Артур Конан Дойль
«Собака Баскервилей 05 ( Шерлок Холмс) - Три порванные нити.»

"Собака Баскервилей 05 ( Шерлок Холмс) - Три порванные нити."

Шерлок Холмс обладал в изумительной степени способностью отвлекать свои мысли по желанию. Странное дело, в которое нас вовлекли, было в продолжение двух часов как будто совершенно им забыто, и он весь был поглощен картинами новейших бельгийских мастеров. По выходе из галлереи он не хотел ни о чем говорить, кроме как об искусотве (о котором мы имели самые элементарные понятия), пока мы не дошли до Нортумберландского отеля.

- Сэр Генри Баскервиль ожидает вас наверху, - сказал конторщик. Он просил меня тотчас же, как вы придете, провести вас к нему.

- Вы ничего не будете иметь против того, чтобы я заглянул в вашу книгу записей? - спросил Холмс.

- Сделайте одолжение.

В книге после имени Баскервиля было занесено еще два. Одно было Теофилус Джонсон с семейством, из Ньюкэстля, а другое - миссис Ольдмар, с горничной, из Гай-Лодж, Альтон.

- Это наверное тот самый Джонсон, которого я знавал, - сказал Холмс. Он юрист, не правда ли, седой и прихрамывает?

- Нет, сэр, этот Джонсон владелец каменноугольных копей, очень подвижный джентльмен, не старше вас.

- Вы, должно был, ошибаетесь относительно его специальности.

- Нет, сэр. Он уже много лет останавливается в нашем отеле, и мы его очень хорошо знаем.

- Это дело другое. A миссис Ольдмар? Мне что-то помнится, как будто имя её мне знакомо. Простите мне мое любопытство, но часто бывает, что, навещая одного друга, находишь другого.

- Она больная дама, сэр. Ея муж был майором, и она всегда, когда бывает в городе, останавливается у нас.

- Благодарю вас. Я, кажется, не могу претендовать на знакомство с нею. Этими вопросами, Ватсон, - продолжал он тихим голосом, пока мы поднимались по лестнице, - мы установили крайяе важный факт. Мы теперь знаем, что человек, интересующийся нашим приятелем, не остановился в одном с ним отеле. Это значит, что, стремясь, как мы видели, следить за ним, он вместе с тем боится быть замеченным. Ну, а это очень знаменательный факт.

- Чем?

- A тем... Эге, милый друг, в чем дело?

Огибая перила наверху лестницы, мы наткнулись на самого Генри Баскервиля. Его лицо было красно от гнева, и он держал в руке старый пыльный сапог. Он до-того был взбешен, что слова не выходили у него из горла; когда же он перевел дух, то заговорил на гораздо более вольном и более западном диалекте, чем тот, каким говорил утром.

- Мне кажется, что в этом отеле меня дурачат, как молокососа!- воскликнул он. Советую им быть осторожными, не то они увидят, что не на такого напали. Чорт возьми, если этот мальчишка не найдет моего сапога, то не сдобровать им! Я понимаю шутки, мистер Холмс, но на этот раз они хватили через меру.

- Вы все еще ищете свой сапог?

- Да, сэр, и намерен его найти.

- Но ведь вы же говорили, что это был новый коричневый сапог.

- Да, сэр. A теперь это старый черный.

- Что! Неужели?..

- Именно. У меня было всего три пары сапог: новые коричневые, старые черные и эти из лакированной кожи, что на мне. В прошлую ночь у меня взяли один коричневый сапог, а сегодня стибрили черный. Ну, нашли вы его? Да говорите же и не стойте так, выпучив глаза.

На сцену появплся взволнованный немец-лакей.

- Нет, сэр. Я справлялся во всем отеле и ничего не мог узнать.

- Хорошо! Или сапог будет мне возвращен до захода солнца, или я пойду к хозяину и скажу ему, что моментально выезжаю из его отеля.

- Он будет найден, сэр... обещаю вам, что если вы только потерпите, он будет найден.

- Надеюсь, иначе это будет последняя вещь, которую я теряю в этом притоне воров. Однако, простите меня, мистер Холмс, что я беспокою вас такими пустяками.

- Я думаю, что это стоит беспокойства.

- Вы как будто сериозно смотрите на это дело.

- Чем вы это все объясняете?

- Я и не пробую объяснять этого случая. Он мне кажется крайне нелепым и странным.

- Да, странный, пожалуй, - произрс Холмс в раздумье.

- Что вы-то сами о нем думаете?

- Я не скажу, что в настоящее время понимаю его. Это очень сложная штука, сэр Генри. Если связать с этим смерть вашего дяди, то я скажу, что из пятисот дел первейшей важности, которыми мне приходилось заниматься, ни одно не затрогивало меня так глубоко. Но у нас в руках несколько нитей и все шансы за то, что не та, так другая из них приведет нас к истине. Мы можем потратить время, руководствуясь не той, которой следует, но рано или поздно мы нападем на верную дорогу.

Мы приятно провели время за завтраком и очень мало говорили о деле, которое нас свело. И только когда перешли в частную гостиную Генри Баскервиля, Холмс спросил его, что он намерен делать.

- Отиравиться в Баскервиль-голль.

- Когда?

- В конце недели.

- В сущности, - сказал Холмс, - я нахожу ваше решение разумным. Для меня вполне очевидно, что в Лондоне следят за вами, а в миллионном населении этого громадного города трудно узнать, кто следит и какая его цель. Если его намерения злостные, то он может причинить вам несчастие, и мы бессильны его предотвратить. Вы не знали, доктор Мортимер, что сегодня утром за вами следили по пятам от моего дома?

Доктор Мортимер сильно вздрогнул.

- Следили? Кто?

- К несчастию, этого я не могу вам сказать. Нет ли между вашими соседями или знакомыми в Дартмуре кого-нибудь с густою черною бородой?

- Нет... ах, постойте, да, у Барримора, дворецкого сэра Чарльза, густая, черная борода.

- A где Барримор?

- Ему поручен Баскервильский дом.

- Нам лучше удостовериться, действительно ли он там и не попал ли каким-нибудь образом в Лондон.

- Как же вы это узнаете?

- Дайте мне телеграфный бланк. "Все ли готово для сэра Генри?" Этого достаточно. Адресуйте мистеру Барримору, Баскервиль-голль. Какая ближайшая телеграфная станция? Гримпен. Прекрасно, - мы пошлем другую телеграмму почтмейстеру: "Телеграмму мистеру Барримору вручить в собственные руки. Если он отсутствует, прошу телеграфировать ответ сэру Генри Баскервиль, Нортумберландский отель". Это даст нам возможность узнать до сегодняшнего вечера, находится ли Барримор на своем посту в Девоншире или нет.

- Это правильно, - сказал Баскервиль. А, кстати, доктор Мортимер, что из себя представляет этот Барримор?

- Он сын старого управителя, который умер. Эта семья смотрела за Баскервиль-голлем в продолжение четырех поколений. Насколько мне известно, он и жена его достойны полного уважения.

- Вместе с тем, - сказал Баскервиль, - ясно, что с тех пор, как никто из нашего семейства не жил в голле, они имеют великолепный дом и при этом никакой работы.

- Это правда.

- Получил ли что-нибудь Барримор по завещанию сэра Чарльза?- спросил Холмс.

- Он и жена его получили каждый по пятисот фунтов.

- Ara! A знали ли они, что получат эти деньги?

- Да, сэр Чарльз очень любил говорить о содержании своего духовного завещания.

- Это очень интересно.

- Надеюсь, - сказал доктор Мортимер, - что вы не смотрите подозрительно на всякого, кто получил наследство от сэра Чарльза, так как и мне он оставил тысячу фунтов.

- В самом деле! A еще кому?

- Он оставил много незначительных сумм отдельным лицам и большие суммы на общественную благотворительность. Все остальное досталось сэру Генри.

- A как велико это остальное?

- Семьсот сорок тысяч фунтов.

Холмс с удивлением поднял брови и сказал:

- Я никак не ожидал, что наследство сэра Чарльза достигает таких гигантских размеров.

- Сэр Чарльз пользовался репутациею богатого человека, но мы не знали, насколько он в действительности богат, пока не рассмотрети его бумаг. Общая стоимость поместья определена приблизитольно в миллион.

- Ай, ай! Из-за такого кусочка человек может сделать отчаянный шаг. Еще вопрос, доктор Мортимер. Предположим, что с нашим молодым другом случится что-нибудь (простите мне такое неприятное предположение), кому достанется тогда поместье?

- Так как Роджер Баскервиль, младший брат сэра Чарльза, умер холостым, то поместье перейдет к дальним родственнккам Десмондам. Джэмс Десмонд пожилой пастор в Вестмурланде.

- Благодарю вас. Все эти подробности очень интересны. Встречались ли вы с мистером Джэмсом Десмондом?

- Встречался. Однажды он был с визитом у сэра Чарльза. Это человек почтенной наружности и святой жизни. Я помню, что он отказался принять от сэра Чарльза имущество, хотя последний и настаивал на том, чтобы определить ему что-нибудь.

- И человек с такими простыми вкусами мог бы унаследовать миллионы сэра Чарльза?

- Он унаследовал бы поместье, потому что таков порядок перехода наследства. Он получил бы также и деньги, если бы настоящий владелец не распорядился ими иначе, на что он имеет полное право.

- Написали ли вы свое завещание, сэр Генри?

- Нет, мистер Холмс. У меня на это не было времени, так как я узнал только вчера о положении дел. Но во всяком случае я нахожу, что деньги должны идти вместе с титулом и поместьем. Таковы были убеждения моего бедного дяди. Каким образом владелец возстановит великолепие Баскервилей, если у него нет денег для поддержания своей собственности. Дом, земля и доллары не могут быть разъединены.

- Это совершенно верно. Итак, сэр Генри, я согласен с вами, что вам следует немедленно отправиться в Девоншир. Только я предложу одну меру предосторожности: вам никоим образом не следует отправляться туда одному.

- Доктор Мортимер возвращается со мною.

- Но у доктора Мортимера практика, которую он не может бросить, да и дом его находится в нескольких милях расстояния от вашего. При всем своем желании, он не в состоянии будет вам помочь. Нет, сэр Генри, вы должны взять с собою надежного человека, который находился бы постоянно возле вас.

- Возможно ли, мистер Холмс, чтобы вы сами согласились поехать?

- Когда наступит кризис, я постараюсь лично явиться на место; но вы поймете, что при моей обширной практике и при постоянных обращениях ко мне за советом по всевозможным делам, я не могу уехать из Лондона на неопределенный срок. В настоящее время на одно из самых почтенных имен в Англии наложено пятно каким-то шантажистом, и только я один могу воспрепятствовать скандалу, который может причинить большое несчастие. Поэтому вы видите, насколько мне невозможно отправиться в Дартмур.

- Кого же вы посоветуете мне взять?

Холмс положил свою руку на мою и сказал:

- Если мой друг согласится, то нет человека, который был бы достойнее находиться возле вас, когда вы почувствуете себя в затруднительном положении. Никто не знает этого лучше меня.

Предложение это застало меня совершенно врасплох, но прежде чем я успел выговорить. одно слово, Баскервиль схватял меня за руку и, сердечно пожав ее, сказал:

- Какой вы добрый, доктор Ватсон. Вы знаете, что со мною происходит, и вам дело так же знакомо, как и мне. Если вы поедете в Баскервиль-голль и высвободите меня из опасности, я никогда этого не забуду.

Ожидание приключений производило всегда чарующее действие на меня, кроме того я был польщен словами Холмса и горячностью, с какою баронет приветствовал меня как своего спутника.

- Я с удовольствием поеду, - сказал я, - и не могу себе представить, как бы я мог лучше употребить свое время.

- И вы будете очень тщательно доносить мне обо всем, - сказал Холмс. Когда наступит какой-нибудь кризис, как я непременно ожидаю, я направлю ваши действия. Полагаю, что к субботе все будет готово?

- Удобно ли это будет доктору Ватсону?

- Вполне.

- Итак, в субботу, если ничего не произойдет нового, мы встретимся к отходу поезда 10 ч. 30 м. из Паддингтона.

Мы уже встали, чтобы проститься, как Баскервиль издал возглас торжества, вытаскивая из-под шкафика, стоявшего в одном из углов комнаты, коричневый сапог.

- Мой пропавший сапог! - воскликнул он.

- Дай Бог, чтобы все наши затруднения так же быстро уладились, - сказал Шерлок Холмс.

- Но это очень странно, - заметил доктор Мортимер. Я перед завтраком обыскал крайне тщательно всю эту комнату.

- И я также, - сказал Баскервиль. Я ни одного дюйма не оставил необысканным.

- И тогда наверное в ней не было этого сапога.

- В таком случае его поставил сюда лакей, пока мы завтракали.

Послали за немцем, но тот ответил, что ему ничего неизвестно об этом, и никакими расследованиями мы не добились разъяснения этого случая. Прибавился новый пункт к этой беспрерывной серии безцельных, повидимому, мелких тайн, являвшихся так быстро одна вслед за другою. Оставив в стороне мрачную историю смерти сэра. Чарльза, мы имели перед собою ряд необъяснимых инцидентов, имевших место в продолжение двух дней, а именно получение письма из печатных слов, встреча чернобородого шпиона в кэбе, пропажа нового коричневого сапога, пропажа старого черного и, наконец, находка нового коричневого сапога. Когда мы возвращались в Бекер-стрит, Холмс молча сидел в кэбе и по его сдвинутым бровям и выразительному лицу я видел, что его ум, так же, как и мой, был занят попыткою составить какой-нибудь план, в который могли бы быть помещены все эти странные эпизоды, не имеющие, повидимому, никакой между собою связи. До позднего вечера сидел он, погруженный в табачный дым и в свои мысли.

Перед самым обедом подали две телеграммы. Первая гласила: "Только-что узнал, что Барримор в Баскервиль-голле". Вторая: "Был в двадцати трех отелях, но, к сожалению, не напал на след изрезанного листа "Таймса".- Картрайт".

- Порвались две из моих нитей, Ватсон. Нет ничего более подстрекающего, как случай, в котором все направлено против вас.

- Нам нужно отыскать другой след.

- У нас остается еще кучер, который возил шпиона.

- Совершенно верно. Я телеграфировал, чтобы узнали из официального списка его имя и адрес. Я думаю, что вот и ответ на мой запрос.

Звон колокольчика оказался еще более удовлетворительным, чем ответ, так как отворилась дверь, и в комнату вошел грубый с виду человек, очевидно, кучер, о котором шла речь.

- Я получил извещение из главной конторы, - сказал он, - что господин, живущий здесь, требовал к себе No 2704. Я правлю своим кэбом уже семь лет и никогда не жаловались на меня. Я пришел сюда прямо из двора, чтобы спросить вас лично, что вы имеете против меня.

- Я ровно ничего не имею против вас, милый человек, - сказал Холмс. Напротив, я имею для вас полсоверена, если вы дадите мне ясные ответы на мои вопросы.

- Ладно, это будет хороший день, - сказал кучер, улыбнувшись во весь рот. Так что же вы желаете спросить, сэр?

- Прежде всего ваше имя и адрес на случай, если вы мне еще раз понадобитесь.

- Джон Клэйтон, 3, Терпэй-стрит. Мой кэб из двора Шинлей, около станции Ватерлоо.

Шерлок Холмс записал эти сведения.

- A теперь, Клэйтон, расскажите мне все, что касается вашего седока, который сегодня в десять часов утра караулил этот дом, а затем ехал следом за двумя джентльменами по Реджент-стрит.

Извозчик казался удивленным и несколько смущенным, но сказал:

- Что ж, мне нечего вам сообщать, так как, повидимому, вы уже знаете столько же, сколько и я. Дело в том, что мой седок сказал мне, что он сыщик и что я не должен никому говорить о нем.

- Это, милый человек, очень сериозное дело, и вы можете оказаться в очень плохом положении, если вздумаете скрыть что бы то ни было от меня. Так вы говорите, что ваш седок выдал себя за сыщика?

- Да.

- Когда он вам сказал об этом?

- Уходя от меня.

- Не сказал ли он еще чего-нибудь?

- Он назвал свое имя.

Холмс бросил на меня торжествующий взгляд.

- А-а, он назвал свое имя? Это было неосторожностью. И какое же это было имя?

- Его имя, - ответил извозчик, - мистер Шерлок Холмс.

Никогда в жизни не видывал я, чтобы мой друг был так озадачен. Он молчал, пораженный удивлением, а затем разразился искренним смехом.

- Вот так шутник, Ватсон, несомненный шутник, - сказал он. Я чувствую в нем столь же быструю и гибкую сообразительност, как моя собственная. Он изрядно прошелся на мой счет. Так его зовут Шерлоком Холмсом?

- Да, сэр.

- Превосходно! Разскажите мне, где вы его посадили, и все, что затем случилось.

- Он подоввал меня в половине десятого в Трафальгарском сквере. Он назвал себя сыщиком и предложил мне две гинеи, если я в продолжение всего дня буду делать все, что он потребует, не задавая ему никаких вопросов. Я охотно согласился. Сначала мы поехали в Нортумберландский отель и ждали там, пока не вышли оттуда два джентльмена и не взяли кэб. Мы последовали за их кэбом, пока он не остановился где-то тут.

- У этой самой двери, - сказал Холмс.

- Пожалуй, я не могу сказать ничего положительного, но моему седоку все было прекрасно известно. Мы отъехали на половину улицы и ждали там полтора часа. Тогда двое джентльменов прошли, гуляя, мимо нас и мы последовали за ними по Бекер-стрит и вдоль...

- Я знаю, - прервал его Холмс.

- Пока не проехали три квартала Реджент-стрита. Тогда мой седок откинул верхнее окошечко и крикнул мне, чтобы я ехал как можно быстрее прямо на Ватерлооскую станцию. Я стегнул свою кобылу, и через десять минут мы были на месте. Тогда он заплатил мне две гинеи, как порядочный человек, и вошел в станцию. Но, уходя, он обернулся и сказал: "Может быть, вам интересно будет узнать, что вы возили мистера Шерлока Холмса". Таким образом я узнал его имя.

- Понимаю. A затем вы больше не видали его?

- Нет, он вошел в станцию и скрылся.

- Ну, а как бы вы описали наружносгь мистера Шерлока Холмса?

Извозчик почесал голову.

- Не очень-то легко описать этого джентльмена. Я бы дал ему лет сорок, роста он среднего, дюйма на два, на три ниже вас, сэр. Одет он был мешковато, и борода у него черная, подстрижснная четыреугольником, лицо бледное. Ничего больше не могу сказать о нем.

- Какого цвета у него глаза?

- Не могу этого сказать.

- И вы ничего больше не припомвите?

- Нет, сэр, ничего.

- Ладно, так вот вам полусоверен. Другая половина ожидает вас, если вы доставите еще какия-нибудь сведения. Покойной ночи.

- Покойной ночи, сэр, и благодарю вас.

Джон Клэйтон удалился, смеясь, а Холмс обернулся ко мне, пожимая плечами и спокойно улыбаясь.

- Оборвалась и третья наша нить, и мы кончили тем, с чего начали, - сказал он. Хитрый мерзавец! Он знал наш дом, знал, что сэр Генри Баскервиль советовался со мною, на Реджент-стрите узнал меня, предположил, что я заметил номер кэба и примусь за кучера, а потому сделал мне этот дерзкий вызов. Говорю вам, Ватсон, что мы за это время приобрели врага, который достоин нашего оружия. Я получил шах и мат в Лондоне и могу только пожелать вам большего счастия в Девоншире. Но я не спокоен насчет этого.

- Насчет чего?

- Насчет того, что отправлю вас туда. Скверное это дело, Ватсон, скверное, опасное дело, и чем больше я знакомлюсь с ним, тем менее оно нравится мне, Да, милый друг, смейтесь, но даю вам слово, что я буду очень рад, когда вы вернетесь здравым и невредимым на Бекер-стрит.

VI.

Артур Конан Дойль - Собака Баскервилей 05 ( Шерлок Холмс) - Три порванные нити., читать текст

См. также Артур Конан Дойль (Arthur Ignatius Conan Doyle) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :