам вырвать зуб и не сидеть больше по вечерам у окна.

Ночью Скотта разбудил легкий стук в дверь.

- Кто там? - спросил перепуганный хозяин.

- Это я, Эллина, - послышался робкий шепот. - Я пришла сказать вам, что они снова тут...

Первым движением Скотта было натянуть одеяло поверх головы и сделать вид, что он ничего не слышал. Однако любопытство взяло верх, и он не без опаски встал и накинул халат. Миссис Скотт даже не проснулась.

- Китайцы снова приехали, - пробормотала горничная, у которой зуб на зуб не попадал от страха. - Я видела, как один из них вошел в дом через окно...

- Подождите... Я возьму палку, - прошептал хозяин.

Он вернулся в спальню и схватил тяжелую трость, всегда стоявшую у изголовья кровати. Хотя он не имел ни малейшего намерения выходить за пределы своего дома, тем не менее счел благоразумным принять эту предосторожность.

Эллина осторожно приоткрыла ставню окна.

- Вот один из них, - сказала она, понизив голос до едва слышного шепота.

Скотт ясно увидел притаившуюся в тени фигуру. В полном молчании они наблюдали за ней в течение получаса. Фигура оставалась недвижима.

Скотт подумал, что следовало бы позвонить в полицию, но сразу же отказался от своего намерения. Будь это обыкновенные громилы, он не задумываясь предупредил бы полицию. Но про китайцев он слышал, что они отличаются необычайной мстительностью.

Через полчаса из дома вышел второй китаец, подошел к первому, и оба исчезли за поворотом улицы.

- Хорошо, что вы меня разбудили, Эллина, - промолвил Скотт. - Однако советую вам никому не рассказывать о том, что вы видели. Вы не можете себе представить, какой жестокий народ эти китайцы: если они заподозрят вас, они не задумываясь заколотят вас в бочку с гвоздями и скатят с горы... Да! А посему держите язык за зубами!

Таким образом, никто не узнал о посещении И Лингом Майфилда, не узнал о том, что он искал маленькую лакированную коробку, в которой Джесс Трэнсмир хранил важный документ, написанный по-китайски рукою самого И Линга.

Глава 12

- Мисс Эрдферн покидает сцену! - воскликнул Тэб однажды вечером, возвратясь со службы. - Отныне она поселится у себя в деревне...

- Неужели? - спросил Рекс.

Казалось, он забыл уже свое восхищение артисткой. Во всяком случае, не стал расспрашивать друга о причине столь неожиданного ее решения.

Рекс еще не вполне оправился от нервного потрясения, и доктора советовали ему поехать за границу и отдохнуть.

Молодой человек хотел после путешествия снова вернуться к своему другу и поселиться в его квартире. Однако Тэб всячески отговаривал его.

- Вы теперь богатый человек, Бэби, - говорил он, - и я буду просто неловко себя чувствовать в одной квартире с миллионером. У вас завяжутся новые и интересные знакомства, вы должны будете принимать у себя друзей, устраивать обеды... Не можете же вы устраивать приемы в этой крошечной квартирке? Может быть, вы поселитесь в Майфилде?

Рекс вздрогнул.

- О, нет! - воскликнул он. - Я заколочу дом и оставлю его так, пока не забудется это кошмарное преступление... А затем, быть может, найдется и покупатель... Правда, Тэб, я отлично чувствую себя здесь, в вашей квартире, и мне никуда не хочется переезжать.

- А я гораздо больше думаю о собственных чувствах, чем о ваших! - с комическим отчаянием воскликнул журналист. - Можете считать, что я вас выгнал отсюда...

Рекс усмехнулся.

На следующий день он уезжал в Неаполь, и верный друг пришел на пристань, чтобы проводить его. Когда пароход отчаливал, Рекс крикнул:

- Не забудьте, Тэб, что вы обещали познакомить меня с мисс Эрдферн! Мне страшно неприятно, что она хотя бы косвенно оказалась замешанной в этом деле... Как же вы сами объясняете то, что ее драгоценности были найдены в подвальной комнате?.. Между прочим, не забудьте, что ключ от нее в моем чемодане... Это на тот случай, если он понадобится полиции. Хотя у них есть теперь второй ключ...

Тэб не успел ничего ответить Рексу.

Он с грустью посмотрел вслед удаляющемуся пароходу: Лендер был его лучшим другом, и он чувствовал, что дружбе этой теперь пришел конец. В прежние годы он был состоятельнее Рекса и часто выручал молодого человека, когда приходилось платить по счетам: Рекс жил всегда шире, чем мог...

Со времени следствия прошло уже около месяца. Тэб знал, что мисс Эрдферн была очень больна и переселилась за город, по всей вероятности в Стон-коттедж.

Молодой человек несколько раз порывался навестить ее, но всякий раз откладывал свое посещение. За это время он навел справки относительно молодой женщины.

Он узнал, что она выступала со странствующей труппой в маленьких ролях. И всегда бывала замечательно хороша. Затем вдруг перешла в "Атенеум" и выступала в "Тоске" во второстепенной роли. Театральная критика тотчас же обратила на нее внимание.

После трехмесячного непрерывного успеха "Тоску" сменила другая вещь, в которой мисс Эрдферн играла уже первую роль. Успех ее превзошел все ожидания, и она вскоре стала любимицей публики. Известию о том, что она навсегда покидает сцену, вначале не поверили. Однако это была правда: мисс Эрдферн действительно оставила театр.

Возвратясь к себе в контору после отъезда Рекса, Тэб нашел письмо от молодой женщины:

"Дорогой господин Холланд!

Возможно, вы пожелаете приехать в Стон-коттедж и навестить меня? Я буду очень рада. Кроме того, мне нужно переговорить с вами о деле..."

Тэб с нетерпением ждал следующего дня. В шесть часов он был уже на ногах. День выдался теплый и солнечный. Молодой человек отправился в Стон-коттедж к завтраку.

Мисс Эрдферн сидела на той же лужайке, на которой он ее увидел в первый раз. Ему показалось, что она сильно побледнела и осунулась.

Она протянула ему тонкую белую руку. Он взял ее так осторожно, что мисс Эрдферн невольно засмеялась.

- Ничего... ничего... моя рука не так уж хрупка, - сказала она. - Садитесь, господин Холланд.

- Мне гораздо больше по душе, когда вы меня зовете господином Тэбом, - заметил молодой журналист.

- Господин Тэб, могу я просить вас оказать мне дружескую услугу? - спросила молодая женщина.

Лицо ее стало серьезным.

Тэбу хотелось крикнуть, что он с удовольствием прошелся бы колесом или простоял бы полдня на голове, если бы только это могло ей доставить удовольствие.

- Не можете ли вы продать некоторые из моих драгоценностей? Из тех, что были найдены в подвальной комнате у Трэнсмира? - спросила мисс Эрдферн.

- А вы хотите продать их? - удивленно спросил молодой человек, - Разве вы...

И он не договорил.

- Нет, я не нуждаюсь в деньгах, - поняв его невысказанный вопрос, ответила она. - У меня достаточно средств, чтобы прожить без нужды...

- Зачем же вам продавать свои вещи? - спросил озадаченный Тэб.

- Мне теперь не нужны драгоценности! - грустно покачала головой мисс Эрдферн. - Я прошу вас продать их и обратить вырученную сумму на какое-нибудь благотворительное дело... Я сама не разбираюсь в этом...

- Вы говорите серьезно? - переспросил Тэб.

- Совершенно, - подтвердила она. - Эти вещи стоят от двенадцати до двадцати тысяч. Они принадлежат мне, - сказала она несколько вызывающим тоном, что было, по мнению Тэба, совершенно излишним. - И я могу поступать с ними, как хочу.

- Но, дорогая мисс Эрдферн... - начал Тэб.

- Дорогой господин Холланд, - передразнила она его, - если вы хотите действительно помочь мне, то должны исполнить то, о чем я вас прошу.

- Конечно, ваше желание для меня закон! - с жаром воскликнул Тэб. - Но неужели вам не жалко расставаться со своими вещами?

- Мне еще тяжелее оставлять у себя эти вещи, - прошептала она. - Кроме того, у меня к вам еще большая просьба: никто не должен знать имени жертвовательницы. Вы можете написать, что пожертвование сделано светской женщиной, - все что хотите, только не артисткой... Вы обещаете мне исполнить эту мою просьбу?

Тэб утвердительно кивнул головой.

- Вещи здесь, - продолжала она. - Вчера я велела их привезти сюда. А теперь довольно говорить о делах, пойдемте завтракать...

Она взяла его под руку, и Тэб подумал, что с радостью понес бы ее на руках не только через эту освещенную солнцем лужайку, но и на край света.

Мисс Эрдферн не сразу повела его в дом, а показала сначала чудесный маленький китайский садик с карликовыми деревцами, крошечными мостиками и массой ароматных пестрых цветов.

- Вы только что думали о том, что с радостью понесли бы меня на руках хоть на край света? - неожиданно спросила она и лукаво улыбнулась.

Тэб растерялся и покраснел.

- Вы любите детей, господин Тэб? - вдруг так же неожиданно спросила мисс Эрдферн.

- Обожаю! - с горячностью воскликнул Тэб.

- И я также. Мне приходилось видеть в жизни много детей, - серьезно заметила она. - Они так близки к источнику жизни... Они как бы заключают в себе частицу божества...

Тэб слушал молча. Слова молодой женщины произвели на него глубокое впечатление. Он недоумевал, что означала ее фраза: "Мне приходилось видеть в жизни много детей". Быть может, она была раньше гувернанткой?..

Во время завтрака разговор принял более интимный характер.

- У вас много друзей? - поинтересовалась мисс Эрдферн.

- Увы! У меня лишь один друг, - улыбаясь, ответил Тэб. - И тот теперь так богат, что мне придется расстаться с ним. Я не хочу этим сказать, что Рекс изменился...

- Рекс? - переспросила молодая женщина.

- Да... Рекс Лендер, - уточнил Тэб, - который, кстати сказать, жаждет быть вам представленным... Он один из самых пылких ваших поклонников.

Сказав это, Тэб пришел в восторг от собственного благородства.

- А кто он, этот Рекс? - спросила мисс Эрдферн.

- Племянник Трэнсмира, - ответил журналист.

- Да... да! Я должна была догадаться... Вы как-то уже говорили о нем, - заметила молодая женщина и густо покраснела.

Тэб удивленно взглянул на нее: он был почти уверен, что никогда не упоминал при мисс Эрдферн имени Рекса Лендера.

- Да, конечно, он должен быть теперь очень богат, - задумчиво проговорила она. - Ведь он был единственным племянником старика Трэнсмира.

- Вы знаете об этом из газет? - быстро спросил Тэб.

- Нет... решительно нет! Я не читала ни одной заметки об этом убийстве. Я была слишком больна. Должно быть, мне кто-нибудь говорил... Итак, он теперь богат, - задумчиво продолжала она. - Скажите, он похож на своего дядю?

Тэб невольно улыбнулся.

- Я просто не могу себе представить двух более различных людей! - воскликнул он. - Рекс увалень и ленив, дядя же его, наоборот, был худощав и энергичен и отличался для своего возраста большой живостью... Между прочим, не помните ли вы, когда я говорил с вами в Рексе?

Молодая женщина покачала головой.

- Я не могу сейчас припомнить, - устало ответила она. - Я так утомлена, что мне не хочется ни думать, ни вспоминать... Где же теперь ваш друг?

- Он вчера уехал в Италию, - с некоторой грустью ответил Тэб.

На этом разговор о Рексе прекратился.

- Мне хотелось бы знать прошлое Трэнсмира, - задумчиво проговорил Тэб. - Оно, должно быть, очень интересно. Странно, что мы не нашли в доме ничего, что напоминало бы о его пребывании в Китае, кроме маленькой лакированной коробки, оказавшейся пустой... Меня страшно интересует Китай и его обитатели. Мы так мало, в сущности, знаем о них...

- Меня они всегда поражают своей добротой, - заметила мисс Эрдферн, бросив на молодого человека быстрый взгляд.

- Как?! Вы знаете китайцев? - удивленно воскликнул Тэб. - Разве вы бывали в Китае?

Мисс Эрдферн покачала головой.

- Нет, просто я была знакома с одним или с двумя китайцами, - проговорила она и остановилась, как бы обдумывая, продолжать ли дальше. И неожиданно сказала: - Когда я ушла со службы...

Тэб удивленно уставился на нее и тотчас же спросил:

- Я не вполне понимаю, что вы подразумеваете под словом "служба"?

- То же, что и все, - с некоторой грустью ответила мисс Эрдферн. - Я работала кем-то вроде судомойки. На мне лежала обязанность чистить картошку, мыть посуду и так далее. В то время мне было лишь тринадцать лет... Но это уже "другой рассказ", как говорит Киплинг. В то время я познакомилась с китайцем, жившим в одном доме со мной. Сын его был очень болен. Я помогала бедному отцу ухаживать за мальчиком. Они очень нуждались: отец служил лакеем в китайском ресторане... Это был совершенно необыкновенный человек. Я и впоследствии виделась с ним.

- А мальчик выздоровел?

- Да. Полностью. Он нуждался только в тщательном уходе... Теперь он в Китае и занимает там какое-то важное положение.

- Мне все же хотелось бы знать и "другой рассказ", - промолвил молодой человек. - Я ведь большой поклонник Киплинга...

- С "другим рассказом" придется подождать, - улыбаясь ответила мисс Эрдферн. - Возможно, в другой раз... Между прочим, отец этого мальчика разбил мне маленький садик, которым вы только что любовались.

Возвращаясь от мисс Эрдферн, Тэб неподалеку от ее виллы столкнулся с запыленным, бедно одетым пешеходом. Это был китаец. В руках он держал небольшой плоский пакет.

Приблизившись к молодому человеку, он молча развернул тонкую бумагу и вынул из нее письмо.

Оно было адресовано мисс Эрдферн в Стон-коттедж. На бумаге же Тэб заметил китайские буквы - по всей вероятности, инструкции для посыльного.

- Где? - только спросил китаец, видимо, плохо говоривший по-английски.

Тэб указал ему виллу мисс Эрдферн и опрометью кинулся на вокзал, чтобы не опоздать на последний поезд.

В редакции остались недовольны рассказом молодого журналиста.

- Заметка теряет половину своей привлекательности, раз мы не имеем права назвать имя жертвовательницы, - сказал Тэбу редактор. - Неужели вы не могли убедить ее?

Тэб отрицательно покачал головой.

- Скажите по секрету, уж не собирается ли она в монастырь? - заметил редактор.

- Мне она ничего не говорила об этом! - с внезапным раздражением воскликнул Тэб. - Если же вам не нравится заметка, я могу ее взять обратно...

Эта угроза всегда достигала своей цели, ибо Тэба очень ценили в "Мегафоне".

Глава 13

В нескольких шагах от конторы господина Скотта находился ресторан "Тоби", куда ежедневно сходились к завтраку директора, управляющие и крупные служащие банков и контор.

Ресторан "Тоби" во многом походил, на клуб: у постоянных клиентов были излюбленные столики, которые никогда не отводились посторонним.

Почти все клиенты были знакомы между собой и во время завтрака обсуждали события дня. Если в ресторан заходили посторонние, они должны были довольствоваться скромным местом в углу, где не мешали интимным разговорам постоянных клиентов.

Вокруг Скотта в последнее время собирался ежедневно целый кружок слушателей.

- Я не могу понять, Скотт, - заметил один из них, - почему вы не вызвали полицию?

Скотт многозначительно улыбнулся.

- У меня был другой план, - подмигнул он. - Вместо того чтобы звонить в полицию, я хотел сам задержать этих китайцев... Но эта дура Эллина помешала мне: она боялась остаться одна. Я думаю, что мне незачем повторять, что я сообщаю вам все это под строжайшей тайной. Я и так дрожу, что эта бестолковая женщина может обо всем разболтать.

- А китайцы приходили еще после той ночи? - спросил другой собеседник.

- Нет. С тех пор я не видел больше ни их, ни женщины, приезжавшей на автомобиле.

- Все же мне кажется, что нужно было бы известить полицию, - возразил тот же слушатель. - Вдруг ваша Эллина скажет об этом еще кому-нибудь. Поднимется шум... И вас могут спросить, почему вы скрыли то, что вам было известно...

- Это не мое дело, - с достоинством ответил Скотт. - Полиция сама должна следить за домом. Я нахожу, что суд совершенно правильно высказал ей порицание в этом деле.

Он заплатил по счету и направился к выходу. В это мгновение к нему подошел высокий худощавый человек и тронул его за рукав.

- Господин Скотт? - спросил он.

- Да... С кем имею удовольствие говорить?

- Я полицейский инспектор Карвер, - последовал ответ. - Я хотел лишь спросить вас о том, что вы видели из окна вашего дома накануне и после преступления в Майфилде?

Скотт побледнел как полотно.

- Проклятая Эллина! - пробормотал он. - Конечно же, эта дура разболтала все!

- Вы, кажется, изволили упомянуть имя своей служанки, сэр, - не без яда заметил. Карвер. - Но гнев ваш едва ли справедлив. Случайно мне три дня кряду пришлось завтракать в этом ресторане, и согласитесь, что я не мог не заинтересоваться вашим удивительным рассказом. Вы так замечательно, так живописно излагали все подробности...

- И однако же я ничего не скажу вам, - пытаясь сохранить достоинство, заметил Скотт.

Сыщик вздохнул.

- Напрасно! Совершенно напрасно! Я бы на вашем месте сделал обратное, - продолжал он. - Я не знаю, как на это посмотрит следователь, но, мне кажется, ваше упорство может показаться очень подозрительным, господин Скотт.

- Подозрительным?.. - пробормотал Скотт. - Хм! Вы, пожалуй, правы. Пройдемте в мою контору, господин Карвер. Я так и знал, что меня как-нибудь впутают в это ужасное дело! Ах, Эллина, Эллина! И нужно же было подсматривать за чужими домами!

Днем между Тэбом и Карвером происходил разговор, и сыщик сокрушался:

- Если бы этот болван догадался позвонить в полицию тотчас же - обе птицы были бы пойманы! Продолжать слежку за домом теперь бессмысленно... Меня интересует сейчас только женщина с черным чемоданом, приезжавшая каждый день к Трэнсмиру в автомобиле.

Тэб ничего не ответил: он сразу догадался, что женщина была мисс Эрдферн.

Он вспомнил свою встречу с ней на рассвете, ее простое платье и стоявший на полу автомобиля черный чемодан.

Однако он не верил в то, что мисс Эрдферн была заодно с китайцами и посвящена была в их таинственные ночные похождения...

- Я лишь недоумеваю, почему они посещали дом после того, как мы его обыскали и сняли охрану? - задумчиво проговорил Карвер. - Надеялись ли они, что мы не заметили чего-нибудь ценного?

- Ведь в Майфилде теперь ничего не осталось? - быстро спросил Тэб.

- Ничего, кроме мебели, - ответил сыщик. - Несколько взятых нами вещей мы впоследствии вернули, между прочим, и так понравившуюся вам лакированную коробку... Господин Лендер имел намерение продать всю обстановку с аукциона. По всей вероятности, перед своим отъездом он поручил это сделать одному из агентов... Да. Эти китайцы положительно интригуют меня...

Тэб прошел по приглашению Карвера в его частную контору, и там приятели просидели до одиннадцати часов.

Разговор их был прерван телефонным звонком.

Карвер сразу же узнал взволнованный голос Скотта,

- Они здесь! - говорил этот голос. - Только что пришли! Женщина открыла им дверь... Автомобиль ее стоит около двери...

- Заметьте номер машины, господин Скотт! Слышите? - быстро проговорил Карвер. - Разыщите полицейского и расскажите ему все... Если же возле вашего дома его не окажется - сами задержите эту женщину...

Схватив шляпу, Карвер выбежал на улицу. Тэб последовал за ним. Они наняли первое попавшееся такси и бешено помчались по городу. Въехав на аллею, на которой был расположен Майфилд, они увидели огни удалявшегося автомобиля.

Скотт, стоя на панели, с комическим ужасом воскликнул:

- Уехали! Уехали...

- Почему вы не позвали полицейского?

- Я не нашел ни одного!

- А вы заметили хоть номер автомобиля?

Скотт сокрушенно покачал головой.

- Нет, он был закрыт черной бумагой, - проговорил он.

- Кого же, в сущности, вы видели?

- Китайца и женщину...

- Почему вы не задержали их?

- Не успел!

- Опишите мне хотя бы внешность этой женщины! - крикнул Карвер.

- Я был слишком далеко, я не разглядел ее... - развел руками Скотт. И с внезапным негодованием прибавил: - Возмутительно! Ни одного полицейского во всем Лондоне! Воз-му-ти-тель-но!

Оставив Скотта, сыщик быстро пробежал через сад, открыл входную дверь и зажег свет в передней. Ему показалось, что здесь ничего не тронуто.

Затем он перешел в столовую, и взгляд его упал на камин.

Камин был выложен красными кирпичами, соединенными цементом. Карвер, как ему казалось, в свое время тщательно осматривал его. Теперь он к ужасу своему убедился, что осмотр его был слишком поверхностен: один из кирпичей был вынут и лежал на столе.

Подойдя ближе, сыщик убедился, что то, что он принял за кирпич, было стальным, окрашенным в цвет кирпича ящиком.

- Какая мастерская работа! - с невольным восхищением воскликнул он. - Вероятно, это был единственный секретный ящик во всем доме! Должен сознаться, что я сплоховал: мне нужно было более подробно расспросить архитектора...

Ящик оказался пустым. В нем валялась только лента. Совершенно такая же лента лежала рядом на столе.

- В этом ящике хранились какие-то важные документы, - задумчиво сказал Карвер. - Две связки... как о том свидетельствуют ленты...

Он осмотрелся и вскрикнул:

- И лакированная коробка тоже исчезла! Я сам положил ее на каминную доску...

Карвер открыл дверь, ведущую в подвал, и убедился, что там ничего не было тронуто.

- Придется еще порасспросить этого чудака, не желающего впутываться в дело, - с усмешкой заметил он.

При проверке оказалось, что Скотт был не так уж виноват: несмотря на панический страх, он все же вышел на улицу и сделал даже попытку найти полицейского. Убедившись в том, что его поблизости нет, он послал на поиски Эллину.

И покуда сыщик допрашивал его, девушка действительно привела полицейского.

- Я не только вышел на улицу, но и вошел в сад, - продолжал оправдываться Скотт. - Вероятно, они меня увидели, ибо свет в столовой внезапно потух... и они бегом спустились по лестнице...

- И пробежали мимо вас? - с иронической улыбкой спросил Карвер.

- Нет... Я был уже по ту сторону улицы, когда они добежали до калитки, - ответил Скотт.

- Неужели вы не можете хотя бы в общих чертах описать наружность женщины? - снова спросил Карвер.

- Я заметил, что она молода, но не видел ее лица... Она была вся в черном и, как мне показалось, под густой вуалью... Китаец был ей только до плеча...

- Вот так неудача! - сокрушенно промолвил сыщик. - Если бы удалось их задержать, у нас, быть может, был бы ключ к разгадке таинственного убийства...

Они медленными шагами пошли по аллее.

- Почему вы так молчаливы, Тэб? - спросил Карвер. - И о чем вы так сосредоточенно думаете? Поделитесь со мною мыслями.

- Я думаю вот о чем, - проговорил Тэб. - Я думаю, что старик Трэнсмир был гораздо большим негодяем, чем мы это себе представляем...

Глава 14

На следующий день утром Тэб отправился в Стон-коттедж. Оказалось, что мисс Эрдферн вернулась в город, и молодой человек тотчас же направился в Централь-отель.

Как только журналист переступил порог ее маленькой гостиной, он почувствовал, что артистка догадалась о причине его раннего прихода.

- Вам спешно нужно меня видеть, не так ли? - спросила она. - В чем дело?

В голосе ее Тэб уловил теплые нотки, которых он не замечал раньше. Во взгляде прекрасных глаз светились доброта и глубокая печаль.

Молодой человек решил, что лучше всего прямо приступить к делу.

- Прошлой ночью некая женщина побывала в Майфилде в сопровождении китайца и исчезла в тот миг, когда в конце улицы показалась полиция. Эта же женщина обычно посещала старика Трэнсмира между одиннадцатью вечера и двумя часами ночи...

Мисс Эрдферн некоторое время задумчиво молчала.

- Я сказала вам, что не знала Трэнсмира, - промолвила она наконец совершенно спокойно. - Это была ложь с моей стороны... Я очень хорошо знала старика, но по некоторым причинам не могла сознаться в этом...

Затем она прибавила более тихим голосом:

- Я должна сознаться, что еще раз сказала вам неправду...

- О потере драгоценностей? - быстро спросил молодой человек.

- Да.

- Вы их вовсе не теряли?

- Нет. И мне было достоверно известно, где они находятся... Но я была страшно напугана и должна была принять какое-нибудь решение. Во всяком случае я не жалею об этом.

Последовало довольно продолжительное молчание.

- А полиция... знает? - спросила молодая женщина.

- Про вас? Нет, - быстро ответил журналист. - Однако легко может узнать. Не через меня, конечно...

- Сядьте, - сказала мисс Эрдферн, указав ему на кресло рядом с собой.

Тэб думал, что она готовится рассказать ему об исчезновении драгоценностей, но ошибся.

- Поймите, что я не могу еще объяснить вам причины всего происшедшего, - начала молодая женщина. - Во всяком случае могу лишь вас заверить, что ничего не знала об убийстве. Вероятно, вы так и думали?

Тэб утвердительно кивнул.

- Я ничего не знала об этом преступлении до воскресенья. Утром я собралась ехать в Стон-коттедж, купила по дороге газету и тогда только узнала об убийстве старика... Мне нужно было принять быстрое решение, и я пошла в полицейский участок и рассказала там то, что вы знаете. Я знала, что коробка находится в подвальной комнате, и должна была тут же придумать какое-нибудь объяснение...

- Каким же образом она очутилась в подвальной комнате? - спросил Тэб, но, тотчас же поняв неуместность своего вопроса, густо покраснел.

- Это уже относится к "другому рассказу", - ответила артистка и устало улыбнулась. - Вы верите мне?

Он окинул ее быстрым взглядом, и глаза их встретились.

- Разве это имеет какое-нибудь значение? - спокойно спросил он.

- Для меня это имеет большое значение, - так же спокойно ответила она.

Тэб первый опустил глаза.

Мисс Эрдферн продолжала тем же спокойным тихим голосом:

- Можете ли вы помочь мне, господин Тэб? Не в том деле, о котором мы только что говорили...

- Я готов помочь вам и в этом деле, - горячо проговорил молодой человек.

- Я верю вам, - сказала мисс Эрдферн. - Но сейчас, как это ни странно, я не нуждаюсь в помощи... Дело, о котором я хочу вас просить, личного характера. Помните, вы говорили мне о своем друге?

- О Рексе? - удивленно спросил Тэб.

- Да... Ведь он уехал в Неаполь, не правда ли? - продолжала молодая женщина. - Я получила от него письмо с парохода...

Тэб улыбнулся.

- Бедный мальчик! Вероятно, он просит у вас фотографию с автографом?

- Больше того, - спокойно ответила артистка. - Господин Лендер сделал мне великую честь: он просит моей руки...

Тэб удивленно уставился на нее.

- Я не хочу показывать вам его письмо, - продолжала молодая женщина, - это было бы нехорошо с моей стороны... Он просит меня поместить ответ в "Мегафоне". Он говорит, что у него есть в Лондоне доверенный, который передаст его по беспроволочному телеграфу... Я думала...

- Вы думали, что я являюсь этим доверенным? - перебил ее Тэб. - Нет, я ничего не знаю об этом.

Мисс Эрдферн облегченно вздохнула.

- Вы поместите ответ в газете? - быстро спросил молодой человек.

- Я уже послала его в "Мегафон", - тихо ответила девушка - Если он вас интересует - вот, пожалуйста...

Она подошла к письменному столу, взяла лист бумаги и передала его Тэбу.

"Рекс, то, о чем вы просите, совершенно невозможно. Я никогда не дам другого ответа".

- Мне довольно часто приходилось получать такие письма, - просто и спокойно сказала мисс Эрдферн. - Часто я даже не давала себе труда отвечать на них... Если бы я не знала, что господин Лендер ваш друг... не думаю, чтобы я ответила... Хотя... - задумчиво проговорила она, - племянник господина Трэнсмира имеет право требовать к себе некоторого внимания.

- Бедный мальчик! - сочувственно произнес журналист. - Сегодня утром я получил от него телеграмму: он доволен путешествием.

Тэб взял шляпу. Прощаясь с мисс Эрдферн, журналист сказал:

- Надеюсь, вы все же расскажете мне когда-нибудь и "другую историю"? Разумеется, если пожелаете... Я должен предупредить вас: полиция легко может обнаружить, кто была неизвестная дама, посещавшая Трэнсмира... Верьте мне, что я сделаю тогда все, что в моих силах, чтобы помочь вам...

Она схватила его руку обеими руками и воскликнула:

- В течение двенадцати лет я жила под страшным гнетом, под гнетом, созданным моим же честолюбием! И если полиция теперь заподозрит меня по той причине, что я внезапно покинула сцену...

- Это и была причина того, что вы покинули сцену? - быстро спросил молодой человек.

- Это была одна из двух причин, - неохотно ответила мисс Эрдферн.

Уже стоя на пороге, Тэб задал ей давно мучивший его вопрос:

- Вероятно, вам известно, что находилось в потайном ящике, сделанном наподобие кирпича?

- Я знаю лишь, что там были документы, написанные на китайском языке, - ответила артистка.

- Не думаете ли вы, что они могли послужить ключом к разгадке таинственного убийства? - продолжал допытываться Тэб.

Она отрицательно покачала головой.

Тэб улыбнулся ей на прощанье и вышел из комнаты.

Все его сомнения относительно мисс Эрдферн рассеялись: он понял, что беззаветно любит эту прекрасную девушку, любит с того самого вечера, когда в первый раз увидел ее.

Уэллингтона Броуна было трудно задержать: в руках полиции не было ни одного портрета этого таинственного человека. Правда, у одного из пассажиров парохода, на котором Броун прибыл из Китая, оказался случайно снимок группы, среди которой был и Уэллингтон, но лицо его вышло туманным и неясным.

При помощи этого снимка и указаний, данных Тэбом, одним из лондонских художников был сделан более или менее похожий на бородатого человека, перчатки которого были найдены в подвале дома Трэнсмира, рисунок, воспроизведенный потом во всех газетах.

Что касается Вальтерса, или Вальтера Феллинга, то он скрывался в небольшой, переполненной постояльцами комнатке гостиницы одного из бедных кварталов. Вряд ли даже самый опытный сыщик, несмотря на имеющиеся у полиции изображения, признал бы его сейчас: борода отросла, щеки ввалились, очертания лица совершенно изменились.

Вальтерс понимал, что ему нечего ждать пощады: все улики были против него.

Иногда по ночам, особенно в дождливую погоду, он отваживался выйти на улицу. Избегая кварталов, в которых его знали, он выходил на людную Рид-стрит, стараясь не попадаться на глаза полицейским.

Вальтерс прочел все газеты, какие мог достать, и запомнил почти каждую строчку, относящуюся к убийству в Майфилде. Вызывало недоумение, в какой мере причастен был Уэллингтон Броун к этому убийству. Тем не менее известие о розысках Броуна обрадовало его: значит, не он один находится под подозрением.

Однажды вечером, когда Вальтерс таким образом прогуливался по Рид-стрит, мимо него быстрой семенящей походкой прошел китаец. Он тотчас же узнал И Линга: хозяин "Золотой крыши" часто бывал в Майфилде.

Когда И Линг проходил мимо Вальтерса, лицо того было ярко освещено светом фонаря, однако китаец остался невозмутим, и Вальтерс решил, что погруженный в свои мысли И Линг не обратил на него внимания.

Если бы он знал, что китаец видел и признал его, он, вероятно, не спал бы всю ночь.

И Линг спокойно продолжал идти по Рид-стрит. Завернув в узкий переулок, он остановился перед запертым магазином и постучался в боковую дверь. Она тотчас же открылась, и китаец вошел в совершенно темную переднюю. Ощупью он поднялся по скрипучей лестнице в одну из боковых комнат, освещенных четырьмя свечами.

Стены комнаты были оклеены дешевыми, выцветшими от времени обоями. Единственной мебелью был широкий диван, на котором сидел пожилой китаец, что-то вырезывавший из слоновой кости.

- Ио Ленгфо, - спросил И Линг, - как себя чувствует ваш постоялец?

- Отлично, ваше превосходительство, - ответил китаец. - Он спал весь день и только что выкурил три трубки. Он также выпил виски, присланное вами...

- Я хочу видеть его, - произнес И Линг и положил на диван несколько монет.

Старик взял деньги, отложил свою работу и повел посетителя наверх по лестнице в небольшую комнату, скудно освещенную маленькой керосиновой лампой.

На старом полинявшем матрасе на полу лежал человек в одном нижнем белье, босой. Около матраса стоял поднос, на котором помещались трубка, стакан и часы.

Уэллингтон Броун с трудом приподнял голову и уставился на посетителя.

- И Линг, вы пришли покурить? - спросил он на кантонском наречии.

- Я не курю, - ответил китаец на том же наречии.

- Завтра мне нужно будет повидать старика Джесса... - промолвил Броун, и голова его снова тяжело опустилась на матрас. - Я должен поговорить с ним о важном деле... - пробурчал он уже сквозь сон.

И Линг нагнулся и дотронулся до его запястья своими тонкими желтыми пальцами: пульс был слабый, но ровный.

- Каждое утро освежайте эту комнату, - обратится И Линг к пожилому китайцу. - Не впускайте сюда других курильщиков... Вы понимаете, Ио Ленгфо, его нельзя выпускать отсюда.

- Но сегодня утром он уже порывался уйти, - заметил китаец.

- Он останется здесь долго: я хорошо знаю его. Когда он был на Амуре, то не выходил из дому в течение трех месяцев... Трубка должна быть всегда наготове. Вы меня поняли...

И Линг неслышными шагами спустился по лестнице и вышел на улицу.

По дороге в "Золотую крышу" он обернулся лишь раз, но этого было достаточно, чтобы заметить, что человек, которого он видел, входя в переулок, следит за ним. Теперь он был на другой стороне улицы и старался держаться в тени.

И Линг вошел в дверь своей квартиры, открыл отверстие в ящике для писем и принялся наблюдать.

Человек остановился по другую сторону улицы. Свет от фонаря падал на его затылок, лицо оставалось в тени.

"Это не полицейский", - подумал И Линг.

Он позвал слугу.

- Пойди за человеком, стоящим на той стороне улицы, - приказал он, - и проследи за ним...

Слуга вернулся через четверть часа и сказал, что незнакомец скрылся в толпе.

И Линг был уверен, что он не был ни полицейским, ни журналистом.

Глава 15

Тэб знал ресторан "Золотая крыша", и хозяин его очень интересовал журналиста. Он не раз пытался заговаривать с ним, но китаец отделывался односложными, ничего не значащими ответами.

Однажды в редакции Тэб заговорил об И Линге с заведующим отделом новостей: ему известны были все городские сплетни, он был вроде ходячего справочника.

- Вы спрашиваете про И Линга? - посмотрел он на Тэба. - Престранный человек... Очень образован и начитан... Сын же его почитается в Китае одним из первых ученых. Вероятно, ему суждено сделать блестящую карьеру. Видели ли вы дворец, который старик строит в Шенфорде, по дороге в Хертфорд: все это для сына. Ходят слухи, что он будет назначен послом в Лондон, и отец готовит ему здесь резиденцию, достойную его высокого звания. Так, по крайней мере, мне рассказывал Скотт, маленький толстый архитектор, которого вы, вероятно, также знаете. Скотт вел подготовительные работы: здание будет иметь вид пагоды с двумя огромными бетонными колоннами... Скот даже выражал опасение, что вид этого языческого храма будет не очень приятен нашему духовенству... Вам следует посмотреть эту постройку, Тэб. Там работают только китайцы.

В первый же свободный день Тэб отправился на автомобиле в Шенфорд. Он предпринял эту поездку не без тайной надежды встретиться с мисс Эрдферн. Ее вилла расположена была всего в семи милях от постройки.

В последнем письме молодая женщина писала Тэбу, что попросит его приехать к ней, как только ей понадобится его помощь.

Тэб издали заметил постройку. Впрочем, он уже и раньше, проезжая этой дорогой, обращал на нее свое внимание. Ее нельзя было не заметить: она стояла на вершине одного из немногих холмов этой равнины.

Стены наполовину были окончены. Одна из колонн также была уже почти готова: она возвышалась футов на пятьдесят над землей и увенчана была небольшим каменным драконом. Диаметром она была около пяти футов. Поблизости стояла одна из деревянных форм, в которой она отливалась.

Тэб пролез через отверстие в ограде, отделявшей имение И Линга от большой дороги, и с интересом стал наблюдать за работой китайцев.

Прилежание их было действительно замечательно: безмолвно, ни на миг не отвлекаясь, они клали кирпичи, утрамбовывали террасы, разбивали сад. Ни один из них не облокотился ни разу на лопату, не перекинулся словом с соседом, не закурил трубки.

На Тэба они не обращали ни малейшего внимания. Молодой человек воспользовался этим и прошел поближе к постройке. Вдруг один из китайцев сказал что-то товарищам, и все они громко рассмеялись. Тэб тщетно старался понять причину их смеха.

Он обернулся и увидел у ограды маленький автомобиль, сердце его усиленно забилось - он тотчас же узнал машину мисс Эрдферн.

- Что вы думаете об этой постройке? - спросила его девушка.

- Мне кажется, что это будет самый необычный дом во всем округе, - ответил он. И прибавил с улыбкой: - Вы должны быть рады, что вашим соседом будет китаец. Вы ведь так любите китайцев...

- Да, - быстро ответила мисс Эрдферн. - И Линг - приятный сосед.

- А вы разве его знаете?

Тэбу было любопытно: отречется она от этого знакомства или ответит уклончиво?

Но мисс Эрдферн без всякого смущения сказала:

- Да, я очень хорошо его знаю. Он хозяин "Золотой крыши", где я часто обедаю... А вы тоже его знаете?

- Немного, - ответил Тэб, оглядываясь на неоконченную постройку. - Вероятно, он очень богат?

- Не могу вам сказать, - ответила она. - Не думаю, чтобы эта постройка стоила так уж дорого... Рабочие-китайцы очень дешевы...

Она кивнула ему на прощанье и отъехала.

Тэб был сильно разочарован: он втайне надеялся, что мисс Эрдферн пригласит его к завтраку...

Прошла неделя со времени встречи Тэба и мисс Эрдферн у постройки И Линга.

За эту неделю Вальтерс еще более похудел и осунулся. В конце недели он нанялся лакеем на пароход дальнего плавания.

Постоялец Ио Ленгфо проспал всю неделю тяжелым сном курильщика опиума.

Инспектор Карвер всю неделю где-то рыскал, кого-то допрашивал, но никому не сообщал о результатах расследования.

Тэб слонялся по своей опустевшей квартире. От Рекса он получил телеграмму с известием, что здоровье того быстро поправляется: ответ мисс Эрдферн, по-видимому, не очень огорчил его.

В конце недели жизнь стала для Тэба совершенно несносной.

Когда он впал в отчаяние, произошло событие, которое инспектор Карвер в своих донесениях назвал "Вторым действием".

Дом, в котором жил Тэб, был четырехэтажный. В каждом этаже помещалось по одной квартире.

У каждого из четырех жильцов, кроме ключа от квартиры, был свой ключ от входной двери. Таким образом, вечером и ночью жильцы могли входить в дом, никого не беспокоя.

В субботу вечером Тэб знал, что останется один во всем доме: все остальные жильцы, как обычно, уезжали на два дня за город.

В самом верхнем этаже жил средних лет музыкант. Под ним - молодая пара: писатель и поэтесса. Затем шла квартира Тэба, а в нижнем этаже жил одинокий холостяк. Тэб точно не знал, чем он занимается. В доме говорили, что он служил в агентстве по объявлениям. 6н очень редко бывал дома, и Тэб видел его всего лишь один раз.

Тэб вернулся домой в половине первого, после званого обеда в клубе. Когда он вошел в гостиную, его поразило, что люстра была зажжена; он помнил, что перед уходом погасил свет. Кроме того, дверь в комнату Рекса была отворена, между тем как он не открывал ее со времени отъезда Лендера.

Глава 16

Тэб вошел в комнату Рекса и зажег свет; одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что кто-то хозяйничал тут во время его отсутствия.

Под кроватью его друга стояло два чемодана с вещами, которые молодой человек не взял с собой в дорогу. Теперь один из них лежал на кровати и был открыт.

Открыт он был весьма неумело валявшейся здесь же стамеской. Тэб сразу же узнал ее: она была взята громилой из коробки с инструментами на кухне.

Содержимое чемодана в беспорядке валялось на кровати: тут было старое белье, несколько книг, рисовальные принадлежности и пачка писем. Тэб по почерку заключил, что письма были от старика Трэнсмира.

Другой чемодан стоял нетронутым. Поскольку Тэб не знал, что находилось в чемоданах его друга, он не мог решить, унесли воры что-нибудь с собой или нет.

Тэб быстро прошел в свою комнату. Она была в полном порядке. Тогда он тщательно обыскал все остальные комнаты в надежде напасть на след громил. Поиски были тщетны, и он решил позвонить Карверу.

Через десять минут сыщик приехал к нему.

- Если бы это случилось днем, объяснение было бы простое, - сказал Тэб. - Входная дверь открыта весь день... Но когда я вернулся с обеда, она была заперта.

- Да, но каким же образом, по-вашему, преступник мог проникнуть в квартиру, даже если предположить, что входная дверь была отворена? - с сомнением спросил сыщик.

- На площадке лестницы есть окно, выходящее на карниз, - объяснил Тэб. - По этому карнизу ловкому человеку довольно легко добраться до кухонного окна.

- Во всяком случае вор проник не этим путем, - заметил Карвер, осмотрев запертое кухонное окно. - Он открыл дверь, как и подобает джентльмену... Между прочим, не знаете ли вы, что было в чемоданах Лендера? Не было ли в них случайно чего-нибудь ценного?

Тэб отрицательно покачал головой.

- Нет, в этом я совершенно уверен, - ответил он. - У бедного Рекса вообще не было ничего ценного. Он жил очень скромно.

Карвер прошел в комнату Рекса, опорожнил чемодан и внимательно осмотрел все вещи.

- По-видимому, вор искал что-то на дне чемодана... - заметил он. - Быть может, в этой коробке?

И он показал Тэбу маленькую деревянную коробочку с выдвижной крышкой.

- А вот и крышка! - добавил он, найдя ее на кровати. - Вы знаете, где находится сейчас господин Лендер?

- Через день или два он будет в Неаполе, - ответил Тэб. - Я пошлю ему туда телеграмму...

Друзья прошли в столовую. Карвер присел к столу и долго барабанил пальцами по скатерти, погруженный в глубокую задумчивость.

- Знаете ли, о чем я сейчас думаю? - спросил он наконец.

- Могу догадаться, - ответил Тэб и улыбнулся. - Вы думаете, что я напрасно потревожил вас из-за дела, которое недостойно вашего высокого внимания...

Карвер покачал головой.

- Я думаю вот что, - твердо и с расстановкой произнес он. - В вашей квартире был не кто иной, как убийца Трэнсмира... Если же вы меня спросите, на чем основано мое умозаключение, то я искренне затруднюсь вам ответить... Я всегда находил, что если вы в чем-нибудь убеждены инстинктивно, то не следует искать такому убеждению логического оправдания.

- Вы шутите? - недоверчиво спросил журналист.

- Нисколько, - ответил Карвер. - Мой инстинкт говорит мне, что рука, открывшая чемодан Лендера, убила старика Трэнсмира... Более того: когда вы мне позвонили, я почувствовал, что этот звонок имеет какое-то отношение к убийству в подвале...

На следующее утро, когда Тэб еще одевался, к нему неожиданно вошел жилец из нижней квартиры. Это был здоровый, хорошо сложенный человек, явный спортсмен.

- Надеюсь, вы не очень сердитесь на меня за мой вчерашний крик? - смущенно сказал он. - Я всю ночь и весь день провел в дороге и только что крепко заснул, возвратясь домой, как меня разбудил этот грохот в вашей квартире... Вероятно, вы уронили ящик или сундук?

- Увы, я совершенно невиновен в том, что сон ваш был так некстати прерван, - улыбаясь, возразил молодой человек. - Шум, который вы слышали ночью, произвел громила... Кстати, в котором это было приблизительно часу? - спросил Тэб.

- Между десятью и половиной одиннадцатого, - тотчас же ответил сосед. - Уже было совершенно темно.

- Вероятно, он уронил чемодан, пытаясь положить его на кровать, - задумчиво произнес Тэб.

- Ужасная досада! Ведь я видел его, когда он выходил из квартиры приблизительно полчаса спустя! - воскликнул жилец. - Я чувствовал себя настолько виноватым перед вами, что приоткрыл дверь, чтобы извиниться за свою резкость.

- Каков же он из себя? - спросил Тэб.

Жилец сокрушенно покачал головой.

- Он так быстро захлопнул дверь, что я не успел разглядеть его. Я заметил только, что его руки были в черных перчатках. Мне еще показалось странным, что вы носите черные перчатки.

Тэб передал все подробности этого рассказа Карверу.

Этим закончились субботние происшествия.

На следующий день вечером Тэб, оставшись дома, читал, расположившись в удобном кресле в гостиной.

Вдруг задребезжал звонок входной двери. Тэб почему-то вспомнил в это мгновение посещение Уэллингтона Броуна.

Отложив книгу, он спустился вниз и открыл дверь. Перед ним стояла мисс Эрдферн. Автомобиль ее был тут же, около панели.

- Я заехала по дороге в отель, - сказала она. - Могу я на минутку войти к вам?

Тэб успел заметить позади автомобильного кузова два объемистых чемодана.

- Разумеется! Разумеется! - воскликнул он и проводил свою неожиданную гостью в гостиную. - Здесь страшно накурено, - прибавил он и подошел к окну, чтобы открыть ставни.

Мисс Эрдферн быстрым движением остановила его.

- Ради Бога, не надо! - воскликнула она. - Мои нервы так напряжены, что я едва владею собой...

В глазах ее светился страх. Она помолчала мгновение и со странной улыбкой добавила:

- Я решила вновь поселиться в отеле. Дело в том, что в моей вилле появилось привидение...

- Привидение? - удивленно повторил молодой человек.

Мисс Эрдферн вновь улыбнулась.

- Я пошутила, - сказала она. - В моей вилле бродит не дух, а живой человек, одетый во все черное... Моя экономка видела его в прошлую ночь около виллы... Скажите мне совершенно откровенно, господин Тэб: может быть, это сыщик?

- Нет! - ответил Тэб. - Хотя Карвер и не говорит мне всего, но он никогда даже не упоминал вашего имени. Вы говорите, этот человек одет во все черное?

- Да, - подтвердила мисс Эрдферн, - во все черное. Даже на руках у него черные перчатки.

- Черные перчатки? - повторил Тэб. - Уж не тот ли это джентльмен, который посетил вчера мою квартиру?

И он рассказал мисс Эрдферн все, что произошло накануне.

- Да... Это странно, - задумчиво произнесла она. - Как раз прошлой ночью он не появлялся около моей виллы. Я вообще не из трусливых, но должна сознаться, что это очень неприятно, когда чувствуешь, что за каждым твоим шагом кто-то следит...

- Не знаете ли вы, как он приехал в Стон-коттедж: на автомобиле, на велосипеде или по железной дороге? - спросил Тэб.

На этот вопрос мисс Эрдферн не могла дать никакого ответа.

Тэб некоторое время сидел молча, что-то обдумывая.

- Жаль, что вы уехали из Стон-коттеджа, - промолвил он, наконец. - Я с удовольствием съездил бы к вам, чтобы выследить этого черного джентльмена... Я готов был бы провести в саду всю ночь напролет, только бы встретиться с ним.

Мисс Эрдферн пытливо взглянула на журналиста и сказала:

- А что, если бы я в понедельник вернулась в Стон-коттедж? Хотя мне так совестно...

- Бога ради! - остановил ее Тэб.

- Ну, хорошо. Но я даже не спросила вас, удобно ли это вам, - прибавила она смущенно.

Тэбу очень хотелось сказать ей, что не только понедельник, но и все дни его жизни были в ее распоряжении, но он предпочел промолчать.

Он проводил ее до автомобиля и вернулся к себе счастливый и довольный.

Глава 17

Тэб не знал, как приступить к рассказу о событиях в Стон-коттедже, чтобы не возбудить подозрений Карвера.

Он решил рассказать ему прежде всего о том, что видел молодую артистку, а затем как бы между прочим поведать о таинственном посетителе.

- Конечно, это не вор! - тотчас же заявил Карвер. - Вор не станет рядиться и пугать напрасно людей, которых собирается ограбить... Вероятно, мисс Эрдферн уже заявила об этом местной полиции?

Тэб пробормотал что-то невнятное. Он был уверен, что мисс Эрдферн этого не сделала.

- Возможно, это лишь совпадение, - задумчиво промолвил Карвер, - и человек в черном не имеет никакого отношения к убийству Трэнсмира... Все же он меня занимает... Как вы думаете, разрешит ли мне мисс Эрдферн приехать к ней вместе с вами?

Тэб не знал, что ответить. Но опасаясь, чтобы колебание его не было неправильно истолковано сыщиком, скрепя сердце, сказал:

- Я уверен, что мисс Эрдферн будет в восторге, если вы приедете!

- Прекрасно! Если только дела позволят мне, я непременно приеду, - пообещал Карвер.

Тэб вздохнул. Он много бы дал, чтобы дела не позволили сыщику поехать в Стон-коттедж.

В тот же вечер он послал молодой женщине записку, извещавшую ее о намерении Карвера. Мисс Эрдферн ответила, что она будет рада видеть сыщика у себя.

По некотором размышлении Тэб решил, что приезд Карвера может быть очень полезен мисс Эрдферн: защита сыщика могла ей понадобиться в будущем. Поэтому он искренне обрадовался, увидев сыщика на платформе вокзала за минуту до отхода поезда.

Когда приятели приехали в Хертфорд, было уже темно.

Выйдя на большую дорогу, на которой был расположен Стон-коттедж, они стали с большой осторожностью продвигаться вперед в тени ограды и добрались до виллы незамеченными.

Мисс Эрдферн встретила их на крыльце.

- Я велела закрыть все ставни, - прошептала она. - Господина Карвера посылает сама судьба: моя экономка уехала домой к больной матери... Надеюсь, что вы ничего не будете иметь против роли дуэньи, господин Карвер? - полушутя спросила молодая женщина.

- Где живет мать вашей экономки? - быстро спросил сыщик.

- В Фельбору... - удивленно ответила молодая женщина. - Бедная Маргарет едва поспела на последний поезд.

- А каким образом Маргарет узнала о болезни матери? - снова спросил сыщик. - Она получила телеграмму?

- Да.

- Сегодня днем?

- Да... Но почему вы это спрашиваете?

- Она получила телеграмму как раз вовремя, чтобы поспеть на поезд в город, а затем - на поезд в Фельбору. Не правда ли? Это совпадение и заинтересовало меня, - заявил сыщик. - Вы не видели черного джентльмена прошлой ночью?

- Я приехала сюда только сегодня утром, - озадаченно ответила девушка. - Вы думаете, что кто-то нарочно вызвал Маргарет? Что это была хитрость со стороны...

- Не знаю, - перебил ее сыщик. - В моей профессии приходится всегда предполагать худшее, и почти всегда я бываю прав... Когда вы обычно ложитесь спать? - спросил он.

- Здесь, в деревне, всегда в десять часов.

- В таком случае я очень прошу вас подняться в десять часов в свою комнату, зажечь огонь и через некоторое время потушить его. Если хотите, спуститесь после этого вниз. Но предупреждаю вас, что мы будем сидеть в темноте. Если вы пожелаете разговаривать, то можете делать это не иначе, как шепотом...

Сыщик улыбнулся, что с ним случалось весьма редко.

- Мне очень хочется встретиться сегодня лицом к лицу с этим таинственным джентльменом в черном...

Мисс Эрдферн подала закуски. После ужина гости помогли ей убрать со стола посуду. Тэб закурил трубку. Сыщик не пожелал курить.

Разговор не клеился. Все трое были поглощены своими мыслями.

Вдруг послышался тихий голос мисс Эрдферн. Она говорила почти шепотом:

- Мне хочется сделать вам как бы частичное признание, господин Карвер, - сказала девушка. - Я бы никогда не решилась на него, если бы это были не вы...

- Частичные признания ни к чему не ведут, мисс Эрдферн, - спокойно возразил сыщик. - Если бы я был на вашем месте, я не делал бы этого признания... Тем более что мне точно известно все, в чем вы готовы признаться...

Молодая женщина едва заметно вздрогнула и окинула сыщика удивленным взглядом. Зрачки ее расширились, брови вопросительно поднялись.

- Вы знаете?.. - стараясь сохранить спокойствие, спросила она.

Карвер утвердительно кивнул головой.

- Вы расскажете мне, что приезжали каждую ночь к старику Трэнсмиру и оставляли у него ларец с драгоценностями... Но это не было главной целью вашего посещения. Вы приезжали к нему, - медленно и с расстановкой произнес сыщик, - в качестве его секретарши и привозили с собой пишущую машинку "Корона" номер двадцать девять тысяч семьсот пятьдесят четыре... На этой машинке недостает одной целлулоидной клавиши, и буква "в" слегка выдается из строки...

Он на миг остановился, как бы стараясь проверить силу произведенного на нее впечатления, и затем продолжил:

- Возможно, вы не имели намерения рассказать мне, что были с И Лингом в Майфилде в ту ночь, когда мы почти настигли вас... Нет? Я вижу, что вы не собирались мне этого рассказывать. В таком случае ограничим ваш рассказ лишь тем, что было только что сказано.

Тэб от изумления не мог произнести ни слова. Он отказывался верить, чтобы мисс Эрдферн - одна из известнейших актрис - была секретаршей Трэнсмира.

Однако достаточно было взглянуть на нее, чтобы убедиться в правдивости слов сыщика.

- Каким же образом... вы это узнали? - прошептала она едва слышно.

Карвер улыбнулся.

- У нас в полиции больше умных и проницательных людей, чем вы думаете, - ответил он.

- Однако... - начала мисс Эрдферн и в нерешительности остановилась. - Вам известно еще другое? Например, почему мы приехали в Майфилд в ту ночь?

- Вы приехали, чтобы показать И Лингу секретный ящик в камине, в котором старик хранил свои бумаги, - спокойно ответил сыщик. - Вы ожидали, что в этом ящике окажутся документы, относящиеся к вам... но не нашли их... Только вот что неясно: был ли И Линг также разочарован или нет?

Мисс Эрдферн покачала головой.

- Так! - заметил Карвер. - Разумеется, документы были в лакированной коробке. В ней - двойное дно? Мои догадки правильны?

Мисс Эрдферн снова покачала головой.

- Нет, - ответила она. - И Линг думал, что они там... Документ, который он искал, оказался в секретном ящике...

- У вас есть ключ от Майфилда, - произнес Карвер после некоторого раздумья. - Мне думается, что лучше было бы, если бы вы передали его мне. Иначе у вас могут быть крупные неприятности...

Не возразив ни слова, мисс Эрдферн вышла из комнаты и, вскоре вернувшись, передала сыщику небольшой ключ.

Карвер посмотрел на него, положил в карман и заметил с усмешкой:

- Если бы я был писателем, от чего Бог меня миловал, то я назвал бы убийство Трэнсмира "Тайной трех ключей". Одна из них только что разрешилась. Впрочем, она и не была очень загадочной. Остаются еще две... Из них третья - самая трудная.

- Вы говорите о тайне ключа, найденного посреди стола в подвальной комнате? - быстро спросил Тэб.

- Да, - коротко ответил сыщик.

Мисс Эрдферн не задавала Карверу больше никаких вопросов. Молодой журналист глядел на своего друга с нескрываемым восхищением.

Карвер усмехнулся и взглянул на часы.

- Уже десять, - прошептал он, обращаясь к мисс Эрдферн, которая тотчас же встала и направилась к двери. - Нужно потушить здесь свет до вашего ухода. И вообще помните, что джентльмен в черном, вероятно, следит за каждым вашим шагом. Думаю, что лучше было бы также открыть портьеры.

Молодая женщина невольно вздрогнула. Тэб потушил свет. Карвер отодвинул тяжелые плюшевые портьеры. Ночь была ясная и звездная. Весь сад был отчетливо виден с террасы.

Карвер уселся у окна.

- Если вы хотите курить, Тэб, то спрячьтесь за портьеру, чтобы из сада не было видно огня, - прошептал он.

Через десять минут мисс Эрдферн вернулась на террасу.

- Можно мне посидеть с вами? - тихим шепотом спросила она. - Я уже потушила огонь в моей спальне.

Целый час они просидели на террасе, разговаривая шепотом. У Тэба, наконец, начали слипаться глаза.

- Тише, - произнес вдруг Карвер еле слышно.

Тэб вгляделся в темноту и явственно увидел около калитки в саду очертания фигуры в широкополой шляпе.

Фигура начала приближаться к дому... Когда она была уже на полпути, перед ней появилась другая фигура, выросшая, казалось, прямо из-под земли.

Человек в широкополой шляпе не сразу ее заметил... Через минуту они уже лежали на земле. Между ними, по-видимому, завязалась борьба.

На террасе все были так изумлены, что не могли пошевельнуться. Карвер опомнился первым и бросился бежать по дорожке, Тэб тотчас последовал за ним.

Когда они добежали до калитки, обе фигуры исчезли. Карвер распахнул калитку, бросился вперед и споткнулся о неподвижную, распростертую на земле человеческую фигуру.

Он быстро вынул из кармана электрический фонарь и направил свет на лежавшего: перед ними был бесчувственный китаец И Линг.

Эдгар Уоллес - Тайна булавки (Clue of the New Pin). 1 часть., читать текст

См. также Эдгар Уоллес (Edgar Wallace) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :