Артур Конан Дойль
«Долина ужаса. 10 (Шерлок Холмс) - ЛОЖА 341»

"Долина ужаса. 10 (Шерлок Холмс) - ЛОЖА 341"

На следующий день Макмэрдо переселился из дома старого Джейкоба Шефтера в меблированные комнаты вдовы Макнамара, находившиеся на краю города. Его знакомый Сканлейн вскоре переехал в Вермиссу и поместился там же. У старухи не было других жильцов. Она предоставляла двоих друзей самим себе, и они могли распоряжаться в доме как им было угодно. Шефтер немного смягчился и позволил Джону приходить к нему обедать, так что свидания с Этти не прекратились. Со временем они все больше сближались.

На новой квартире Макмэрдо чувствовал себя в полной безопасности. Он вытащил свои инструменты для выделывания фальшивых монет и, взяв слово не разглашать тайну, даже показывал их некоторым братьям из ложи. При этом каждый Чистильщик уносил с собою по нескольку монет его чеканки. Они были сделаны так искусно, что пускать их в обращение можно было безо всякого опасения. Товарищи Джона удивлялись, чего ради он снисходил до какой-либо работы, но Макмэрдо объяснял всем, что, живя не трудясь, он снова привлек бы к себе внимание полиции.

Вскоре у него и в самом деле вышло столкновение с одним полицейским, но оно принесло ему больше добра, чем зла. После первого знакомства с главой ложи Макмэрдо почти каждый вечер заходил в Дом союза. Смелые речи и здесь завоевали ему общие симпатии. Происшедший случай еще больше укрепил их.

Как-то вечером, в час, когда в баре обычно особенно много народу, в открывшуюся дверь вошел человек в синем полицейском мундире. Все замолчали, и на вошедшего устремилось множество любопытных взглядов. Только Макгинти сохранял полное спокойствие и не выразил никакого удивления, когда инспектор подошел к его прилавку.

- Дайте чистого виски. Холодная ночь, - сказал полицейский. - Кажется, мы еще не знакомы с вами, советник?

- Вы новый инспектор? - вопросом ответил ему Макгинти.

- Да. Мы надеемся, что вы, советник, и другие выдающиеся граждане помогут нам поддерживать закон и порядок в городе. Я капитан Мервин.

- Нам и без вас было неплохо, капитан, - холодно заметил Макгинти. - У нас вполне хватало и своих полицейских.

- Ну, не будем ссориться, - добродушно заметил инспектор. - Все мы исполняем свои обязанности, как их понимаем... Только у нас различные взгляды. - Он допил виски, повернулся, чтобы уйти, и в эту минуту увидел хмурое лицо Макмэрдо, который стоял невдалеке. - Ого! - произнес Мервин, оглядывая того с ног до головы. - Старый знакомый!

Макмэрдо выразил заметное недовольство.

- Вот уж никогда не дружил ни с кем из фараонов!

- Знакомый - не всегда друг, - с широкой улыбкой ответил полицейский. - Вы Джон Макмэрдо из Чикаго, не так ли?

Отрицать этого вы не станете?

Джон пожал плечами.

- И не подумаю. Уж не полагаете ли вы, что я стыжусь своего имени?

- Могли бы постыдиться.

- Черт возьми, что вы хотите сказать? - повысил голос Макмэрдо, сжав кулаки.

- Только то, что до приезда в эту угольную яму я служил в Чикаго. Тамошних молодчиков знаю всех наперечет.

- Неужели вы тот самый Мервин из чикагского центрального управления?

- Тот самый, и мы там не забыли застреленного Джонса Пинто.

- Я его не убивал!..

- Вот как! Во всяком случае, его смерть оказалась вам необыкновенно на руку, не то вам плохо пришлось бы за кругляшки. А теперь прямых свидетелей против вас не существует.

Так можете возвращаться в Чикаго.

- Мне и здесь хорошо.

- Все же, молодой человек, я бы на вашем месте поблагодарил за такое сообщение.

- Спасибо, - буркнул Макмэрдо.

- Смотрите, только не вздумайте опять приняться за старое. Предупреждаю вас. А теперь желаю всем спокойной ночи.

Он ушел из бара, сотворив нового героя. О подвигах Макмэрдо в Чикаго давно уже шептались, но при расспросах он отделывался лишь неопределенной улыбкой. Теперь слухи получили официальное подтверждение. Посетители бара окружили Джона и горячо жали ему руку, наперебой угощая виски. Джон мог не пьянея выпить очень много, но в этот вечер, не будь с ним Сканлейна, он вряд ли благополучно добрался бы до постели.

В субботу вечером Макмэрдо был введен в ложу. Ему казалось, что он, уже посвященный в члены братства, войдет в ложу Вермиссы без дополнительных церемоний, но в долине существовали свои собственные обряды.

В самой Вермиссе насчитывалось около шестидесяти членов братства, однако это была лишь часть организации: в других городках долины существовало еще несколько лож. В случае необходимости они обращались друг к другу за помощью.

Ложа собралась в большой комнате дома Макгинти, отведенной специально для таких заседаний. В комнате стояло два продолговатых стола. Чистильщики собрались около одного из них, другой был заставлен бутылками и стаканами, и многие на него вожделенно поглядывали. На председательском месте восседал Макгинти, плоская черная бархатная шапочка прикрывала ему спутанную черную гриву, на груди висел кусок малиновой материи.

Справа и слева от него помещались украшенные шарфами или перевязями братья высших степеней. Между ними находился и Тед Болдуин. На его красивом, но жестоком лице читалось сосредоточенное внимание. Остальные были почти все людьми зрелого возраста. К рядовым же членам ложи принадлежали большей частью парни лет восемнадцати - двадцати. Смотря на них, трудно было поверить, что это члены опасной шайки убийц, искренне гордящиеся своими кровавыми репутациями.

Жертвами Чистильщиков один за другим падали люди, неугодные ложе или опасные для нее. В это число попадали все, кто отказывался делать "добровольные" взносы в кассу ложи, или те, кто пытался разоблачить ее деятельность. Чистильщики начинали с шантажа, а если он не приносил успеха, то без малейших колебаний кончали поджогами и убийствами. Некогда они действовали осторожно, стараясь соблюдать тайну, но, очевидно, бессилие полиции вскоре развязало им руки. К тому же они быстро запугали всю долину. Никто не решался давать против них показания, а если дело все же доходило до суда, у них всегда оказывалось достаточно свидетелей защиты. Полная касса позволяла в этих случаях не стесняться в расходах. Десять лет продолжалась деятельность ложи, и за эти десять лет ни один член ее не был осужден. Единственная опасность для Чистильщиков могла исходить только от самой жертвы. Как бы скрыто они ни готовились к "операции" и как бы неожиданно ни нападали, защищающийся мог в отчаянии нанести им урон, хотя бы кого-нибудь ранить. Что порой и происходило.

Придя в ложу, Макмэрдо уже знал, что ему предстоит какое-то испытание, но никто не сообщил ему, в чем оно состоит.

Двое братьев торжественно отвели Джона в соседнюю комнату.

Из-за дощатой перегородки до него доносился гул голосов. Он несколько раз слышал свое имя и понял, что обсуждается его кандидатура. Наконец дверь отворилась, и к Макмэрдо подошел незнакомец с зеленым, затканным золотом шарфом через плечо.

- Мастер приказал засучить вам рукав, завязать глаза и ввести в залу собрания, - сказал он и вместе с другими двумя братьями снял с Макмэрдо пиджак, завернул до локтя правый рукав рубашки, повыше локтей стянул веревкой руки и наконец надел на голову черный капюшон. Затем его повели.

Джону казалось, что он двигается в полной темноте, ему было душно, и голос заговорившего с ним Макгинти прозвучал глухо.

- Джон Макмэрдо, - произнес этот голос, - вы уже принадлежите к старинному ордену масонов?

В знак утверждения Макмэрдо поклонился.

- Ваша ложа в Чикаго номер двадцать девять?

Новый поклон.

- Темные ночи неприятны.

- Да, для странствующих иностранцев.

- Тучи тяжелы.

- Да, подходит буря.

- Довольны ли вы, братья? - спросил мастер.

Ему ответил утвердительно гул голосов.

- По вашим ответам, брат, мы видим, что вы действительно принадлежите к братству. Однако в нашей ложе принят особый ритуал. Готовы ли вы подвергнуться испытанию?

- Готов.

- Твердое ли у вас сердце?

- Твердое.

- В доказательство сделайте шаг вперед.

В то же мгновение Макмэрдо ощутил давление на глаза и понял, что их касаются два острия. Казалось, ступи он вперед -

и с глазами распростится. Однако он заставил себя двинуться -

и мгновенно перестал ощущать давление. Снова послышался гул одобрения.

- У него твердое сердце, - произнес голос. - Способны ли вы переносить боль?

- Не хуже других.

- Испытайте его.

Макмэрдо едва удержался от крика: жгучая, мучительная боль пронзила его руку. Он чуть не потерял сознание, но крепко сжал кулаки и закусил губу, чтобы сдержать даже самый легкий стон.

- Я мог бы стерпеть и большее, - сказал он.

Послышались восхищенные голоса, чьи-то руки похлопывали его по спине. Потом с него сняли капюшон. Некоторое время Джон стоял без движения, щурясь на свет и стараясь улыбаться.

- Последнее слово, Макмэрдо, - сказал Макгинти. - Вы уже принесли клятву хранить тайну и не нарушать верности.

Знаете ли вы также, что кара за нарушение клятвы - немедленная смерть?

- Да.

- И вы подчинитесь власти мастера при всяких обстоятельствах?

- Подчинюсь.

- Итак, от имени триста сорок первой ложи Вермиссы я даю вам все права и привилегии братства. Поставьте вино на стол, брат Сканлейн, и мы выпьем за здоровье нашего достойного брата.

Макмэрдо принесли его пиджак, но, прежде чем надеть его, он посмотрел на свою правую руку. На предплечье краснело глубокое, выжженное железом клеймо: круг и в нем треугольник.

Двое-трое его соседей показали ему такие же знаки.

- Нас всех клеймили, - сказал один, - но не все мы так храбро вынесли это, как вы.

- О, пустяки, - ответил Макмэрдо. Он пренебрежительно улыбнулся, хотя рука его горела.

Когда выпили за нового члена ложи, началось обсуждение очередных дел. Макмэрдо слушал во все уши.

- Первым пунктом в моей записной книжке, - сказал Макгинти, - значится чтение письма мастера Уиндла из Джилмертонской ложи номер двести сорок девять. Вот что он пишет: "Дорогой сэр, необходимо закончить одно дело с Эндрю Рэ из фирмы "Рэ и Стермиш", которой принадлежат угольные копи неподалеку. Ваша ложа обязана нам помочь: вы пользовались услугами двоих наших братьев прошлой осенью, во время дела с полицейским. Если вы пришлете двух способных людей, они поступят в ведение казначея Хиггинса, адрес которого вам известен. Он им сообщит, где и когда действовать. Ваш Д. В.

Уиндл". Уиндл никогда не отказывался нам прислать одного-двух молодцов, - добавил Макгинти, - и мы тоже не можем отказать ему. - Он обвел комнату своими тусклыми глазами. - Кто вызовется добровольно на дело?

Многие молодые люди подняли руки. Мастер посмотрел на них и одобрительно улыбнулся.

- Вы годитесь, Тигр Кормак. Если вы будете действовать так же хорошо, как в прошлый раз, вы окажетесь нелишним. Вы тоже, Уилсон?

- Только у меня нет револьвера, - сказал Уилсон, совсем еще юноша.

- Ваше первое дело, не так ли? Что ж, надо вам когда-нибудь получить крещение кровью. Отличное начало для вас.

А револьвер, конечно, вы получите, когда придете сюда в понедельник.

- А награду мы получим? - спросил Кормак, коренастый смуглый молодой человек с грубым лицом. Тигр - это была, очевидно, его кличка, свидетельствовавшая об особой кровожадности.

- Не беспокойтесь об этом. В шкатулке наверняка найдется для вас несколько долларов.

- А что сделал этот человек? - спросил Уилсон.

- Вам не следует задавать подобные вопросы. Его осудили там, на месте. За что - это не наше дело, мы должны только помочь им, как они помогли бы нам. На будущей неделе к нам приедут два брата из Джилмертонской ложи, чтобы поработать в наших местах.

- Кто именно?

- Лучше не задавать таких вопросов. Ничего не зная, вы ничего не сможете показать, если дойдет до допроса в полицейском участке. Следовательно, не причините вреда ни другим, ни себе. Я знаю одно: эти братья чисто выполняют задания.

- Давно пора заняться делом, - произнес Тед Болдуин. -

А то здесь люди совсем осмелели. Дошло до того, что на прошлой неделе десятник Блейкер даже выгнал из своего дома троих наших ребят. Его пора учить, и он сполна получит заслуженное.

- Что он получит? - шепотом спросил Макмэрдо своего соседа.

- Заряд свинца, - со смехом ответил тот. - Что вы скажете о наших порядках, брат?

- Они мне по душе, - ответил Макмэрдо. - Тут у вас самое место для смельчака.

Несколько Чистильщиков, сидевших рядом, услышали его слова и зааплодировали.

- Что происходит? - крикнул мастер с противоположного конца стола.

- Новый брат, сэр, находит наши обычаи по своему вкусу.

Макмэрдо поднялся с места.

- Почтенный мастер, я хотел бы сказать, что, когда вам понадобится человек, я почту за честь помочь ложе.

Ему снова зааплодировали. Некоторые из старших сочли, что новая звезда поднимается на горизонте слишком уж быстро.

- Я хотел бы заметить, - сказал сидевший рядом с председателем секретарь Гарвей, седой человек с лицом коршуна,

- что брату Макмэрдо следовало бы подождать, пока сам мастер найдет нужным послать его на работу.

- Не беспокойтесь, ваша очередь наступит, брат, и очень скоро, - сказал председатель. - Во всяком случае, мы отметили вашу готовность. Если хотите, можете принять участие в маленьком деле даже сегодня ночью.

- Я с радостью.

- Тогда можете сегодня поработать.

Макгинти снова заглянул в список.

- Теперь переходим к следующему пункту. Выслушаем отчет казначея. Что у нас в кассе? Необходимо оказать помощь вдове Джима Карнавэ. Он погиб, работая для ложи, и мы обязаны позаботиться о его семье.

- Джима застрелили в прошлом месяце, когда братья собирались убить Честера Уилкса, - сообщил Макмэрдо его сосед.

- С кассой все обстоит хорошо, - сказал казначей, держа перед собой отчетную книгу. - Последнее время все фирмы не скупились. "Макминдер и К°" заплатили пятьсот; братья Уокер прислали сотенную бумажку, но я самолично вернул ее и потребовал пятисотенную. Если я не получу денег к среде, их мельничный привод непременно испортится. Нам пришлось сжечь их плотину в прошлом году, чтобы заставить их образумиться. Затем Западная угольная компания прислала свой ежегодный взнос. В кассе достаточно денег, и мы можем выполнить все наши обязанности.

- А как обстоит дело с Арчи Свиндоном? - спросил кто-то.

- Он продал все и уехал. Старый дьявол оставил нам записку, в которой говорит, что охотнее станет подметать улицы в Нью-Йорке, чем останется крупным владельцем копей под властью шантажистов. Он умно сделал, что улизнул раньше, чем записка попала к нам в руки. Я думаю, он в долине больше не покажется.

Старый человек с бритым лицом и большим чистым лбом поднялся с противоположного председательскому месту конца стола.

- Казначей, - начал он, - позвольте спросить, кто купил собственность человека, которого мы вытеснили из этой области?

- Брат Моррис, ее, разумеется, купила Джилмертонская железнодорожная компания.

- А кто купил копи "Тодмэна и Ли", которые продавались в прошлом году?

- Та же компания, брат Моррис.

- Кто купил прокатный завод Манса и Шумана, а также компанию "Ван Дегер и Этвуд"?

- Все они приобретены Джилмертонской фирмой.

- Я не думаю, брат Моррис, - сказал Макгинти, - чтобы нам было важно знать, кто купил эти участки и заводы, раз новые владельцы не могут увезти их из округа.

- Достопочтенный мастер, боюсь, что это имеет для нас немалое значение. Вот уже десять лет мы вытесняем отсюда мелких предпринимателей. А на их месте появляются крупные компании.

Директора их живут в Нью-Йорке или в Филадельфии и нисколько не боятся наших угроз. Мы можем, конечно, тянуть деньги с их местных представителей и даже изгонять неподатливых. Но на места последних не преминут приехать новые. При этом будет вызвано недовольство хозяев крупных компаний. Боюсь, они не пожелают делиться с нами своими прибылями и решат объединиться против нас. Тут уж они не пожалеют издержек, лишь бы отправить неугодных им людей на виселицу.

Моррис сел. Собрание затихло. Поднялся Макгинти.

- Вы вечно каркаете, брат Моррис. Пока участники ложи сплочены, им не страшен никто в Штатах. Разве мы не доказывали этого в судах? А что до крупных компаний, мне кажется, они должны быть нам благодарны. Полагаю, что они найдут более удобным платить нам, нежели с нами бороться. Однако, братья, -

Макгинти снял с себя бархатную шапочку и лоскут, - ложа закончила рассмотрение очередных дел. Правда, у нас остается еще одно маленькое дело: теперь наступило время для братской закуски и пения.

Удивительна человеческая природа! Зал наполняли люди, привыкшие к убийству, не испытывавшие сострадания ни к рыдающей вдове, ни к беспомощным детям. Но мелодии зазвучавших знакомых песен заставили некоторых даже прослезиться. У Макмэрдо был прекрасный тенор, и он принял участие в импровизированном концерте, исполнив "Я сижу на изгороди, Мэри" и "На мелях алландских вод". В первый же вечер новый брат сделался одним из самых популярных Чистильщиков. Бутылки с виски несколько раз обходили вокруг стола, лица собравшихся раскраснелись. В это время глава ложи снова обратился к ним:

- Ребята, в городе живет человек, которого пора укротить.

Я имею в виду Джеймса Стейнджера, редактора "Гералда". Читали вы, что он снова написал о нас? - Макгинти вьшул из кармана газету. - Статья называется "Закон и порядок". Слушайте: "В долине царствует кровавый террор. Со времени первых убийств прошло двенадцать лет, и с тех пор преступления не прекращаются. То, до чего мы теперь дошли, вызывает ужас во всем цивилизованном мире. Разве ради этого наша родина принимает к себе иммигрантов? Террор и беззаконие свили себе гнездо в тени священного звездного флага свободы. Имена преступников известны, их организация действует открыто. Долго ли мы будем еще терпеть? Неужели нам вечно предстоит жить..."

Ну, я прочитал достаточно этой дряни, - завершил Макгинти, отшвырнув газету. - Я спрашиваю вас, как мы должны поступить с этим мерзавцем?

- Уничтожить его! - воскликнуло несколько голосов.

- Я против, - поднялся со стула Моррис. - Повторяю, братья, наша рука слишком сильно давит долину, и наступит время, когда люди против нас объединятся. Джеймс Стейнджер -

старик. Его уважают в городе и во всей округе. Если он будет убит, вся долина взволнуется, и нас самих могут уничтожить.

- А скажите, пожалуйста, как это они смогут сделать? -

возразил Макгинти. - Руками полиции? Так одна половина полицейских - у нас на жалованье, а другая - нас боится. Или, может, с помощью судов и судей? А?

- Существует и закон Линча... - произнес Моррис.

В зале зашумели.

- Стоит мне захотеть, - сказал Макгинти, - и я соберу двести человек, которые очистят весь город. - И вдруг, усилив голос и грозно сдвинув черные густые брови, он произнес: -

Смотрите, брат Моррис, я слежу за вами уже не первый день. В вас нет смелости, и вы стараетесь лишить мужества других. Плохо придется вам, когда ваше собственное имя появится в моих списках.

Моррис побледнел и опустился на стул. Дрожащей рукой он поднял стакан, но прежде чем заговорить, сделал несколько глотков.

- Прошу извинения у вас, достопочтенный мастер, и у всех братьев, если я сказал что-нибудь не так. Вы все знаете, что я боюсь только, как бы с ложей не случилось чего плохого. Именно этот страх заставил меня произнести неосторожные слова. Но ведь я больше доверяю вашим суждениям, достопочтенный мастер, нежели своим собственным! И обещаю... обещаю больше никогда... - Он смешался.

Услышав эти смиренные слова, Макгинти, видимо, удовлетворился, во всяком случае перестал хмуриться.

- Отлично, брат Моррис. Мне самому было бы грустно, если бы нам пришлось преподать вам урок. Но пока я занимаю свое место, мы должны хранить единство как в словах, так и в делах.

А теперь, ребята, - продолжал он, - вот что я скажу вам; если мы накажем Стейнджера по всей строгости, то, возможно, и в самом деле навлечем на себя неприятности. Газетчики держатся друг за друга, и все газеты в штате подняли бы крик, взывая к полиции и к войскам. Но проучить его как следует необходимо.

Возьмете это на себя, брат Болдуин?

- С радостью, - ответил тот.

- Скольких братьев вы возьмете с собой?

- Шестерых. Двое останутся сторожить у дверей. Пойдете вы, Гойер, вы, Менсел, вы, Сканлейн, оба брата Уилбей...

- Я обещал новому брату, что он тоже пойдет, - заметил председатель.

Тед Болдуин посмотрел на Макмэрдо, и его взгляд показывал, что он ничего не забыл и не простил.

- Пусть идет, если хочет, - мрачно ответил Болдуин. - И чем скорее мы займемся делом, тем лучше.

Ложа стала расходиться - с шумом, с полупьяными выкриками. В баре было еще много посетителей, и некоторые братья к ним присоединились. Маленький отряд, получивший задание, разделился и двинулся самыми глухими улицами, чтобы не привлечь к себе внимания. Стоял сильный мороз, в ясном небе висела молодая луна. Чистильщики собрались у ярко освещенного здания с золотой вывеской над парадным подъездом: "Гералд Вермиссы". Из здания слышался шум работающей печатной машины.

- Эй, вы, - сказал Болдуин Макмэрдо, - стойте внизу у дверей и следите, чтобы путь для отступления был свободен. С вами может остаться Артур Уилбэй. Остальные - за мной. Не бойтесь никого: дюжина свидетелей подтвердит, что в эту минуту мы находились в Доме союза.

Приближалась полночь, прошли последние редкие прохожие.

Открыв дверь редакции, Болдуин и его спутники взбежали по лестнице. Макмэрдо и Уилбэй остались внизу. Полминуты спустя сверху послышались крики, призыв на помощь, топот, стук падающей мебели. Затем на площадку лестницы выбежал седой человек. Но его догнали, очки несчастного полетели и со звоном разбились у ног Джона. Старик упал, и тут же шесть палок застучали по его спине. Он корчился, стонал, его длинные худые ноги и руки вздрагивали под ударами. Наконец он затих. Все, кроме Болдуина, отошли, но тот, с лицом, искаженным злобой, все продолжал бить старика по голове. Макмэрдо взбежал по лестнице и схватил Болдуина за руку.

- Вы убьете его, - сказал он. - Хватит!

Болдуин с бешенством взглянул на него и выдернул руку.

- Кто вы такой, чтобы вмешиваться? Прочь! - Он опять поднял палку, но Макмэрдо выхватил револьвер.

- А ну поосторожней, - сказал он. - Не советую поднимать на меня руку, не то дело кончится плохо. А что до него, то разве мастер не запретил убивать этого человека?

- Он дело говорит, - сказал один из шайки.

- Бегите! - закричал снизу Уилбэй.

В первом этаже, в типографии, услышали крики. Несколько наборщиков и метранпаж выскочили на нижнюю площадку.

Чистильщики оставили неподвижного старика и бросились вниз.

Кое-кто побежал обратно в бар, остальные, в том числе и Макмэрдо, снова рассыпались по темным улицам и кружными путями отправились домой.

Артур Конан Дойль - Долина ужаса. 10 (Шерлок Холмс) - ЛОЖА 341, читать текст

См. также Артур Конан Дойль (Arthur Ignatius Conan Doyle) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :