Кнут Гамсун
«Шкипер Рейэрсен.»

"Шкипер Рейэрсен."

Перевод Е. Кившенко.

Старая просмоленная яхта тихо скользит по направлению к Вику и тащит за собой шлюпку.

Яхта называется "Южная Звезда", а шкипера зовут Рейэрсен. Оба стары и хорошо всем знакомы в Вике,- как яхта, так и шкипер. Они провели там не мало благодатных летных дней, суша в Зальтенфиорде треску для испанского судна "Бахалаос".

Кругом на возвышенностях совсем не было видно людей, только внизу, в глубине бухты, там, где находился навес для лодок, играли маленькие дети. Давно, лет двадцать тому назад, когда яхта "Южная Звезда" в первый раз стала там на якоре, все было совсем иначе, чем теперь,- везде кругом на возвышенных местах стояли женщины и дети и любовались яхтой, и рыбак за рыбаком подъезжали в лодках к "Южной Звезде", чтобы встретить яхту и расспросить шкипера о новостях.

На палубе четыре матроса, но Рейэрсен сам стоит у руля и правит. Он всегда это делаеть при особенно важных обстоятельствах. Как и в давно минувшие дни, он правит своей крошечной рыбачьей яхтой с такой торжественностью, как будто это огромный пароход. Волосы его и борода седы, но когда-то у него были черные волосы и черная борода,- это было двадцать лет тому назад, когда он в первый раз приехал в Зальтенфиорд и был еще молод. На нем потертая, даже разорванная куртка, да и вообще наружность шкипера Рейэрсена порядком-таки изменилась, но при входе в гавань он - адмирал на своем корабле и львиным голосом отдает приказания.

- Спускай якорь! - раздается команда.

Якорь спускают.

Громкий звук развертывающейся и падающей цепи сливается с громким голосом шкипера. Но времена уже не те. Почтовые пароходы заходят теперь в эту торговую пристань, и жители уже не чувствуют ни удивления, ни особенного уважения к старому честному шкиперу и его яхте.

Когда играющия под навесом для лодок дети услыхали шум спускаемого якоря, они взглянули разок по направлению к бухте и продолжали спокойно играть, совершенно так, как если б один другому сказал: это ведь только старый Рейэрсен и его яхта.

Когда кончилась дневная работа, и яхту укрепили на якоре, люди разошлись по койкам. На палубе сидел один шкипер и смотрел в ту сторону, где виднелся Вик. Вечер был ясный, теплый, и заходящее солнце золотило воду. Ему был знаком здесь каждый камень, каждый предмет будил в нем какое-нибудь воспоминание: он провел здесь почти всю свою молодость. Каждый год три месяца стоял он здесь на якоре и сушил рыбу. Он бывал тогда первым человеком в городе, всюду проникал, всюду прокладывал себе дорогу и добивался всего, чего хотел. По воскресеньям он ходил в церковь, чтобы быть там, где есть люди, и на возвратном пути его всегда окружала целая свита молодых девушек. Когда молодежь танцовала в летния ночи, тогда все видели, как Рейэрсен садился в свою шлюпку и направлялся к пристани. Он ехал стоя с блестящими, вычищенными сапогами, а повар или какой-нибудь из его матросов сидел на веслах. Рейэрсен танцовал как истинный герой, и особенный запах каюты, которым была пропитана его красивая синяя одежда, привлекал и возбуждал молодых девушек.

Да, да, в Рейэрсене было не мало привлекательного, и притом он умел со всеми ладить и дружить. Парни из Вика молча уступали ему место, как только он появлялся. Он ведь все равно затмевал их всех, но они не сжимали кулаков, не посылали ему вслед проклятий, а просто удалялись в какой-нибудь угол и плакали.

А теперь у Рейэрсена была жена и пятеро детей в Офотэне.

II.

Спокойно расстилается сверкающее море, ночь медленно приходит, а шкипер Рейэрсен все еще сидит на палубе и вспоминает о прежних днях. Каких только девушек не знавал он! Самых красивых и самых важных со всего города! В первый его приезд тут была молодая девушка с темными глазами и темными волосами; он ее очень любил. Повсюду видели их вместе - его и эту только что конфирмовавшуюся девушку. Их встречали в самые невероятные часы - ночью и ранним утром,- когда порядочные люди полагали, что каждый из них благопристойно сидит у себя дома. Но когда подошло время его отъезда, все было кончено. Рейэрсен не танцовал с ней больше, а гулял уже с полной рыбачкой из Оссервига. У неё были такие глубокие ямочки на щеках, такие белые руки, и ее звали Эллен Хелене.

Да, да, это была Эллен Хелене!

Целый год продолжалась история с ней. Обыкновенно у Рейэрсена подобные истории оканчивались куда раньше года, и поэтому все люди стали говорить, что он попался на удочку. Рейэрсен попался! Ха-ха, плохо же знали тогда Рейэрсена! Но, как бы там ни было, а он был причиной того, что предполагавшийся брак Эллен Хелене с кузнецом из Вика расстроился, и дело зашло так далеко, что Рейэрсен в присутствии всех называл ее своей возлюбленной.

На следующий год Рейэрсен явился с целым грузом товара. Вся его каюта была наполнена мукой, кофе, шерстяными материями, полотном, одним словом - всевозможными предметами до наперстков и красиво связанных наручников включительно. Никогда не забудет он, какой красивый вид имело все это: точно целая большая лавка была на "Южной Звезде". И благодаря этому Рейэрсен стал пользоваться еще большим уважением. Он уплатил за место и за сушку этими товарами и много передников и блестящих булавок раздарил девушкам. Пришлось Эллен Хелене мириться с этим: все равно ничего не вышло бы, начни она из-за этого ссориться с Рейэрсеном.

И все же Эллен Хелене не могла избежать своей судьбы, несмотря на всю свою покладистость. Она должна была уступить место Якобине, этой веселой и страстной девочке, которая с таким чувством внутреннего довольства и удовлетворения ходила здесь по палубе и переворачивала сушеную рыбу Рейэрсена. Да и почему непременно всегда только одна Эллен Хелене? Почему на ней именно свет клином сошелся для такого человека, как Рейэрсем с "Южной Звезды"?

Осенью, когда начали грузить на яхту сушеную рыбу, Якобина была у него одна в каюхе и получила много подарков. Когда же наступюио время покинуть ей яхту, шкипер приказал двум матросам довезти ее до пристани.

Этим как бы подтверждался его полный разрыв с Эллен Хелене,

Старый Иенс Ольсен, её отец, порядком-таки напустился на него за эту штуку. Он грозил ему кулаком, задавал самые грубые вопросы и предъявлял разные требования. Но Рейэрсен был не из таких, которых можно было запугать. Он также поднес к его носу кулак и сказал:

- Если ты осмелишься только подойти ко мне, мой добрый Иенс Ольсен, то, говорю тебе, ты узнаешь, кто таков Рейэрсен с "Южной Звезды".

Но и Якобине не удалось надолго удержать ветреное сердце Рейэрсена.

Была вот такая же теплая, ясная ночь, как эта; он ходил по палубе яхты и вдруг услыхал удары весел. Девушка, занимавшаеся сортировкой яиц, возвращалась в лодке с работы домой.

- Лодка. Хало-о! - крикнул Рейэрсен. Она подняла весла, прислушалась,

- Причаль сюда, моя милая! - сказал он.

- Я не ваша милая! - раздался ответ с лодки.

- Но я тебя хорошо знаю! Нет ли у тебя в лодке яиц?

Лодка подошла ближе.

- Да, если вы хотите несколько штук яиц, то можете их получить,- сказала девушка.

Рейэрсен ничего не ответил, а поспешно спустился в свою шлюпку и оттуда перебрался в лодку к девушке. Он взял у неё из рук весла и стал сам грести по направлению к навесу, где хранились лодки. Кругом не было видно ни души, ночь была теплая и таинственная.

- Мы можем сейчас же поставить лодку под навес,- сказал Рейэрсен, когда они подъехали к берегу.

А девушка ответила:

- Вы слишком услужливы.

Но Рейэрсен, говоря так решительно о том, что надо сейчас же поставить лодку под навес, преследовал особенную и очень определенную цель. Да, злой Рейэрсен, ты обо многом думал при этом, а девушка была еще совсем неразумное дитя и поэтому не боялась ни темного навеса, ни темной ночи. Когда они расставались, она только спросила:

- Как же вы вернетесь к себе на яхту?

- Вплавь,- ответил он и прыгнул в море.. Девушку звали Паулиной.

Да, а теперь все его веселые подруги разбрелись по белу свету. Одна умерла, другая в Америке, третья замужем. Да и от самого Рейэрсена осталось только что-то в роде памятной закладки или сувенира. Одна Паулина и замуж не вышла и жила попрежнему в Вике. Но с тех пор, как она несколько лет тому назад лишилась глаза, она стала набожной, и мирские дела ее уже больше не интересовали. Да, так кончается все на свете. И Рейэрсен кончил тем, что у него теперь в Офотэне жена и пятеро детей.

Было уже около часу ночи,- еще немного, и морские птицы проснутся. Рейэрсен громко зевнул и взглянул на небо. Какова-то будет погода? Да, теперь ему не оставалось ничего больше, как итти и лечь на койку. Он был уже стар, никуда не годен, изнурен работой. Завтра надо было начать перемывать рыбу, и сюда на яхту приедут мужчины и женщины в морских сапогах и кожаных одеждах; между ними будут и молодые девушки с смеющимися и покрытыми веснушками лицами,- настоящия дети Адама и Евы. Рейэрсен их хорошо знал.

А седовласый отец семейства украдкой поглядел на себя в стекло компаса, прежде чем спуститься в свою вонючую маленькую каюту и забраться на койку.

III.

Рано поутру явились лодки. Рейэрсен ходил взад и вперед по палубе, точно властелин в своих владениях, в самой лучшей одежде и с болтающейся на жилете искусно сплетенной из волос цепочкой.

Нужны ли ему промывальщики? Да, конечно, ему нужны промывальщики.

Заговорший о заработной плате; рыбаки заявили свои требования.

У рыбаков явилась очень дурная привычка - торговаться с таким человеком, как Рейэрсен. Они требовали на шесть шиллингов больше, чем он им давал. Это еще что за модное нововведение? Видно, Рейэрсена с "Южной Звезды" не ценят уже больше по заслугам. Да, да, времена с каждым годом все изменяются, и украшенные золотыми пуговицами капитаны почтовых пароходов окончательно затмили его.

Он угощает рыбаков водкой и бубликами. Они благодарят и пьют. Он щиплет девушек, оне отталкивают его, высмеивают его и ведут себя очень дерзко. Ну, что же, надумался ли он, хочет ли он дать шестью шиллингами больше? Шкипер чувствует себя очень обиженным и прибегает к решительным мерам. Он направляется к рулю,- там будет он стоять, там его место, ведь он здесь повелитель. Все должно быть так, как в прежние годы, да, именно так!

- Ну-с, любезнейшие, хотите ли вы работать, хотите ли промывать рыбу?

Рыбаки удивлены и отвечают утвердительно.

- Хорошо,- говорит Рейэрсен,- вот столько-то я даю вам, и баста.

Но выходит совсем не так, как бывало в прежние годы. Рыбаки самым решительным образом повертываются к нему спиной и садятся в свои лодки.

Когда они отчалили от борта яхты и принялись грести к пристани, шкипер должен был сдаться и подчиниться их требованиям.

- Я даю вам, сколько вы хотите, и пусть вас черти возьмут!

Лодки опять причаливают. Огромные люки "Южной Звезды" открываются, и начинается выгрузка больших, пропитанных рассолом рыб. И работа продолжается день за днем, прерываемая только едой и ночным отдыхом. Повсюду на местах, отведенных для сушки рыб, кишат люди: одни перемывают рыбу, другие приносят ее на носилках, устроенных из бочечных досок, третьи распластывают рыбу на скапах, чтобы солнце сушило ее. Наконец вся яхта разгружена. Она теперь стоит высоко над водой, виден весь нос, вся передняя часть, один только киль остается под водой. Как только выгрузили всю рыбу, яхту вымыли и вычистили.

Щкипер Рейэрсен переживает теперь хорошие дни: у него много свободного времени. В то время, как его экипаж чистит и красит яхту, он живет на берегу, похаживает среди сушильщиков, заложив руки в карманы, и заигрывает с девушками. Только одну Паулину он оставляет в покое. Ей теперь за сорок, и она от набожности стала совсем молчаливой. Когда же поведение Рейэрсена становится, по её мнению, слишком уж легкомысленным, она кидает на него единственным оставшимся у неё глазом взгляд полный упрека.

Так проходит неделя за неделей, и все попытки Рейэрсена добиться чего бы то ни было у которой-нибудь из девушек оказываются тщетными. В этом виноваты его преклонные лета, и местные парни оказываются теперь повсюду победителями.

- Ну, что, взял? - смеются девушки, когда он, смущенный, отходит от них; в переводе на более ясный язык это восклицание означает: "Оставь нас в покое, ты - стар".

Но Рейэрсен все придумывает новые планы, как бы добиться своего. Годы нисколько еще не тяготят его, и он прекрасно знает, что он все тот же отличный шкипер Рейэрсен, каким был и прежде. Он приставал с своей яхтой ко всевозможным берегам, и ни разу еще яхта не терпела по его вине какой бы то ни было аварии; он покупал рыбу и сушил ее, писал и подавал счета, длиной с мачтовую рею, и вел самым аккуратным образом судовой журнал. Да, чорт возьми, и все же люди не оказывают ему теперь должного почтения.

- Вычисти хорошенько каюту,- сказал он однажды повару, так как придумал новый план.

Затем он съехал на берег и объявил сушильщикам, что на яхте найдется работа для двух девушек: надо починить кое-что для неге лично, да, кроме того, исправить разорванный флаг "Южной Звезды". Но ни одна из молодых девушек не пожелала отправиться к нему на яхту. Итак, план Рейэрсена опять пошел ко дну.

Он вел переговоры целых два дня и все напрасно. Наконец он услыхал женский голос, говоривший:

- Если моя помощь может вам пригодиться, я к вашим услугам.

Это говорила Паулина из чувства сострадания.

Рейэрсен с минуту раздумывал. Она не спускает с него своего единственного глаза. Да, но на что она ему нужна? Наконец он благодарит и принимает её предложение. Паулина садится к нему в лодку, а девушки на берегу пересмеиваются между собой.

В действительности же в рассчет Рейэрсена совсем не входило наполнить свою каюту "страхом Божиим". Он просто думал, что ему удастся таким манером заманить двух молодых и красивых девушек и весело провести с ними целый день за вином и бубликами, как это бывало во дни его славы. Ну, а теперь как быть и что делать?

Он вытащил из всех укладок разорванную одежду, притащил и флаг, и Паулина принялась за работу. Но она была так молчалива! Рейэрсен налил ей стакан вина, она выпила его, все так же молча, и продолжала прилежно шить.

- Послушай-ка, Паулина,- говорит он, желая подделаться под её тон,- тебе вот хорошо, ты Бога нашла.

- Вы совершенно правы,- отвечает она,- пора было бы и вам подумать о Боге и найти его.

- Очень может быть, что я уже не так далек от этого, как в былые времена,- возражает Рейэрсен.

- Вы, действительно, так думаете? - спрашивает она.

- Да, мне кажется, что за последнее время я несколько исправился.

- Слава Богу,- говорит она.

Слова Рейэрсена как будто развязали ей язык, и старая дева продолжает говорить о Боге.

Рейэрсен раскаивается, что затеял подобный разговор, ему не по себе, и седой грешник начинает приводить всевозможные доказательства того, что он, действительно, стал ближе к Богу.

- Ему кажется,- говорит он,- что на него нашло какое-то наитие.

- Очистите ему место в сердце вашем,- умоляет она его,- очистите ему место в сердце вашем.

Рейэрсен наливает ей другой стакан и предлагает еще бубликов.

- Те девушки там на берегу смеются,- говорит он,- ну вот, ты можешь теперь рассказать им, что ты не голодала у Рейэрсена.

Они оба пьют. Но как только он пытается дать разговору более мирское направление, она не поддерживает его и шьет еще прилежнее. Он не решается напомнить ей об их веселом времени двадцать лет тому назад. Слова так и просятся у него с языка, но он удерживает их.

Становится все скучнее искучнее. Часы проходят, флаг зашит, но он так и не дождался от неё веселой улыбки.- Ну, на этот раз довольно! - говорит он, когда ему становится невтерпеж.

Он опять прячет свою одежду в укладку и приказывает свезти Паулину на берег.

День пропал, все его расчеты не удались.

IV.

Опять прошли недели. Наступила осень, рыба вся высушена, и близок день, когда ее начнут грузить обратно на яхту. Рейэрсен выбирает для этого теплый ясный день. Десяти и восьмивесельные лодки нагружаются до краев рыбой, и гребцы подвозят ее к яхте.

По старинному обычаю, четыре молодые девушки должны принимать груз и укладывать его в трюм. Кто же в этом году возьмет на себя эту роль? Все отказываются. Впрочем, это касается главным образом того, кто заправляет работами по сушке рыбы - Андерса Польден, а шкипер не заботится об этом, но его опять сердит такое непочтительное отношение к нему. Опять одна Паулина из сострадания предлагает свои услути, если еще три девушки согласятся участвовать в работе. Рейэрсен с бешенством повертывается на каблуках и отправляется на яхту.

Он спускается в каюту и принимается в полном одиночестве осушать бутылку водки. Что же ему еще делать при таких условиях? Значит, его песенка уже спета. Ну, хорошо. Это будет последний его приезд сюда, в эту трущобу. Мало ли найдется еще мест в Зальтенфиорде для сушки рыбы? Он стар, он никуда не годен? Ну, мы еще посмотрим. Prosit.

Он пьет и пьет все основательнее, в полном одиночестве, и все взвинчивает себя. Проходит полчаса, и он приходит в такое настроение, что смело померялся бы с каким угодно капитаном с золотыми пуговицами и ни в чем бы не уступил ему. Он слышит топот ног на палубе, наливает себе еще стакан, выпивает и выходит из каюты.

Есть ли грузильщицы в трюме? Он заглядывает вниз,- там усердно работают четыре девушки. Андерс Польден, в конце концов, пустил в ход весь свой авторитет и почти силой привез их на яхту. Хорошо. Ну, так шкипер Рейэрсен сыграет же с вами штуку, вот увидите, он уж знает, что нужно делать. Он слышит, как гулко раздается смех и болтовые девушек в почти пустом трюме и думает: "О, пожалуйста, веселитесь, сколько вашей душе угодно!" Одна только Паулина молчит.

По старинному обычаю, в те дни, когда грузили рыбу, девушек-укладчиц угощали на счет шкипера. Да, да, угощение! Ха-ха-ха! Держите карман! Рейэрсен только об этом и думает. Вот это-то и есть месть, которую он придумал: именно - в этом году никого не угощать. Ведь это же зависит от него.

- Паулина! - позвал он,- я хочу поговорить с тобою в каюте.

Паулина поднялась из трюма и последовала за ним в каюту.

- Ты единственная не отказалась приехать на яхту,- сказал он,- и я хочу тебя угостить.

- Вы не должны тратиться на меня!

Но Рейэрсен хочет тратиться, он готов истратить на это сколько угодно.

- Повар, затопи плиту и свари хорошего кофе!

Шкипер сам подносит ей водки и бубликов, а затем для Паулины устраивается целое пиршество.

- Когда ты вернешься в трюм, расскажи остальным девушкам, что шкипер Рейэрсен ничем тебя не обидел.

Они пьют, едят и угощаются на славу, и шкипер дружески похлопывает ее по плечу.

Когда они кончили есть, Паулина встала и хотела отправиться работать.

- Посиди еще,- сказал он,- поболтаем вместе,- ведь я в последний раз захожу сюда сушить рыбу.

- Ах, не говорите вы этого!

- Да, в последний раз!

Что-то зашевелилось в сердце старой девушки, она опустила глаза и спросила:

- Когда вы сниметесь с якоря?

- Когда вся рыба будет нагружена,- ответил он,- завтра или послезавтра.

Она опять присела.

- Да будет Господь Бог с вами,- сказала она как бы про себя.

- Выпьем еще по стаканчику!

Он боялся, как бы она опять не принялась читать ему проповедь, и он прямо спросил ее:

- Ну, Паулина, когда же ты выйдешь замуж?

Она с обиженным видом взглянула на него.

- Не смейтесь надо мною!

- Я смеюсь над тобой? - спросил он.- Как так?

- Да разве я могу выйти замуж? У меня только один глаз!

Рейэрсен свистнул.

- Ну, вот еще, ведь это же только маленький телесный недостаток.

Она благодарна ему за эти слова и находит, что он прав.

Она потеряла глаз, но не стала же она внутренно хуже от этого. С ней случилось несчастье: ребенок выколол ей глаз вязальной спицей. После того прошли целые годы, в которые ей не к кому было обратиться, не на кого надеяться, кроме Бога. Она часто плакала об этом потерянном глазе, но у ней были сильные руки и ноги и хорошее здоровье,- единственное богатство, которого она еще не лишилась.

Рейэрсен опять наливает стаканы. Он наклоняется к ней и слышать не хочет о том, что она не в состоянии больше пить. Ведь это же последний его приезд сюда в Вик, а она единственное существо, которое согласилось приехать к нему на яхту,- он всегда будет это помнить. Они оба сильно растроганы этим разговором. Рейэрсен схватывает руку старой девушки, которая выглядитътакой сильной и здоровой, точно молодая. Затем обнимает ее и говорит;

- Помнишь ли ты, что было тогда под навесом, где хранятся лодки, в ту ночь, двадцать лет тому назад.

- Да,- отвечает она почти шопотом.

И она не противится тому, что он все еще ее обнимает.

- Я все это время только и думала о вас, да простит мне Господь Бог этот грех!

И вот теперь он желает убедиться, действительно ли он стал ни к чему непригодным стариком.

- Чего вы хотите от меня? - говорит она с изумлением.- С ума вы сошли, что ли? Женатый человек!..

Но все её упреки не останавливают его. Тогда она так сильно ударяет его кулаком по голове, что он еле удерживается на ногах.

- Знай я, что вы можете еще думать о чем-нибудь подобном, моя нога не была бы здесь! Видали ли подобного негодяя! Женатый человек!..

Она поспешно уходит, спускается в трюм и принимается опять за работу. Ея мечта о Рейэрсене разрушена навсегда. Она не будет уже больше думать о нем и вспоминать его молодую черноволосую голову, когда он "такой". Он не только не уважает себя, но не уважает и заповедей Божьих. Под навесом двадцать лет тому назад! Да ведь это же было совсем другое. Тогда они оба были свободны и не грешили против заповеди Господней!

С этого момента Рейэрсен почувствовал себя действительно старым и поконченным человеком. Даже одноглазая сорокалетняя ведьма, и та не захотела его больше, его, у ног которого были когда-то все девушки Вика! Да, старость пришла, и для него все кончено!

И ему не оставалось другого выхода, как только сделаться серьезным и богобоязненным. Да, теперь, когда пришла старость, и все и все отвернулись от него,- это было единственное, что ему еще оставалось. Он раздумывал над этим решением и, после того как весь хмель испарился из его головы, сказал сам себе: ты должен тедерь каждый день исправляться и становиться все лучше. Иди осторожно, делай маленькие шаги, но или постоянно вперед. Паулина, быть может, и права, что для меня наступило время обратиться к Богу.

Когда Андерс Польден явился вечером с докладом, что завтра к вечеру неё рыба будет уложена в трюм, шкипер произнес серьезным тоном:

- Да прославится имя Господне!

Андерс Польден с изумлением взглянул на него и сказал;

- Когда думаете сняться с якоря?

И шкипер опять ответил что-то невероятное:

- Если на то будет Господня воля, завтра в ночь.

И такова была Господня воля. Рейэрсен снялся с якоря и вышел из гавани. Его сердце было преисполнено благодарности. Каждый островок здесь был ему знаком. Здесь прошла его юность, его самое блестящее время. Чего только не пережил он тогда, то там, то здесь, во всех памятных ему местечках! Ах, и вот теперь всему конец, все прошло безвозвратно...

. . .

Рейэрсен стоит у руля и смотрит на свое отражение в стекле компаса. Вдруг он выпрямляется во весь рост, точно адмирал, и тихо произносит:

- В следующем году попробую в другом месте... Не может быть, чорт возьми, чтобы я уже в самом деле был ни на что не годен!

Кнут Гамсун - Шкипер Рейэрсен., читать текст

См. также Кнут Гамсун (Knut Hamsun) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) по теме :