Гюстав Эмар
«Арканзасские трапперы (Les Trappeurs de l'Arkansas). 4 часть.»

"Арканзасские трапперы (Les Trappeurs de l'Arkansas). 4 часть."

Все тело его было покрыто ранами; но генерал с радостью заметил, что, по какой-то странной случайности, птицы не тронули его.

Солдаты скрестили ружья, положили на них труп и быстро пошли по направлению к лагерю.

Генерал следовал за ними, осматриваясь по сторонам и внимательно вглядываясь в чащу.

Нигде не видно было ни души, и все кругом было тихо. Бандиты исчезли, оставив после себя только груду трупов.

Генерал облегченно вздохнул. Должно быть, враги действительно ушли, убедившись, что попытка их не приведет ни к чему.

Стало темнеть - наступала ночь. Все, бывшие в лагере, тревожно смотрели на солдат, несших тело своего капитана. Никто не заметил темных фигур, которые неслышно скользили по утесам и, подойдя довольно близко к окопам, скрылись в засаде.

Генерал велел положить труп на наскоро приготовленную постель и, взяв заступ, захотел сам вырыть могилу для несчастного молодого человека.

Солдаты стали кругом, опираясь на свои ружья. Генерал снял шляпу, взял молитвенник и громко прочитал похоронную службу.

Было что-то величественное в этой простой, но торжественной церемонии, происходившей в такой пустынной местности, посреди величественной природы, перед лицом Бога. Тысячи неясных звуков носились по прерии: казалось, какие-то таинственные голоса тоже шептали молитвы за умершего.

Высокий седой старик набожно, с глубоким чувством отдавал последний долг молодому человеку, почти юноше, который всего несколько часов тому назад был полон жизни и сил. Кругом него печально стояли солдаты. Хотя им, среди окружающих их опасностей, грозила та же участь, они спокойно, безропотно полагались на волю Божию и горячо молились за умершего. И эта молитва, поднимаясь к небу вместе с жалобными стонами вечернего ветерка, пробегающего по веткам деревьев, напоминала первые века христианства, когда угнетенные, преследуемые последователи Христа вынуждены были удалиться в пустыни, чтобы быть ближе к Богу.

Генерал закрыл книгу.

Все присутствующие простились с умершим. Потом его завернули в плащ, опустили в могилу, положили рядом с ним оружие и засыпали землей.

Только небольшая насыпь указывала на то место, где лежало тело человека, самоотверженно спасшего ценою своей жизни тех, кому он был так безгранично предан.

Солдаты разошлись, поклявшись отомстить за убитого или умереть так же, как умер он.

Наступила ночь.

Генерал обошел кругом лагеря и, убедившись, что часовые стоят на своих постах, простился с Люцией и лег около входа в палатку.

Прошло еще часа три.

Вдруг какие-то тени показались около окопов и неслышно пробрались в лагерь. И прежде чем часовые успели крикнуть и поднять тревогу, они были уже убиты.

Бандиты захватили лагерь мексиканцев, и в ту же минуту начались убийства и грабеж!

ГЛАВА VII. Битва

С диким воем, потрясая оружием, ворвались бандиты в лагерь.

Завладев им, Уактено предоставил своим товарищам грабить все, что им захочется, и убивать кого угодно. Не обращая на них никакого внимания, он бросился к палатке.

У входа в нее стояло семь или восемь солдат и генерал. Он приготовился защищать свою племянницу и решился скорее умереть, чем позволить бандитам дотронуться до нее.

Увидав старика, державшего в одной руке пистолет, а в другой шпагу, Уактено остановился.

Но нерешительность его продолжалась не больше мгновения. Он подозвал к себе человек двенадцать товарищей и поднял клинок.

- Пропустите нас! - крикнул он.

- Попробуй пройти! - хладнокровно отвечал генерал. Они бросились друг на друга; бандиты и солдаты последовали их примеру.

Начался страшный, беспощадный бой. Так бьются люди, уверенные, что не дождутся ни жалости, ни сострадания от своих противников.

Каждый думал только о том, чтобы нанести смертельный удар, не делал никакой попытки защищаться и готов был с радостью умереть, лишь бы убить побольше врагов.

Даже смертельно раненые старались приподняться и вонзали кинжалы в тех, кто еще бился.

Эта жесткая схватка не могла продолжаться долго. Все солдаты были перебиты. Наконец упал и генерал. Уактено тотчас же связал его своим поясом.

У предводителя бандитов были свои причины щадить дядю донны Люции. Он даже старался защитить его во время битвы и не раз отклонял от него удары бандитов.

Благодаря этому, генерал получил только несколько самых легких ран.

Уактено хотел взять его живым и сумел это сделать.

Бандиты одержали победу, но она обошлась им очень дорого: половина их товарищей была убита.

Негр генерала Юпитер защищался так отчаянно, что с ним довольно долго не могли справиться. Схватив огромную дубину, сделанную из ствола молодого дерева, он беспощадно колотил ею тех, кто отваживался подходить слишком близко к его оружию, которым он владел с замечательным искусством.

Наконец на него накинули лассо и, полузадушенного, свалили на землю. Один из бандитов хотел покончить с ним, но предводитель не велел убивать его.

Связав генерала, Уактено радостно вскрикнул и, даже не перевязав своих ран, из которых лилась кровь, перепрыгнул через распростертое тело бессильного врага и бросился в палатку.

Она была пуста.

Люция исчезла!

Уактено остановился, как вкопанный.

Куда же девалась молодая девушка?

В этой маленькой палатке, почти без мебели, положительно негде было спрятаться.

Судя по смятой постели, видно было, что Люция спала в то время, как бандиты ворвались в лагерь.

Она исчезла, как дух, не оставив после себя никаких следов.

Каким же образом удалось ей уйти, когда лагерь был окружен сразу со всех сторон.

Уактено не понимал этого.

Такая молоденькая девушка, внезапно проснувшись от криков и выстрелов, должна была бы потеряться. А между тем она с необыкновенной смелостью и присутствием духа, по-видимому, решилась бежать. Но как же прошла она незамеченной? Ведь победители прежде всего поспешили занять все выходы.

Тщетно старался Уактено разрешить эту загадку: она была ему не по силам.

Он еще раз внимательно осмотрел палатку и отодвинул вьюки, за которыми могла бы спрятаться Люция. Ее не было нигде!

Убедившись, что молодой девушки нет здесь, и он только понапрасну теряет время, Уактено выбежал из палатки и стал бродить по лагерю, внимательно оглядываясь по сторонам. Если Люции каким-то чудом удалось убежать, ему будет не трудно найти ее. Куда денется она одна ночью, не зная дороги?

Между тем грабеж продолжался, и бандиты необыкновенно быстро справлялись с этим делом. Они, очевидно, привыкли к нему.

Наконец, захватив все, что было можно, победители проткнули кинжалами мехи с вином и стали пить. После убийства и грабежа началась оргия!

Вдруг громкий, пронзительный крик раздался недалеко от разбойников, и пули засвистели около них.

Они вскочили и схватили оружие.

В ту же минуту около лагеря появились индейцы. Как ягуары, прыгали они через вьюки, а за ними следовали охотники под предводительством Чистого Сердца, Весельчака и Черного Лося.

Бандиты очутились в критическом положении.

Уактено опомнился при виде опасности, грозившей его людям, и прекратил свои поиски. Собрав около себя бандитов, он велел захватить им двух пленников - генерала и негра - и затем отступать как можно скорее и разойтись в разные стороны, чтобы легче избежать преследования врагов.

Бандиты дали залп по осаждающим и в ту же минуту рассеялись и исчезли в темноте.

Уактено ушел последним и даже теперь, скользя между утесами, продолжал внимательно осматриваться, отыскивая следы Люции. Их не было нигде!

Страшно раздраженный своей неудачей, предводитель бандитов вынужден был уйти; но он не отказался от своего намерения и задумывал новые ужасные планы.

Как только Чистое Сердце узнал от доктора о нападении на лагерь мексиканцев, он решил тотчас же идти к ним на помощь.

Но, несмотря на то, что охотники и команчи шли очень быстро, они явились слишком поздно.

Когда бандиты обратились в бегство, Орлиная Голова и его воины бросились за ними в погоню.

Оставшись в лагере один со своими охотниками, Чистое Сердце велел прежде всего обыскать кусты и высокую траву.

Во время этого осмотра охотники нашли Фебею, молоденькую служанку Люции, и двух солдат, спрятавшихся в дупле дерева. Эти несчастные были до того перепуганы, что Черный Лось и его товарищи не в силах были успокоить и ободрить их.

Они воображали, что попали в руки бандитов, и Чистому Сердцу только с большим трудом удалось убедить их, что он и его охотники не враги, а друзья, спешившие на помощь осажденным, но, к несчастью, пришедшие слишком поздно.

Увидев, что они несколько пришли в себя, Чистое Сердце вошел вместе с ними в палатку и попросил их передать ему вкратце, как было дело.

Когда Фебея узнала, кто был предводителем охотников и поняла, что опасности нет, она успокоилась и начала рассказывать обо всем происшедшем. Через несколько минут Чистое Сердце уже знал все.

- Итак, капитан Агвилар убит? - сказал он.

- Да, убит, - отвечала Фебея, вздохнув.

- А генерал?

- Генерал долго бился и защищался, как лев. Наконец он упал.

- Он умер? - спросил глубоко взволнованный Чистое Сердце.

- Нет, нет! - поспешно отвечала Фебея. - Он только ранен. Я видела, как его унесли. Мне даже кажется, что его раны не опасны; разбойники щадили его во время схватки.

- Слава Богу! - сказал охотник и задумчиво опустил голову. - А ваша молоденькая госпожа? Где она? - прибавил он несколько нерешительно, дрожащим от волнения голосом.

- Вы спрашиваете про донну Люцию?

- Да, про нее. Как бы я был счастлив, если бы узнал, что с ней не случилось ничего дурного, что она находится в безопасности!

- Ей и не грозит никакой опасности, потому что она здесь, около вас, - проговорил нежный музыкальный голос.

И Люция, еще бледная после пережитых волнений, но спокойная, подошла к нему. Она улыбалась, глаза ее блестели.

Все присутствующие были поражены при таком неожиданном появлении молодой девушки.

- О, благодарю Тебя, Боже! - воскликнул Чистое Сердце. - Значит, мы все-таки пришли вовремя!

- Да, вовремя, - отвечала она, и глаза ее затуманились, а лицо стало грустно. - Теперь, когда судьба лишила меня человека, заменявшего мне отца, я прошу вашего покровительства, кабальеро.

- И я сделаю для вас все, что в моих силах, - горячо отвечал Чистое Сердце. - О вашем дяде не беспокойтесь. Я верну его вам, хотя бы мне пришлось заплатить за это жизнью. Вы знаете, что я предан вам - и не с нынешнего только дня.

Когда прошли первые минуты волнения, всем захотелось узнать, каким образом удалось девушке спастись от бандитов.

Рассказ Люции был очень прост.

Она легла в постель не раздеваясь, но не спала. Какая-то смутная тревога овладела ею и мешала ей заснуть. Она предчувствовала, что случится какое-нибудь несчастье.

Услышав крики бандитов, она тотчас же вскочила и поняла, что о бегстве нечего и думать.

Испуганно оглядевшись по сторонам, она заметила, что с гамака спускалось несколько брошенных на него одежд.

Тогда счастливая мысль пришла ей в голову. Должно быть, ей внушило ее само Небо.

Не дотрагиваясь до одежд и оставив их в таком же беспорядке, как они были, она проскользнула под них и забилась на дно гамака.

Бог помог ей. Предводитель бандитов искал ее всюду, но ему не пришло в голову осмотреть гамак: он думал, что там нет никого.

Когда он ушел, она продолжала лежать еще с час, испытывая невыразимые мучения.

Прибытие охотников и голос Чистого Сердца - она узнала его - ободрили ее, и она вышла из гамака.

Охотники пришли в восторг от ее рассказа и осыпали ее похвалами. Если она спаслась, то только благодаря своему мужеству и присутствию духа.

Когда Чистое Сердце осмотрел лагерь и привел его в некоторый порядок, он снова пришел к Люции.

- Скоро уже наступит утро, - сказал он. - Отдохните после этой страшной ночи и постарайтесь заснуть, а потом я отвезу вас к моей матери. Это святая женщина, и я знаю, что она полюбит вас, как дочь. А когда я буду уверен в том, что вам не грозит никакой опасности, я займусь освобождением вашего дяди.

И, не дожидаясь благодарности молодой девушки, Чистое Сердце почтительно поклонился ей и вышел из палатки.

Люция села и глубоко задумалась.

ГЛАВА VIII. Пещера

Прошло два дня после событий, рассказанных нами в предыдущей главе.

Теперь мы попросим читателя отправиться вместе с нами в открытую Весельчаком пещеру, которая так понравилась Чистому Сердцу, что он чаще всего жил там.

Был четвертый час пополудни.

Пещера, освещенная множеством смолистых факелов, воткнутых в расщелины скалы, имела странный, фантастический вид. Казалось, тут расположился цыганский табор или остановились на привал бандиты.

Человек сорок охотников и воинов-команчей устроились здесь, как дома. Одни из них спали, другие курили, некоторые чистили оружие или чинили одежду, а остальные сидели на корточках около костров, над которыми висели котлы с огромными кусками дичины.

У всех выходов стояло по два часовых, которые зорко смотрели по сторонам и чутко прислушивались к каждому звуку.

В особом помещении, отделенном от пещеры выступом скалы, сидели на грубых деревянных табуретках две женщины и мужчина. Они вполголоса разговаривали между собой.

Эти две женщины были Хесусита и Люция, а мужчина - Эусебио. Он курил сигаретку, внимательно слушал, но говорил мало. Изредка произносил он несколько слов, но, по большей части, ограничивался только восклицаниями, выражавшими изумление или радость.

У входа в эту совершенно отдельную комнату прохаживался взад и вперед, заложив руки назад и насвистывая что-то, Черный Лось.

Чистого Сердца, Весельчака и Орлиной Головы нигде не было видно.

Разговор между Хесуситой и Люцией, по-видимому, глубоко интересовал их обеих. Хесусита не раз обменивалась значительными взглядами со своим старым слугой, а он то и дело подносил ко рту сигаретку, не замечая, что она уже давно потухла.

- О! - сказала Хесусита, благоговейно сложив руки и подняв глаза к небу. - Во всем этом виден перст Божий! - А скажите мне, моя дорогая, - продолжала она, обращаясь к молодой девушке, - знали ли вы, зачем ваш дядя генерал поехал в прерии? Не говорил ли он или не намекал ли вам об этом?

- Никогда! - отвечала Люция.

- Как это странно! - прошептала Хесусита.

- Да, очень странно, - подтвердил Эусебио, стараясь затянуться своей потухшей сигареткой.

- Но как же проводил время ваш дядя, приехав в прерии? - спросила Хесусита. - Извините меня за эти вопросы, мое дитя. Поверьте, что я спрашиваю не из пустого любопытства. Позднее вы поймете меня и убедитесь, что только из глубокого участия к вам желаю я знать все.

- Я и теперь нимало не сомневаюсь в этом, сеньора, и не стану ничего скрывать от вас, - отвечала, нежно улыбнувшись, Люция. - Все время по приезде сюда мой дядя был очень грустен и озабочен. Он отыскивал людей, долго живших в прериях, и когда ему удавалось найти их, сидел с ними целыми часами и расспрашивал их.

- О чем же? Вы, конечно, помните?

- К стыду моему, я должна сознаться, сеньора, - отвечала, покраснев, молодая девушка, - что не обращала внимания на эти разговоры, в которых, как я полагала, не могло быть для меня ничего интересного. Жизнь моя до этой поездки была так однообразна, я видела мир только из-за стен монастыря, и когда мы поехали путешествовать, величественная природа, внезапно открывшаяся предо мною, до того поразила меня, что я не думала ни о чем другом. Я никогда не уставала любоваться этим чудным новым для меня зрелищем и удивляться могуществу Творца.

- Вы правы, мое дитя, - сказала Хесусита, целуя ее в лоб. - Однако мои вопросы, всего значения которых вы не можете понять, утомляют вас. Не хотите ли поговорить о чем-нибудь другом?

- Как вам угодно, сеньора, - отвечала Люция, тоже целуя ее. - Я очень счастлива, когда вы говорите со мной, и какой бы предмет разговора ни выбрали вы, он всегда будет интересен для меня.

- Я и сама рада поговорить с вами, мое дитя. Однако мы так разболтались, что совсем забыли о моем сыне. Он ушел с утра, и ему уже давно следовало бы вернуться.

- Господи! Только бы не случилось с ним какого несчастья! - воскликнула Люция.

- Значит, вы расположены к нему? - спросила, улыбаясь, Хесусита.

- О, сеньора! - отвечала молодая девушка, и щеки ее вспыхнули. - Как же мне не чувствовать расположения и глубокой признательности к человеку, который оказал нам столько услуг?

- Мой сын обещал освободить вашего дядю. Будьте уверены, что он исполнит свое обещание.

- Я нимало не сомневаюсь в этом, сеньора! - горячо воскликнула Люция. - У него такой благородный, великодушный характер! Как подходит к нему его прозвище "Чистое Сердце"!

Хесусита и Эусебио с улыбкой смотрели на нее. Они были счастливы похвалами молодой девушки.

Заметив, что их глаза устремлены на нее, Люция замолчала, смущенно опустила голову и покраснела еще больше.

- Вы можете продолжать, мое дитя, - задумчиво сказала Хесусита. - Мне приятно слушать ваши отзывы о моем сыне. Да, у него благородный характер! Это избранная натура, и не все понимают его. Бог послал ему испытания, но придет день, когда ему будет оказана справедливость!

- Неужели он несчастлив? - робко спросила молодая девушка.

- Разве может быть кто-нибудь вполне счастлив в этом мире? - отвечала, вздохнув, Хесусита. - У всякого есть свое горе - все мы несем свое бремя. Бог соразмеряет его по силам каждого.

В пещере послышалось какое-то движение, в нее вошло несколько человек.

- Ваш сын вернулся, сеньора, - сказал Черный Лось.

- Благодарю вас, мой друг, - отвечала Хесусита.

- Слава Богу! - радостно воскликнула молодая девушка, вскочив с места, но тотчас же снова села, смущенная тем, что невольно выказала такую горячность.

Чистое Сердце вернулся не один. С ним вместе пришли Весельчак, Орлиная Голова и несколько охотников.

Войдя в пещеру, он прежде всего отправился к матери и, поздоровавшись с ней, поцеловал ее в лоб, а потом с каким-то странным замешательством поклонился Люции.

Она тоже очень застенчиво ответила на его поклон.

- Ну что же? - весело сказал он. - Очень скучали вы здесь, мои пленницы? Время, наверное, тянулось для вас страшно долго в этой пещере. Простите меня, сеньорита, за то, что я поместил в таком жалком жилище вас, привыкшую жить в великолепных дворцах. Что делать! Я не мог предложить вам ничего лучшего.

- Около матери того, кто спас мне жизнь, кабальеро, - отвечала девушка, - я не могу думать о неудобствах помещения. Каково бы оно ни было, оно кажется мне лучше королевского дворца.

- Вы слишком добры, - пробормотал Чистое Сердце, - и приводите меня в смущение вашей снисходительностью.

- Удалось ли тебе сделать что-нибудь сегодня, мой сын? - спросила Хесусита, с целью прекратить разговор, который заметно смущал молодых людей. - Нет ли каких известий? Люция ужасно беспокоится о своем дяде. Ей так хочется поскорее увидеть его.

- Я понимаю тревогу сеньориты, - отвечал Чистое Сердце, - и надеюсь, что мне скоро удастся успокоить ее. Но сегодня мы почти ничего не сделали: невозможно было отыскать следы бандитов. Это привело меня в отчаяние. К счастью, на обратном пути, в нескольких шагах от пещеры, мы встретили доктора, который, по своему обыкновению, собирал растения. Он сказал нам, что видел какого-то подозрительного человека недалеко отсюда. Мы тотчас же отправились искать этого незнакомца, нашли его и привели сюда.

- Как видите, сеньор, - лукаво сказала Люция, - и собирание растений может принести пользу. Доктор оказал вам большую услугу.

- Совсем не желая этого, - ответил, засмеявшись, Чистое Сердце.

- Я и не говорю, что он желал, - шутливо сказала молодая девушка. - А все-таки вы обязаны своей удачей именно тому, что он собирал растения.

- В этом занятии есть, конечно, своя доля пользы. Но все хорошо в свое время. А доктор, как мы знаем, не всегда соблюдает это правило.

Несмотря на то, что эти слова напомнили присутствующим о нападении бандитов, они не могли удержаться от насмешливой улыбки при мысли о злополучном докторе.

- Нет, нет! - воскликнула Люция. - Я не хочу, чтобы смеялись над бедным доктором. С того несчастного дня он совсем изменился. Угрызения совести терзают его, и он уже достаточно наказан за свою забывчивость.

- Вы правы, сеньорита, и я впредь никогда не позволю себе смеяться над ним. А теперь позвольте мне удалиться. Мои товарищи умирают с голоду и ждут только меня, чтобы приняться за еду.

- А человек, которого вы захватили? - спросил Эусебио. - Что хотите вы делать с ним?

- Пока еще сам не знаю. После ужина я расспрошу его и решу, как поступить с ним, смотря по тому, что он будет отвечать нам.

Котлы сняли с огня, дичину нарезали ломтями, и охотники, усевшись рядом с команчами, братски разделили трапезу.

Дамам подали кушанье в их комнату. Эусебио исполнял должность дворецкого и прислуживал им так важно и серьезно, как будто они сидели в роскошной столовой дона Рамона.

Два вооруженных охотника стояли около пленника и не спускали с него глаз. Но он, по-видимому, совсем не помышляя о бегстве, с аппетитом ел поставленную перед ним дичину.

После ужина вожди отошли в сторону и некоторое время говорили вполголоса.

Потом Чистое Сердце велел привести пленника. До сих пор на него не обращали никакого внимания. Теперь же, когда он подошел к вождям, они с изумлением взглянули на него и тотчас же узнали.

- Уактено! - воскликнул Чистое Сердце.

- Он самый, господа, - иронически отвечал тот. - О чем желаете вы расспросить меня? Я готов отвечать.

ГЛАВА IX. Дипломатия

Далеко не всякий на месте Уактено решился бы отдаться в руки врагов: для этого нужна была необыкновенная смелость. Он должен был знать, что после всего происшедшего они не задумаются жестоко отомстить ему.

Охотники были поражены его дерзостью и пришли к заключению, что он придумал какую-нибудь ловушку и только потому решился на такой важный и опасный шаг.

Они прекрасно понимали, что им не удалось бы захватить его, если бы он сам не пожелал этого. Он сумел так ловко скрыть свой след, нашел такое недоступное убежище, что до сих пор даже индейцы, несмотря на всю свою опытность, не могли найти его.

Зачем же отдался он в руки самых злейших своих врагов? Что побудило его поступить так неосторожно?

Вот какие вопросы занимали охотников, в то время как они смотрели на Уактено с тем любопытством и даже сочувствием, которое невольно возбуждает к себе и безнравственный человек, совершивший какой-нибудь смелый поступок.

- Так как вы отдались нам, - начал после небольшой паузы Чистое Сердце, - то вы, конечно, не откажетесь ответить на вопросы, которые мы сочтем нужным предложить вам?

Загадочная улыбка показалась на тонких, бледных губах бандита.

- Я не только не откажусь отвечать на них, - сказал он, - но, если позволите, сам расскажу вам все. Это объяснит многое, что теперь, вероятно, кажется вам непонятным.

Шепот удивления пробежал по рядам охотников, которые подошли ближе и внимательно слушали Уактено.

Во всем этом было что-то странное, представлявшее глубокий интерес.

- Говорите, - отвечал Чистое Сердце. - Мы слушаем вас.

Уактено поклонился и в шутливом тоне рассказал о том, как ему удалось захватить лагерь.

- Мы недурно разыграли свою игру. Не правда ли, господа? - сказал он. - Вы как знатоки этого дела не можете не согласиться со мной и, наверное, в душе одобряете меня. Но есть еще кое-что, чего вы не знаете и что я сию минуту объясню вам. Меня совсем не прельщали богатства мексиканского генерала - у меня была другая цель. Я хотел похитить донну Люцию. От самой Мексики следовал я за отрядом ее дяди и подкупил его проводника, Болтуна. Золото и драгоценности я решил предоставить моим товарищам: мне нужна была только девушка.

- Но ведь вы, насколько мне кажется, не достигли своей цели? - иронически спросил Весельчак.

- Вы полагаете? - спокойно проговорил Уактено. - Впрочем, отчасти вы правы: на этот раз мне не удалось. Но ведь не все еще кончено. Может быть, впоследствии я буду счастливее.

- И вы осмеливаетесь говорить нам о своем гнусном плане! - воскликнул Чистое Сердце. - Не забывайте, что вы теперь не в своей берлоге, с бандитами, что вас окружают полтораста лучших стрелков прерий! С вашей стороны это или большая неосторожность, или страшная дерзость!

- Ну, опасность еще не так велика. Вы знаете, что меня довольно-таки трудно испугать. Оставим же все эти угрозы и потолкуем, как люди благоразумные.

- Все мы - охотники, трапперы и индейские воины, собравшиеся в этой пещере, имеем право, для общей безопасности, применить к вам известный закон прерий. Он говорит: "око за око, зуб за зуб". Вы обвиняетесь в грабеже, убийстве и намерении похитить молодую девушку. Вы сами сознались в этом. Что можете вы сказать в свое оправдание?

- Всему свой черед, Чистое Сердце. В свое время мы займемся и этим, а теперь позвольте мне договорить то, что я начал. Не беспокойтесь - это отнимет всего несколько минут; а потом я сам вернусь к вопросу, по-видимому, так глубоко интересующему вас, и вы займете место судьи, которое самовольно захватили.

- Закон, на который я указывал, дан самим Богом, - отвечал Чистое Сердце.

- Все порядочные люди должны истреблять хищных животных, попадающихся им на пути.

- Однако это не особенно лестное сравнение, - спокойно заметил Уактено. - Но я не особенно щекотлив и не стану обижаться. Ну что же? Позволите вы мне продолжать?

- Говорите, и кончим скорее.

- Именно этого-то я и желаю. Итак, в здешнем мире каждый по-своему понимает счастье: одни - слишком широко, другие - более узко. Я, со своей стороны, всегда мечтал уехать отсюда через несколько лет, поселиться в одной из чудных мексиканских провинций и жить не роскошно, но в довольстве. Как видите, я не честолюбив. Несколько месяцев тому назад, благодаря моей смелости и ловкости, мне удалось закончить очень удачно здесь, в прериях, кое-какие довольно выгодные дела. Я получил кругленькую сумму и, по своему обыкновению, решил увеличить ее при помощи процентов, для того, чтобы впоследствии иметь возможность устроить свою жизнь именно так, как я говорил. Я отправился в Мексику, отдал капитал одному пользующемуся общим уважением французскому банкиру, и притом на самых выгодных для меня условиях.

- К чему вся эта болтовня? - нетерпеливо прервал его Чистое Сердце. - Смеетесь вы, что ли, над нами?

- Нисколько. В Мексике я случайно увидал донну Люцию и даже оказал ей услугу.

- Вы? - гневно крикнул Чистое Сердце.

- А почему бы нет? Мне удалось спасти донну Люцию от бандитов, которые напали на нее в то время, как она возвращалась домой со своей дуэньей. И с первого же взгляда я безумно полюбил ее.

- Нет, это выше сил человеческих! - воскликнул Чистое Сердце, вспыхнув от гнева. - О такой девушке как донна Люция, следует говорить не иначе как с самым глубоким уважением. Я не позволю оскорблять ее!

- Я придерживаюсь как раз того же мнения, - насмешливо отвечал Уактено. - Итак, я горячо полюбил донну Люцию и, наведя справки, узнал, кто она; услыхал и о путешествии, задуманном ее дядей. Тогда я решил похитить ее. Положим, мой план не удался, но смею вас уверить, что я еще не окончательно отказался от него.

- Мы постараемся принять относительно этого свои меры.

- Сделайте одолжение, принимайте, если можете.

- Теперь, надеюсь, вы кончили?

- Еще не совсем. Мне нужно сказать всего несколько слов, но для этого необходимо присутствие донны Люции. От нее одной зависит все.

- Я не понимаю вас.

- В этом и нет никакой надобности. Но можете успокоиться, Чистое Сердце: через несколько минут вы узнаете, в чем дело.

В продолжение этого разговора Уактено ни на минуту не потерял самообладания и присутствия духа. Он говорил шутливым тоном, насмешливо улыбался и держал себя необыкновенно свободно.

Никто не подумал бы, что это пленник, которого собираются расстрелять. Он казался скорее гостем, пришедшим навестить своих добрых знакомых и поболтать с ними. Охотники снова отошли в сторону и стали совещаться, а он вынул сигаретку и спокойно закурил ее.

- Донну Люцию незачем мешать в это дело, - сказал Чистое Сердце, переговорив с товарищами. - В ее присутствии нет никакой надобности.

- Вы ошибаетесь, любезный друг, - отвечал бандит, выпуская клуб дыма. - Я докажу вам, что ее присутствие необходимо. Вы, конечно, и сами понимаете, что я не отдался бы в ваши руки, если бы не был вполне уверен в своей безопасности! И вы совершенно правы. У меня есть заложник, который ответит за меня в случае надобности. Это дядя молодой девушки. Если к двенадцати часам ночи я не вернусь в свою берлогу, как вы очень остроумно назвали мое жилище, мои храбрые товарищи расстреляют этого достойного сеньора.

Трепет гнева пробежал по рядам охотников.

- Я, конечно, понимаю, - продолжал Уактено, - что вам лично нет никакого дела до генерала и что вы великодушно пожертвовали бы им, лишь бы убить меня. Но, к счастью, донна Люция не будет на вашей стороне. Она любит своего дядю и дорожит его жизнью. Еще раз прошу вас позвать ее. Время идет, а до моего лагеря далеко. Если я не успею вернуться туда вовремя, вы одни будете виноваты в смерти моего заложника.

- Я здесь, сеньор, - сказала, выходя из толпы, Люция.

Она слышала все.

Уактено бросил сигаретку и почтительно поклонился молодой девушке.

- Я глубоко признателен вам, сеньорита, - любезно отвечал он, - за ту честь, которую вы сделали мне.

- Мы можем обойтись и без этих иронических и совершенно неподходящих любезностей. Что желаете вы сказать мне?

- Вы неверно судите обо мне, сеньорита. Надеюсь, что впоследствии мне удастся оправдаться в ваших глазах. Разве вы не узнаете меня? Я надеялся, что у вас осталось обо мне лучшее воспоминание.

- Да, сеньор, - взволнованно проговорила молодая девушка. - Сначала я действительно думала о вас иначе и с благодарностью вспоминала об услуге, которую вы оказали мне. Но теперь, после всего происшедшего, я смотрю на вас как на преступника.

- Это слово слишком жестоко, сеньорита!

- Извините, если оно обидело вас. Я еще не оправилась от тех ужасов, которые мне пришлось пережить благодаря вам, а сегодня вы, по-видимому, еще хотите увеличить мои страдания. Зачем желали вы видеть меня?

- Я в отчаянии, что вы так плохо поняли меня, сеньорита. Умоляю вас, поверьте мне! Только глубокая любовь моя к вам...

- Не оскорбляйте меня! - прервала его Люция, гордо выпрямившись. - Что может быть общего между мною и предводителем шайки бандитов?

Уактено вспыхнул при таких оскорбительных словах, но тотчас же сдержался.

- Я все готов вынести от вас, сеньорита, - почтительно отвечал он. - Я заслужил это.

- Неужели же вы настаивали на моем присутствии только для того, чтобы сказать мне несколько избитых, общих фраз? - продолжала Люция. - В таком случае, мне лучше уйти. Я не привыкла ни к такому обращению, ни к таким разговорам.

Она повернулась и хотела подойти к Хесусите, которая тоже двинулась к ней навстречу.

- Одну минуту, сеньорита! - воскликнул Уактено. - Так как вы не обращаете внимания на мои просьбы, вы выслушаете мои приказания.

- Ваши приказания! - закричал Чистое Сердце, бросившись к нему. - Вы, кажется, забываете, где вы!

- Ну, ну, без угроз! - отвечал Уактено, подняв голову.

Он скрестил руки и презрительно оглядел присутствующих.

- Ведь вы же знаете, что ничего не можете сделать мне, что ни одного волоса не упадет с моей головы!

- Это слишком! - воскликнул Чистое Сердце.

- Оставьте его, - сказала Люция, становясь между ним и Уактено. - Он не стоит вашего гнева. Пусть он выскажется прямо: это будет гораздо лучше. Я очень рада, что он сбросил маску.

- Да, я сбросил маску! - гневно крикнул бандит. - Выслушайте же меня, безрассудная девушка. Я приду сюда еще раз через три дня. Как видите, я настолько добр, что даю вам время подумать. Если по истечении этого срока вы не согласитесь следовать за мной, вашего дядю подвергнут самой жестокой пытке. Как воспоминание о нем, я пришлю вам его голову.

- Боже! Какой изверг! - с отчаянием воскликнула Люция.

- Пустяки! - насмешливо отвечал бандит, пожимая плечами. - Каждый любит по-своему. Я поклялся, что вы будете моей женой.

Но молодая девушка уже не слыхала его. Обессиленная волнением, она упала без чувств на руки Хесуситы и Эусебио.

Ее унесли.

- Довольно! - сказал, едва сдерживаясь, Чистое Сердце, положив руку на плечо Уактено. - Благодарите Бога за то, что можете уйти целым и невредимым из наших рук.

- Через три дня, в этот самый час, вы снова у видите меня, - презрительно ответил тот.

- А к тому времени счастье еще может перемениться, - заметил Весельчак.

Уактено усмехнулся и, пожав плечами, вышел из пещеры таким твердым, уверенным шагом, как будто не произошло ничего особенного. Он даже не оглянулся. Как только он ушел, Весельчак, Черный Лось и Орлиная Голова выбежали из пещеры через другой выход и бросились по его следу. Чистое Сердце на минуту задумался, а потом, бледный, озабоченный, пошел узнать, как чувствует себя Люция.

ГЛАВА Х. Любовь

Чистое Сердце и Люция полюбили друг друга, сами не сознавая этого.

Детство молодой девушки прошло, как мы знаем, в монастыре. Сердце ее еще не просыпалось. Она не знала ни горя, ни любви.

Путешествие с дядей имело на нее большое влияние и произвело в ней перелом. При виде чудных картин природы, величественных рек, высоких гор, снежные вершины которых, казалось, достигали неба, она как бы переродилась. Повязка упала с глаз ее, и она перестала быть ребенком.

Встреча с Чистым Сердцем, появившимся перед ней в первый раз при таких исключительных обстоятельствах, не могла пройти бесследно. Она испытывала глубокое волнение, смотря на смелого, мужественного охотника.

Сердце ее нашло своего избранника.

Нежная и слабая, она и должна была полюбить именно такого человека, одаренного железной волей и несокрушимой энергией. Он мог служить ей поддержкой и охранять ее от всего тяжелого в жизни.

Вот почему Люция была счастлива в его присутствии и незаметно полюбила его.

Последние события еще усилили ее любовь. Теперь, когда она жила вместе с ним, когда слышала, как хвалит его мать, как высоко ставят его товарищи, чувство ее стало глубже и охватило все ее существо. Она не понимала, как могла существовать, не любя его - ей казалось, что она знала его с самого рождения.

Она жила только им и для него, была счастлива от одного его слова или улыбки, радовалась, когда он был весел, и грустила, если он уезжал.

Чистое Сердце пришел к тому же, но совершенно другим путем.

Долгие годы, проведенные им в прериях, не могли не повлиять на него. Величественная природа, постоянные опасности и битвы с индейцами развили в нем не только физическую, но и нравственную силу. Все прекрасное, все высокое было доступно ему. Но и он, как и Люция, до сих пор еще не испытал любви.

Не зная ни одной женщины, кроме своей матери - индианки не возбуждали в нем ничего, кроме отвращения - он дожил до тридцати шести лет, не имея понятия о чувстве, которое приводит к подвигам самого высокого самоотвержения и вместе с тем бывает побудительной причиной ужасных преступлений.

После долгих, утомительных часов, которые Чистое Сердце и Весельчак проводили на охоте, они, усевшись на отдых около костра, говорили только о событиях, случившихся в течение дня.

Недели, месяцы, годы проходили так. Чистому Сердцу нравилась эта жизнь, но временами его охватывало какое-то смутное чувство недовольства, причины которого он не мог понять.

У природы есть свои законы, и каждый человек должен подчиняться им.

Увидав Люцию, Чистое Сердце почувствовал к ней глубокую симпатию; ему казалось, что какая-то сила влечет его к ней.

Это не только удивило его, но даже было ему неприятно, и он стал обращаться с молодой девушкой с какой-то непривычной ему суровостью.

Как человек гордый и властный, привыкший подчинять все своей воле, он был возмущен тем, что невольно поддается очарованию Люции и готов сам подчиниться ей.

Но, несмотря на то, что он упрекал себя в малодушии, он не мог не думать о молодой девушке и, уходя после пожара из мексиканского лагеря, унес с собой воспоминание о ней.

И это воспоминание стало еще живее во время разлуки.

Ему казалось, что он слышит ее нежный музыкальный голос, видит ее улыбку, ее чудные глаза. Образ Люции не покидал его: он грезил о ней наяву, видел ее во сне.

Но, несмотря на охватившую его страсть, Чистое Сердце не забыл, какая глубокая пропасть отделяет его от любимой девушки, понимал, как безрассудна и безнадежна его любовь. Он сотни раз называл себя безумцем и употреблял все усилия, чтобы побороть свое чувство.

Он избегал встреч с Люцией с таким упорством, что это могло оскорбить ее, а когда им все-таки случалось бывать вместе, становился мрачен, едва отвечал на ее вопросы и ссылался на первый попавшийся предлог, чтобы уйти.

Молодая девушка, вздохнув, грустно провожала его глазами, и иногда невольные слезы катились по ее розовым щечкам. Она считала равнодушием то, что на самом деле было любовью.

Хесусита с проницательностью матери заметила, что ее сын и Люция любят друг друга, видела, как борется с этой любовью Чистое Сердце и, незаметно для влюбленных, вполне уверенных, что никто не подозревает об их чувствах, старалась покровительствовать им.

Вот в каком положении были дела через два дня после того, как Уактено ушел из пещеры.

Чистое Сердце казался еще грустнее и озабоченнее обыкновенного. Он ходил большими шагами, хмурил брови и нетерпеливо осматривался по сторонам. Потом он прислонился к стене пещеры, опустил голову и глубоко задумался.

Так стоял он довольно долго.

- Что с тобою, мой сын? - послышался вдруг около него нежный голос. - Отчего ты так грустен? Не получил ли ты каких-нибудь дурных известий?

Чистое Сердце вздрогнул, как будто его разбудили, и поднял голову.

Хесусита и Люция стояли, обнявшись, около него.

Он печально взглянул на них.

- Завтра кончается срок, назначенный Уактено, - сказал он. - А я еще ничего не смог придумать, чтобы спасти сеньориту и ее дядю.

Женщины вздрогнули.

- Завтра? - прошептала Люция. - Да, он придет завтра!

- Что же ты сделаешь, мой сын?

- Почем я знаю, - нетерпеливо сказал он. - Этот человек оказался сильнее меня! Он разрушил все мои планы. До сих пор мы даже не знаем, где он: наши розыски не привели ни к чему.

- Неужели же вы выдадите меня этому бандиту, Чистое Сердце? - воскликнула Люция. - О, зачем, зачем спасли вы меня!

- Ваши упреки убивают меня! - отвечал охотник.

- Я не упрекаю вас, - быстро проговорила Люция. - Я только с ужасом думаю о том, что предстоит мне. Если я откажусь исполнить требование Уактено - умрет дядя, мой единственный близкий родственник; если последую за бандитом - меня ждет бесчестье!

- О Боже! И я не могу ничего сделать! - воскликнул Чистое Сердце. - Как ужасно видеть ваши слезы, знать, что вы несчастны, и не иметь возможности помочь вам! А между тем я с радостью отдал бы за вас жизнь! Богу известно, как страдаю я оттого, что ничего не могу сделать для вас!

- Надейся, мой сын, - сказала Хесусита. - Милосердие Господа бесконечно, и Он не оставит тебя.

- Надеяться! На что же? Вот уже два дня, как я и мои друзья ищем Уактено и не можем найти его. Надеяться! А через несколько часов этот негодяй явится и потребует, чтобы сеньорита следовала за ним. О, лучше умереть, чем допустить такое злодейство.

Люция с какой-то загадочной улыбкой взглянула на него и положила ему руку на плечо.

- Любите ли вы меня, Чистое Сердце? - спросила она.

Молодой человек вздрогнул.

- Зачем вы спрашиваете это? - взволновано прошептал он.

- Отвечайте мне так же прямо и откровенно, как я спрашиваю вас, - продолжала Люция. - Я хочу попросить вас об одном одолжении.

- Приказывайте. Вы знаете, что для вас я готов на все!

- Любите ли вы меня?

- Я испытываю страшную пытку, видя ваши слезы; я готов отдать за вас жизнь и ценой своей крови избавить вас от малейшей неприятности. Если это любовь, то я люблю вас, сеньорита. Чего вы требуете? Для меня будет счастьем повиноваться вам.

- Хорошо. Я напомню вам об этом завтра, когда придет Уактено. Но сначала нужно спасти моего дядю, спасти во что бы то ни стало, хотя бы мне пришлось пожертвовать за него жизнью. Он заменял мне отца, любит меня, как дочь, и я же являюсь причиной того, что он попал в руки бандитов. Поклянитесь, что вы спасете его, Чистое Сердце!

Прежде чем молодой человек успел ответить, Черный Лось и Весельчак вошли в пещеру.

- Наконец! - воскликнул он и бросился к ним.

В продолжение нескольких минут трое мужчин вполголоса говорили между собой, а потом Чистое Сердце подошел к женщинам.

Лицо его сияло.

- Ты была права! - воскликнул он, обращаясь к матери. - Благость Божия бесконечна, и Он не покидает тех, кто надеется на Него. Надейтесь, сеньорита! Вы скоро увидите своего дядю.

- Неужели это возможно?

- Говорю вам: надейтесь! Прощай, матушка. Помолись за меня Богу: теперь мне больше, чем когда-нибудь, нужна Его помощь!

Чистое Сердце вышел из пещеры, и почти все его товарищи последовали за ним. Осталось только человек двенадцать, на которых была возложена обязанность охранять женщин.

- Что хотел он сказать? - прошептала Люция.

- Пойдем, дочь моя, - отвечала Хесусита. - Пойдем, помолимся за него!

Она обняла молодую девушку и вышла вместе с ней в отдельное помещение, которое они занимали в пещере.

ГЛАВА XI. Пленники

Когда индейцы и охотники так неожиданно явились в мексиканский лагерь, Уактено велел бандитам рассеяться в разные стороны, чтобы легче избежать преследования врагов.

Сам Уактено и четверо его товарищей, которые несли генерала и негра, спустились с утесов, рискуя ежеминутно сорваться в пропасть и разбиться на смерть.

Руки и ноги пленников были крепко скручены, а кляпы во рту не позволяли им кричать.

Через некоторое время, пройдя уже довольно далеко, бандиты остановились, чтобы перевести дух и собраться с силами.

Все было тихо кругом, и глубокая тишина окутывала прерию. Высоко вверху едва виднелись факелы охотников, но это не беспокоило бандитов. Их враги, наверное, не решатся спуститься по той опасной дороге, по которой пришли они сами.

- Ну, друзья, нам можно немножко отдохнуть, - сказал Уактено. - Пока бояться нечего. Положите пленников и ступайте осмотреть местность.

Через несколько минут бандиты вернулись и объявили, что нашли в скале довольно большое углубление, где можно было укрыться на время.

- Отлично! - воскликнул Уактено. - Идем туда!

Пришлось спуститься еще на несколько сажен вниз. Вход в углубление скалы был очень узок, и когда все вошли, предводитель велел заткнуть его одеялом.

- Вот мы и дома! - сказал он. - Сюда никто не доберется к нам.

Он зажег смолистый факел, и бандиты, осмотревшись, радостно вскрикнули.

То, что в темноте они приняли за углубление, оказалось большой пещерой.

- Эге! - сказал, усмехнувшись, Уактено. - Куда же это мы попали? Останьтесь с пленными, а я осмотрю наши владения.

Он зажег другой факел и отправился на разведку.

Отлогий спуск вел в пещеру, которая углублялась все дальше и дальше внутрь скалы. Она была высока и иногда расширялась, образуя что-то вроде больших зал.

Воздух, должно быть, входил в нее через незаметные трещины, потому что факел горел ярко, и Уактено дышал свободно, не чувствуя никакого стеснения в груди.

И чем дальше он шел, тем свежее становился воздух. По всей вероятности, у пещеры был другой выход.

Минут через двадцать порыв ветра донесся до него, и пламя факела заколебалось.

- Гм! - пробормотал он. - Вот и выход. Нужно быть поосторожнее. Неизвестно, что окажется по ту сторону пещеры.

Он бросил факел, затоптал его ногой и некоторое время стоял неподвижно, вглядываясь в темноту.

Уактено был очень осторожным человеком и в совершенстве изучил ремесло бандита. Правда, его план нападения на мексиканский лагерь не удался, но это произошло не по его вине. Он не мог предвидеть того, что случилось.

А потому, несмотря на неудачу, он не упал духом и твердо решился воспользоваться первым удобным случаем, чтобы настоять на своем.

Теперь счастье, казалось, снова улыбнулось ему. В самую подходящую минуту он нашел надежное убежище, которое едва ли в состоянии будут открыть его враги.

Глубокая радость охватила его, когда он стоял в темноте и смотрел вдаль, надеясь, что ему удастся найти другой выход.

И его надежда оправдалась.

Когда глаза его пригляделись к темноте, он увидел вдали слабый свет и, пройдя еще несколько десятков шагов, дошел до выхода из пещеры.

Тотчас же за ним текла какая-то речка. Таким образом, бандитам можно будет покидать своей убежище и возвращаться в него вплавь или на плоту. На воде не остается следов, и врагам не удастся найти их.

На протяжении десяти лет жил Уактено в прериях и хорошо знал их. Ему стоило только оглядеться, чтобы понять, где он.

Речка, около которой он стоял, находилась довольно далеко от мексиканского лагеря, и расстояние это еще увеличивалось благодаря ее извилистому течению.

Уактено облегченно вздохнул: он узнал все, что нужно и понял, что нашел безопасное убежище.

Он снова зажег факел и пошел назад.

Товарищи его крепко спали, за исключением одного, сторожившего пленников. Уактено разбудил их.

- Вставайте! - крикнул он. - Теперь не время спать. Нужно приниматься за дело.

Бандиты встали очень неохотно, отчаянно зевая и протирая глаза.

Уактено велел заложить и заделать покрепче отверстие, через которое они вошли в пещеру, а потом следовать за ним вместе с пленниками. Им развязали ноги, чтобы они могли идти.

В одной из зал предводитель распорядился оставить под охраной одного из бандитов генерала и негра; сам же с тремя остальными пошел дальше.

- Как видите, и неудача имеет свою хорошую сторону, - сказал он, дойдя до выхода. - Мы случайно нашли убежище, где никто не потревожит нас. Отправляйся на сборное место, Фрэнк, и приведи сюда всех наших - не только тех, которые участвовали вместе с нами в нападении на мексиканский лагерь, но и остальных. А ты, Антонио, ступай и добудь съестных припасов. Уходите оба и возвращайтесь как можно скорее.

Бандиты бросились в воду и быстро поплыли.

- Помоги мне, Гонсалес, - продолжал Уактено. - Сделаем пока запас дров для костра и наберем сухих листьев для постелей. Живо! За дело!

Через час большой костер уже весело пылал в пещере, а бандиты крепко спали на своих мягких постелях.

Как только занялась заря, пришли и все остальные разбойники, принадлежащие к шайке.

Их было тридцать человек.

Сердце предводителя запрыгало от радости при виде такого сильного подкрепления. О, он еще поправит свои дела и с избытком вознаградит себя за неудачу!

После сытного завтрака из дичины, которую бандиты, не скупясь, запивали вином, Уактено вспомнил наконец о своих пленниках.

Он отправился в залу, служившую им тюрьмой.

С тех пор как генерал попал в руки разбойников, он не произнес ни слова и, по-видимому, совершенно спокойно и безропотно подчинялся своей участи.

Никто не перевязал его ран. Они воспалились, и он страшно мучился, но ни одного стона, ни одной жалобы не сорвалось с его губ.

Страшная мысль - мысль о том, что все его планы рухнули, что ему не удастся достигнуть цели, заставившей его приехать в прерии - убивала его.

Все его спутники погибли. Он остался один, и едва ли бандиты пощадят его.

Его несколько утешало только то, что племянница его не попала в плен.

Но что сталось с ней? Что будет делать она одна в этой пустыне, где нет никого, кроме диких зверей и еще более свирепых, чем звери, индейцев? Разве может выросшая в довольстве молодая девушка вынести жизнь, полную всевозможных опасностей и лишений?

Эта мысль еще увеличивала его страдания.

Увидев, в каком положении был его пленник, Уактено даже испугался.

- Успокойтесь, генерал, - сказал он. - Счастье переменчиво - я знаю это по себе. Никогда не нужно отчаиваться. Может быть, завтра же все переменится к лучшему. Дайте мне слово, что не сделаете попытки к бегству, и я сию же минуту развяжу вас.

- Нет, я не дам обещания, которого не могу исполнить, - твердо отвечал генерал. - При первом же удобном случае я постараюсь спастись из ваших рук.

- Браво! - сказал, засмеявшись, бандит. - На вашем месте я ответил бы так же. Мне только кажется, что как бы сильно ни было ваше желание убежать, вам не удастся сделать на шага отсюда. А потому, несмотря на ваши слова, я все-таки освобожу вас и вашего слугу, само собой разумеется, только от веревок.

Он перерезал веревки, которыми были связаны руки генерала, и потом оказал ту же услугу негру.

Юпитер тотчас же начал плясать и громко смеяться, показывая свои ослепительно белые зубы.

- Успокойся, любезный, - сказал Уактено. - Будь немножко потише, если не желаешь, чтобы тебе размозжили голову.

- Я хочу умереть вместе с моим господином, - ответил негр.

- И отлично! Так и будем знать. Такая преданность делает тебе честь.

Уактено снова подошел к генералу, промыл ему раны свежей, холодной водой и заботливо перевязал их. Потом, велев принести пленникам позавтракать, он ушел. Генерал не притронулся к пище, но зато Юпитер поел за двоих.

Когда солнце уже было высоко, Уактено подозвал к себе главных членов своей шайки.

- Кабальеро! - сказал он. - Не стану отрицать, что наша первая попытка не удалась. Два пленника - слишком недостаточная награда за наши труды. Неужели же мы ограничимся только этим и не отомстим врагам, которые навлекли на нас бесчестье? Нет, господа! Я не могу примириться с этим и придумал кое-что. Ручаюсь, что на этот раз победа будет на нашей стороне. Мне не нужно помощников - я уйду один. Следите как можно внимательнее за пленниками во время моего отсутствия. Если завтра в полночь я не вернусь к вам, подождите еще четверть часа и расстреляйте их. Поняли? Ровно в четверть первого вы расстреляете их, если я не вернусь.

- Будьте спокойны, - отвечал Фрэнк. - Ваше приказание будет исполнено.

- А теперь прощайте и ждите меня.

Уактено вышел из пещеры и отправился к Чистому Сердцу.

Читатель уже знает, что произошло во время этого свидания.

ГЛАВА XII. Военная хитрость

Переговорив с охотниками, предводитель бандитов тотчас же пошел назад к своей пещере.

Он хорошо знал жизнь прерий и понимал, что враги бросятся за ним в погоню. А потому он поворачивал то вправо, то влево, делал несколько шагов вперед, снова возвращался назад и употреблял всевозможные уловки, чтобы сбить их со следа.

Все было тихо кругом, когда Уактено подошел к реке. Он собирался уже вытащить скрытый под листьями плот, как вдруг какой-то легкий шорох донесся до него. Бандит вздрогнул и, выхватив из-за пояса пистолет, зарядил его и, неслышно ступая, осторожно пошел в ту сторону.

Какой-то человек с заступом в руке вырывал из земли растения.

Уактено улыбнулся и засунул за пояс пистолет.

Он узнал доктора, который был совершенно погружен в свое любимое занятие и, по-видимому, не заметил его.

Бросив на ученого презрительный взгляд, бандит повернулся к нему спиной, как вдруг какая-то мысль пришла ему в голову, и он, подойдя к доктору, положил ему руку на плечо.

Тот вздрогнул и выронил из рук заступ и растения.

- Что вам за охота, любезный друг, - насмешливо сказал Уактено, - вырывать траву не только днем, но и ночью?

- Как? Что вы хотите сказать? - спросил доктор.

- Да разве вы не знаете, что уже скоро полночь?

- Кажется, так, - наивно отвечал ученый. - Но луна светит так ярко!

- Так ярко, что вы приняли ее за солнце, - со смехом прервал его Уактено.

- Ну, дело не в этом, - прибавил он серьезно. - Хотя вы и выглядите каким-то полупомешанным, но я слыхал, что вы хороший врач.

- Я не раз доказывал это, сеньор, - отвечал оскорбленный доктор.

- Отлично. Вы как раз годитесь для меня.

Ученый нехотя поклонился. Такое внимание было, как кажется, не особенно приятно ему.

- Что же вам угодно? - спросил он. - Вы больны?

- Слава Богу, нет! Но один из ваших друзей, мой пленник, чувствует себя не совсем хорошо. Идите за мной.

- Но... - начал было доктор.

- Безо всяких "но". Ступайте за мной, или я размозжу вам голову! Не бойтесь, вы не подвергаетесь никакой опасности. Мои люди не сделают вам ничего дурного и отнесутся к вам с уважением.

Доктор, видя, что его отговорки не послужат ни к чему, вынужден был уступить и, по-видимому, уступил даже очень охотно, судя по улыбке, показавшейся у него на губах. Бандит не заметил ее.

Он предложил доктору идти впереди и последовал за ним.

Когда они отошли на некоторое расстояние, какая-то рука осторожно раздвинула кусты и из-за них показалась бритая голова с длинным пучком волос, украшенным перьями. Как ягуар, индеец выскочил из засады и бросился за ними в погоню.

Это был вождь команчей - Орлиная Голова.

Он внимательно следил за плотом, плывшим по реке, видел, как Уактено и доктор вошли в пещеру и, когда они скрылись, вошел в лес.

- О-о-а! Хорошо! - прошептал он.

Это самое сильное выражение радости на языке команчей.

Доктор просто служил приманкой для ловушки, которую расставил бандиту Орлиная Голова. И Уактено попался в нее.

Но знал ли сам ученый, в чем дело; был ли он сообщником Орлиной Головы? Мы скоро узнаем это.

Рано утром, на другой день, Уактено велел осмотреть местность около пещеры.

Нигде не было никаких следов.

Это успокоило предводителя бандитов. Значит, никто не видел, как он вернулся к своим, и не открыл его убежища.

Чувствуя себя в полной безопасности, он решил не держать при себе столько лишних людей. Зачем они ему? Оставив в пещере десять надежных товарищей, он поручил начальство над остальными старому, заслуженному бандиту Фрэнку и отпустил их.

Когда бандиты ушли, Уактено отвел доктора к генералу и, насмешливо представив их друг другу, оставил наедине.

Но, уходя, он вынул из-за пояса пистолет и приставил его к груди ученого.

- Хотя вы и полусумасшедший, - сказал он, - но у вас все-таки может явиться мысль изменить мне. Выслушайте же меня внимательно: как только я замечу что-нибудь подозрительное с вашей стороны, я прострелю вам голову. Заранее предупреждаю вас об этом. Можете теперь поступать, как вам угодно.

Доктор казался очень встревоженным, выслушивая это предостережение, но лукавая улыбка, которой не заметил бандит, снова промелькнула у него на лице.

Та часть пещеры, в которой поместили генерала и негра, была довольно далеко от входа.

Кроме них, там не было никого.

Уактено не счел нужным сторожить их.

Они сидели на куче сухих листьев, глубоко задумавшись и опустив головы.

- Вот и вы, доктор, - сказал генерал, когда бандит ушел. - Не знаю, радоваться мне или печалиться тому, что вы тоже попали сюда.

- Мы одни? - поспешно спросил доктор.

- Должно быть, - отвечал несколько удивленный генерал. - Во всяком случае, вам не трудно узнать это.

Доктор обошел помещение пленников, внимательно оглядел все уголки и снова вернулся к ним.

- Ну, теперь поговорим, - сказал он.

Доктор был всегда так погружен в свои научные занятия, так рассеян, что пленники не возлагали на него особых надежд и не рассчитывали на его помощь.

- Где моя племянница? - тревожно спросил генерал.

- Успокойтесь. Ее принял под свое покровительство охотник Чистое Сердце; он относится к ней с глубоким уважением, и ей не грозит никакой опасности.

Генерал облегченно вздохнул: это известие ободрило его.

- Слава Богу! - воскликнул он. - Теперь мысль о том, что я в плену, не будет мучить меня. Зная, что Люция в безопасности, я спокойно вынесу все!

- Нет, нет! - быстро проговорил доктор. - Вы должны освободиться как можно скорее из рук бандитов, вам нужно бежать отсюда сегодня же!

- Почему так?

- Я потом объясню вам все. Сначала мне нужно получить от вас некоторые сведения.

- Спрашивайте.

- У вас, как кажется, нет ни одной тяжелой раны. Вы не очень страдаете от них?

- Нет.

- Можете вы ходить?

- Конечно.

- То есть, я хочу сказать, в состоянии ли вы вынести долгий путь?

- Да, если это нужно.

- Эге! - сказал молчавший до сих пор негр. - А я то на что? У меня хватит сил, чтобы нести господина, если он устанет.

Генерал пожал ему руку.

- Так, так; мне это не пришло в голову, - сказал доктор. - Значит, теперь все дело только в том, чтобы убежать отсюда.

- Очень бы желал этого, но как?

- Как? - повторил доктор, потирая лоб. - По правде сказать, я и сам не знаю. Но будьте покойны, я придумаю что-нибудь, хотя и не знаю что.

Послышались шаги, и через минуту показался Уактено.

- Ну что, доктор? - спросил он. - Как чувствует себя ваш больной?

- Не особенно хорошо.

- Ничего, все уладится, - сказал бандит. - Генерал скоро будет свободен и тогда займется как следует своим здоровьем. А теперь пойдемте, доктор. Полагаю, что вы уже успели наговориться с вашим другом.

Доктор молча последовал за ним.

Ничего особенного не случилось в течение дня.

Пленники с нетерпением дожидались ночи: уверенность доктора подействовала на них, и они невольно поддались надежде на спасение.

Когда наступил вечер, ученый снова вошел к ним с зажженным факелом в руке. Лицо его сияло; он шел твердым, уверенным шагом.

- Что с вами, доктор? - спросил генерал. - Вы кажетесь необыкновенно веселым.

- И немудрено, - отвечал, улыбаясь, доктор. - Я придумал план, который даст вам возможность бежать отсюда, а вместе с вами, конечно, и мне!

- Что же это за план?

- Он уже наполовину исполнен.

- Что вы хотите сказать?

- Черт возьми! Это очень просто, но вы ни за что не догадаетесь, в чем дело. Все бандиты спят, и теперь мы здесь хозяева!

- А если они проснутся?

- Можете быть покойны. Эти разбойники, конечно, проснутся, но не теперь. Они будут спать по меньшей мере шесть часов.

- Почему же вы так уверены в этом?

- Потому что я сам заставил их заснуть, подлив им в кушанье настойку опия. После ужина они свалились, как мертвые, и храпят теперь, как кузнечные мехи!

- Господи! Да неужели это правда? Трудно было придумать что-нибудь лучше этого!

- Не правда ли, - сказал доктор. - Черт возьми! Мне хотелось поправить то зло, которое произошло по моей небрежности. Я не воин, но у доктора тоже есть свое оружие, которое иногда не уступит и пулям.

- Оно в тысячу раз лучше их! - воскликнул генерал. - Вы неоцененный человек, доктор!

- Довольно, довольно! Нам нельзя терять времени.

- Вы правы. Идем скорее! А где же Уактено?

- Он ушел после обеда и не сказал никому, куда идет. Я, впрочем, подозреваю, куда он отправился. Если не ошибаюсь, мы скоро встретимся с ним.

- Ну, в путь, друзья, - сказал генерал. - Скорее!

Идя к выходу, генерал и негр, несмотря на уверенность доктора, тревожно осматривались по сторонам.

Бандиты крепко спали в отделении пещеры, служившем им столовой и спальней.

Беглецы прошли мимо них.

Дойдя до выхода, они собирались уже спустить в воду плот, как вдруг заметили при бледном свете луны другой плот, тихо плывший в их сторону. На нем было человек пятнадцать.

Все погибло!

Разве в состоянии они будут справиться с таким значительным числом врагов?

- Судьба против нас! - с отчаянием прошептал генерал.

- О, Боже! - жалобно проговорил доктор. - Неужели же все мои труды пропадут даром, и разрушится такой чудесный план!

Беглецы скрылись в заросшей кустарником расщелине утеса и со страхом ждали приближения незнакомцев, которые были уже недалеко от них.

ГЛАВА XIII. Закон прерий

Окрестности пещеры, в которой жил Чистое Сердце, изменились за последнее время. Начиная от входа в нее и на довольно значительное расстояние все деревья были срублены и земля очищена. Тут стояло от полутораста до двухсот шалашей из раскрашенных в разные цвета бизоньих шкур. Все племя команчей расположилось здесь лагерем.

Трапперы, охотники и команчи сошлись между собою как нельзя лучше.

Посреди этого селения возвышался вигвам совета, увенчанный множеством скальпов, воткнутых на длинные шесты. Он был значительно больше всех остальных, и в нем постоянно горел большой костер.

Необыкновенное оживление заметно было в лагере. Индейцы, раскрашенные боевыми рисунками, вооруженные как на войну, казалось, готовились к битве.

Охотники, одетые в самые лучшие костюмы, чистили оружие, как будто оно должно было скоро понадобиться им.

Несколько человек стояло около привязанных и совсем уже оседланных лошадей.

Краснокожие и белые ходили то туда, то сюда и озабоченно переговаривались о чем-то.

И, что еще страннее, караульные были расставлены кругом лагеря - мера, к которой никогда почти не прибегают индейцы.

Видно было, что готовится что-то необычайное. А между тем нигде не видно было Чистого Сердца, Черного Лося и Орлиной Головы.

Весельчак распоряжался всеми приготовлениями и время от времени переговаривался со старым вождем команчей - Солнцем. Оба они были чем-то сильно озабочены; лица их были серьезны, брови нахмурены.

В этот день кончался срок, назначенный Уактено.

Осмелится ли он прийти? Или, может быть, он только похвастался, что придет?

Знавшие бандита достаточно хорошо, а таких было очень много, стояли за то, что он исполнит свое обещание.

Каковы бы ни были его недостатки, нельзя было отрицать, что он безумно смел и обладает железной волей.

На его слово можно положиться. Он не отступит ни перед чем и во что бы то ни стало сдержит его.

И чего же ему, в сущности, бояться? Враги не страшны ему, так как генерал у него в руках. Он его заложник и отвечает за него своей жизнью.

Было около восьми часов утра. Солнце сияло на безоблачном небе, и ослепительный свет его заливал прерию.

Хесусита и Люция вышли из пещеры в сопровождении Эусебио.

Обе они были бледны и грустны. Лица их казались утомленными, а глаза покраснели от слез.

Весельчак тотчас же подошел к ним.

- Мой сын еще не вернулся? - тревожно спросила Хесусита.

- Нет еще, сеньора. Но не беспокойтесь: он скоро будет здесь.

- Я не могу не бояться. Может быть, с ним что-нибудь случилось, и это задержало его.

- Нет, нет, этого не может быть. Я только ночью ушел от него, чтобы успокоить вас и передать всем нашим его приказания. Никакой опасности не предвиделось, когда я оставил его, и вам нечего тревожиться.

- Увы! - сказала Хесусита. - Вот уже двадцать лет, как я не знаю ни минуты покоя. Каждый вечер я с ужасом думаю о том, что, может быть, наутро не увижу сына! Неужели Господь не сжалится надо мною?

- Успокойтесь, сеньора, - прошептала Люция, целуя ее. - Если Чистое Сердце и подвергается опасности, то только потому, что хочет спасти моего дядю. О, дай Бог, чтобы ему это удалось!

- Мы скоро узнаем все, - сказал Весельчак. - Положитесь на меня: я не стану обманывать вас.

- Да, вы добры и любите моего сына. Вы не были бы здесь, если бы ему грозила опасность.

- Конечно, не был бы. Благодарю вас за хорошее мнение обо мне, сеньорита. Теперь я еще ничего не могу сказать вам; но, умоляю вас, будьте потерпеливее. В настоящую минуту Чистое Сердце заботится о счастье сеньориты.

- О, да! - сказала Хесусита. - Он всегда неизменно добр и великодушен.

- Потому-то и называют его Чистым Сердцем, - прошептала, краснея, Люция.

- И он вполне достоин этого прозвища! - воскликнул Весельчак. - Я жил с ним долго, знаю его хорошо и могу лучше всякого другого оценить эту благородную натуру!

- Теперь мне приходится поблагодарить вас, Весельчак, за хорошее мнение о моем сыне, - сказала Хесусита, пожимая ему руку.

- Я только отдаю ему справедливость, сеньора. Если бы все охотники походили на него, жизнь в прериях была бы совсем другая!

- Что же он не возвращается? - снова сказала Хесусита. - Время идет, а его все нет.

- Теперь он уже скоро вернется, сеньора.

- Я хочу увидеть его и поздороваться с ним прежде всех.

- К несчастью, это невозможно.

- Почему же?

- Потому, что ваш сын не желает, чтобы вы и сеньорита присутствовали при сцене, которая будет происходить здесь. Он просит вас ждать его в пещере.

- Но как же я узнаю, спасен ли мой дядя? - тревожно спросила Люция.

- Вы тотчас же узнаете это, сеньорита. А теперь вам нельзя оставаться здесь. Ради Бога, уходите в пещеру!

- Да, так будет лучше, - сказала Хесусита. - Пойдемте, моя дорогая, - прибавила она, улыбаясь Люции. - Мы должны исполнить желание моего сына.

Люция беспрекословно последовала за ней.

- Как счастлив тот, у кого есть мать! - прошептал Весельчак, вздохнув и провожая глазами двух женщин, входивших в пещеру.

Вдруг послышался предостерегающий крик караульных; индеец, стоявший около вигвама совета, тоже крикнул.

Услышав этот сигнал, бывшие на совещании вожди команчей вышли из шалаша.

Охотники и индейские воины схватили оружие и выстроились по обе стороны от него.

Облако пыли быстро неслось к лагерю.

Оно рассеялось, и показалась группа всадников, мчавшихся во весь опор.

Впереди скакал на великолепной вороной лошади человек, которого все тотчас же узнали.

Это был Уактено. Он сдержал свое слово и приехал требовать исполнения гнусного предложения, сделанного им три дня тому назад.

Когда воины или охотники приближаются как гости к какому-нибудь селению, хозяева обыкновенно выезжают к ним навстречу и с громкими криками стреляют в воздух. Таков обычай прерий.

Но на этот раз не было ничего подобного.

Команчи и охотники стояли неподвижно и молча ждали приближения бандитов.

Эта холодная встреча не удивила Уактено. Он сделал вид, что не заметил, как недружелюбно принимают его, и смело въехал в селение. За несколько шагов от вождей, поместившихся перед вигвамом совета, всадники, сдержав лошадей на всем скаку, сразу остановились как вкопанные.

Такая ловкость не прошла незамеченной. Охотники, знатоки по части верховой езды, были поражены искусством своих врагов и едва удержались от восторженных криков.

Как только бандиты остановились, воины и охотники, стоявшие по обе стороны от вигвама, сошлись вместе и сомкнулись позади них.

Таким образом, двадцать бандитов очутились в середине круга - им было отрезано отступление. Более пятисот вооруженных всадников окружили их со всех сторон. Уактено вздрогнул и пожалел о том, что приехал. Но тотчас же сдержавшись, он презрительно улыбнулся. Чего же ему бояться?

Поклонившись вождям команчей, предводитель бандитов обратился к Весельчаку.

- Где девушка? - спросил он.

- Я не совсем понимаю вас, - насмешливо отвечал охотник. - Здесь нет никакой девушки, на которую вы имели бы какие-нибудь права.

- Что это значит? - воскликнул Уактено. - Разве Чистое Сердце забыл о моем посещении и о разговоре, бывшем между нами три дня тому назад?

- Чистое Сердце никогда не забывает ничего, - холодно ответил Весельчак. - Но теперь дело не в этом. Как осмелились вы явиться к нам с вашей шайкой?

- Вы, как я вижу, прибегаете к уловкам и хотите уклониться от ответа, - насмешливо сказал Уактено. - Что же касается угроз, то вы могли бы избавить нас от них. Они не испугают меня.

- И напрасно. Вы сами отдались в наши руки, и мы не будем настолько глупы, чтобы выпустить вас.

- Ого! - воскликнул бандит. - Потрудитесь объясниться. Я положительно не понимаю вас.

- Сейчас поймете.

- Я слушаю.

- В этих пустынных прериях не знают законов, установленных людьми, - сказал Весельчак. - Мы подчиняемся здесь только одному закону, данному Богом. Вы знаете его: око за око, зуб за зуб.

- Ну-с? - сухо проговорил Уактено.

- В продолжение десяти лет, - невозмутимо продолжал Весельчак, - вы во главе своей шайки бандитов, людей без чести и совести, были каким-то бичом прерий. У вас нет отечества, а потому вы грабите и убиваете всех, кто попадается вам на пути - и белых, и краснокожих. Вам нужна только добыча, и вы, не разбирая, нападаете на путешественников, трапперов, охотников и индейцев, если есть хоть какая-нибудь надежда поживиться. Всего несколько дней тому назад вы взяли приступом лагерь мирных путешественников-мексиканцев и безжалостно перерезали их. Пора кончить это. Мы - индейцы и охотники - собрались здесь, чтобы судить вас по закону прерий.

- "Око за око, зуб за зуб!" - закричали все присутствующие, потрясая оружием.

- Вы жестоко заблуждаетесь, господа, - твердо отвечал Уактено, - если полагаете, что я, как теленок на бойне, подставлю вам шею под нож. У меня уже раньше были кое-какие подозрения, и потому я явился к вам не один. Со мной двадцать смелых товарищей, которые не остановятся ни перед чем и сумеют защитить себя. Я пока еще не у вас в руках!

- Оглянитесь кругом. Вы поймете, в какое положение поставили себя.

Уактено осмотрелся по сторонам. Пятьсот ружей были направлены на его шайку.

Он вздрогнул и побледнел как смерть, увидев грозившую ему опасность. Но замешательство его продолжалось не больше мгновения. Он снова оправился и насмешливо взглянул на охотника.

- С какой стати проделываете вы эту комедию? - холодно сказал он. - Ведь вы же прекрасно знаете, что ничего не можете сделать мне. В моей власти находится человек, взятый мною в плен при нападении на мексиканский лагерь. Осмельтесь дотронуться до меня, и генерал - дядя молодой девушки, которого вам не удалось вырвать из моих рук - заплатит за нанесенное мне оскорбление своей жизнью! А потому вам лучше покончить с этими бесполезными угрозами. Выдайте мне девушку, или, клянусь Богом, не пройдет и часа, как генерал умрет!

В эту минуту какой-то человек пробился через толпу и остановился перед бандитом.

- Вы ошибаетесь, - сказал он. - Генерал свободен!

Этот человек был Чистое Сердце.

Трепет радости пробежал по рядам охотников и индейцев, а бандиты с ужасом взглянули на Уактено.

ГЛАВА XIV. Наказание

Генералу и двум его спутникам пришлось ждать недолго после того, как они увидели плот.

Он подплыл к входу в пещеру, и человек пятнадцать, подняв ружья, подбежали к ней.

Беглецы радостно вскрикнули и бросились к ним. Они увидели во главе маленького отряда Чистое Сердце, Черного Лося и Орлиную Голову.

Объясним читателю, каким образом они попали сюда.

Когда Уактено привел доктора в свою пещеру, Орлиная Голова, открыв убежище бандитов, вернулся к другим разведчикам и послал Весельчака к Чистому Сердцу, который и поспешил присоединиться к своим друзьям. Посоветовавшись между собой, они решили напасть на бандитов в их пещере; а чтобы они не могли спастись бегством, отряды охотников и краснокожих были размещены кругом нее.

Когда беглецы несколько опомнились от радости при таком удачном исходе дела, генерал сказал Чистому Сердцу, что в пещере осталось десять бандитов и что они крепко спят, благодаря опию, которым угостил их доктор.

Их тотчас же перевязали, а потом вожди собрали все отдельные отряды охотников и краснокожих и галопом поскакали в лагерь.

После этого маленького отступления вернемся к нашему прерванному рассказу.

Уактено изумился, услышав слова Чистого Сердца, но его изумление сменилось ужасом, когда он увидел самого генерала.

Он понял, что все его замыслы разрушены, что все его хитрости не привели ни к чему - что он погиб!

Лицо его вспыхнуло, глаза засверкали.

- Ловко сыграно! - сказал он глухим, прерывающимся голосом, обращаясь к Чистому Сердцу. - Но еще не все кончено между нами. Клянусь Богом, я отомщу вам!

Он пришпорил лошадь.

Чистое Сердце схватил ее под уздцы.

- Нет, постойте! - сказал он.

Уактено злобно взглянул на него и снова пришпорил лошадь, чтобы заставить охотника выпустить ее. Она стала бить ногами и подниматься на дыбы, но Чистое Сердце крепко держал ее.

- Что же вам еще нужно от меня? - спросил бандит.

- Вы осуждены, - отвечал Чистое Сердце, - осуждены по закону прерий.

Уактено вскрикнул и выхватил пистолет.

- Горе тому, кто дотронется до меня! - сказал он. - Дайте дорогу!

- Ну нет, - холодно отвечал Чистое Сердце, - на этот раз вы попались и не уйдете от меня.

- Так умри! - воскликнул Уактено и прицелился в охотника.

Весельчак, тревожно следивший за ним, бросился вперед и заслонил собою своего друга.

Раздался выстрел, и канадец упал, обливаясь кровью.

- Один! - сказал, громко расхохотавшись, бандит.

- Два! - крикнул Орлиная Голова и, прыгнув как пантера, вскочил на лошадь Уактено.

И, прежде чем тот успел сообразить, в чем дело, индеец схватил его левой рукой за волосы и откинул ему голову назад.

- Проклятие, - прошептал бандит, стараясь освободиться от своего противника.

Чистое Сердце выпустил повод, и испуганная, взбешенная лошадь понеслась по лагерю.

А на ней, извиваясь как змеи, боролись два человека, стараясь убить друг друга!

Мы уже говорили, что Орлиная Голова схватил Уактено за волосы и запрокинул ему голову. Потом он оперся коленом ему на грудь и, издав свой страшный воинский крик, поднял нож.

- Убивай же меня, негодяй! - крикнул бандит, выстрелив из своего второго пистолета.

Пуля пролетела мимо, не задев индейца.

Орлиная Голова пристально взглянул на Уактено.

- Ты трус! - презрительно сказал он. - Ты, как старая женщина, боишься смерти!

Он сильнее надавил коленом на грудь бандита и вонзил ему в голову нож.

Дикий, пронзительный вопль Уактено слился с торжествующим криком индейца.

В это время лошадь споткнулась о пень и упала; противники свалились на землю.

Один из них тотчас же вскочил.

Это был Орлиная Голова. Он держал в руке окровавленные волосы своего врага.

Но Уактено был еще жив. Обезумевший от ярости и боли, ослепленный кровью, лившейся ему на лицо, он поднялся и бросился на своего не ожидавшего нападения противника.

Они начали бороться и, выхватив ножи, старались свалить друг друга.

Несколько охотников кинулись разнимать их.

Но когда они подбежали, все уже было кончено.

Уактено лежал неподвижно. Орлиная Голова вонзил ему в сердце нож по самую рукоятку.

Бандитам нечего было и думать о сопротивлении.

Когда Уактено упал, пораженный насмерть, Фрэнк объявил от имени своих товарищей, что они сдаются.

Чистое Сердце велел обезоружить и связать их.

Весельчак, так самоотверженно спасший своего друга, получил тяжелую, но, к счастью, не смертельную рану. Его перенесли в пещеру и оставили на попечение Хесуситы.

Орлиная Голова подошел к Чистому Сердцу, который, глубоко задумавшись, стоял, прислонившись к дереву.

- Вожди собрались около костра совета и ждут моего брата, - сказал он.

- Иду! - лаконично отвечал охотник.

Когда они вошли в шалаш, там уже собрались все вожди; кроме них, тут были генерал, Черный Лось и несколько трапперов.

Индеец принес трубку мира и, поклонившись на север, юг, восток и запад, подал ее поочередно каждому из вождей.

Когда она обошла весь круг, он выбросил золу в огонь и, прошептав несколько таинственных, мистических слов, вышел из шалаша.

Тогда старый вождь Солнце встал и поклонился присутствующим.

- Вожди и воины! - сказал он. - Выслушайте слова, которые Владыка жизни вложил в мое сердце. Что хотите вы делать с пленниками? Может быть, вы дадите им свободу, и они вернутся к своей прежней жизни грабежа и убийства, будут похищать ваших жен, угонять ваших лошадей и убивать ваших братьев? Или, может быть, вы отведете их в каменные селения бледнолицых на востоке? Но дорога туда длинна и опасна; она перерезана высокими горами и быстрыми реками. Пленники могут ускользнуть во время этого долгого пути или напасть на вас врасплох ночью, когда вы будете спать, и убить вас. Но если вы даже приведете их в каменные селения, Длинные Ножи тотчас же освободят их. Вы знаете, что они не окажут справедливости краснокожим. Нет, воины! Владыка жизни, предавший в наши руки этих жестоких людей, осудил их на смерть. Он хочет положить конец их злодействам. Когда нам попадется на пути ягуар или бурый медведь, мы убиваем их. Эти люди свирепее ягуаров и бурых медведей; они должны ответить за пролитую кровь. Их нужно привязать к столбу и подвергнуть пытке. Око за око, зуб за зуб! Хорошо ли я говорил, могущественные воины?

Старый вождь сел. Наступила глубокая, торжественная тишина. Все присутствующие были, по-видимому, согласны с ним.

Чистое Сердце, видя, что никто не собирается отвечать оратору, встал со своего места.

- Вожди и воины команчей и белые трапперы, мои братья! - сказал он. - Слова мудрого вождя справедливы. Мы должны осудить наших пленников на смерть. Это жестоко, но нам нельзя поступить иначе, если мы хотим мирно пользоваться плодами нашего тяжелого труда. Но, применяя к бандитам закон прерий, не будем бесчеловечны. Их следует наказать, но не следует наслаждаться их мучениями. Покажем нашим пленникам, что мы мстим не за себя, а за всех, живущих в прериях, - что казнь вызвана необходимостью, а не личной враждой. Их предводитель, самый виновный из всех, уже погиб от руки Орлиной Головы. Будем же справедливы, но милосердны. Предоставим им самим выбор смерти и избавим их от ненужной жестокой пытки. Владыка жизни с улыбкой взглянет на нас. Он будет доволен своими краснокожими детьми и пошлет им богатую добычу, когда они отправятся на охоту. Я кончил. Хорошо ли я говорил, могущественные воины?

Присутствующие внимательно выслушали молодого охотника, а вожди одобрительно взглядывали на него, когда он говорил о милосердии к пленникам. Все, как белые, так и краснокожие, очень любили и уважали его.

Орлиная Голова встал.

- Мой брат, Чистое Сердце, говорил хорошо, - сказал он. - Он прожил не много зим, но мудрость его велика. Мы очень рады, что представился случай доказать ему нашу дружбу, и исполним его желание.

- Благодарю моих братьев! - горячо отвечал Чистое Сердце. - Команчи - благородный народ, и я очень счастлив, что мы друзья и союзники.

Совещание кончилось. Вожди встали и вышли из вигвама.

Все краснокожие и охотники собрались около пленников, окруженных отрядом воинов.

- Собаки бледнолицые! - сказал Орлиная Голова, обращаясь к бандитам. - Совет великих вождей могущественного народа команчей, владеющего обширными охотничьими землями, осудил вас. Вы жили, как дикие звери. Постарайтесь умереть не так, как умирают старые бабы. Будьте мужественны, и Владыка жизни, может быть, сжалится над вами и примет вас в те блаженные земли, где вечно охотятся храбрые, не дрогнувшие при приближении смертного часа.

- Мы готовы, - твердо отвечал Фрэнк. - Привязывайте нас к столбу, изобретайте самые ужасные мучения. Вы не услышите от нас ни одного крика, ни одной жалобы.

- Наш брат, Чистое Сердце, - продолжал Орлиная Голова, - ходатайствовал за вас перед советом. Вас не будут подвергать пытке. Вожди предоставляют вам самим выбор смерти.

Такая снисходительность не обрадовала, а, напротив, глубоко оскорбила бандитов.

Белые, постоянно живущие в прериях, перенимают у индейцев не только их обычаи, но и понятия.

- Какое право имел Чистое Сердце ходатайствовать за нас? - воскликнул Фрэнк. - Разве не считает он нас мужчинами и думает, что мы будем кричать и просить пощады, когда нас подвергнут пытке? Нет, нет! Привязывайте нас к столбу! Вам никогда не удастся придумать для нас таких мучений, которым подвергали мы ваших воинов, попадавших в наши руки!

Трепет гнева пробежал по рядам индейцев, а бандиты приветствовали речь Фрэнка восторженными криками.

- Собаки! Кролики! - кричали они. - Команчи - старые бабы. Им следовало бы нарядиться в юбки!

Чистое Сердце подошел к ним.

- Вы не так поняли слова вождя команчей, - сказал он. - Вам самим предоставляют выбор смерти, но это не оскорбление, а напротив - знак уважения. Вот мой кинжал. Вам развяжут руки, и вы поочередно будете закалывать себя. А человек, убивающий себя сам, с одного удара, храбрее того, который привязан к столбу и оскорбляет своих врагов, стараясь избавиться от мучений и поскорее умереть.

Одобрительные восклицания послышались со всех сторон.

Бандиты переглянулись.

- Мы согласны! - отвечали они.

И вся шумная толпа сразу смолкла в ожидании ужасной сцены, которая должна была разыграться перед ней.

- Развяжите пленников! - сказал Чистое Сердце.

Его приказание было тотчас же исполнено.

- Ваш кинжал? - обратился к нему Фрэнк.

Чистое Сердце вынул кинжал и подал ему.

- Благодарю и прощайте! - твердо сказал бандит и, распахнув одежду, медленно, с улыбкой, как бы наслаждаясь предсмертными муками, вонзил в грудь кинжал.

Синеватая бледность разлилась у него по лицу, вытаращенные глаза дико блуждали, тело пошатнулось и упало на землю.

Он был мертв.

- Теперь моя очередь! - воскликнул стоявший рядом с ним бандит и, выхватив из раны окровавленный, еще дымящийся кинжал, вонзил его в сердце и упал на тело Фрэнка.

Так поочередно умирали все бандиты. Ни один из них не колебался ни одного мгновения, ни один не поддался слабости, и каждый убивал себя, улыбаясь и благодаря Чистое Сердце.

Присутствующие были поражены этим ужасным зрелищем и смотрели на него как очарованные, не спуская глаз. Вид крови опьянял их, и они с трудом переводили дыхание.

Наконец из двадцати бандитов остался в живых только один. Он взглянул на груду лежащих около него трупов и поднял кинжал.

- Очень приятно умирать в такой хорошей компании, - улыбаясь, сказал он. - Интересно бы знать, что делается с человеком после смерти. Ну, сейчас узнаем!

Он заколол себя и упал на трупы своих товарищей.

Эта страшная бойня продолжалась не более четверти часа.(8) Каждый из бандитов умирал с одного удара; ни одному из них не пришлось прибегать ко второму.

- Я возьму этот кинжал, - сказал Орлиная Голова, вынимая его из трепетавшего еще тела последнего бандита. - Это хорошее оружие для воина.

Он вытер его о траву и засунул за пояс.

Мертвых бандитов оскальпировали, а потом трупы вынесли из лагеря.

Их бросили хищным птицам, которые с пронзительными криками уже носились над ними. Они почуяли запах крови.

Страшная шайка Уактено была истреблена, но, к несчастью, она была не единственной в прериях.

Индейцы спокойно разошлись по своим шалашам. Подобные зрелища не действуют на их нервы: они слишком привыкли к ним.

Охотники и трапперы отнеслись к этому не так легко. Несмотря на то, что им часто приходилось видеть, как проливается человеческая кровь; несмотря на то, что они и сами нередко проливали ее - ужасная сцена, которой они были свидетелями, произвела на них гнетущее впечатление.

Чистое Сердце и генерал пошли к пещере.

Хесусита и Люция не выходили оттуда и не подозревали о том, что происходило в лагере.

ГЛАВА XV. Прощение

Генерал был глубоко взволнован, снова свидевшись с Люцией.

Он забыл обо всем, что ему пришлось вынести и пережить за последнее время, обнимая свою горячо любимую племянницу, так чудесно спасшуюся от грозившей ей опасности.

В первые минуты свидания оба они были заняты только друг другом. Генерал расспрашивал Люцию, как жилось ей в то время, как он был в плену; ей хотелось знать, что было с ним.

- Ну, дядя, - сказала она, когда они переговорили обо всем, - что же вы намерены теперь делать?

- Что делать? - грустно повторил он, тяжело вздохнув. - Нам остается только одно, мое дитя. Мы должны поскорее уехать из этих ужасных мест и вернуться в Мексику.

Сердце Люции сжалось, хотя она и сама в душе не могла не согласиться с дядей. Уехать! Значит, ей придется расстаться навсегда с человеком, которого она так горячо полюбила. С каждым днем открывала она в нем все новые достоинства, восхищалась все больше и больше его благородным характером. Она не может жить без него - он необходим для ее счастья!

- Что с тобой, мое дитя? - спросил генерал, нежно сжимая ей руку. - Ты грустна, на глазах у тебя слезы.

- Как же мне не грустить после всего, что произошло за последнее время? - печально отвечала Люция. - Я чувствую, что сердце мое разбито.

- Да, это, конечно, не могло не подействовать на тебя. Но ты еще очень молода, мое дитя. Пройдет некоторое время, и все эти ужасы бесследно изгладятся из твоей памяти. Ты будешь знать, что никогда уже в жизни не придется тебе выносить ничего подобного.

- А скоро мы уедем отсюда?

- Если будет можно, завтра же. Зачем медлить? Мне не удалась поездка, от успеха которой зависело все счастье моей жизни. Бог не хотел этого. Да будет Его воля!

- Что хотите вы сказать, дядя? - быстро спросила Люция.

- Ничего такого, что могло бы интересовать тебя, мое дитя. Тебе незачем знать это - мне легче страдать одному. Я стар и давно уже привык к этому.

- Бедный дядя!

- Спасибо за сочувствие, моя милая. Ну, довольно об этом. Поговорим лучше о людях, которые были так добры к тебе.

- О Чистом Сердце? - прошептала, краснея, Люция.

- Да, о Чистом Сердце и его матери. Я не видел еще этой достойной женщины, так как она ухаживает за раненым Весельчаком, и не мог поблагодарить ее за ту любовь и заботливость, с какими она относилась к тебе.

- Она обращалась со мною, как нежная, любящая мать!

- Я никогда не в состоянии буду отблагодарить ее и Чистое Сердце. О, как счастлива она, имея такого сына! Я лишен этой радости - я одинок! - сказал генерал, закрывая лицо руками.

- А я, дядя? - нежно проговорила молодая девушка.

- Ты - моя милая, горячо любимая дочь, - отвечал генерал, обнимая и целуя ее. - Но сына у меня нет!

- Да, - задумчиво сказала молодая девушка.

- Так как же? - снова начал генерал. - Не могу ли я сделать чего-нибудь для Чистого Сердца? Денег он, конечно, не возьмет; я не осмелюсь и предложить их.

На минуту наступило молчание.

Люция обняла генерала, поцеловала его в лоб и положила головку ему на плечо, чтобы он не видел ее вспыхнувшего лица.

- Мне пришла одна мысль, дядя, - сказала она тихим, дрожащим голосом.

- Говори, мое дитя. Может быть, сам Бог внушил ее тебе.

- У вас нет сына, которому вы могли бы передать свое имя и громадное состояние. Ведь так?

- Увы! - прошептал генерал. - У меня на минуту блеснула надежда найти его, но эта надежда исчезла навсегда!.. Да, у меня нет наследника, - прибавил он громко.

- Чистое Сердце и его мать, конечно, не захотят ничего принять от вас.

- Я знаю это.

- А между тем мне кажется, что, при одном условии, они согласятся на это.

- Что же это за условие? - быстро спросил генерал.

- Вы жалеете о том, что у вас нет сына, которому вы могли бы передать свое имя. Почему бы не усыновить вам Чистое Сердце?

Генерал взглянул на нее. Она дрожала от волнения, на щеках ее выступил яркий румянец.

- О, моя милая! - воскликнул он, нежно целуя ее. - Твоя мысль очень хороша, но, к несчастью, неосуществима. Я был бы счастлив иметь такого сына, как Чистое Сердце; я гордился бы им. Но ты знаешь, что у него есть мать. Она горячо любит его и, конечно, пожелает сохранить его любовь для себя, а не разделять ее с совершенно чужим ей человеком.

- Может быть, вы и правы, - прошептала Люция.

- Но если бы даже мать его из любви к нему и желания дать ему положение в обществе и согласилась на мое предложение, - материнская любовь не остановится ни перед какими жертвами, мое дитя! - то он сам не принял бы его. Неужели ты думаешь, что такой человек, как он, проведший столько лет в пустыне, среди величественной природы, из-за золота, которое он презирает, и имени, которое ему не нужно, согласится отказаться от жизни, полной тревог, но вместе с тем и глубоких радостей? Разве он променяет прерию на наши города? Нет, Люция, он задохнется в них! Оставим же эту мысль, мое дитя. Он никогда не согласится на мое предложение.

- Кто знает, - сказала молодая девушка.

- Бог свидетель, - горячо воскликнул генерал, - что я был бы глубоко счастлив, если бы это удалось. Но к чему утешать себя несбыточными надеждами? Он откажется и, по-моему, будет совершенно прав.

- А все-таки попробуйте, дядя, - настаивала Люция. - Если Чистое Сердце и откажется, он все-таки увидит, что вы оценили его и не оказались неблагодарным.

- Ты требуешь этого? - спросил генерал, по-видимому, и сам желавший того же.

- Я прошу вас исполнить мою просьбу, - отвечала Люция, обнимая его и стараясь скрыть свою радость и волнение. - Не знаю почему, но мне кажется, что вам удастся.

- Изволь, - прошептал, грустно улыбнувшись, генерал. - Попроси Чистое Сердце и его мать прийти ко мне.

- Я сейчас приведу их к вам! - воскликнула Люция.

Она вскочила с места и убежала.

Оставшись один, генерал опустил голову и глубоко задумался.

Через несколько минут Хесусита и Чистое Сердце вошли к нему в сопровождении Люции.

Генерал поднял голову и, любезно поклонившись им, попросил племянницу удалиться.

Молодая девушка вышла.

В пещере было довольно темно, и так как Хесусита полузакрыла лицо кружевной вуалью, то генерал не мог рассмотреть ее.

- Вы желали нас видеть, генерал, - весело сказал Чистое Сердце. - Как видите, мы поспешили исполнить ваше желание.

- Благодарю вас, мой друг; надеюсь, вы позволите мне считать вас другом? Мне хотелось высказать вам и вашей доброй матери мою горячую благодарность за услуги, которые вы оказали мне и моей племяннице.

- Ваши слова вполне вознаграждают меня за все, - взволнованно отвечал Чистое Сердце. - Я дал обет помогать в беде каждому из моих ближних и, оказывая вам услугу, только исполнил его. Ваше уважение и то удовольствие, которое я испытываю в настоящую минуту, служат для меня самой лучшей наградой.

- А я... мне бы хотелось вознаградить вас иначе.

- Вознаградить меня? - воскликнул Чистое Сердце, вспыхнув от гнева при таком оскорблении.

- Позвольте мне закончить, - поспешно сказал генерал. - Если мое предложение покажется вам неподходящим, вы откажетесь от него. Я желал бы поговорить с вами откровенно, открыть вам свою душу.

- Говорите, генерал. Я слушаю вас.

- Я приехал в прерии с целью предпринять кое-какие розыски. Моя экспедиция, как вы знаете, не удалась: все мои спутники погибли. Теперь, оставшись один, я поневоле принужден отказаться от попытки, которая, в случае удачи, могла бы сделать меня счастливым в те немногие годы, которые мне еще осталось прожить. Бог жестоко карает меня. Все мои дети умерли, - все, кроме одного, которого в минуту гнева и безумной гордости я сам выгнал из дома! Я - старик, но около меня нет никого из близких - мой дом пуст. Я живу одиноко, без друзей, без родных. У меня нет наследника, которому я мог бы оставить - не говорю свое состояние - но свое чистое, незапятнанное имя. Хотите вы заменить мне семью, Чистое Сердце? Хотите быть моим сыном?

На глазах генерала были слезы. Он встал и крепко сжал руку молодого человека.

Чистое Сердце колебался, не зная, что отвечать на такое странное, неожиданное предложение.

Хесусита откинула покрывало. Лицо ее как бы преобразилось от глубокой, восторженной радости. Она подошла к генералу и, положив ему руку на плечо, пристально взглянула на него.

- Наконец! - воскликнула она дрожащим от волнения голосом. - Итак, дон Рамон Гарильяс, вы теперь, после двадцати лет, требуете сына, которого сами же так безжалостно выгнали из дома?

- Что вы хотите сказать? - пробормотал генерал, побледнев как смерть.

- Я хочу сказать, дон Рамон, что я - ваша жена Хесусита, а Чистое Сердце - ваш сын Рафаэль, которого вы прокляли!

- О Боже! - воскликнул генерал, упав на колени. - Прости, прости меня, мой сын!

- Отец! Что вы делаете? Встаньте! Встаньте!

И Чистое Сердце старался поднять рыдающего старика.

- Нет, мой сын! Я не встану до тех пор, пока ты не простишь меня!

- Встаньте, дон Рамон, - кротко сказала Хесусита. - Ваша жена и сын уже давно забыли все. В их сердцах не осталось ничего, кроме любви и уважения к вам.

- О! - воскликнул генерал, обнимая и целуя их. - Это слишком много счастья! Я не достоин его - я был так жесток!

- А я стоил этого, - отвечал Чистое Сердце, - и благодаря тому, что вы наказали меня, сделался честным человеком. Забудем прошлое и будем думать только о счастливом будущем.

В эту минуту в пещеру робко вошла Люция.

Генерал бросился к ней и, взяв ее за руку, подвел к Хесусите, которая нежно обняла ее.

- Дитя мое! - воскликнул он. - Я не могу усыновить Чистое Сердце - он и так мой сын! Бог в своем неизреченном милосердии дал мне счастье в то время, как я уже перестал надеяться на него!

Люция вскрикнула от радости и, скрыв свое смущенное лицо на груди Хесуситы, протянула руку Чистому Сердцу, который, упав на колени, покрыл ее поцелуями.

ЭПИЛОГ

Это было несколько месяцев спустя после экспедиция графа Рауссета Бульбона.

В то время французы пользовались большим уважением в Соноре. Все наши путешественники, случайно попадавшие туда, могли рассчитывать на самый дружеский, радушный прием.

Поддаваясь своей страсти к путешествиям, я выехал из Мексики с единственною целью - осмотреть страну.

Один из моих друзей-охотников подарил мне великолепного мустанга, и я проехал верхом несколько сотен миль вдоль американского континента.

Я путешествовал, как всегда, один, делал очень небольшие переходы, пробирался через покрытые снегом горы и обширные пустыни, переплывал через быстрые реки и стремительные потоки только для того, чтобы посетить и осмотреть испанские города, расположенные по берегам Тихого океана.

Я путешествовал уже около двух месяцев и был в нескольких милях от Эрмосильо. Меня интересовал этот город, сдавшийся через два часа после атаки графу Рауссету, отряд которого состоял всего только из двухсот пятидесяти человек. А между тем Эрмосильо - большой город с пятнадцатитысячным населением. Он окружен стенами и мог выставить против французов тысячу сто солдат под начальством генерала Браво, одного из самых храбрых мексиканских генералов!

Солнце зашло, и сразу стемнело. Моя бедная лошадь проехала уже пятнадцать миль. За последние дни я чересчур напрягал ее силы, спеша поскорее доехать до Гуаймаса, и потому она с трудом продвигалась вперед и чуть ли не на каждом шагу спотыкалась на острые камни.

Я сам страшно устал и проголодался. Мысль провести ночь на открытом воздухе нисколько не улыбалась мне.

Я знал, что в окрестностях Эрмосильо есть много ферм, но нигде не виднелось ни огонька, и я боялся заблудиться в темноте.

Впрочем, как и все люди, ведущие скитальческую жизнь, полную лишений и всевозможных случайностей, я привык к ним и довольно философски отнесся к постигшей меня неудаче. Путешественнику, в особенности в Америке, приходится полагаться во всем только на себя и не рассчитывать ни на какую постороннюю помощь.

Итак, потеряв всякую надежду на приют и ужин, я вздохнул и подчинился своей участи. Ехать дальше было невозможно: в темноте я рисковал сбиться с дороги. Мне оставалось только отыскать подходящее место для ночлега, где нашлось бы немножко травы для моей лошади, такой же голодной, как и я сам.

Но даже и это скромное желание не легко было исполнить. Кругом меня расстилалась сожженная солнцем пустыня, покрытая мелким, как пыль, песком. Наконец я увидел какое-то жалкое деревцо, под которым росла тощая трава.

Я собирался уже сойти с лошади, как вдруг до меня донесся стук копыт.

Я замер на месте.

Встретить всадника в этих пустынях, да еще ночью, не особенно приятно.

Конечно, он может оказаться и честным человеком, но, по большей части, оказывается негодяем.

Я зарядил револьвер и ждал.

Мне пришлось ждать недолго.

Через пять минут всадник уже подскакал ко мне.

- Добрый вечер, кабальеро! - сказал он.

Голос и манера его были так дружелюбны, что мои подозрения тотчас же рассеялись.

Я отвечал на его приветствие.

- Куда едете вы так поздно? - спросил он.

- Мне и самому очень интересно было бы узнать это, - ответил я. - Теперь так темно, что я, кажется, заблудился и решил остановиться на ночлег под этим деревом.

- Не особенно удобный ночлег, - отвечал, покачав головой, незнакомец.

- Да, не удобный, - отвечал я. - Но, за неимением лучшего, приходится удовольствоваться им. Я умираю от голода, лошадь моя страшно устала, и мы оба предпочитаем лучше отдохнуть здесь, чем ночью, в темноте, разыскивать приют, которого нам, по всей вероятности, и не удастся найти.

- Гм! - сказал незнакомец, взглянув на моего мустанга, который опустив голову, старался поймать кончиками губ несколько сухих травинок. - У вас, как кажется, очень породистая лошадь. Может она, несмотря на усталость, проехать еще мили две?

- Она в состоянии проехать и два часа, если нужно, - улыбаясь, ответил я.

- В таком случае, следуйте за мной, - весело проговорил незнакомец. - Обещаю вам обоим приют и сытный ужин.

- Очень рад и благодарю вас, - отвечал я, пришпоривая лошадь.

Она, казалось, поняла, в чем дело, и пошла довольно крупной рысью.

Мой спутник был человеком лет сорока, с умным открытым лицом. На нем был костюм землевладельца. Широкополая фетровая шляпа его была украшена широким золотым галуном; плащ спускался с плеч и закрывал круп лошади; на ногах были ботфорты с толстыми серебряными шпорами, а на левом боку, как и у всякого мексиканца, висел кинжал.

Между нами завязался живой разговор. Не прошло и получаса, как на некотором расстоянии от нас выплыло из темноты большое, величественное здание. Это была асиенда, в которой, по словам моего проводника, я мог рассчитывать на радушный прием и хороший ужин.

Моя лошадь заржала и прибавила шагу, а я мысленно возблагодарил свою счастливую звезду.

При нашем приближении какой-то всадник, стоявший на карауле, окликнул нас, а семь или восемь чистокровных ищеек бросились к моему спутнику и с громким лаем и радостным визгом запрыгали около него.

- Это я! - крикнул он караульному.

- А, Весельчак! Наконец-то! - отвечал тот. - Вот уже больше часа, как вас ждут.

- Скажите хозяевам, Черный Лось, что со мной приехал путешественник. - Да не забудьте прибавить, что он француз.

- Как вы узнали это? - спросил я несколько обиженно: мне казалось, что по выговору меня не отличишь от испанца.

- Черт возьми! - воскликнул мой спутник. - Да ведь мы почти соотечественники.

- Каким же это образом?

- Я канадец. Как же мне было не узнать вашего акцента?

Разговаривая, мы подъехали к асиенде, около дверей которой толпились люди.

Как кажется, известие о том, что я француз, произвело некоторое впечатление.

Двенадцать слуг стояли с факелами, при свете которых я увидел человек семь или восемь мужчин и женщин, спешивших к нам навстречу.

Хозяин асиенды, высокий мужественный человек лет пятидесяти, со смелым энергичным лицом, подошел ко мне. На его руку опиралась дама, которая в молодости была, наверное, замечательной красавицей; даже и теперь, несмотря на то, что ей было около сорока лет, она поражала своей красотой. Около них, с любопытством разглядывая меня, остановилось несколько прелестных детей.

Немного позади стояла дама лет семидесяти и почтенный, уже совсем седой старик.

Я одним взглядом окинул эту семью; в ней было что-то патриархальное, возбуждающее невольное сочувствие и уважение.

- Я очень счастлив, сеньор, - сказал хозяин, беря мою лошадь под уздцы и помогая мне сойти с нее, - что мой друг Весельчак убедил вас приехать ко мне.

- Должен сознаться, сеньор, - улыбаясь, отвечал я, - что это удалось ему без большого труда. Я не отговаривался и с глубокой признательностью принял его предложение.

- Теперь уже поздно, и вы утомлены, - продолжал хозяин. - Если вы позволите, я проведу вас в столовую. Мы собирались ужинать, когда нам сказали о вашем приезде.

- Благодарю вас, сеньор, - отвечал я, наклонив голову. - При таком радушном приеме я совсем забыл о своей усталости.

- Сразу видна французская вежливость! - сказала, улыбаясь, хозяйка.

Я предложил ей руку, и мы вошли в столовую, где на огромном столе стоял обильный ужин, аппетитный запах которого напомнил мне, что я постился в продолжение двенадцати часов.

Все уселись вокруг стола; нас было, по меньшей мере, человек сорок.

Вместе с хозяевами ели и слуги. На асиенде еще соблюдался этот старинный, уже выходящий из употребления обычай.

Когда все немного подкрепили свои силы, разговор, вначале довольно вялый, заметно оживился.

- Ну что же, Весельчак? - спросил седой патриарх моего спутника, который сидел рядом со мной и энергично работал ножом и вилкой. - Выследили вы ягуара?

- Даже не одного, а целых двух, генерал, - отвечал Весельчак.

- Ого! И вы вполне уверены, что их два?

- Не думаю, чтобы я ошибался. Спросите хоть у Чистого Сердца. Он знает, что я пользовался довольно большой известностью в западных прериях.

- Весельчак не мог ошибиться, - сказал хозяин дома. - Он для этого слишком опытный охотник.

- В таком случае, нужно собрать загонщиков и поскорее избавиться от этих опасных соседей. Как ты думаешь, Рафаэль?

- Я уже позаботился об этом, отец, и очень рад, что вы согласны со мною. Черный Лось, должно быть, успел все подготовить.

- Да, все готово, - отвечал Черный Лось. - Можно отправиться на охоту когда угодно.

Дверь отворилась, и в комнату вошел новый посетитель. Рафаэль и его жена встали и пошли к нему навстречу.

Меня несколько удивила такая предупредительность, тем более, что гость был индеец. Я хорошо знаю краснокожих, не раз живал вместе с ними, и мне стоило только взглянуть на костюм посетителя, чтобы узнать, что он принадлежит к племени команчей.

- О! Орлиная Голова! Орлиная Голова! - радостно кричали дети, окружив его.

Он поочередно перецеловал их всех и дал им какие-то игрушки, которые так искусно умеют делать индейцы. Потом он, улыбаясь, подошел к столу, очень любезно раскланялся и сел между хозяином и хозяйкой.

- А мы рассчитывали, вождь, что вы придете до захода солнца, - дружески сказала хозяйка. - Нехорошо с вашей стороны заставлять себя ждать.

- Орлиная Голова ходил по следу ягуаров, - ответил индеец. - Теперь моей дочери нечего бояться. Они убиты.

- Как! Вы уже убили ягуаров? - воскликнул Рафаэль.

- Да, мой брат может взглянуть на них. Шкуры очень хороши, они лежат во дворе.

- Вы, должно быть, всегда будете нашим Провидением, вождь! - сказал дон Рамон, протягивая ему руку.

- Мой отец говорит хорошо, - отвечал Орлиная Голова. - Владыка жизни вложил в его уста эти слова. Семья моего отца - моя семья.

После ужина Рафаэль проводил меня в прекрасную комфортабельную спальню. Я лег в постель и тотчас же заснул.

На другой день хозяева стали уговаривать меня отложить на время мое путешествие и погостить у них. Нужно сознаться, что я очень охотно согласился исполнить их просьбу. Уже не говоря о том, что мне жаль было расстаться с людьми, так радушно принявшими меня, мое любопытство было возбуждено всем виденным накануне, и мне очень хотелось пробыть на асиенде еще несколько дней.

Прошла целая неделя.

Рафаэль и все его семейство были ко мне необыкновенно внимательны, и я чувствовал себя прекрасно в их мирном доме. Но любопытство, возбужденное во мне в первый день приезда, не уменьшилось, а увеличилось.

Мне почему-то казалось, что окружавшие меня люди были далеко не всегда так счастливы, как теперь, что каждому из них пришлось многое пережить и перестрадать.

Почему на их лицах появляется иногда такое скорбное выражение? Откуда взялись эти глубокие морщины? Наверное, их провело не время, а какое-нибудь тяжелое горе.

Эта мысль преследовала меня и, несмотря на все усилия, я никак не мог отделаться от нее.

Прошло еще некоторое время, и я стал близким человеком в этой милой семье. Все полюбили меня, горячо принимали к сердцу мои дела и откровенно говорили со мною о своих. Но интересовавший меня вопрос до сих пор остался неразрешенным. Несколько раз собирался я задать его и - не смел. Я боялся быть нескромным, боялся разбередить еще незажившие раны.

Раз вечером я и Рафаэль возвращались с охоты. Мы были уже недалеко от дома, когда он вдруг остановился и положил руку мне на плечо.

- Что с вами, дон Густавио? - спросил он. - Вы выглядите таким мрачным и озабоченным. Может быть, вы скучаете в нашем обществе?

- Вы, конечно, и сами не верите тому, что говорите, - отвечал я. - Напротив, никогда в жизни не был я так счастлив, как теперь!

- Так оставайтесь с нами! - воскликнул он. - У нашего очага всегда найдется место для друга.

- Благодарю! - отвечал я, крепко пожимая ему руку. - Очень бы желал остаться, но не могу. Я похож на Вечного Жида. Какой-то голос постоянно твердит мне: "Иди! Иди!" И я покоряюсь своей участи.

- Послушайте, дон Густавио! - сказал он. - Скажите мне, что тревожит вас? Мы все заметили это, но не осмеливались напрашиваться на вашу откровенность. А теперь я наконец решился и прошу вас объяснить мне, в чем дело.

- Извольте, я исполню ваше желание, - ответил я. - Верьте только, что не пустое любопытство, а глубокое участие к вам руководит мною.

- Смелее, смелее, - улыбаясь, сказал он. - Исповедуйтесь мне, и я заранее обещаю вам полное отпущение грехов.

- Мне и самому гораздо приятнее высказать вам все.

- Говорите. Я слушаю.

- Мне почему-то кажется, что вы не всегда были так счастливы, как теперь; что это счастье куплено ценой долгах страданий!

Печальная улыбка показалась у него на губах.

- Простите меня! - воскликнул я. - Вот этого-то я и боялся! Ради Бога, прекратим этот разговор и забудьте о моей нескромности!

Я был страшно недоволен собою.

- Нет, - отвечал Рафаэль, - ваш вопрос не кажется мне нескромным. Вы сделали его из участия к нам, и ваша проницательность доказывает, что вы любите нас. Вы не ошиблись, мой друг: мы все перенесли много горя. Если желаете, я расскажу вам все, и вы убедитесь, что счастье досталось нам очень дорого. А теперь пойдемте домой; нас, наверное, уже ждут.

После ужина Рафаэль велел поставить на стол бутылку с вином и ящик с сигаретками. Слуги приготовили все и ушли.

- Ну, мой друг, - сказал он, - вы сейчас узнаете все. Мой отец, мать, моя дорогая жена, Весельчак, Черный Лось и Орлиная Голова участвовали в той ужасной драме, которую я расскажу вам. Если я что-нибудь забуду, они помогут мне.

И Рафаэль рассказал мне все, что вы прочитали в этой книге.

Страшные, потрясающие события, которые передавал мне человек, сам игравший в них такую выдающуюся роль, в высшей степени заинтересовали меня. На вас, читатель, они, конечно, не могли произвести такого сильного впечатления. Они много потеряли в моем изложении: в них нет той живости, которая составляла их главное достоинство.

Через неделю после этого я распрощался с моими радушными хозяевами. Но вместо того, чтобы отправиться в Гуаймас, как и предполагал раньше, я принял участие в экскурсии, которую задумал Орлиная Голова, и уехал вместе с ним. Много интересного видел я во время пути и, если вы не очень скучали, читая мою книгу, я, может быть, когда-нибудь расскажу вам и об этой поездке.

Гюстав Эмар - Арканзасские трапперы (Les Trappeurs de l'Arkansas). 4 часть., читать текст

См. также Гюстав Эмар (Gustave Aimard) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :