Уильям Шекспир
«Зимняя сказка (The Winter's Tale). 5 часть.»

"Зимняя сказка (The Winter's Tale). 5 часть."

Автолик. Нет, мой прекрасный, мой добрый господин.

Клоун. Ну, так будь здоров! я должен пойти и купить всяких пряностей для праздника стрижки наших баранов.

Автолик. Желаю вам счастья, господин! (Клоун уходит.) Ваш кошелек недостаточно согрет, чтобы покупать пряности. Я тоже хочу быть на вашем празднике. Если мне из моего первого мошенничества не народится второе и я не обращу людей стригущих баранов в баранов, ну тогда записывайте мое имя в списки добродетельных.

Тропинкою вперед, вперед,

Что б веселы мы были!

Кто весел - целый день идет,

Кто хмур - нейдет и мили.

(Уходит.)

СЦЕНА III.

Там же, хижина пастуха.

Входят Флоризель иПердита.

Флоризель.

В одежде непривычной для тебя,

Еще прелестней тела очертанья.

Нет не пастушка - Флора! ты - весна

В расцвете! и собранье стригачей

Мне кажется собранием прекрасных

Богов любви, и ты в нем - королева.

Пердита.

Мой милый принц, мне вовсе не идет

Излишку вашей похвалы сердиться;

Простите, что излишком называю.

Надежда всей страны, вы, принц, в одежде

Простого пастуха - a я одета,

Как-будто королева. Если б праздник

Дурачиться нам права не давал,

Как то в обычае, я покраснела б,

Увидев тот наряд, что вы избрали,

Что б зеркалом мне быть.

Флоризель.

Счастлив тот день,

Когда мой сокол вздумал залететь

На поле твоего отца.

Пердита.

Юпитер

Пусть защитит меня от мысли дерзкой

Сравненья с вами. Вам, конечно, принц

Не страшно вовсе. Я же вся дрожу,

Подумавши о том, что случай может

И вашего отца привлечь сюда,

Когда он и вас привел. Тогда, о боги!

Как удивился б он, увидев вас,

Свое творенье, в этом переплете

Негодном. Что бы он сказал тогда?

Что чувствовала б я, в одежде этой,

Не подходящей мне? Как бы сумела

Я выдержать присутствие его?

Флоризель.

О счастьи думай, ни о чем другом.

Ведь, боги сами часто одевались

В одежду непригодную, любя.

Мычал Юпитер, обратясь в быка,

Нептун - в ягненка; пастухом явился,

Как я теперь, бог пламенных одежд,

Блестящий Аполлон! но никогда

Они, для лучшей красоты, чем та,

Что y тебя, одежды не меняли,

Такою чистой мыслью не влеклись,

Как я теперь, затем, что мысль моя

Опережать не хочет чувства чести,

И верность y меня сильней, чем страсть.

Пердита.

И все-таки, о дорогой мой принц,

Решимость ваша перед волей царской

Не может устоять. Одно из двух:

Или погаснет в вас ко мне влеченье,

Иль с жизнью я покончу.

Флоризель.

О, Пердита!

Не затемняй сиянья празднества,

Картин придуманных тяжелой тенью.

Хочу твоим я быть или отца

Лишиться, потому что не могу я

Принадлежать себе, или другому,

Когда тебе принадлежать не буду;

И верным этому останусь даже,

Когда судьба сурово скажет - нет!

Будь весела, и злую мысль гони,

Взглянув на то, что видишь. Вот и гости

Являются, - скорей развеселись,

Как-будто свадьбы день настал сегодня,

Той свадьбы, о которой мы клялись.

Пердита.

Не обмани нас счастье золотое!

Входят Поликсен и Камилл переодетые, Пастух, Клоун, Мопса, Дорка и другие.

Флоризель.

Вот приближаются твои все гости!

К веселому готовься разговору,

И щеки их румянцем зарумянь.

Пастух.

Фуй, дочка! как жила моя старуха,

В подобный день была она y нас

Прислугой, поваром и хлебопеком,

Хозяйкой и поденщицей зараз,

Приветствовала всех и песни пела,

И пляс вела, и за столом, то тут,

То там являлась, к людям наклонялась,

Ея лицо краснело от работы,

A вздумает, бывало, прохладиться -

Берет стакан, то с тем, то с этим пьет.

Ты в стороне все держишься, как-будто

Сама ты гость, a вовсе не хозяйка.

Прошу: приветствуй этих незнакомцев;

Таким путем добро свое прославишь.

Ну, не упрямься же и покажись

Такою, как ты есть: хозяйкой доброй

На празднике. Ну, пожелай же нам

Хорошей стрижки, a стадам довольства.

Пердита (Поликсену).

Привет вам, господин! отец желает,

Чтобы сегодня я была хозяйкой.

(Камиллу.)

Привет и вам! Дай, Дорка, мне цветы.

Вот, господа, вам розмарин и рута;

Они всю зиму сохраняют краски

И запах. Пусть же в вас обоих тоже

Не гаснут милосердие и память.

Второй раз, господа, вам мой привет.

Поликсен.

Пастушка! ты так чудно хороша,

Так кстати зимние цветы подносишь

Нам старикам.

Пердита.

Стареет год тогда,

Когда еще не убежало лето,

Зима, дрожа, еще не родилась.

В те дни считают лучшими цветами

Гвоздику и левкой тигристый. Их

Зовут детьми побочными природы;

В садах крестьянских их y нас и нет.

Я их отростков не хочу.

Поликсен.

Зачем же

Ты так, красавица, пренебрегаешь

Обоими?

Пердита.

Мне говорили как-то,

Что холит их не только лишь природа,

Но и искусство краски придает.

Поликсен.

Положим так. Украсится ль природа

Тем средством, что она не создала?

Над тем искусством, что, как молвишь ты,

Должно природу разукрасить, есть

Искусство, что сама она творит.

Ты, девушка прелестная, взгляни,

Как ветку нежную ты прививаешь

К дичку и дикая кора приемлет

Отростки благородные. Конечно,

Искусство это, но, ведь, улучшает

Оно природу, ею создано!

Пердита.

Да, так.

Поликсен.

Тогда сажай левкоев в сад,

Побочными детьми не называя.

Пердита.

Нет, не хочу сажать ни одного,

Как не хотела б нравиться сильнее

Румянцем лживым и чтоб тот румянец,

Тому кто просит о руке моей,

Приманкою служил. Вот вам цветы:

Шалфей, лаванда, мята, майоран

И ноготки, что спать ложатся к ночи

И просыпаются в слезах с восходом.

Цветы средины лета, их даю я

Вам, люди средних лет; привет и вам!

Камилл.

Будь я овцою стада твоего,

Я пастьбу бросил бы, одной тобою

Довольствуясь.

Пердита.

И как бы грустно было.

Январьский ветер пронизал бы вас,

Так похудели бы! теперь, мой милый,

Цветов весенних я б найти хотела,

Украсить вас на утро ваших дней;

И вас, подруги, девичьи головки.

О, Прозерпина! если б подобрать

Все те цветы, что побросала ты,

Испуганная, с колесницы бога

Плутона на землю! все те нарциссы,

Что раньше ласточек своей красою

Блистают в мартовских ветрах; фиалки

Те, что темней ресниц Юноны, слаще

Цитеры груди, тот подснежник бледный,

Безбрачно умирающий до срока,

До наступленья Фебовых лучей,

Болезнью девушек, y нас нередкой;

Отважных буквиц, ландышей душистых

И всяких лилий, тоже королевской,

Их не достало б мне, чтоб разукрасить

Тебя, мой милый друг, чтобы осыпать

Всего, всего!

Флоризель.

Как мертвого в гробу?

Пердита.

О нет! на ложе счастья, где любовь,

Играя, возлегает не как тело.

Безжизненное, - a когда б и так,

То не затем, чтоб быть похороненным,

Но чтоб в моих покоиться объятьях.

Приди, возьми цветы; мне мнится, будто

Играю я, как, видела, на святках

Играют люди. Видно, одеянье

Мое мне голову совсем кружит.

Флоризель.

Что сделаешь все будет хорошо.

Когда ты говоришь, тогда желаю,

Чтоб вечно говорила; запоешь -

И мне хотелось бы, чтоб при хозяйстве

Покупке и продаже, при молитве,

Ты все бы пела; если пляшешь ты,

Тебя морской волной воображаю;

Хочу, чтоб вечно двигалась, чтоб только

В движеньи и была; что ни предпримешь

И что ни сделаешь, до мелочей

Все характерно так в тебе, чудесно,

Поступок всякий - венчанный король.

Пердита.

Ты хвалишь слишком много, Дориклес,

И если б молодость твоя и честность

В твоей пастушеской одежде ясно

Так не сквозила, думала бы я,

Что сватаешь ты не к добру и счастью.

Флоризель.

Мне кажется, что y тебя причины

Подумать так, не больше, чем во мне -

Сомненье это вызвать. Но пойдем

К веселой пляске, дай скорее руку;

Так голубь с горлицей идут, чтоб жить,

Вовек не разлучаясь.

Пердита.

Я клянусь -

Они не лгут.

Поликсен.

Пастушка эта лучше,

Прелестней всех, что выросли в полях.

Нет в ней движения, чтоб не казалось

Возвышенней, чем та среда, в которой

Она живет.

Камилл.

Он говорит ей что-то,

Что заставляет девушку краснеть.

Она, признаться должно, королева

Между молочниц.

Клоун (музыкантам).

Вы сюда ступайте,

Играйте!

Дорка.

A с тобой танцует Мопса,

Но поцелуй её приправить должен

Ты чесноком.

Мопса.

Ну, что же, я согласна.

Клоун.

Ни слова больше, мы готовы все;

Играйте же.

(Музыка. Пастухи и пастушки пляшут).

Поликсен.

Скажи-ка мне, старик,

Кто тот пастух красивый, что танцует

С твоею дочерью?

Пастух.

То Дориклес.

Он хвалится богатыми полями;

Хоть это сам он говорит, но верю

Ему; на вид он честен, уверяет,

Что дочку любит; думаю, что так.

И никогда луна так зорко в воду

Не смотрит, как глядит он в очи дочки,

Читает в них; на четверть поцелуя

Один другому не уступит в чувстве.

Поликсен.

Она танцует ловко.

Пастух.

У нея

Все, что ни сделает - то ловко. Только

Болтаю я о том, о чем молчать

Мне надобно. Скажу я вам однако:

Получит он ее - получит больше,

Чем думать мог, хотя бы и во сне.

(Входит работник.)

Работник. Если бы ты слышал, хозяин, что там перед дверью прохожий разносчик рассказывает, ты бы во век не плясал больше ни под тамбурин, ни под флейту; даже волынка и та не двинула бы тебя с места. Он поет множество песенок, одну за другою, быстрее, чем ты деньги считаешь; оне идут из него, будто он ими объелся; люди слушают его, и все уши развесили.

Клоун. Кстати же он пришел; пусть войдет. Страсть люблю я баллады, в особенности, если печальная спета весело, a веселая на печальный голос.

Работник. У него есть песни для мужчин и для женщин, длинные и коротенькия; ни один торговец красным товаром не снабдит покупателей столькими перчатками. Для девушек y него любовные песенки, без сквернословия - что редко, с нежными заключительными словами, с хорошенькими припевчиками; где широкоротый пеньтюх задумает сказать что срамное и в двери вломиться, там y него девушка ответ дает: "эй, милый, не делай мне больно, и отталкивает и приговаривает: "да ступай же, милый, не делай мне больно".

Поликсен. Этот разносчик молодчина.

Клоун. Ты, кажется, говоришь тут об очень умном человеке. Хороши ли y него также и товары?

Работник. У него есть ленты всех цветов радуги; кружев больше, чем могут распутать приличным образом все богемские адвокаты, если бы даже, они пришли к нему толпою; шерстяные и бумажные нитки; батист и полотна есть y него, и он воспевает свои товары, будто богов и богинь, одних за другими. Можно подумать, что y него даже юбка - ангел женского пола; также воспевает он рукавчик и то, как он сшит.

Клоун. Прошу тебя, приведи его и пусть войдет, распевая.

Пердита. Но предупреди его, чтобы он дурных слов в свои песни не вставлял.

Клоун. Есть люди между этими разносчиками, в которых гораздо больше толку, чем ты думаешь, сестрица.

Пердита. Да, добрый братец, или, лучше, не да - a хотела бы так думать.

Автолик (входит, распевая).

Полотно, что снег, бело,

Креп, что ворона крыло;

A перчаток, что цветов;

Маски тем, кто без носов;

И кораллов бы купить,

Порошок есть, чтоб курить.

Банты, пряжки для штанов

Разудалых молодцов,

Для девиц есть утюги

И булавки, и шелки.

Покупайте поскорей

И не прячьте кошелей.

Клоун. Если бы я не был влюблен в Мопсу, не видать бы тебе моих денег; но так как я уж попался, так и должен я взять y тебя лент и перчаток.

Мопса. Оне были обещаны мне еще до праздника, но и теперь не опоздают.

Дорка. Он обещал тебе больше, чем это, или есть между нами лжецы?

Мопса. Тебе дал он все, что обещал, и, может быть, даже больше такого, что возвратить тебе будет стыдно.

Клоун. Разве нынче нет больше приличия между девушками? Или хотят оне прикрываться юбками там, где бы следовало быть их лицам? Или не хватает вам времени на шушуканье, когда доите коров ваших, или y печки стоите, или спать ложитесь? Нужно вам, что ли, выбалтывать все перед гостями? Хорошо еще, что они шумят. Довольно вам, ни слова больше.

Мопса. Да уж я и так молчу. Поди-ка сюда и припомни, что ты обещал мне дать блестящий галстух и пару мягких перчаток.

Клоун. Да разве я не сказал тебе, как меня на пути ограбили и все мои деньги забрали?

Автолик. Точно, господин, здесь мошенников много; каждый должен быть настороже.

Клоун. Не бойся, приятель, здесь y тебя ничего не украдут.

Автолик. Надеюсь, господин, потому что y меня с собою много связок с товарами.

Клоун. Что же y тебя тут? баллады?

Mопсa . Ах, пожалуйста, купи парочку баллад. Печатной баллады мне на всю жизнь хватит; можно быть уверенной, что все в ней правда.

Автолик. Вот вам одна баллада с очень печальным напевом, о том, как жена ростовщика забеременела двадцатью мешками денег и как ей захотелось есть змеиных голов и поджаренных жаб.

Mопсa . A разве это правда?

Автолик. Совершенная правда и случилось с месяц тому назад.

Дорка. Упаси меня Бог выйти замуж за ростовщика.

Автолик. A вот вам и имя бабки, бывшей при этом, госпожа Сказочка-болтушка, да еще шести приличных женщин, находившихся тут же. Да и зачем мне вранье с собой таскать?

Мопса. Ах, пожалуйста, купи это.

Клоун. Ну, ладно, отложи-ка это в сторону; пока что, мы посмотрим другия баллады, да заодно и других вещей купим.

Автолик. Вот и другая баллада об одной рыбке, которая в среду, восьмидесятого апреля, была видима с берегов над водою на высоте сорока тысяч сажень и пропела эту именно балладу девушкам с безответным сердцем; думают, что, до того, рыба была женщиною, обратившеюся в холодную рыбу за то, что она не хотела сойтись телесно с человеком, которого любила. Баллада ужасно печальна и настолько же справедлива.

Дорка . Как, ты думаешь, что и это правда?

Автолик. Пять судейских особ подписали ее собственноручно, a других свидетельств больше, чем я с собою захватить могу.

Клоун. Отложи и эту. Какая следующая?

Автолик. Это хотя и веселая баллада, но очень хорошенькая.

Мопса. Нам надобно иметь парочку и веселых.

Автолик. Да, она ужасно весела и поется на голос: "две были их - любили одного"; на запад отсюда едва ли найдется хоть одна девушка, которая бы ее не пела. Ее очень любят, эту балладу, могу вас уверить.

Мопса. Мы обе споем ее и можем услышать, если ты возьмешь один голос на себя; ведь, она трехголосная.

Дорка . Нам этот напев уже с месяц как знаком.

Автолик. Я могу взять третий голос на себя: могу сказать, что это мое дело: следите только за собою. (Поет.)

Автолик.

Прочь ступайте, ухожу,

A куда - вам не скажу.

Дорка.

Ах, куда?

Мопса.

Куда?

Дорка.

Куда?

Мопса.

Клятве верю я твоей,

К тайне приобщи скорей.

Дорка.

И меня пусти туда.

Мопса.

К мельнице ль итти в овин?

Дорка.

Жалок мне такой почин.

Автолик.

Никуда.

Дорка.

Неть!

Автолик.

Никуда!

Дорка.

Ты клялся в любви своей.

Мопса.

Больше мне клялся, чем ей!

Говори ж: куда, куда?

Клоун. Мы кончим эту песню там, между собою; мой отец и эти богатые господа заняты важным разговором, и мы не будем мешать им. Тащи-ка мне вслед твои товары. Вы, женские облики, я куплю вам обеим что-нибудь. Только мы будем сами выбирать, разносчик. Идите за мною, девушки.

Автолик (в сторону).

Хочешь шапку купить,

Или лентой обшить,

Этим всем мы торг ведем;

Что шелков, полотна, -

Канитель все одна;

В той же связочке несем;

Офень - парень не замай,

Только денег подавай,

Мир продаст он ни по чем

(Уходят.)

Работник (входит). Хозяин, там пришли три козьих пастуха, три овечьих, три коровьих и три свинопаса, мохнатыми шкурами разукрасились, называют себя сатирами и пляшут пляс, о котором наши девки говорят, потому что они в нем не участвуют, что это прыгание в воздухе; но сами они думают (если пляска эта не слишком дика для тех, кто ничего другого, кроме вальса, знать не хочет), что пляска понравится.

Пастух. Вон их! нам ничего такого не нужно; y нас и без того дурачеств было достаточно; конечно, господин, мы вам надоели?

Поликсен. Надоедаешь ты тем людям, которые хотят коротать наше время. Прошу тебя показать нам эти четыре тройки пастухов.

Работник. Трое из них, господин, утверждают, будто они плясали перед своим королем и самый неуклюжий из этой тройки перескакивает двенадцать с половиною футов.

Пастух. Довольно болтать. Если это почтенным господам желательно, пусть придут, только поскорее.

Работник. Они стоят подле, за дверью.

(Работник уходит и возвращается с двенадцатью пастухами, одетыми сатирами; они пляшут и уходят.)

Поликсен.

Старик, узнаешь больше ты потом.

(В сторону.)

Не далеко ль зашло? Пора б обоих

Их разлучить. Но честен он и слишком

Болтлив. (громко.) Пастух - красавец! видно, сердце

Тебя от праздника отвлечь готово.

Когда я молод был и так, как ты,

Любил - ловчее цели добивался.

Я бы ограбил офеня товары

И навязал их ей. Ты ж отпустил,

Не сделавши покупки ни одной.

Что если девушка вдруг заключит,

Что в этом недостаток чувства виден,

Ты затруднишься дать тогда ответ,

В особенности о продленьи чувства,

Когда ты этим чувством дорожишь.

Флоризель.

Почтенный господин мой! мне известно,

Что этот вздор её и не займет.

Мои дары лежат глубоко в сердце

И ей принадлежат, хотя и не даны.

Ты жизнь мою прими, мое признанье,

Пред стариком, который, мнится мне,

Любил когда-то. Руку я беру

Твою, что так бела, как голубиный,

Нежнейший пух, как зубы мавра, как

Снега чистейшие, что север дважды

Продул своим дыханием холодным.

Поликсен.

A дальше что? Как ловко руку он,

Что без того бела, словами моет.

Я сбил тебя, но ты оценку эту

Продолжи, расскажи чего желаешь.

Флоризель.

Да, я скажу, свидетелем мне будьте.

Поликсен.

И мой сосед со мною заодно.

Флоризель.

И он, и больше, люди все и небо,

И вся земля. Будь венценосным я

Монархом, будь я этого достоин,

Будь я красивейшим из всех на свете,

Из всех, которым очи дорогие

Любовию светились и имей я

Сознания и силы больше, чем

Любой мужчина, - без любви ея

Я все бы презирал; лишь для нея

Всем дорожил бы, все бы отдал ей,

Служенью ей, a если б нет, так бросил,

Как мне ненужное.

Поликсен.

Подарки ценны!

Камилл.

Свидетельствуют о любви глубокой.

Пастух.

Ты, дочка, что ему в ответ промолвишь?

Не то же ли?

Пердита.

Я не могу, как он,

Так сладко говорить, ни лучше мыслить

И чувствовать, но по своим я мыслям

Всю чистоту его желаний вижу.

Пастух.

Тогда в залог друг другу руки дайте,

Свидетелями эти гости будут.

Я дочь ему даю и с нею вместе

Приданое такое, как его,

Не менее.

Флоризель.

С моим приданым ваше

Сравниться только прелестью ея.

Когда умрет одно лицо, тогда

Я большим пользоваться буду в жизни,

Чем вам приснится может, удивлю

Величием наследства. Но, однако,

Соедините нас, пусть все, кто здесь,

Свидетелями будут.

Пастух.

Если так,

Давайте ваши руки ты и он.

Поликсен.

Постой, пастух, немного обожди.

Отец ваш жив?

Флоризель.

Да, жив. Но что же с этим?

Поликсен.

Ему известна свадьба ваша?

Флоризель.

Нет,

И знать о ней не должен он.

Поликсен.

Однако,

Мне кажется, отец на свадьбе сына

Найлучший гость; он стол собой украсит.

Скажи, отец твой, может-быть, не может

Разумно действовать, он слаб рассудком

От лет или подагры; не способен

Именьем управлять, не может также

Ни говорить, ни слушать и тем меньше

Людей не может различать. Он болен,

Быть может, и лежит совсем без дела

Впав в детство?

Флоризель.

Нет, почтенный господин,

Здоров он и, покуда в полной силе,

Как мало кто в его года.

Поликсен.

Тогда

Клянусь своей седою бородою,

Что ты к нему несправедлив и сыну

Не следует так поступать. Жену

Мой сын, конечно, должен выбрать сам,

Но должен и отец, который счастьем

Своих потомков будет жить, иметь

В подобном важном деле также голос.

Флоризель.

Все это так. Но по другим причинам,

Которых вы, мой строгий господин,

Не знаете - отцу я не сказал.

Поликсен.

Тогда теперь скажи ему об этом.

Флоризель.

Нельзя.

Поликсен.

Прошу!

Флоризель.

Нет, он не должен знать.

Пастух.

Скажи ему, мой сын. Узнав твой выбор

Печален он не будет.

Флоризель.

Нет, нельзя.

Теперь - к помолвке.

Поликсен (давая узнать себя).

Нет, теперь к разводу

Мой юный господин, которого отныне

Я сыном звать не буду: недостоин!

Наследник скиптра - на пастуший посох

Его меняет! ты ж, изменник старый,

Мне жалко, что, велев тебя повесить,

Я сокращу твой век лишь на неделю!

Ты, дьявола роскошное созданье,

Не ведать не могла, что завлекала

Ты дурня королевской крови, что...

Пастух.

О горе!

Поликсен.

Терниями - я велю сцарапать

Всю красоту твою, чтоб снизошла

До звания, приличного рожденью.

Что до тебя касается, влюбленный,

Чуть ты вздохнешь по ней хоть раз один,

За то, что не увидишь и не должен

Увидеть - я лишу тебя престола.

В тебе моей я не признаю крови,

Уильям Шекспир - Зимняя сказка (The Winter's Tale). 5 часть., читать текст

См. также Уильям Шекспир (William Shakespeare) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :