Жюль Верн
«Маяк на краю света. 2 часть.»

"Маяк на краю света. 2 часть."

Шлюпка причалила. Он едва успел отскочить назад и спрятаться в самом темном углу пещеры, за кучей парусов и шестов, которые должны были остаться здесь, так как их не взяли на шхуну.

Васкец решил дорого продать свою жизнь, если его накроют, и собирался пустить в дело револьвер, с которым он не расставался; но все-таки их было трое против одного.

В пещеру вошли только двое, Каркант и плотник Варгас. Конгра с ними не было.

Каркант нес зажженный факел и стал отбирать вместе с Варгасом разные предметы, которыми пираты хотели пополнить груз шхуны.

Они разговаривали между собой:

- Вот и семнадцатое февраля, пора сниматься с якоря.

- Ну и снимемся, - отвечал Каркант.

- Завтра?

- Я думаю, завтра. Ведь все готово.

- Еще какая-то будет погода! - заметил Варгас.

- Да. Сегодня серенький день. Впрочем, пожалуй, тучи разойдутся.

- Только бы погода не задержала нас дней на десять, на восемь...

- Да, - сказал Каркант, - тогда мы, чего доброго, встретимся с крейсером.

- Ни за что... ни... ни! - воскликнул Варгас. - Мы не можем справиться с военным судном.

- Но оно-то с нами справится! - возразил ему Каркант и подкрепил свою речь выразительным проклятием.

- Как бы мне хотелось поскорее быть милях в ста отсюда, в открытом море! - сказал товарищ.

- Говорю тебе - завтра выйдем в море. Останемся разве лишь в том случае, если ветер будет такой, что снес бы рога с головы лани.

Васкец слушал, едва переводя дух. Каркант и Варгас прохаживались взад и вперед по пещере с факелами в руках. Они разбирали вещи, откладывали некоторые из них в сторону. Иногда они подходили так близко, что Васкец, протянув руку, мог бы выстрелить в грудь одному из них почти в упор.

Они оставались в пещере с полчаса. Наконец Каркант позвал оставшегося у шлюпки товарища и с его помощью перетащил тюк.

Затем он заглянул в последний раз в пещеру.

- Жалко оставлять так много! - сказал Варгас.

- Ничего не поделаешь, - отвечал Каркант. - Ах, если бы шхуна была вместимостью триста тонн!.. Но мы взяли все наиболее ценное. Я уверен, что нас и в будущем ожидает богатая добыча...

С этими словами они вышли из пещеры, и шлюпка скоро скрылась за стрелкой берега.

Тогда вышел и Васкец и пошел в свое убежище.

Итак, через двое суток он останется вовсе без съестных припасов.

Разбойники, уезжая, наверно, возьмут с собой и все припасы, хранившиеся в складах маяка, и Васкец ничего не найдет и там. До прихода рассыльного судна остается еще две недели. Как протянуть это время?

Положение было не из завидных. Ни храбрость, ни энергия тут не могли помочь. Оставалось одно: откапывать в буковом лесу коренья или ловить в заливе рыбу. Но и на это можно было решиться только тогда, когда уйдет шхуна. Если же она останется близ Острова Штатов еще несколько дней, Васкец свалится от голода в своем гроте у мыса Сан-Хуан.

Между тем тучи все надвигались. На востоке небо заволоклось темными багровыми облаками. Ветер усиливался и превращался в шквал, поднявший на поверхности моря огромные волны с пенящимися гребнями. Волны эти вот-вот готовы были разбиться о скалы мыса.

Если буря не стихнет, шхуна не сможет выйти завтра утром...

Наступил вечер, а погода не переменилась. Шторм, пожалуй, даже усилился. Это была не гроза. Грозы хороши тем, что продолжаются всего несколько часов. Цвет неба и моря, быстро несущиеся под напором ветра облака, шум вздымаемых против течения и разбивающихся о рифы волн -все предвещало сильную бурю. Васкец был опытный моряк; он не мог ошибаться.

Барометр в помещение маяка наверно предсказывал бурю.

Несмотря на яростный ветер, Васкец не остался в своем гроте. Он ходил по берегу и пытливо всматривался во все более и более покрывавшийся тучами горизонт. Вдруг при последних лучах заходящего солнца Васкец заметил в открытом море какую-то двигавшуюся черную массу.

- Корабль! - воскликнул он. - Корабль, который, кажется, идет к острову!

Действительно, с востока шел корабль, намереваясь войти в пролив или обогнуть остров с южной стороны.

Шторм между тем разыгрался вовсю. Это был уже не простой порыв ветра, а один из тех ураганов, во время которых гибнут самые крупные суда: если ветер застигнет их не в открытом море, а вблизи берега, им редко удается спастись, и они разбиваются о скалы.

- Эти негодяи не зажигают огня на маяке! - пробормотал Васкец. -

Очевидно, капитан знает о существовании маяка, но не видит его! Он не видит, что берег всего в расстоянии нескольких миль, и корабль разобьется о подводные скалы.

Да! По вине Конгра и его товарищей судну угрожало крушение. С верхушки маяка, конечно, заметили корабль, который не мог привести парусов к ветру, а должен был убегать от волны. Не видя маяка, который он безнадежно искал на западе, капитан не мог ни войти в пролив Лемера, ни обогнуть мыса Севераль и обойти остров с южной стороны. Самое большое через полчаса корабль должен был разбиться о подводные скалы у входа в Эльгорскую бухту...

Буря все свирепела. Ночь и весь следующий день обещали быть ужасными, так как шторм не мог успокоиться в один сутки.

Васкец и не думал о возвращении в свой грот. Взгляд его не мог оторваться от горизонта. В темноте уже нельзя было различить самый корабль, и лишь иногда меж валами виднелись его сигнальные огни. Управлять рулем при таком бешеном ходе было немыслимо. Может быть, у судна не уцелели даже мачты. Паруса, конечно, были закреплены; при таком ветре самое большее можно было оставить фор-стеньга-стаксель. Судя по тому, что на судне были только красные и зеленые огни, Васкец заключил, что оно парусное; если бы это был пароход, на стакселе фока был бы зажжен белый огонь. Без машины же бороться с ветром еще труднее.

Васкец в отчаянии ходил по берегу взад и вперед, не зная, как предупредить кораблекрушение. Надо было бы зажечь огонь на маяке. Васкец обращался к Эльгорской бухте, тщетно простирая руки к маяку. Но на маяке не было огня вот уже скоро два месяца, не зажгут его и сегодня, и корабль погибнет с пассажирами и грузом у скал мыса Сан-Хуан.

Вдруг Васкеца осенила мысль. Может быть, судну еще можно избежать гибели, если капитан заметит близость берега. Даже если не удастся привести судно к ветру, можно хоть немного изменить курс и не наскочить на берег, вся длина которого от мыса Сан-Хуан до стрелки Севераль не более восьми миль. А там - впереди уже будет открытое море...

На берегу валяется много выброшенных морем обломков погибших кораблей.

Можно сложить их в костер, набросать туда сухих водорослей и зажечь, а ветер раздует пламя. Если корабль будет даже в расстоянии всего одной мили от берега, то, завидев огонь, он еще успеет уберечься.

Васкец поспепшо начал таскать на конец мыса обломки дерева и сухие водоросли. Вот костер готов. Сейчас он запылает...

Но уже было поздно... Во мраке появилась вдруг какая-то громада. Высоко взлетев на исполинских волнах, она неудержимо стремилась вперед. Не успел Васкец даже вскрикнуть, как масса на всем ходу налетела на гряду рифов.

Раздался страшный треск, послышалось несколько отчаянных криков, потом все смолкло... Слышен был только свист ветра да рев бьющихся о берег волн.

Глава десятая - ПОСЛЕ КОРАБЛЕКРУШЕНИЯ

Буря продолжала бушевать и на следующее утро. Море, насколько охватывал глаз, было все покрыто пеной. У мыса белые гребни волн вздымались на высоту семи метров, и ветер переносил их брызги через прибрежные утесы. Порывы ветра и волны отлива сталкивались в Эльгорской бухте со страшной силой.

Никакое судно не могло бы войти в бухту или выйти из нее при таких условиях.

Хмурое небо предвещало мало хорошего; шторм мог затянуться на несколько дней; вблизи Магелланова нролива такие бури не редкость.

Шхуна не могла, конечно, сняться с якоря. Легко представить себе злобу, овладевшую Каркантом и его бандой.

Вот какая картина представилась глазам Васкеца, когда он проснулся среди целого вихря песку.

Потерпевший корабль лежал шагах в двухстах на северном откосе мыса. Это было трехмачтовое судно тонн пятьсот водоизмещением. Неизвестно, вынужден ли был сам капитан снять мачты или они сломались во время крушения, только рангоута как не бывало. На поверхности моря не было видно никаких обломков, но силой ветра их могло отбросить в глубь Эльгорской бухты; в таком случае Контр уже знал, что какое-то судно разбилось о рифы мыса Сан-Хуан.

Васкец шел вперед, осторожно осматриваясь, нет ли кого-нибудь из разбойников у входа в бухту.

Скоро он достиг места катастрофы; обошел разбившееся судно и прочел на корме надпись: "Столетие" ("Century"), Мобил.

Итак, это было американское парусное судно, вышедшее из столицы штата Алабама, на берегу Мексиканского залива.

Экипаж и груз "Столетия" погибли безвозвратно, а от корабля остался лини" один остов. Киль распался на две части. Волны разбросали весь груз. На выступивших из-под воды рифах валялись обломки корабельной обшивки, набора, шестов, рей. На берегу лежали ящики, тюки, бочонки.

Остов "Столетия" покоился на берегу, и Васкец без труда пробрался в него.

Тут глазам его представилась картина полного разрушения. Волны разбили палубу, каюты, бак, шканцы, рубку. Удар корабля о подводные рифы довершил разрушение.

Из экипажа не спасся, по-видимому, никто, - не офицеры, ни матросы.

Васкец громко крикнул, но ответа не получил. Он прошел в трюм, но не нашел там ни одного трупа. Несчастных или унесло волнами, или они утонули в тот момент, когда "Столетие" разбилось о скалы.

Васкец снова вышел на берег, убедился, что ни Конгр, ни кто-либо из его товарищей не приближаются к месту кораблекрушения, и дошел, несмотря на порывы ветра, до конца мыса Сан-Хуан.

- Возможно, - говорил он себе, - что я отыщу и спасу кого-нибудь из экипажа "Столетия".

Однако он никого не нашел и, вернувшись на побережье, стал внимательно осматривать выброшенные волнами обломки корабля.

"Может быть, найду хоть ящик с консервами, которые обеспечат мне существование на две-три недели", - думал он.

Действительно, он нашел выброшенные морем на берег бочонок и ящик. На них сохранились надписи, из которых видно было, что в ящике - сухари, а в бочонке - солонина. Итак, Васкец был обеспечен по крайней мере на два месяца хлебом и мясом.

Он перенес в свой грот сначала ящик, затем бочонок, потом снова побежал на мыс, чтобы осмотреть бухту. Контр не мог не знать о кораблекрушении.

Накануне ночью он должен был заметить с башни маяка, что какое-то судно идет к берегу. Так как шхуна не могла еще выйти в море, то пираты, конечно, должны были явиться в Эльгорскую бухту поживиться добычей. Не упустят же они, в самом деле, такого случая: ведь среди обломков могут найтись ценные предметы.

Ветер чуть не свалил Васкеца с ног, когда он дошел до угловых береговых утесов.

При таком сильном встречном ветре шхуна не могла уйти дальше мыса Сан-Хуан и лишена была возможности выйти в море.

Вдруг в короткий момент затишья до слуха Васкеца донесся крик, скорее даже слабый стон, призыв о помощи.

Васкец побежал на крик к той неглубокой пещере, где он приютился в первый раз.

Едва он сделал пятьдесят шагов, как заметил у подножия скалы человека.

Несчастный лежал и только шевелил рукой, как бы прося помощи.

Васкец вмиг очутился около него.

Лежавшему на песке человеку можно было дать лет тридцать-тридцать пять.

Он был крепкого телосложения, и на нем был костюм моряка. Лежал он на правом боку, с закрытыми глазами, тяжело дыша и по временам вздрагивая. Ран как будто у него не было, и на платье не заметно было пятен крови.

- Человек, - вероятно, единственный, уцелевший из экипажа "Столетия", -

не слышал, как к нему подошел Васкец. Бывший сторож наклонился над ним, положил на грудь руку. Больной сделал усилие, чтобы приподняться, и снова беспомощно упал на песок. Он только открыл глаза и успел еще раз сказать:

- Помогите!..

Васкец опустился рядом с ним на колени, осторожно прислонил его к скале и повторил:

- Я здесь, здесь, друг мой... Взгляните на меня!.. Я вас спасу...

Несчастный протянул было ему руку, но от слабости снова лишился сознания.

Надо было как можно скорее оказать ему помощь.

"Только бы не поздно", - думал Васкец.

Прежде всего надо было перенести его в грот. Разбойники могли явиться сюда каждую минуту на шлюпке, морем, или пешком, по берегу.

Он взвалил бесчувственное тело себе на спину, прошел метров двести до ущелья, проник в пещеру, положил там больного на одеяло, а под голову ему подложил свернутую одежду.

Потерпевший крушение еще не успел прийти в себя, но дыхание его стало уже ровнее. Васкец опасался, нет ли у него перелома рук или ног, ведь это было очень возможно, так как его, вероятно, ударило о рифы. Что тогда делать, как помочь? Васкец ощупал его члены, но переломов, к счастью, не обнаружил.

Переодев его в сухое платье, найденное в пещере пиратов, Васкец влил ему в рот воды с несколькими каплями водки и растер ему грудь.

Больше он ничего не мог сделать.

Наконец больной пришел в себя, даже приподнялся и, взглянув на поддерживавшего его Васкеца, попросил уже несколько более твердым голосом:

- Пить... пить...

Васкец протянул ему чашку с водой и водкой.

- Ну что, лучше? - спросил Васкец.

- Да! Да! - отвечал пострадавший.

Потом, словно что-то смутно припоминая, он спросил, слабо пожимая руку своего спасителя, по-английски:

- Вы... здесь?.. Где я?..

- Вы здесь в безопасности, - отвечал ему Васкец на том же языке. - Я вас нашел на берегу, после крушения "Столетия".

- Ах да, помню, "Столетие"!..

- Как ваше имя?

- Дэвис... Джон Дэвис...

- Капитан трехмачтового судна?

- Нет, старший офицер!.. А другие?..

- Все погибли, - отвечал Васкец. - Вы единственный, спасшийся при кораблекрушении!

- Все?..

- Все?..

Это сообщение подействовало на Дэвиса угнетающим образом. Как? Он один остался в живых? Каким образом это случилось? Он понял, что обязан своим спасением вот этому заботливо склонившемуся над ним незнакомцу.

- Благодарю!.. - сказал он, и на глазах у него навернулись слезы.

- Вы голодны?.. Хотите поесть?.. Съешьте немного мяса и сухарей! -

предложил Васкец.

- Нет, нет, дайте мне еще пить!

Вода с примесью водки освежила Джона Дэвиса, и он стал отвечать на все вопросы.

Вот что он рассказал вкратце.

Двадцать дней назад трехмачтовое судно "Столетие", пятьсот пятьдесят тонн водоизмещением, вышло из американского порта Мобил. Экипаж состоял из капитана Гарри Стюарта, старшего офицера Джона Дэвиса, десяти человек матросов, юнги и кока. Груз состоял из никеля и мелких товаров, предназначенных для Мельбурна, в Австралии. До пятьдесят пятого градуса южной широты плавание по Атлантическому океану шло благополучно; но тут корабль был настигнут бурей. Чуть ли не первым порывом ветра сломало бизань-мачту (Бизань-мачта - задняя мачта.), и сорвало паруса. Вслед за тем огромная волна, прокатившись по палубе, снесла ют и увлекла в море двух матросов, которых так и не удалось спасти.

Капитан Стюарт рассчитывал укрыться за Островом Штатов, в проливе Лемера. Он был уверен, что находится вблизи него, так как днем определил местонахождение судна по карте. Этот путь казался ему наилучшим для того, чтобы обогнуть мыс Горн и повернуть затем к берегам Австралии.

Ночью порывы ветра усилились. Закрепили все паруса, кроме фока и фор-марселя, и судно стало убегать от бури.

Капитан думал, что он еще в двадцати милях от острова и, рассчитывая на маяк, не видел опасности. Он надеялся, что успеет уклониться в сторону и войти в пролив Лемера, не разбившись о рифы мыса Сан-Хуан.

Итак, "Столетие" шло с попутным ветром. Гарри Стюарт был уверен, что увидит маяк за час до приближения к нему, так как он должен освещать море на пространстве десяти миль.

Но он так и не увидел света маяка. Он думал, что находится еще далеко от острова, а между тем корабль ударился вдруг со страшной силой о скалу.

Три матроса, работавшие у рангоута, исчезли вместе с грот- и фок-мачтами.

Корпус корабля дал трещину; капитана, старшето офицера и оставшихся еще в живых матросов выбросило за борт, и их поглотило море.

Так погибло вместе со всем грузом и экипажем "Столетие". Только старший офицер, Джон Дэвис, спасся благодаря Васкецу.

Дэвис не мог понять, у какого побережья разбилось его судно.

- Где мы находимся? - спросил он у Васкеца.

- На Острове Штатов.

- На Острове Штатов? - удивился Джон Дэвис.

- Да, на Острове Штатов, - продолжал Васкец, - у входа в Эльгорскую бухту.

- А маяк?

- Не был зажжен.

Пораженный этим сообщением, Джон Дэвис ожидал объяснения от Васкеца, но тот вдруг встал и прислушался. Ему почудился шум, и он хотел узнать, не разбойники ли это пришли.

Он пробрался ползком между скал и окинул взглядом все побережье до мыса Сан-Хуан.

Крутом все было пусто. Ветер продолжал яростно дуть. Волны бешено бились. Грозные тучи заволакивали и без того мрачный горизонт.

Шум, который слышал Васкец, произошел от разрушения "Столетия". Корма остова перевернулась под напором ветра. Проникнув внутрь, ветер покатил судно дальше по берегу. Оно катилось, как огромная бочка с проломанным дном, и разбилось вконец о береговые утесы. На покрытом обломками месте крушения остались лишь вторая половина трехмачтового судна.

Васкец вернулся в грот и лег рядом с Джоном Дэвисом. Старший офицер

"Столетия" мало-помалу приходил в себя. Он собирался даже встать и, опираясь на руку товарища, выйти на берег, но Васкец отговорил его. Тогда Джон Дэвис опять спросил, почему в прошлую ночь не было огня на маяке.

Васкец рассказал ему, что произошло в Эльгорской бухте семь недель назад. Недели две после ухода "Санта-Фе" все шло благополучно; он, Васкец, и его товарищи, Фелипе и Мориц, которым была поручена охрана маяка, правильно поддерживали огонь по ночам. Несколько кораблей прошли за это время мимо острова, сигнализировали и получили ответ на свои сигналы.

Но 26 декабря, около восьми часов вечера, у входа в бухту появилась шхуна. Васкец, наблюдая за нею с верхней галереи маяка, видел, как она вошла в бухту. Шхуна направлялась уверенно, и не могло быть сомнения, что дорога хорошо известна капитану...

Войдя в малую бухточку, она стала на якорь у подножия маяка.

Тогда Фелипе и Мориц вышли навстречу, чтобы предложить свои услуги капитану, и, беззащитные, были предательски убиты бандитами.

- Несчастные! - воскликнул Джон Дэвис...

- Да!.. Бедные, бедные друзья! - повторил Васкец, горе которого при этом воспоминании воскресло с новой силой.

- А вы, Васкец? - спросил Джон Дэвис.

- Стоя на галерее, я слышал крики товарищей... Я понял что произошло, понял, что шхуна принадлежит пиратам... Нас было только трое. Двоих разбойники убили, о третьем, думал я, они беспокоиться не станут.

- Как вам удалось спастись? - спросил Джон Дэвис.

- Я быстро спустился по лестнице маяка, - отвечал Васкец, - взял из своей комнаты немного съестных припасов и кое-какие вещи, убежал раньше, чем экипаж шхуны успел высадиться на берег, и спрятался в этой части побережья...

- Негодяи... негодяи!.. - повторял Джон Дэвис. - Значит, они завладев маяком, нарочно не зажигают огня? Они - виновники гибели "Столетия", моего капитана и товарищей!

- Да, они хозяйничают на маяке, - сказал Вас-кец. - Случайно я подслушал разговор атамана с одним из них, и мне известны их планы.

Джон Дэвис узнал, что эти грабители, уже несколько лет назад поселившиеся на Острове Штатов, заманивали на скалы корабли, убивали моряков, которым удавалось спастись, а ценные части груза, выкинутого морем, складывали в пещере, в ожидании, что Конгр захватит какое-нибудь судно. Но вот начали строить маяк. Шайка вынуждена была оставить Эльгорскую бухту и спастись на мысе Сан-Бартелеми, на другом конце Острова Штатов, спрятавшись так, чтобы никто не подозревал о ее существовании.

Полтора месяца назад, когда работы были окончены, она вернулась уже на шхуне, которую бурей прибило к мысу Сан-Бартелеми и экипаж которой погиб.

- А почему шхуна до сих пор не ушла вместе с пиратами? - спросил Дэвис.

- Потому что у нее были серьезные повреждения, которые пришлось исправлять. Но я знаю наверно, Дэвис, что теперь все повреждения исправлены, шхуна нагружена и должна была выйти сегодня утром.

- В каком направлении?

- В направлении Тихоокеанских островов, где бандиты рассчитывают безнаказанно продолжать свои подвиги.

- Шхуна не может выйти, пока не утихнет шторм...

- Разумеется, - согласился Васкец, - а между тем буря может продолжаться неделю и задержит ее.

- А пока пираты здесь, не будет огня на маяке?

- Не будет, Дэвис.

- И другие корабли могут погибнуть, как погибло "Столетие"?

- К сожалению, да.

- Разве нет способа подать кораблям сигнал, что они приближаются к берегу?

- Можно зажечь костер на краю мыса Сан-Хуан. Я сделал эту попытку, чтобы спасти "Столетие", Дэвис, попробовал развести костер из сухих обломков и водорослей. Но ветер был так силен, что это не удалось мне.

- Вам не удалось, Васкец, но теперь мы вдвоем сделаем это, - решительно сказал Джон Дэвис. - Корабельных обломков здесь много, среди них - увы! -

обломки и моего бедного "Столетия". Ведь если шхуна не уйдет, проходящие суда не будут видеть огня на маяке Острова Штатов и тоже могут потерпеть крушение.

- Во всяком случае, - заметил Васкец, - Конгр и его банда не заживутся на острове долго. Шхуна снимется с якоря, лишь только погода переменится к лучшему.

- Почему вы так думаете? - спросил Джон Дэвис.

- Пираты знают, что скоро должна прибыть вторая смена сторожей.

- Вторая смена?

- Да, сегодня восемнадцатое февраля, а они должны прибыть в начале марта.

- Сюда придет корабль?

- Да, рассыльное судно "Санта-Фе" должно прийти из Буэнос-Айреса около десятого марта, а может быть, и раньше.

Тут Дэвис высказал ту же мысль, которая все время была у Васкеца.

- Ах, тогда дело меняется! - воскликнул он. - Пусть бы буря продолжалась подольше, чтобы эти негодяи не успели уйти из Эльгорской бухты до прибытия "Санта-Фе".

Глава одиннадцатая - ГРАБИТЕЛИ ВЫБРОШЕННЫХ МОРЕМ ОСТАТКОВ КОРАБЛЕКРУШЕНИЙ

Их было человек двенадцать, с Конгром и Каркантом во главе. Хищный инстинкт привел их на розыски добычи.

Накануне, незадолго до захода солнца, Каркант заметил с высоты маяка идущее с востока трехмачтовое судно. Контр предполагал, что оно идет с попутным ветром в пролив Лемера или ищет прикрытия за западным берегом острова. Пока было светло, он следил за движением корабля, а когда стемнело, различал его огни. Он заметил, что судно потеряло почти все свои мачты и, вероятно, скоро должно было разбиться окончательно. Если бы Конгр зажег огонь на маяке, всякая опасность для судна исчезла бы. Он этого, конечно, не сделал, и когда фонари "Столетия" погасли, он решил, что судно погибло с грузом и экипажем между мысами Сан-Хуан и Севераль.

На следующий день буря продолжала неистовствовать. Нечего было и думать о выходе шхуны в море: опять предстояла задержка, на этот раз небезопасная, потому что тем временем могла прибыть вторая смена. Как ни досадно было Конгру, а приходилось ждать. Впрочем, было еще только 19 февраля. До конца месяца оставалось еще достаточно времени, и буря могла к тому времени уняться. При первом же затишье Каркант должен был сняться с якоря и выйти в море.

Так как буря прибила к берегу судно, надо было воспользоваться случаем и поискать, нет ли среди обломков чего-нибудь ценного, и увеличить, если можно, груз шхуны. По крайней мере, не даром шхуна будет стоять в бухте!

Никто не оспаривал его предложения. Вся эта стая хищных птиц встрепенулась и полетела как по приказу.

Приготовили шлюпку. В ней поместились двенадцать человек и атаман.

Грести пришлось против ветра и против течения. До последних береговых утесов шли полтора часа. Идти обратно должно было быть легче, потому что можно было идти под парусами.

Шлюпка причалила к северному берегу бухты, как раз против пещеры. Все вышли из лодки и побежали на место кораблекрушения.

Это и был тот момент, когда разговор Джона Дэвиса и Васкеца был нарушен каким-то шумом.

Васкец подполз к отверстию грота, стараясь спрятаться так, чтобы его не могли видеть.

Скоро к нему подкрался и Джон Дэвис.

- Вы-то зачем здесь! - сказал ему Васкец. - Оставьте меня одного и ступайте отдыхать.

- Ничего, - отвечал Джон Дэвис, - мне теперь лучше. Я тоже хочу видеть бандитов.

Старший офицер "Столетия" был, очевидно, не менее энергичен, чем Васкец. Это был американец с железным темпераментом. Даже при кораблекрушении "не вышибло дух из его крепко сколоченного тела", как говорят в просторечье.

Дэвис был опытный моряк. Прежде чем поступить на коммерческое судно, он служил во флоте Соединенных Штатов. По возвращении "Столетия" в Мобил Гарри Стюарт должен был выйти в отставку, и судохозяева хотели поручить командование судном Дэвису.

Последнее обстоятельство еще больше возбуждало в нем гнев и ненависть.

От корабля, которым он должен был командовать, остались одни обломки, да и теми собирается завладеть шайка грабителей.

По энергии и храбрости Дэвис был достойный товарищ Васкеца.

Но что значила их храбрость, когда им приходилось иметь дело с целой шайкой пиратов!

Притаившись за скалами, Васкец и Джон Дэвис осторожно осмотрели побережье до самого мыса Сан-Хуан.

Конгр, Каркант и остальные разбойники стояли у кучи обломков, образовавшейся от разбитой ветром об угол утеса части "Столетия".

Бандиты были всего в двухстах шагах от грота, откуда ясно можно было различить их лица. На них были клеенчатые, туго подвязанные у пояса дождевики с капюшонами. Им, видимо, трудно было бороться с ветром. Подчас им приходилось опираться о скалу или часть остова корабля, чтобы не упасть.

Васкец назвал Джону Дэвису тех пиратов, которых видел, когда они в первый раз приходили в пещеру.

- Вот тот высокий, что стоит у форштевня, - говорил он, - это Конгр.

- Атаман?

- Да, атаман.

- А с кем это он разговаривает?

- Со старшим офицером Каркантом. Это один из убийц моих товарищей. Я хорошо видел с галереи маяка, как он наносил удар.

- Вы, я думаю, охотно проломили бы ему череп? - сказал Дэвис.

- Я убил бы их обоих, его и атамана, как бешеных собак! - отвечал Васкец.

Разбойники целый час осматривали остатки корпуса корабля. Они обшарили все уголки. Никель, которым был нагружен корабль, им не был нужен, и они оставили его на берегу, но три ящика и три тюка с мелкими товарами перенесли в шлюпку, надеясь найти в них что-нибудь полезное.

- Если эти негодяи ищут золота, серебра и драгоценностей или пиастров, напрасно они трудятся, - заметил Джон Дэвис.

- О, конечно, это им было бы приятнее всего, - ответил Васкец. - В пещере было много драгоценностей; должно быть, все это было добыто с потерпевших крушение кораблей. На шхуне пиратов немало ценного груза, Дэвис.

- И я отлично понимаю, что им хочется отвезти его в безопасное место! -

воскликнул Дэвис. - Надеюсь, однако, что это им не удастся.

- Для этого надо было бы, чтобы буря продолжалась две недели, - с сомнением сказал Васкец.

- Или же мы должны что-нибудь придумать... Джон Дэвис не досказал своей мысли до конца.

В самом деле, как могут они задержать шхуну, если буря утихнет и море успокоится?

Между тем пираты, оставив эту часть корабля, перешли к другой, на самое место крушения, у мыса.

Васкец и Джон Дэвис могли еще видеть их, хотя и на большом расстоянии.

Был отлив, и подводные рифы обнажились, так что дойти до остова трехмачтового судна было довольно легко.

Конгр и с ним человека три пиратов вошли внутрь. Джон Дэвис сказал Васкецу, что в кормовой части корабля, под ютом находится баталер-камера.

Вероятно, волны порядком опустошили ее, но все же в ней могли уцелеть кое-какие припасы.

Действительно, скоро разбойники вышли оттуда, таща к шлюпке ящики с консервами и бочонки. Из развалин юта вытащили целые узлы платья и перенесли их туда же.

Поиски продолжались часа два. После этого Каркант и два товарища его, вооруженные топорами, принялись разрушать гакаборт (Гакаборт - верхняя часть борта на корме. ).

- К чему это? - удивился Васкец. - Разве корабль еще недостаточно разрушен?

- Догадываюсь, что им нужно, - отвечал Джон Дэвис, - они не хотят, чтобы кто-нибудь мог узнать имя и место постоянной стоянки судна, погибшего в этой области Америки!

Дэвис не ошибся. Скоро Конгр вышел из юта с американским флагом, который нашел в каюте капитана, и разорвал его на клочки.

Когда шлюпка была наполнена награбленным добром, Конгр и Каркант спустились к подножию береговых утесов. Раза три прошли они мимо ущелья, где находился грот Васкеца и Дэвиса, которые могли хорошо слышать их разговор.

- Опять не удастся уйти завтра.

- Да, боюсь даже, чтобы непогода не затянулась на несколько дней.

- Ничего. Оставшись здесь, мы не прогадали.

- Конечно. Впрочем, я ожидал, что американское судно такой вместимости нагружено чем-нибудь более ценным. В последнем корабле, который мы заманили на рифы, оказалось пятьдесят тысяч долларов.

- Раз на раз не приходится, - рассудил Каркант. - Сегодня мы имеем дело с нищенским кораблем.

В гневе Джон Дэвис схватил револьвер и, не помня себя, собирался уже размозжить выстрелом голову атаману, но Васкец удержал его.

- Вы правы, - пробормотал Джон Дэвис. - Но я никак не могу примириться с мыслью, что эти злодеи не будут наказаны. А между тем иди ищи, преследуй их, если шхуна выйдет в море.

- Буря бушует по-прежнему, - возразил Васкец. - Даже если утихнет ветер, море успокоится не сразу. Им не выйти из бухты, поверьте мне!

- Правда, Васкец; но рассыльное судно придет не раньше начала следующего месяца.

- А может быть, и раньше, Дэвис!

- Хорошо бы!..

Во всяком случае, шторм продолжал неистовствовать, а под этой широтой даже в летнее время такие бури продолжаются иногда по две недели. Если ветер подует с юга, он пригонит сюда холодные испарения Антарктического моря, где скоро начнется зима. Китобойные суда уже подумывают, должно быть, о том, чтобы уйти из полярных областей, так как с марта там уже начинают образовываться новые льды.

Можно было, впрочем, опасаться, что дней через пять наступит затишье, которым шхуна воспользуется и выйдет в море.

В четыре часа Конгр и его товарищи сели в шлюпку, подняли парус и через несколько минут исчезли в северной части бухты.

К вечеру ветер стал еще сильнее, порывистее. С юго-востока надвинулись тучи и полил холодный, обильный дождь.

Васкец и Джон Дэвис не могли выйти из грота. Стало довольно холодно, и, чтобы согреться, они разложили в глубине узкого ущелья огонь. На берегу не было ни души. Смеркалось. Опасаться было нечего.

Ночь была ужасная. Море билось у подножия береговых утесов, словно речное течение столкнулось с морским приливом или внезапно поднявшийся морской прилив затопил восточный берег острова. Могучая зыбь неминуемо грозила проникнуть в бухту, и Контру стоило немалого труда удержать шхуну

"Каркант" на якоре.

- Ах, если бы шхуну разбило, а щепки разметало приливом! - говорил Джон Дэвис.

Что касается корпуса "Столетия", от него скоро должны были остаться лишь занесенные между скал или разбросанные на берегу обломки.

На следующее утро Васкец и его товарищ поспешили удостовериться, достиг ли шторм наибольшей силы.

Трудно себе представить что-либо подобное воцарившемуся на берегу хаосу. Казалось, море смешалось с облаками. Так продолжалось целый день и всю следующую ночь. Ни один корабль не показывался в виду острова за эти двое суток. Суда всячески старались держаться подальше от опасных Магеллановых островов, близ которых бушевала буря. От такого шквала не укрыться ни в Магеллановом проливе, ни в проливе Лемера. Спасение было в бегстве, и суда искали простора, открытого моря.

Как предвидели Джон Дэвис и Васкец, корпус "Столетия" был окончательно разрушен, и берег до самого подножия утесов покрылся бесчисленными обломками.

К счастью, Васкецу и его товарищу не надо было заботиться о пище.

Найденных на "Столетии" консервов им могло хватить на месяц и даже больше. А между тем дней через двенадцать должна была прийти "Санта-Фе". Буря к тому времени успокоится, и рассыльное судно не побоится подойти к мысу Сан-Хуан.

Чаще всего разговор касался прибытия этого желанного корабля.

- Пусть буря продолжается подольше, чтобы шхуна не могла выйти в море, и утихнет только к прибытию "Санта-Фе"! - наивно восклицал Васкец.

- Ах! - отвечал Джон Дэвис, - если бы мы могли повелевать ветрами!

21-го и 22-го положение почти не изменилось. Ветер как будто перешел на северо-восток, но, поколебавшись с час, стал дуть по-прежнему страшными порывами.

Ни Конгр, ни кто-либо из банды не появлялись больше на берегу, - у них было немало хлопот со шхуной, которую надо было уберечь от повреждений в переполненной до краев бухточке.

Утром 23-го погода как будто стала немного лучше. Ветер подул с норд-норд-оста. На юге небо мало-помалу расчистилось.

Дождь перестал, и все еще сильный ветер начал рассеивать тучи. Море продолжало бушевать, и волны с яростью разбивались о берег. Выход из бухты был не безопасен, и шхуна не могла бы выйти ни в этот, ни в следующий день.

Контр и Каркант, воспользовавшись временным затишьем, могли прийти посмотреть на море с мыса Сан-Хуан. Надо было поэтому соблюдать осторожность.

Впрочем, так рано они едва ли могли прийти, и Джон Дэвис с Васкецом решились выйти из грота, в котором безвыходно просидели двое суток.

- А ведь ветер, пожалуй, установится, - сказал Васкец.

- Боюсь, что да, - отвечал Джон Дэвис, которого никогда не обманывало его чутье моряка. - Надо было бы, чтобы буря продолжалась еще дней десять! А этому не бывать.

Скрестив на груди руки, он посматривал то на небо, то на море.

Васкец отошел на несколько шагов. Дэвис последовал за ним вдоль стены прибрежных утесов.

Вдруг ему под ноги попал какой-то наполовину зарывшийся в песок твердый металлический предмет. Он наклонился и увидел жестяной ящик с порохом, который держали на "Столетии" для четырех сигнальных каронад, (Каронада -

небольшая пушка.) а также для ружей экипажа.

- Нам этот порох ни к чему, - сказал он. - Ах, если бы можно было поджечь его в трюме шхуны бандитов и взорвать ее!

- Об этом нечего и думать, - отвечал, тряхнув головой, Васкец. - На обратном пути я все-таки захвачу на всякий случай этот ящик с порохом, и спрячу его в гроте.

Они пошли дальше к мысу, но не могли дойти до стрелки его: слишком яростно там бились волны. Когда они поравнялись с рифами, Васкец увидел в углублении скалы одно из артиллерийских орудий, откатившееся сюда вместе с лафетом при кораблекрушении "Столетия".

- Вот и оружие с вашего судна, - сказал он Джону Дэвису, - и даже несколько ядер.

- Они нам не нужны, - повторил опять Джон Дэвис.

- Кто знает! - возразил Васкец. - Раз есть чем зарядить каронаду, может быть, мы и воспользуемся ею когда-нибудь.

- Сомневаюсь, - отвечал его товарищ.

- Отчего бы и нет, Дэвис? Так как на маяке нет огня по ночам, мы можем подать сигнал пушечным выстрелом в случае, если какое-либо судно приблизится к острову, как это было со "Столетием".

Джон Дэвис вдруг пристально взглянул на товарища. Казалось, ему пришла совсем иная мысль, но он ограничился тем, что сказал:

- Вы думаете, Васкец?

- Да, Дэвис, и мне кажется, что моя мысль недурная. Правда, в бухте услышат выстрел и узнают о нашем присутствии на острове. Бандиты станут искать и, может быть, найдут нас. Это будет стоить нам жизни, но зато скольких людей мы спасем от гибели. И исполним в то же время свой долг!

- Есть еще способ исполнить наш долг! - прошептал Джон Дэвис, но не захотел объяснять свою мысль подробнее.

Он не стал спорить с Васкецом, и они вместе перетащили каронаду в грот.

Туда же они перенесли лафет, ядра и ящик с порохом. Эта работа была довольно трудная и потребовала много времени. Солнце стояло довольно высоко, было, вероятно, уже около десяти часов, и Васкец с Джоном Дэвисом пошли завтракать.

Едва успели они уйти, как из-за угла береговых утесов показались Контр, Каркант и плотник Варгас. Идти против ветра и течения на шлюпке было слишком трудно, и они пришли пешком. На этот раз они явились не за добычей.

Пираты после перемены погоды, как предчувствовал Васкец, пришли посмотреть на небо и море. Конечно, они должны были видеть, что шхуна

"Каркант" не может сейчас выйти в море и бороться с такими сильными волнами.

Она рисковала удариться о мыс Сан-Хуан раньше, чем успеет войти в пролив или повернуть на запад.

Так думали Контр и Каркант. Они стояли на месте крушения "Столетия", где валялись лишь небольшие обломки кормы, и оживленно разговаривали, жестикулируя, указывая на горизонт и порою отскакивая, когда увенчанная белым гребнем волна с шумом разбивалась о мыс.

Бандиты пробыли на берегу с полчаса, и ни Васкец, ни его товарищ не спускали с них глаз. Наконец они пошли и, оглянувшись несколько раз, скрылись за утесом, по направлению к маяку.

- Ушли, - сказал Васкец. - Пусть бы они походили сюда еще несколько дней любоваться морем!

Джон Дэвис покачал головой. Он видел, что через двое суток шторм окончится. К тому времени зыбь успокоится если не совсем, то хоть настолько, что шхуна будет в состоянии обогнуть мыс Сан-Хуан.

Васкец и Джон Дэвис провели весь день на берегу. Погода все прояснялась. Дул постоянный норд-норд-ост. Судно могло бы отдать рифы1 фока и марселя и выйти в пролив Лемера.

Вечером Васкец и Дэвис возвратились в грот, утолили голод сухарями и солониной, а жажду - водой с водкой. Васкец уже собирался завернуться в одеяло и лечь, как вдруг товарищ сказал ему:

- Раньше чем заснуть, выслушайте, что я хочу сказать, Васкец.

- Говорите, Дэвис.

- Вы спасли мне жизнь, Васкец, и я ничего не хочу предпринять без вашего согласия. Мне пришла в голову одна мысль, прошу вас выслушать и сказать ваше мнение.

- Я слушаю вас, Дэвис.

- Погода переменилась. Буря успокоилась. Через двое суток шхуна может сняться с якоря.

- Все это, к сожалению, так, - отвечал Васкец ш сделал рукой жест, как бы означавший: "Мы тут ни при чем!"

- Да, через два дня она выйдет из бухты, - продолжал Дэвис, - обогнет мыс, исчезнет на западе, пройдет проливом, и только мы ее и видели. Мне не удастся отомстить за смерть капитана и моих товарищей со "Столетия"!

Васкец опустил голову. Потом поднял ее и взглянул на Джона Дэвиса, на лицо которого падал свет догорающего костра.

- Есть, однако, способ помешать отплытию шхуны или, по крайней мере, задержать ее до возвращения "Санта-Фе", - продолжал Дэвис. - Авария могла бы заставить шхуну вернуться в бухту. У нас есть пушка, порох, снаряды.

Поставим пушку на лафет у углового утеса, зарядим ее и выстрелим в корму шхуны, когда она будет проходить мимо нас. Пусть даже судно не затонет, все же пираты не решатся пуститься в такое плавание на шхуне с пробоиной.

Негодяи вынуждены будут вернуться и снова чинить шхуну. Опять придется разгружать ее, на это потребуется целая неделя, а тем временем прибудет и

"Санта-Фе"...

Джон Дэвис замолчал; он схватил руку товарища и пожал ее.

Васкец не колебался ни минуты. Он ответил ему одним только словом:

- Делайте!

Глава двенадцатая - ВЫХОД ИЗ БУХТЫ

25 февраля горизонт, как часто бывает после бури, был застлан туманом.

Ветер стих, и все признаки перемены погоды к лучшему были налицо.

Контр решил, что шхуна выйдет в море, и отдал приказ, чтобы к полудню все было приготовлено к отплытию. К тому времени солнце могло рассеять туман. Шхуна должна была отплыть в шесть часов вечера, воспользовавшись отливом. Часов около семи она будет у мыса Сан-Хуан и обогнет его до наступления ночи.

Если бы не туман, она вышла бы еще с утренним отливом. На судне все было готово, - груз и съестные припасы, как снятые со "Столетия", так и те, которые были в складах маяка. Не желая перегружать и без того полный трюм, Конгр оставил мебель и утварь в жилище сторожей. Хотя разбойники и выбросили часть балласта, шхуна сидела в воде на несколько сантиметров глубже своей ватерлинии; нагружать ее больше было бы рискованно.

В полдень Каркант и Конгр прогуливались у подножия маяка.

- Туман рассеивается, - сказал Каркант, - скоро мы увидим море. Такие туманы обыкновенно предвещают затишье.

- Надеюсь, на этот раз ничто не помешает нам убраться отсюда. До пролива мы дойдем беспрепятственно...

- Почему бы и не дальше, Конгр. Вот только ночь будет темная. Месяц только еще в первой своей четверти и спрячется почти одновременно с солнцем...

- Ничего, Каркант. Чтобы обогнуть остров, мне не нужно ни звезд, ни месяца! Северное побережье я знаю как свои пять пальцев. Я далеко обойду острова Нью-Ир и мыс Кольнет, чтобы не натолкнуться на рифы!..

- С этим северо-восточным ветром мы завтра далеко уйдем, Конгр.

- Завтра исчезнет из виду мыс Сан-Бартелеми, а к вечеру Остров Штатов останется у нас в двадцати милях за кормой.

- Давно пора! Довольно мы тут посидели.

- Тебе не жалко расставаться с островом, Каркант?

- Нет. Теперь мы разбогатели, имеем в своем распоряжении хороший корабль, на котором увезем свои богатства! Чего же нам еще? А я уже думал, что все пропало, когда мы открыли течь в шхуне! Если бы нам не удалось починить пробоину, кто знает, сколько времени нам пришлось бы пробыть еще на острове. А с прибытием рассыльного судна мы должны были бы опять скрыться на мысе Сан-Бартелеми... Ох и надоел же мне этот мыс!

- Да, - отвечал Конгр, нахмурившись. - Тогда дело было бы плохо! Не найдя на маяке сторожей, командир "Санта-Фе" принял бы меры. Он обыскал бы весь остров и, может быть, нашел нас. Возможно, что уцелел и третий сторож, который спасся от нас!

- Ну, этого нечего бояться, Конгр. Мы ни разу не напали на его след. Да и как бы он мог прожить столько времени без всяких средств пропитания? Ведь шхуна уже стоит два месяца в Эльгорской бухте. Все это время сторож мог питаться только сырой рыбой да корнями.

- Мы уходим, однако, до возвращения рассыльного судна, и это очень хорошо, - сказал Конгр.

- Судя по записям в книге маяка, оно должно прийти через неделю.

- А через неделю мы будем уже за мысом Горн, на пути к Соломоновым островам.

- Конечно, Конгр! Поднимусь-ка я еще раз на галерею, посмотрю на море, не видно ли где-нибудь корабля...

- Э, не все ли нам равно! - отвечал, пожимая плечами, Конгр. -

Атлантический и Тихий океан не являются ничьей собственностью. У шхуны

"Каркант" все бумаги в порядке. Я сделал все, что было нужно, можешь на меня положиться. Если даже "Санта-Фе" повстречается с нами у входа в пролив, он ответит салютом на наш салют: вежливость прежде всего!

Как видно, Конгр не сомневался в успешном выполнении своих планов.

Казалось, счастье улыбалось ему.

Капитан пошел к бухточке, а Каркант поднялся по лестнице на галерею и простоял там целый час.

Небо было совершенно ясное, кругом видно было на двенадцать миль в окружности. Море продолжало еще слегка волноваться, но на волнах уже не было гребней, и зыбь не мешала плаванию шхуны. Стоило, впрочем, войти в пролив, как под прикрытием острова и при попутном ветре плавание оказалось бы спокойным, как по реке.

В открытом море виднелось только трехмачтовое судно, показавшееся около двух часов дня на востоке, на таком далеком расстоянии, что Каркант и не увидел бы его без зрительной трубы. Оно шло на север, следовательно, не в Тихий океан, и скоро исчезло.

Час спустя на норд-норд-осте показался дымок парохода, направлявшегося к острову Штатов или к Огненной Земле. Это обеспокоило Карканта, и он решил переговорить по этому поводу с Конгром.

"Уж не рассыльное ли это судно!" - подумал он.

Было 25 февраля, а "Санта-Фе" должен был прибыть в начале марта. Уж не вышел ли он из порта раньше! Если это он, то через два часа он ляжет в дрейф у мыса Сан-Хуан... Тогда все пропало... Неужели же накануне освобождения придется отказаться от мечты о свободе и снова возвратиться на мыс Сан-Бартелеми?

А внизу, у подножия маяка, грациозно покачивалась на волнах, как бы поддразнивая Карканта, готовая сняться с якоря шхуна. Но прилив и противный ветер не позволили ей выйти раньше, как через два с половиной часа, когда уровень воды понизится.

Итак, выйти в открытое море до прихода парохода было немыслимо. А что если это рассыльное судно!..

У Карканта вырвалось проклятие. Конгра, занятого последними приготовлениями, он решил не беспокоить раньше, чем убедится в справедливости своего предположения, поэтому он остался один на своем наблюдательном посту.

Благодаря попутному ветру и течению судно быстро приближалось. Оно шло на всех парах; из трубы валили густые клубы дыма. Паруса были поставлены, и корабль сильно накренился на правый борт. При таком быстром ходе он должен был скоро лечь в дрейф у мыса Сан-Хуан.

Каркант не отрывался от зрительной трубы. Волнение его росло по мере того, как уменьшалось отделявшее его от парохода расстояние.

Вот судно всего уже в нескольких милях. Каркант мог уже различить его корпус.

Страх Карканта достиг неимоверных размеров, но вдруг внезапно рассеялся.

Пароход неожиданно придержал к ветру: это было признаком того, что он собирается войти в пролив. При этом маневре Каркант увидел весь его такелаж.

Это было паровое судно в тысячу двести - тысячу пятьсот тонн, не имевшее ничего общего с "Санта-Фе".

Каркант, Конгр и другие пираты смогли хорошо ознакомиться с рассыльным судном за время его продолжительной стоянки в Эльгорской бухте. Они знали, что у "Санта-Фе" оснастка как у шхуны, а приближавшийся пароход был трехмачтовым судном.

У Карканта отлегло от сердца. Он был рад, что не напугал понапрасну всю банду. Он простоял на галерее еще с час, видел, как пароход прошел в трех или четырех милях на север от острова, то есть слишком далеко, чтобы сигнализировать; впрочем, сигналы его все равно остались бы без ответа.

Через сорок минут пароход этот, делавший узлов двенадцать в час, исчез в открытом море за мысом Кольнет.

Убедившись, что на горизонте не видно другого корабля, Каркант спустился с вышки.

Наконец наступил момент отплытия шхуны. Все было готово. Оставалось только поставить паруса. Стоило лишь натянуть шкот у парусов, последние наполнились бы дующим с ост-зюйд-оста ветром, и корабль пошел полным ходом.

В шесть часов Контр и вся команда были в сборе. Шлюпка доставила пиратов, которые оставались на берегу, и затем ее подняли на борт.

Медленно начинался отлив. Вот уже обнажилось место, на котором лежала шхуна во время починки. По ту сторону бухточки показались острые вершины скал.

Настал час отплытия. Конгр отдал команду ходить в шпиле. Вот натянулась, заскрипела в клюзе цепь, а когда якорь показался, его подняли на кранбалк и взяли на фиш (Взять на фиш (якорь) - закрепить в гнездах.) ввиду предстоящего дальнего плавания.

Паруса поставили по ветру, и шхуна под фоком, марселем, брамселем и кливером с правой стороны быстро направилась в открытое море.

При дувшем с ост-зюйд-оста ветре "Карканту" легко было обогнуть мыс Сан-Хуан. Путь вдоль крутого берега не представлял никакой опасности.

Конгр это знал. Бухта была ему хорошо знакома, и он уверенно управлял рулем, стараясь увеличить скорость хода.

"Каркант" шел очень неравномерно, то замедляя, то ускоряя ход, в зависимости от силы ветра.

В половине седьмого шхуна была всего на расстоянии мили от стрелки мыса. Далеко на горизонте расстилалось море. Скоро солнце закатилось, и на потемневшем небе загорелись звезды.

- Ну, вот мы, наконец, выйдем из бухты, - сказал Каркант, подходя к Контру.

- Да, через двадцать минут, - отвечал Конгр, - я велю ослабить паруса и обогну мыс Сан-Хуан...

- Разве придется поворачивать на другой галс, когда войдем в пролив?

- Не думаю, - отвечал Конгр, - обогнув мыс Сан-Хуан, мы повернем на левый галс, но потом так и дойдем до мыса Горн. Настанет зима, и, кажется, можно рассчитывать, что восточные ветры будут постоянными, так что нам не придется лавировать.

Если, как надеялся Конгр, можно будет обойтись без лавирования, шхуна выиграет много времени. Можно будет спустить все паруса, кроме бригантины и фока.

- Вперед смотреть!.. - закричал вдруг стоявший у кранбалка матрос.

- Что такое? - спросил Конгр.

Каркант подбежал к борту и наклонился над абордажной сеткой.

- Сюда! - позвал он Конгра.

Шхуна легла в это время в дрейф к пещере, в которой так долго жили пираты.

В этой части залива плыла по течению часть киля "Столетия". Отлив уносил ее в море. Столкновение с нею могло иметь неприятные последствия, а избежать встречи было уже поздно.

Конгр направил шхуну левее, и она прошла почти рядом с килем, слегка задев его подводной частью.

Вследствие этого поворота "Каркант" приблизился немного к северному берегу, но Конгр тотчас же придал ему прежнее направление. До угла береговых утесов оставалось всего метров пятьдесят, а там можно было взять курс на север и не управлять больше рулем.

Вдруг раздался выстрел. В воздухе что-то просвистело. Корпус шхуны содрогнулся.

В то же время на берегу показался белый дымок, тотчас же рассеянный ветром.

- Что это? - воскликнул Конгр.

- В нас выстрелили! - отвечал Каркант.

- К рулю! - скомандовал Конгр.

Сам он бросился к левому борту, перегнулся через абордажную сетку и увидел в корпусе корабля, на полметра выше ватерлинии, пробоину.

Весь экипаж вмиг сбежался на переднюю часть шхуны.

С берега кто-то стрелял!.. В тот момент, когда "Каркант" собирался выйти из бухты, в него попало ядро. Если бы оно попало немного ниже, шхуна пошла ко дну. Неожиданное нападение испугало и удивило пиратов. Конгр и его товарищи не знали что делать. Спустить шлюпку, сесть в нее, высадиться на берег в том месте, где был виден дымок, схватить и убить тех, кто выпустил снаряд? Однако неприятель мог быть более многочисленным, чем пираты. Не лучше ли поэтому отойти подальше от берега и внимательно осмотреть пробоину?

Последнее, действительно, было самым разумным, так как каронада выстрелила еще раз. Дым заклубился в том же месте. Шхуна снова вздрогнула.

Второе ядро ударилось немного позади первой пробоины. Конгр начал спешно давать приказания и побежал на корму, где Каркант уже исполнял команду.

Шхуна, послушная рулю, придержалась к ветру и накренилась на левый борт. Через пять минут она отдалилась от берега и ушла из-под обстрела направленного на нее орудия.

Выстрелов больше не было. Берег до самой стрелки мыса был пустынен.

Можно было думать, что нападения больше не будет.

Надо было поторопиться осмотреть корпус шхуны. Изнутри это сделать было невозможно, потому что пришлось бы перемещать груз. Одно было несомненно: два ядра пробили обшивку и проникли в трюм.

Спустили шлюпку. "Каркант" лег в дрейф и покачивался на волнах отлива.

Конгр и плотник спустились в шлюпку и осмотрели корпус, чтобы узнать, можно ли исправить аварию на месте.

Они увидели, что два четырехдюймовых ядра попали в шхуну и пробили обшивку. Обе пробоины находились у самой ватерлинии, у основания обшивки.

Будь они несколькими сантиметрами ниже, образовалась бы течь, которую не удалось заделать. Трюм наполнился бы водой, и "Каркант" пошел ко дну у самого входа в бухту.

Конечно, Контр и его товарищи могли добраться до берега в шлюпке, но шхуна погибла бы.

Хотя повреждение и не было особенно значительным, все же оно мешало

"Карканту" выйти в открытое море. При самом незначительном крене на левый борт вода могла проникнуть внутрь. Поэтому раньше, чем пуститься в путь, надо было заделать пробоины.

- Какой мерзавец сделал это? - то и дело повторял Каркант.

- Может быть, тот из трех сторожей, который спасся! - отвечал Варгас. -

А, может быть, этот сторож спас кого-нибудь из пассажиров "Столетия"? Однако ведь ядра-то пушечные! Не с луны же они свалились! На берегу должна быть пушка.

- Очевидно, - согласился Каркант. - Должно быть, это орудие с трехмачтовой шхуны. Жаль, что мы не нашли его среди обломков.

- Черт с нею, с этой пушкой! - резко прервал Конгр. - Нам теперь только бы поскорее починиться.

В самом деле, не время было толковать о том, как случилось нападение;

надо было исправлять повреждение шхуны. В конце концов ее можно было отвести к противоположному берегу бухты, к мысу Сан-Диего. На это довольно было и часа времени. Но этот берег до самого мыса Севераль слишком мало защищен от ветра, который при первой же буре мог разбить шхуну о рифы. Поэтому Конгр решил возвратиться в тот же вечер в Эльгорскую бухту, где можно было быстро и в полной безопасности сделать необходимые исправления.

В это время, однако, начинался отлив, и шхуна не могла идти против течения. Пришлось ждать прилива, который должен был начаться через три часа.

Зыбь начала уже порядком покачивать шхуну, и ее могло унести отливом до мыса Севераль, причем она могла бы зачерпнуть воды. При каждом покачивании слышно было, как в отверстия корпуса вливается вода.

Конгр вынужден был бросить якорь в нескольких кабельтовых от мыса Сан-Диего.

Положение было не из завидных. Наступала ночь. Уже совсем смеркалось.

Только уверенность Конгра и знание местности могли спасти шхуну от крушения на одном из многочисленных рифов, делающих берег неприступным.

Наконец, около десяти часов начался прилив. Шхуна снялась с якоря и раньше полуночи, поминутно подвергаясь страшной опасности, возвратилась на свою стоянку в Эльгорскую бухту.

Глава тринадцатая - ТРИ ДНЯ

Нетрудно представить себе отчаяние Конгра, Карканта и остальных пиратов. Только было вышли в море, и вдруг новое препятствие!.. А через четыре или пять дней в Эльгорскую бухту могло прийти рассыльное судно! Если бы пробоины были менее серьезны, Конгр выбрал бы другую стоянку, например в бухте Сан-Хуан, по ту сторону мыса, на северном берегу острова. Но при настоящем состоянии судна предпринимать такой дальний переход было бы безумием. Шхуна на полдороге пошла бы ко дну. При кормовом ветре и боковой качке она непременно зачерпнула бы воды. В лучшем случае пришлось бы потерять весь груз.

Таким образом, возвращение в бухту маяка было неизбежным и, решив вернуться, Конгр поступил вполне благоразумно.

Никто не спал в эту ночь на шхуне. Часовые стояли на вахте. Ведь можно ожидать и нового нападения. Возможно, что недавно на острове высадился целый полк. В Буэнос-Айресе могли узнать о шайке пиратов, и аргентинское правительство, может быть, выслало отряд для их поимки.

Обо всем этом рассуждали Конгр и Каркант, сидя на корме. Вернее, впрочем, говорил один Каркант; Конгр был мрачен и задумчив и отвечал односложно.

Карканту первому пришла мысль о возможной высадке на Острове Штатов солдат - для преследования шайки Конгра. Однако едва ли регулярное войско поступило бы таким образом. Оно открыто атаковало бы пиратов на острове или, если бы не сумело этого сделать, выслало ко входу в бухту несколько судов, которые взяли бы в тот же вечер шхуну на абордаж или повредили ее настолько, что она не в состоянии была бы продолжать путь. Во всяком случае, оно не ограничилось бы одной стычкой, как этот неведомый враг, чрезмерная осторожность которого служила признаком слабости.

Поэтому Каркант нашел свое первое предположение малоправдоподобным и склонился скорее к мысли Варгаса, думавшего, что единственной целью неприятеля было желание помешать шхуне уйти. Вероятнее всего, что несколько человек из экипажа "Столетия" спаслись и встретили на острове сторожа, который сообщил им об отплытии шхуны и скором прибытии "Санта-Фе". Пушка найдена была ими среди обломков корабля.

- Рассыльное судно еще не пришло, - сказал Конгр, задыхаясь от гнева. -

Шхуна успеет уйти до его прибытия.

Действительно, трудно было ожидать, что в такую бурю с погибшего

"Столетия" спаслось больше трех человек. Если к ним присоединить еще и сторожа маяка, то, конечно, этой горстке людей не справиться с целой шайкой хорошо вооруженных пиратов. После починки шхуны надо будет держаться вдали от берета, идти посередине бухты; тогда покушение не повторится.

Вопрос в том только, сколько дней продлится исправление пробоин.

Ночь прошла спокойно, а утром экипаж принялся за работу.

Прежде всего перенесли груз из трюма на палубу, к левому борту. На это употребили половину дня. Разгружать шхуну и отводить ее оказалось излишним.

Так как пробоины находились немного выше ватерлинии, то их можно было чинить со шлюпки, причаленной к шхуне. К счастью, корабельный набор вовсе не пострадал от снарядов.

Конгр спустился с плотниками в трюм, и вот что он увидел.

Оба ядра пробили только обшивку. Переместив груз, нашли две пробоины почти на одной высоте. Шпангоуты оказались лишь слетка задетыми. Края расположенных на расстоянии около метра одна от другой пробоин были ровные, словно выпиленные, так что их можно было легко заделать, прикрепив к ним деревянные доски и прикрыв металлической обшивкой.

В общем, повреждения были пустячные. Корпус уцелел, а пробоины можно было быстро зачинить.

- Когда все будет готово? - спросил Конгр.

- Я положу поперечные брусы для скрепления сегодня вечером, - отвечал Варгас.

- А затычки?

- Приготовлю завтра утром; к вечеру вся работа будет окончена.

- Так что вечером можно будет перенести груз в трюм, а послезавтра сняться с якоря?

- Непременно, - отвечал плотник.

Таким образом, на исправление пробоин должно было пойти всего шестьдесят часов, и шхуна "Каркант" могла отплыть лишь двумя днями позже, чем предполагалось.

Каркант спросил Контра, не соберется ли он утром или днем на мыс Сан-Хуан узнать, что там происходит?

- К чему? - отвечал Конгр. - Мы не знаем своего врага. Нам пришлось бы ехать на берег десятерым и оставить только двух-трех человек для охраны шхуны, а между тем, кто знает, что может случиться в наше отсутствие...

- Правда, - согласился Каркант, - да и какая выгода? Пусть кто-нибудь другой взыщет с тех, кто в нас стрелял. Нам теперь нужно как можно скорее покинуть остров.

- Послезавтра мы выйдем в море, - сказал Конгр.

Таким образом, все шансы были за то, что рассыльное судно, которое должно прийти через несколько дней, все же не застанет шхуну в бухте.

Впрочем, если бы Конгр с товарищами пришли на мыс Сан-Хуан, они не нашли бы там большее и следа Васкеца и Джона Дэвиса.

Вот что произошло.

Накануне они до самого вечера были заняты приготовлениями. Пушку, по предложению Джона Дэвиса поставили на самый угол прибрежного утеса. Лафет Джон Дэвис и Васкец установили без труда, но орудие оказалось очень тяжелым.

Тащить его сначала по прибрежному песку, а затем через скалы было нелегко.

Понадобились рычаги, так что на это ушло немало времени.

Около шести часов вечера каронада уже стояла на лафете, и ее можно было навести на вход в гавань.

Тогда Джон Дэвис принялся заряжать пушку, вложил сильный заряд, забил его пыжом из сухих водорослей, а сверху положил ядро. Теперь оставалось только зажечь фитиль и выстрелить.

- Я хорошо обдумал план действий, - сказал Дэвис Васкецу. - Топить шхуну нам невыгодно: пираты выберутся на берег, и нам тогда не спастись.

Достаточно повредить ее настолько, чтобы она возвратилась в бухту и простояла там некоторое время для починки повреждений.

- Конечно, - согласился Васкец. - Но ведь сделанную ядром пробоину можно починить в один день.

- Не так скоро, потому что им придется разгружать судно. На это потребуется не меньше двух суток, а между тем сегодня уже 28 февраля,

- А что если рассыльное судно придет только через неделю? - сказал Васкец. - Уж не лучше ли выстрелить не в корпус, а в рангоут?

- Это было бы, конечно, лучше, Васкец. Лишившись фок- или грот-мачты, шхуна осталась бы в бухте, потому что этих мачт нечем заменить. Но в мачту труднее попасть, чем в корпус, а мы не можем давать промаха при стрельбе.

- Правда твоя, - отвечал Васкец, - тем более что, если эти негодяи выйдут из гавани с вечерним отливом, как это очень вероятно, то будет уже темно. Итак, поступайте как хотите, Дэвис.

Все было готово. Васкец и его товарищ стояли рядом с орудием и выжидали момента, когда шхуна пройдет мимо.

Мы уже знаем, каковы были результаты стрельбы и при каких условиях шхуна "Каркант" вынуждена была возвратиться на свою старую якорную стоянку.

Джон Дэвис и Васкец оставались на том месте, откуда стреляли, пока не убедились, что шхуна вернулась в бухту.

Из предосторожности необходимо было спрятаться в какой-нибудь другой части острова.

Васкец был прав. Контр мог явиться на остров с частью своей банды для преследования стрелявших в шхуну.

Друзья решили оставить грот, в котором было приютились, и приискать себе в одной или двух милях расстояния новое жилище, расположенное так, чтобы видно было каждое приближающееся с севера судно. Лишь только вдали покажется "Санта-Фе", они поспешат на мыс Сан-Хуан и станут подавать сигналы.

Командир Лафайет вышлет за ними шлюпку, примет их на крейсер, и они расскажут ему о положении дела, если только шхуна еще будет в бухте. К несчастью, шхуна к тому времени могла и уйти.

- Только бы она не ушла! - твердили в волнении Джон Дэвис и Васкец.

Ночью они забрали съестные припасы, оружие, порох и пошли по берегу.

Они прошли около шести миль, миновали бухту Сан-Хуан и, наконец, нашли на противоположной стороне залива пещеру, в которой можно было укрыться до возвращения рассыльного судна.

Если бы шхуна ушла до прибытия "Санта-Фе", они могли бы возвратиться в грот.

Васкец и Джон Дэвис целый день не сводили глаз со шхуны. Пока продолжался прилив, они знали, что шхуна не может сняться с якоря, и не беспокоились. Но когда начался отлив, их стало мучить опасение, что разбойникам удастся заделать пробоины в течение одной ночи. Как только повреждения будут исправлены, Конгр не станет медлить ни часу. Ведь если Васкец и Дэвис с нетерпением ожидают прибытия "Санта-Фе", то пираты должны думать о нем с ужасом.

С своей стороны Конгр и Каркант наблюдали за побережьем, но сами на берег не выходили. Они решили, что не стоит терять времени на поиски, которые к тому же могут оказаться бесполезными. Главное, надо было спешить починить судно. Деревянные клинья уже были вбиты плотником Варгасом в набор корабля, а наутро пробоины должны были быть заложены затычками и окончательно заделаны.

Таким образом, ничто не нарушило покоя Васкеца и Джона Дэвиса в течение

1 марта, - дня, показавшегося им мучительно долгим.

Вечером они еще раз убедились, что шхуна стоит на якоре, и пошли в пещеру отдохнуть. Сон был им необходим.

Наутро они проснулись чуть свет, и первой их мыслью было взглянуть на море. Ни "Санта-Фе", ни какого-либо другого судна они, однако, не увидели.

Выйдет ли шхуна в море с утренним отливом, который уже начался? Если она воспользуется отливом, то через час она уже обогнет мыс Сан-Хуан.

Нечего было и думать повторить вчерашнее нападение на шхуну. Конгр, наверно, примет меры, чтобы ядра не достигли судна.

Легко понять чувства, которые волновали Джона Дэвиса и Васкеца до самого конца отлива.

Наконец, около семи часов вечера начался прилив. Теперь шхуна не могла выйти до следующего дня. День был ясный. Дул легкий северо-восточный ветер.

Море успокоилось после недавней бури. Солнце сияло между туч, стоявших почти неподвижно, так как в верхних слоях атмосферы вовсе не было ветра.

Опять день показался Джону Дэвису и Васкецу нестерпимо длинным, но, как и накануне, он прошел без тревоги. Все пираты оставались в бухточке, и казалось маловероятным, чтобы кто-нибудь из них отлучился со шхуны утром или после полудня.

- Очевидно, негодяи не на шутку принялись за починку! - ворчал Васкец.

- Да, торопятся, - отвечал Джон Дэвис. - Вот заделают пробоины, и тогда ничто не удержит их больше в бухте.

- Может быть, они пустятся в путь еще сегодня вечером! - продолжал Васкец. - Правда, будет темно, но они хорошо знают бухту и найдут дорогу без огня. Вошли же они в бухту вчера ночью, ночью же могут и уйти. Ужасно жаль, что мы не сорвали со шхуны мачты!

- Мы сделали что могли, Васкец, - отвечал Дэвис.

Джон Дэвис задумался. Устремив взор на север, он молча ходил взад и вперед по берегу. Но на горизонте не было ничего.

Вдруг он подошел к товарищу.

- Васкец, - сказал он, - не сходить ли нам туда посмотреть, что они делают?

- В глубине бухты, Дэвис?

- Да, надо узнать, готова ли шхуна к отплытию.

- Какая нам от этого польза?

- Это нужно сделать, Васкец! - вскричал Джон Дэвис. - Я больше не могу оставаться в неведении, я сгораю от нетерпения!

Старший офицер "Столетия" действительно начинал терять самообладание.

- Далеко ли отсюда до маяка, Васкец? - спросил он.

- Мили три, не больше, если идти прямой дорогой, через холмы.

- Так часа в четыре я пойду, Васкец. К шести часам я буду там и постараюсь подойти поближе. Будет еще светло, и я все увижу, а меня никто не заметит!

Васкец не пытался отговаривать Джона Дэвиса; это было бы бесполезно.

- Оставайтесь здесь и наблюдайте, а я пойду один и вернусь сегодня же вечером, - продолжал Дэвис.

- Я тоже пойду с вами, - отвечал Васкец, у которого, по-видимому, были свои соображения. - Я тоже непрочь пройтись в сторону маяка.

Прежде чем пуститься в путь, Васкец оставил товарища на берегу, а сам пошел в пещеру и занялся там какими-то таинственными приготовлениями.

Когда старший офицер "Столетия" входил в грот, он застал его один раз оттачивающим большой нож, а в другой раз - разрывающим рубашку; он рвал ее на полоски, а затем сплетал из них веревки.

На вопросы Дэвиса Васкец отвечал уклончиво, говоря, что объяснит все вечером. Джон Дэвис не стал настаивать.

В четыре часа они съели по сухарю и по куску солонины и, захватив с собой револьверы, отправились.

Пройдя по узкой лощине, они довольно легко достигли гребня холмов.

Там взорам их представилось обширное плоскогорье, на котором не было никакой растительности, кроме кустов барбариса. Нигде ни деревца. Стаи крикливых морских птиц неслись на юг.

Относительно дороги к Эльгорской бухте не могло быть никакого сомнения.

- Вот куда надо идти! - указывал Васкец на возвышавшийся в расстоянии двух миль маяк.

- Пойдем! - отвечал Джон Дэвис.

До самой бухты незачем было принимать мер предосторожности. Васкец и Дэвис шли скорым шагом. Через полчаса они остановились, запыхавшись от быстрой ходьбы, но совсем не усталые.

До маяка оставалось еще полмили. Надо было поостеречься, на случай, если Конгр или кто-нибудь из его шайки стоит на верхней галерее. На таком близком расстоянии они могли заметить приближающихся.

День был ясный, и можно было различить, что на галерее никого нет. Но кто-нибудь из пиратов мог наблюдать из дежурной комнаты маяка, узкие оконца которой выходили на все четыре стороны и позволяли видеть всю окрестную часть острова.

Джон Дэвис и Васкец начали прятаться за разбросанные всюду в беспорядке скалы, перебегали от одной к другой, по открытой местности прокрадывались даже ползком и продвигались теперь гораздо медленнее.

В шесть часов они достигли последних отрогов обрамлявших бухту холмов.

Здесь их никто не мог видеть, если только кто-нибудь из пиратов не перешел через холм. Даже с вышки маяка их трудно было бы заметить среди окружающих скал.

Они взглянули вниз. Шхуна по-прежнему покачивалась на якоре. Ее мачты, реи, снасти были в исправности. Экипаж был занят уборкой груза в трюм.

Шлюпка привязана была у кормы, а не стояла у левого борта - признак, что работа окончена и пробоины заделаны.

- Они уже исправили повреждения! - прошептал Джон Дэвис, едва сдерживая душивший его гнев.

- И, пожалуй, снимутся до отлива, часа через два-три.

- А мы не можем им помешать! - с отчаяньем прошептал Джон Дэвис.

Плотник Варгас, действительно, сдержал свое слово. Повреждения были окончательно исправлены всего в каких-нибудь два дня. Груз с палубы был водворен на свое место в трюм. "Каркант" мог смело выйти в море.

Однако время все шло да шло. Солнце склонилось к горизонту. Уже вечерело. А шхуна все еще стояла на якоре. Васкец и Джон Дэвис, притаившись, прислушивались к малейшему шороху на шхуне. Оттуда доносились смех, крики, ругань, шум перетаскиваемых по палубе тюков.

Около десяти часов вечера они услышали, как были захлопнуты люки, потом все замолкло.

Сердца Васкеца и Джона Дэвиса сжались. Вероятно, на шхуне все было готово, и она сейчас должна была сняться с якоря. Но нет, шхуна по-прежнему покачивалась на якоре, а паруса были взяты га гитовы.

Так прошел час. Старший офицер "Столетия" схватил Васкеца за руку:

- Начинается прилив, - сказал он.

- Не уйдут они!

- Не сегодня, так завтра, но уйдут!

- Ни сегодня, ни завтра - никогда! - отвечал Вас-кец. - Пойдем! - И он увлек за собой товарища из ущелья, в котором они притаились.

Заинтересованный Дэвис последовал за медленно продвигавшимся к маяку Васкецом. Через несколько минут они были у подножия башни. Васкец поискал что-то, потом ухватился за обломок скалы и сдвинул его без особенного труда.

- Полезайте туда, - указал он Дэвису под скалу. - Я открыл это местечко случайно, когда жил на маяке. В то время я не подозревал, что оно когда-нибудь притодится мне. Это не пещера, а просто углубление, в котором мы с трудом поместимся вдвоем. Но зато люди могут тысячу раз пройти мимо нашей двери, не зная, что жилье занято.

Дэвис повиновался и влез в углубление. Васкец последовал за ним. Тесно прижавшись друг к другу, они вполголоса разговаривали между собой.

- Вот что я придумал, - говорил Васкец. - Вы подождете меня здесь.

- Ждать? Зачем? - спросил Дэвис.

- Подождите, а я проберусь на шхуну.

- На шхуну? - удивился Дэвис.

- Да, я решил, что эти мерзавцы не уйдут! - твердо сказал Васкец.

Он вытащил из своей куртки два сверточка и нож.

- Вот приготовленный мной из пороха и лоскута рубашки заряд. Из остального пороха и другого лоскута я сделал вот этот фитиль. Я положу то и другое себе на голову и доберусь до шхуны вплавь. Там, держась за руль, я просверлю ножом отверстие между

425

рулем и ахтерштевнем, вложу туда заряд, подожгу фитиль, а сам уберусь обратно. Ничто на свете не в силах удержать меня от этого предприятия.

- Это великолепно! - восторженно воскликнул Джон Дэвис. - Но я не пущу вас одного. Я пойду с вами.

- К чему? - отвечал Васкец. - Для того чтобы исполнить мой замысел, достаточно и одного человека, Одному и пробраться легче.

Напрасно настаивал Дэвис, Васкец не уступил. Замысел принадлежал ему, он один и хотел привести его в исполнение. Дэвису пришлось покориться.

Когда совсем стемнело, Васкец разделся, вылез из засады и пополз к подошве холма. Добравшись до моря, он бросился в воду и поплыл к тихо покачивавшейся в одном кабельтове от берега шхуже.

По мере приближения шхуна выступала из темноты черной, внушительных размеров массой. На шхуне было тихо, но пловец увидел силуэт сидевшего на баке и свесившего ноги над водой часового. Матрос насвистывал какую-то песенку, и звуки ее отчетливо раздавались в ночной тишине.

Васкец поплыл к кормовой части шхуны. Никто не заметил его в густом мраке ночи. Он подплыл под самый руль. Ценой невероятных усилий, цепляясь за оковку, он поднялся по шпилю руля и уселся верхом на его ребро, как всадник на коне. Освободив руки, он снял с головы сверток и, держа в зубах, стал разбирать его содержимое. Прежде всего он вынул нож и принялся сверлить им.

Дыра между ребром руля и ахтерштев-нем становилась все больше и глубже.

Через час он просверлил дыру насквозь. Васкец положил в это отверстие заряд и фитиль и стал искать огниво.

Вдруг уставшие ноги его ослабели. Он почувствовал, что скользит и падает. Это было ужасно. Стоило ему свалиться в воду и намочить огниво, чтобы все дело пропало: огня негде будет добыть.

Стараясь сохранить равновесие, Васкец сделал неосторожное движение и уронил мешочек вместе с его содержимым в воду. Сверток упал с плеском, брызги так и полетели во все стороны.

Песня часового внезапно оборвалась. Васкец слышал, как матрос спустился с бака, прошел по палубе, поднялся на ют. Он видел отражение его в море.

Наклонившись над гакабортом, матрос старался открыть причину неожиданного шума, который привлек его внимание. Долго стоял и прислушивался часовой, а Васкец, ни жив, ни мертв, сидел, судорожно сжимая руль коленями и вцепившись в него ногтями, чувствуя, что силы начинают ему изменять.

Видя, что все спокойно, матрос наконец ушел на бак и снова запел свою песню.

Васкец вынул огниво и начал высекать из кремня огонь. Посыпались искорки, и фитиль с треском загорелся.

Тогда, спустившись по скользкому рулю, Васкец снова бросился в воду и поплыл обратно к берегу.

Оставшемуся в своей засаде Джону Дэвису казалос, что время тянется мучительно долго. Прошло полчаса, три четверти часа, час. Дэвис не мог выдержать больше. Он вышел из засады и пошел посмотреть на море. Что случилось с Васкецом? Удался ли его замысел? Во всяком случае, его не заметили, так как на шхуне по-прежнему царила тишина.

Вдруг в ночном безмолвии раздался глухой звук взрыва. Эхо холмов повторило его. На шхуне неистово забегали, закричали. Несколько минут спустя Дэвиса почти сшиб с ног подбежавший к нему мокрый и грязный Васкец. Он быстро забрался вместе с Дэвисом в углубление и задвинул вход в него камнем.

Вслед за ним с криком пробежали какие-то люди. Слышен был стук толстых подошв по скалам и громкие крики:

- Держи, держи его! - кричал один.

- Я видел его, как вижу тебя! Он один!..

- Он всего в ста метрах впереди нас!

- Ах, негодяй! Попадется он нам в руки.

Шум утих. Пираты скрылись из виду.

- Удалось? - шепотом спросил Дэвис.

- Да, - отвечал Васкец.

Утром на шхуне застучали молотки. Это еще большее убедило Джона Дэвиса и его товарища, что замысел удался. На шхуне работают, значит, есть повреждение. Неизвестно только, насколько оно серьезно.

- Я хотел бы, чтобы повреждения были достаточно велики, чтобы удержать шхуну в бухте на целый месяц! - воскликнул Дэвис, забывая, что, если его желание исполнится, то ему с товарищем придется умереть с голода в их логовище.

- Тише! - прошептал Васкец, хватая его за руки. Дело в том, что подходила группа пиратов. Может быть, это возвращались те же, которые преследовали Васкеца и не нашли его. На этот раз они шли молча. Слышен был только шум их шагов.

Целое утро бродили они вокруг тайника, где спрятались друзья. Они искали бесследно исчезнувшего неприятеля и наконец утомились. Все замолкло вокруг.

Вдруг около полудня три или четыре пирата остановились у самой засады Васкеца и Дэвиса.

- Положительно, точно в землю провалился! - сказал один из них, усаживаясь на каменную глыбу, которая заграждала вход в тайник.

- Нечего и искать! - отвечал другой. - Товарищи наши давно уже вернулись на шхуну. - Да и нам ничего другого не остается. К счастью, негодяй не причинил шхуне большого вреда.

Васкец и Дзвис вздрогнули при этих словах и еще больше насторожились.

- Да, - подтвердил четвертый собеседник. - Шутка сказать, хотел испортить руль!

- Нанести шхуне удар в самое сердце!

- Хорошо бы теперь было наше положение, если бы это ему удалось!

- На наше счастье, его снаряд отдал при взрыве в правый и левый борт.

Попорчен только кормовой подзор, да местами сорвана оковка. Самый руль почти не пострадал.

- Все будет приведено в порядок сегодня же, - сказал первый из говоривших. - А вечером мы будем в шпиле, молодцы! А тот мерзавец пусть остается здесь - все равно подохнет с голоду.

- Ну, Лопес, отдохнул? - прервал говорившего чей-то грубый голос. -

Нечего тут болтать. Пойдем-ка лучше!

- Пойдем! - откликнулись остальные и пошли дальше.

Опечаленные тем, что они слышали, Васкец и Дэвис молча смотрели друг на друга.

Две крупные слезы навернулись на глаза Васкеца и упали с его ресниц.

Суровый моряк нисколько не стыдился и даже не пробовал скрыть своего отчаяния от товарища. Так вот каков жалкий до смешного результат его героической попытки! Повреждение так незначительно, что задержит пиратов в бухте всего на двенадцать часов. К вечеру повреждение будет уже исправлено, шхуна выйдет в море и исчезнет за горизонтом.

Доносившийся с берега оживленный стук молотков свидетельствовал о том, что пираты спешат починить шхуну. Около пяти часов вечера, к великому огорчению Васкеца и Дэвиса, стук прекратился. Они поняли, что работа окончена. Несколько минут спустя, подтверждая их предположение, в клюзах зазвенела цепь. Конгр поднимал якорь. Приближался момент отплытия.

Васкец не мог оставаться на месте. Отвалив камень от входа, он осторожно выглянул из засады.

Солнце садилось за цепью гор, преграждавших горизонт на западе. До полного заката оставалось не больше часа.

С противоположной стороны в бухте по-прежнему покачивалась на якоре шхуна. Недавнего повреждения как не бывало. Все было в исправности.

Вертикальное положение цепи показывало, что незначительного усилия было достаточно, чтобы поднять якорь, как только понадобится.

Забыв всякую осторожность, Васкец наполовину высунулся из отверстия.

Дэвис прижался к его плечу. Оба смотрели, порывисто дыша.

Почти все пираты были уже на судне. На берегу оставались лишь немногие, но между ними Васкец увидел Карканта и Конгра. Они ходили взад и вперед на площадке перед маяком.

Минут через пять они расстались. Каркант подошел к двери жилища сторожей.

- Будем осторожны, - заметил Васкец, - кажется, он собирается подняться на маяк.

Дэвис и Васкец спрятались в свое логовище.

Действительно, Каркант в последний раз поднялся на маяк, чтобы посмотреть, не приближается ли к острову какое-нибудь судно.

Ночь обещала быть спокойной. К вечеру ветер стих, и все предвещало наутро великолепный восход солнца.

Джон Дэвис и Васкец прекрасно видели поднявшегося на галерею Карканта.

Он обошел вокруг башни, направляя зрительную трубу во все стороны.

Вдруг у Карканта вырвался не крик, а рев. Конгр и остальные подняли голову.

- Рассыльное судно! - не своим голосом заревел Каркант.

Глава четырнадцатая - РАССЫЛЬНОЕ СУДНО "САНТА-ФЕ"

В бухте началось не поддающееся описанию волнение... Как гром, как смертный приговор поразил злодеев крик: "Рассыльное судно!" "Санта-Фе"

являлся для них воплощением правосудия и кары за их преступления.

Но, может быть, Каркант ошибся? Может быть, приближавшийся корабль вовсе не был рассыльным судном Аргентинской республики и даже направлялся вовсе не в Эльгорскую бухту, а в пролив Лемера или к мысу Севераль, собираясь обойти остров с южной стороны?..

Услышав крик Карканта, Конгр бегом пустился к маяку и через пять минут был уже на верхней галерее его.

- Где корабль? - спросил он.

- На норд-норд-осте! Вот он!

- На каком расстоянии?

- Милях в десяти.

- Значит, едва ли он будет в бухте до наступления ночи?

- Нет, не успеет!

Конгр взял зрительную трубу и долго, молча, внимательно смотрел в нее.

Приближавшееся судно было паровое. Оно шло на всех парах, и из трубы его вырывались густые клубы дыма.

Ни Конгр, ни Каркант не сомневались, что это - рассыльное судно. Они его видели много раз во время постройки маяка. Пароход шел прямо по направлению бухты. Если бы капитан намеревался направить его в пролив Лемера, он держал бы курс западнее, а если бы он собирался пойти к мысу Севераль - южнее.

- Да, - сказал наконеп Контр, - это рассыльное судно!

- Будь проклят тот, кто задержал нас здесь! - воскликнул Каркант. - Мы теперь были бы уже в Тихом океане, если бы эти мерзавцы два раза не помешали нам выйти в море.

- Упреки тут не помогут, - возразил Конгр. - Надо действовать.

- Каким образом?

- Сняться с якоря.

- Когда?

- Сейчас же.

- Но мы не успеем уйти далеко, а рассыльное судно ляжет в дрейф к бухте.

- Да, но в самую бухту оно не войдет.

- Почему?

- Потому что на маяке нет огня, а в темноте пароход не решится войти в бухту.

Это справедливое размышление пришло в голову не одному Конгру; так же думали и Васкец с Джоном Дэвисом. Опасаясь, чтобы их не увидели с галереи маяка, они притаились в засаде и думали совершенно так же, как и атаман пиратов. Солнце уже село, и на маяке должен был бы давно гореть свет. Не видя огня, командир Лафайет, хотя и знавший остров, едва ли решится подойти.

Не понимая, почему маяк не освещает путь, он, наверно, всю ночь будет крейсировать в открытом море. В бухте он бывал раз десять, но всегда днем и, конечно, за отсутствием фонаря на маяке, не войдет в нее ночью и теперь.

Факт, что сторожа не исполняют своей обязанности, заставит его предположить, что на Острове Штатов разыгралась какая-то драма.

- Если командир не заметит берега и подойдет без опасения, надеясь увидеть огонь маяка, - сказал Васкец, - с судном может повториться то же, что случилось со "Столетием": оно может разбиться о рифы мыса Сан-Хуан!

Джон Дэвис вместо ответа сделал уклончивый жест. Васкец был прав.

Правда, бури не было и "Сан-та-Фе" находился в несколько ином положении, чем

"Столетие". Но все же катастрофа была возможна.

- Побежим на побережье! - предложил Васкец. - Через два часа мы будем у мыса и, может быть, еще успеем зажечь сигнальный огонь.

- Нет, не успеем, - возразил Джон Дэвис. - Через час рассыльное судно будет уже у входа в бухту.

- Так что же делать?

- Ждать! - отвечал Дэвис.

Было шесть часов вечера, и остров начинал тонуть в вечерних сумерках.

Между тем на шхуне "Каркант" спешно готовились к отплытию. Конгр во что бы то ни стало хотел сняться с якоря. Если отправление задержится до утра, шхуна встретится с крейсером. Командир Лафайет не пропустит шхуну: он прикажет ей лечь в дрейф и допросит капитана. Конечно, он захочет узнать, почему не горит огонь на маяке. Самое присутствие в бухте шхуны "Каркант"

покажется ему подозрительным. Остановив шхуну, он явится на судно, вызовет Конгра, сделает смотр экипажу, одного вида которого будет достаточно, чтобы подтвердить его подозрения. Он заставит шхуну повернуть и следовать за ним обратно в бухту для дальнейшего расследования дела.

Не найдя на маяке сторожей, командир "Санта-Фе" поймет, что они убиты,

- и кем же, как не этими людьми, которые собирались бежать при появлении крейсера.

Возможен был и другой оборот дела.

Ведь если Контр и его шайка заметили вдали "Санта-Фе", то более чем вероятно, что его увидели и люди, которые два раза нападали на шхуну

"Каркант", чтобы помешать ей выйти из бухты. Эти неведомые враги, несомненно, следят за малейшим движением рассыльного судна, встретят его при входе в бухту и, если среди них находится бежавший с маяка сторож, Конгру и его банде не избежать кары.

Все это обдумал и взвесил Конгр. Исход был один: немедленно сняться с якоря и, пользуясь попутным северным ветром, спешно выйти под покровом ночи в открытое море. Может быть, крейсер, не видя маяка и опасаясь в темноте подойти к берегу, находится еще далеко от Острова Штатов. Для большей осторожности Конгр мог, вместо того чтобы направиться в пролив Лемера, взять курс на юг, обогнуть стрелку Севераль и скрыться за южным берегом.

Итак, он спешил сняться с якоря.

Джон Дэвис и Васкец догадались о планах пиратов и приходили в отчаяние, сознавая, что не могут помешать им.

Часов в семь вечера Каркант созвал всех пиратов, которые еще оставались на берегу. Когда весь экипаж оказался в сборе, подняли шлюпку, и Конгр отдал приказ сняться с якоря.

Джон Дэвис и Васкец услышали звон наматываемой на брашпиль цепи.

Через пять минут якорь был поднят на кранбалк; шхуна сделала поворот и, поставив все паруса, верхние и нижние, медленно вышла из бухточки.

Плавание началось не особенно удачно. Вода стояла на низком уровне, и шхуне приходилось идти очень тихо, не пользуясь даже течением. А через два часа должен был начаться прилив, который задержал бы ее еще больше. При таких условиях хорошо, если она к полуночи дойдет до мыса Сан-Хуан.

Впрочем, не все ли равно? Раз "Санта-Фе" не войдет в бухту, Конгр с ним не встретится, даже если придется ждать следующего прилива, а к утру он будет уже далеко.

Экипаж старался изо всех сил ускорить ход шхуны, но ничего не мог поделать против течения. Ветер относил шхуну к Эльгорской бухте. Конгр знал, что побережье очень опасно своими скалами. Через час после выхода из бухты ему даже показалось, что лучше было бы удалиться от берега, и он решил лечь на другой галс.

Однако ветер почти совсем стих, и сделать это было нелегко. Однако этот маневр представлялся неизбежным. Натянули задние шкоты и отпустили передние.

Но вследствие медленности хода шхуне не удалось придерживаться к ветру, и она продолжала дрейфовать к берегу.

Конгр понял опасность. Оставался один способ, который он и употребил.

Спустили шлюпку; в нее сели шесть человек и принялись усердно грести, ведя шхуну на буксире. Таким образом им удалось заставить судно сделать поворот на правый борт. Через четверть часа шхуна пошла по прежнему направлению, уже не опасаясь наскочить на рифы южного побережья.

К несчастью, ветра совсем не было, и паруса беспомощно повисли. Шлюпке было не под силу вести на буксире шхуну до самого входа в гавань. Все, что можно было сделать, - это выдержать напор течения, подняться же против него было немыслимо. Неужели же Конгру предстояло встать на якорь здесь, в двух милях расстояния от бухты?

Когда шхуна снялась с якоря, Джон Дэвис и Васкец встали и побежали к морю, чтобы следить за каждым ее движением. Так как ветра вовсе не было, они поняли, что Конгр будет вынужден остановиться и ждать следующего отлива; но это не помешает ему выйти из бухты еще до рассвета, и он уйдет, никем не замеченный.

- Нет, мы их удержим! - вскричал вдруг Васкец.

- ...Каким образом? - спросил Джон Дэвис.

- Идем скорее!

И Васкец увлек товарища по направлению маяка.

По его мнению, "Санта-Фе" должен был крейсировать перед островом. Он мог даже быть совсем близко от берега, что при таком штиле не представляло, впрочем, опасности. Удивленный тем, что на маяке нет огня, командир Лафайет, вероятно, держит крейсер под парами и ожидает восхода солнца.

Так думал и Конгр, но он надеялся в то же время, что собьет с толку рассыльное судно. Лишь только начнется отлив, "Каркант", даже при безветрии, в какой-нибудь час выйдет в открытое море.

В море Конгр не станет слишком удаляться от берега. Достаточно будет силы течения и самых слабых порывов ветра, какие бывают даже в тихие ночи, чтобы, не подвергаясь опасности, пройти вдоль берега даже в самую темную ночь. Обогнув расположенный в шести или семи милях мыс Севераль, шхуна очутится под прикрытием береговых утесов, и ей нечего будет опасаться.

Опасность одна: быть замеченным часовыми с "Санта-Фе". Если шхуну заметят при выходе из бухты, командир Лафайет, конечно, не пропустит ее, не допросив капитана о маяке. Так как "Санта-Фе" - судно паровое, оно догонит убегающую шхуну раньше, чем та успеет скрыться за южными возвышенностями.

Было уже девять часов. Конгр решил стать на якорь и дождаться отлива, до которого оставалось еще шесть часов. Только в три часа утра должно было начаться благоприятное течение. Шхуна повернулась форштевнем к открытому морю; подняли шлюпку; когда настанет момент выйти в море, Конгр не потеряет ни минуты времени.

Вдруг у экипажа вырвался единодушный крик, который можно было бы слышать на обоих берегах бухты.

Длинный сноп света осветил ночной мрак. Маяк сиял во всем своем великолепии, освещая море!

- Ах, мерзавцы, они на маяке! - воскликнул Кар-кант.

- На берег! - скомандовал Конгр.

Действительно, ничего другого не оставалось делать, как, оставив на шхуне лишь несколько человек, высадиться на берег, поспешить на башню маяка, убить сторожа и его товарищей и потушить огонь. Если крейсер находится уже на пути в бухту, он остановится. Если он уже в бухте, он попытается уйти из нее, опасаясь идти без руководящего огня. В худшем случае он до рассвета простоит на якоре.

Каркант приказал спустить шлюпку и сел в нее с двенадцатью пиратами и Конгром, вооруженными ружьями, револьверами и ножами.

Через несколько минут они причалили к берегу и бросились к находившемуся в полутора милях расстояния маяку. Пираты пробежали это расстояние в каких-нибудь четверть часа. На шхуне остались только двое, все остальные разбойники были у подножия маяка.

Между тем Джон Дэвис и Васкец, не соблюдая больше никакой осторожности и зная, что они никого не встретят, пришли к маяку. Васкец решил зажечь на маяке огонь, чтобы "Санта-Фе" мог войти в бухту до рассвета. Он боялся только одного: не разбил ли Конгр стекла иллюминатора и лампочки и не привел ли в негодность весь аппарат маяка? Если так, шхуне удастся уйти, не будучи замеченной крейсером.

Васкец с Дэвисом вошел в свое прежнее жилье; они проникли в коридор, заперли за собой дверь на замок и поднялись по лестнице в дежурную комнату.

Фонарь оказался в сохранности, в лампах были даже светильни и масло, оставшиеся с того дня, как их погасили. К счастью, Контр не испортил диоптрического прибора фонаря. Он приостановил действие маяка только на время своего пребывания в Эльгорской бухте, так как не предвидел тогда обстоятельств, при которых ему придется покидать остров.

Но вот маяк светит по-прежнему. "Санта-Фе" смело может войти в бухту.

У двери в башню послышался отчаянный стук. Вся шайка ломилась в дверь, чтобы проникнуть на галерею и загасить огонь. Пираты готовы были пожертвовать жизнью, чтобы помешать прибытию "Санта-Фе". Внизу, у башни, и в жилом помещении они не наши никого. Те, кто находился в дежурной комнате, не могли быть очень многочисленны; с ними нетрудно будет справиться; они убьют их и погасят ненавистный огонь на маяке.

Дверь, ведущая из коридора на лестницу, как известно, была железная.

Нечего было и думать взломать ее топорами. Каркант попытался было и убедился, что это невозможно. После нескольких неудачных попыток он вернулся к Конгру и остальным пиратам.

Что делать? Нельзя ли добраться до фонаря по наружной стене маяка? Если и это невозможно, пиратам остается одно: бежать в глубь острова, чтобы не попасть в руки командира Лафайета и его экипажа. Возвращаться же на шхуну незачем и некогда. Рассыльное судно, наверно, уже успело войти в бухту...

Способ взобраться на галерею нашелся.

- Стержень громоотвода! - воскликнул Конгр.

Во всю высоту башни тянулся железный стержень, поддерживаемый на расстоянии каждого метра железными скобами. Цепляясь за эти скобы, можно было достигнуть галереи и напасть на людей, находящихся в дежурной комнате.

Конгр ухватился за это последнее средство спасения. Каркант и Варгас полезли первыми по цепи громоотвода, надеясь, что их не заметят в темноте.

Вот они уже у перил, остается только перешагнуть балюстраду...

Но в это время раздались выстрелы. Джон Дэвис и Васкец стояли перед ними в оборонительном положении.

Оба бандита, раненные в голову, выпустили из рук перила и рухнули вниз, на крышу жилого помещения.

Почти в то же время у подножия маяка послышались свистки. Рассыльное судно вошло в бухту, и его сирена огласила воздух резким ревом.

Оставалось только бежать. Через несколько минут "Санта-Фе" должен был остановиться на месте своей прежней якорной стоянки.

Видя, что другого исхода нет, Конгр и его товарищи бросились бежать в глубь острова.

Четверть часа спустя командир Лафайет отдал приказ стать на якорь. К

"Санта-Фе" причалила шлюпка сторожей, снова попавшая в руки Васкеца, и Джон Дэнис и Васкец взобрались по трапу на крейсер.

Глава пятнадцатая - РАЗВЯЗКА

Рассыльное судно "Санта-Фе" вышло 19 февраля из Буэнос-Айреса со второй сменой сторожей. Попутный ветер и тихая погода способствовали успешности плавания. Сильная семидневная буря ограничивалась лишь районом Магелланова пролива. Командир Лафайет не испытал этой бури и пришел по назначению несколькими днями раньше, чем предполагалось.

Приди судно двенадцатью часами позже, шхуна была бы уже далеко, и преследовать Контра и его шайку было бы невозможно.

Командир Лафайет в ту же ночь узнал обо всем, что произошло в Эльгорской бухте в течение последних трех месяцев.

Васкец остался в живых, но товарищей его, Фелипе и Морица, уже не было.

Его нового друга, спасенного им после кораблекрушения "Столетия", никто не знал.

Командир Лафайет позвал к себе Васкеца и Джона Дэвиса и спросил:

- Почему вы зажгли так поздно огонь на маяке, Васкец?

- Он не зажигался уже целых девять недель, - отвечал Васкец.

- Девять недель? Но почему? Где ваши товарищи?

- Фелипе и Мориц убиты! Через три недели после отплытия "Санта-Фе" на маяке остался один я.

И Васкец рассказал о событиях, разыгравшихся на Острове Штатов.

Выслушав рассказ Васкеца, капитан Лафайет крепко пожал руку ему и Джону Дэвису, которые так смело, так самоотверженно помогли "Санта-Фе" войти в бухту до отплытия шхуны, и в свою очередь рассказал, как рассыльное судно заметило за час до заката солнца Остров Штатов.

Еще утром командир Лафайет определил по карте положение судна.

Последнему оставалось держать курс прямо на мыс Сан-Хуан, чтобы подойти к нему еще засветло.

В самом деле, уже смеркалось, когда командир Лафайет увидел вдали восточный берег острова с его высокими, поднимающимися амфитеатром холмами.

До мыса оставалось всего около десяти миль, и капитан рассчитал, что будет в бухте часа через два.

В это самое время Джон Дэвис и Васкец заметили "Санта-Фе". Одновременно увидел судно и стоявший на галерее маяка Каркант. Он тотчас же сказал об этом Конгру, который начал спешно сниматься с якоря, чтобы выйти из бухты раньше, чем придет "Санта-Фе".

А рассыльное судно шло между тем к мысу Сан-Хуан. На море было тихо: ветерок чуть-чуть дышал.

До постройки "маяка на краю света" командир Лафайет не решился бы подойти так смело к Острову Штатов или войти в Эльгорскую бухту ночью.

Но он знал, что берег и бухта освещаются маяком, и не нашел нужным ждать до утра.

Итак, рассыльное судно продолжало идти на юго-запад и, когда совсем стемнело, было в какой-нибудь миле расстояния от входа в Эльгорскую бухту.

Судно остановилось, не переводя паров и выжидая момента, когда на маяке зажгут огонь.

Прошел час, а на острове все не зажигали огня. Капитан Лафайет был уверен, что точно определил местоположение судна. Перед ними должна была находиться Эльгорская бухта. Маяк должен был быть совсем близко. А между тем огня на маяке не было видно.

Капитан подумал, что с осветительным аппаратом маяка случилась какая-нибудь беда. Может быть, буря разбила фонарь и повредила стекла иллюминатора? Ему и в голову не приходило, что шайка пиратов напала на сторожей, двоих из них убила, а третий успел бежать.

- Я положительно не знал что делать, - рассказывал командир Лафайет. -

Ночь была темная. Войти в бухту я не смел. Приходилось до рассвета оставаться в открытом море. Весь экипаж был охвачен каким-то тяжелым предчувствием. Вдруг в девять часов на маяке зажегся огонь. Должно быть, запоздание было простой случайностью. Я велел развести пары и стал держать курс на бухту. Через час "Санта-Фе" вошел в бухту. В полутора милях от бухточки мы встретили стоящую на якоре и, казалось, покинутую экипажем шхуну. Я уже собирался послать на шхуну несколько матросов, как вдруг на галерее маяка раздались выстрелы. Мы подумали, что экипаж шхуны напал на наших сторожей, а те защищаются. Чтобы испугать нападающих, мы подали сигнал сиреной, а четверть часа спустя "Санта-Фе" стала на якорь.

- И как раз вовремя, капитан! - сказал Васкец.

- Чего я никак не мог бы сделать, - отвечал Лафайет, - если бы вы с опасностью для жизни не зажгли на маяке огня. Теперь шхуна была бы в море.

Мы не заметили бы ее выхода из бухты, и пиратам удалось бежать.

Ночь прошла спокойно. На следующий день Васкец познакомился с тремя новыми сторожами, приехавшими на "Санта-Фе".

Еще ночью сильный отряд матросов отправился на шхуну и завладел ею.

Если бы не приняли этой меры предосторожности, Конгр непременно попытался бы с отливом выйти в море.

Чтобы сделать пребывание новой смены сторожей на острове безопасным, Лафайет должен был очистить его от пиратов. Со смертью Карканта и Варгаса их оставалось еще двенадцать человек, не считая атамана.

Что касается последнего, то он был в отчаянии от своих неудач.

Так как остров был довольно обширен, поиски могли затянуться и даже ни к чему не привести. Удастся ли экипажу "Санта-Фе" обыскать весь остров? Уж конечно, Конгр и его друзья не вернутся на мыс Сан-Барте-леми, так как тайна их старого места пребывания могла быть обнаружена. Но остров велик: они могут прятаться недели, месяцы, пока их всех не переловят. Между тем командир Лафайет не мог уйти с острова до тех пор, пока жизнь сторожей не будет застрахована от всяких нападений и пока маяк не начнет правильно функционировать.

Союзником Лафайета являлось бедственное положение, в котором находились пираты. Съестных припасов не было больше ни в пещере у мыса Сан-Бартеле-ми, ни в гроте близ Эльгорской бухты. Относительно этой последней, по крайней мере, можно было сказать, так как Васкец и Джон Дэвис проводили к ней на следующее утро командира Лафайета. Экипаж "Санта-Фе" не оставил там ни сухарей, ни солонины, ни каких бы то ни было консервов. Все было перенесено на шхуну, которую моряки отвели обратно в бухту. В пещере нашлись лишь не имеющие цены обломки кораблей, постельные принадлежности, платье, утварь.

Все это было доставлено в жилое помещение маяка. Если бы Конгр пришел ночью на старое пепелище, он не нашел бы ни крошки съестных припасов для своей банды. Очевидно, у разбойников не было и оружия, с которым они могли бы охотиться, так как на шхуне "Каркант" оказалась масса ружей и боевых припасов. Они могли заняться разве только рыбной ловлей. При таких условиях Контру и его товарищам оставалось или сдаться, или умереть от голода.

Матросы под начальством офицера и боцмана пустились в погоню за разбойниками. Они разделились на два отряда, причем один направился в глубь острова, другой вдоль побережья. Командир Лафайет лично отправился к мысу Сан-Бартелеми; но бандитов там не оказалось.

Прошло несколько дней. Пиратов как не бывало. Но вот утром 10 марта к маяку пришли семь патагонцев. Они исхудали, отощали от голода, потеряли человеческий образ. Их взяли на крейсер, накормили и поместили так, чтобы они не могли бежать.

Четыре дня спустя старший офицер Риегаль, обходя южный берег в окрестностях мыса Уэбстер, наткнулся на пять трупов, среди которых Васкец узнал двух чилийцев из шайки Контра. Судя по найденным вокруг них остаткам, они пробовали питаться рыбой и ракушками; ни потухших углей, ни пепла костра, однако, около них не было. Очевидно, они не имели возможности добыть огня.

На следующий вечер, наконец, незадолго до заката солнца, на обрамляющих бухту скалах, в пяти метрах от маяка, показался человек. Он стоял почти на том самом месте, откуда Джон Дэвис и Васкец наблюдали за шхуной накануне прибытия рассыльного судна, в тот вечер, когда Васкец решился на свой героический подвиг.

Человек этот был Конгр.

- Вот он!.. Вот он!.. - закричал узнавший его Васкец, стоявший с новыми сторожами около дома.

Командир Лафайет, прогуливавшийся взад и вперед по берегу со своим старшим офицером, прибежал на этот крик. За ним последовали Джон Дэвис и несколько матросов и, столпившись на террасе, смотрели на пережившего свою шайку атамана бандитов.

Зачем он сюда пригнел? Не затем ли, чтобы сдаться? Но ведь он знал, что его ожидает. Его отвезут в Буэнос-Айрес, где он искупит смертью все совершенные им грабежи и убийства.

Конгр стоял неподвижно на высокой скале, у подножия которой разбивались волны. Он окинул взглядом бухту. Он видел рядом с рассыльным судном ту самую шхуну, которую случай сначала послал ему у мыса Сан-Бартелеми, а потом, изменив ему, отнял. Сколько дум роилось у него в голове! Сколько сожалений!

Не приди рассыльное судно, он был бы теперь в Тихом океане, где так легко было избежать и преследований и кары!

Разумеется, командиру Лафайету очень хотелось взять Конгра в плен.

Он отдал приказание, и старший офицер Риегаль отправился с шестью матросами к буковой роще, чтобы обойти неприятеля с тыла.

Васкец вел этот взвод кратчайшим путем.

Не успели они сделать и ста шагов, как раздался выстрел, и что-то тяжелое упало со скалы в море, так что брызги полетели во все стороны. Конгр выхватил из-за пояса револьвер, приставил дуло к виску... Злодей сам исполнил над собою смертный приговор, и отлив увлек в море его безжизненный труп.

Такова была развязка разыгравшейся на Острове Штатов драмы.

Начиная с 3 марта, на маяке теперь по ночам неизменно горел огонь.

Джон Дэвис и Васкец собирались возвратиться на рассыльном судне в Буэнос-Айрес, откуда первый должен был отправиться на свою родину, в Мобиль.

Васкец должен был вернуться в свой родной город и отдохнуть от перенесенных им тяжелых испытаний. К сожалению, он должен был возвратиться один, без своих товарищей...

18 марта, после полудня, командир Лафайет, спокойный за судьбу новых сторожей, подал сигнал к отплытию.

Солнце заходило, когда крейсер покидал бухту.

Вдруг там, на берегу, вспыхнул огонек, и отражение его затрепетало в море. Удаляясь по темному морю, рассыльное судно, казалось, уносило с собой несколько лучей нового "маяка на краю света".

Жюль Верн - Маяк на краю света. 2 часть., читать текст

См. также Жюль Верн (Jules Verne) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :