Уильям Шекспир
«Король Ричард второй. 2 часть.»

"Король Ричард второй. 2 часть."

Ты, Гарри Гирфорд, Ланкастер и Дерби,

Возьми копье. Бог правому защита!

Болингброк.

Как башня тверд в надежде, я воскликну:

Аминь!

Лорд маршал (одному из офицеров).

Из рук твоих Томас Моубрэй,

Норфолькский герцог, пусть копье получит.

Первый герольд.

Здесь Гарри Гирфорд, Ланкастер и Дерби

Оружием обязан доказать

Во имя Бога, короля и чести

Своей, - под страхом, что он будет признан

Лжецом и трусом, - что Томас Моубрэй,

Норфолькский герцог, совершил измену

Пред Богом, королем и перед ним,

За что его на бой он вызывает.

Второй герольд.

Томас Моубрэй, Норфолькский герцог, здесь

Обязан оправдать себя, под страхом,

Что будет признан он лжецом и трусом,

И доказать с оружием в руках,

Что Гарри Гирфорд, Ланкастер и Дерби.

Пред Богом, королем и ним безчестен.

Он мужества исполнен, жаждет битвы

И только ждет сигнала, чтоб начать.

Лорд маршал.

Звучите, трубы, и вперед, бойцы!

(Трубят сигнал атаки).

Постойте! Жезл свой бросил государь!

Король Ричард.

Пусть снимут шлемы и отложат копья

И возвратятся на свои места.

Вы, лорды, удалитесь с нами. Трубы

Пускай звучат, пока вернемся мы

И этим принцам возвестим решенье.

(Продолжительные звуки труб. Король уходит в сопровождении лордов и через некоторое время возвращается).

Приблизьтесь

И слушайте, что порешил совет наш.

Чтоб королевства нашего земля

Не осквернялась драгоценной кровью

Своих с любовью вскормленных сынов;

Чтоб наши очи не узрели распри

Междоусобной, ненавистной нам,

Взлелеянной соседскими мечами;

Чтоб гордостью орлиной и полетом

Заносчивым честолюбивых дум

И вечною соперничества злобой

Не разбудили б вы наш тихий мир,

Который, как младенец в колыбели,

У нас в стране так безмятежно дышет,

И чтоб, испуган грохотом нестройным

Свирепых барабанов, ревом труб

И грозным стуком тяжких лат железных

От нас тот сладкий мир не убежал;

Чтоб не пришлось ходить нам по колена

В крови детей, - чтоб отвратить все это,

Из наших стран мы изгоняем вас.

Кузен мой Гирфорд! Ты, под страхом смерти,

Пока поля двух пятилетий жатвы

Нам не дадут, - касаться не дерзай

Ногой своей владений наших славных,

Ходи в изгнаньи по чужим путям.

Болингброк.

Исполню все. Утешусь тем, что всюду

Согрет одним я с вами солнцем буду,

И те лучи, что здесь сияют вам,

Позолотят мое изгнание там.

Король Ричард.

Тебе, Моубрэй, суровей жребий выпал

И нехотя его я объявлю.

Теченье дней предела не положит

Безсрочному изгнанью твоему:

Под страхом смерти, мы тебя лишаем

Надежды возвратиться - навсегда.

Моубрэй.

Суров ваш суд, мой сюзерен державный,

И я не ждал его из ваших уст.

Казалось мне, я заслужил пред вашим

Величеством иное, чем жестокий

Такой удар: быть выброшенным вон!

Родная речь, которой я учился

Уж сорок лет, - должна быть мной забыта,

И мой язык не больше нужен мне,

Чем скрипка, струн лишенная, иль арфа

Разбитая, иль сложный инструмент,

Который плотно заперт в крепкий ящик,

И если будет ящик тот открыт,

То попадет он неизбежно в руки

Тех, кто не сможет из него извлечь

Гармонии. Язык мой вами заперт

Во рту моем, за двойственной оградой

Зубов и губ; безчувственный тюремщик -

Невежество приставлено к нему!

Из лет ученья я давно уж вышел,

Чтоб вновь ласкаться к няньке, - слишком стар!

Лишать язык мой слов страны родимой!

Немая смерть - ваш суд неумолимый!

Король Ричард.

Сочувствием уж не поможешь тут;

Не жалуйся: произнесен наш суд.

Моубрэй.

Итак, отчизны свет забудьте, очи:

Удел мой - грустный сумрак вечной ночи!

(Хочет уйти).

Король Ричард.

Вернись еще, чтоб клятву дать одну.

Кладите ваши изгнанные руки

На меч наш королевский и клянитесь

Пред Богом, - нашу долю этой клятвы

Мы изгоняем здесь, как вас изгнали, -

Клянитесь в том, что мы предпишем вам:

Что никогда - и пусть вам Бог и правда

Помогут в том - союз не заключите

В изгнании друг с другом; никогда

Не будете вы видеться, ни в письмах

Приветствовать друг друга, примиряя

Вражду и гнев домашних ваших ссор;

Что никогда не примете участья

В злых умыслах и кознях против нас,

Державы нашей, наших всех владений

И подданных.

Болингброк.

Клянусь!

Моубрэй.

Клянусь и я.

Болингброк.

Моубрэй, хоть ты мне враг, ответь мне прямо.

Когда-б король позволил нам, теперь

Одна из наших душ вокруг блуждала-б

В изгнании из бренной нашей плоти,

Как изгоняют нашу плоть отсель;

Сознайся же в своих изменах раньше,

Чем ты покинешь это королевство.

Твой путь далек: не уноси же бремя

Тяжелое грехов твоей души.

Моубрэй.

Нет, Болингброк! Пусть, если я изменник.

Из книги жизни вычеркнется имя

Мое навеки; пусть лишусь блаженства

И с неба буду изгнан, как отсюда.

Но что такое сам ты, - знает Бог,

Да ты, да я; боюсь, что слишком скоро

С раскаяньем узнает и король.

Прощайте, повелитель мой! Весь мир

Дорога мне: нельзя мне заблудиться;

Лишь в Англию мне ввек не возвратиться.

(Уходит).

Король Ричард.

В стекле твоих очей я вижу, дядя,

Сердечную печаль. Твой грустный вид

Четыре года ссылки отнимает

У сына. (К Болингброку). Через шесть морозных зим

Тебе мы возвратиться разрешим.

Болингброк.

Как мало слов - и сколько дней собою

Они объемлют! В них заключена

Четырежды прекрасная весна,

Четырежды зима с её тоскою!

Таков язык могучих королей!

Гант.

Благодарю вас, государь, что сыну

Вы для меня изгнанье сократили, -

Но мне, признаться, мало пользы в том.

Пока пройдут шесть лет, сменяя месяц

За месяцем, и срок их истечет, -

Погаснет лампа старая: уж мало

В ней масла, догореть пора настала

Куску её светильни; вечной тьмой

Тогда сменится свет потухший мой,

Меня навеки ослепит кончина

И не удастся мне увидеть сына.

Король Ричард.

Ты, дядя, можешь много лет прожить!

Гант.

Но ты, король, не можешь подарить

Мне ни мгновенья! Дни мои убавить,

Число ночей печалью сократить -

Ты можешь; но не в силах ты доставить

Мне утро, хоть единое! Тот срок,

Что остается мне в земной юдоли,

Урезать - от твоей зависит воли,

Но ты не сдержишь времени поток:

К моей кончине речь твоя несется

С потоком тем; умру - и не вернется,

Хоть королевства целаго ценой,

Дыхание, утраченное мной!

Король Ричард.

Но сын твой изгнан с общего совета,

И поддержал ты сам решенье это;

Чтож ропщешь ты? Я этому дивлюсь.

Гант.

В желудке вещи, сладкие на вкус,

Скисая, производят несваренье.

Да, как судья, конечно, то решенье

Я поддержал; но предпочел бы я,

Чтоб спрошен был отец, а не судья.

Будь он чужой, не сын, - я, без сомненья,

Его вине нашел бы извиненья;

Но, чтоб не впасть в пристрастье, подтвердил

Я приговор - и жизнь свою разбил.

Увы, напрасно ждал я с нетерпеньем,

Чтоб кто нибудь вмешался с возраженьем,

Что к сыну я сверх всякой меры строг, -

Никто из вас мне словом не помог,

И собственный язык мой, против воли,

Причиной стал моей несчастной доли!

Король Ричард.

Прощай, кузен! (Ганту). Проститесь, мой совет:

Отныне сын твой изгнан на шесть лет.

(Трубы. Король и его свита уходят).

Омерль.

Кузен, прощайте! То, что между нами

Должно остаться, просим сообщить

Письмом.

Лорд маршал.

А я, милорд, отправлюсь с вами,

Пока земля дозволит проводить.

Гант.

Что ж ты молчишь, слова приберегая,

Не отвечаешь на привет друзей?

Болингброк.

Не хватит слов, чтоб с вами распрощаться;

Язык мой слишком беден, чтоб он мог

Вам передать души моей все горе.

Гант.

Что ж так скорбеть? Изгнанья срок не долог.

Болингброк.

Когда в изгнаньи радость, - скорбь со мной

На весь тот срок.

Гант.

Шесть зим - ужели много?

Оне так быстро пролетят!

Болингброк.

Для тех,

Кто в радости ликует, время мчится,

В тоске же час один, как десять длится.

Гант.

Старайся на изгнанье посмотреть,

Как на поездку ради развлеченья.

Болингброк.

Застонет сердце, если буду я

Так называть скитанье против воли!

Гант.

Считай тяжелый путь свой за оправу,

В которую ты вставишь чудный перл

Желанного на родину возврата.

Болингброк.

Напротив: каждый ненавистный шаг

Напоминать мне будет удаленье

От всех сокровищ, здесь любимых мной.

Не должен ли я приучаться долго

К чужим путям, - и только для того,

Чтоб, получив свободу, мог сказать я,

Что был я там поденщиком печали?

Гант.

Для мудреца в обширной поднебесной

Любое место - верный порт и гавань.

Необходимость учит так судить, -

Она же всякой доблести сильнее.

Представь себе, что не король изгнал

Тебя, а ты его. Для нас несчастье

Тем тяжелей, чем мы пред ним слабее;

Представь, что не в изгнаньи ты, - что я

Послал тебя на поиски за славой;

Предположи, что язва моровая

Наш воздух отравила, ты ж уехал

В места, где климат более здоров;

Вообрази, что все, что сердцу мило,

Не там, откуда ты пришел, а там,

Куда идешь; что птицы - музыканты,

Что поле, по которому идешь ты, -

Чертог роскошный; что его цветы -

Прекраснейшие женщины, шаги же

Твои - лишь танца мерные движенья.

Печаль не так страшна тому, кто ей

В глаза смеется, кто её сильней.

Болингброк.

Увы, кто сможет взять рукою пламя,

Хотя б он думал о кавказских льдах?

Кто утолить жестокий голод сможет,

Вообразив перед собою пир?

Мечтая о палящем летнем зное,

Кто выйдет голым в стужу декабря?

О, нет! О счастьи думая в несчастьи,

Мы только хуже чувствуем беду!

Злой скорби зуб тогда больней нас гложет,

Когда грызет гнойник, но вскрыть не может.

Гант.

Пойдем, мой сын! Пора уж уезжать:

Будь молод я, как ты, - не стал бы ждать.

Болингброк.

О, Англия! Прощай, страна родная!

Ты мать моя и нянька: в этот миг

Еще меня ты держишь! Пусть в изгнанье

Я ухожу; осталось мне сознанье,

В котором гордость для меня и честь:

Во мне британец истый - был и есть!

(Уходят).

СЦЕНА IV.

Во дворце.

Входят через одну дверь король, Бэгот и Грин, через другую - герцог Омерльский.

Король Ричард.

Да, кое что мы наблюдали там.

Кузен Омерль, далеко ль провожали

Вы Гирфорда высокаго?

Омерль.

Того,

Кого высоким Гирфордом угодно

Вам называть, лишь до большой дороги

Я проводил.

Король Ричард.

И очень много слез

Вы пролили при этом расставаньи?

Омерль.

Я - ни одной. Холодный резкий ветер

Нам дул в лицо; схватил я сильный насморк:

Лишь потому холодное прощанье

Сопровождалось кой какой слезой.

Король Ричард.

Что вам сказал кузен, прощаясь с вами?

Омерль.

"Прости", сказал он. Я же, не желая,

Чтоб мой язык то слово осквернял

Неискренним его употребленьем, -

Искусно притворился, что подавлен

Печалью так, что все мои слова

Погребены в печали той. Конечно,

Когда б я мог, сказав "прости", продлить

Часы, иль годы к краткому изгнанью

Его прибавить, - я б его засыпал

Прощаньями; но так как в этом слове

Той силы нет, - я просто промолчал.

Король Ричард.

Он наш кузен, он наш кузен, конечно;

Но сомневаюсь, чтобы этот кровный

По возвращеньи навестил друзей.

Мы сами, Беши, Бэгот, Грин наш верный -

Все видели, как к черни он ласкался,

Как будто влезть старался в их сердца

С униженной любезностью, как ровня:

Как он почтенье расточал рабам,

Как льстил мастеровым свой улыбкой

И лживою покорностью судьбе, -

Как будто с ним вся их любовь уходит!

Пред устричной торговкой снял он шляпу,

Двум ломовым, ему желавшим счастья,

Он низко поклонился и ответил:

"Спасибо вам, друзья и земляки!"

Как будто наша Англия в наследство

Должна ему пойти, как будто он -

Всех подданных ближайшая надежда!

Грин.

Ну, - он ушел, а с ним и эти мысли.

Пора принять нам меры, государь,

Чтоб укротить мятежников ирландских

И времени им больше не давать

Усилиться, к ущербу вашей власти.

Король Ричард.

Мы самолично едем на войну.

Но, так как двор у нас велик и щедрость

Известна наша, - то казна у нас

Изрядно опустела, к сожаленью.

А потому принуждены мы сдать

Именья королевские в аренду;

Доходы с них помогут нам устроить

Ближайшие дела, а если мало

Тех денег будет нам, - на этот случай

Наместникам мы оставляем нашим

Открытые листы: пусть богачей

Они разыщут, подписать заставят

Большие суммы и, собрав те деньги,

Немедленно пусть отошлют их нам,

На наши нужды. Мы сейчас же едем

В Ирландию.

(Входит Беши).

Что нового, мой Беши?

Беши.

Милорд, Джон Гант внезапно заболел

Весьма опасно, и прислал поспешно

У вашего величества просить,

Чтоб посетили вы его.

Король Ричард.

А где он?

Беши.

Он в Эли-Гоузе.

Король Ричард.

Пусть Господь внушит

Врачу его - отправить пациента

В гроб поскорей! Как раз поможет нам

То, что найдем мы в сундуках у Ганта

Одеть солдат в ирландскую войну.

За мной, джентльмены, поспешим к больному;

Дай Бог спешить - и опоздать!

Все.

Аминь.

(Уходят)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Эли-Гоуз.

Входят больной Джон Гант, герцог иоркский и другие.

Гант.

Приедет ли король? Хотел бы я

Прощаясь с жизнью, дать совет целебный

Ему, который молод так и ветрен.

Иорк.

He мучь себя усильем этим праздным:

Ко всякому совету глух король.

Гант.

Но, говорят, таинственную силу

Имеют умирающих слова,

Подобные гармонии глубокой.

Кто говорит с трудом, того скорей

Послушают; чья в муках речь родится, -

Тому внимают: ясно для людей,

Что в этой речи истина таится.

Слова того, кто больше говорить

Не будет, - выше ценятся, конечно,

Чем речи тех, кто в юности беспечной

Умеет только нашим вкусам льстить.

Когда нам светит солнца луч прощальный

Иль музыки гремит аккорд финальный

Или во рту приятный вкус сластей

От пира остается, - без сомненья,

Мы это помним лучше и прочней,

Чем давния, былые впечатленья.

Пока я жив был, Ричард не внимал

Моим советам, - их он отвергал;

Теперь ему велит, быть может, совесть

Предсмертную мою прослушать повесть.

Иорк.

Нет, плотно уши он заткнул свои

Речами лести, громкими хвалами;

Хвалу, ведь, любят даже мудрецы.

Любовные стихи, чей яд зловредный

Всегда впивает юность так охотно,

Известия о всех новейших модах

Напыщенной Италии, которым

Плетется вслед народ наш мешковатый,

Стараясь съобезьянить их, - вот все,

Что интересно королю! Чуть только

Появится какая-нибудь новость,

Какая бы то пошлость ни была, -

О ней ему жужжат сейчас же в уши.

Нет, поздно уж давать тому совет,

Кто с разумом в разладе много лет,

Чей вздорный путь ведет куда попало!

Тебе и жить, и говорить уж мало

Осталось, к смерти ты уже готов, -

Так попусту не трать последних слов.

Гант.

Мне мнится, что пророк я вдохновенный,

И так о нем пред смертью предреку:

Разгула пыл не может долго длиться,

Большой огонь себя съедает сам;

Дождь мелкий долог, бури ж - краткосрочны;

Что слишком скоро, то не слишком споро;

Кто много ест, - от пищи тот умрет;

Пустая спесь, обжора ненасытный,

Съев пищу всю, пожрет сама себя.

Как, этот остров царственно-могучий,

Страна величья, трон любимый Марса,

Второй Эдем, почти воскресший рай,

Самой природой созданная крепость

Противу войн и всяческой заразы,

Счастливейшее племя, в малом - мир,

Роскошный перл в сверкающей оправе

Серебряного моря, для него

Служащей и стеной, и рвом надежным

На зависть всех не столь счастливых стран, -

Благословенный край, страна родная,

Отчизна наша, Англия, - она,

Вскормившая на плодоносном лоне,

Взростившая, как нянька, королей,

Рожденьем знаменитых, силой грозных,

Чьи имена и подвиги гремят

По всей земле во славу христианства

И рыцарства, до самых дальних стран,

До родины упрямого еврейства,

До гроба Искупителя земли,

Божественного сына чистой Девы, -

Страна великих душ, наш милый, милый,

Увенчанный всемирной славой край, -

Заложен он, в аренду сдан, как ферма

Ненужная, как старый дом пустой!

О, как не умереть, сказавши это!

Британия, доныне только морем

Могучим окруженная, осаду

Царя морей, Нептуна, отражая

Утесами скалистых берегов, -

Окружена теперь позором, цепью

Чернильных пятен, свитками гнилыми

Пергамента; Британия, когда то

Со славой покорявшая других, -

Сама себя позору покорила!

О, если бы тот стыд со мною умер,

Как рад бы был я встретить смерть свою!

(Входят король Ричард,королева, Омерль, Беши, Грин, Бэгот, Росс, Виллоуби).

Иорк.

Король идет; будь мягок с ним: он молод,

Притом горяч, как молодой жеребчик,

Которого опасно горячить.

Королева.

Что с вами, герцог, наш любезный дядя?

Король Ричард.

Ну, как дела? Как можешь, старый Гант?

Гант.

Да, старый Гант! Сухим меня прозвали *),

И как прозванье это мне к лицу!

Внутри меня печаль постилась долго, -

А как, постясь, не сделаться сухим?

Спит Англия, - я сна за то лишился,

Безсонница ж рождает худобу,

А худоба и сухость - неразрывны.

Других отцов питающую радость

Мне также пост тяжелый заменил;

Лишен я этой пищи, - я не вижу

Своих детей; ты наложил тот пост

И через то меня сухим ты сделал.

Изсох для гроба я, сам сух, как гроб:

Внутри меня, как в гробе, только кости.

*) Gaunt по английски значит сухой; в подлиннике непереводимая игра слов между собственным именем Gaunt (Гант) и прилагательным gaunt.

Король Ричард.

Как странно, что больные так искусно

Играть умеют прозвищем своим!

Гант.

Нет, здесь печаль лишь над собой смеется:

Во мне убить мое ты хочешь имя,

И я смеюсь над именем своим,

Дабы польстить тебе, король великий.

Король Ричард.

К чему же умирающего лесть

Живущему?

Гант.

Ошибся ты, ошибся:

Живущий умирающему льстит.

Король Ричард.

Ты умираешь, - и сказал, что льстишь мне.

Гант.

Да, болен я, но умираешь ты.

Король Ричард.

Но я здоров, а ты - я вижу - болен.

Гант.

Творец мой видит, как я вижу ясно

Болезнь твою! И сам я потому

Страдаю, что тебя больным я вижу.

Предсмертная постель твоя, где тяжко

Страдаешь ты, - родная вся страна;

Болезнь твоя - утрата доброй славы;

И ты, беспечный пациент, доверил

Помазанное тело тем врачам,

Которым ты болезнью той обязан!

В твоей короне, вкруг главы венчанной,

Гнездятся прочно тысяча льстецов, -

Хоть мал тот круг, где этот вред родится,

Но охватил он целую страну.

О, еслиб дед твой славный мог предвидеть,

Как сын его возлюбленного сына

Сынам страны родимой повредит, -

Он этого стыда не допустил бы.

Заранее низложен был бы тот,

Кто сам себя позором низлагает.

Уильям Шекспир - Король Ричард второй. 2 часть., читать текст

См. также Уильям Шекспир (William Shakespeare) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :