Жюль Верн
«Черная Индия (Les Indes noires). 2 часть.»

"Черная Индия (Les Indes noires). 2 часть."

Вдруг раздался легкий треск, похожий на тот, с которым шампанское выливается из бутылки. Этот треск в английских копях называют типичным именем: "пуфф!"

Гарри схватил свою лампу и поднес ее к щели...

Произошел небольшой взрыв, и по стене пробежало небольшое красноватое пламя, с голубенькою полоской по краям.

Гарри тотчас же соскочил на пол, и старый углекоп, вне себя от радости, схватил за руки инженера, крича:

- Ура! ура! ура! мистер Джемс! Взрыв! Значит, там есть уголь!

ГЛАВА VIII.

Взрыв динамита.

Опыт старого углекопа удался... Углеродистый водород, как известно, выделяется лишь углем. Следовательно, теперь нельзя было сомневаться в существовании в копи слоев драгоценного минерала. Но как велики были эти слои, и какого достоинства уголь в них заключался? Вот вопрос, который еще предстояло решить.

К такому выводу пришел инженер, познакомившись с опытом Симона Форда. Старый углекоп был вполне согласен с инженером.

"Да!- сказал сам себе Джемс Старр.- За этой стеной лежат пласты угля, ускользнувшие от наших изысканий! Досадно, что так случилось, потому что теперь сызнова придется налаживать все дело, которое так хорошо шло десять лет тому назад! Ну, да что ж за беда! Важно то, что мы, все-таки, нашли новые богатства там, где не ожидали! Ну, на этот раз мы не оставим уж в нашей копи не кусочка угля!"

- Ну, мистер Джемс, - спросил Симон Форд, - что же вы думаете о нашем открытии? Может-быть, мне не следовало вас беспокоить? Может-быть, вы жалеете, что приехали в копь Дошар?

- Нет, нет, мой старый товарищ!- отвечал Джемс Старр.- Мы не потеряли напрасно времени, но теперь не станем его терять, если не вернемся сейчас же в коттедж. Завтра мы снова придем сюда. Мы взорвем тогда эту стену динамитом. Мы проявим на свет Божий часть новых залежей, и если по моим указаниям окажется, что новые залежи значительны, то я тотчас же организую "Общество Нового Аберфойля", к величайшему удовольствию его прежних акционеров! Не пройдет и трех месяцев, как первые телеги с новым углем будут уже вывезены из копей!

- Вот это хорошая речь, мистер Джемс!- воскликнул Симон Форд.- Значит, старая копь снова помолодеет, как вдова, которая собирается выйти замуж! Значит, к ней снова вернется её былое оживление вместе с ударами кирки и заступа, взрывами скал, грохотом вагонов, ржанием лошадей, скрипом тележек и ревом машин! И я, - я вновь увижу все это! Надеюсь, мистер Джемс, что вы не сочтете меня слишком старым для того, чтобы опять поручить мне исполнение моих прежних обязанностей "старосты углекопов"?

- Конечно, нет, мой старый товарищ! Вы выглядите еще гораздо моложе, чем я!

- В таком случае, остается лишь пожелать, чтобы угля теперь хватило на многие годы, и дай-то Бог, чтобы я имел утешение умереть, не дождавшись конца эксплоатации!

Радость старого углекопа была безгранична. Хотя Джемс Старр вполне разделял чувства Симона Форда, но предоставлял ему восторгаться за двоих.

Один Гарри оставался задумчив. Он невольно вспоминал все те странные и необъяснимые обстоятельства, при которых произошло открытие новых залежей, и страшился за будущее.

Через час инженер и его оба товарища уже возвращались в коттэдж.

Поужинав с большим аппетитом и одобрив все планы, которые развивал старый углекопа, инженер лег спать. Одно лишь непреодолимое желание дождаться поскорее завтрашнего дня мешало инженеру спать, как следует.

На другой день, после обстоятельного завтрака, Джемс Старр, Симон Форд, Гарри и сама Мэдж пустились в путь. Все они отправились, как настоящие углекопы. Они несли с собою разные инструменты и динамитные патроны, предназначенные для взрыва стены. Кроме того, Гарри захватил огромный факел и большую предохранительную лампу, которая могла гореть беспрерывно в течение 12-ти часов. Этого времени было более чем достаточно для того, чтобы успеть дойти до цели, произвести там все возможные изследования и вернуться обратно домой.

- За дело!- вскричал Симон, когда его спутники и он добрались до крайней галлереи.

Он схватил тяжелый лом и собирался уж им ударить...

- Постойте минутку!- сказал тогда Джемс Старр. - Надо посмотреть сначала, не произошло ли каких-нибудь перемен за ночь и продолжает ли выделяться газ.

- Вы правы, мистер Старр, - отвечал Гарри.- То, что было замазано вчера, может быть замазано и сегодня!

Мэдж, сидя на выступе одной скалы, внимательно оглядывала как самую пещеру, так и ту стену, которую - предстояло взорвать.

После внимательного осмотра оказалось, что все было в том же положении, как накануне. С трещинами не произошло никакой перемены. Умеродистый водород выделялся, но в очень незначительном количестве, так что не мог произвести никакого взрыва. Итак, Джемс Старр и его товарищи могли теперь с спокойным сердцем приступить к своей работе.

- Ну, теперь за дело! - повторил Симон Форд.

Вскоре под ударами его лома, которым он действовал с необычайной ловкостью и силой, скала разлетелась на куски.

Она состояла, главным образом, из пудлинга, песчаника и шифера, которые часто встречаются по соседству с угольными залежами. Джемс Старр подбирал отлетавшие куски скалы и тщательно их осматривал, надеясь найти там хотя малейший след угля.

Эта предварительная работа продолжалась около часу, и в результате её получилось довольно значительное углубление в крайней стенке пещеры.

Джемс Старр выбрал тогда место, где должны были быть просверлены отверстия, нужные для устройства в них подкопа. Эта работа поручена была Гарри, который быстро ее сделал. В просверленные отверстия были вложены динамитные патроны. Туда же поместили длинный просмоленный фитиль, который и зажгли с свободного конца. После этого Джемс Старр и его товарищи стали поодаль.

- Ах, мистер Джемс, - сказал Симон Форд, охваченный сильным волнением, которого он и не думал скрыть, - никогда! Нет, никогда мое старое сердце не билось так скоро! Я готов хоть сейчас приняться за работы по добыванию угля!

- Потерпите, Симон! - отвечал инженер. - Уж не думаете ли вы, что за этой стеной скрывается галлерея, вполне приспособленная для работ?

- Извините, мистер Джемс! - отвечал старый углекоп. - Теперь я все сознаю возможным! Если уж на нашу долю выпало счастье открыть эти залежи, то почему же это счастье отступится от нас теперь?

В этот момент раздался взрыв динамита. Глухой гул прошел по всему лабиринту подземных галлерей.

Джемс Старр, Мэдж, Гарри и Симон Форд тотчас же подбежали к стене пещеры.

- Мистер Джемс! мистер Джемс! - вскричал старый углекол.- Смотрите: дверь пробита!

Это сравнение Симона Форда как нельзя более шло к отверстию, которое образовалось в стене и глубину которого нельзя было измерить.

Гарри кинулся уже было в отверстие...

Инженер, чрезвычайно изумленный тем, что за пробитым отверстием оказалась пустота, удержал молодого углекопа.

- Подожди до тех пор, пока внутренний воздух очистится!- сказал он.

- Да! Остерегайся вредных испарений! - прибавил, в свою очередь, Симон Форд.

Прошло с четверть часа в томительном ожидании. После этого просунули в углубление зажженный факел, укрепленный на конце палки: факел продолжал пылать так же ярко, как и прежде.

- Ну, ступай теперь, Гарри! - сказал Джемс Старр. - Мы последуем за тобой.

Пробитое динамитом отверстие было достаточно велико для того, чтобы один человек мог пройти чрез него.

С факелом в руке, Гарри вошел в него, не колеблясь, и вскоре исчез во мраке.

Джемс Старр, Симон Форд и Мэдж молча ждали.

Прошло несколько минут, показавшихся им чрезвычайно длинными. Гарри все не показывался, голоса его тоже не было слышно. Приблизясь к отверстию, Джемс Старр не увидал даже огня его лампы, которая должна была бы освещать эту мрачную пустоту.

Не провалилась ли почва под ногами Гарри? Не попал ли молодой углекоп в какую-нибудь яму? Не зашел ли он так далеко, что его голос не мог донестись до его спутников?

Не желая ничего слушать, старый углекоп собирался, в свою очередь, итти в отверстие, как вдруг вдали показался небольшой огонек, который все увеличивался и увеличивался. Наконец, раздался голос Гарри:

- Идите, мистер Старр! Иди, отец! Путь в "Новый Аберфойль" свободен!

ГЛАВА IX.

Новый Аберфойль.

Если бы инженеры того времени, обладая какими-нибудь сверхъестественными силами, могли с одного раза и притом на 1000 футов в глубину срезать всю ту часть земной поверхности, на которой находятся все озера, реки, заливы и прибрежья графств: Сифлинга. Дембартон и Ранфрэ, то под этим огромным покровом они нашли бы неизмеримую пропасть, в сравнение с которой могла бы итти одна лишь знаменитая Мамонтова пещера, в Кентуки. Эта бездонная пропасть состояла из нескольких сотен ячеек, разной формы и разной величины. Можно сказать, что она представляла из себя род улья, но улья фантастически громадного, в котором, вместо пчел, могли бы поместиться все ихтиозавры, магстарии и птеродактили геологической эпохи.

По этому улью шел целый лабиринт галлерей. Одне из них были выше самых высоких соборов, другия были низенькие и узенькия; одне шли прямо и ровно, другия - криво и в гору.

Своды и стены галлерей состояли из песчаника и шифера. Там и сям между этими бесполезными веществами чернели пласты каменного угля. Они шли вплоть до самого Северного моря на протяжении почти сорока миль. Громадная ценность находившихся здесь залежей угля не подлежала никакому сомнению. Было очевидно, что по своей величине оне превосходят залежи Кардифа и Ньюкэстля.

К тому же нужно добавить, что эксплоатация этих залежей была значительно облегчена тем, что сама природа, по странной игре случая, устроила в Новом Аберфойле галлереи и тоннели.

Да, сама природа! Сначала можно было подумать, что здесь находятся копи, которые какая-нибудь акционерная компания оставила несколько веков тому назад. Но это было невероятно: такие богатства не бросают. Нет, человеческие термиты не прогрызли еще почвы в этой части Шотландии, и все это вышло в таком виде из рук Создателя. Но, повторяю, ни подземелья египтян, ни катакомбы римлян не могут быть сравниваемы с этими естественными копями.. Рядом с ними могут быть поставлены одне лишь знаменитые Мамонтовы пещеры, в которых на протяжении более, чем двадцати миль, тянутся 226 улиц, 11 озер, 7 рек, 8 водопадов, 32 шахты неизмеримой глубины и 57 сводов, из которых некоторые повисли на ужасной высоте в 450 футов.

Копи Нового Аберфойля, все равно как и эти пещеры, созданы не человеком, а самим Богом!

Вот какие неисчислимые богатства удалось открыть старому углекопу. Десятилетнее пребывание в старой копи, редкая настойчивость в изследованиях, пылкая надежда, подкрепляемая удивительным инстинктом углекопа - все эти благоприятные условия помогли ему стать победителем там, где всякий другой понес бы поражение. Почему же изыскания, которые в последние годы эксплоатации велись под личным наблюдением Джемса Старра, прекратились именно здесь, у самой границы новых залежей? Это было делом случая, который вообще играет большую роль во всех делах подобного рода.

Но как бы то ни было, в этом месте Шотландии существовало целое подземное графство, в котором можно было бы жить, если бы в него проникали лучи солнца или какого-нибудь другого, столь же яркого, светила.

Вода была локализована там в низменных местах и образовывала обширные пруды или даже громадные озера, превосходившие по своей величине даже озеро Катрайн, которое простиралось по земной поверхности как раз над этим местом- Конечно, вода находилась без движения в этих озерах, и прибоя в них не было. Они не отражали в себе силуэтов какого-нибудь старинного готического замка. Березы и дубы не наклонялись над их берегами, горы не покрывали длинными тенями их поверхности, пароходы не рассекали их волн, солнце не купало в них своих блестящих лучей, луна не показывалась из-за нем на горизонте. И однако, эти глубокие озера, зеркальной поверхности которых не рябил ни малейший ветерок были бы очаровательны при свете электричества. Они были соединены сетью каналов, которые дополняли географические особенности этой странной местности.

Тут не может произрастать ни одно растение, и, тем не менее, здесь могло бы жить целое население. И кто знает! Может-быть, наступит тот день, когда залежи угля истощатся и когда весь бедный люд Соединенных Королевств найдет себе приют в копях Аберфойля, Ньюкэстле, Аллоа и Кардифа.

ГЛАВА X.

Туда и оттуда.

Услышав голос Гарри, Джемс Старр, Мэдж и Симом Форд поспешили войти в узкое отверстие, которое было только что пробито и которое соединило теперь копь Дошар с новыми рудниками.

Войдя в него, они очутились у входа в довольно широкую галлерею. Можно было подумать, что она сделана рукою человека, что кирка и лом пробили ее для добывания угля. Наши изследователи должны были спросить себя, уж не попали ли они, по странной игре случая, в какую-нибудь старинную копь, о существовании которой забыли самые старые углекопы графства.

Нет! просто геологические наслоения, так сказать, пощадили эту галлерею в эпоху, когда происходило образование земляных слоев вторичной формации. Может-быть, некогда тут и пробегал какой-нибудь поток, но теперь эта галлерея была так же суха, как если бы она находилась еще несколькими тысячами футов ниже, т. е. в гранитных скалах. В то же время воздуха было здесь вполне достаточно; очевидно, атмосферный воздух проникал сюда чрез какие-нибудь естественные вентиляторы.

Это последнее мнение было высказано инженером, и оно было справедливо. Что касается до болотного газа, который недавно выделялся чрез шифер стены, то, повидимому, он был здесь лишь в незначительном количестве, которое теперь все уже вышло. Так можно было думать потому, что его присутствие в воздухе галлереи было совершенно незаметно. Однако, из предосторожности Гарри захватил с собою предохранительную лампу, которая могла гореть целых 12 часов.

Джемс Старр и его товарищи ощущали безграничную радость. Все их желания были удовлетворены. Всюду около них был один лишь уголь. Некоторое волнение делало их молчаливыми. Сам Симон Форд был сдержан. Его радость выражалась не длинными фразами, но отрывистыми восклицаниями.

Может-быть, они поступали неблагоразумно, идя все дальше и дальше по этому подземелью. Ба! Они и не думали о возвращении. Галлерея шла почти совсем без извилин. На их пути не было никаких расселин, никаких вредных испарений, и целый час Джемс Старр, Мэдж, Гарри и Симон Форд шли таким образом, не зная в точности, куда приведет их этот неизвестный тоннель.

И, несомненно, они зашли бы еще дальше, если бы, наконец, дошли до самого конца той широкой дороги, по которой они шли все время.

Галлерея привела их к огромной пещере, ни высоты, ни длины которой они определить не могли. Окружавшая тьма не давала им разглядеть, на какой высоте висели своды этой пещеры и на каком расстоянии находилась противоположная стена. При свете лампы изследователи могли только разобрать, что дно пещеры занято было обширным водным пространством, большим прудом или озером, живописные берега которого, усеянные высокими скалами, терялись во мраке.

- Стойте! - вскричал Симон Форд, внезапно останавливаясь. Ни шагу дальше, а то мы попадем в какую-нибудь пропасть!

- Так отдохнем немного, друзья мои!- отвечал инженер.- К тому же нужно подумать и о возвращении в коттедж.

- Наша лампа будет гореть еще целых 10 часов, мистер Старр! - сказал Гарри.

- Вот и отдохнем немножко, - заметил Джемс Старр.- Признаюсь, моим ногам это необходимо! А вы, Мэдж, не чувствуете усталости от такой долгой ходьбы?

- Не очень, мистер Джемс! - отвечала шотландка. - В старых копях Аберфойля мы, бывало, ходили так по целым дням.

- Ба! - добавил Симон Форд. - Если понадобится, так Мэдж пройдет вдесятеро больше! Ну, что, мистер Джемс, не стоило мне вас беспокоить? Посмейте только сказать, что не стоило!

- Эх, мой старый товарищ, давно уж не ощущал я такой радости, - отвечал инженер. - Мы лишь немного осмотрели эти удивительные копи и, тем не менее, можем сказать, что оне простираются на огромное пространство, по крайней мере, в длину.

- И в ширину и в глубину тоже! - возразил Симон Форд.

- Ну, это мы узнаем лишь после.

- А я, - я знаю это сейчас! Уж поверьте моему инстинкту старого углекопа. Он меня еще ни разу не обманывал!

- Верю, верю, Симон, - отвечал инженер с улыбкой.- Я думаю, что эксплоатация этих залежей продлится целые века!

- Века!- закричал Симон Форд. - Конечно, мистер Джемс! Пройдет более 1000 лет прежде, чем последний кусок угля будет вывезен из наших новых копей!

- Дай Бог! - отвечал Джемс Старр. - Что касается до качества угля...

- Уголь здесь превосходный, мистер Джемс, превосходный! перебил Симон Форд. - Посмотрите сами!

С этими словами он своею киркой выломал из стены кусок угля.

- Посмотрите, посмотрите! - повторял он, поднося этот кусок к своей лампе. - Его поверхность блестит. Да, уголь у нас будет жирный и богатый смолистыми веществами. А как хорошо он ломается на куски: почти без пыли! Ах, мистер Джемс! Двадцать лет тому назад эти залежи составили бы опасную конкуренцию Кардифу! Ну, да и теперь новый уголь быстро пойдет в ход, и его дорого будут продавал!

- В самом деле, - заметила Мэдж, взяв в руки кусок угля и осмотрев его с видом знатока, - это уголь хорошего качества. Возьми его, Симон, с собой в коттедж! Я хочу, чтобы этот первый кусок нового угля сгорел под нашим котлом!

- Вот это хорошая речь, жена! - отвечал старый углекоп. Ты увидишь, что я не ошибся.

- Мистер Старр,- спросил тут Гарри, - Вы не знаете, куда ведет эта длинная галлерея, по которой мы все время шли?

- Нет, мои милый! - отвечал инженер. - С компасом я, может-быть мог бы еще определить её направление. Но без компаса я все равно, как моряк в открытом море и при густом тумане, когда даже по солнцу он не может определить, где он находится.

- Несомненно, мистер Джемс, - заметил Симон Форд.- Но я просил бы вас не сравнивать нашего положения с положением моряка, у которого постоянно и повсюду бездна под ногами. Мы здесь на твердой земле и не боимся потонуть!

- Я не хотел огорчать вас, Симон, - отвечал Джемс Старр.- Я далек был от мысли унижать новые копи Аберфойля неверным сравнением. Я хотел только сказать, что мы не знаем, где находимся.

- Мы находимся под почвой графства Стирлинг, мистер Джемс,- сказал Симон Форд.- Я утверждаю это как...

- Слушайте!- сказал Гарри, перебив старого углекопа.

Все, как и молодой человек, насторожили слух. Гарри обладал острым слухом и прежде всех услышал какой-то глухой гул, похожий на отдаленный рокот волн. То же услышали Джемс Старр, Симон и Мэдж. Вверху над ним раздавались какие-то раскаты, и ясно было слышно, как звук то усиливался, то ослаблялся.

Все четверо несколько минут внимательно прислушивались, не говоря ни слова.

Потом вдруг Симон Форд закричал:

- Э!.. Уж не катятся ли там вагончики по рельсам Нового Аберфойля?

- Мне кажется, отец, - сказал Гарри, - что этот шум напоминает скорее плеск волн, разбивающихся о берег.

- Однако, над нами не море же?! - вскричал старый углекоп.

- Конечно, нет - отвечал инженер. - Но очень возможно, что мы находимся сейчас как раз под озером Катрайн.

- Значит, земляные пласты, находящиеся вверху над этой пещерой, не очень большой толщины, если шум воды слышен так ясно?

- Несомненно, - отвечал Джемс Старр, - и вот почему эта пещера должна быть громадной высоты.

- Вы правы, мистер Старр, - сказал Гарри.

- К тому же на земле сейчас дурная погода, - продолжал Джемс Старр, - и весьма возможно, что вода в озере разбушевалась так же, как в заливе Форс.

- Э, да какое нам дело до всего этого?! - сказал Симон Форд. - Наши залежи не станут хуже от того, что над ними находится озеро. Если бы нам пришлось заводить копи на дне или даже под дном Северного канала, то и тут я не вижу ничего дурного.

- Прекрасно, Симон! - вскричал инженер, который не мог удержаться от улыбки при виде энтузиазма старого углекопа. - Доведем наши траншеи до самого моря! Просверлим дно Атлантического океана! Проведем под ним дорогу к нашим братьям в Америке и проникнем к самому центру земного шара, если это окажется нужным, и унесем оттуда последние куски угля!

- Вы смеетесь, мистер Джемс? - спросил Симон Форд несколько обиженным тоном.

- Я... смеюсь! Да нет же, Симон! Но вы заразили меня своим восторгом, и я начинаю фантазировать! Теперь вернемся к действительности, которая тоже прекрасна. Оставим здесь наши кирки, чтобы не брать их с собою в другой раз, и пойдемте назад в коттедж!

В настоящее время ничего другого не оставалось и делать. Впоследствии инженер должен был снова прийти в Новый Аберфойль, чтобы произнести здесь необходимые изыскания; при этом он должен был привести с собою несколько десятков углекопов и захватить все необходимые инструменты. Но теперь следовало возвратиться в копь Дошар. Дорога туда не представляла никаких затруднений. Галлерея почти прямо шла к отверстию, пробитому динамитом. Следовательно, заблудиться было нельзя.

В тот момент, как Джемс Старр повернулся уже, чтобы итти назад, Симон Форд остановил его.

- Мистер Джемс, - сказал он ему, - видите вы эту огромную пещеру, это подземное озеро, этот песчаный берег?.. Видите?.. Так вот сюда хочу я перенести свое жилище, здесь я построю себе новый коттедж и, если несколько товарищей пожелают последовать моему примеру, то не пройдет и года, как под почвой старой Англии окажется одним селом больше!

Джемс Старр улыбаясь одобрил проект Симона Форда и пожал руку старому углекопу; потом они все четверо двинулись в обратный путь.

Первую милю они прошли без всяких приключений. Гарри шел впереди, держа лампу над головой. Он шел все время по главной галлерее и, хотя по обеим сторонам её находилась масса узких тоннелей, он, все-таки, не сбивался с пути. Таким образом, можно было надеяться, что наши изследователи благополучно доберутся домой, как вдруг случилось досадное происшествие, которое поставило их в очень затруднительное положение.

В тот момент, как Гарри поднимал свою лампу, которую он опустил было на несколько мгновений, воздух вдруг сильно заколебался, как будто бы по нему только что пролетели чьи-то невидимые крылья. Лампа выскользнула из рук Гарри, упала на скалистый пол галлереи и разбилась.

Джемс Старр и его товарищи внезапно очутились в абсолютной темноте. Их лампа, масло из которой вытекло, не могла им более служить.

- Ну, Гарри, - вскричал Симон Форд, - ты, должно-быть, хочешь, чтобы мы, возвращаясь в коттедж, сломали себе шею?

Гарри ничего не отвечал. Он думал, не должен ли он и этот случай с лампой приписать вмешательству таинственного незнакомца. Значит, в этом подземелье у них был враг, непонятная вражда которого могла впоследствии создать для них серьезные затруднения? Значит, чьи-то интересы требовали того, чтобы новые залежи угля не эксплуатировались? Конечно, это предположение казалось нелепым, но факты говорили сами за себя, и, по мере того, как число их увеличивалось, простые предположения переходили в убеждения. Но что бы там ни было, а сейчас положение изследователей было далеко не из приятных. Посреди глубокого мрака им предстояло пройти еще около 5-ти миль до копи Дошар, а потом по копи Дошар нужно было итти никак не менее часу до коттеджа.

- Идемте же вперед! - сказал Симон Форд.- Не следует терять ни минуты. Пойдемте ощупью, как слепые. Заблудиться невозможно. Тоннели не собьют нас с пути, и, идя все время по главной галлерее, мы придем прямо к тому отверстию, чрез которое вошли. Потом нам придется итти по старой копи. Мы ее хорошо знаем, и не первый раз нам с Гарри придется итти там в темноте. К тому же мы найдем там наши лампы, которые мы там оставили. Итак, в дорогу! Гарри, ты или впереди! Мистер Джемс, вы следуйте за ним! Мэдж, ты пойдешь третьею, а я - последним. Особенно нам нужно стараться не отставать друг от друга!

Ничего другого не оставалось делать, и решено было последовать совету старого углекопа. Идя ощупью, трудно было сбиться с дороги. Следовало только заменить глаза руками и довериться тому инстинкту, который у Симона Форда и его сына был как бы второю натурой. Итак, Джемс Старр и его товарищи двинулись вперед в указанном порядке. Они не говорили ни слова, и каждый думал про себя свою думу. Было очевидно, что они имели какого-то врага, но кто он был и как можно было защищаться от его нападений, всегда столь таинственных? Эти тревожные мысли пробегали в уме каждого из них. Однако, сейчас не время было приходить в отчаяние.

Разставив руки, Гарри подвигался вперед уверенным шагом. Он то и дело переходил от одной стены галлереи к другой и ощупывал их. Когда его руки встречали пустое пространство, он понимал, что тут тоннель и что туда нельзя итти. Таким образом, ему удавалось все время держаться правильного пути.

Но, конечно, трудно было итти посреди непроницаемой тьмы, и наши изследователи шли около двух часов. Принимая в расчет ту медленность, с которой они шли, Джемс Старр все-таки думал, что пора бы уже им дойти до отверстия, пробитого в стене динамитом.

Действительно, почти в ту же минуту Гарри остановился.

- Должно-быть, мы дошли до конца галлереи?- спросил Симон Форд.

- Да, - отвечал молодой углекоп.

- В таком случае, отыскивай отверстие, которое соединяет Новый Аберфойль с копью Дошар.

- Его что-то нет, - сказал Гарри, ощупав стену.

Старый углекоп выступил вперед, чтобы посмотреть, не ошибся ли его сын.

Через несколько мгновений из груди его вырвался крик.

Или изследователи сбились с дороги, или узкое отверстие, пробитое в стене динамитом, было недавно заделано!

Как бы там ни было, Джемс Старр и его товарищи оказались запертыми в Новом Аберфойле!

ГЛАВА XI.

Огненные феи.

Через неделю после этих событий друзья Джемса Старра были в сильном беспокойстве. Инженер исчез, и никто не знал причин этого исчезновения. Из расспросов его слуги выяснилось, что он отправился на Грантонскую пристань, капитан "Принца Уэльсскаго" сообщил, что он высадил его в Стирлинге... Дальше все следы Джемса Старра терялись. Он никому не сообщил о своем отъезде в копи Аберфойля, потому что Симон Форд в своем письме просм его об этом.

Итак, в Эдинбурге всех интересовал вопрос о непонятном отсутствии инженера. Сэр В. Элъфинстон, президент "Королевского Института", предъявил членам этого учреждения письмо, в котором Джемс Старр извинялся, что не может присутствовать на ближайшем заседании общества. Двое или трое других членов представили подобные же письма. Но если эти документы доказывали, что Джемс Старр оставил Эдинбург, - что, впрочем, было уже известно, - то все же никто не мог сказать, куда он уехал. Кроме того, отсутствие инженера так противоречило всем его привычкам, что сначала оно всех изумило, а потом начало не на шутку тревожить.

Никто из друзей инженера не мог и предполагать, чтобы ои отправился в копи Аберфойля. Все знали, что он не хотел и видеть той местности, где он прежде работал. Он ни разу не был там с тех пор, как последний кусок угля был увезен оттуда. Однако, некоторые из друзей инженера, узнав, что он сошел с парохода в Стирлинге, направили сначала свои поиски именно в эту сторону.

Поиски не привели ни к чему. Никто из окрестных жителей не видал инженера. Один Жак Риан, который встретил его и Гарри в шахте Яроу, мог бы удовлетворить всеобщее любопытство, но веселый малый как известно, работал на ферме Мельроз, находившейся в 40 милях от Аберфойля, и нисколько не подозревал, что исчезновение Джемса Старра вызывает тревогу. Итак, через неделю после своего визита в коттедж Жак Риан - попрежнему продолжал бы распевать свои песни в Ирвинском клане, если бы у него тоже, в свою очередь, не было причин беспокоиться, - причин, о которых читатель скоро узнает.

Джемс Старр пользовался очень большой популярностью не только в Эдинбурге, но и во всей Шотландии, и факт его исчезновения не мог не возбудить всеобщего внимания. Лорд-наместник, первое лицо в Эдинбурге, судьи и советники, большинство которых было друзьями инженера, усердно принялись за поиски. Повсюду были разосланы полицейские агенты, но все это не повело ни к каким результатам.

Тогда поместили в важнейших газетах Соединенных Королевствь заметку, относившуюся к инженеру Джемсу Старру. В заметке сообщались его приметы и точно указывалось, когда именно он оставил Эдинбург. Теперь оставалось лишь ждать, что-то будет. Все были в большой тревоге. Ученый мир Англии уже склонялся к мысли о том, тго один из наиболее выдающихся его членов исчез навсегда.

В это же время личность Гарри служила предметом не меньших беспокойств, чем личность Джемса Старра. Разница была лишь, в том, что судьба инженера волновала все общественное мнение страны, а о судьбе сына старого углекопа беспокоился и тревожился один только друг его Жак Риан.

Читатель помнить, что, встретившись с Гарри в шахте Яроу, Жак Риан пригласил его прийти через неделю на праздник ирвинского клана. Гарри принял приглашение и обещал присутствовать на празднике. Жак Риань прекрасно знал, что его товарищ всегда держал свое слово. Он знал, что сын углекопа исполнял всякое свое обещание.

На празднике в Ирвине не было недостатка ни в песнях, ни в танцах, ни в удовольствиях всякого рода, одним словом - ни в чем. Там не было одного лишь Гарри Форда.

Жак Риан сначала был очень сердит на своего друга, потому что его отсутствие вызвало у него дурное расположение духа. Ему даже изменила память в то время, как он пел одну из своих песен, и он, может-быть, в первый раз в жизни запнулся, а эта песня обыкновенно вызывала дружные аплодисменты присутствующих.

Нужно заметить, что объявление о Джемсе Старре, помещенное в газетах, не попало еще на глаза Жаку Риану. Этот славный малый беспокоился пока лишь о Гарри, утешая себя, впрочем, тем, что, вероятно, какое-нибудь важное обстоятельство помешало его товарищу стржать. свое обещание. Во всяком случае, Жак Риан предполагал на другой же день после праздника в Ирвине отправиться по железной дороге в Глэсго, а оттуда в копь Дошар, и он это сделал бы, если бы его не задержало одно происшествие, которое чуть не стоило ему жизни.

Это происшествие случилось в ночь на 12-е декабря. Надо сознаться, что оно принадлежало к разряду тех, который могут у всех суеверных людей, - а их было не мало на ферме Мельроз! - укрепить веру в сверхъестественное.

Ирвин - маленький приморский город, в графстве Ранфрэ, насчитывающий до 7000 жителей. Он расположен на одном из крутых изгибов шотландского берега, почти у входа в залив Клейд. Его гавань, достаточно защищенная от ветра, освещена ярким огнем, который указывает, где можно пристать к берегу, так что опытный моряк не ошибется на этот счет. Поэтому здесь редко бывают кораблекрушения, и каботажные суда, направляющиеся в Глэсго или в самый Ирвин, безопасно могут маневрировать здесь даже в самые темные ночи.

Если у города есть исторической прошлое, или его замок принадлежал некогда Роберту Стюарту, то, конечно, в нем должны быть какия-нибудь - древния полуразрушенные здания.

В Шотландии все такие здания посещаются духами. Так по крайней мере, думают сами шотландцы.

Самым древним остатком старины в этой местности был замок Роберта Стюарта, носивший имя Дендональд-Кэстля.

В эту эпоху замок Дендональд, служивший приютом для всех духов околодка, был оставлен совершенно на произвол судьбы. Редко кто заходил на ту высокую скалу, которая находилась милях в двух от города и на верху которой стоял старый замок. Разве только иностранцы изредка посещали еще эти старые исторические развалины, но из жителей Ирвина никто не решался на это, потому что в окрестностях ходило много рассказов о каких-то "огненных феях", которые живут в старом замке.

Этих фантастических фей многие из наиболее суеверных жителей Ирвина видели своими собственными глазами. Видел их, конечно, и Жак Риан.

Дело в том, что по временам показывалось пламя то на одной из полуразрушенных стен, то на вершине башни, возвышавшейся над развалинами Дендональд-Кэстля.

Походило ли это пламя на человека, и можно ли было счесть его за "огненную фею", по примеру суеверных шотландцев? Все суеверные умы утвердительно ответили бы на этот вопрос; но если бы наука занялась им, то она, несомненно, объяснила бы это явление вполне естественным путем.

Как бы там ни было, во всем околодке утвердилось мнение, что "огненные феи" посещают развалины старого замка и часто устраивают там свои пиршества, выбирая для этого самые темные ночи. Жак Риан, несмотря на всю свою смелость, не решился бы под аккомпанемент их музыки играть на своей волынке.

- С них достаточно старого Ника, - говорил он, - а Ник во мне не нуждается для усиления своего адского оркестра!

Конечно, это странное явление служило по вечерам неистощимым материалом для разговоров. Один Жак Риан владел целым репертуаром легенд об огненных феях и охотно делился своими сведениями с внимательными слушателями.

На празднике Ирвинского клана было выпито много эля и виски. Наступил вечер, и Жак Риан к большому удовольствию и, может быть, к еще большему ужасу своих слушателей принялся за свою излюбленную тему об огненных феях.

Общество собралось на обширном гумне фермы Мельроз, находившемся вблизи морского берега. Средину гумна занимала жаровня, в которой пылал веселый огонек.

На дворе стояла ужасная погода. Черные тучи нависли над волнами, которые яростно бушевали. Тьма была непроницаемая; земля, небо и вода сливались в одну темную массу. В такую бурную погоду кораблям опасно приближаться к берегу.

Маленькая гавань Ирвина редко посещалась большими судами. Парусные коммерческие суда и пароходы приставали обыкновенно к берегу в заливе Клейд.

Однако, в этот вечер запоздалый рыбак мог бы не без удивления заметить, что какой-то корабль направляется к берегу. Если бы темный вечер внезапно сменился ярким днем, то каждый не с удивлением, а уж с ужасом увидал бы, что корабль летит сюда на всех парусах. Действительно, было от чего прийти в ужас: не попав в залив, что было весьма возможно при такой буре, корабль неминуемо должен был бы разбиться об ужасные береговые скалы. Но корабль все несся и несся вперед. Что-то с ним будет?

Жак Риан доканчивал свою последнюю историю. Его слушатели, перенесенные в мир привидений, пришли в такое состояние, в котором человек легко верит во все сверхъестественное.

Вдруг снаружи раздались громкие крики.

Жак Риан тотчас же прервал свой рассказ, и все поспешили уйти с гумна, чтобы узнать, что это такое.

Была темная ночь. Шел сильный дождь и дул ужасный ветер.

Двое или трое рыбаков, укрывшись от вихря за скалою, громко кричали.

Жак Риан и его товарищи подбежали к ним.

Но их крики относились не к тем, кто был на ферме, а к экипажу корабля, который, сам того не зная, шел на верную гибель.

Действительно, в некотором расстоянии от берега двигалась какая-то темная масса. Это был корабль, как это легко было узнать по его огням; на фок-мачте его горел белый огонь, на правом борте - зеленый, а на левом - красный. Так как все эти огни были видны с берега, то было ясно, что корабль направляется к берегу.

- Гибнет корабль?- спросил Жак Риан.

- Да, - отвечал один из рыбаков. - Теперь ему не избежать гибели, если бы даже он захотел итти в другом направлении!

- Сигналы, сигналы! - вскричал один из шотландцев.

- Какие? - спросил рыбак. - В такой вихрь не удержишь в руке зажженого факела!

Рыбаки снова закричали. Но разве можно было услышать их крик в такую бурю? Гибель судна была неизбежна.

- Зачем они так маневрируют? - вскричал какой-то матрос.

- На мель, что ли, хотят они сесть? - пробормотал другой.

- Должно-быть, капитан ничего не знает об огнях в Ирвинской гавани?- спросил Жак Риан.

- Должно-быть, - отвечал один из рыбаков. - Впрочем, может-быть, его ввело что-либо в заблуждение...

Рыбак не кончил еще своей фразы, как Жак Риан испустил ужасный крик. Услышал ли его экипаж судна? Во всяком случае, теперь было уж поздно, и корабль все равно не мог бы избежать гибели.

Но Жак Риан кричал вовсе не для того, чтобы предупредить корабль о грозившей ему онаспости. Жак Риан стоял спиною к морю. Его товарищи, как и он, смотрели теперь не на море.

Они смотрели на замок Дендональд. На верхушке старой башни замка развевался длинный огненный язык, колебавшийся во все стороны от ветра.

- Огненная фея! - закричали в ужасе все эти суеверные шотландцы.

Откровенно говоря, нужно было обладать большим воображением, чтобы увидать в этом пламени сходство с человеческою фигурой. Развеваясь по ветру, оно то совсем отлетало от башни, то снова прикасалось к ней своим синеватым краем.

- Огненная фея! Огненная фея! - кричали в ужасе крестьяне. Все теперь объяснилось. Было очевидно, что корабль сбился с пути посреди тумана и принял теперь это пламя, горевшее на верху замка Дендональд, за огни в Ирвинской гавани. Капитан думал, что его корабль находится у входа в залив, а на самом деле, он летел на ужасные скалы.

Каким бы образом его спасти, если еще не поздно? Может-быт, следовало бы пойти в старый замок и постараться потушить этот огонь для того, чтобы его нельзя было более смешивать с маяком, и без сомнения; это нужно было сделать сейчас же; но кто из из этих шотландцев отважился бы поднять руку на огненную фею? Может-быть, Жан Риан, потому что в нем было много мужества, и его суеверие не удержало бы его от этого смелаго шага.

Но было слишком поздно. Посреди бушующей стихии раздался страшный треск.

Огни на корабле потухли. Он накренился на бок и разбился о береговые скалы.

В то же самое время по странному стечению обстоятельств, пламя на вершине замка тоже потухло. Море, небо и берег тотчас же погрузились в непроницаемую тьму.

- Огненная фея! - в последний раз закричал Жак Риан, когда это явление, казавшееся сверхъестественным - и ему и его товарищам, вдруг исчезло.

Но тогда к этим суеверным шотландцам вернулось все их мужество, которого они лишились было в виду призрачной опасности. Теперь им предстояла действительная опасность, так как нужно же было постараться спасти своих ближних. Их не остановила разбушевавшаеся стихия. Эти люди, столь же мужественные, как и суеверные, бросились на помощь к потерпевшим кораблекрушение.

К счастью, им удалось достигнуть цели, - хотя некоторые из них, в том числе и отважный Жак Риан, сильно поранили себя о скалы. Зато капитан корабля и 8 матросов были спасены.

Этот корабль был норвежский бриг "Мотала", нагруженный дровами и направлявшийся в Глэсго.

Как и следовало ожидать, капитан был обманут пламенем, горевшим на башне замка Дендональд, и наскочил на мель, вместо того, чтобы войти в залив Клейд.

Теперь от "Моталы" оставались лишь жалкие обломки, которые буря все еще продолжала разбивать о скалы.

ГЛАВА XII.

Подвиги Жака Риана.

Жак Риан и трое из его товарищей, раненых, как и он, были перенесены в одну из комнат фермы Мельроз, где им немедленно оказали помощь.

Жак Риан пострадал больше всех, потому что в тот самый момент, как он, опоясавшись веревкой, бросился в море, яростные волны жестоко ударили его о скалы. Будь удар чуть-чуть посильнее, Жаку Риану пришлось бы, вероятно, распроститься с жизнью.

Бедный малый принужден был вылежать несколько дней в постели. Сначала это было ему очень неприятно, но потом, когда ему позволили петь, сколько ему хочется, он терпеливо покорился своей участи, и с тех пор на ферме Мельроз то и дело раздавались веселые звуки его голоса. Все это происшествие внушило Жаку Риану еще более суеверный ужас пред теми злыми духами, которые находят удовольствие в том, чтобы мучить бедных людей, и которые одни, по его мнению, были виноваты в гибели "Моталы". Напрасно было бы стараться убедить его, что огненных фей ни существует и что пламя, так внезапно появившееся на развалинах, замка, было чисто физическим явлением. Никакие доводы на него не подействовали бы. Его товарищи вполне разделяли его мнение. Но их словам, одна из огненных фей коварно завлекла "Моталу" на мель. Ни ея, ни бури привлечь к ответственности было нельзя. Судьи, конечно, могли делать какие угодно распоряжения, но разве можно заключить в тюрьму неосязаемое существо? Нужно сознаться, что следствие, произведенное по поводу гибели "Моталы", сначала, казалось, подтвердило суеверное объяснение этой гибели её очевидцами.

Судья, которому было поручено выяснить все обстоятельства, при которых произошло крушение "Моталы", явился расспросить различных свидетелей катастрофы. Все свидетели были того мнения, что в кораблекрушении виновата единственно огненная фея, появившаеся во время бури на развалинах замка Дендональд.

Понятно, что закон не мог удовлетвориться подобным объяснением. Было ясно лишь то, что во время бури на развалинах замка появилось пламя. Было ли появление его чистой случайностью или оно было вызвано какими-нибудь злоумышленниками? Вот вопрос, который судья должен был решить.

Читателя не должно удивлять то, что у судьи явилось подозрение о злоумышленниках. Таких злоумышленников еще в очень недавнее время было довольно много на британском берегу. Очень многие из жителей. побережья занимались тем, что завлекали суда на мель и потом грабили их. Иногда ночью они зажигали на берегу костер из смолистых деревьев, и корабль, принимая этот костер за маяк, попадал в такой проход, откуда нельзя было выйти. В другой раз они привязывали к рогам быка зажженный факел и потом пускали быка на волю; разъяренное животное бегало по разным направлениям, и огонь факела сбивал матросов с пути. Все эти уловки неизбежно влекли за собою кораблекрушение, которым грабители и пользовались для своего обогащения. Потребовалось вмешательство правосудия, потребовались строгия наказания для того, чтобы уничтожить этот варварский обычай. Может-быть, и в данном случае какой-нибудь злоумышленник припомнил старые хищнические привычки?

Так думали, по крайней мере, полицейские агенты, несмотря на все уверения Жака Риана и его товарищей. Когда очевидцы гибели "Моталы" узнали о назначении следствия, то разделились на две части: одни из них довольствовались тем, что пожимали плечами; другие, более трусливые по характеру, говорили, что не следовало бы раздражать огненных фей, так как это поведет лишь к новым катастрофам.

Тем не менее, следствие было произведено с большой тщательностью.

Полицейские агенты отправились даже в замок Дендональд и весь его внимательно осмотрели.

Прежде всего судья захотел узнать, не сохранилось ли на земле около замка следов чьих-нибудь ног. После внимательного осмотра оказалось, что не сохранилось; а между тем, на земле, еще сырой от вчерашнего дождя, легко удержались бы следы человеческой ноги, как осторожно ни ступала бы эта нога.

- Они ищут следов фей!- вскричал Жак Риан, узнав о неудаче, постигшей следователей. - Ну, это все равно, что искать следов водяного на поверхности воды в болоте!

Итак, эта первая часть следствия не привела ни к каким результатам. Нельзя было надеяться, однако, и на то, чтобы вторая была успешнее.

Действительно, предстояло определить, каким же образом был зажжен огонь на вершине старой башне, что именно горело и какие следы оставил после себя огонь.

На первый вопрос ничто не давало ответа. Нигде не было видно ни серных спичек ни каких-либо других зажигательных веществ.

На второй вопрос тоже нельзя было получить определенного ответа. Следователи не нашли ни сухой травы, ни кусков дерева, а между тем, по словам очевидцев, пламя горело так ярко, что горючаго материала, казалось бы, должно было быть в изобилии.

Подобно двум первым, и третий вопрос остался без ответа. Полное отсутствие всякого пепла, всяких остатков какого-нибудь горючаго вещества не позволяло даже определить, где именно горел огонь. Ни на земле ни на скалах не было ни одного почерневшего места. Следовало ли отсюда заключить, что огонь был зажжен рукою какого-нибудь злоумышленника? Нет, такое заключение было очень невероятно, так как, по словам свидетелей, пламя было таких гигантских размеров, что экипаж "Моталы", несмотря на густой туман, заметил его на расстоянии нескольких миль.

- Огненная фея, - говорил Жак Риан, - может обходиться и без спичек. Она дышит, а этого достаточно для того, чтобы окружающий ее воздух загорелся; понятно, что от такого огня пепла никогда не бывает.

Напрасные усилия судей привели лишь к тому результату, что к массе легенд, связанных с именем замка Дендональд, прибавилась еще новая легенда, которая должна была сохранить в потомстве память о гибели "Моталы" и укрепить веру в существование огненных фей.

Такой здоровый малый, как Жак Риан, не мог долго оставаться в постели. Никакие ушибы, никакие вывихи не могли заставить его пролежать на боку более, чем это было необходимо. Ему некогда было хворать. В Шотландии, вообще, находят, что у человека нет времени хворать, оттого-то больных там почти и не бывает;

Итак, Жак Риан быстро поправился. Когда он встал на ноги, то захотел исполнить кое-что прежде, чем вернуться к своим обязанностям на ферме Мельроз. Он захотел посетить своего приятеля Гарри и узнать от него, почему он не пришел на праздник в Ирвинском клане. Гарри всегда исполнял свои обещания, и потому его отсутствие на празднике казалось Жаку необъяснимым. Кроме того, было невероятно, чтобы сын старого углекопа ничего не слышал о гибели "Моталы" - гибели, о которой с такими подробностями сообщалось в газетах. Он должен был поэтому знать, что случилось с Жаком Рианом, когда он спасал матросов, и уж, конечно, Гарри следовало бы зайти на ферму, чтобы узнать о ходе болезни своего друга Жака Риана.

Если Гарри, тем не менее, не зашел, то, значит, он не мог зайти. Жак Риан скорее стал бы отрицать существование огненных фей, чем поверил бы в то, что Гарри отнесся равнодушно к его болезни.

Итата, через два дня после катастрофы Жак Риан весело оставил ферму, как совершенно здоровый человек, который не чувствует в себе никакой болезни. Громко распевая песни, которые повторяло за ним эхо, он отправился на железнодорожную станцию, чтобы уехать с тем поездом, который идет в Стирлинг и в Каллендер.

В то время, как он дожидался на станции этого поезда, ему случайно попала на глаза афишка, которая висела на стене и на которой было напечатано следующее:

"4-го декабря этого года инженер Джемс Старр, из Эдинбурга, сел на Грантонской пристани на пароход "Принц Уэльсский". В тот же день он сошел с парохода в Стирлинге. С тех пор о нем не имеют никаких сведений.

"Всякого, имеющего сообщить что-либо об инженере, просят обращаться к президенту Королевского Института в Эдинбурге".

Жак Риан, остановившись пред афишкой, прочитал ее два раза с видом чрезвычайного удивления.

- Мистер Старр!- вскричал он.- Но именно 4-го декабря я встретил его и Гарри на лестницах шахты Яроу! Это было 10 дней тому назад! И с тех пор его нигде не видали! Не исчез ли с ним и Гарри? Может-быть поэтому мой товарищ и не пришел на праздник в Иривинский клан?

Жак Риан и не думал терять времени на письменное сообщение президенту Королевского Института всего того, что он знал о Джемсе Старре. Славный малый сел в вагон прибывшего поезда, с твердым намерением побывать сначала в шахте Яроу. По приезде туда, он спустился бы в самую глубь копи Дошар, если бы это потребовалось для того, чтобы отыскать Гарри, а вместе с ним и инженера Джемса Старра.

Через три часа молодой человек сошел с поезда на станции Каллендер и быстро направился к шахте Яроу.

"С тех пор они не показывались! - думал он дорогой. - Отчего бы это? Уж не помешало ли им что-нибудь выйти из шахты? Или, может-быть, какая-нибудь важная работа задерживает их в глубине копей? Все это я узнаю!

Жак Риан прибавил шагу и через несколько времени был уже у шахты Яроу.

Снаружи ничто не изменилось. Та же мертвая тишина царила вокруг. Ни одного живого существа не было во всей этой пустынной местности.

Жак Риан вошел под навес, который прикрывал отверстие шахты. Он посмотрел в открывшуюся пред ним пропасть и... ничего не увидал. Он прислушался и... ничего не услыхал.

- А моя лампа! - вдруг вскричал он. - Где ж она?

Лампа которою Жак Риан воспользовался во время своих посещении копи, обыкновенно стояла в углу около площадки верхней лестницы.

Эта лампа исчезла.

- Вот первая неприятность! - сказал Жак Риан, начавший не на шутку тревожиться.

Потом он решительно добавил:

- Все-таки, я сойду туда, хотя-бы в копи было темнее, чем в аду!

И он начал спускаться по лестницам мрачной шахты.

Только хорошо зная копь Дошар, Жак Риан мог отважиться на это Впрочем, он спускался очень осторожно. Его нога ощупывала каждую ступеньку. Один неловкий шаг, и он полетел бы в бездонную пропасть. Жак Риан считал каждую площадку, отделявшую одну лестницу от другой. Он знал, что всех лестниц тридцать и что он только тогда очутится на дне копи, когда пройдет тридцатую лестницу. Только бы добраться до этого дна, а там уж легко может отыскать коттедж, находившийся на конце главной галлереи.

Жак Риан дошел до двадцать шестой площадки, следовательно, до дна оставалось не более 200 футов.

Стоя на этой площадке, он опустил ногу, чтобы ступить на первую ступеньку 27-ой лестницы, но его нога встретила одну лишь пустоту и не нашла никакой точки опоры.

Жак Риан стал на колени. Он хотел рукою достать до края лестницы... Все было напрасно.

Было очевидно, что 27-й лестницы не было на её месте и что, следовательно, ее унесли.

- Уж не шутки ли это старого Ника?! - подумал Жак Риан с некоторым страхом.

Он выпрямился и, скрестив нагруди руки, подождал несколько времени. Потом ему пришло в голову, что если он не мог спуститься вниз, то обитатели копи не могут подняться вверх. На самом деле, теперь не существовало сообщения между копью и поверхностью земли. Если нижния лестницы шахты Яроу были унесены тотчас же после его последнего посещения коттеджа, то что сталось с Симоном Фордом, его женою, его сыном и инженером? Продолжительное отсутствие Джемса Старра, очевидно, доказывало, что он не выходил из копи с самого того-дня, как Жак Риан встретился с ним в шахте Яроу. Чем питались с тех пор обитатели коттеджа? Были ли съестные припасы у этих несчастных, заключенных в земле на глубине 1500 футов от её поверхности? Все эти мысли пробежали в уме Жака Риана. Он прекрасно понимал что одному ему не пробраться в коттедж. Молодому человеку казалось несомненным, что рука злоумышленника прервала сообщение между поверхностью земли и копью Дошар. Во всяком случае, власти разберут это, но следовало лишь известить их об этом как можно скорее.

Жав Риан наклонился над площадкою.

- Гарри! Гарри! - закричал он громким голосом.

Эхо несколько раз повторило за ним имя Гарри; потом все опять смолкло.

Жак Риан быстро поднялся наверх. Не теряя ни одного мгновения, он направился к железнодорожной станции в Каллендере. Всего лишь несколько минут пришлось ему подождать прихода Эдинбургского поезда, и в 3 часа пополудни молодой человек был уже у лорда-наместника столицы.

Там он рассказал все, что знал о Джемсе Старре. Точные подробности, которые он сообщил, не позволяли сомневаться в истине его слов. Немедленно известили президента Королевского института, сэра В. Эльфинстона, который был искренним другом Джемса Старра. Сэр Эльфинстон решил тотчас же отправиться в в копь Дошар. В его распоряжение отдали несколько полицейских агентов, которые захватили с собою лампы, кирки, длинные веревочные лестницы, съестные припасы и необходимые лекарства. Потом все они, вместе с Жаком Рианом, поспешили в копи Аберфойля.

Вечером того же дня сэр В. Эльфинстон, Жак Риан и полицейские агенты пришли к отверстию шахты Яроу и спустились до 27-ой площадки, на которой Жак стоял несколько часов тому назад.

Полицейские агенты привязали лампы к концам длинных веревок и спустили их в глубину шахты. При свете ламп оказалось, что четырех последних лестниц не было.

Итак было несомненно, что кто-то с намерением уничтожил сообщение между поверхностью земли и копью Дошар.

- Чего же мы ждем, мистер? - с нетерпением спросил Жак Риан.

- Мы ждем, чтобы эти спущенные лампы были снова подняты к нам наверх, мой милый, - отвечал сэр В. Эльфинстон. - Потом мы сойдем на дно, и ты нас поведешь...

- В коттедж, - закричал Жак Риашь, - а если нужно, то в самую глубь копей!

Когда лампы были подняты, агенты прикрепили к площадке веревочные лестницы и спустили их в шахту. Оказалось, что площади нижних лестниц не были унесены, и таким образом можно было спуститься на дно копи, хотя и с большим трудом.

Жак Риан первый повис на качавшейся во все стороны веревке и первый спустился на дно копей.

Вскоре к нему присоединились сэр В. Эльфинстон и агенты.

На дне шахты Яроу никого не было, и сэр В. Эльфинстон был очень изумлен, когда услышал, что Жак Риан закричал:

- Смотрите, вот несколько обгорелых обломков лестниц!

- Обгорелых!- повторил сэр В. Эльфинстон.- Да, в самом деле, вот и пепел!

- Как вы думаете, мистер, - спросил Жак Риан, - не сам ли инженер Джемс Старр сжег эти лестницы и прервал таким образом всякое сообщение с поверхностью земли?

- Не может быть.- задумчиво отвечал сэр В. Эльфинстон.- Пойдем, мой милый, в коттедж! Там мы узнаем истину!

Жак Риан недоверчиво покачал головою. Взяв лампу из рук агента, он быстро пошел по главной галлерее копи Дошар.

Все последовали за ним.

Через четверть часа сэр В. Эльфинстон и его спутники очутились на той рытвине, где был расположен коттедж Симона Форда. Огня не было видно в окнах коттеджа. Жак Риан бросился к двери и живо ее отворил.

Коттедж был пуст.

Агенты прошли по комнатам мрачного дома. Ничто в этих комнатах не говорило о каком-либо злодействе, совершенном над их обитателями. Все было в образцовом порядке, как будто бы старая Мэдж была еще здесь. Съестных припасов было в изобилии, и их, вероятно, хватило бы семейству Фордов еще на несколько дней.

Итак отсутствие хозяев было совершенно непонятно. Но можно ли было с точностию определить, когда именно они оставили коттедж? Да, потому что Мэдж имела обыкновение отмечать в своем календаре крестом каждый наступивший день.

Этот календарь висел на стене в зале. Последний крест был поставлен в нем около 6-го декабря. Это число приходилось как раз на другой день после прибытия Джежа Старра. Итак, было очевидно, что Симон Форд, его жена, его сын и его гость оставили коттедж 6-го декабря, т. е. 10 дней тому назад. Может-быть, инженер прибыл для новых изысканий в копях, но могли ли эти изыскания послужить причиною столь долгаго отсутствия? Очевидно нет!

Так думал, по крайней мере, сэр В. Эльфинстон. Тщательно осмотрев коттедж, он положительно не знал, что ему следовало теперь делать.

Стояла глубокая тьма. Один лишь свет ламп, находившихся в руках агентов, освещал немного этот непроницаемый мрак.

Вдруг Жак Риан испустил громкий крик.

- Там, там! - закричал он.

И он указал своим пальцем на довольно яркий свет, показавшийся в темной дали галлереи.

- Друзья мои, пойдемте на этот огонь! - сказал сэр В. Эльфинстон.

- Это огонь злых духов! - вскричал Жак Риан. - К чему на него итти? Все равно мы его не догоним!

Но президент Королевского института и полицейские агенты не были людьми суеверными. Они пошли туда, где мелькал движущийся огонек. Жак Риан последовал за ними.

Сэр В. Эльфинстон и его спутники долго и упорно преследовали этот огонек. Казалось, что какое-то существо небольшого роста, но необычайно проворное, несло горящий факел. Часто это существо исчезало за какою-нибудь насыпью, но через мгновенье же оно снова появлялось в глубине какой-нибудь галлереи. Потом оно делало быстрые повороты и скрывалось. Можно было подумать, что оно исчезло навсегда, как вдруг где-нибудь опять показывался свет его факела. Но вообще расстояние между ним и преследовавшими его людьми ничуть не уменьшалось, и Жак Риан продолжал думать, что этот огонек невозможно догнать.

Целый час продолжалось это бесполезное преследование, и, наконец сэр В. Эльфинстон и его товарищи очутились в юго-западной части копи Дошар. Полицейские агенты тоже, в свою очередь, начали думать, что они имеют дело с каким-то странным и неуловимым огоньком.

Однако, стало казаться, что расстояние между огоньком и преследующими его людьми как будто уменьшается. Устало ли неизвестное существо или просто оно хотело завлечь сэра В. Эльфинстона и его спутников туда, куда уже были завлечены несчастные жители коттеджа? Решить этот вопрос было очень трудно.

Тем не менее, агенты, видя, что расстояние уменьшается, удвоили свои усилия. Огонек, который все время держался от них на расстоянии, не меньшем 200 шагов, теперь блестел лишь шагах в 50-ти. К тому же и это пространство все уменьшалось и уменьшалось. Иногда существо, несшее факел, оглядывалось, и тогда можно было различить человеческий профиль. Жак Риан принужден был согласиться, что пред ним бежит не дух, хотя, впрочем, и дух мог принять человеческий вид.

Жак побежал скорее и закричал:

- Смелей, товарищи! Неизвестный утомляется! Мы его скоро настигнем, и если он так же хорошо говорит, как увертывается, то ему много кое-что придется нам поразсказать.

Однако, преследовать огонек стало теперь гораздо труднее. В этом месте копей узкие тоннели то и дело перекрещивались между собою. Неизвестный легко мог ускользнуть от агентов в этом лабиринте. Стоило лишь ему погасить свой фонарь и броситься куда-нибудь в сторону, в какой-нибудь темный проход.

"В самом деле, - подумал сэр В. Эльфинстон, - если неизвестный хочет от нас ускользнуть, то почему он этого не делает?"

Действительно, неуловимое существо до сих пор этого не делало; но в тот самый момент, как эта мысль пробежала в уме сэра В. Эльфинстона, огонек вдруг исчез; почти в это же время агенты очутились перед узким отверстием в скалах.

Проникнуть в это внезапно открывшееся отверстие для сэра В. Эльфинстона, Жака Риана и их спутников было делом одного мгновенья.

Но не сделали они пяти шагов в новой, более широкой и высокой галлерее, как вдруг остановились.

На полу, около стены, лежало четыре тела... может-быть, четыре трупа!

- Джемс Старр!- сказал сэр В. Эльфинстон.

- Гарри! Гарри! - закричал Жак Риан, увидав своего товарища.

Действительно, это были инженер, Мэдж, Симон и Гарри Форд. Неподвижно лежали они тут, у стены.

Одно из этих тел приподнялось, и слабый голос старой Мэдж пробормотал:

- Им!.. Помогите сначала им!

Сэр В. Эльфинстон, Жак Риан и агенты привели в чувство инженера и его товарищей, заставив их проглотить несколько капель подкрепляющего силы лекарства. Эти несчастные, уже 10 дней находившиеся в Новом Аберфойле, умирали от голода.

И если они еще не умерли, так это благодаря лишь тому. что три раза они находили около себя немного хлеба и кружку с водой! Несомненно, то благодетельное существо, которому они обязаны были этим, не могло сделать для них ничего более!..

Когда Джемс Старр сообщил об этом сэру В. Эльфинстону, то президент Королевского института спросил себя, - не это ли благодетельное существо привело и их к тому месту, где лежали Джемс Старр и его товарищи.

Как бы там ни было, инженер, Мэдж, Симон и Гарри Форд были спасены. Они были отведены в коттедж через тот узкий проход, к которому неизвестный огонек привел сэра В. Эльфинстона и его спутников.

Если Джемс Старр и его товарищи не могли отыскать того отверстия, которое они сами же пробили в стене динамитом, то это потому, что отверстие было плотно заставлено рядом камней, которых они не могли разглядеть в непроницаемом мраке.

Итак, в то время, как они осматривали новые копи, рука какого-то врага загородила им выход из Нового Аберфойля!

ГЛАВА XIII.

Каменноугольный город.

Через три года после рассказанных событий путеводители Joanne'а или Murroy'я советовали многочисленным туристам, посещавшим графство Стирлинг, непременно посвятить несколько часов на осмотр копей Нового Аберфойля.

Никакие другия копи, ни в Старом ни в Новом Свете, не представляли более любопытного зрелища.

Прежде всего посетитель спускался, без всякой для себя опасности и не чувствуя ни малейшей усталости, на то место, где происходили работы на глубине 1500 футов под земной поверхностью

Для этой цели служил отлогий и широкий тоннель, который вел прямо в самые копи. Вход в него находился на расстоянии 7-ми миль от Каллендера и был украшен башенками, зубцами и бойницами.

В тоннеле был проложен рельсовый путь, по которому беспрерывно ходили вагончики, приводившиеся в движение гидравлическими машинами. Таким образом, постоянно поддерживалось сообщение между поверхностью земли и тем поселением, которое находилось под землею и которое носило громкое имя "Каменноугольного города".

Прибыв в Каменноугольный город, посетитель видел прежде всего, что он попал в такую местность, где электричество играет главную роль, как источник тепла и света.

Действительно, шахты, служившие для вентиляции, несмотря на свою многочисленность, пропускали мало дневного света в копи Нового Аберфойля. Тем не менее, в копях было постоянно светло так как солнечный свет был заменен в них электрическим. Там и сям под сводами были подвешены электрические солнца, которые ярко освещали Новый Аберфойль. Когда наступил час отдыха, электрический ток замыкали, и тотчас же глубокий мрак окутывал копи. - Все это электричество горело в абсолютной пустоте, т. е. совершенно ни сообщалось с окружающим воздухом. Поэтому нельзя было опасаться взрыва даже и в том случае, если бы в атмосфере было очень много подземного газа. Таким образом, жители Каменноугольного города безопасно пользовалась электрическим светом и в то время, как работали в копях Нового Аберфойля, и в то время, как отдыхали у себя дома.

Нужно сказать прежде всего, что ожидания инженера Джемса Старра сбылись: вновь открытые залежи заключали в себе безчисленные массы угля. Кирка углекопа застучала впервые на расстоянии четверти мили от Каменноугольного города. Таким образом, работы по добыванию угля начались сперва далеко не в центре новых копей. Многочисленные шахты соединяли копи с поверхностью земли. Большой тоннель, по которому ходили вагончики, приводившиеся в движение гидравлическими машинами, служил для того, чтобы жители Каменноугольного города могли легко и быстро подняться на землю.

Читатель помнит, какой своеобразный вид имела та огромная пещера, до которой дошли старый углекоп и его товарищи во время своего первого посещения Нового Аберфойля. Она завершалась высоким остроконечным куполом. Столбы, которые его поддерживали, достигали высоты в 300 футов, т. е. высоты Мамонтова грота, в Кентуки.

Всем известно, что в громадном Мамонтовом гроте может свободно поместиться 5000 человек. Пещера Нового Аберфойля была таких же размеров. Но в знаменитом американском гроте взгляд человека встречал везде одни лишь удивительной величины сталактиты, тогда как в Новом Аберфойле повсюду чернел каменный уголь.

Дно пещеры Нового Аберфойля занимало большое и глубокое озеро, прозрачные воды которого кишели безглазыми рыбами и которое инженер назвал озером Малькольм.

На одном из берегов этого озера Симон Форд построил свой новый коттедж, который он не променял бы на самый лучший дом в Эдинбурге. В этом коттедже было всего пять окон, и все они отражались в водах озера.

Через два месяца по соседству с коттеджем Симона Форда появилось новое жилище. Оно принадлежало Джемсу Старру. Инженер душой и телом отдался Новому Аберфойлю. Он поселился в нем и появлялся на поверхности земли лишь в случае крайней необходимости, так что теперь он постоянно жил среди своих углекопов.

Когда были открыли новые залежи, то все рабочие прежних копей поспешили оставить плуг и борону и снова взялись за кирку и заступ. С одной стороны, их манила уверенность в том, что теперь работы в копях на их век хватит, с другой - их привлекали высокие цены, которыми оплачивался рабочий труд в новых копях. Один за одним они оставляли поверхность земли и уходили в Новый Аберфойль.

Мало-по-малу целый ряд маленьких кирпичных домиков покрыл берега озера Малькольм. Углекопы, работавшие киркой, катальщики, отвозившие уголь, различные надсмотрщики за работами, сторожа, следившие за исправностью путей сообщения, каменьщики, которые устилали камнем те места, откуда выламывали уголь, словом - все те рабочие, которые необходимы при разработке угольных залежей, поселились в Новом Аберфойле. Живописные домики, в которых жила вся эта масса рабочаго люда, и образовали Каменноугольный город, расстилавшийся как раз под восточной частью озера Катрайн находившагося в северном углу графства Стирлинг.

Таким образом, целый город возник на берегах озера Малькольм. На самом верху огромной скалы, основание которой омывали воды подземного озера, возвышалась часовые во имя св. Эгидия.

Когда электрические солнца освещали этот подземный город, то получалось что-то волшебное, что-то фантастическое, и неудивительно, что туристы массами посещали Новый Аберфойль.

Разумеется, жители Каменноугольного города были им очень довольны. Они редко покидали свои копи, следуя примеру Симона Форда, который почти никогда не показывался на поверхности земли. Старый углекоп был уверен, что "там, на верху" постоянно идет дождь, и, зная климат Соединенных Королевств нужно сознаться, что старик был до известной степени прав. Итак, в Новом Аберфойле все дышало счастьем. Через три года работ рабочие достигли такого благосостояния, о котором им и не снилось на поверхности земли. За это время у них родилось много малюток, ни разу еще не дышавших надземным воздухом.

Это давало повод Жаку Риану говорить:

- Вот уж полтора года, как эти малютки ходят, а все еще они не успели показаться на свет.

Заметим, кстати, что. Жак Риан один из первых откликнулся на призыв инженера. Этот веселый малый с удовольствием взялся за свое старое ремесло. Таким образом, ферма Мельроз лишилась своего певца и музыканта. Отсюда, однако, не следует, что Жак Риан перестал петь. Напротив, Новый Аберфойль то и дело оглашался звуками его песен.

Жак Риан поселился в новом коттедже Симона Форда. Старик предложил ему комнату у себя в доме, и простой малый, не стесняясь, принял это приглашение. Старая Мэдж от души полюбила его за его прекрасный характер и всегда веселое расположение духа. К тому же она разделяла его веру в существование злых духов, посещавших копи; и, оставаясь с ним наедине, она или сама рассказывала ему разные страшные истории о привидениях и оборотнях, или слушала то, что рассказывал он.

Таким образом, все в коттедже любили Жака Риана, тем более, что он был прекрасным работником. Через шесть месяцев после открытия работ он был уже надсмотрщиком над целой сменой рабочих.

- Вот какое хорошее дело сделали вы, мистер Форд!- говорил он через несколько дней после того, как поселился в коттедже.- Вы открыли новые залежи угля и не слишком дорого заплатили за свое открытие, хотя чуть и не поплатились жизнью!

- Верно, Жак, - отвечал старый углекоп.- Но ни мистер Старр, ни я - никогда не забудем, что тебе мы обязаны своей жизнью!

- Да вовсе не я спас вам жизнь, - возразил Жак Риан.- Это было делом вашего сына Гарри, которому пришла в голову счастливая мысль принять мое приглашение на праздник в Ирвинском клане...

- И не пойти туда, не правда ли? - заметил Гарри, пожимая руку своего товарища.- Нет, Жак, если мы живы теперь, то это благодаря лишь тебе - тебе, который, несмотря на свою собственную болезнь, не потерял ни дня ни часа, чтобы отыскать нас.

- Да нет же! - упрямо продолжал добрый малый.- Я не допущу, чтобы говорили неправду! Я постарался лишь узнать, что случилось с тобою, Гарри - вот и все. Но нужно сознаться, что без того неуловимого духа...

- Ну, вот опять, - вскричал Симон Форд, - какой-то дух!..

- Да, дух, сын феи, - повторил Жак Риан. - Сын огненной феи; сам Уриск, если хотите! Несомненно, что без него мы никогда не проникли бы в ту галлерею, откуда вы не могли найти выхода!

- Конечно, Жак, - подтвердил Гарри. - Остается теперь лишь узнать, действительно ли это был дух, как ты говоришь.

- Разумеется, дух! - вскричал Жак Риан. - Он бежал впереди нас с своим факелом в руке. Мы старались его поймать, но он исчез, как тень! Будь уверен, Гарри, что когда-нибудь он снова появится!

- Кто бы это там ни был, Жак, - сказал Симон Форд, нам, все-таки, нужно постараться отыскать его, и я думаю, что ты нам поможешь в этом.

- Нехорошее дело вы задумали, мистер Форд! - отвечал Жак Риан.

- Там увидим, Жак!

Нечего и говорить, что Новый Аберфойль вскоре стал знаком, как свои пять пальцев, всему семейству Фордов, а в особенности Гарри. Сын старого углекопа изучил все закоулки новых копей. Он достиг даже того, что мог точно определить, что именно на земной поверхности находится над тем или другим пунктом Нового Аберфойля. Он знал, что над Новым Аберфойлем шел залив реки Клейда, расстилались озера: Ломонд и Катрайн, высились Грэмтэнские горы и проходила Баллохская железная дорога. Затем начиналось море, грохот волн которого иногда, во время бурь, слышен был в новых копях. Гарри удивительно изучил то подземелье, в котором жил, и среди непроницаемой тьмы мог безопасно провести по нему любого туриста.

И как же он любил этот Новый Аберфойль! Сколько раз, с своею лампой в руках, бродил он по его мрачным безднам! Сколько раз он в своей лодочке переплывал его озеро! Он даже охотился, так как в подземелье жило много диких птиц, питавшихся рыбами, которых была масса в подземных озерах.

Гарри часто уходил из дому. Его все еще не покидала надежда на то, что он увидит же когда-нибудь то таинственное существо, вмешательство которого спасло жизнь как его самого, как и его родных. Его предчувствие подсказывало ему, что эта надежда его не обманет; однако, нужно сознаться, что, несмотря на все свои поиски, он до сих пор не мог напасть на след таинственного незнакомца.

Что касается тех необъяснимых явлений, которые происходили незадолго до открытия Нового Аберфойля, то нужно заметить, что они больше не повторялись.

Таким-то образом шли дела в этом удивительном подземелье.

Не следует думать, что в Каменноуголном городе не было никаких развлечений и что жизнь там шла очень однообразно.

Напротив, его жители, имея одинаковые интересы, одинаковые наклонности и располагая более или менее одинаковым состоянием, не чувствовали никакой потребности искать каких-либо удовольствий вне своих копей, тем более, что каждое воскресенье устраивались гулянья по копям или катанья в лодках по озерам и прудам, доставлявшие большое развлеченье.

Кроме того, на берегах озера Малькольм часто раздавались звуки волынки, национального музыкального инструмента шотландцев. Рабочие выходили из своих домиков вместе с своими семьями, и начинались танцы. Самым лучшим танцором был, конечно, Жак Риан, надевавший всегда в таких случаях национальный шотландский костюм.

Одним словом, Симон Форд начал уже уверять, что Каменноугольный город не уступит самому Эдинбургу, климатические условия которого не из особенно приятных, в котором зимою бывает так холодно, а летом так жарко... К тому же воздух, которым дышали в древней шотландской столице, до такой степени пропитан дымом, выходящим из труб её многочисленных заводов, что к ней как нельзя более подходит название "Auld-Reeky" ("Старый-Закопченный" - прозвище Эдинбурга.).

ГЛАВА XIV.

На волосок от смерти.

Достигнув исполнения всех своих заветных желаний, семейство Симона Форда было вполне счастливо. Однако, можно было заметить, что характер Гарри день ото дня становился все более и более мрачным; молодой человек заметно "уходил в себя", как выражалась Мэдж. Жаку Риану, несмотря на всю его веселость, редко удавалось развеселить своего товарища.

Раз как-то в воскресенье (дело было в июне месяце) оба друга гуляли по берегам озера Малькольм. На земле стояла бурная погода; шел проливной дождь, и от земли поднимались теплые испарения.

В Каменноугольном городе, напротив, было совершенно тихо: ни дождя, ни ветра не было. Ничто здесь не напоминало о том, что на земле бушевали разъяренные стихии. Поэтому многие из жителей Стирлинга и его окрестностей приехали в копи чтобы погулять здесь, не страшась дождя.

Электрические фонари бросали такой яркий свет, которому могло бы позавидовать само британское солнце, которое в данную минуту заволакивали темные тучи.

Жак Риан обратил внимание своего товарища на громадное количество приезжих. Но Гарри, казалось, и не слушал того, что говорил Жак.

- Да посмотри же, Гарри! - вскричал Жак Риан. - Посмотри, как много приезжих! Ну же, товарищ, отгони свои печальные мысли, а то все эти люди с земли подумают, что мы им завидуем!

- Жак, - отвечал Гарри, - не обращай на меня внимания! Довольно того, что ты весел за двоих!

- Клянусь старым Ником, - заметил Жак Риан, - твоя меланхолия заразит, наконец, и меня! Посмотри, мои глаза и так уж темнеют, губы сжимаются, смех замирает в горле, песни исчезают из памяти!.. Скажи же, Гарри, что с тобой?

- Ты это знаешь, Жак.

- Неужели все та же мысль не дает тебе покоя?..

- Да.

- Ах, бедный Гарри!- отвечал Жак Риан, пожимая плечами.- Поверь мне; что в наших копях существуют духи, и успокойся!

- Ты прекрасно знаешь, Жак, что духи существуют лишь в твоем воображении, и что с тех пор, как начались работы, ни одного из них не видали в Новом Аберфойле.

- Пусть так, Гарри! Но если духи не показываются более, то ведь не показываются и те таинственные существа, которые, по твоему мнению, произвели все то, что и до сих пор остается для нас непонятным!

- Я отыщу их, Жак!

- Ах, Гарри, Гарри! Не легко отыскать духов Нового Аберфойля!

- Я отыщу твоих мнимых духов! - повторил Гарри тоном, который не допускал никаких сомнений в том, что молодой человек твердо решился сделать это.

- Так ты думаешь их наказать?

- Наказать и наградить, Жак. Если чья-то рука заперла нас в этой галлерее, то ведь я не забываю, что чья-то другая помогла нам! Да, я этого не забываю!

- Эх, Гарри, - сказал Жак Риан, - почему ты так уверен, что обе эти руки принадлежат не одному и тому же телу?

- Почему, Жак? Да с чего ты взял, что нас и заперло и спасло одно и то же существо?

- Видишь ли, Гарри... феи... или те существа, которые живут в наших копях, созданы не так, как мы!

- Они созданы, как мы, Жак!

- Да нет же, Гарри... нет!.. С тому же, почему не предположить, что в Новый Аберфойль забрался какой-нибудь идиот...

- Идиот!- воскликнул Гарри.- Идиот действует так последовательно! Идиот - тот злодей, который не переставал всячески вредить нам с той самой минуты, как сжег лестницы шахты Яроу!

- Ты забываешь, Гарри, что вот уже три года, как он не причинил ни малейшего зла ни тебе ни твоим родным!

- Это ничего не значит, Жак, - отвечал Гарри.- У меня есть предчувствие, что этот злодей не отказался еще от своих планов. Я не могу тебе сказать, почему я так думаю. Но в интересах новых копей я хочу знать, кто он и где он скрывается.

- В интересах новых копей?..- переспросил Жак Риан, несколько изумленный.

- Да, Жак, - отвечал Гарри. - Может-быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что все желания этого злодея как раз противоположны нашим. Впрочем, едва ли я ошибаюсь, так как я долго думал об этом. Припомни всю эту цепь тех необъяснимых явлений, которые так логически связаны друг с другом. Это анонимное письмо, противоречившее письму моего отца, доказывает, что кто-то знал наши планы и захотел помешать их осуществлевнию. Мистер Старр приехал к нам в копь Дошар. Едва лишь я ввел его туда, как на нас падает огромный камень; вслед за тем были сожжены лестницы шахты Яроу, и, таким образом, нам было отрезано всякое сообщение с поверхностью земли. Мы начинаем наше изследование. Опыт, который должен доказать существование новых залежей, становится невозможным, вследствие того, что щели в стене замазаны. Несмотря на то, нам удается отыскать новые копи. Мы возвращаемся к себе в коттедж, как вдруг в воздухе проносится как бы порывистый ветер; лампа падает у меня из рук и разбивается. Нас окружает непроницаемая тьма. Однако, мы достигаем конца галлереи и, все-таки... не можем из неё выйти. Отверстие, чрез которое мы вошли, было заделано. Мы были заперты. Неужели, Жак, ты не видишь во всем этом преступную руку? Да, в наших копях скрывается какое-то неизвестное существо, в котором, однако, нет ничего сверхъестественного, хотя ты и настаиваешь на этом. Неизвестный почему-то старался преградить нам доступ в Новый Аберфойль, а сам был в нем!.. Какое-то предчувствие говорит мне, что он здесь еще и теперь, и, может-быть, он готовит нам какой-нибудь страшный удар! Вот почему, Жак, я должен отыскать его, хотя бы мне и пришлось поплатиться за это своей жизнью!..

Гарри говорил с таким убеждением, которое произвело сильное впечатление на его товарища.

Жак Риан прекрасно понимал, что Гарри был прав, по крайней мере, по отношению к прошлому. Факты говорили сами за себя, какова бы ни была их причина.

Однако, добрый малый полагал, что все эти явления могут быть объяснены и с его точки зрения. Но, понимая, что Гарри ни в каком случае не поверит, чтобы тут вмешался какой-либо дух, он обратил внимание своего товарища лишь на то обстоятельство, которое казалось ему несовместимым с теми злобными чувствами, которые неизвестный питал по отношению к семейству Фордов.

- Хорошо, Гарри, - сказал он, - я согласен с тобою в некоторых пунктах, но не согласишься ли и ты, что какой-нибудь благодетельный дух приносил вам хлеба и воды и, таким образом, спас вас...

- Жак, - перебил его Гарри, - благодетельное существо, которое ты считаешь сверхъестественным, на самом деле, так же реально, как и тот злодей. Я отыщу их обоих, хотя бы для этого мне пришлось осмотреть самые мрачные бездны наших копей.

- Но есть у тебя какия-нибудь указания, которыми ты мог бы руководствоваться во время твоих поисков? - спросил Жак Риан.

- Может-быть, есть, - отвечал Гарри. - Выслушай меня внимательно. В пяти милях к западу от Нового Аберфойля, как раз в той части копей, над которой расстилается на земле озеро Ломонд, находится естественная шахта, которая идет в самые недра земли. Неделю тому назад я захотел измерить её глубину. Делая это, я наклонился над отверстием шахты, и мне показалось, что внутри раздавались как бы взмахи чьих-то крыльев.

- Вероятно, какая-нибудь птица забралась в нижния галлереи копи, - заметил Жак.

- Вовсе нет, Жак, - возразил Гарри. - Сегодня утром я вернулся к этой шахте, внимательно прислушался, и услышал чьи-то стоны...

- Стоны!- вскричал Жак. - Ты ошибся, Гарри! Вероятно, это шумел ветер... а может-быть, дух...

- Завтра, Жак, - перебил Гарри, - я узнаю это.

- Завтра?- спросил Жак, посмотрев прямо в глаза своему товарищу.

- Да! Завтра я спущусь в эту шахту.

- Гарри, это значит искушать Бога!

- Нет, Жак! Я буду молиться Ему, чтобы Он помог мне. Завтра мы оба отправимся к этой шахте и захватим с собой некоторых из наших товарищей. Я возьму длинную веревку, одним концом которой обвяжу себя вокруг тела, а другой будет у вас. Вы спустите меня в шахту, а потом, по данному знаку, вытащите меня из нея. Могу я рассчитывать на тебя, Жак?

- Гарри, - отвечал Жак Риан, покачивая головой, - я сделаю все, что хочешь, и, однако, повторяю тебе: ты рискуешь своей жизнию напрасно.

- Лучше подвергнуться самой страшной опасноcти, чем потом горевать, что не сделал того, что следовало бы сделать, - сказал Гарри решительным тоном.- Итак, завтра утром, в 6 часов, и больше ни слова об этом! Прощай, Жак!

Чтобы прекратить разговор с товарищем, который, вероятно, продолжал бы свои возражения, Гари оставил Жака и вернулся в коттедж.

Однако, нужно сознаться, что опасения Жака не были совершенно уж неосновательны. Если у Гарри был какой-либо личный враг и если этот враг находился на дне той шахты, в которую молодой углекоп хотел спуститься, то ясно, что Гарри подвергался страшной опасности. Но действительно ли существовал этот враг?

"К тому же, - говорил себе Жак Риан, - зачем тратить столько усилий для того, чтобы объяснить естественным путем все те явления, которые так легко объясняются, если допустить вмешательство духов копей?"

Как бы там ни было, на другой день Жак Риан и трое других углекопов отправились вместе с Гарри к отверстию подозрительной шахты.

Гарри ничего не сказал о своем предприятии ни Джемсу Старру, ни своему отцу. Жак Риан тоже постарался сохранить все в тайне. Углекопы, видевшие, как они отправились в путь, подумали, что они хотят изследовать какой-нибудь слой угля.

Гарри взял с собою веревку, длиною в 200 футов. Эта веревка была не толстая, но прочная. Выбирая ее, Гарри заботился лишь о том, чтобы она могла выдержать тяжесть его тела в том случае, если бы его руки почему-либо не могли ему служить во время спуска или подъема. Его товарищи должны были спустить его в шахту и вытащить из нея. Они условились с ним, что если он тряхнет веревкой, то они должны будут вытаскивать его из шахты.

Шахта была довольно широка: у своего отверстия она имела в диаметре 12 футов. Молодые люди положили поперек её отверстия бревно, так что веревка, скользя по этому бревну, должна была все время держаться в центре шахты. Эта предосторожность была необходима для того, чтобы Гарри во время спуска не ударился о стену.

Гарри приготовился.

- Итак, ты непременно хочешь осмотреть эту шахту?- спросил его потихоньку Жак Риан.

- Да, Жак, - отвечал Гарри.

Сначала Гарри опоясался веревкой около поясницы, потом он подвязал ее под мышками; таким образом, тело его не могло раскачиваться ни во время спуска, ни во время подъема.

Руки Гарри остались свободными. У пояса он привесил предохранительную лампу и широкий шотландский нож.

Гарри стал посреди бревна, вокруг которого была обмотана веревка.

Потом он стал медленно спускаться в шахту. Так как веревка слегка крутилась, то свет лампы падал попеременно на каждую из стен шахты, и, таким образом, Гарри мог осмотреть их очень внимательно.

Стены были из шифера. Оне были довольно гладки, и по ним невозможно было взобраться наверх.

Гарри рассчитал, что он проходит никак не более одного фута в секунду, т. е. спускается довольно медленно. Поэтому он прекрасно видел все окружающее, и это давало ему возможность, подготовиться ко всякой встрече.

Прошло две минуты. Гарри находился на расстоянии 120 футов от того места, с которого спустился, а ничего особенного еще не случилось. Боковых галлерей не было в стенах шахты, которая книзу суживалась в виде воронки. Но Гарри начинал чувствовать, что воздух свежеет, из чего он заключил, что дно шахты сообщается с каким-нибудь проходом.

Веревка все опускалась и опускалась. Тьма вокруг была непроницаемая. Вместе с тем была глубокая тишина. Если в этой таинственной и мрачной бездне обитало какое-нибудь живое существо, то, вероятно, его сейчас не было. Во всяком случае, ничто не обличало его присутствия.

По мере приближения к низу, Гарри становился осторожнее. Он взял нож в правую руку.

На глубине 180 футов Гарри почувствовал, что он достиг дна: веревка ослабла и не спускалась больше. Гарри перевел дух. Он все время боялся, что веревка во время его спуска будет перерезана, но этого, к счастью, не случилось. Кроме того, он не заметил в стенах шахты ни одного углубления, в котором могло бы скрываться какое-нибудь существо. Дно шахты было очень узкое.

Гарри отвязал лампу от пояса и при её свете осмотрел дно. Он не ошибся в своем предположении.

Действительно, сбоку шел узенький проход, по которому можно было двигаться лишь ползком.

Гарри захотелось узнать, в каком направлении идет этот проход и не ведет ли он в какую-нибудь пропасть.

Он стал на колени и пополз, но тотчас же наткнулся на препятствие.

Повидимому, чье-то тело загораживало проход.

Чувство отвращения заставило сначала Гарри отойти немного назад, но потом он снова вернулся.

Он не ошибся: действительно, какое-то тело лежало в проходе. Ощупав его, Гарри заметил, что оно было еще теплое; следовательно, это был не труп.

Не раздумывая долго, Гарри взял это тело, отнес его на дно шахты и осветил своею лампой.

- Ребенок! - вскричал он в удивлении.

Ребенок, найденный в этой бездне, еще дышал; но дыхание его было так слабо, что Гарри каждую минуту ожидал, что оно прервется. Следовало, не теряя ни одного мгновения, вытащить бедное дитя из шахты, отнести его в коттедж, и отдать на попечение Мэдж.

Забыв все остальное, Гарри поправил веревку у пояса, повесил лампу на прежнее место, в левую руку взял ребенка, а правую оставил свободною и вооруженною. Затем он подал условленный знак, чтобы веревку потянули к верху.

Веревка вытянулась, и медленно начался подъем.

Гарри смотрел вокруг с удвоенным вниманием. Теперь он не один подвергался опасности.

Первую минуту все шло прекрасно; как вдруг воздух в глубине шахты заколебался, как бы от сильного ветра. Гарри посмотрел вниз и различил в полутьме какую-то массу, которая быстро поднялась кверху и задела его мимоходом.

Это была огромная птица, породы которой он не мог определить и которая широко размахивала крыльями.

Взлетев, чудовищное пернатое остановилось на мгновенье, потом с ожесточением набросилось на Гарри.

Только правою рукой Гарри мог защищаться от страшного клюва птицы.

Он боялся, главным образом, за ребенка. Но птица нападала не на ребенка, а на него. Благодаря тому, что веревка крутилась, он не мог нанести ей смертельного удара.

Итак, борьба продолжалась. Гарри стал кричать- изо всех сил, в надежде, что его услышат сверху.

Так, повидимому, и случилось, потому что веревка пошла после этого кверху быстрее.

Оставалось пройти еще футов 80. Птица стала нападать все с большей и большей яростью, и Гарри удалось ранить ее в крыло, тогда птица с криком исчезла в бездне.

Но и теперь опасность не миновала. Дело в том, что Гарри, защищаясь своим ножом от птицы, в одном месте надрезал над собою веревку.

Веревка не могла теперь сдержать той тяжести, которая на ней висела, и все больше и больше разрывалась в надрезанном месте

Волосы Гарри стали дыбом, и он испустил крик отчаяния.

Гарри выпустил нож, употребил нечеловеческое усилие и в тот самый момент, как веревка готова была оборваться, он своею правой рукою схватился за нее повыше того места, где был надрез. Но, несмотря на железную силу своей руки, он чувствовал, что веревка мало-по-малу скользит у него меж пальцев.

Конечно он мог бы ухватиться за нее обеими руками, пожертвовав ребенком, которого он держал в левой руке... Но он даже и не подумал об этом.

Тем временем Жак Риан и его товарищи, обезпокоенные криками Гарри, тянули веревку изо всех сил.

Тем не менее Гарри не надеялся добраться до отверстия шахты. Его лицо покрылось холодным потом. На мгновенье он закрыл глаза, ожидая, что вот-вот он упадет в бездну, потом он опять открыл их.

Но в тот самый момент, как он готовился выпустить из рук веревку, которую держал уже за самый конец, для него пришло спасение. Его вытащили и положили на землю вместе с ребенком.

После нечеловеческих усилий, которые употребил Гарри, он пришел в совершенное изнеможение и без памяти упал на руки своих товарищей.

ГЛАВА XV.

Нелли в коттедже.

Через два часа Гарри, который не сразу пришел в себя, и ребенок, бывший чрезвычайно слабым, были доставлены в коттедж Жаком Рианом и его товарищами.

Там Жак рассказал старому углекопу о всем случившемся, и Мэдж с величайшей заботливостью стала ухаживать за бедным созданием, которое было спасено её сыном.

Гарри думал, что он извлек из бездны ребенка... Но на самом деле, это была молодая девушка, лет 15 или 16, никак не-более. Ея удивленный взор, её худенькое и бледненькое личико, на котором горе уже положило свою печать и которое, казалось, никогда не видало дневного света, её тонкая и маленькая талия - все это делало ее каким-то странным и, вместе с тем, очаровательным созданием. Жак Риан счел ее сначала за фею; и действительно, молодая девушка казалась каким-то неземным существом; может-быть, это происходило от того, что она жила до сих пор среди каких-то исключительных обстоятельств. На её лице было какое-то странное выражение. Ея глазам, казалось, был неприятен света ламп коттеджа: они удивленно смотрели на все окружающее, как будто бы все было для них слишком ново.

Это странное существо уложили на постель Мэдж. Когда молодая девушка пришла в себя, старая шотландка обратилась к ней с вопросом:

- Как тебя зовут? - спросила она ее.

- Нелли (Нелли - уменьшительное имя от Елены.), - отвечала молодая девушка.

- Нелли, у тебя ничего не болит? - продолжала Мэдж.

- Я голодна, - отвечала Нелли.- Я не ела уже... уже...

Нелли сказала всего лишь несколько слов, но и по ним можно было судить, что она не привыкла говорить. Она говорила на том же гельском наречии, которое употребляется в Шотландии и на котором изъяснялись Симон Форд и его семья.

Узнав, что молодая девушка голодна, Мэдж тотчас же принесла ей поесть. Нелли, действительно, умирала от голода. Сколько же времени пролежала она на дне этой шахты? Никто не мог ответить на этот вопрос.

- Сколько дней провела ты там внизу, дитя мое? - спросила Мэдж.

Нелли не отвечала. Казалось, она не поняла вопроса, который ей предложили.

- Сколько дней?..- повторила Мэдж.

- Дней?..- переспросила Нелли.

Казалось, это слово ровно ничего для неё не значило. Потом она покачала головой, желая этим показать, что она не понимает того, о чем ее спрашивают.

Мэдж взяла Нелли за руку и поцеловала, чтобы расположить ее этим к себе.

- Сколько тебе лет, дитя мое?- ласково спросила она ее. Нелли так же отрицательно покачала головой.

- Да, да, - повторила Мэдж, - сколько лет?

- Лет?.. - повторила за ней Нелли.

Повидимому, это слово, как и слово "день", ничего ей не говорило.

Симон, Форд, Гарри, Жак Риан и его товарищи смотрели на нее с сожалением и состраданием. Действительно, состояние этой бедной девушки, одетой в толстую юбку из грубой материи, внушало невольную жалость. - Гарри более, чем всякий другой, чувствовал, что его беспредельно что-то влечет к этому бедному созданию.

Он подошел к постели и взял в свои руки ту руку, которую только-что оставила Мэдж. Он посмотрел прямо в лицо Нелли, на губах которой пробежало что-то в роде улыбки, и сказал ей:

- Нелли... там внизу... в копи... ты была одна?

- Одна! одна! - вскричала молодая девушка, поднимаясь.

Ея лицо исказилось от ужаса. Глаза заблистали диким блеском.

- Одна! одна!- повторила она и упала на постель Мэдж, как будто бы силы внезапно ей изменили.

- Бедная девочка еще слишком слаба для того, чтобы отвечать нам.- сказала Мэдж, снова укладывая в постель молодую девушку.- Несколько часов полного отдыха и небольшое количество пищи возвратят ей силы. Уходи, Симон! Уходи, Гарри! Уходите вы все, друзья мои! Дайте ей соснуть!

Все послушались Мэдж. Нелли осталось одна, и уже через мгновение спала крепким сном.

Это происшествие возбудило большой шум не только в копях, но и в графстве Стирлинг, а несколько позднее и на всем пространстве Соединенных Королевств. Молва о Нелли все разрасталась и разрасталась. Молодая девушка привлекла к себе такое же внимание, как если бы ее нашли в скалах подобно тому, как иногда находят допотопных животных.

Не зная того сама, Нелли сделалась предметом самых разнообразных толков. Она дала суеверным людям новую пищу для легендарных рассказов. Они охотно поверили, что Нелли была гением Нового Аберфойля. Когда Жак Риан высказывал это убеждение своему товарищу Гарри, то молодой человек отвечал:

- Пусть будет так, Жак! Но, во всяком случае, она - добрый гений! Она помогла нам, она принесла нам хлеба и воды, когда мы были заперты в копях! Это могла сделать только она! Что же касается злого гения, то я непременно отыщу и его, если только он скрывается еще в наших копях!

Само собою разумеется, что инженера Джемса Старра прежде всех известили о том, что случилось.

Когда к молодой девушке на следующий же день после её прибытия в коттедж вернулись силы, то инженер внимательно расспросил ее кое о чем. Он пришел к убеждению, что многаго в жизни она совершенно не знала. Однако, вскоре оказалось, что она была очень понятлива, но ей недоставало самых элементарных познаний; между прочим, она не имела никакого представления о времени. Видно было, что она не привыкла делить время ни на часы, ни на дни и что самые слова эти были ей неизвестны. Кроме того, её глаза, привыкшие к темноте, с трудом переносили блеск электрических фонарей; но зато она прекрасно видела среди самой непроницаемой тьмы. Можно было также смело утверждать, что в её уме не было никаких представлений о внешнем мире, что перед её глазами постоянно расстилались одне лишь копи, что все человечество заключалось для неё в этом мрачном подземелье. Знала ли эта бедная девушка о существовании солнца и звезд, городов и полей, о существовании, наконец, целой вселенной, в которой движется столько миров?

Что касается вопроса о том, жила ли Нелли одна и глубине Нового Аберфойля или нет, то Джемс Старр должен был отказаться от его разрешения. Действительно, лишь только намекали на этот вопрос, как странная девушка тотчас же приходила в ужас. Нелли или не могла, или не хотела отвечать; но, конечно, тут скрывалась какая-то тайна, которую необходимо было раскрыть.

- Хочешь остаться с нами?.. или, может-быть, хочешь вернуться туда, где ты была? - спрашивал ее Джемс Старр.

На первый из этих вопросов она отвечала: "О, да!" Второй вызывал в ней ужас.

Молчание Нелли о том, кто жил раньше с нею, вызывало сильнейшее беспокойство в Джемсе Старре, Симоне и Гарри Фордах. Они не могли забыть тех необъяснимых явлений, которые сопровождали открытие новых залежей. Хотя с тех пор три года прошли совершенно спокойно, тем не менее они все еще ожидали новых нападений со стороны своего невидимого врага. Поэтому они решили внимательно осмотреть таинственную шахту. Предварительно они приняли все меры к тому, чтобы этот осмотр был возможно менее опасным. Но они не нашли там ничего подозрительнаго. Шахта сообщалась с нижними этажами подземелья, прорытыми в слоях каменного угля.

Джемс Старр, Симон и Гарри часто разговаривали обо всем этом. Если какие-нибудь злодеи скрывались в копи, если они строили какия-нибудь козни, то, может-быть, Нелли могла бы сообщить об этом; но она ничего не сообщала. Малейший намек на прошлое молодой девушки вызывал в ней ужас, и решено было оставить ее пока в покое. С течением времени она, несомненно, сама откроет свою тайну.

Через две недели после своего прибытия в коттедж Нелли была уже усердной помощницей старой Мэдж. Очевидно, ей казалось вполне естественным не покидать того дома, где ее так радушно приняли; может-быть, она и не думала, что может жить в другом месте. С своей стороны старики Форды с самого того момента, как Нелли вошла в коттедж, мысленно считали ее своею приемною дочерью.

Нелли была прелестною девушкой. Ея новая жизнь делала ее еще более прелестною. Это были первые счастливые дни её жизни. Она была преисполнена благодарности по отношению к тем, кто доставил ей это счастье. Мэдж относилась к Нелли с чисто материнскою любовью. В свою очередь и старый углекоп вскоре пристрастился к ней. Впрочем, все ее любили. Жак Риан сожалел лишь о том, что не он ее спас. Он часто приходил в коттедж. Он пел, и Нелли, которая никогда не слышала песен, находила их прекрасными; но видно было, что, все-таки, молодая девушка песням Жака Риана предпочитает более серьезную беседу Гарри, который старался знакомить ее понемногу с внешним миром о котором она не имела никакого понятия.

Нужно заметить, что с тех пор, как Нелли оказалась обыкновенною девушкой, вера Жака Риана в существование различных духов и фей значительно поколебалось. К тому же через два месяца его суеверию был нанесен новый удар.

Действительно, в это самое время Гарри напал на неожиданное открытие, которое до известной степени объясняло появление огненных фей на развалинах замка Дендональд, в Ирвине.

Однажды, после долгаго осмотра южной части копей, осмотра, продолжавшагося несколько дней, Гарри с трудом пробирался по одной узкой галлерее, выдолбленной посреди скалы из шифера. Вдруг он с изумлением увидал себя на открытом воздухе. Галлерея привела его как раз к развалинам замка Дендональд-Кэстля. Таким образом, было секретное сообщение между Новым Аберфойлем и холмом, на котором стоял старый замок. Наружное отверстие этся галлереи было невозможно заметить, так как оно было завалено камнями и кустарником. Вот почему судьи во время следствия и не увидали этой галлереи.

Через несколько дней Джемс Старр, в сопровождении Гарри, пришел сам осмотреть это место копей.

- Теперь можно разубедить всех суеверных людей в наших копях, - сказал он. - Прощайте все духи и огненные феи!

- Не думаю, мистер Старр, - отвечал Гарри, - чтобы нам следовало - радоваться этому! Тот, кто заменил духов, вероятно, гораздо опаснее, чем они.

- Верно, Гарри, - заметил инженер.- Но что же делать? Очевидно, неизвестные, которые скрываются в наших копях, сообщаются чрез эту галлерею с поверхностью земли. Несомненно, что они в ту бурную ночь и зажгли факел на этих развалинах, чтобы привлечь Моталу к берегу. Они, конечно, надеялись разграбить корабль, и, вероятно, их надежда осуществилась бы, если бы там в ту пору не оказалось Жака Риана и его товарищей! Как бы там ни было, теперь все объясняется! Вот отверстие притона! интересно бы знать живут ли они здесь и теперь?

- Конечно, живут, потому что Нелли дрожит всякий раз, как заговоришь с нею об этом! - отвечал Гарри тоном глубокого убеждения.- Нелли не хочет или не осмеливается говорить о них, значит, они живы!

Должно-быть, Гарри был прав. Если бы таинственные жители копи покинули ее или если бы их не было в живых, то к чему бы молодой девушке молчать об этом?

Однако, Джемс Старр решился во что бы то ни стало раскрыть эту тайну. Он чувствовал, что от неё могла зависеть вся будущность новых копей. Итак, - были приняты все необходимые меры. Снова уведомили суд. Полицейские агенты спрятались в развалинах Дендональд-Кэстля. Сам Гарри несколько ночей провел там же. Все было напрасно. Ничего не открыли. Ни один человек не показался в галлерее.

Жюль Верн - Черная Индия (Les Indes noires). 2 часть., читать текст

См. также Жюль Верн (Jules Verne) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :