Уильям Шекспир
«Король Генрих VI. 6 часть.»

"Король Генрих VI. 6 часть."

Глостэр. О, нет! Избави Бог, чтобы я желал разлучить, что соединено Богом; и притом было бы жаль разъединять тех, что парятся так славно.

Король Эдуард. Оставь в сторону все эти насмешки и ваше нерасположение, скажите мне, почему лэди Грэй не пригодна в супруги мне и в королевы Англии? И вы тоже, Сомерсет и Монтегю, выскажите свободно ваше мнение.

Кларенс. Мое мнение то, что король Людовик станет вашим врагом, за то что вы насмеялись над ним вашим сватовством на лэди Бонне.

Глостэр. А Уорик, исполняя ваше порученье, обезчещен вашим новым браком.

Король Эдуард. Но если мне удастся усмирить и Людовика, и Уорика, каким либо придуманным мною средством?..

Монтэгю. Но все же соединение с Франциею помощью такого союза укрепило бы наше государство против внешних бурь лучше, нежели брак, заключенный дома.

Гастингс. Разве Монтегю не знает, что Англия безопасна сама собой, если она только внутренно верна?

Монтэгю. Да, но она еще безопаснее, если опирается на Францию.

Гастингс. Лучше пользоваться Францией, нежели доверять Франции. Будем опираться только на Господа, да на моря, которые Он даровал нам, как непреоборимую защиту; и будем обороняться лишь с этой помощью: наша безопасность содержится в них и в нас самих.

Кларенс. Одною этой речью лорд Гастингс заслужил себе наследницу лорда Гунгерфорда.

Король Эдуард. Что еще? На то была моя воля, мое согласие, и в этот раз моя воля должна быть законом.

Глостэр. И все-же, мне кажется, что ваше величество поступили не ладно, отдав дочь и наследницу лорда Скэльс брату вашей возлюбленной супруги. Она годилась бы лучше мне или Кларенсу, но вы жертвуете братьями супруге.

Кларенс. Иначе вы не отдали бы наследника лорда Бонвиля сыну вашей новой супруги, предоставляя вашим братьям искать счастья в другом месте.

Король Эдуард. Увы, бедняга Кларенс! Ты огорчен из-за супруги? Я найду ее тебе.

Кларенс. Вы доказали свою рассудительность своим выбором; вышел он неважным и потому прошу вас, позвольте мне уже самому быть ходатаем за себя. С этой целью я намерен вскоре покинуть вас.

Король Эдуард. Покинь или останься, Эдуард будет королем, не связанным волей брата.

Королева Елизавета. Милорды, до того как его величеству было угодно возвысить меня в сан королевы, - будьте только справедливы и вы это признаете, - я не была низкого происхождения, и другия, низшие нежели я, имели подобное же счастье. Но насколько этот сан приносит честь мне и моим, настолько же неприязнь тех, кому я желала бы угодить, омрачает мою радость опасением и печалью.

Король Эдуард. Любовь моя, не старайся развеять их угрюмость! Какое опасение и какая печаль могут быть у тебя, пока Эдуард остается твоим верным другом и их истинным владыкой, которому они должны подчиняться? И они подчинятся, и будут тебя любить, если не захотят заслужить моей ненависти; иначе, я тебя защищу, а они испытают в отмщение мою злобу.

Глостэр (всторону). Я слушаю и говорю немного, но думаю тем больше.

Входит вестник.

Король Эдуард. Ну, посланный, какие письма, или какие вести из Франции?

Вестник. Мой высокий государь, писем нет; есть несколько слов, но таких, которых я не смею произнести, без вашего особого разрешения.

Король Эдуард. Начинай, мы разрешаем. Но передай мне вкратце их слова так точно, как только можешь их припомнить. Какой ответ дал король Людовик на мое письмо?

Вестник. При моем уходе, его слова были именно такия: "Поди, скажи лживому Эдуарду, предполагаемому королю, что Людовик французский пришлет к нему ряженых, чтобы повеселить его и новобрачную".

Король Эдуард. Неужели так храбр Людовик? Может быть, он принимает меня за Генриха. А что сказала лэди Бонна о моем браке?

Вестник. Ея слова были такие и выговорены с кротким презрением: "Скажи ему, что в надежде на его скорое вдовство, я надену ивовую гирлянду".

Король Эдуард. Я не осуждаю ее, она не могла сказать менее того; ей была нанесена обида. Но что сказала супруга Генриха? Я слышал, что и она была там же.

Вестник. "Скажи ему, произнесла он, мой траур кончен и я готова облачиться в доспехи".

Король Эдуард. Понятно, что она хочет разыграть роль амазонки. Но что сказал Уорик среди этой брани?

Вестник. Он негодует больше всех на ваше величество и отослал меня с такими словами: "скажи ему, что он меня оскорбил и что я скоро низвергну его за это".

Король Эдуард. Как, неужели изменник смел произнести такие надменные слова? Хорошо-же, я вооружен, будучи предупрежден. Пусть будет война, но они поплатятся за свою самонадеянность. Говори еще: Уорик дружить с Маргаритой?

Вестник. О, милостивый государь! Они связаны такой дружбой, что молодой принц Эдуард женится на дочери Уорика.

Кларенс. На старшей, вероятно; Кларенс возьмет меньшую. Ну, брать король, прощайте и сидите крепче, а я иду за второй дочерью Уорика; и хотя мне не хватает королевства, но в браке, все же, я не буду ниже вас. Кто за меня и Уорика, следуйте за мною! (Уходит, за ним Сомерсет).

Глостэр (всторону). Я не пойду. Мои мысли метят подалее; я останусь из любви не к Эдуарду, а к королю.

Король Эдуард. Кларенс и Сомерсет пошли оба к Уорику! Но я вооружен против худшего, что может случиться; необходимо только торопиться в таком отчаянном случае. Пемброк и Стаффорд, идите собирать людей моим именем и готовьтесь к войне. Те уже здесь или высадятся скоро; я лично тотчас последую за вами. (Пемброк и Стаффорд уходят). Но прежде нежели я пойду, Гастингс и Монтэгю, разрешите мое сомнение. Вы оба ближе всех к Уорику, по крови и по союзу. Скажите мне, любители вы Уорика более, нежели меня? Если так, то отправляйтесь оба к нему; мне лучше знать вас врагами, чем ненадежными друзьями; но если вы намерены хранить мне верную покорность, засвидетельствуйте это каким-либо дружеским заклятием, для того, чтобы я никогда не мот усомниться в вас.

Монтэгю. Пусть Бог поможет Монтэгю, по скольку он будет верен!

Гастингс. И Гастингсу, поскольку он постоит за дело Эдуарда!

Король Эдуард. А ты, брат Ричард, будешь с нами?

Глостэр. Да, и на зло всем вашим противникам.

Король Эдуард. Если так, то я убежден в победе, а теперь в путь и не будем терять ни одного часа, пока не встретим Уорика с его иноземной дружиной (Уходят).

СЦЕНА II.

Равнина в Уарвикшэйре.

Входят: Уорик и Оксфорд с французскими и другими войсками.

Уорик. Верьте мне, милорд, все идет до сих пор хорошо. Простой народ присоединяется к нам толпами.

Входят: Кларенс и Сомерсет.

Уорик. Но, смотрите, вот Сомерсет и Кларенс. Говорите тотчас, лорды: друзья вы?

Кларенс. Не опасайтесь нас, милорд.

Уорик. Если так, любезный Кларенс, то добро пожаловать к Уорику! Добро пожаловать и Сомерсет! Я считаю подлым питать недоверие, когда кто с благородным сердцем протягивает свою открытую руку в знак любви. Иначе, я мог-бы думать, что Кларенс, Эдуарда брат, лишь притворно наш сторонник. Но, добро пожаловать, мой милый Кларенс; моя дочь будет твоей. А теперь, почему-бы, под покровом ночи и когда твой брат расположился так небрежно, а его солдаты рыскают по соседним городам, и его охраняет лишь простой караул, нам не напасть на него врасплох и не взять его без хлопот? Наши лазутчики находят дело очень легким. Улисс и сильный Диомид проникли отважно и хитро в шатры Реза и вывели оттуда роковых фракийских коней; так и мы, хорошо прикрытые черным покровом ночи, можем неожиданно поразить стражу Эдуарда и захватить его самого; я не говорю, убить его. Я хочу лишь взять его неожиданно. Все, кто хочет примкнуть ко мне в этой попытке, провозгласите имя Генриха, вместе с вашим вождем (Все кричат: "Генрих!") Итак, в дорогу, молча. За Уорика и его друзей - Бог и святый Георгий! (Уходят).

СЦЕНА III.

Лагерь Эдуарда близь Уорика.

Входят несколько часовых для караула при королевской палатке.

1-й часовой. Идите, братцы, каждый на свое место; король расположился уже ко сну.

2-й часовой. Но как, разве он не ляжет в постель?

1-й часовой. Нет, он торжественно поклялся не ложиться и не пользоваться естественным покоем, пока или Уорик, или он сам, не будет подавлен в конец.

2-й часовой. Так завтра, вероятно, будет бой, если Уорик так близко, как люди говорят,

3-й часовой. Но скажи, прошу тебя, кто этот лорд, который остается с королем в его палатке?

1-й часовой. Это лорд Гастингс, главный друг короля.

3-й часовой. Вот что! Но почему король приказывает своим главным сторонникам разместиться в соседних городах, а сам остается в холодном поле.

2-й чаcовой. Так больше чести, потому-что оно опаснее.

3-й часовой. О, дайте мне почесть и покой, и я предпочту их опасной чести! если-бы Уорик знал, в каком положении король, он вряд-ли не захотел-бы его разбудить.

1-й часовой. Да только наши алебарды преградили-бы ему вход.

2-й часовой. Конечно; для чего-же мы и в карауле у королевской ставки, как не для того, чтобы защитить его особу от ночных врагов?

Входят: Уорик, Кларенс, Оксфорд, Сомерсет и солдаты.

Уорик. Вот его палатка; смотрите, там и караул. Смелей, товарищи! Теперь вам честь или никогда! За мной, и Эдуард будет наш.

1-й часовой. Кто идет?

2-й часовой. Стой! Не то убью.

Уорикь и прочие кричат: "Уорик! Уорик!" и бросаются на стражу, которая бежит, крича: "К оружию! К оружию!" Уорик и прочие преследуют бегущих. Барабанный бой и трубы. Уорик и прочие возвращаются, вынося короля, который сидит в ночном халате, на кресле. Глостэр и Гаститс убегают.

Сомерсет. Кто эти, которые бегут?

Уорик. Ричард и Гастингс; пусть их! Вот герцог.

Король Эдуард. Герцог! Последний раз, когда мы виделись, Уорик, ты звал меня королем.

Уорик. Да, но дела переменились. Когда ты обезчестил меня, как посла, я снял с тебя королевский сан и явился теперь, чтобы назначить тебя герцогом Иоркским. Увы! как мот бы ты править королевством, не зная, как обращаться с послами, как довольствоваться одною женой, как вести себя с братьями по-братски, как заботиться о благосостоянии народа и как обороняться против своих недругов!

Король Эдуард. И ты, брат Кларенс, здесь? Тогда я вижу, что Эдуарду надо поневоле пасть. Но, Уорик, не смотря на все неудачи, на тебя самого и твоих сообщников, Эдуард будет всегда держать себя королем. Хотя фортуна в своей злобе низвергает мой престол, моя душа превосходит размер её колеса.

Уорик (снимая с него корону). Ну, будь в душе Эдуардом, английским королем, но носить корону будет Генрих; он будет настоящим королем, а ты лишь тенью. Милорд Сомерсет, наблюди за тем, чтобы герцог Эдуард был препровожден к брату моему, архиепископу Иоркскому.

Король Эдуард. Люди должны подчиняться тому, что повелевается роком; бесполезно противиться ветру и течению (Его уводят; Сомерсет с ним).

Оксфорд. Что нам остается теперь делать, милорды, как не идти на Лондон с нашим войском?

Уорик. Да, это первое, что нам надо совершить: мы должны освободить короля Генриха из его заключения и возвести его на королевский трон (Уходят).

СЦЕНА IV.

Лондон. Комната во дворце.

Входят: королева Елизавета и Райверс.

Райверс. Милэди, что причиною такой внезапной перемены в вас?

Королева Елизавета. Но, брат Райверс, неужели вам неизвестно недавное несчастие, поразившее короля Эдуарда?

Райверс. Потеря какого-нибудь важного сражения против Уорика?

Королева Елизавета. Нет, но потеря его собственной королевской особы.

Райверс. Наш государь убит?

Королева Елизавета. Почти убит, потому что взят в плен; он был или предан изменою караульных, или застигнут врасплох неприятелем; насколько я могла узнать далее, он поручен, теперь епископу Иоркскому, гнусному брату Уорика и, следовательно, нашему врагу.

Райверс. Такие вести, признаюсь, полны скорби; но, милостивая милэди, постарайтесь пересилить ее; Уорик может также проиграть битву, как выиграл ее.

Королева Елизавета. До тех пор, благая надежда задержит во мне упадок жизни; я должна ограждать себя от отчаяния из любви к плоду любви Эдуарда, который ношу в своей утробе. Это заставляет меня смирять свой гнев и нести кротко крест моих бедствий. Да, да, ради этого я подавляю в себе не одну слезу и задерживаю взрыв изсушающих кровь вздохов, дабы этими вздохами или слезами не был завеян или затоплен плод короля Эдуарда, законный наследник английской короны.

Райверс. Но, милэди, что сталось с Уориком?

Королева Елизавета. Мне известно, что он идет на Лондон, чтобы возложить снова корону на голову Генриха. Угадай остальное: друзья короля Эдуарда должны уступить, но чтобы предупредить насилие тирана (потому что нельзя доверяться тому, кто однажды нарушил свою клятву), я укроюсь в святилище, чтобы спасти, по крайней мере, наследника прав Эдуарда; там я буду безопасна от обмана и насилия. Пойдем, бежим, пока возможно бегство; если Уорик захватит нас, мы неизбежно умрем (Уходят).

СЦЕНА V.

Парк близь замка Мидльгэм в Иоркшэйре.

Входят: Глостэр, Гастингс, Сэр Уильям Стэнли и другие.

Глостэр. Ну, милорд Гастингс и сэр Уильям Стэнли, не дивитесь тому, что я завел вас сюда, в самую главную чащу парка. Дело вот в чем; вам известно, что наш король, мой брат, здесь пленником епископа. Но он пользуется у него хорошим обращением и большой свободой! Так, часто, ради развлечения, он охотится здесь и лишь под слабым надзором. Я тайно уведомил его, если он направится в эту сторону, около этого времени, под видом своей обычной потехи, то найдет здесь друзей с людями и конями для освобождения его из неволи.

Входят: король Эдуард и охотник.

Охотник. Сюда, милорд; по этому пути водится дичь.

Король Эдуард. Нет малый, сюда, где стоят охотники. Ну, брат Глостэр, лорд Гастингс и прочие, вы подошли так близко, чтобы украсть дичь у епископа?

Глостэр. Брат, и дело, и место, требуют чтоб мы спешили. Твой конь готов на краю парка.

Король Эдуард. Но куда мы направимся?

Гастингс. В Линн, милорд, а оттуда на судах в Фландрию.

Глостэр. Отлично придумано, верьте мне; это было и мое мнение.

Король Эдуард. Стэнли, я отблагодарю тебя за усердие.

Глостэр. Но чего мы стоим? Не время толковать.

Король Эдуард. Охотник, что ты скажешь? Хочешь с нами?

Охотник. Лучше поступить так, чем оставаться и быть повешенным.

Глостэр. Так идем же, покончим эту суматоху.

Король Эдуард. Прощай, епископ! защитись от гнева Уорика и молись о том, чтобы я вновь стал обладать короной (Уходят).

СЦЕНА VI.

Комната в Тоуэре.

Входят: Король Генрих, Кларенс, Уорик, Сомерсет, молодой Ричмонд, Оксфорд, Монтэгю, комендант Тоуэра и свита.

Король Генрих. Комендант, теперь, когда Бог и мои друзья низвергли Эдуарда с королевского престола, а мой плен обратился в свободу, мой страх в надежду, мои печали в радость, чем мы должны заплатить тебе при нашем освобождении?

Комендант. Подданные не могут требовать ничего от своих государей; но если смиренная просьба может иметь значение, то я прошу прощения у вашего величества.

Король Генрих. В чем, комендант? В том, что ты хорошо обходился со мною? Нет, будь уверен, я вознагражу твою доброту, потому-что она обратила мне мое заключение в удовольствие: такое удовольствие, которое испытывает птица в клетке, когда, после многих грустных помышлений, она, благодаря звукам домашней гармонии, почти забывает об утрате своей свободы. Но, Уорик, после Бога, освободитель мой ты, и потому я благодарю особенно Бога и тебя; Он был вождем, а ты его орудием. Теперь, желая преобороть гонения судьбы такою мирной жизнью, в которой судьба не могла-бы угнетать меня более, и для того, чтобы население этой благословенной страны не терпело от неустойчивости моих созвездий, я, хотя и продолжая носить на голове корону, передаю, Уорик, все управление в твои руки, потому-что ты счастлив во всех дедах.

Уорик. Ваша милость славились всегда своими добродетелями, а теперь вы оказываетесь столь-же мудрым, как добродетельным; предусматривая и избегая коварства судьбы, весьма немногие люди умеют прилаживаться к звездам! Но за одно позвольте мне осудить вашу милость: вы избрали меня, когда налицо Кларенс.

Кларенс. Нет, Уорик, ты достоин кормила, ты, которому при рождении небеса присудили оливковую ветвь и лавровый венок, как счастливому и в войне, и в мире; поэтому я охотно даю тебе мое согласие.

Уорик. А я избираю одного Кларенса в протекторы.

Король Генрих. Уорик и Кларенс, дайте оба ваши руки; соедините их, а с ними и сердца ваши, для того, чтобы никакая распря не мешала вашему управлению. Я делаю вас обоих протекторами страны, между тем как я буду вести частную жизнь, потрачивая свои последние дня на молитву, ради возмездия за грехи и во славу Господню.

Уорик. Что ответит Кларенс на волю его государя?

Кларенс. Что он соглашается, если согласится и Уорик. На твою судьбу мне можно положиться!

Уорик. Тогда, хотя и против моего желания, я должен быть довольным. Мы впряжемся вместе, подобно двойной тени тела Генриха, и заместим его, - я разумею в тягости правления, между тем как он будет пользоваться почестями и покоем. Теперь, Кларенс, нам более чем необходимо поспешить с провозглашением Эдуарда изменником и с конфискацией его земель и имущества.

Кларенс. И что еще? Что его наследство должно быть определено...

Уорик. И Кларенсу достанется в нем его доля.

Король Генрих. Но первою из важнейших наших забот пусть будет, я прошу (я не приказываю уже более), послать за Маргаритой, вашей королевой, и за моим сыном Эдуардом, чтобы воротить их скорее из Франции. Пока я не увижу их здесь, сомнение и страх будут наполовину затмевать мне всю радость моего освобождения.

Кларенс. Это будет исполнено с возможной скоростью, мой государь.

Король Генрих. Милорд Сомерсет, кто этот юноша, о котором вы, повидимому, заботитесь так нежно?

Сомерсет. Государь, это юный Генрих, граф Ричмонд.

Король Генрих. Подойди ближе, надежда Англии. (Кладет руку ему на голову). Если тайные силы сообщают истину моему прозрению, этот красивый мальчик будет благословением для нашей родины. Его лицо исполнено спокойного величия, его голова создана природой для ношения короны, рука для держания скипетра, а сам он, очевидно, для того, чтобы со временем украсить собою престол. Чтите его, милорды: ему предстоит оказать вам более блага, чем я оказал вам зла.

Входит вестник.

Уорик. С какою вестью, друг?

Вестник. С такою, что Эдуард скрылся от вашего брата и бежал, как было слышно после, в Бургундию.

Уовик. Вести не сладостные. Но как он мог спастись?

Вестник. Его увезли Ричард, герцог Глостэр и лорд Гостингс, которые поджидали его, тайно засев на окраине леса, и отняли его у епископских охотников; ведь охота служила ему ежедневной потехой.

Уовик. Мой брат относился слишком небрежно к своей обязанности. Но идем отсюда, государь, и подумаем о средствах против всякой беды, которая может случиться.

Уходят: король Генрих, Уорик, Кларенс, комендант и свита.

Сомерсет. Милорд, этот побег Эдуарда мне не нравится, потому-что нет сомнения в том, что Бургундия окажет ему помощь и у нас будет еще более войн, нежели прежде. На сколько недавнее предвещание Генриха порадовало мое сердце надеждою на юного Ричмонда, на столько унывает оно от этих столкновений, которые могут задеть его к его беде и нашей. Поэтому, лорд Оксфорд, для предупреждения худшего, мы отправим юношу отсюда в Бретань на то время, пока не пройдет буря гражданской войны.

Оксфорд. Да. Если Эдуард снова завладеет короной то весьма вероятно, что и Ричмонд погибнет с другими.

Сомерсет. Так будет; ему надо в Бретань. Пойдем, поэтому, устроим это поспешнее... (Уходят).

СЦЕНА VII.

Перед Иорком.

Входят: король Эдуард, Глостэр, Гастингс и другие.

Король Эдуард. И так, брат Ричард, лорд Гастингс и все прочие, до сего времени счастье вознаграждает нас и говорит, что я могу опять променять мое поблеклое положение на королевскую корону Генриха. Мы счастливо переплыли море и снова воротились, приведя желаемую помощь из Бургундии. Теперь, прибыв из Равенбурга к воротам Иорка, нам остается только войти в наше герцогство.

Глостэр. Ворота заперты! Брат, это мне не нравится: кто спотыкнется у порога, тому вещается, что там, внутри, опасность.

Король Эдуард. Полно тебе! Нам нечего теперь пугаться предвещаний: прямым или кривым путем, но мы должны войти, потому что здесь присоединятся к нам наши друзья.

Гастингс. Государь, я постучусь еще раз, чтобы вызвать их.

На стену входит мэр Иорка со своими товарищами.

Мэр. Милорды, мы были предупреждены о вашем прибытии и заперли ворота ради своей безопасности, потому что мы теперь обязаны подданностью Генриху.

Король Эдуард. Но, мэр, если Генрих ваш король, то Эдуард, по крайней мере, герцог Иоркский.

Мэр. Верно, мой добрый лорд; за меньшее я вас и не считаю.

Король Эдуард. А я и не требую ничего, кроме моего герцогства, которого с меня совершенно довольно.

Глостэр (всторону). Но когда лиса всунет свой нос, она скоро найдет средство пропустить туда и все туловище.

Гастингс. Что же вы, мэр, стоите в недоумении? Отворяйте ворота, мы друзья короля Генриха.

Мэр. А, вот оно что! Тогда ворота будут отворены (Сходят со стены).

Глостэр. Вот стойкий командир и скоро убедился!

Гастингс. Добрый старик верит, что все ладно, потому с ним и прошло так гладко, но, однажды войдя, мы скоро, без сомнения, заставим образумиться его и его товарищей.

Внизу показывается мэр с двумя альдермэнами.

Король Эдуард. Так, мэр, эти ворота не должны запираться, иначе как ночью, или во время войны. Не бойся же любезный, но отдай мне ключи (Берет у него ключи). Эдуард будет защищать и город, и тебя, и всех этих друзей, удостоивающих следовать за мною.

Барабаны. Входит Монгомери с отрядом; движение войска.

Глостэр. Брат, это сэр Джон Монгомери, наш верный друг, если не ошибаюсь?

Король Эдуард. Добро пожаловать, сэр Джон! Но зачем ты во всеоружии.

Монгомери. Затем, чтобы помочь королю Эдуарду в это смутное время, как подобает всякому верному подданному.

Король Эдуард. Благодарю, добрый Монгомери, но мы теперь забываем о наших правах на корону и требуем только нашего герцогства, пока Господу не угодно будет послать нам большее.

Монгомери. Тогда, счастливо оставаться, а я уйду отсюда. Явился я, чтобы послужить королю, а не герцогу. Барабаны бейте! Мы идем прочь (Войско приходит в движение).

Король Эдуард. Нет, обожди, сэр Джон; мы поразсудим о том, какими средствами могу я возвратить корону.

Монгомери. Что вы толкуете о рассуждениях? В двух словах, если вы не хотите объявить себя здесь королем, я предоставляю вас вашей участи и пойду приостановить тех, которые идут сюда к вам на помощь. Зачем нам браться, если вы не заявляете своих прав?

Глостэр. И то, брат, чего держаться тонкости?

Король Эдуард. Когда мы усилимся, тогда и предъявим свои требования; до тех пор, благоразумнее скрывать наши замыслы.

Гастингс. Долой все осторожные рассуждения! Оружие должно решить дело.

Глостэр. И смелый человек скорее доберется до короны. Брат, мы провозгласим тебя тотчас-же, и молва о том привлечет к тебе много сторонников.

Король Эдуард. Будь по вашему! Ведь я за свое право, и Генрих только захватил венец!

Монгомери. Теперь мой государь заговорил как следует, и теперь я стану бойцом за Эдуарда.

Гастингс. Трубы, звучите! Эдуард провозгласится. Сюда, солдаты, - товарищ. Читай объявление (Передает ему бумагу. Музыка).

Солдат. (читает). Милостью Божией, Эдуард Четвертый, король английский и французский, лорд ирландский и пр.

Монгомери. И кто оспаривает права короля Эдуарда, того я вызываю на поединокь! (Бросает перчатку).

Все. Многая лета Эдуарду Четвертому!

Король Эдуард. Благодарю, храбрый Монгомери, благодарю и всех вас. Если счастие поможет мне, я отплачу вам за ваше расположение. На эту ночь мы приютимся здесь в Иорке, и когда утреннее солнце поднимет свою колесницу над этим горизонтом, мы пойдем навстречу Уорику и его приверженцам; сам Генрих, я знаю то, не воин. Ах, строптивый Кларенс! Как прилично тебе льстить Генриху и забывать своего брата! Но, как бы то ни было, мы встретим обоих вас с Уориком. Идем, храбрые воины! Не сомневайтесь в успехе, а одержав его, не сомневайтесь в щедрой плате (Уходит).

СЦЕНА VIII.

Лондон. Комната во дворце.

Входят: король Генрих, Кларенс, Монтэгю, Экзетер, Оксфорд.

Уорик. Что посоветуете, милорды? Эдуард с ретивыми германцами и тупоголовыми голландцами переплыл благополучно пролив и идет с своими войсками прямо на Лондон; и много простаков присоединяется к нему.

Оксфорд. Наберем людей и отобьем его опять назад.

Кларенс. Небольшой огонь легко затоптать, а дав ему разгореться, не зальешь его и реками.

Уорик. У меня в Уорикшэйре преданные друзья, не мятежные в мирное время, но отважные на войне, я подниму их; а ты, сынок Кларенс, убедишь рыцарей и джентльмэнов в Сеффольке, Норфольке и Кенте последовать за тобой, ты, брат Монтэгю, должен найти в Бокннгеме, Нортгаумптоне и Лейстершэйре людей, готовых слушать то, что ты прикажешь; а ты, храбрый Оксфорд, так удивительно любимый; соберешь своих друзей в Оксфордшэйре. Наш государь, окруженный преданными гражданами, как остров океаном, или как скромная Диана своими нимфами, останется в Лондоне, пока мы не явимся к нему. Прекрасные лорды, откланяйтесь и идите, не возражая. Прощайте, государь!

Король Генрих.Прощай, мой Гектор, верная надежда моей Трои!

Кларенс. В знак верности, целую руку вашего величества.

Король Генрнх. Благодушный Кларенс, счастлив будь!

Монтэгю. Будьте бодры, милорд! Затем, прощайте.

Оксфорд (Целуя руку Генриху). Свидетельствую этим мою верность и прощаюсь.

Король Генрих. Дорогой Оксфорд и любезный Монтэгю, и все вы вместе, еще раз желаю вам счастья на прощанье.

Уорик. Прощайте, любезные лорды. и до свидания в Ковентри! (Уходят: Уорик, Кларенс, Оксфорд и Монтегю).

Король Генрих. Я останусь пока в этом дворце. Кузен Экзетер, что подумывает ваша милость? Мне кажется, что силы Эдуарда не способны одолеть в поле мои войска.

Экзетер. Но как бы он не привлек других?

Король Генрих. Этого я не опасаюсь: мои щедроты прославили меня; я не заграждал своего слуха ни к чьим просьбам, не задерживал ходатайства длинными проволочками, мое сострадание было целительным бальзамом для всех ран, моя доброта облегчала удручительные скорби, мое милосердие высушивало потоки слез. Я не корыствовался ни на чьи богатства, не отягчал народа большими податями, не отомщал жестоко, хотя перед мной много грешили. Так почему же они будут любить Эдуарда более, нежели меня? Нет, Экзетер, милости вызывают милость, и если лев овцу ласкает, овца никогда не откажется следовать за ним (Крики вдали: "Ланкастер! Ланкастерь"!)

Экзетер. Слушайте, слушайте, милорд! Что это за возгласы?

Входят; король Эдуард, Глостэр и солдаты.

Король Эдуард. Схватите этого смутившагося Генриха, ведите его отсюда и провозгласите нас снова английским королем. Ты, источник, из которого вытекают мягкие речи, останови теперь их зарождение! Мое море втянет их в себя досуха и поднимется тем выше от их волн. Уведите его в Тоуэр, не давая ему говорить (Несколько человек уходят с королем Генрихом). Тепер, лорды, направим путь к Ковентри, где пребывает самонадеянной Уорик. Солнце печет, и если мы промедлим, то студеная зима испортит желанный нам сенокос.

Глостэр. Пойдем поспешнее, пока его войска не собрались, и нападем на изменника врасплох. Храбрые воины, ступайте тотчас к Ковентри (Уходят).

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

СЦЕНА I.

Ковентри.

На сцену входят: Уорик, мэр города Ковентри, два вестника и пр.

Уорик. Где посланный от доблестного Оксфорда? Как далеко отсюда твой лорд, мой честный молодец?

1-й вестник. Теперь он в Денсморе и направляется сюда.

Уорик. А как далеко брат мой Монтэгю? Где посланный от Монтэгю?

2-й вестник. Он теперь в Дентри, с сильным войском (Входит лорд Сомерсет).

Уорик. Скажи, Сомерсет, что говорит мой милый сын? И как, по твоему, близок к нам Кларенс?

Сомерсет. Я оставил его с войском в Сутэме и жду, что он прибудет сюда часа через два (Слышны 6арабаны).

Уорик. Значит, Кларенс уже подходить: я слышу его барабаны.

Сомерсет. Это не он, милорд: Сутэм вот здесь, а барабаны, которые слышит ваша честь, идут от Уорика.

Уорик. Кто же это может быть? Вероятно нежданные друзья?

Сомерсет. Они уже тут, и вы сейчас узнаете.

Барабанный бой. Входят король Эдуард и Глостэр с войском.

Король Эдуард. Иди, горнист, к стенам и вызови парламентера.

Глостер. Смотри, как угрюмый Уорик расставляет караул по стенам.

Уорик. О, неожиданная помеха! Неужели явился разгульный Эдуард? Разве спали наши соглядатаи или они были подкуплены, оттого и не дошли до нас вести о его приближении?

Король Эдуард. Что, Уорик, не отворишь-ли ты городских ворот... не заговоришь-ли смиренно... не преклонишь-ли покорно колен... не назовешь-ли Эдуарда королем, прося у него пощады... и не простит-ли он тогда тебе твои злодейства?

Уорик. Нет, лучше не отошлешь-ли ты прочь своих войск... не признаешь-ли, кто возвел тебя и кто низверг... не назовешь-ли Уорика покровителем и покаешься... и тогда останешься герцогом Иоркскимь?

Глостэр. Я ожидал, он скажет, по крайней мере "королем". Или пошутил он невзначай?

Уорик. Разве герцогство, сэр, не роскошный дар?

Глостэр. О, да, клянусь, когда дарит его бедный граф. Я готов услужить тебе за такой хороший подарок.

Уорик. Я подарил королевство твоему брату.

Король Эдуард. Стало быть, оно мое лишь по милости Уорика!

Уорик. Ты не Атлас, чтобы снести такое бремя, и потому, ледащий Уорик берет свой дар назад: Генрих - мой король и Уорик - его подданный.

Король Эдуард. Но король Генрих в плену у Эдуарда, и доблестный Уорик, ответь только на это: куда годится тело, когда снята с него голова?

Глостэр. Увы, зачем Уорик не был прозорливее! Но пока он хотел стащить простую десятку, у него выкрали хитро короля из колоды! Ты оставил Генриха во дворце епископа, а я закладываю тебе десять против одного, что встретите его в Тоуэре.

Король Эдуард. Это верно. Но ты все же Уорик...

Глостэр. Слушай, Уорик: лови минуту, становись на колени, становись... Ну, что же? Куй железо, пока горячо.

Уорик. Я лучше отрублю себе одним взмахом руку, а другою брошу ее тебе в лицо, чем спустить флаг перед тобою.

Король Эдуард. Плыви, как хочешь, пусть ветер и течение будут тебе благоприятны, но эта рука, крепко охватив твои черные волоса, напишет на песке, пока не остынет еще твоя только что отрубленная голова, твоею кровью это изречение: "Изменчивый, как ветер, Уорик не будет уже более изменять".

Входит Оксфорд с барабанным боем и со знаменами.

Уорик. О радостные знамена! Смотрите, это Оксфорд.

Оксфорд. Оксфорд, Оксфорд! За Ланкастера!

Входит в город с своим отрядом.

Глостэр. Ворота отперты; войдем и мы.

Король Эдуард. Но другие враги могут напасть на нас с тыла. Будем стоять наготове, потому что они, наверное, выйдут опять и предложат нам бой; а если нет, то город так плохо укреплен, что мы скоро высадим их оттуда.

Уорик. О, добро пожаловать, Оксфорд! Твоя помощь нужна нам.

Входит Монтэгю с барабанным боем и со знаменами.

Монтэгю. Монтэгю, Монтэгю! За Ланкастера!

Входит в город с своим отрядом.

Глостэр. Ты и твой брать заплатите драгоценнейшею кровью своего тела за эту измену!

Король Эдуард. Чем труднее достанется победа, тем она выше. Душа предсказывает мне счастливый успех и завоевание.

Входит Сомерсет с барабанным боем и со знаменами.

Сомерсет. Сомерсет, Сомерсет! За Ланкастера!

Входит в город с своим отрядом.

Глостэр. Двое соименных тебе герцогов, Сомерсет, пали уже перед домом Иорка; ты будешь третьим, если устоит мой меч.

Входит Кларенс с барабанным боем и со знаменами.

Уорик. Смотрите, приближается и Джордж Кларенс с достаточными силами, для того чтобы предложить сраженье Орату. В нем преданность правому делу превозмогает естественное чувство братской любви. Приди, Кларенс, приди; ты готов на зов УорикаИ

Кларенс (срывая алую розу с своей шляпы). Отец Уорик, понимаешь-ли ты, что это значит? Смотри, я бросаю мой позор тебе. Я не хочу разорить своего родительского дома, отдавшего свою кровь на скрепление его камней и уничтожение Ланкастера. Как, неужели мнил ты, Уорик, что Кларенс так жесток так тупоумен, так противуестествен, что направит роковые орудия войны против своего брата и законного короля? Ты приведешь, пожалуй, мою священную клятву: но, исполнив эту клятву, я быль бы нечестивее Иевфая, принесшего в жертву свою дочь. Я так оплакиваю содеянный мною проступок, что для того, чтобы заслужить милость моего брата, я объявляю себя здесь твоим смертельным врагом, решаясь, где бы мы ни встретились, - а я встречу тебя, выступи ты только, - загубит тебя за то, что ты меня завлек. Итак, высокомерный Уорик, я бросаю тебе вызов и обращаю к брату мои краснеющия щеки. Прости мне, Эдуард, я приношу повинную, и ты, Ричард, не гневайся на мой проступок; я более не буду легкомыслен.

Король Эдуард. Приветствую тебя и люблю вдесятеро более, чем если-бы ты никогда не заслуживал моего гнева.

Глостэр. Приветствую тебя, добрый Кларенс. Это по-братски.

Уорик. О, неслыханный предатель! Клятвопреступник криводушный!

Король Эдуард. Что-же, Уорик, выйдешь ты из города для боя? Или нам придется сбить его каменья тебе на голову?

Уорик. Нет, я не заперся здесь для обороны. Я тотчас-же прибуду к Барнету и предложу тебе сразиться, Эдуард, если только ты дерзнешь.

Король Эдуард. Да, Уорик; Эдуард дерзает и показывает тебе дорогу. Милорды, в поле! Св. Георгий и победа! (Движение войск. Уходят).

СЦЕНА II.

Поле битвы близь Барнета.

Тревога; передвижение войск. Входит: король Эдуард, таща раненого Уорика.

Король Эдуард. Вот, лежи здесь; умри, и с тобой умрет наш страх, потому что Уорик был пугалом, ужасавшим век. Теперь, Монтэгю, держись; я отыщу тебя для того, чтобы кости Уорика могли быть в одном обществе с тобою (Уходит).

Уорик. Ах, кто здесь ближе? Приди ко мне, друг или недруг, и сообщи, кто победитель: Иорк или Уорик? К чему я спрашиваю это? Мое истерзанное тело заявляет, - заявляют то и моя кровь, моя упадок сил, мое слабеющее сердце, что я должен уступить, мое тело земле, а вследствие моей гибели - и победу врагу. Так уступает острию топора кедр, ветви которого давали приют царственному орлу, осеняли сон крадущагося льва, тогда как вершина господствовала над раскидистым деревом Юпитера и защищала низкорослые кусты от могучаго зимнего ветра. Эти глаза, которые заволакивает теперь черное покрывало смерти, были проницательны, как полуденное солнце, для раскрытия тайных мирских предательств; морщины моего чела, теперь залитые кровью, были сравниваемы часто с царственными гробницами, потому что был-ли между живыми король, которому я не мог-бы вырыть могилы? И кто дерзал улыбаться, когда Уорик насупливал чело? Увы, теперь моя слава загрязнена прахом и кровью? Парки мои, аллеи, замки, которыми я владел - они уже забыли меня, и изо всех моих земель мне остается только одна, по длине моего тела... Что-же все величие, власть, царственность, как не персть и тлен? И как-бы мы ни жили, мы должны умереть.

Входит: Оксфорд и Сомерсет.

Сомерсет. О, Уорик, Уорик! Если-бы ты был в силах, как мы, нам были-бы еще возможно возвратить наши потери. Королева привела из Франции могущественное войско; мы только что о том узнали. О, если-бы ты мог бежать!

Уорик. И тогда я не захотел бежать-бы. О, Монтэгю, если ты здесь, милый брат, возьми меня за руку и задержи во мне душу, еще на время, твоими устами! Ты не любил меня, потому что, брат, если-бы ты любил, твои слезы омыли-бы эту холодную, свернувшуюся кровь, которая слепила губы мне и мешает говорить. Приди скорее, Монтэгю, или я умру.

Сомерсет. О, Уорик, Монтэгю испустил свой последний вздох. И до последнего дыхания он не переставал призывать Уорика и говорил: "Передайте мой привет моему доблестному брату"; он желал сказать и более, и говорил что-то, звучавшее подобно пушечному выстрелу в склепе; нельзя было этого разобрать. Но наконец, я хорошо расслышал сказанное среди стона: "О, прощай, Уорик!"

Уорик. Сладостный покой его душе!.. Бегите, лорды, спасайтесь... А Уорик прощается со всеми вами до свидания в небесах! (Умирает).

Оксфорд. Скорей, скорей, навстречу великим королевиным войскам! (Уходят, унося тело Уорика).

СЦЕНА III.

Другая часть поля.

Входит торжественно король Эдуард; с ним Кларенс, Глостэр и другие.

Король Эдуард. До сего времени наше счастье идет в гору, и мы одарены победными венками. Но среди этого ярко-блестящего дня я подмечаю черную, подозрительную, грозную тучу, которая встретится с нашим светозарным солнцем прежде, нежели оно достигнет своего покойного ложа на западе. Я разумею, лорды, те войска, которые королева собрала в Галлии; они высадились на наш берег и, как слышно, идут сразиться с нами.

Клавенс. Небольшой ветер рассеет скоро эту тучу и отгонять ее туда, откуда она пришла. Одни твои лучи изсушат эти пары; не всякая туча еще родит бурю.

Глостэр. У королевы насчитывают тридцать тысяч, да Сомерсет с Оксфордом бежали к ней; если ей дать время передохнуть, её партия сравняется по силам с нашей.

Король Эдуард. Нас уведомляли преданные друзья что она направляется к Тьюкесбери; одержав теперь верх на барнетском поле, мы поснпешим прямо туда: готовность расчищает дороги! А на походе, наши силы еще умножатся во всех областях, через которые мы пройдем. Бейте в барабаны, кричите: "Храбрые!" и вперед (Уходят).

СЦЕНА IV.

Равнина близь Тьюкесбери. Войско.

Входит: королева Маргарита, принц Эдуард, Сомерсет, Оксфорд и солдаты.

Королева Маргарита. Высокие лорды! Мудрецы не сидят, оплакивая свои потери, а бодро ищут, как поправить горе. Что же, хотя наша мачта опрокинута за борт, канат оборван, надежный якорь потерян и половина наших моряков поглощена волнами, наш кормчий все же жив: годится ли, чтобы он покинул руль и, подобно трусливому мальчишке, лишь прибавлял бы воды в море из своих слезливых очей, придавая тем силы тому, у кого её и без того слишком много, и предоставляя кораблю, пока сам он хнычет, разбиться о камни, между тем как отвага и соображение еще могли бы его спасти. О, что это был бы за позор, что за ошибка! Скажем так: Уорик был нашим якорем; но что же из того? А Монтегю был нашей главной мачтой, так что же? А наши убитые друзья были снастями; что-ж опять? Разве Оксфорд тоже нам не якорь? А Сомерсет тоже не хорошая мачта? А французские приверженцы чем нам не паруса и не снасти? И, хотя мы и неискусны, но почему мой Нэд и я не можем взять на себя трудную задачу кормчаго? Мы не отойдем от руля, чтобы сесть и плакать, но будем держать пут, хотя суровый ветер и будет нам противоречить, подалее от мелей и утесов, грозящих нам крушением. Журить волны так же полезно, как говорить с ними добром. А что такое Эдуард, как не безжалостное море? Что Кларенс, как не зыбучий песок обмана? А Ричард разве не изковерканный гибельный утес? Все это враги нашей бедной ладьи. Правда, вы можете плавать; но, увы! не долго; если вы ступите на песок, вы провалитесь быстро; влезете на утес, вас смоют волны или же вы умрете с голода, а это тройная смерть. Я говорю это, лорды, чтобы вы поняли, - на случай, если кто из вас задумает от нас бежать, то вам можно ожидать столь же мало пощады от этих братьев, как от жестоких волн, с их мелями и утесами. Поэтому, бодрее! Если уже что неизбежно, то оплакивать это и бояться будет только ребяческим малодушием.

Принц. Мне кажется, что женщина с таким отважным духом должна вселить доблесть даже в грудь труса, если-бы он слышал её слова, и, будь он наг, заставить его поразить вооруженного человека. Я говорю так не потому, что сомневаюсь в ком либо здесь. Если-бы я подозревал тут хотя одного труса, то отпустил бы его заранее прочь, ради того, чтобы он не заразил другого в трудную минуту и не сделал бы его подобным себе по духу. Если есть таковой здесь, чего сохрани Боже! пусть он уйдет, прежде, чем нам потребуется его помощь.

Оксфорд. У женщин и детей такое высокое мужество! А воины слабеют! Это может быть вечным позором. О, храбрый, юный принц! В тебе оживает снова твой знаменитый дед. Да проживешь ты долго, чтобы быть его изображением и возобновить его славу!

Сомерсет. И пусть тот, кто не хочет биться ради такой надежды, идет домой спать; а если встанет, то уподобится сове днем и станет предметом дивованья и насмешек.

Королева Маргарита. Благодарю, добрый Сомерсет... Любезный Оксфорд, благодарю.

Принц. Примите благодарность от того, кто не может теперь дать ничего более.

Входит вестник.

Вестник. Готовьтесь, лорды, потому что Эдуард уже близко и намерен сразиться. Будьте решительней поэтому.

Окофорд. Я так и думал; в его рассчете поторопиться так, чтобы найти нас не в порядке.

Сомерсет. Но он ошибется: мы наготове.

Коволева Маргарита. Ваша отвага ободряет мне сердце.

Оксфорд. Примем бой здесь; туда не тронемся.

Движение войска. Показываются в отдалении: король Эдуард, Кларенс, Глостер и другие.

Король Эдуард. Храбрые приверженцы, вот там тернистый лес, который, с небесной помощью и вашей силой, должен быть истреблен с корнем еще до наступления ночи. Мне незачем подбавлять топлива к вашему огню, потому что, я знаю, вы пылаете достаточно, чтобы его выжечь. Подайте сигнал к бою и идем, милорды!

Королева Маргарита. Лорды, рыцари и джентльмэны, всему, что я могла-бы сказать, мешают мои слезы: вы видите, что при каждом слове я упиваюсь влагой моих глаз. Итак, лишь это: Генрих, ваш государь, в плену у неприятеля, его престол захвачен, его королевство обращено в бойню, его подданные умерщвляются, его законы попраны, его казна расхищена... И вот там волк, который творит этот разбой. Вы сражаетесь за правду, и поэтому, милорды, будьте отважны я подайте сигнал к бою!

Обе армии удаляются.

СЦЕНА V.

Другая часть равнины.

Тревога. Передвижение войск, потом отбой, после чего входят: король Эдуард, Кларенс, Глостэр и войска с ними, королева Маргарита, Оксфорд и Сомерсет, взятые в плен.

Король Эдуард.. Ну, теперь конец шумным смутам. Уберите Оксфорда тотчас-же, в замок Гэмс; а что до Сомерсета, то долой его преступную голову! Уводите-же их прочь, я не желаю слушать их речей.

Оксфорд. Что до меня, то я и не хочу беспокоить тебя словами.

Сомерсет. Я тоже, и покоряюсь терпеливо своей участи.

Оксфорд и Сомерсет уходят под стражею.

Королева Маргарита. Так расстаемся мы в этом скорбном мире, чтобы свидеться радостно в блаженном Иерусалиме.

Король Эдуард. Сделано-ли объявление о том, что поймавший Эдуарда получит большую награду, а принцу будет дарована жизнь?

Глостэр. Да, но вот идет и сам юный Эдуард.

Солдаты вводят принца Уэльскаго.

Король Эдуард. Подведите ближе этого молодца, дайте нам его выслушать. Как! Может-ли такой молодой шип уже колоться? Эдуард, какое можешь ты дать нам удовлетворение за то, что ты поднял оружие и возбуждал моих подданных, и за все беспокойства, которые ты мне причинил.

Принц. Говори, как подобает подданному, надменный, честолюбивый Иорк! Предположи, что мой отец говорит моими устами, отдай свой трон и там, где я стою, стань на колени, а я обращу к тебе те самые слова, на которые ты, изменник, требуешь у меня ответа.

Королева Маргарита. О, еслиб твой отец был так решителен!

Глостэр.Тогда-ты все носила-бы юбку и не украла бы штанов у Ланкастера.

Принц. Оставь Эзоповы басни для зимних вечеров, его грубые притчи здесь не у места.

Глостэр. Клянусь небом, щенок, я уморю тебя за такие слова!

Королева Маргарита. Да, ты рожден, чтобы быть мором для людей.

Глостэр. Ради Бога, уведите эту бранчивую пленницу.

Принц. Нет, уведите лучше этого бранчивого горбуна.

Король Эдуард. Тише, строптивый мальчишка, или я укорочу тебе язык.

Кларэнс. Неблаговоспитанный ребенок, ты слишком дерзок.

Принц. Я знаю свой долг, а вы не исполняете своего. Развратный Эдуард, и ты, вероломный Джорджь, и ты уродливый Дик, я говорю вам всем, я выше вас, изменники вы такие! Ты захватил права моего отца и мои...

Король Эдуард. Вот тебе, подобие этой ругательницы! (Закалывает его).

Глостэр. Ты корчишься? Вот тебе, чтобы прекратить твою агонию (Наносит тоже ему удар).

Кларенс. А вот еще за то, что ты укорил меня в вероломстве (Колет его тоже).

Королева Маргарита. О, убейте и меня!

Глостэр (Готовяс ее поразит). Как раз, изволь!

Король Эдуард. Стой, Ричард, стой, мы и так совершили слишком много.

Глостэр. И она будет жить, чтобы наполнят весь свет своими речами?

Король Эдуард. Что это? Она обмирает? Постарайтесь привести ее в чувство.

Глостэр. Кларенс, извинись за меня перед братом-королем. Мне нужно в Лондон по важному делу. Прежде чем вы туда прибудате, вы услышите кое-что.

Кларенс. Что?... Что?...

Глосэр. Тоуэр! Тоэар! (Уходит).

Королева Маргарита. О, Нэд, милый Нэд! поговори с своею матерью, мальчик! Ты не можешь... О, предатели, убийцы!...Те, что убили Цесаря, вовсе не проливали крови, не совершали преступления, но заслуживали порицания, если сравнить их дело с этим. То был муж, а этот, сравнительно, дитя, а люди никогда не утоляют своей злобы на ребенке. Есть-ли что хуже убийцы, чтобы я могла назвать их этим словом?... Нет, нет, сердце мое разорвется, если я заговорю.... И я стану говорить, чтобы оно разорвалось. Мясники, подлецы, кровожадные людоеды! Какое нежное растение скосили вы безвременно! У вас нет детей, мясники! Если-бы вы их имели, мысль о них вызвала-бы в вас сожаление. Но если вам придется иметь детей, смотрите, чтобы они не были также зарезаны в юности.... О, палачи! вы загубили этого милаго юного прыща!

Король Эдуард. Уведите ее. Ну-же, возьмите ее отсюда силою!

Королева Маргарита. Нет, не уводите, покончите со мною здесь. Всади сюда свой меч, я прощу тебе мою смерть.... Не хочешь ты?... Так ты исполни это, Кларенс.

Кларенс. Клянусь небом, я не желаю сделать тебе такого удовольствия.

Королева Маргарита. Добрый Кларенс, сделай это... Милый Кларенс, ну, сделай-же....

Кларенс. Не слышала ты разве, что я поклялся того не делать?

Королева Маргарита. Но ведь ты привык нарушать свои клятвы; тогда это было грехом, теперь будет одним милосердием. Нет? Ты не хочешь? Но где же этот дьяволов резник, жестокий Ричард?.. Ричард, где ты? Его нет здесь...Убийство твое задушевное дело, ты никогда еще не прогонял просящих у тебя о крови.

Король Эдуард. Прочь ее, я говорю... Я приказываю ее увести.

Королева Маргарита. Пусть сделают с тобою и с твоими то, что сделал ты с принцем! (Ее уводят силою).

Король Эдуард. Куда пошед Ричард?

Кларенс. В Лондон, и очень спешно. И, как я могу догадываться, - на кровавый ужин в Тоуэре.

Король Эдуард. Он скор на руку, когда что-либо придет ему в голову. Отправимся и мы туда; распустим простонародье с благодарностью оплатой, потом узнаем, что поделывает наша любезная королева. Я надеюсь, что она подарила уже мне сына. (Уходят).

СЦЕНА VI.

Лондон; комната в Тоуэре.

Король Генрих сидит с книгою в руках; перед ним комендант. Входит Глостэр.

Глостэр. Доброго дня, милорд! Так погружены в вашу книгу?

Король Генрих. Да, мой добрый лорд... Следует лучше сказать: милорд. Ведь грех льстить, нехорошо, что я сказал "добрый". Добрый Глостэр, - все равно что "добрый дьявол"; то и другое нелепо. Поэтому нечего тут "добрый лорд".

Глостэр. Эй-ты! оставь нас одних; нам нужно потолковать (Комендант уходит).

Король Генрих. Так убегает нерадивый пастух от волка; так невинная овца должна подставить сначала свою шерсть, а потом и горло мясничьему ножу. Какую сцену смерти разыграет Росций?

Глостэр. Подозрение витает всегда в преступной душе; вору мерещатся в каждом кусте пристава.

Король Генрих. Птица, которая бывала заманена в кусты, избегает на своих трепещущих крыльях каждого куста. Так и я, несчастный отец милой птички, им-то теперь перед своими глазами тот роковой предмет, которым мой бедный птенец был заманен, схвачен и убить.

Глостэр. О, каким сумасбродным дураком был этот критянин, который обучал своего сына птичьему искусству! Не смотря на все его крылья, безумец утонул.

Король Генрих. Я Дедад; мой бедный мальчик - Икар; твой отец - Минос, помешавший нашему полету; солнце, растопившее крылья моего милаго ребенка, это твой брат Эдуард, а сам ты море, которого завистливая бездна поглотила его жизнь. О, умертви меня своим оружием, а не словами! Моя грудь перенесет легче лезвее твоей шпаги, нежели слух мой этот трагический рассказ. Но зачем ты пришел? За моей жизнью?

Глостэр. Принимаешь ты меня за палача?

Король Генрих. Ты притеснитель, это уже верно; но если умерщвлять невинных значит быть палачем, то ты и палач.

Глостэр. Я убил твоего сына за его дерзость.

Король Генрих. Если-бы убили тебя при твоей первой дерзости, то не дожил бы ты до того, чтобы убить моего сына. И я предсказываю, что многия тысячи, которые и не подозревают теперь моего страха, вздыхающие старцы, вдовы и сироты с полными слез глазами, отцы, лишенные сыновей, жены мужей, сироты безвременно погибших родителей, - все они будут проклинать час, в который ты родился. Сова прокричала при твоем рождении; дурной знак! Прокаркал ночной ворон, предсказывая бедственные времена; собаки взвыли и ужасная буря потрясла деревья; вороны собрались на верхушках труб, болтливые сороки загоготали нестройно. Мать твоя испытала больше, нежели родильные муки, и принесла нечто меньшее, нежели материнскую утеху, а именно неотесанный, безобразный ком, не похожий на плод такого прекрасного дерева. Ты родился уже с зубами в знамение того, что ты пришел грызть мир, и если верно все то, что я еще слышал, ты явился...

Глостэр. Я не хочу более слышать... (Закалывает его). Умирай, пророк, среди своей речи! Это бы.то возложено на меня в числе прочаго.

Король Генрих. Да, и многия еще другия убийства после этого. О, Господи! отпусти мне мои грехи и прости ему! (Умирает).

Глостэр. Как! Надменная кров Ланкастера впитывается в землю? Я думал, она поднимется вверх. Глядь, как мой меч оплакивает смерть короля! О, пусть проливаются всегда такие пурпуровые слезы теми, которые желают упадка нашему дому. Если в тебе осталась еще искра жизни, ступай, ступай в ад; и скажи, что я послал тебя туда (колет его еще) я, не чувствующий никогда ни жалости, ни любви, ни страха. Действительно, все то правда, что Генрих говорил обо мне: я часто слышал от моей матери, что я явился на свет ногами вперед. Что же, разве мне не следовало так спешить, чтобы искать погибели тех, которые захватили наши права?.. Повитуха изумилась, а женщины вскричали: "Иисусе, помилуй нас! Он родился с зубами!" Оно так было и значило прямо, что я должен рычать, кусать, изображать собаку. Но если небеса построили так мое тело, пусть ад, в соответствие тому, искорючит и мою душу. Нет у меня братьев, нет у меня ничего братского, и это слово любовь, которую седые бороды зовут божественной, пусть оно остается при людях, похожих один на другого, а не при мне: я одинок с собою. Кларенсь, берегись; ты заслоняешь мне свет, но я создам тебе черные дни, потому что распущу такие предвещания что Эдуард станет страшиться за свою жизнь, и тогда чтобы прогнать его страх, я стану твоей смертью. Короля Генриха и его сына уже нет; за тобою очередь, Кларенс потом за остальными, я же буду оставаться ничтожным, пока не стану высшим. Я вытащу твое тело, Генрих, в другой покой и буду торжествовать в роковой для тебя день (Уходит).

СЦЕНА VII.

Лондон. Зала во дворце.

Король Эдуард виден сидящим на троне. Возле него королева Елизавета с маленьким принцем. Кларенс, Глосипэр, Гастингс и другие.

Король Эдуард. Мы возседаем вновь на английском королевском престоле, выкупленном кровью наших врагов. Сколько отважных противников скошены. нами, как осеннее жниво, на самой вершине их гордыни! Три герцога Сомерсет, трижды славные как отважные, бесспорные рыцари; два Клиффорда, отец и сын, и два Норсомберлэнда, никогда еще двое храбрейших людей не пришпоривали своих коней при звуке труб. И с ними два отважные медведя, Уорик и Монтэгю, заковавшие в цепи королевского льва и заставлявшие своим ревом дрожать леса. Так смели мы все подозрительное вокруг нашего престола и создали себе подножие из безопасности. Подойди сюда, Бесс, и дай мне поцеловать моего малютку. Юный мой Нэд, ради тебя, я ж твои дяди проводили зимния ночи в доспехах, шествовали пешком в летний палящий жар, - все для того, чтобы ты мирно мог владеть короной и мог-бы пожать плоды наших трудов.

Глостэр (всторону). Я истреблю его жатву, когда ты сложишь голову, потому что теперь я еще ничего не значу в свете. Это плечо создано таким толстым лишь для подъема, и я подниму какую либо тяжесть или сломаю себе спину. Ты проложи дорогу, а ты исполни.

Король Эдуард. Кларенс и Глостэр, любите мою любезную супругу и поцелуйте вашего царственного племянника - вы, оба мои брата.

Кларенс. Мой долг в отношении вашего величества запечатлеваю я на устах этого милаго младенца.

Королева Елизавета. Благодарю, благородный Кларенс; достойный брат, благодарю.

Глостэр. Свидетельством того, что я люблю дерево, которого ты отпрыск, да будет поцелуй, даруемый мною плоду... (всторону). По правде, так облобызал своего Учителя Иуда, говоря Ему: "Благо Тебе да будет!" и думая: "Да будет зло!"

Король Эдуард. Теперь я царствую в наслаждении душевном, пользуясь миром в стране и любовью моих братьев.

Кларенс. Как вашей милости угодно порешить с Маргаритой? Ринальд, её отец, заложил французскому королю обе Сицилии и Иерусалим и прислал сюда выкуп за нее.

Король Эдуард. Прочь ее, отправьте ее во Францию! Нам остается теперь только проводить время в пышных торжествах и веселых шуточных представлениях, как то прилично для увеселения двора. Звучите, трубы и барабаны!.. Прощайте, печальные заботы! Теперь, надеюсь я, начинается для нас продолжительная радость (Уходят).

Конец части III "Генриха VI".

ПРИМЕЧАНИЯ к СЕДЬМОМУ ТОМУ

"ГЕНРИХ VI".

Часть первая.

Три части "Генриха VI" связаны между собою тесною связью, но едва-ли в создании всех этих частей степень участия Шекспира равна. Первая часть "Генриха VI" была включена в in folio 1623 г., и только это одно обстоятельство говорит за её подлинность. Ручательство это довольно важно, если мы припомним, какими близкими к Шекспиру лицами было сделано это издание. Но все-же нельзя считать этого ручательства неоспоримым. В in folio 1623 года, как уже не раз указывалось у нас в примечаниях к пьесам Шекспира, недосмотров и промахов множество... Когда же появилась первая часть "Генриха VI"?.. В сочинении Томаса Нэжа "Pierce Pennilesse, his supplication tho the devil" в 1592 году говорится: "Как бы должна была обрадовать храброго Тольбота, этого устрашителя французов, мысль, что, пролежав двести лет в могиле, он опять будет одерживать победы на сцене, что кости его снова будут набальзамированы слезами, по крайней мере, десяти тысяч зрителей (в несколько представлений), которые будут думать, что видят его перед собой, облитого свежою кровию". На этом отрывке строится предположение, что пьеса была написана не позже 1592 гг. Но у Грина есть ясный намек на вторую часть "Генриха VI", сделанный тоже в 1592 году. Из этого выводят, что первая часть "Генриха VI" появилась раньше 1592 года, т. е. в 1591 году... Но кем она написана?.. Какую-то драму "Генрих VI", как достоверно известно, в 1591-1592 году, - играли актеры лорда Стрэнджа, на театре Розы, на который работали соперники Шекспира, Грин и Марлоу. Не была ли это именно первая часть "Генриха VI" и не была-ли она написана одним из этих авторов? Точного и определенного ответа на этот вопрос нет. Можно только сказать, что первая часть "Генриха ?И", приписываемая Шекспиру, едва-ли принадлежит ему целиком. О подлинности этой части было много споров, разбирать которые здесь не место: иногда за доказательство неподлинности считались такие мелочи, как ударение в слове Hecate на последнем слоге, тогда как в других местах, т. е. в Мэкбете, Шекспир держался английского произношения этого слова в два слога Неcate; порой же эти доказательства являлись и более тонкими, и более вескими... Признавая безусловно, что первая часть "Генриха VI" есть переработка Шекспиром чужой пьесы, Гервинус говорит положительно одно: "источник этой пьесы нам неизвестен". О двух следующих частях "Генриха VI" такие критики, как тот же Гервинус, Жене и другие, говорят прямо, что это обработка существовавших пьес, дошедших до нашего времени, и шаг за шагом следят, как дополнял и изменял эти пьесы великий драматург. Первая из этих старинных пьес дошла до нас в издании 1594 года под заглавием: "Первая часть борьбы между двумя знаменитыми домами, Иоркским и Ланкастерским, со смертью доброго герцога Гемфри, и с изгнанием и смертью герцога Сеффолька, и трагическим концом гордого кардинала Уинчестера, с замечательным возмущением Джека Кэда и с первым посягательством герцога Иоркского на корону". Вторую пьесу мы знаем по изданию 1595 года; её заглавие следующее: "Истинная трагедия о Ричарде, герцоге Иоркском, и о смерти доброго короля Генриха VI, со всею борьбою между Ланкастерским и Иоркским домами, в том виде, как она была несколько раз представлена слугами графа Пемброка". С этими двумя пьесами в переработке Шекспира тесно связана и первая часть "Генриха VI", в которой есть места, указывающия на последующия события, изложенные во второй и третьей частях "Генриха VI".

Стр. 5. В первой сцене - похороны Генриха V, после которых действие сразу переносится во второй сцене, во Францию, к дофину Карлу и Иоанне д'Арк. По историческим же данным выходит, что от первой до второй сцены прошло почти семь лет, так как Генрих V умер 31 августа 1422 г., а Иоанна д'Арк вступила в Орлеан в апреле 1429 года. С этого-то последнего момента собственно и начинается драматическое действие 1-й части "Генриха VI". Первое свидание Иоанны с Карлом подробно рассказано у Голиншэда и вполне согласно, как у Шекспира, с главными историческими данными. А между тем в первом издании того-же Голиншэда об Иоанне говорится совершенно противоположное: "Дофин ежедневно прилагал старания, как бы освободить своих друзей в Орлеане. В это время чудовищная женщина, по имени Божья Девственница Иоанна, была приведена к нему в Шинон, где он жил"... Голль тоже называет ее "чудовищем".

Стр. 6. В древности долго держалось убеждение, что можно заклинаниями в метрической форме убивать людей; впоследствии тоже думали о животных. При Шекспире англичане думали, напр., что ирландцы могут убивать песнями мышей.

Стр. 6. По экземпляру Кольера еще добавлено после слова "яркою": Кассиопеей.

Стр. 8. В старые времена, во время военных действий, перед стрелками врывались в землю копья, которыми защищались они от неприятельской кавалерии.

Стр. 8. Сведения об этом сэре Джоне Фастольфе имелись в "Treatise on the order of the Garter", Анстиса; в "Supplement to Blomfield's History of Norfolk", Паркинса; в "Bihliotheca Britannica" Таннера.

Стр. 9. "Jack-out-of-office". Это чисто английское выражение "Джек без места" мы перевели равнозначущим русским выражением: "при милости на кухне".

Стр. 9. В одних изданиях стоит: "Я намерен отправить (to send)", по изданию Кольера: "Я намерен похитит (to steal)"...

Стр. 9. Марс упоминается здесь и в мифологическом его значении бога войны, и в астрологическом значении одной из планет, управляющих событиями.

Стр. 10 "Роуленд и Оливер" - самые знаменитые и доблестные из 12-ти пэров-сподвижников Карла Великаго. В древности во французских рыцарских романах поэты до того преувеличивали подвиги Роланда и Оливье, что даже у англичан составилась пословица: "отвечать Роулэндом на Оливера", т. е. ложью на ложь. Известен, например, рассказ, как в ронсевальской долине Роланд ударом меча сделал брешь в скале - "роландову брешь".

Стр. 10. "Пригулок Орлеанский" - "Bastard of Orleans". В прежния времена это выражение не было укором. Незаконнорожденные часто не отличались в правах от законнорожденных. Вильгельм Завоеватель начинает одну из своих хартий так: "Я Вильгельм Завоеватель, прозванный незаконнорожденным".

Стр. 10. Должно бы стоять, не "девять Сивилл", а "девять сибиллических книг предсказаний".

Стр. 12. "Лето Св. Мартына" равнозначуще с нашим "бабьим летом", но его начало наступает позднее нашего: в ноябре, около дня Св. Мартына.

Стр. 12. Предполагаются четыре дочери Филиппа, упоминаемые в "Деяниях".

Стр. 13. Темно-бурый, как и черный цвет, был цветом печали, траура, и цветом ливреи слуг духовенства.

Стр. 14. "Peel'd" - "очищенный", "облупленный", "скобленный". Насмешка над бритой макушкой епископа.

Стр. 14. Публичные дола были прежде в ведении епископа Уинчестерскаго.

Стр. 14. В четырех милях от Дамаска есть холм, на котором, по преданию, Каин будто-бы убил Авеля.

Стр. 14. "To board thee to thy face" - выражение, равносильное с русскими "начихать тебе на бороду", "вцепиться тебе в бороду", т.е. вообще надругаться, издеваться.

Стр. 15. "Я созову стражу" - "I'll call for clubs", - обычное восклицание в старину в Англии во время уличных драк.

Стр. 15. У Шекспира лорды-мэры обыкновенно изображаются простоватыми людьми, стремящимися к миролюбию ограниченными стариками.

Стр. 15. В хрониках Голлившэда и Голля одинаково подробно рассказано содержание IV сцены, т. е. неудачное обозревание неприятельских постов сквозь железную решетку высокой башни, где и встречают неожиданный конец Томас Гаргрэв и Уильям Глансдэль.

Стр. 18. Смотри у Тит Ливия (книга XXII, глава 16) о военной уловке Ганнибала для избежания опасности при помощи прикрепленных к рогам быков зажженных пучков хвороста.

Стр. 19. "Родопа была знаменитая развратница. Она приобрела своим ремеслом огромные богатства. Ею была построена одна, небольшая по объему, но замечательнейшая по законченности, из египетских пирамид. Она впоследствии была замужем за царем египетским Псамметихом". Джонсон полагает, что дофин желает обозвать Жанну Д'Арк потаскушкой, хотя он восторженно и громко восхваляет ее.

Стр. 20. "Сторожевой двор" (Court of guard), - тоже выражение встречается в "Отелло", "Антоние и Клеопатре" и др., и соответствует новейшему выражению "гаубтвахта".

Стр. 20. Тольбот, герой, рыцарски доблестный, неустрашимый воин, лучше всего описан Фуллером и Керком. Особенно славился и был страшен врагам его меч с плохой латинской надписью: "Sum Talboti pro vincere inimicos moos" - (Я есмь Тольбот, чтобы побеждать врагов моих). О том, что французские женщины, для острастки детей, говорили, что "идет Тольбот", говорить Эдуард Керк еще в 1579 году. Возвращение Орлеана, так сказать, поэтическая вольность Шекспира; в действительности же, его поражение при Патэ последовало вскоре после появления Иоанны д'Арк. Об этой битве, роковой для англичан и для Тольбота, подробно повествуют оба английские хроникера, а также и француз Монстрелэ, называющий Джона Фастольфа "Жаном Фаско". У всех упоминается и о том, что этот "трусливый воин" был лишен почетного ордена Подвязки за его предательский поступок с "благородным Тольботом": при этом Монстрелэ упоминает даже, что главным побудителем к лишению Фастольфа знаков рыцарского достоинства был старый герцог Бедфорд.

Стр. 26. "Темпль" - храм, как священное место, был прибежищем, где укрывались от мести, насилия и убийства.

Стр. 29. Отец Иорка был казнен за измену и сам он не имел голоса в парламенте. К этому обстоятельству и относятся слова Сомерсета.

Стр. 34. Епископ уинчестерский был незаконным сыном Джона Гаунта, герцога Ланкастерского, и Катерины Сьюинфорд, впоследствии жены герцога.

Стр. 34. В разговоре о Риме у Шекспира непереводимая игра слов: епископ Уинчестерский говорит "Rome", т.е. Рим, а Иорик повторяеть "Room" вместо "Rome", т.е. блужданье, скитанье, бродяжничество, намекая на вечные паломничества в Рим.

Стр. 35. "Чернильная строка" - "inkoru mate". Во времена Шекспира принято было смеяться над книжниками и буквоедами, т. е. над людьми, которые не будучи учеными выдавали себя за таковых.

Стр. 36. Шекспир называет своего героя, - короля Генриха VI, - еще "дитятей", когда он впервые говорит с вельможами. В действительности, оно так и было: ему шел лишь пятый год, когда возникла и разбиралась в парламенте распря Глостэра и Бофорта Голль, между прочим, говорит, что на третьем году своего царствования, приблизительно около пасхи, король созвал свой высший парламент в городе Уэстминстере. Он с большим торжеством шествовал на статном коне; и этого ребенка, по его красивой наружности, все сочли настоящим изображением, живым портретом его благородного и славного отца, а также и достойным быть его преемником и наследником его нравственных добродетелей, воинского искусства и царственного величия. В парламенте города Лэйстера, Бедфорд, председательствуя, открыто упрекал лордов за то, что во время войны они, своими личными распрями и тайной злобой, довели народ до смут и почти до войны. Его слова Шекспир вложил в уста юного короля.

Стр. 38-41. Взятие Руана Иоанной заимствовано из описания взятия Эвре в 1442 г. у Голиншэда. Смерть старика Бедфорда на поле, перед стенами Руана - плод воображения Шекспира: в хронике говорится просто, что он умер в 1485 г. и что тело его было погребено в соборной церкви Богоматери в Руане, с северной стороны от главного алтаря, под дорогим, роскошным памятником. Относительно убедительного красноречия Иоанны с герцогом Бургундским, есть действительно, исторические данные в виде её письма к нему в тот самый день, когда состоялась коронация дофина Карла в Реймсе (17-го июня), в 1429 г. Это письмо напечатано Барантом ("История герцогов Бургундских" т. IV, стр. 259). Оригинал его находится в архивах г. Лилля.

Стр. 40. Пендрагон был брат Аврелия и отец короля Артура. Шекспир приписал Пендрагону один из подвигов Аврелия, который, по словам Голишпэда, "будучи больным, велел нести себя на носилках в битву, и присутствием своим так воодушевил свой народ, что при столкновении с саксами, одержал победу".

Стр. 44. Непостоянство французов было всегда предметом сатиры. Джонсон говорит: "Я читал диссертацию, написанную для доказательства, что указатели направления ветра на наших колокольнях в виде петухов сделаны в насмешку над изменчивостью в направлении французов".

Стр. 45. Король говорит Тольботу, что он помнит его при отце. Здесь хронологическая ошибка. Генриху VI было девять месяцев во время смерти его отца и он не мог его помнить.

Стр. 46. Коронация Генриха VI в Париже - исторически верный факт, происшедший в 1431 году. В той-же самой сцене Тольбот получает от короля приказание выступить в поход против герцога Бургундскаго. Вся остальная часть этого действия посвящена событиям, которые совершились лет двадцать спустя после предыдущих. Для описания их (т. е. главным образом свидания и смерти Тольбота с его юным сыном), Шекспир близко придерживался хроники, подробного рассказа Голля и краткого - Голиняшэда. "В этой битве при Шатильоне, 13-го июля, говорит хроникер, окончил жизнь Джон лорд Тольбот и из своего рода первый лорд Шрусбери после того, как он, в продолжение двадцати-четырех лет, и более того, доблестно воевал с большой славой, большой известностью и большими победами". "Тело его, - сообщает в заключение Голль, - было брошено на земле, но найдено его друзьями и отвезено в Уитчерч, в Шропшире, где и погребено".

Стр. 46. В издании in folio 1623 года, где впервые была напечатана первая часть Генриха VI, лишенный ордена Подвязки, рыцарь назван именем шекспировского героя - Джоном Фольстэфом, который, как известно, умер, по Шекспиру, еще при Генрихе V. По хронике же Голиншэда, это историческое лицо, фигурирующее в 1-й части, Генриха VI", должно называться сэром Джоном Фастольфом. Ошибку, сделанную в in folio 1623 г., т. е. в издании, напечатанном после смерти Шекспира, Франсуа Гюго приводит, как одно из доказательств, что "Генрих VI' не написан, а только исправлен, и то очень небрежно Шекспиром. При этом он прибавляет, что он в своем переводе счел долгом исправить ошибку издания 1623 года "по Голиншеду", и забывает сказать, что эта ошибка исправлена уже давным давно, задолго до его рождения на свет, во всех английских изданиях Шекспира.

Стр. 51. "Олени, которые тощи" "rascal-like". Rascal - буквально значит "негодяй", "плут", "мошенник". Здесь-же употребляется в смысле охотничьяго выражения когда rascal, в применении к оленям, равносильно выражению: "тощий".

Стр. 53. Сомерсет высказывает подозрение, что приверженцы Иорка умышленно натолкнули Тольбота на рискованное движение, чтобы после его гибели слава и название "великий" достались на долю Иорку.

Стр. 56. В конце ?-ой сцены И?-го действия Тольбот говорит, обращаясь к сыну, о его близкой смерти, называя ее поэтически затмением. Здесь непереводимая игра слов son - сын и sun - солнце.

Стр. 57. Со слов: "в нем не кровь Тольбота" и до конца все это высоко поэтическое место написано рифмованными стихами, так что, есть предположение, что это диалог из другой какой-нибудь никогда неконченной поэмы. Так предполагал Джонсон.

Стр. 58. Смерть Тольбота, отнесенная Шекспиром к этому времени, есть историческая ошибка. Первая часть "Генриха IV" кончается 1445 годом, а Тольбот умер в 1453 году. Эта смерть, по пьесе Шекспира, предшествует даже казни Иоанны д'Арк, тогда как казнь совершилась в 1429 году.

Стр. 60 Близкий родственник Карла". В издании Кольера "место" "near knit" (близко стоящий), стоит "near kin", то есть "близкий родственник".

Стр. 62. Что касается личности Иоанны д'Арк, то большинство хроникеров склонно считать ее далеко не святою. Напротив того: не только англичане Голль и Голинишэд, но и француз Монстрелэ, считают ее колдуньей, а последний даже утверждает, что вся история появления и деяний Иоанны была грубым, нарочно подстроенным обманом. Нередко французы по примеру Монстрелэ и Вольтера, и до сих пор еще издеваются над нею, не смотря на воздвигнутые ей памятники.

Стр. 62. "Северный монарх". Север всегда признавался, по преимуществу, жилищем злых духов. Мильтон соединяет возмутившихся ангелов на севере. "По преданию, - говорит Дейс, - северный монарх был одним из четырех главных злых духов. которых вызывали ведьмы и колдуньи. Имя его было Цимимар. Остальных звали: Амэмон - царь востока, Горзон - царь юга и Гоп - царь запада. В подчинении у духов-царей были духи-герцоги, прелаты, рыцари, и т. д."

Стр. 64. Исторические подробности свидания и сватовства Сеффолька за Маргариту Шекспир взял из хроники Голиншэда который довольно подробно говорит о номинальном величии Ренье и о его действительной бедности.

Стр 68. "Получила дворянина". Тут употреблено Шекспиром слово "noble" в виде игры слов, так как оно относится и к монете, и к благородному происхождению Иоанны.

Стр. 72. Глостер напоминает, что король Генрих уже был обручен с дочерью графа Арманьяка.

Стр. 74 "Маргарита будет королевой, будет управлять королем, а я - ею, им и всем королевством". Эти слова Сеффолька говорят, что автор, писавший или переделывавший эту пьесу, имел уже в виду содержание второй её части.

"ГЕНРИХ VI".

Часть вторая.

Стр. 79. Тут говорится о правах, приобретенных венчаньем, на котором Сеффольк был только представителем короля.

Стр. 83. В оригинале игра слов: "Мэп" - и имя собственное, и "главное".

Стр. 83. "А твои действия в Ирландию, брат Иорк" - Ричард Плантадженэт, герцог Иоркский, был женат на Сесиль Невиль, старшей сестре графа Сольсбери.

Стр. 86. "Сэр Джон!" Так часто титуловали в те времена духовных лиц.

Стр. 87. "Ловкий плут не нуждается в посредниках" - народная поговорка.

Стр. 92. Только что произнесла герцогиня, что она написала-бы свои десять заповедей на лице королевы, как тут же опять говорится Питером о десяти костях, т. е. о пальцах. Эта форма клятвы своими пальцами была очень старою и общеупотребительною.

Стр. 94. "Князь Калидонский". Согласно сказанию, жизни Мелеагра князя Калидонского, зависела от головни, украденной из очага Парк. Его мать Алеея бросила эту драгоценность в огонь и Мелеагр умер в муках.

Стр. 92. В издании 1623 года, - говорит Франсуа Гюго, - пропущена реплика Генриха VI, подтверждающая слова Глостэра относительно Сомерсета, которая необходима нужна и без которой благодарность Сомерсета не имеет смысла. Первый, возстановивший это место, был Теобальд, взяв эту фразу из драмы "Первая часть борьбы"... Но король передал Глостэру право решать, а потому тот и решил. Сомерсет-же благодарит не его, а короля, как главу государства. Большинство английских изданий вследствие этого не делает вставки Теобальда.

Стр. 95. "Джон" - название сокола.

Стр. 97. Эта сцена была основана на истории, рассказанной сэром Томасом Мором, который слышал ее от своего отца. Имя обманщика не упомянуто. Но он был схвачен герцогом Гемфри Глостером.

Стр. 104. Согласно хроникам, осуждение Элеоноры на смерть "за то, что она прибегала к колдовству и искуству ведьм для гибели короля, на место которого хотела посадить своего мужа", совершилось до приезда Маргариты в Лондон.

Стр. 105. Люди низшего общества употребляли в поединках не оружие, которым могли пользоваться одни рыцари и дворяне, а деревянные палки с прикрепленными к ним мешками песку. По указанию Симсона на одно место у Златоуста, оказывается, что это был очень древний обычай.

Стр. 105. Сладкое вино из Шарнеко, маленького селения, близь Лиссабона, было в большой славе во времена Шекспира.

Стр. 106. Древний обычай дуэли был не похож на наш пораженный терял не одну жизнь, а и свою репутацию, так как самое его пораниение считалось доказательством его виновности. Это был истинно "Божий суд".

Стр. 119. Король Генрих сравнивает Сеффолька с василиском, который, как полагали в те времена, способен убивать одним взглядом.

Стр. 119. Говоря о Трое, поэт несомненно имеет в вижу Энеиду Виргилия (1-я песня).

Стр. 127. Ириса - посланница Юноны.

Стр. 130. "Уольтер" - "Walter", вероятно, произносилось, как "Water" - "Уотер", вода. Это объясняет слова Сеффолька.

Стр. 125. Существовало поверие, что мандрагора вырастает на могилах самоубийц и казненных, что она, когда ее вырывают, издает такие страшные стоны, что от одного их звука умирают люди. Вообще, форма корней мандрагоры, напоминавшая в маленьком виде человеческую фигуру, породила в былые времена целую массу поверий.

Стр. 131. На слове "Пуль" в подлиннике игра слов, так как Пуль (pool) означает и имя собственное, и "лужу".

Стр. 133. "Возстание Кэда, говорит Гервинус, представленное такими народно-юмористическими чертами, до такой степени подготовлено историческим источником, что в хронике Сент-Ольбэна мы встречаем почти буквально самые речи заговорщиков".

Стр. 133. "Cade" - "Кэд", боченок, куда складывают сельди и т. п. Вообще здесь масса непереводимой игры слов.

Стр. 135. Печати к документам в старые времена прикладывались на воске, и Кэд высказывает мнение, что от них все зло на земле.

Стр. 156. Шекспир заставляет Клиффорда пасть от руки Иорка, отступая от исторической правды; но этот прием встречается у него, когда дело идет о подготовке сильных характеров, Это убийство подготовляет читателя к мщению, которое впоследствии проявляет сын Клифорда относительно Иорка и Ретлэнда; изображая смерть благополучно здравствовавшего Клиффорда, автор уже имел в виду третью часть "Генриха VI".

Стр. 156. Медея, бежав в Колхиду с Язоном, убила своего брата.

Стр. 157. Ричард вспоминает здесь о предсказании относительно Сомерсета, высказанном во второй сцене второго действия этой пьесы.

"ГЕНРИХ VI".

Часть третья.

Стр. 164. "Уорик зазвенит колокольчиками" - это сравнение с соколиной охотой. В этой и в предыдущих двух пьесах нередко встречаются термины и сравнения, заимствованные у соколиных и других охотников, как, например, в И-й части "Генриха VI" в сравнениях Тольботом воинов с тощими оленями, во II-й части в первой сцене второго действия и т. д.

Стр. 166. "Твой отец был, как и ты, герцогом Иоркским". Шекспир был тут введен в заблуждение старой пьесой. Отец Ричарда, герцога Иоркского, был граф Кембридж и не был никогда герцогом Иоркским, будучи казнен еще при жизни своего старшего брата Эдуарда, герцога Иоркского, убитого в битве при Азинкуре.

Стр. 173. Умертвление молодого Ретлэнда производит потрясающее поэтическое впечатление в хронике Голишнэда.

Стр. 176. О том, что герцог Иоркский перед своею смертью в борьбе с врагами был увенчан, в насмешку бумажной короной, говорится в хрониках, но жестокость Маргариты, выказанная при этом, есть вымысел поэта.

Стр. 177. "О, тигровое сердце в женской коже". Пародия на эту фразу встречается в посмертном письме Грина, адресованном к Мардоу, Лоджу и Пилю и жалующемся "на вороненка, украсившего себя их перьями". Умирающий; увещевает друзей, с полным раскаянием, оставить всякое сношение с сценическим искусством, и говорит между прочим: "вы все трое - подлые люди, если мое бедствие не послужит вам уроком; потому что этот репейник ни в кого так крепко не вцепился, как в меня, я разумею тех кукол, которые говорят нашими устами, тех дураков, которые одеты цветом нашей кожи. Не удивительно ли, что я, которому все они были обязаны, и вы, которым они все также обязаны, все вы будете ими внезапно оставлены, если придете в то положение, в котором я нахожусь теперь. Да, не доверяйте им! Потому что между ними есть вороненок, украсившие себя нашими перьями, который прикрыл свое "тигриное сердце кожею автора" и воображает, что может выделывать напыщенные ямбы лучше всякого из вас; он, как решительный "Иван - на все руки мастер", воображает себя единственным потрясателем сцены (Shakescene) во всей Англии. О, если бы я мог упросить вас делать из ваших редких дарований более полезное употребление, и предоставить этим обезьянам стремиться к достижению вашего прежнего величия"!

Стр. 179. "Или я в самом деле, вижу три солнца".- Это намек на факт, о котором мы уже говорили в прошлой книге. В прекрасной долине, близь креста Мортимера, в день Обрезания Господня, солнце, говорят, представилось графу Марчу, как три солнца, которые внезапно слились в одно. При этом он почувствовал такой прилив отваги, что стремительно бросился на врагов и разбил их. По этой причине говорят, он взял для герба солнце в полном его блеске.

Стр. 189. Эта грустная и мягкая речь короля, говорит Джонсон, удивительно рисует характер короля и. как неожиданный проблеск света, дает возможность приятно передохнуть среди шума и ужасов битвы, при виде сельской невинности и пастушеской тишины.

Стр. 190-191. "Эти два страшные происшествия взяты поэтом для иллюстрации безчисленных ужасов междоусобной войны", говорит Джонсон. В битве Константина и Максентия Рафаэлем введено в подобном же случае одно из этих явлений.

Стр. 194. "Капитан Маргарита" - это ироническое название королевы Маргариты.

Стр. 205. "Народный любимец Уорик, венчатель и уничтожитесь королей, - замечает Гервинус, - с черными, как смоль, волосами, суетливый заика, любимец и приверженец Иорка, был такая личность, которая сама собою вырисовывалась и разыгрывалась под пером автора. Для тех лохматых изобразителей героев, над которыми смеялся Гамлет, это была самая благодарная роль".

Стр. 203. "Необлизанный медвеженок". По народному поверью, медведица придает своему детенышу правильный облик, только облизав его.

Стр. 207. Здесь говорится об отце Маргариты в ироническом смысле. Бедность её отца была частой темой для упреков.

Стр. 208. "Я закрыл глаза на оскорбление, нанесенное моей племяннице".- Голиншэд сообщает: "Король Эдуард в доме графа Уорика попробовал совершить дело, которое в величайшей степени противоречило чести графа. Хотел-ли он изнасиловать его дочь, или его племянницу - не знают наверное, но верно то, что король Эдуард покушался на нечто подобное.

Стр. 209. Ивовая ветвь или венок из ивы - символ покинутой любви.

Стр. 211. Лэди Грэй была по матери в родстве с Генрихом V.

Стр.212. "Я была не неблагородного происхождения". Ея отец был сэр Ричард Уодвилль, рыцарь, впоследствии граф Райверс. Ея мать была дочерью графа Сент-Поля, второго брата короля Генриха ? герцога Бедфорд, - Жакелина, вдовствующая герцогиня Бедфорд.

Стр. 221. Пророческие слова короля Генриха относятся к судьбе графа Ричмонда, который в драме "Ричард III" кладет конец его тирании. Это предсказание заимствовано из хроники Голиншэда.

Стр. 234. Замок Гэмс. Это был замок в Пикардии, где в течение многих лет находился Оксфорд.

Стр. 234. Принц называет Ричарда Эзопом за его уродливость, а поэт, согласно его натуре, делает его крайне раздражительным и мстительным.

Стр. 235. В том месте, где изображается умерщвление принца Уэльского, в хрониках Голля и Голиншэда, есть замечание: "за такое бесславное дело большая часть участников в нем испила в позднейшие дни равную чашу, вследствие заслуженного возмездия и достойного наказания Божия",

Стр. 239. Двое из герцогов Сомерсетов поплатились своею жизнью за дом Иорков. Первый из этих благородных воинов был Эдмонд, павший в битве при Сент-Ольбэнсе в 1455 году; второй был его сын Генрих, обезглавленный в 1493 году, после битвы при Хексхэме. Настоящий же герцог Эдмонд, брат Генриха, был взят в плен при Тьюксбери, в 1471 году, и здесь обезглавлен; его-же брат Джон в том-же сражении лишился жизни.

Стр. 239. "Ты проложи дорогу, а ты исполни". Ричард указывает на свой лоб и на свою руку.

Уильям Шекспир - Король Генрих VI. 6 часть., читать текст

См. также Уильям Шекспир (William Shakespeare) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :

Король Джон (Король Иоанн - King John). 1 часть.
Драматическая хроника в пяти действиях Перевод А. В. Дружинина КОРОЛЬ ...

Король Джон (Король Иоанн - King John). 2 часть.
И вечною оградой океана От замыслов войны ограждена, Покуда Запада пос...