Жюль Верн
«Пять недель на воздушном шаре (Cinq semaines en ballon). 5 часть.»

"Пять недель на воздушном шаре (Cinq semaines en ballon). 5 часть."

Кеннеди снова занял свой наблюдательный пост в корзине "Виктории" и не переставал самым внимательным образом следить за горизонтом. Через некоторое время, повернувшись к доктору, он сказал:

- Если не ошибаюсь, вон там что-то движется, но пока невозможно определить, что именно - люди или животные. Во всяком случае, они здорово мечутся, и поднимают целое облако пыли.

- Уж не смерч ли это опять? Как бы он еще не отбросил нас к северу,- проговорил Самуэль, вставая, чтобы лучше видеть то, что происходило у горизонта.

- Не думаю, Самуэль,- отозвался Кеннеди.- По-моему, это стадо газелей или диких быков.

- Может быть, и так. Дик, но это скопище находится от нас на расстоянии девяти или десяти миль, и даже в подзорную трубу я пока ничего не в состоянии рассмотреть.

- Во всяком случае, Самуэль, я не спущу глаз с горизонта: там творится что-то необычайное, я просто заинтригован. Знаешь, это напоминает маневры кавалерии. Ну вот, видишь, я не ошибся: конечно, это всадники. Взгляни-ка!

Доктор принялся внимательно смотреть в указанном направлении.

- Да, ты, кажется, прав,- сказал он через некоторое время.- Это отряд арабов, или тиббу. Движется он в том же направлении, что и мы. Но так как "Виктория" несется быстрее, то мы легко их нагоним. Через полчаса всадники будут нам видны как на ладони, и тогда мы решим, что нам делать.

Кеннеди снова взялся за подзорную трубу и стал внимательно наблюдать. Теперь всадники были видны яснее. Некоторые из них отделились от общей массы.

- Знаешь,- заговорил он,- это или маневры, или охота. Всадники эти кого-то преследуют. Очень хотелось бы знать, в чем тут дело.

- Потерпи, Дик, мы скоро их не только догоним, но даже перегоним, если они будут продолжать двигаться по тому же направлению. Мы ведь несемся со скоростью двадцати миль в час, а ведь ни одна лошадь не в состоянии мчаться с такой быстротой.

Кеннеди опять принялся наблюдать и через несколько минут заявил:

- Это арабы, и скачут они во весь опор. Теперь я прекрасно все вижу. Их человек пятьдесят. Вон как развеваются от ветра их бурнусы! Это кавалерийское учение, что ли. В ста шагах впереди скачет, должно быть, предводитель этого отряда, а все остальные мчатся вслед за ним.

- Во всяком случае. Дик, кто бы они ни были, бояться нам их нечего, а если понадобится, я в мгновение ока поднимусь ввысь,- сказал доктор.

- Постой, постой, Самуэль! Тут происходит что-то странное - сказал Дик через некоторое время.- Хорошенько не могу понять, в чем тут дело. Они несутся врассыпную и изо всех сил; по-моему, это не маневры, а скорей преследование.

- Ты уверен в этом, Дик?

- Вполне. Нет, я не ошибаюсь! Это, очевидно, охота, но охота за человеком. Не за предводителем они скачут, а ловят беглеца.

- Беглеца?- с волнением повторил Самуэль.

- Да.

- Так не надо терять их из виду. Будем ждать! - нервно проговорил доктор.

Как ни бешено мчались всадники, но "Виктория" через три-четыре мили нагнала их.

- Самуэль! - закричал Кеннеди дрожащим голосом.

- Что с тобой, Дик?

- Неужели это галлюцинация? Да возможно ли это?

- Что ты хочешь сказать?

- Подожди!

И охотник, быстро протерев стекла подзорной трубы, снова принялся смотреть в нее.

- Ну, что? - спросил доктор.

- Это он, Самуэль!

- Он?!- крикнул доктор.

Слово "он" все сказало. Называть имя было излишне.

- Он. Верхом. Скачет меньше чем в ста шагах от своих врагов. Спасается от них бегством.

- Конечно, это Джо,- подтвердил, бледнея, доктор.

- Он так мчится, что не может видеть нас, Самуэль.

- Нет, он нас увидит,- возразил Фергюссон, ослабляя пламя горелки.

- Но как?

- Через пять минут мы будем в пятидесяти футах от земли, а через пятнадцать спустимся к нему.

- Надо предупредить его ружейным выстрелом,- предложил Дик.

- Нет, ведь повернуть он все равно не может, он отрезан.

- Что же делать?

- Ждать.

- Ждать! А арабы?

- Мы их догоним! Мы их опередим! Осталось две мили, да и того меньше. Только бы лошадь Джо выдержала!

- Ай-ай-ай!- закричал Дик.

- Что такое?

Крик отчаяния вырвался у Кеннеди, когда он увидел Джо на земле; его загнанная вконец лошадь валялась тут же.

- Джо заметил нас! - крикнул доктор.- Поднимаясь с земли, он сделал нам знак.

- Но ведь арабы сейчас захватят его! Чего он ждет? Ах, молодчина! Ура!- закричал охотник, не в силах более сдерживаться.

Упав, Джо моментально вскочил на ноги и в тот миг, когда самый прыткий из всадников бросился к нему, отпрянул от него в сторону, как пантера. Еще мгновение - и он уже был на крупе лошади араба. Схватив врага за горло своими сильными руками, своими стальными пальцами, Джо задушил его, сбросил на песок и снова бешено помчался вперед...

Громкий вопль вырвался у всадников. Они еще с большей яростью устремились за беглецом и, увлеченные преследованием, ке замечали "Виктории", а она теперь находилась всего в каких-нибудь пятистах футах от них и меньше чем в тридцати от земли.

Один из всадников уже догоняет Джо и вот-вот пронзит его копьем, но у Кеннеди зоркий глаз и твердая рука: он выстрелом сваливает араба на песок.

Джо даже не оборачивается на звук выстрела. Часть отряда, увидев "Викторию", спешивается и падает ниц перед нею, а другая продолжает преследование.

- Но что же Джо? - кричит Кеннеди.- Он и не думает останавливаться?

- Джо поступает гораздо умнее,- отозвался доктор,- я понял его: он скачет в том же направлении, куда несется "Виктория", и полагается на нашу сметку. Ну и молодчина! Мы вырвем его из-под носа у этих арабов! Ведь до него осталось не больше двухсот шагов.

- Что же теперь делать? - спросил Кеннеди.

- Отложи в сторону свое ружье.

- Есть! - отозвался охотник.

- Можешь ли ты сдержать полтораста фунтов балласта?

- Смогу даже больше.

- Хватит и этого.

И Фергюссон тут же нагрузил своего друга мешками с балластом.

- Теперь, Дик, стань позади и будь готов сразу сбросить весь этот балласт,- проговорил он.- Но заклинаю тебя сделать это не раньше, чем я прикажу.

- Будь спокоен!

- Иначе мы можем упустить Джо, и тогда он погиб.

- Положись на меня!

В это время "Виктория" была почти над головами всадников, несшихся во весь опор вслед за Джо. Доктор стоял в передней части корзины, развернув шелковую лестницу и готовый в любую минуту сбросить ее. Джо все продолжал скакать футах в пятидесяти от своих преследователей. Но вот "Виктория" обгоняет всадников...

- Внимание! - говорит Самуэль.

- Готов! - отзывается Дик. - Джо! Берегись! - кричит доктор зычным голосом, бросая лестницу, которая, коснувшись земли своими перекладинами, поднимает облако пыли.

Услышав голос Фергюссона, Джо, не замедляя бега лошади, оборачивается, лестница приближается к нему, и в то самое мгновение, когда он в нее вцепляется, доктор кричит Кеннеди:

- Бросай!

- Есть!

И "Виктория", освобожденная от балласта, весившего больше, чем Джо, в один миг поднимается на полтораста футов ввысь.

Несмотря на то, что "Викторию" сильно качает, Джо крепко держится за лестницу. Когда шар приходит в более спокойное состояние, Джо делает неописуемый жест в сторону арабов, затем, карабкаясь по лестнице с ловкостью акробата, добирается до друзей, и те хватают его в свои объятия.

Внизу арабы вопят от изумления и бешенства: воздушное чудовище на лету вырвало из их рук беглеца и быстро уносит его вдаль...

- Мистер Самуэль! Мистер Дик! - только и сказал Джо. Он изнемог от усталости, от волнения и лишился чувств.

- Спасен! Спасен! - не помня себя, кричал Кеннеди.

- Ну, Конечно! - отозвался доктор, к которому уже успело вернуться его невозмутимое самообладание.

Джо был почти голый. Окровавленные руки, ссадины и синяки, покрывавшие его тело, говорили о перенесенных им муках. Фергюсон перевязал его раны и вместе с Диком уложил его под тент.

Вскоре Джо очнулся и попросил стаканчик водки. Доктор не считал нужным отказать ему в этом. Ведь Джо требовал особого подхода, и лечить его надо было не так, как других. Выпив водки, он крепко пожал руки обоим друзьям и собрался было уже рассказать о пережитых им злоключениях, но ему не разрешили этого сделать. Он не замедлил крепко заснуть, в чем, конечно, очень нуждался.

"Виктория" же, несколько уклонившись на запад, снова понеслась, подхваченная сильнейшим ветром, над окраиной пустыни, заросшей в этих местах колючим кустарником, над пальмами оазисов, согнутыми ураганом или вырванными с корнем. К вечеру сделав около двухсот миль от места похищения Джо, она достигла 10° долготы.

Глава тридцать седьмая

Полет к западу.- Пробуждение Джо.- Его упрямство.- Конец его истории.- Тажелель.- Беспокойство Кеннеди.- Полет на север.- Ночь близ Агадеса.

К вечеру ветер стих, и "Виктория" спокойно простояла всю ночь, зацепившись якорем за вершину большого сикомора. Доктор и Кеннеди поочередно несли вахту, а Джо проспал богатырским сном целые сутки.

Это именно то лекарство, какое ему нужно,- заметил Фергюссон, его излечит сама природа.

С рассветом порывистый ветер усилился, и "Викторию" сначала бросало то к северу, то к югу, пока, наконец, не понесло к западу. Доктор определил по карте, что они проносятся над царством Дамергу - холмистым, очень плодородным краем, население его жило в легких, сплетенных из тростника хижинах. В полях мелькали многочисленные скирды хлеба. Все они были поставлены на невысокие подпорки, вероятно для того, чтобы предохранить их от полевых мышей и термитов. Вскоре аэронавты увидели город Зиндер. Его легко можно было узнать по обширной площади, где происходили казни. В центре площади возвышалось "дерево смерти". Под ним все время дежурил палач. И стоило кому-нибудь пройти под тенью этого страшного дерева как его немедленно вздергивали на виселицу.

Кеннеди взглянул на компас и с некоторым беспокойством заметил:

- А нас опять относит к северу.

- Ну что ж из этого? - отозвался доктор.- Если "Виктория" занесет нас в Тимбукту, жаловаться не придется. Никогда подобное путешествие не совершалось в лучших условиях.

- И при лучшем состоянии здоровья путников,- докончил Джо, поднимая край тента и высовывая оттуда свою славную улыбающуюся физиономию.

- А! Вот, наконец, проснулся наш храбрый друг, наш спаситель! - закричал охотник.- Ну, как ты себя чувствуешь, Джо?

- Вполне нормально, мистер Кеннеди, вполне нормально! Кажется, никогда лучше себя и не чувствовал. Ничто ведь не может подбодрить человека так, как подобная увеселительная прогулочка после купанья в озере Чад! Не так ли, мистер Самуэль?

- Славный ты человек! - сказал Фергюссон, крепко пожимая ему руку.- Сколько тревоги и мучений ты нам доставил!

- А вы думаете, что я на ваш счет был спокоен, что ли? Можете гордиться тем, что заставили меня просто дрожать от страха за вас.

- Вот и пойми его! Как это он все повернул.

- Вижу, что падение в озеро нисколько не изменило нашего Джо,- заметил Кеннеди.

- Ты, друг мой, проявил великую самоотверженность,- продолжал доктор,- ты спас нас: ведь "Виктория" падала в озеро, и оттуда никто не мог бы ее извлечь.

- Подумаешь, если я кубарем полетел в воду, так что из этого? Какая тут самоотверженность - разве я этим не спас и себя самого? Ведь вот теперь мы все трое здесь в добром здоровье! Значит, нам не в чем упрекать друг друга.

- Нет! С этим малым никогда не сговоришься! - воскликнул Кеннеди.

- Лучший способ сговориться со мной - это никогда не по минать того, что было,- заявил Джо.- Что сделано, то сделано. Хорошо ли, плохо ли, не стоит к этому возвращаться.

- Ах ты, упрямец! - смеясь, проговорил доктор.- Но не расскажешь ли ты нам, по крайней мере, о своих похождениях?

- Хорошо, если вы непременно этого желаете. Только раньше мне хочется зажарить на славу вот этого жирного гуся. Вижу. мистер Дик времени даром не терял.

- Верно, верни, Джо,- отозвался доктор.

- Ну, так посмотрим, как африканская дичь почувствует себя в европейских желудках.

Гусь был зажарен на пламени горелки, и его сейчас же съелн с большим аппетитом. Джо, не евшему несколько дней, досталась, конечно, львиная доля. После чая и грога он начал рассказывать друзьям свои приключения. Он говорил взволнованно, хотя, по своему обыкновению, ко всему относился философски, Видя, что чудесный малый все время больше, чем о себе, думал о нем, Фергюссон не мог не пожать ему руку. Когда Джо рассказал об исчезновении острова, населенного племенем биддиома, доктор объяснил, что на озере Чад это частое явление.

Наконец, в своем рассказе Джо дошел до того момента, когда он в отчаянии завопил, засасываемый трясиной.

- Я считал, что погибаю; моя последняя мысль была о вас, мистер Самуэль. Тут я опять начал выбираться из болота. Как? Я и сам не знал, но решил биться до последнего. И вдруг совсем близко от себя увидел... ну, как бы вы думали, что? Конец каната, видимо, недавно отрезанного. Уж каким-то образом умудрился я добраться до этого самого каната. Потянул за него, смотрю - держится. Я поднимаюсь, делаю еще усилие и вот я на твердой земле... а на конце каната вижу якорь. Да, мистер Самуэль, можно сказать - это уж доподлинно был "якорь спасения"! Я узнал его сейчас же! Якорь с нашей "Виктории"! Значит, вы здесь останавливались! Я проследил направление каната и по нему догадался, куда вы отправились. Тут и дух у меня поднялся и силы явились. Выбрался я из трясины и снова зашагал. Шел часть ночи, держась подальше от озера. Наконец, добрался до опушки огромного леса. Здесь в загоне спокойно пасся табун лошадей. Не правда ли, в жизни бывают минуты, когда каждый умеет ездить верхом? И вот недолго думая я вскакиваю на одного из этих четвероногих и мчусь к северу. Не буду вам говорить ни о городах, ни о селениях - я их не видел, я их избегал. Несусь по засеянным полям, перескакиваю через кустарники, изгороди, понукаю своего скакуна, заставляю его брать препятствия... Так домчался я до границы возделанных земель. Передо мной пустыня. "Вот и прекрасно,- сказал я себе,- это мне на руку: здесь, по крайней мере, далеко видно. Я ведь ждал, что вот-вот появится наша "Виктория". Но она все не появлялась. Так я скакал часа три и вдруг, как дурак, нарвался на стоянку арабов. Ну, и началась же тут погоня! Скажу вам, мистер Кеннеди, ни один охотник не знает как следует, что такое охота, пока за ним самим не поохотятся. И, признаться, не посоветовал бы я ему этого испробовать! Но вот моя лошадь падает от изнеможения, меня уже настигают, сам я валюсь на землю, вскакиваю на круп коня какого-то араба... Я не желал ему зла, но пришлось-таки придушить его. Тут я вас и увидал... А что было дальше, вы знаете сами... "Виктория" мчится по моим следам, и вы подхватываете меня на лету, как всадник подхватывает перстень. Но, скажите, разве я был неправ, рассчитывая на вас? Видите, мистер Самуэль, как все это понятно и просто! И если только когда-нибудь вам понадобится, я готов в любой момент все это проделать снова. Ну, а теперь еще раз повторяю: об этом вообще больше не стоит говорить.

- Дорогой мой Джо,- взволнованно заговорил доктор, - мы недаром полагались на твой ум и ловкость.

- Да что там, сэр! Надо только следовать за событиями, и тогда всегда вывернешься. Знаете, самое верное - это принимать все так, как оно случается.

За то время, что Джо повествовал о своих приключениях, "Виктория" успела пролететь немалое расстояние. Вскоре Кеннеди указал на строения, показавшиеся на горизонте и имевшие вид города. Доктор сейчас же справился по карте и убедился, что это небольшой городок Тажелель в стране Дамергу.

- Мы опять попали на путь исследователя Барта,- сказал Фергюссон.- Именно в этом городе он расстался со своими двумя товарищами Ричардсоном и Овервегом. Первый направился в Зиндер, второй в Маради. Помните, я вам рассказывал, что из троих только Барту удалось вернуться в Европу.

- Итак, мы несемся прямо на север? - спросил охотник, следя по карте за направлением "Виктории".

- Прямо на север, дорогой Дик.

- И тебя, Самуэль, это нисколько не беспокоит?

- А почему бы это могло меня беспокоить?

- Да потому, что это течение несет нас к Триполи и нам придется снова перелетать через Сахару.

- О, так далеко мы не залетим. По крайней мере я надеюсь на это,- ответил доктор.

- Где же ты, Самуэль, думаешь остановиться?

- Признайся, Дик, разве тебе не было бы интересно побывать в Тимбукту?

- Тимбукту? - переспросил Кеннеди.

- Уж, конечно, было бы странно путешествовать по Африке и не осмотреть Тимбукту,- вмешался Джо.

- Знаешь, Дик, ты будешь пятым или шестым европейцем, посетившим этот таинственный город,- добавил доктор.

- Ладно! Летим в Тимбукту!

- Дай нам только добраться до семнадцати с половиной градусов широты, а там уж мы начнем разыскивать попутный ветер на запад.

- Хорошо,- отозвался охотник.- Но, скажи, сколько приблизительно миль нам еще придется нестись на север?

- По крайней мере, миль сто пятьдесят.

- В таком случае я немного посплю,- заявил Кеннеди.

- Конечно, поспите, мистер Дик,- откликнулся Джо,- да и вам тоже, мистер Самуэль, не мешает соснуть. Ведь оба вы нуждаетесь в отдыхе - замучились без сна по моей милости.

Охотник улегся под тентом, но Фергюссон, который не так-то легко поддавался усталости, не оставил своего наблюдательного поста.

Через три часа "Виктория" проходила над каменистой местностью, по которой тянулась обнаженная гранитная цепь гор. Некоторые отдельные верщины этой цепи достигали четырех тысяч футов. После бесплодия пустыни природа как бы наверстывала упущенное: здесь буйно разрослись леса акаций, мимоз и финиковых пальм; с необыкновенной быстротой носились и прыгали жирафы, антилопы и страусы. Это была страна племени Кель-Уй. У них, как и у свирепых их соседей - туарегов, существовал обычай закрывать лицо хлопчатобумажной повязкой.

В десять часов вечера, сделав за день великолепный перелет в двести пятьдесят миль, "Виктория" остановилась над большим городом. При свете луны было видно, что часть его покрыта развалинами. Здесь и там, облитые лунным светом, высились минареты. Доктор установил, что "Виктория" находится над Агадесом.

Этот город некогда был центром обширной торговли, но к тому времени, когда его посетил Барт, он пришел в упадок.

Среди ночи, никем не замеченная, "Виктория" опустилась милях в двух севернее Агадеса, на обширном поле, засеянном просом.

Ночь прошла спокойно, а на рассвете, в пять часов утра, легкий ветер стал дуть на запад и даже несколько на юго-запад. Фергюссон поспешил воспользоваться этим благоприятным обстоятельством. Он быстро заставил подняться "Викторию", и та умчалась дальше, купаясь в солнечном свете.

Глава тридцать восьмая

Быстрый перелет.- Осторожные решения.- Караваны.- Беспрерывные ливни.- Гао.- Нигер.- Гольберри, Жоффруа, Грей, Мунго Парк, Ленг, Ренэ, Кайе, Клаппертон, Джон и Ричард Лендер.

День 17 мая прошел спокойно, без всяких происшествий. Снова началась пустыня. Ветер средней силы нес "Викторию" на юго-запад. Она не отклонялась ни вправо, ни влево. Ее тень прочерчивала на песке прямую линию.

Прежде чем пуститься в путь, доктор благоразумно позаботился о том, чтобы возобновить запас воды. Он боялся, что в районе, заселенном племенем туарегов, нельзя будет снизиться.

Плоскогорье, лежащее на высоте тысячи восьмисот футов над уровнем моря, постепенно понижалось к югу. Аэронавты пересекли проторенную караванами дорогу, ведущую из Агадеса в Мурзук, и, пролетев в этот день сти восемьдесят миль, вечером оказались на 16° северной широты и 4° 55' восточной долготы

Весь день Джо посвятил заготовлению впрок дичи,- трофеев последней охоты Кеннеди,- ей, за недостатком времени, уделили мало внимания. К ужину он подал вкусно зажаренных на вертеле вальдшнепов. Так как ветер был очень благоприятен, доктор решил лететь всю ночь, благо полная луна ярко светила. "Виктория", сделав в эти ночные часы около шестидесяти миль на высоте пятисот футов, неслась так спокойно, что даже самый чуткий сон не был бы потревожен.

В воскресенье утром направление ветра снова изменилось. Шар теперь летел на северо-запад. В воздухе носилось несколько воронов, а у горизонта - стая ястребов, к счастью, державшихся далеко от "Виктории".

Эти птицы напомнили путешественникам о встрече с кондорами, и Джо поздравил доктора с тем, что он сделал для шара две оболочки.

- Будь у "Виктории" одна оболочка, что было бы с нами? - с жаром сказал он.- Знаете, эта вторая оболочка - то же, что спасательная шлюпка на судне. Благодаря ей при крушении всегда можно спастись.

- Ты прав, друг мой, но должен сказать тебе, что моя "шлюпка" начинает меня немного беспокоить.

- Что ты этим хочешь сказать, Самуэль? - вмешался в разговор Кеннеди.

- А вот что: новая "Виктория" не стоит прежней. Уж не знаю, почему: ткань ли слишком много вытерпела, или гуттаперча местами расплавилась от жара змеевика, но я обнаруживаю утечку газа. Пока она незначительна, но с этим надо считаться. У "Виктории" появилась склонность снижаться, и мне, чтобы удерживать ее на нужной высоте, приходится все больше расширять водород.

- Черт побери! - воскликнул Кеннеди.- Я не вижу, как это можно поправить.

- То-то и есть, что мы тут бессильны,- сказал доктор.- Вот почему нам надо во что бы то ни стало торопиться и даже избегать ночных стоянок.

- А как далеко мы от берега? - спросил Джо.

- От какого берега, друг мой? Разве мы знаем, куда нас закинет слепой случай? Все, что я могу тебе сказать, так это то, что Тимбукту находится на западе, в четырехстах милях от нас.

- Сколько же времени нам понадобится, чтобы туда добраться? - продолжал спрашивать Джо.

- Если ветер будет благоприятным, то я рассчитываю попасть в этот город во вторник к вечеру,- ответил Фергюссон.

- Ну, в таком случае мы будем там скорее, чем вон те,- проговорил Джо, указывая на длинную вереницу верблюдов, извивавшуюся среди песков пустыни.

Фергюссон и Кеннеди перегнулись за борт и увидели огромный караван: одних верблюдов в нем было больше ста пятидесяти; такие верблюды перевозят из Тимбукту в Тафилалет поклажу в сто пятьдесят фунтов (за что их хозяева получают двенадцать золотых муткалов, то есть сто двадцать пять франков). Под хвостами у них подвязаны мешочки, предназначенные для сбора помета - единственного топлива, на которое можно рассчитывать в пустыне.

Верблюды туарегов считаются наилучшими. Они могут от трех до семи суток обходиться без воды и по двое суток без пищи. Передвигаются они быстрее лошадей и очень разумно повинуются голосу кабира - начальника каравана. В здешних местах эти верблюды известны под именем "мегари".

Все эти подробности доктор сообщил своим товарищам, в то время как они с интересом рассматривали толпу мужчин, женщин и детей, с трудом передвигавшуюся по сыпучему песку, где только местами проглядывали чертополох, чахлая, высохшая трава и жалкие кустики. Ветер почти тотчас же заметал следы каравана.

Джо спросил у доктора, каким образом умудряются арабы проходить через огромную пустыню и находить разбросанные в ней колодцы.

- Видишь ли,- ответил Фергюссон,- у арабов есть какое-то прирожденное чутье к распознаванию дороги. Там, где европеец наверняка сбился бы с пути, для араба нет никаких затруднений. Ему, для того чтобы ориентироваться, достаточно какого-нибудь незначительного камешка, пучка травы, даже цвета песка. Ночью им указывает дорогу Полярная звезда. Передвигаются эти караваны не быстрее двух миль в час. Во время полуденной жары делают привал. Вы представляете себе теперь, сколько времени нужно каравану, чтобы пройти по огромной пустыне миль девятьсот!

"Виктория" уже исчезла на глазах у изумленных арабов. Как, должно быть, они ей завидовали!

Вечером она перелетела через 2° 20' восточной долготы, а за ночь еще пронеслась больше чем на один градус.

На следующий день, в понедельник, погода резко изменилась. Полил сильнейший дождь. Приходилось бороться и с ливнем и с увеличившимся от впитывания воды весом шара и корзины. Этими ливнями объяснялось происхождение болот и топей, которых было так много в этой местности. Зато здесь снова появились мимозы, баобабы и тамаринды. "Виктория" летела по стране Сонраи; мелькали селения с конусообразными хижинами. Здесь было мало гор, но довольно много холмов, между которыми лежали долины, где носились вальдшнепы и цесарки. Там и сям бурные потоки пересекали дорогу. Туземцы перебирались через них, цепляясь за лианы, перекидывавшиеся с дерева на дерево. Дальше расстилались джунгли, где копошились аллигаторы, гиппопотамы и носороги.

- По-видимому, мы скоро будем у Нигера,- сказал доктор.- Характер природы меняется на подступах к большой реке. Эти "движущиеся" дороги, как очень метко называют большие реки, сначала несут с собой растительность, а позднее и цивилизацию. Так, на берегах Нигера, реки длиною в две тысячи пятьсот миль, расположены самые крупные города Африки.

- Это напоминает мне рассказ об одном простаке,- вставил Джо.- Он, представьте себе, восторгался мудростью провидения, которое, по его мнению, устроило так, чтобы большие реки непременно протекали через большие города.

В полдень "Виктория" пролетела над Гао - небольшим городком с довольно жалкими хижинами.

- А когда-то этот городок был столицей. Именно здесь Барт переправился через Нигер, возвращаясь из Тимбукту,- начал рассказывать доктор.- Вот он, Нигер,- эта знаменитая в древности река, соперница Нила. Язычники даже приписывали ей божественное происхождение. Как и Нил, Нигер привлекал внимание географов всех времен. Исследованию Нигера было принесено в жертву, пожалуй, еще большее количество человеческих жизней, чем даже изучению Нила.

Нигер катил к югу свои полные бурные воды. Но "Виктория" так быстро уносила вдаль путешественников, что они едва могли рассмотреть могучую реку и ее живописные окрестности.

- Я только собираюсь рассказать вам об этой реке,- начал Фергюссон,- а как она уже далека от нас! Под названием Джолиба, Майо, Эггйреу, Кворра и еще другими она пробегает громадное расстояние и по длине своей почти равна Нилу.

Ее многочисленные названия означают просто-напросто "река" на языке тех стран, через которые она протекает.

- А доктор Барт прошел здесь тем же путем, что и мы? - спросил Кеннеди.

- Нет, Дик; покинув озеро Чад, он побывал в главных городах страны Борну и пересек Нигер в том месте, где расположен Сай, на четыре градуса ниже Гао, затем он проник в те еще не исследованные страны, которые лежат в излучине Нигера, и после восьми месяцев новых утомительных трудов достиг Тимбукту; нам для этого понадобятся каких-нибудь три дня или еще того меньше при хорошем ветре.

- А истоки Нигера исследованы? - спросил Джо.

- Давно уже,- ответил доктор.- Нигер вместе с его притоками изучался многими исследователями, и я могу назвать вам главных. С тысяча семьсот сорок девятого по тысяча семьсот пятьдесят восьмой год этой задаче посвятил себя Адамсон, побывавший в Горэ. С тысяча семьсот восемьдесят пятого по тысяча семьсот восемьдесят восьмой год Гольберри и Жоффруа изучали пустыни Сенегамбии и проникли в страну мавров, которые убили Сонье, Бриссона, Адама, Рилея, Кошле и многих других. На смену им явился знаменитый Мунго Парк, друг Вальтера Скотта, шотландец, как и он. Посланный в тысяча семьсот девяносто пятом году лондонской "Африканской ассоциацией", он достигает Бамбара, видит Нигер, проходит пятьсот миль вместе с одним работорговцем, исследует берега реки Гамбии и возвращается в Англию в тысяча семьсот девяносто седьмом году; затем он снова отправляется в Африку тридцатого января тысяча восемьсот пятого года со своим деверем Андерсоном, рисовальщиком Скоттом и целым отрядом рабочих; приехав в Горэ, Мунго Парк отбывает оттуда в сопровождении отряда солдат из тридцати пяти человек и девятнадцатого августа снова видит Нигер. К этому времени вследствие усталости, лишений, столкновений с туземцами, непогоды, нездорового климата из сорока европейцев остается только одиннадцать. Жена Мунго Парка получила его последние письма шестнадцатого ноября, а через год стало известно со слов одного из местных торговцев, что лодку несчастного путешественника опрокинуло течением на одном из порогов, а сам он был убит туземцами.

- И этот ужасный конец не остановил исследователей?

- Напротив, Дик. Ведь теперь, кроме изучения реки, явилась новая задача - разыскать материалы, оставленные ученым. В тысяча восемьсот шестнадцатом году в Лондоне организуется экспедиция, в которой принимает участие майор Грей; она приезжает в Сенегал, проникает в Фута-Джалон и, побывав среди местных племен, возвращается в Англию. В тысяча восемьсот двадцать втором году майор Ленг исследует часть Западной Африки, примыкающую к английским владениям; он-то первый и изучил истоки Нигера. Судя по его материалам верховье этой могучей реки не имеет и двух футов в ширину.

- Через нее, значит, можно легко перепрыгнуть,- сказал Джо.

- Как будто бы легко,- ответил доктор.- Но, если верить преданию, всякий, кто пытался перепрыгнуть через исток Нигера, сваливался в воду и тонул. А кто хочет зачерпнуть в нем воды, тот чувствует, что его отталкивает чья-то невидимая рука.

- Но вы разрешите не верить этому преданию?

- Разрешаю. Пять лет Спустя майор Ленг прошел через всю Сахару, проник в Тимбукту, но затем, несколькими милями выше, его задушили улед-слиманы, которые хотели заставить его принять мусульманство.

- Еще одна жертва! - сказал охотник.

- И вот тогда один отважный юноша предпринимает на свои скудные средства самое удивительное из современных путешествий; я говорю о французе Ренэ Кайе. После попыток, сделанных им в тысяча восемьсот девятнадцатом и в тысяча восемьсот двадцать четвертом годах, он отбывает девятнадцатого апреля тысяча восемьсот двадцать седьмого года из Риу-Нуньши; третьего августа он приезжает в Тиме до такой степени изнуренный и больной, что лишь в январе тысяча восемьсот двадцать восьмого года, через шесть месяцев, в состоянии возобновить путешествие; сменив свой европейский костюм на восточный, он присоединяется к каравану, достигает Нигера десятого марта, проникает в город Дженнэ и на лодке спускается вниз по течению до Тимбукту, куда он прибывает тридцатого апреля. Может быть, этот любопытный город посетил и другой француз, Эмбер, в тысяча шестьсот семидесятом и англичанин Роберт Адаме в тысяча восемьсот десятом году, но Ренэ Кайе - первый европеец, представивший о нем точные данные. Он покидает эту столицу пустыни четвертого мая, а девятого находит то место, где был убит майор Ленг. Девятнадцатого он приезжает в торговый город Эль-Арауан, а затем, подвергаясь бесчисленным опасностям, совершает переход через обширную пустыню, которая тянется между Суданом и Северной Африкой; наконец, прибывает в Танжер и двадцать восьмого сентября садится на пароход, отплывающий в Тулон. За девятнадцать месяцев Кайе пересек Африку с запада на север, хотя проболел сто восемьдесят дней. Если бы Кайе родился в Англии, он был бы прославлен как самый бесстрашный из современных исследователей наравне с Мунго Парком. Но во Франции его не достаточно оценили. (26)

26. Доктор Фергюссон как англичанин, может быть и преувеличивает: тем не менее нельзя не признать, что Ренэ Кайе не пользуется во Франции той славой, которую он заслужил своим мужеством и самоотверженностью.

- Это храбрец,- сказал охотник.- А его дальнейшая судьба?

- Умер тридцати девяти лет; труды и лишения, перенесенные за время путешествия, подорвали его здоровье. Во Франции считали, что достаточно почтили его, раз Географическое общество, присудило ему премию. В Англии ему были бы возданы величайшие почести. Между прочим, как раз в то время, когда Кайе совершал свое удивительное путешествие, один англичанин предпринял такую же попытку и проявил не меньше мужества. Но счастье не благоприятствовало ему. Это капитан Клаппертон, спутник Денхема. В тысяча восемьсот двадцать восьмом году он прошел по западному побережью Африки до залива Бенин, затем отправился по следам Мунго Парка и Ленга, нашел в городе Бусса документы, относящиеся к смерти Мунго Парка, приехал двадцатого августа в Сокото, где был взят в плен и умер на руках своего верного слуги Ричарда Лендера.

- А что сталось с этим Лендером? - спросил сильно заинтересованный Джо.

- Ему удалось вернуться на побережье, и он благополучно прибыл в Лондон с бумагами капитана и точным донесением о своем собственном путешествии. Лендер предложил правительству свои услуги: завершить исследование Нигера. Он соединился со своим братом Джоном. Они были родом из Корнуолла, из бедной семьи. Братья спустились по реке - от города Буссы до устья, описывая ее берега, селение за селением, город за городом. Это путешествие, начатое в тысяча восемьсот двадцать девятом году, закончилось в тысяча восемьсот тридцать первом году.

- И оба брата избегнули общей участи?- спросил Кеннеди.

- Да, по крайней мере на этот раз. Но в тысяча восемьсот тридцать третьем году Ричард предпринял третье путешествие по Нигеру и погиб возле самого устья реки от пули, пущенной неизвестно кем. Вы видите, друзья мои, страна, над которой мы летим, была свидетельницей благородных и самоотверженных подвигов, наградой которым слишком часто бывала лишь смерть.

Глава тридцать девятая

Излучина Нигера.- Фантастический вид гор Хомбори.- Кабара.- Тимбукту.- План доктора Барта.- Упадок Тимбукту.- По воле неба.

Доктору доставляло удовольствие рассказывать своим товарищам в этот дождливый, сумрачный день тысячи подробностей о проносящейся под ними местности. Она была плоской, и потому препятствий для полета никаких не представляла. Одно лишь тревожило Фергюссона - проклятый северо-восточный ветер. Он дул со страшной силой и относил "Викторию" несколько в сторону от Тимбукту.

Дойдя на севере до Тимбукту, Нигер изгибается, словно гигантский фонтан, а затем целым снопом сверкающих рукавов несется к Атлантическому океану.

Внутри этой грандиозной излучины Нигера природа чрезвычайно разнообразна. Здесь и буйная растительность и полнейшее бесплодие: невозделанные равнины сменяются полями маиса, а за ними тянутся обширные пространства, поросшие дроком. Всевозможные водяные птицы - пеликаны, чирки, зимородки - целыми стаями носятся над притоками Нигера и над его болотистыми рукавами.

Время от времени мелькают деревни туарегов. Мужчины отдыхают в кожаных шатрах, а женщины, куря большие трубки, занимаются домашними работами, доят верблюдов.

К восьми часам вечера "Виктория" пролетела на запад больше двухсот миль, и здесь перед глазами путешественников развернулась чудесная картина: лунные лучи, прорываясь сквозь тучи и скользя между полосами дождя, заливали своим светом горную цепь Хомбори. Как причудливы очертания этих базальтовых вершин! Они вырисовываются на фоне темного неба фантастическими силуэтами, напоминая, подобно плывучим льдам полярных морей, легендарные развалины какого-то огромного средневекового города.

- Вот картина из "Удольфских тайн",- сказал доктор,- Анна Радклиф не сумела бы придать горному пейзажу более мрачный и таинственный вид.

- Право же,- ответил Джо,- не хотелось бы мне очутиться одному ночью в этой стране призраков. Знаете ли, сэр, я с удовольствием перенес бы этот пейзаж в Шотландию. Он был бы недурен на берегу озера Ломонд, и туристы устремились бы туда толпой.

- В нашем шаре маловато места и удовлетворить твою фантазию было бы трудно. Но смотрите-ка, направление полета как будто меняется. Превосходно! Духи этой таинственной мест ности очень любезны; они надули для нас с юга-востока ветер,- а нам того и надо.

Действительно, "Виктория" взяла курс к северу и 20 мая утром уже неслась над запутанной сетью речек - притоков Нигера. Некоторые из них так заросли травой, что издали производили впечатление тучных лугов. Это был путь, пройденный Бартом, когда он спустился вниз по реке до Тимбукту. Нигер, в этом месте достигая восьмисот футов ширины, протекал среди берегов, обильно поросших крестоцветными всевозможных видов и тамариндами. В густой траве прыгали, погружая в нее кольчатые рога, стада газелей, а аллигаторы подстерегали их. Длинные вереницы ослов и верблюдов, нагруженных товарами, тянулись по дорогам среди великолепных деревьев. Скоро за излучиной реки появились расположенные амфитеатром низкие домики. На их крышах и террасах было навалено скошенное сено.

- Это Кабара, порт Тимбукту! - весело закричал доктор.- А до самого города, пожалуй, не будет и пяти миль.

- Значит, вы довольны, сэр? - спросил Джо.

- Я в восторге, мой милый!

- Прекрасно! Значит, все к лучшему.

Действительно, в два часа дня столица пустыни, таинственный Тимбукту, имевший в былые времена, как некогда Афины и Рим, свои школы ученых и свои кафедры философов, развернулся перед взорами воздухоплавателей.

Тут Фергюссон, следя по карте, сделанной собственноручно доктором Бартом, убедился, насколько она была точна. Город этот представляет собой огромный треугольник, как бы начерченный на безбрежных белых песках. Вершина его направлена к северу и врезывается в пустыню. Кругом - ничего, кроме диких злаков, карликовых мимоз и чахлого кустарника.

Самый город с высоты птичьего полета представлялся кучей шариков и кубиков. Улицы были довольно узки. Их обрамляли одноэтажные квадратные дома из необожженного кирпича и тростниковые хижины с остроконечными соломенными крышами. На террасах домов там и сям были видны лежащие в небрежных позах люди в ярких одеждах, с копьями или мушкетами в руках. В этот час на улицах не было женщин.

- А говорят, что они здесь очень красивы,- заметил доктор.-Видите,- продолжал он,- три башни на трех мечетях. Это почти все, что осталось от былого величия Тимбукту. В вершине треугольника высится мечеть Сонкоре, окруженная галереями. которые покоятся на аркадах довольно чистого рисунка; несколько дальше, возле квартала Сан-Гунгу, мечеть Сиди-Ягия и несколько двухэтажных домов. Не ищите ни двооцов, ни па мятников. Здешний шейх - всего-навсего купец и его царственное жилище - только контора.

- Мне кажется,- сказал Кеннеди,- что я различно полуразвалившиеся каменные стены.

- Они были разрушены фулахами в тысяча восемьсот двадцать шестом году, тогда город был на одну треть больше. Тимбукту с одиннадцатого века являлся для всех вожделенной добычей и поочередно принадлежал туарегам, сонраи, марокканцам и фулахам. Да, этот когда-то великий центр цивилизации, где в шестнадцатом веке ученый Ахмед-Баба владел библиотекой в тысячу шестьсот рукописей, теперь не что иное, как торговый склад Центральной Африки.

Город в самом деле казался заброшенным. На нем лежал отпечаток неряшливости, как на всех отживающих свой век городах. На окраинах скопились огромные кучи мусора; они высились как пригорки - единственные в этой ровной местности, если не считать холма, стоявшего в центре рыночной площади.

Когда "Виктория" проносилась над городом, в нем началось движение, забили даже барабаны. Но вряд ли последний захудалый местный ученый имел время исследовать новое удивительное явление. Воздухоплаватели, подхваченные могучим ветром пустыни, уже неслись над извилистыми берегами Нигера, и вскоре город Тимбукту стал одним из их мимолетных путевых впечатлений.

- Куда же теперь занесет нас судьба? - задумчиво проговорил доктор.

- Хорошо, если б на запад,- заметил Кеннеди.

- Вот как! - воскликнул Джо.- А что касается меня, то, если б пришлось вернуться тем же путем на Занзибар и даже лететь через Атлантический океан в Америку,- это ничуть меня бы не испугало.

- Но, видишь ли, Джо, прежде всего надо иметь возможность это сделать,- возразил Фергюссон.

- А чего нам, мистер Самуэль, не хватает для этого?

- Газа, мой милый. Подъемная сила нашей "Виктории" заметно слабеет. И надо очень бережно относиться к водороду, чтобы нам его хватило до побережья океана. Мне придется даже начать выбрасывать балласт. Как видно, мы стали слишком тяжелы.

- Вот что значит, мистер Самуэль, ничего не делать!- воскликнул Джо.- Лежишь себе по целым дням в гамаке, как бездельник, ну, поневоле начнешь жиреть и прибавлять в весе. Когда мы вернемся, все найдут, что мы невозможно растолстели.

- Да, можно сказать, размышления, достойные Джо,- отозвался охотник.- Но подожди, друг мой, еще неизвестно, что будет впереди. Мы далеко еще не у цели... А скажи, Самуэль, в какую точку побережья мы, по-твоему, попадем?

- Очень затрудняюсь ответить тебе на это, Дик. Мы ведь находимся во власти очень непостоянных ветров. Скажу одно: я был бы счастлив, если бы удалось спуститься между Сьерра Леоне и Портендиком. Там мы нашли бы друзей.

- Приятно было бы пожать им руки,- промолвил Дик.- Ну, а в данную минуту мы летим в нужном направлении?

- Не совсем, Дик, не совсем. Взгляни на стрелку компаса - нас сейчас несет на юг, и мы поднимаемся к истокам Нигера.

- Какой был бы прекрасный случай открыть эти самые истоки, если бы, к сожалению, их уже не открыли до нас,- вмешался Джо.- А что, никак нельзя, мистер Самуэль, открыть еще какие-нибудь его истоки?

- Нет, Джо. Но успокойся,- я надеюсь, мы не залетим так далеко.

При наступлении ночи доктор сбросил последний балласт, и "Викторяя" поднялась. Но вскоре горелка при полном пламени едва была в состоянии поддерживать ее на одной и той же высоте. В это время "Виктория" находилась в Шестидесяти милях южнее Тимбукту, а на следующее утро она уже была на берегах Нигера, недалеко от озера Дебо.

Глава сороковая

Беспокойство доктора Фергюссона.- Упорное воздушное течение к югу.- Туча саранчи.- Город Дженнэ.- Столица Сегу.- Перемена ветра.- Сожаления Джо.

В том месте, где очутилась "Виктория", русло Нигера было разделено большими островами на мелкие рукава с очень быстрым течением. На одном из островов путешественники увидели несколько хижин пастухов, но сделать точные съемки этих мест было невозможно, ибо скорость, с которой неслась "Виктория", все возрастала. К несчастью, ее относило к югу, и она в какихнибудь несколько минут промчалась над озером Дебо.

Фергюссон, расширяя, насколько мог, водород, искал на разных высотах другое воздушное течение, но не находил его и вскоре отказался от этого маневра, вызывавшего усиленную утечку газа, который просачивался через изношенные стенки аэростата.

Доктор не говорил ни слова, но стал очень беспокоиться. Упорное воздушное течение, уносившее шар к югу, разрушало все его планы. Он теперь уж не знал, на кого и на что рассчитывать. Если они не доберутся до английских или французских владений, что будет с ними среди, дикарей, опустошающих побережье Гвинеи? Как дождаться там судна, на котором они могли бы вернуться в Англию? А этот ветер несомненно мчал их к стране Дагомее, обитатели которой отличались особенной дикостью; султан,- а в его руки они должны были неминуемо попасть,- имел обыкновение во время народных празднеств приносить в жертву тысячи людей. Там, конечно, их ждет верная гибель. С другой стороны, "Виктория" все больше выдыхалась, и доктор чувствовал, что скоро она окончательно сдаст.

Между тем погода как будто стала проясняться, и у Фергюссона появилась было надежда на то, что с прекращением дождя могут наступить перемены в воздушных течениях.

Вдруг замечание Джо вернуло его к печальной действительности.

- Ну вот,- проговорил тот,- дождь опять усилился, и на этот раз. судя по приближающейся туче, это уж будет настоящий потоп.

- Как? Опять надвигается туча? - воскликнул доктор.

- Да еще какая! - отозвался Кеннеди.

- Могу сказать, что подобной тучи я в жизни не видывал,- прибавил Джо,- края ее как-то вытянуты, словно по шнуру.

- А я уж было встревожился,- сказал Фергюссон, откладывая в сторону зрительную трубу,- это совсем не дождевая туча.

- Что же это такое? - удивился Джо.

- Это туча, но туча саранчи.

- Саранчи!- воскликнул Джо.

- Да, это миллиарды саранчи, как смерч, проносящиеся над краем. И горе ему, если она здесь сядет,- все подвергнется опустошению.

- Хотелось бы мне на это посмотреть! - заявил Джо.

- Погоди, мой милый, минут через десять туча нас догонит, и ты увидишь все это собственными глазами.

Фергюссон был прав: темная плотная туча в несколько миль длиной уже приближалась с оглушительным шумом, бросая на землю огромную тень; это была несметная орда саранчи. Шагах в ста от "Виктории" вся эта масса опустилась на цветущий ярко-зеленый край. Через каких-нибудь четверть часа саранча поднялась и понеслась дальше, а аэронавты успели еще увидеть издали совершенно голые кусты, деревья и словно скошенные луга. Можно было подумать, что внезапно наступившая зима сковала землю и сделала ее бесплодной.

- Ну, что ты скажешь, Джо? - обратился к нему Фергюссон.

- Что я скажу, мистер Самуэль? Что это очень любопытно и вместе с тем очень естественно.

- Пострашнее ливня и даже града,- заметил Кеннеди.

- От саранчи нет никакого спасения,- сказал Фергюссон.- Бывали случаи, когда жители зажигали леса и даже хлебные поля, чтобы остановить движение этих насекомых, но тут первые ряды бросались в огонь, тушили собой пожар, а затем вся масса саранчи непреодолимо двигалась вперед. Хорошо еще, что в этих странах жители вознаграждают себя за такое опустошение тем, что ловят эту самую саранчу в большом количестве и с удовольствием поедают ее.

- Это, должно быть, те же креветки, но только крылатые. Жаль, что мне не удалось попробовать их: надо все знать,- промолвил Джо.

К вечеру внизу стали проноситься более топкие места, леса сменились отдельными группами деревьев, по берегам Нигера можно было различить табачные плантации и болота, поросшие густой травой. Вскоре на большом острове показался город Дженнэ с двумя башнями глиняной мечети; от миллионов ласточкиных гнезд, облепивших городскую стену, исходило ужасное зловоние. Между домами здесь и там возвышались вершины баобабов, мимоз и финиковых пальм. Хотя была уже ночь, но в городе царило ббльшое оживление. Дженнэ - бойкий торговый центр. Он снабжает всем необходимым Тимбукту. Лодки по Нигеру и караваны по тенистым дорогам перевозят туда все изделия местной промышленности.

- Если б это не затягивало нашего путешествия, - сказал доктор,- я попытался бы спуститься в этот город. Здесь, наверно, нашелся бы не один араб, бывавший и во Франции и в Англии, которого, быть может, и не удивил бы наш способ передвижения. Но остановиться здесь было бы, пожалуй, не очень благоразумно.

- Так отложим это до нашей следующей экскурсии,- смеясь, предложил Джо.

- К тому же, друзья мои,- добавил доктор,- если я только не ошибаюсь, ветер имеет наклонность дуть с востока, а такого случая упускать не надо.

Тут Фергюссон выбросил из корзины несколько ненужных предметов, пустые бутылки и ящик от мяса, и благодаря этому ему удалось поднять "Викторию" в зону, более благоприятствующую его планам. В четыре часа утра первые лучи солнца осветили столицу Бамбара - Сегу. Ее легко узнать: она в сущности состоит из четырех отдельных городов. Своеобразный отпечаток придают ей также мавританские мечети и непрерывное движение паромов, развозящих жителей по различным кварталам. Но аэронавты не имели времени рассматривать эту столицу, и сами не были замечены. Они быстро и прямо мчались на северо-запад, и опасения доктора мало-помалу рассеялись.

- Еще два дня полета с такой скоростью по тому же направлению - и мы будем на реке Сенегал,- объявил он своим товарищам.

- И в дружеской стране? - спросил охотник.

- Не совсем; но, видишь ли, в крайнем случае, если бы наша "Виктория" вдруг сплоховала, мы оттуда могли бы уже пешком добраться до французских владений. Но будем надеяться, что она еще продержится несколько сотен миль; это избавило бы нас от усталости, страхов, опасностей, и мы спокойно добрались бы до западного побережья.

- И это будет конец нашему путешествию! - воскликнул Джо.- Но знаете, что я вам скажу? Если бы не желание рассказать людям обо всем, нами виденном, я предпочел бы никогда не спускаться на землю. А как вы думаете, мистер Самуэль, поверят ли нашим рассказам?

- Как знать, милый мой Джо! Во всяком случае, трудно спорить против фактов: тысячи людей видели, как мы вылетели с одного побережья Африки, и тысячи увидят, как мы прилетим на другое побережье.

- А при таких данных, мне кажется, трудно будет утверждать, что мы не перелетели, через Африку,- отозвался Кеннеди.

- Ах, мистер Самуэль! - с тяжким вздохом проговорил Джо.- Не один раз еще я пожалею о своих камнях из чистого золота! Вот что придало бы вес и правдоподобность нашим рассказам! Только начни я раздавать по грамму золота на слушателя, воображаю, какая толпа собралась бы слушать меня и, пожалуй, восхищаться мной!

Глава сорок первая

Приближение к реке Сенегал.- "Виктория" продолжает уменьшаться в объеме.- Необходимость облегчать ее.- Марабут Эль-Хаджи.- Паскаль, Венсан, Ламбер.- Соперник Магомета.- Труднопреодолимые горы.- Ружья Кеннеди.- Маневр Джо.- Стоянка над лесом.

27 мая к девяти часам утра местность начала менять свой вид. На покатой равнине стали появляться холмы, указывающие на близость гор. Предстояло перелететь через горную цепь, отделявшую бассейн Нигера от бассейна Сенегала и служившую водоразделом между реками, текущими к Гвинейскому заливу и Зеленому мысу.

Вся эта часть Африки до Сенегала считалась очень опасной. Фергюссон знал это из рассказов своих предшественников - исследователей; здесь в стране негров они вынесли бесчисленные лишения и подвергались бесчисленным опасностям. Многие из спутников Мунго Парка погибли в этих местах из-за вреднейшего климата. Поэтому Фергюссон твердо решил не спускаться в этом негостеприимном крае.

Но он не имел ни минуты покоя. "Виктория" очень заметно сдавала, и приходилось время от времени, особенно когда надо было преодолеть какую-нибудь вершину, выбрасывать наименее нужные вещи. Это проделывалось на протяжении перелета в сто двадцать миль. Эти спуски и подъемы были очень утомительны. "Виктория", как сизифов камень, падала, как только ее удавалось поднять, и вид ее был далеко не прежний. От недостатка водорода "Виктория" вытянулась в длину и бока ее запали. Ветер, ударяя по ослабевшей оболочке, местами смял ее.

Видя это, Кеннеди не мог удержаться, чтобы не спросить:

- Как ты думаешь, Самуэль, нет ли трещины в оболочке "Виктории"?

- Трещины-то нет,- отозвался доктор,- но, очевидно, гуттаперча под влиянием высокой температуры расплавилась, и тафта стала пропускать водород.

- А как же бороться с этой утечкой? - допрашивал Дик.

- Тут ничего нельзя поделать. Единственно, что остается,- это уменьшить наш груз. Будем выбрасывать все, что только можно.

- Что же еще можно выбросить? - проговорил охотник, оглядывая уже достаточно опустошенную корзину.

- Да хотя бы тент, ведь он весит немало.

Джо, поняв, что этот приказ относится к нему, вскарабкался на металлический круг, к которому была прикреплена сетка шара, откуда без труда снял обе части тента и сбросил их вниз.

- Этим тентом можно одеть целое племя,- заметил он,- ведь туземцам требуется не так-то много одежды.

"Виктория" немного поднялась, но скоро стало очевидно, что она снова снижается.

- Давайте спустимся,- сказал Кеннеди,- и посмотрим, что можно сделать с оболочкой.

- Говорю же тебе, Дик, что нет способа ее починить.

- В таком случае, что же нам делать?

- Пожертвовать всем, что не является совершенно необходимым,- ответил доктор.- Я хочу во что бы то ни стало избежать стоянки в этой местности. Вот эти леса, над которыми мы пролетаем, далеко не безопасны.

- Что же там водится, мистер Самуэль, львы или гиены? - с презрительным видом проговорил Джо.

- Получше этого, милый мой: люди, и самые свирепые во всей Африке.

- А откуда это известно? - поинтересовался Джо.

- Да из рассказов бывших здесь до нас путешественников, а также французов. Те, живя в своих колониях на Сенегале, поневоле должны сноситься с окружающими их племенами... При полковнике Федербе была предпринята разведка в глубине страны. Некоторые из посланных туда офицеров, например Паскаль, Венсан, Ламбер, вернулись из своих экспедиций с ценным материалом. Они исследовали страну, находящуюся в излучине Сенегала, там, где война и грабежи оставили после себя одни лишь развалины.

- Что же там произошло?

- А вот что: в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году один марабут (отшельник) из Сенегальской Футы, Эль-Хаджи, стал выдавать себя за пророка - он утверждал, что вдохновлен свыше, как Магомет. Он призывал население к войне против неверных, то есть европейцев. Район между рекой Сенегалом и его притоком Фалеме подвергся разрушению и опустошению. Три орды фанатиков под предводительством Эль-Хаджи прошли по всей стране, не пощадив ни одного селения, ни одной хижины, убивая и грабя. Они вторглись даже в долину Нигера и дошли до города Сегу, который долго был под угрозой. В тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году Эль-Хаджи подался на север и обложил форт Медину, построенный французами на побережье реки; форт оказал ему героическое сопротивление под командованием Поля Голла, который продержался несколько месяцев без продовольствия, без снаряжения, пока на выручку не подо шел полковник Федерб. Тогда Эль-Хаджисо своими отрядами снова перешел через Сенегал и вернулся в страну Каарт, опустошая и грабя ее. А теперь мы летим как раз над тем краем, где он нашел убежище со своими ордами, и уж поверьте мне, что попасть к ним в руки было бы далеко не сладко.

- Ну, так мы и не попадем к ним в руки, хотя бы для поднятия нашей "Виктории" пришлось пожертвовать даже обувью,- сказал Джо.

- Мы уже недалеко от Сенегала,- объявил доктор,- но я предвижу, что перелететь на другой берег мы будем не в силах.

- Во всяком случае, давайте добираться до берега Сенегала, и то уж будет хорошо,- заметил охотник.

- Попробуем,- отозвался доктор,- но, знаете, меня беспокоит одно обстоятельство.

- Какое именно?

- Нам ведь предстоит перелететь через горную цепь, сделать это будет очень трудно; ведь как бы я ни накаливал горелку, увеличить подъемную силу нашей "Виктории" я не смогу.

- Подождем,- промолвил Кеннеди,- а там будет видно.

- Бедная "Виктория"! - воскликнул Джо.- Я привязался к ней, как моряк привязывается к своему кораблю. Признаться, мне нелегко будет с ней расстаться. Конечно, она уж далеко не та, что была, когда мы вылетели из Занзибара, но и хулить ее все-таки не следует: ведь она оказала нам немалые услуги, и бросить ее будет жалко.

- Успокойся, Джо,- сказал доктор.- Мы покинем нашу "Викторию" только в самом крайнем случае, если уж иначе нельзя будет. Она нам будет служить до полного истощения своих сил. Хорошо, если бы этих сил хватило ей еще на сутки.

- Да, силы ее истощаются,- сказал Джо.- Она худеет и, можно сказать, испускает дух. Бедная "Виктория"!

- Если я не ошибаюсь, там, на горизонте, виднеется горная цепь, о которой ты говорил, Самуэль,- заявил Кеннеди.

- Да, это, конечно, те самые горы,- отозвался доктор, посмотрев в подзорную трубу.- Но, однако, какими они мне кажутся высокими! Трудно нам будет перебраться через них.

- Нельзя ли, Самуэль, избежать этого?

- Не думаю. Дик, чтобы это было возможно. Посмотри, какое огромное пространство они занимают,- чуть не половину горизонта. Нет, перелет через них неизбежен.

- Они даже, кажется, обступают нас со всех сторон... Теперь они видны справа и слева.

- Нет, нам их никак не миновать.

Между тем эта столь опасная преграда, казалось, приближалась с удивительной быстротой, или, вернее сказать, сильнейший ветер мчал "Викторию" прямо к остроконечным вершинам. Чтобы не стукнуться о них, надо было во что бы то ни стало подняться.

- Вылить воду из ящика! Оставить то, что нужно на один день! - приказал Фергюссон.

- Есть! - отозвался Джо.

- Ну как, мы поднимаемся? - спросил Кеннеди.

- Немного поднялись, на каких-нибудь пятьдесят футов,- ответил доктор, не спускавший глаз с барометра,- но этого недостаточно.

В самом деле, скалистые вершины неслись навстречу воздухоплавателям, словно угрожая им. Увы! они высились над шаром более чем на пятьсот футов.

Воду для горелки тоже вылили за борт, оставив всего несколько пинт; но и этого было недостаточно.

- Надо же, однако, подняться,- проговорил доктор.

- Давайте сбросим ящики, раз уж мы вылили из них воду,- предложил Кеннеди.

- Бросайте!

- Есть!- ответил Джо.- Но все-таки, скажу вам, невесело выбрасывать так все, одно за другим,- прибавил он.

- Слушай, Джо,- обратился к нему Фергюссон,- смотри, не вздумай снова принести себя в жертву. Сейчас же поклянись мне, что ни в каком случае не покинешь нас.

- Будьте спокойны, мистер Самуэль, мы с вами. не расстанемся.

"Виктория" поднялась еще туазов на двадцать, но остроконечная каменистая вершина, увенчивавшая крутую, как стена, гору, еще возвышалась над ней больше чем на двести футов.

"Если только нам не удастся подняться над этими скалами, то наша корзина через десять минут будет разбита вдребезги",- пронеслось в голове Фергюссона,

- Ну что еще делать, мистер Самуэль?- спросил Джо, словно прочитав его мысли.

- Оставь только запас пеммикана, а все это тяжелое мясо долой за борт!

"Виктория" освободилась таким образом еще фунтов от пятидесяти и поднялась на порядочную высоту, но это не имело значения, ибо она все-таки была ниже вершины. Положение становилось ужасным. "Виктория" неслась с огромной быстротой. Казалось, что вот-вот она со страшной силой ударится о скалы и все разлетится вдребезги.

Доктор обвел глазами корзину. Она была почти пуста.

- Дик, если понадобится, будь готов пожертвовать своими ружьями,- проговорил Фергюссон.

- Как! Пожертвовать моими ружьями?! - воскликнул с волнением охотник.

- Друг мой, раз я потребую этого, значит это будет совершенно необходимо.

- СамуэлЬ! Самуэль!

- Пойми, твои ружья, запас пуль и пороха могут нам стоить жизни!..

- Приближаемся, приближаемся! - крикнул Джо.

А гора все была выше "Виктории" туазов на десять. Джо схватил одеяла и вышвырнул их. Не говоря ни слова Кеннеди, он выбросил также несколько мешочков с пулями и дробью. На этот раз шар "Виктории" поднялся выше опасной вершины, его верх озарился солнцем, но корзина все-таки была ниже скал и неминуемо должна была о них разбиться.

-Кеннеди! Кеннеди! - закричал доктор.- Бросай свои ружья - или мы погибли!

- Погодите, мистер Дик! Погодите! - остановил его Джо. И Кеннеди, обернувшись, увидел, как он скрылся за бортом корзины...

- Джо! Джо! - в отчаянии закричал он.

- Несчастный! - вырвалось у доктора.

Площадка на вершине горы была шириной футов в двадцать, а с другой сторона склон был еще менее отлогим. Корзина как раз опустилась на эту, довольно ровную, площадку и, скрипя по острому щебню, волочилась по ней.

- Проходим! Проходим! Прошли! - раздался голос, заставивший радостно забиться сердце Фергюссона.

Отважный Джо, держась руками за нижний край корзины, бежал по площадке, освободив таким образом "Викторию" от веса своего тела. Ему даже приходилось изо всех сил удерживать шар, рвавшийся ввысь.

Когда Джо очутился у противоположного склона и перед ним раскрылась пропасть, он могучим движением рук поднялся и, ухватившись за веревку, через мгновение был уже подле своих спутников.

- Не так уж было трудно это проделать,- заявил он.

- Славный мой Джо! Друг мой! - проговорил взволнованный доктор.

- Только не думайте, пожалуйста, мистер Самуэль, что это я для вас сделал. Нет, нет! Это для карабина. Я ведь был в долгу у мистера Дика со времени истории с арабом. Но я люблю возвращать долги, и вот теперь мы с ним квиты.- добавил он, подавая охотнику его любимый карабин. - Мне было бы слишком тяжело, если бы вы лишились его,- добавил он.

Кеннеди крепко пожал ему руку, но сказать что-либо был не в силах.

Теперь "Виктории" надо было только спускаться. Это было делом для нее нетрудным. Вскоре ,она оказалась в двухстах футах от земли и на этой высоте пришла в полное равновесие. Но тут местность стала очень неровной, на ней появилось много возвышенностей, избегать которые было очень нелегко в ночное время, да еще воздушному шару, плохо поддающемуся управлению.

Вечер надвигался чрезвычайно быстро, и доктор волей-неволей вынужден был решиться сделать привал до утра.

- Надо нам поискать подходящее место для спуска,- сказал он.

- Значит, Самуэль, ты все-таки решил спуститься? - отозвался Кеннеди.

- Да, я долго думал над планом, который нам надо будет привести в исполнение. Сейчас всего шесть часов, и у нас на это хватит времени. Джо, сбрось-ка якорь.

Джо немедленно выполнил приказ.

- Мы будем лететь над самыми вершинами вон того огромного леса и зацепимся за одно из деревьев,- сказал доктор,- я ни за что на свете не хотел бы в здешних местах провести ночь на земле.

- А можно будет вылезть, Самуэль?- спросил Кеннеди.

- Зачем? Повторяю: здесь нам очень опасно разделяться. К тому же я буду просить вас обоих помочь мне в трудной работе.

"Виктория", летевшая над густым лесом, едва не касаясь верхушек деревьев, вдруг остановилась. Ее якорь, наконец, зацепился. К ночи ветер совсем спал, и "Виктория" почти неподвижно повисла над зеленым морем сикоморов.

Глава сорок вторая

Борьба великодуший.- Последняя жертва.- Прибор для расширения газа.- Ловкость Джо.- Полночь.- Вахта доктора:- Вахта Кеннеди.- Его сон.- Пожар.- Крики и выстрелы.- Вне опасности.

Фергюссон начал с того, что по звездам определил свое местонахождение. Оказалось, что они были на расстоянии миль двадцати пяти от Сенегала.

Отметив это на карте точкой, доктор сказал:

- Все, что мы можем сделать, друзья мои,- это переправиться через Сенегал. Но так как в нашем распоряжении не будет ни моста, ни лодки, нам надо во что бы то ни стало перебраться через реку на нашей "Виктории". Поэтому совершенно необходимо еще облегчить ее.

- Но я не вижу, что мы тут можем сделать,- сказал Кеннеди, все опасавшийся за свои ружья.- Единственный выход, по-моему, в том, чтобы кто-нибудь из нас пожертвовал собой, оставшись позади... И на этот раз я очень прошу эту честь оказать мне.

- Ну, вот еще! - воскликнул Джо.- Как будто я не привык...

- Тут, друг мой,- перебил его Кеннеди,- речь идет вовсе не о том, чтобы выброситься из "Виктории", а о том, чтобы пешком добраться до побережья океана. Я же хороший ходок, хороший стрелок...

- Никогда на это не соглашусь! - закричал Джо.

- Ваш спор совсем ни к чему, друзья мои,- вмешался Фергюссон.- Мне думается, что мы не дойдем до такой крайности. Но если даже и так, мы, конечно, не расстались бы, а все втроем попытались бы пешком пробраться через этот край.

- Хорошо сказано! - воскликнул Джо.- Маленькая прогулка, понятно, не повредила бы нам!

- Но раньше,- продолжал доктор,- мы прибегнем к последнему способу, чтобы облегчить нашу "Викторию".

- Что же это за способ?- спросил Кеннеди.

- Нужно избавиться от ящиков, соединенных с горелкой, а также от батареи Бунзена и змеевика. Ведь во всем этом около девятисот фунтов.

- Но, Самуэль, как же ты станешь расширять газ?

- Да я и не буду его расширять. Мы обойдемся без этого.

- А все-таки...

- Послушайте, друзья мои,- перебил доктор своего друга,- я самым точным образом высчитал, какая подъемная сила останется в нашем распоряжении. Она достаточна, чтобы поднять нас троих с тем немногим, что будет у нас в корзине. Все это, считая даже два якоря, которые я хотел бы сохранить, не будет весить и пятисот фунтов.

- Что тут говорить, дорогой Самуэль, ты лучше нас разбираешься в таких вопросах,- сказал охотник.- Один ты можешь верно оценить наше положение. Говори нам, что надо делать, и мы все исполним.

- К вашим услугам, мистер Самуэль,- присоединился к Кеннеди Джо.

- Повторяю, друзья мои, как ни серьезен этот шаг, но нам надо пожертвовать всеми нашими приборами.

- Ну, и пожертвуем ими!- поддержал его Кеннеди.

- Тогда за работу! - воскликнул Джо.

А работа была не из легких. Надо было разобрать механизм: сначала снять смесительную камеру, потом камеру нагрева с горелкой и, наконец, ящик, где происходило разложение воды. Трем аэронавтам едва удалось совместными усилиями оторвать все эти приборы от дна корзины, к которому они крепконакрепко были приделаны, но Кеннеди обладал огромной силой, Джо - ловкостью, а Самуэль - изобретательностью, и в конце концов они все-таки добились своего. Все приборы были выброшены за борт и исчезли, нанеся немалый урон листве сикоморов.

- Воображаю, как будут удивлены негры, найдя в своем лесу подобные вещицы! - заметил Джо,- Пожалуй, они способны сделать из них идолов.

Затем надо было заняться трубками, идущими в оболочку шара. Джо сейчас же взобрался на несколько футов выше корзины и там перерезал каучуковые соединения. Но с самими трубками дело было потруднее, так как верхние их концы были прикреплены с помощью латунных проволок к ободу клапана. Тут Джо проявил удивительную ловкость: босой, чтобы не повредить оболочки, он, несмотря на раскачивание шара, вскарабкался по сетке до верхушки "Виктории" и там, держась одной рукой, умудрился отвинтить наружные гайки, закреплявшие трубки. Эти трубки с легкостью отделились и были удалены через нижний придаток, отверстие которого Джо снова герметически закрыл. "Виктория", освободившись от значительного груза, распрямилась и сильно натянула веревку, привязанную к якорю.

К двенадцати часам ночи эта работа, потребовавшая стольких усилий, была благополучно закончена. Путешественники наскоро поужинали пеммиканом и холодным грогом,- ведь, увы, горелки в распоряжении Джо уже не было.

Джо и Кеннеди просто падали от усталости. Заметив это, Фергюссон сказал им:

- Теперь, друзья мои, укладывайтесь и спите, я же буду нести первую вахту. В два часа я разбужу Кеннеди, а он в четыре - Джо. В шесть утра мы должны вылететь, и да поможет нам небо в этот последний день.

Не заставляя себя просить, оба спутника доктора улеглись на дно корзины и мгновенно заснули крепчайшим сном.

Кругом все было спокойно. По временам несколько тучек набегало на луну. Находясь в последней четверти, она едва светила. Фергюссон, опершись на борт корзины, оглядывал окрестность. Он внимательно наблюдал за темной листвой, расстилавшейся под его ногами и скрывавшей от него землю. Малейший шум казался ему подозрительным, он искал объяснения даже легкому трепету листвы. Фергюссон был в том настроении, когда на ум идут тревожные мысли о всевозможных ужасах; одиночество еще обостряло эти смутные опасения. Преодолев столько препятствий и приближаясь к цели, он был взволнован, страхи его усилились, и ему казалось, что конец пути словно уносится от него.

К тому же положение путешественников было не из приятных. Находились они среди свирепых дикарей и располагали далеко не надежным способом передвижения. Прошло время, когда доктор мог полагаться на свою "Викторию" и проделывать на ней смелые маневры.

Фергюссону в его тревожном состоянии духа порой казалось, что до него доносится из леса какой-то неопределенный шум, а однажды между деревьями даже как будто блеснул огонек. Вооружившись подзорной трубой, он еще внимательнее стал всматриваться в темноту, но решительно ничего не увидел и не услышал. Очевидно, у него была галлюцинация. Он снова стал прислушиваться, но не мог уловить ни малейшего шума. В это время как раз заканчивалась его вахта, он разбудил Кеннеди и, наказав ему быть особенно бдительным, улегся подле Джо, спавшего мертвым сном. А Кеннеди, протирая слипавшиеся глаза, спокойно зажег свою трубку и, опершись на борт корзины, стал усиленно курить, чтобы этим разогнать одолевавший его сон.

Кругом царила мертвая тишина. Легкий ветерок слегка шевелил верхушки деревьев и, покачивая "Викторию", как бы убаюкивал сонного охотника. Тот изо всех сил старался стряхнуть с себя дремоту: поднимал отяжелевшие веки, таращил в темноте почти ничего не видевшие глаза, но в конце концов, поддавшись непреодолимой усталости, все-таки заснул.

Сколько времени проспал Дик, он и сам не мог бы сказать. Вдруг он был разбужен неожиданным светом и потрескиванием.

Он открыл глаза и вскочил. Ему в лицо пахнуло сильнейшим жаром. Лес. внизу пылал...

- Пожар! Горим!- закричал он, хорошенько не понимая, что вокруг него творится.

Оба товарища его вскочили со своих мест.

- Что такое? - спросил Самуэль.

- Пожар!- отозвался Джо.- Но кто мог...

В этот миг под залитой огнем листвой раздались громкие крики.

- А, дикари!- закричал Джо.- Это они подожгли лес, чтобы уж наверняка нас изжарить.

- Это племя талиба. Головорезы Эль-Хаджи,- сказал доктор.

Кругом "Виктории" свирепствовал огонь. Треск сухих ветвей смешивался с шипеньем зеленых. Лианы, листья - словом, все живое в этой растительности извивалось от действия разрушительной стихии. Всюду бушевал океан пламени. На фоне его вырисовывались черные стволы огромных деревьев с обуглившимися ветвями. И этот пылающий океан отражался в тучах. Самый воздух, казалось, был объят пламенем.

- Скорее на землю! - крикнул Кеннеди.- В этом наше спасение!

Но Фергюссон, крепко схватив своего друга за руку, удержал его, а затем бросился к якорному канату и одним взмахом топора перерубил его. Огонь со всех сторон подбирался ю "Виктооии", он уже лизал ее освещенные бока, но она, освободившись от своих уз, взвилась на тысячу футов ввысь.

По лесу понеслись ужасающие вопли, раздались оглушительные ружейные выстрелы.

А "Виктория", подхваченная утренним ветром, уже неслась к западу. Было четыре часа утра.

Глава сорок третья

Племя талиба.- Погоня.- Опустошенный край.- Умеренный ветер.- "Виктория" все снижается.- Выброшены последние продукты.- Скачки "Виктории".- Защита с оружием в руках.- Ветер свежеет.- Река Сенегал.- Гуннский водопад.- Нагретый воздух.- Перелет через Сенегал.

- Не сними мы с вами вчера вечером приборов с нашей "Виктории", нам, без всякого сомнения, пришел бы конец,- заговорил доктор.

- Вот что значит сделать все вовремя,- заметил Джо.- Спаслись, и так просто.

- Но мы еще далеко не вне опасности,- возразил Фергюссон.

- Что же тебя пугает, Самуэль?- спросил Кеннеди.- Ведь опуститься "Виктория" не может, а если бы даже она и опустилась, велика ли беда?

- Велика ли беда? - повторил доктор.- А ну-ка. Дик, взгляни!

"Виктория" как раз пролетала над опушкой леса, и там аэронавты увидели человек тридцать всадников, одетых в широкие шаровары и развевающиеся по ветру бурнусы. Всадники были вооружены копьями и мушкетами и скакали рысью на своих резвых, горячих лошадях по тому же направлению, по которому двигалась потерявшая свою скорость "Виктория".

Завидев шар, всадники принялись дико кричать и размахивать оружием. Их смуглые лица, казавшиеся еще более свирепыми благодаря жидким всклокоченным бородам, выражали лютую ненависть и жажду разделаться со своими жертвами. И они с большой легкостью неслись по равнине, спускавшейся к реке Сенегал.

- Конечно, это жестокие дикари племени талиба, свирепые сподвижники Эль-Хаджи,- сказал Фергюссон,- Да, признаться, я предпочел бы очутиться в лесу среди, хищных зверей, чем попасть в руки этих бандитов.

- Вид у них действительно не особенно мирный,- отозвался Кеннеди,- и притом какие здоровенные детины.

- Хорошо еще, что такие звери не летают,- промолвил Джо.- Это все-таки выигрыш для нас.

- Взгляните-ка,- продолжал Фергюссон,- на эти разоренные поселения, на сожженные хижины,- это ведь все их рук дело. Там, где были возделанные, цветущие поля, теперь полнейшее запустение.

- Ну, им нас не догнать,- заметил Кеннеди,- а если нам еще удастся перелететь через Сенегал, то там уж мы будем в полной безопасности.

- Совершенно верно Дик, но все это при условии, если мы не станем снижаться,- проговорил доктор, не спуская глаз с барометра.

- А знаешь, Джо, нам с тобой совсем не лишнее иметь наготове ружья,- промолвил Кеннеди.

- Конечно, мистер Дик, это повредить не может,- отозвался Джо.- Как хорошо, что мы их не посеяли в пути!

- Ах, драгоценный ты мой карабин! - воскликнул охотник.- Надеюсь, я никогда с тобой не расстанусь!

И Кеннеди зарядил ружье с особенной тщательностью. К счастью, пороха и пуль еще имелось в достаточном количестве.

- На какой мы сейчас высоте, Самуэль? - спросил Дик своего друга.

- Приблизительно на высоте семисот пятидесяти футов. Но теперь уж не в нашей власти подниматься и опускаться, искать в воздухе благоприятных течений. Мы находимся в полной зависимости от нашей "Виктории".

- Это очень прискорбно,- промолвил Кеннеди.- Ветер как назло очень умеренный. Вот повстречай мы такой ураган, какой свирепствовал все последние дни, давно бы мы потеряли из виду этих бандитов!

- Теперь эти плуты не особенно что-то спешат,- заметил Джо,- они не утруждают себя и едут рысцой, словно на прогулке.

- Будь мы от них на расстоянии ружейного выстрела, уж позабавился бы я - стал бы вышибать их из седла одного за другим,- заявил охотник.

- Так-то так,- отозвался доктор, - но ведь и мы тогда очутились бы на расстоянии ружейного выстрела от них, и наша "Виктория" была бы превосходной мишенью для их длинных мушкетов. А ты можешь себе представить, в каком положении мы бы очутились, если бы они продырявили ее оболочку!

Погоня продолжалась все утро. К одиннадцати часам "Виктория" едва пролетела пятнадцать миль на запад.

Доктор внимательно следил за каждым облачком на горизонте. Он все боялся перемены направления ветра. Что было бы с ними, если бы их отбросило назад, к Нигеру! К тому же он видел, что "Влктория" вообще заметно снижается. С момента вылета она успела опуститься более чем на триста футов, а Сенегал был от них еще милях в двенадцати. Передвигаясь с такой скоростью, они могли добраться до него не раньше чем в три часа.

Вдруг внимание Фергюссона привлекли вновь раздавшиеся крики. Всадники в страшном возбуждении гнали вовсю своих коней.

Доктор бросил взгляд на барометр и сразу понял, что значат эти завывания.

- Мы опускаемся, Самуэль? - спросил Кеннеди.

- Да,- сказал Фергюссон.

"Черт возьми!" - подумал Джо.

Через четверть часа "Виктория" была меньше чем в ста пятидесяти футах от земли, но, к счастью, ветер несколько усилился.

А всадники неслись во всю прыть, и вскоре прогремел залп из их мушкетов.

- Не попали, дуралеи! - воскликнул Джо.- Но, кажется, следует держать этих негодяев на приличном расстоянии,- добавил он и, целясь в скачущего впереди всадника, выстрелил. Тот скатился с лошади; товарищи его остановились, и благодаря этому "Виктория" несколько опередила своих врагов.

- Они осторожны,- заметил Кеннеди.

- Да, но потому, что не сомневаются в успехе,- сказал Фергюссон,- и, конечно, им удастся захватить нас, если мы спустимся еще ниже. Необходимо во что бы то ни стало подняться!

- Что же еще выбросить? - спросил Джо.

- Весь пеммикан, какой только остался. Все-таки избавимся еще фунтов от тридцати.

- Есть, мистер Самуэль! - ответил Джо, выполняя приказ.

Корзина, почти касавшаяся земли, в этот миг поднялась. У дикарей вырвался крик ярости. Но через каких-нибудь полчаса "Виктория" опять стала быстро снижаться; очевидно, газ уходил через трещины оболочки. Вскоре корзина снова стала задевать за землю. Негры бросились к ней. Но "Виктория", как это обычно бывает, ударившись о землю, подскочила вверх и, только пролетев еще с милю, снова стала падать.

- Да неужели нам не удастся вырваться?!- с бешенством воскликнул Кеннеди.

- Джо, бросай наш запас водки! - крикнул Фергюссон.- Бросай инструменты, бросай все, имеющее какой-либо вес! Бросай даже наш последний якорь! Это необходимо!

Джо стал срывать и кидать барометры, термометры, но всего этого было мало, и "Виктория", на минуту подпрыгнув, снова начала опускаться на землю. Негры мчались к ней и были уже шагах в двухстах.

- Бросай оба ружья!- крикнул доктор.

- Но уж не раньше, чем выпалим из них! - воскликнул охотник.

И четыре выстрела, направленные в гущу всадников, раздались один за другим. Четыре негра свалились на землю под бешеные, неистовые крики остальной шайки.

Сброшенные ружья дали возможность "Виктории" снова подняться, и тут она, словно колоссальный упругий мяч, отскакивая от земли, начала делать огромные прыжки.

Странное зрелище! Трое несчастных пытаются уйти от своих врагов, делая гигантские шаги, и, точно Антей, набираются новых сил от прикосновения к земле!

Но это ужасное положение должно было кончиться! Приближался полдень. "Виктория" вся как-то съежилась, вытянулась; дряблая ее оболочка развевалась, складки тафты, шурша, терлись друг о друга.

- Бог покинул нас! - вырвалось у Кеннеди.- Нам неминуемо предстоит свалиться.

Джо молча посмотрел на Фергюссона.

- Нет! - проговорил доктор.- Мы можем еще сбросить больше ста пятидесяти фунтов.

- Что же именно? - спросил Кеннеди, у которого в голове мелькнула страшная мысль, что его друг сошел с ума.

- Корзину! - ответил Фергюссон.- А сами уцепимся за сетку и так, держась за неё, достигнем Сенегала. Скорей же! Скорей за дело!

Отважные люди без колебания ухватились и за этот способ спасения. Как сказал доктор, они вцепились в петли сетки. Джо, держась за сетку одной рукой, другой перерезал веревки, на которых висела корзина, и она упала в то мгновение, когда "Виктория" окончательно опускалась вниз.

- Ура! Ура!- закричал Джо, когда облегченный шар сразу подпрыгнул вверх футов на триста.

Всадники изо всех сил гнали своих лошадей, которые почти распластались по земле, но "Виктория", попав в благоприятное воздушное течение, опередила их и быстро неслась к холму, вырисовывавшемуся на западе. Для путешественников это было выгодно: они перелетели через холм, а шайке их преследователей пришлось объехать его с северной стороны.

Три друга продолжали крепко держаться за сетку. Они умудрились связать под собой висевшие веревки, и получилось нечто вроде большого свободного кармана. Перелетев через холм, доктор радостно закричал:

- Река! Река! Сенегал!

В самом деле, в каких-нибудь двух милях от них могучая река катила свои бурные, воды. Ее противоположный берег, низкий и цветущий, сулил им верное убежище и был удобен для спуска.

- Еще четверть часа - и мы спасены! - радостно сказал Фергюссон.

Но, увы, их полету не суждено было кончиться так благополучно. "Виктория", теряя свой последний водород, все больше и больше снижалась. Она летела теперь, над совершенно бесплодной местностью. Отлогие склоны чередовались с каменистыми равнинами. Кое-где лишь виднелись жалкие кустики и густая, совершенно высохшая под жгучими лучами солнца трава.

"Виктория", несколько раз коснувшись земли, снова поднималась, но скачки ее с каждым разом делались все ниже и короче. И вдруг она зацепилась верхней частью своей сетки за ветки одиноко стоявшего среди пустыни баобаба.

- Ну, теперь конец! - проговорил Кеннеди.

- И всего в ста шагах от реки,- добавил Джо.

Трое несчастных воздухоплавателей спустились на землю, и доктор побежал со своими товарищами к Сенегалу. От реки несся неимоверный шум. Дойдя до берега, доктор догадался, что это был Гуинский водопад. Кругом не было ни единой лодки, ни единого живого существа.

Сенегал, в этом месте шириной в две тысячи фунтов, с оглушительным шумом низвергался с высоты ста пятидесяти футов. Река текла с востока на запад, а линия скал, преграждавших ей путь, тянулась с севера на юг. Волны разбивались об огромные утесы причудливой формы, напоминавшие чудовищных допотопных животных. Было совершенно очевидно, что перебраться через эту бездну немыслимо.

У Кеннеди невольно вырвался, жест отчаяния. Но энергичный и отважный Фергюссон и тут нашелся.

- Не все еще потеряно! - воскликнул он.

- Так я и знал!- отозвался Джо, ни на минуту не перестававший верить в своего доктора.

При виде сухой травы в голове Фергюссона мелькнула смелая мысль. "Да,- сказал он себе,- это единственное, что может спасти нас", и сейчас же повел своих товарищей обратно к оболочке шара.

- Этим бандитам не доскакать до нас раньше чем через час,- начал Фергюссон,- нам нельзя терять ни минуты. Соберите как можно больше сухой травы,- мне ее понадобится по крайней мере фунтов сто.

- Зачем она тебе?- поинтересовался Кеннеди.

- Раз у меня нет газа,- что ж, я перелечу через реку при помощи нагретого воздуха!

- Ах, Самуэль, ты поистине великий человек!- воскликнул Кеннеди.

Тут Джо и Кеннеди немедленно принялись за работу, и вскоре целый стог сена вырос у баобаба, Фергюссон же начал с того, что выпустил из шара через клапан весь остаток водорода, а затем увеличил отверстие внизу оболочки, срезав нижнюю часть шара. Закончив приготовления, он нагреб под отверстие некоторое количество сухой травы и зажег ее.

Чтобы наполнить шар нагретым и, следовательно, легким воздухом, требуется немного времени; температуры в 100ш достаточно, чтобы наполовину уменьшить вес содержащегося в нем воздуха, разрежая его. И вскоре "Виктория" начала все больше и больше округляться, благо в сухой траве не было недостатка и доктор усердно ее подбрасывал.

Было без четверти час.

В этот момент показался на севере, не дальше чем в двух милях, отряд преследователей. Уже доносились их крики и громкий топот мчавшихся галопом коней.

- Через двадцать минут они будут здесь,- проговорил Кеннеди.

- Джо! Травы! Еще травы!- крикнул Фергюссон.- И через десять минут мы будем в воздухе!

- Извольте, мистер Самуэль!

"Виктория" была уже на две трети наполнена нагретым воздухом.

- Ну, а теперь, друзья мои,- сказал доктор,- давайте снова уцепимся за сетку.

- Есть! - отозвался охотник.

Минут через десять толчки шара показали, что он вот-вот поднимется.

Всадники уже приближались, они были всего шагах в пятистах.

- Держитесь крепче! - крикнул Фергюссон.

- Не бойтесь за нас, мистер Самуэль! Не бойтесь!

Тут доктор ногой подбросил в костер еще некоторое количество сухой травы, и "Виктория", окончательно наполнившись, быстро стала подниматься, задевая по пути за ветви баобаба.

- Полетели!- радостно закричал Джо.

Как бы в ответ на это, раздался залп из мушкетов, и одна из пуль задела плечо Джо. Но Кеннеди, нагнувшись, одной рукой выстрелил из своего карабина, и еще один враг свалился на землю. Дикари яростно вопили при виде поднимавшейся ввысь "Виктории". Но она, захваченная на высоте восьмисот футов сильным воздушным течением, раскачиваясь, уже неслась через Сенегал. Отважный доктор и его товарищи смотрели вниз, на бушующий под ними водопад.

Через десять минут бесстрашные аэронавты в глубоком молчании начали спускаться к противоположному берегу Сенегала.

Там стояло человек десять, одетых во французскую военную форму,- удивленных, восхищенных, испуганных. Можно представить себе, до чего их ошеломило появление "Виктории", поднимавшейся с того берега. Они были недалеки от того, чтобы увидеть в этом спускавшемся с небес шаре чудо. Но их начальники, лейтенант морской пехоты и мичман, знали из европейских газет о смелой экспедиции доктора Фергюссона и сейчас же поняли, что происходит.

Между тем "Виктория", понемногу теряя подъемную силу, стала снижаться со своими смельчаками-воздухоплавателями, вцепившимися в ее сетку. Казалось сомнительным, чтобы она могла достигнуть земли. И вот французы бросились в реку и подхватили трех англичан в тот момент, когда "Виктория" свалилась в воду в нескольких саженях от левого берега Сенегала.

- Доктор Фергюссон? Не правда ли? - крикнул лейтенант.

- Он самый и два его друга,- спокойно ответил доктор.

Французы на руках вынесли путешественников из реки, а "Виктория", съежившись, понеслась, словно огромный пузырь, по мчавшимся водам Сенегала и вместе сними исчезла в Гуинском водопаде.

- Бедная "Виктория"! - воскликнул Джо.

На глазах доктора блеснули слезы, которых он не мог сдержать. Он протянул руки двум друзьям своим, и те, охваченные волнением, бросились в его объятия...

Глава сорок четвертая

Заключение.- Протокол.- Французские учреждения.- Мединский военный пост.- Пароход "Базилика".- Сен-Луи.- Английский фрегат.- Возвращение в Лондон.

Французы, находившиеся на берегу, принадлежали к экспедиции, посланной сюда сенегальским губернатором. То были два офицера - лейтенант морской пехоты Дюфрэс и мичман Родамель,- один сержант и семеро солдат.

Проведя два дня в поисках наиболее удобного места для устройства военного поста в местности Гуина, они стали очевидцами прибытия доктора Фергюссона.

Нетрудно себе представить, какой горячий прием был оказан трем путешественникам. Их обнимали, поздравляли. Французы, на глазах которых завершился отважный перелет, тем самым становились свидетелями прибытия Самуэля Фергюссона на Гуинский водопад. Потому-то доктор и обратился к лейтенанту Дюфрэсу с просьбой официально удостоверить этот факт.

- Надеюсь, вы не откажетесь поставить свое имя под протоколом?- спросил он.

- К вашим услугам, доктор Фергюссон,- с жаром ответил лейтенант Дюфрэс.

Французы тотчас же отвели англичан на свой временный пост, находившийся неподалеку, на берегу Сенегала. Здесь их окружили вниманием, заботами, накормили обильным обедом. Тут же был составлен и подписан следующий протокол, находящийся и поныне в архиве Лондонского географического общества:

"Мы, нижеподписавшиеся, заявляем, что сего числа были очевидцами появления на воздушном шаре доктора Фергюссона и его двух спутников, Ричарда Кеннеди и Джозефа Вильсона, державшихся за сетку этого шара. Самый воздушный шар упал в реку Сенегал всего в нескольких метрах от нас и, унесенный течением, исчез в Гуннском водопаде. В удостоверение вышесказанного мы и подписываем совместно с названными лицами настоящий протокол.

Гуинский водопад.

24 мая 1862 года.

Самуэль Фергюссон. Ричард Кеннеди.

Джозеф Вильсон.

Лейтенант морской пехоты Дюфрэс.

Мичман Родамель.

Сержант Дюфэ.

Солдаты: Флиппо, Мейер, Пелисье, Лоруа,

Расканье, Гильон, Дебель".

Так закончился удивительный перелет доктора Фергюссона и его славных товарищей - перелет, засвидетельствованный очевидцами. Теперь они были в кругу друзей, среди мирных туземных племен, имевших частые сношения с местными французскими учреждениями.

Путешественники прибыли на берег Сенегала в субботу 24 мая, а уже 27 мая отправились на Мединский военный пост, расположенный несколько севернее, на берегу Сенегала.

Здесь французские офицеры встретили их тоже с распростертыми объятиями и оказали им самое широкое гостеприимство. Фергюссон и его товарищи в тот же день сели на маленький пароходик "Базилика", спускавшийся вниз по течению к устью Сенегала. Через две недели, 10 июня, трое друзей прибыли в Сен-Луи, где местный губернатор, устроил им торжественный прием.

За это время они совершенно оправились от пережитых волнений и усталости. Джо не переставал повторять:

- Если хорошенько подумать, это было довольно-таки скучное путешествие. По правде сказать, я не посоветовал бы предпринимать подобный перелет любителю сильных ощущений. Под конец он становится скучным, и не будь приключений на озере Чад и на Сенегале, пожалуй, можно было помереть с тоски.

Из Сен-Луи отходил английский фрегат, который и взял на борт путешественников. Они высадились в Портсмуте 25 июня, а на следующий день были в Лондоне.

Мы не станем описывать прием, оказанный аэронавтам Лондонским географическим обществом, и встретивший их всеобщий восторг.

Вскоре после чествования Кеннеди уехал к себе в Эдинбург, не позабыв, конечно, взять с собой знаменитый свой карабин. Дику не терпелось поскорее успокоить свою старую экономку.

Фергюссон с верным Джо остались все такими же, какими мы знали их, но в их отношениях незаметно для них самих появилось что-то новое - они стали друзьями.

Все газеты не только Англии, но и всей Европы были переполнены самыми восторженными отзывами об отважных аэронавтах. А газета "Дейли телеграф", напечатавшая лишь краткое описание их перелета, разошлась в этот день в количестве девятисотсемидесяти семи тысяч экземпляров.

Доктор Фергюссон сделал доклад о своей воздушной экспедиции в Лондонском географическом обществе; медаль за самое замечательное исследование в 1862 году была присуждена доктору Фергюссону и обоим его спутникам.

Экспедиция доктора Фергюссона, во-первых, подтвердила самым точным образом все факты, установленные его предшественниками - Бартом, Бёртоном, Спиком и другими, все съемки, сделанные ими. Экспедиции же, недавно предпринятые Спиком и Грантом, Хейглином и Мунцингером к истокам. Нила и в Центральную Африку, вскоре дадут нам возможность проверять открытия, сделанные самим доктором Фергюссоном на огромном пространстве Африканского континента между четырнадцатым и тридцать третьим градусами восточной долготы.

1863 г.

Жюль Верн - Пять недель на воздушном шаре (Cinq semaines en ballon). 5 часть., читать текст

См. также Жюль Верн (Jules Verne) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :