Артур Конан Дойль
«Грек-переводчик (Шерлок Холмс) 1908 год.»

"Грек-переводчик (Шерлок Холмс) 1908 год."

Из приключений Шерлока Холмса.

Перевод с английского А. Репиной.

Москва. Типография Вильде, Малая Кущовка, соб. дом, 1908.

За все время моего продолжительного близкого знакомства с Шерлоком Холмсом мне никогда не приходилось слышать, чтобы он упомянул о своих родных. Он редко говорил и о своей молодости. Эта сдержанность с его стороны увеличивала несколько сверхъестественное впечатление, которое он производил на меня, до такой степени, что иногда я начинал смотреть на него, как на феномен в своем роде, как на ум без сердца, как на существо, настолько же лишенное всякого человеческого чувства - симпатии, любви, насколько выдающееся по уму. Его отвращение к женщинам и нелюбовь к новым знакомствам составляли типическую особенность его спокойного характера, не более, однако, чем его полное молчание относительно своих родных. Я пришел к убеждению, что он сирота, у которого умерли все родственники, как вдруг в одно прекрасное утро, он, к полному моему изумлению, заговорил со мной о своем брате.

Это было летом, после вечернего чая, во время отрывочного, бессвязного разговора, в котором мы от клубов и причин изменения наклона эклиптики перешли, наконец, к вопросу об атавизме и наследственных способностях. Предметом нашего спора был вопрос о том, насколько каждая способность известной личности унаследуется от предков и насколько зависит от воспитания в раннем возрасте.

- Что касается вас лично,- сказал я,- изо всего того, что вы рассказывали мне, очевидно, что вашим даром наблюдательности и замечательной способностью к быстрым выводам вы обязаны только своей систематической подготовке.

- До некоторой степени да,- задумчиво ответил Холмс,- Мои предки были помещиками, которые, как кажется, вели образ жизни, свойственный их сословию. Но тем не менее, должно-быть, эти способности в крови у меня. Может-быть, я унаследовал их от бабушки, сестры французского художника Вернэ. Художественные задатки выливаются иногда в самые странные формы.

- Но почему вы знаете, что ваши способности унаследованы вами?

- Потому что мой брат Майкроф одарен ими в еще большей степени, чем я.

Это было совершенной новостью для меня. Если в Англии существует еще один человек, одаренный такими необычайными способностями, то почему о нем не знает ни полиция, ни публика? Я предложил этот вопрос моему приятелю, намекнув при этом, что он только из скромности признает брата выше себя. Холмс засмеялся.

- Дорогой Ватсон, я не разделяю мнения тех, кто считает скромность добродетелью,- сказал он.- Для логического ума все вещи должны быть такими, каковы оне на самом деле, а ценить себя ниже того, что стоишь, такое же отклонение от истины, как и переувеличивать свои достоинства. Поэтому, если я говорю, что Майкрофт одарен наблюдательной способностью в большей степени, чем я, то можете быть уверены, что это точная, непреложная правда.

- Он моложе вас?

- На семь лет старше.

- Как же это он неизвестен?

- О, он очень известен в своем кругу.

- В каком же?

- Да, например, в клубе Диогена.

Я никогда не слыхал об этом учреждении, и, должно-быть, это отразилось на моем лице, потому что Шерлок Холмс вынул из кармана часы и сказал:

- Клуб Диогена страннейший из клубов Лондона, а Майкрофт самый странный из людей. Он ежедневно бывает в клубе от трех четвертей пятого до восьми часов без двадцати минут. Теперь шесть, и если желаете пройтись в такой прекрасный вечер, то я буду рад показать вам две лондонских диковинки.

Пять минут спустя мы уже шли по улице к Риджентскому цирку.

- Вы удивляетесь, что Майкрофт не пользуется своим даром, чтобы стать сыщиком,- сказал мой приятель.- Он неспособен к этому занятию.

- Но мне показалось, что вы сказали...

- Я сказал, что он обладает большей наблюдательностью и способностью делать выводы, чем я. Если бы искусство сыщика ограничивалось рассуждениями, сидя в кресле, то мой брат был бы величайшим в мире деятелем в области открытия преступлений. Но у него нет ни человеколюбия, ни энергии. Он не двинется с места, чтобы проверить снои рассуждения, и готов скорее признать себя неправым, чем потревожить себя, доказывая свою правоту. Много раз я обращался к нему в затруднительных случаях, и даваемые им объяснения всегда оказывались верными. А между тем он совершенно неспособен выяснять практическую сторону дела, которой надо заняться прежде, чем дело пойдет в суд.

- Следовательно, это не его профессия?

- Нет. То, что для меня составляет средство жизни,- для него только развлечение диллетанта. У него необыкновенная способность разбираться в цифрах, и он проверяет книги во многих правительственных учреждениях. Майкрофт живет в Палль-Малле и каждое утро ходит в Уайтхолл, а вечером возвращается оттуда. Из года в год он не делает иных прогулок и нигде не бывает за исключением клуба Диогена, помещающагося как раз напротив его квартиры.

- Это название совершенно незнакомо мне.

- Весьма вероятно. В Лондоне, как вам известно, много людей, которые избегают общества или по застенчивости, или по нелюдимости, А между тем, они не против того, чтоб почитать новые журналы и газеты, сидя в удобных креслах. Вот для людей подобного рода и устроен клуб Диогена, к членам которого принадлежат самые нелюдимые и несообщительные люди в Лондоне. Никто не должен обращать ни малейшего внимания на другого. Нигде, за исключением приемной комнаты, не разрешается разговаривать, троекратное нарушение этого правила, дошедшее до сведения правления, ведет к исключению виновного из числа членов. Брат был одним из основателей этого клуба, и я сам нахожу, что посещение его очень успокоительно действует на нервы.

Разговаривая, мы дошли до Палль-Малля со стороны Сент-Джинской улицы. Шерлок Холмс остановился у одного из подъездов и, сделав мне знак молчать, провел меня в переднюю. Через стеклянную перегородку я увидел большую роскошную комнату, где за газетами сидело много людей, каждый в своем уголке. Холмс ввел меня в маленькую комнату, где оставил меня, и через минуту вернулся с незнакомым мне человеком, в котором я сразу узнал его брата.

Майкрофт Холмс был гораздо выше и плотнее Шерлока. Он был положительно толст, но его лицо, хотя и массивное, носило следы того же проницательного выражения, которым так отличалось лицо его брата. Глаза, особенного водянистого светло-серого цвета, казалось, всегда смотрели тем взглядом, как бы проникающим куда-то в пространство, в глубину, какой я замечал у Шерлока только тогда, когда он напрягал все свои силы.

- Рад познакомиться с вами, сэр,- сказал он, протягивая широкую, плоскую, как ласты тюленя, руку.- С тех пор, как вы стали писать о Шерлоке, я со всех сторон только и слышу о нем, Между прочим, Шерлок, я думал, что ты зайдешь ко мне на той неделе, чтобы посоветоваться об истории в замке. Я думал, что, может-быть, она окажется несколько трудноватой для тебя.

- Нет, я справился с ней,- улыбаясь, ответил мой приятель,

- Конечно, это Адамс?

- Да, Адамс.

- Я был уверен в этом с самого начала.

Братья сели в нише окна.

- Самое удобное место для каждого, кто желает изучить человечество,- сказал Майкрофт.- Взгляните, что за чудные типы! Например, вот хоть эти двое людей, направляющиеся к нам.

- Один - маркер, а другой?

- Вот именно. Как ты думаешь, кто другой?

Незнакомцы остановились перед окном, Несколько меловых пятен на кармане жилета одного из них были единственными указаниями на его близость к бильярду, насколько я мог заметить. Другой был смуглый человек в сдвинутой на затылок шляпе и с несколькими свертками под мышкой.

- Должно-быть, бывший военный,- сказал Шерлок.- И только-что вышедший в отставку.

- По-моему, служил в Индии.

- Офицер в отставке.

- Думаю - артиллерист,- сказал Шерлок.

- И вдовец.

- Но имеет ребенка.

- Ребят, мой милый, ребят.

- Ну, уж это слишком,- смеясь, заметил я.

- Несомненно, не трудно сказать, что человек такой выправки, очевидно, привыкший повелевать, с таким загорелым лицом - военный, недавно вернувшийся из Индии,- ответил Холмс.

- Что он недавно оставил службу, видно из того, что он еще носит военные сапоги,- заметил Майкрофт.

- Походка у него не кавалериста, а, между тем, он носил фуражку набок, что видно по более светлой коже на одной стороне лба. Для сапера он слишком тяжеловесен. Он артиллерист.

- Потом траурный костюм указывает на то, что он потерял кого-то очень близкаго. То, что он сам делает покупки, как бы указывает на то, что он лишился жены. Вы видите, он покупал детские вещи. По погремушке можно заключить, что у него есть очень маленький ребенок. Жена, вероятно, умерла родами. Книга с картинками под мышкой указывает на то, что ему приходится заботиться еще о другом ребенке.

Я начал понимать, почему мой приятель говорит, что его брат обладает еще большими способностями, чем он. Шерлок взглянул на меня и улыбнулся. Майкрофт взял щепотку табаку из черепаховой табакерки и смахнул порошинки с сюртука большим красным шелковым платком.

- Между прочим, Шерлок,- сказал он,- у меня есть нечто, как раз по сердцу тебе - очень странное дело, о котором меня просили высказать свое мнение. У меня не хватило энергии заняться им как следует, но оно дало мне основание для очень интересных предположений. Если хочешь выслушать факты...

- С удовольствием, дорогой Майкрофт.

Майкрофт написал несколько слов на листке, вырванном из записной книжки, позвонил и отдал записку вошедшему лакею.

- Я попросил м-ра Меласа зайти сюда,- сказал он.- Он живет над моей кваргирой, и я немного знаком с ним. Вот почему он и обратился ко мне в своем затруднительном положении. М-р Мелас - грек по происхождению и замечательный лингвист. Он живет частью заработком, получаемым им в качестве переводчика в судебных местах, частью состоя проводником при богатых путешественниках с востока, останавливающихся в отелях Нортумберлэнд-Авеню.

Через несколько минут к нам вошел маленький, толстый человек. Оливковое лицо и черные, как уголь, волосы ясно выдавали его южное происхождение, хотя по разговору его можно было счесть за образованного англичанина. Он торопливо пожал руку Шерлоку Холмсу, и его темные глаза заблестели от удовольствия, когда он узнал, что этот специалист желает выслушать его историю.

- Я не предполагаю, чтобы полиция поверила мне... честное слово, не предполагаю,- сказал он жалобным голосом.- Только потому, что им не приходилось слышать ничего подобного, они думают, этого и быть не может. Но я не успокоюсь, пока не узнаю, что сталось с моим бедняком с пластырем на лице.

- Я весь внимание,- проговорил Шерлок Холмс.

- Сегодня среда,- начал м-р Мелас,- ну, так это случилось в понедельник ночью... понимаете, только два дня тому назад. Я - переводчик, как, вероятно, уже сказал вам мой сосед. Я перевожу на разные языки, но так как я грек по происхождению и ношу греческую фамилию, то больше всего имею дело с этим языком. В продолжение многих лет я состою главным переводчиком с греческого языка в Лондоне, и мое имя хорошо известно во всех отелях.

"Довольно часто случается, что за мной присылают в самые неподходящие часы в случаях каких-либо приключений с иностранцами, или когда приехавшие с поздними поездами путгешественники требуют моих услуг. Поэтому я нисколько не удивился, когда в понедельник ночью ко мне явился некий мистер Летимэр, очень элегантный молодой человек, и попросил меня поехать с ним в ожидавшем его кэбе. "К нему приехал по делу один приятель грек,- говорил он,- и так как он говорит только на своем языке, то и понадобились услуги переводчика. Из его слов я понял, что дом его находится вблизи, в Кенсингтоне. Казалось, он очень торопился, так как поспешно усадил меня в кэб, когда мы вышли на улицу.

"Я сказал: в кэб, но скоро мне показалось, что я очутился в карете. Во всяком случае экипаж был обширнее обыкновенного четырехколесного лондонского орудия пытки, а обивка, хотя потрепанная, была из дорогой материи. М-р Летимэр уселся мапротив меня, и мы проехали по Чаринт-Кроссу к Шефтебёри-Авеню. Затем мы выехали на Оксфордскую улицу, и я только-что заговорил было о том, что мы делаем большой крюк, как речь моя была прервана необычайным поведением моего спутника.

"Он начал с того, что вынул из кармана страшного вида кистень, налитый свинцом, и стал размахивать им, как бы пробуя его тяжесть и саду, потом, не говоря ни слова, положил его на сиденье рядом с собой. После этого он поднял окна с обеих сторон, и я увидел, что они заклеены бумагой, как будто для того, чтоб помешать мне смотреть на улицу.

"- Сожалею, что мешаю вам смотреть, м-р Мелас,- сказал он. - Дело в том, что я не хочу, чтобы вы видели то место, куда мы едем, Мне было бы неудобно, если бы вы могли найти дорогу туда.

"Можете себе представить, как я был поражен этими словами. Мой спутник был сильный, широкоплечий парень, и, не говоря уже о кистене, я ни в каком случае не мог бороться с ним.

"- Меня очень удивляет ваше поведение, м-р Летимэр,- пробормотал я. - Вы должны понимать, что поступаете беззаконно.

"- Без сомнения, это в своем роде вольность,- ответил он,- но мы вознаградим вас за это. Однако, должен предупредить вас, м-р Мелас, что если, в эту ночь, вы подымете тревогу или сделаете что-либо, что будет угрожать моим интересам, вы навлечете на себя серьезные неприятности. Прошу вас помнить, что никто не знает, где вы находитесь, и в этой карете так же, как и в моем деле, вы вполне в моей власти.

"Он говорил спокойно, но в тоне его голоса слышалась угроза. Я продолжал сидеть молча, недоумевая, зачем он похитил меня.

"Мы ехали около двух часов; я никак не мог догадаться, куда меня везут. Иногда по стуку камней можно было думать, что мы едем по шоссе, иногда по тихой, спокойной езде можно было предположить, что карета катится по асфальту. Но за исключением этой разницы в звуках не было ничего, что могло бы помочь мне догадаться, где мы. Бумага на окнах была непроницаема, а переднее окно затянуто синей занавеской. Мы выехали из Палль-Малля в четверть восьмого, а на моих часах было без десяти минут девять. Когда наш экипаж, наконец, остановился, мой спутник опустил окно, и я мельком увидел низкий свод подъезда, где горела лампа. Когда я поспешно вышел из кареты, дверь подъезда распахнулась, и я очутился в доме. У меня осталось смутное впечатление, что перед подъездом была лужайка и деревья. Не могу сказать - была ли то усадьба, или просто дом в деревне.

"В доме горела лампа под цветным колпаком. Огонь её был спущен так сильно, что я едва мог разглядеть довольно большую переднюю, увешанную картинами. В полумраке я заметил, что дверь нам отворил маленький, невзрачный, сутуловатый человек средних лет. Когда он повернул к нам свет, я увидел, что он был в очках.

"- Это м-р Мелас, Гарольд? - спросил он.

"- Да.

"- Отлично! Отлично! Надеюсь, вы не рассердитесь на нас, м-р Мелас, но мы не могли обойтись без вас. Если вы хорошо отнесетесь к нам, то не пожалеете, но если вздумаете сыграть с нами какую-нибудь штуку, то... сохрани вас Бог.

"Он говорил отрывисто, нервным тоном, хихикая между словами, но почему-то он внушил мне больше страха, чем мой спутник.

"- Что вам нужно от меня? - спросил я.

"- Только, чтобы вы предложили несколько вопросов одному господину, греку, который в гостях у нас, и передали бы нам его ответы. Но говорите только то, что вам скажут, или... - тут он опять нервно захихикал,- лучше бы вам было не родиться.

"Говоря это, он отворил дверь и ввел меня в комнату, повидимому, роскошно убранную, но также плохо освещенную одной, полуспущенной лампой. Комната была большая и по тому, как мои ноги утопали в ковре, очевидно, богато меблированная. Я мимоходом заметил бархатные стулья, высокий, белый мраморный камин и, как мне показалось, с одной стороны его набор японского оружия. Как раз под лампой стоял стул; пожилой человек указал мне на него. Молодой вышел из комнаты и внезапно вернулся через другую дверь, ведя за собой джентльмэна, одетого во что-го в роде халата. Джеитльмэн медленно приближался ко мне. Когда он вошел в круг слабого света, бросаемого лампой, я ужаснулся его вида. Он был смертельно бледен. Его выпуклые глаза сверкали как у человека, дух которого сильнее плоти. Но что поразило меня больше всех признаков физической слабости,- это то, что все его лицо было покрыто полосами пластыря, скрещивавшимися между собой; таким же большим куском пластыря был закрыт и рот.

"- У тебя доска, Гарольд? - крикнул пожилой, когда вошедшее странное существо скорее упало, чем село на стул.- Свободны у него руки? Ну, дай ему грифель. Предлагайте ему вопросы, м-р Мелас, а он будет писать ответы. Прежде всего, спросите его, готов ли он подписать бумаги.

"Глаза незнакомца вспыхнули.

"- Никогда, - написал он по-гречески на доске.

"- Ни на каких условиях? - спросил я по приказанию нашего тирана.

"- Только в том случае, если я увижу, что ее будет венчать мой знакомый греческий священник.

"Пожилой захихикал язвительно.

"- Вы ведь знаете, что ожидает вас в таком случае?

"- Лично мне все равно.

"Вот несколько вопросов и ответов из нашего странного разговора, частью устного, частью письменнаго. Несколько раз я должен был спрашивать его, согласится ли он подписать бумагу, и несколько раз передавал его негодующий ответ. Но скоро мне пришла в голову счастливая мысль. Я стал прибавлять свои слова к каждому вопросу,- сначала невинного свойства, чтобы убедиться, не понимает ли по-гречески который-нибудь из двух присутствующих. Когда же я увидел, что оки ничего не подозревают, я начал более опасную игру. Вот, приблизительно, наш разговор.

"- Ваше упрямстао только повредит вам. Кто еы?

"- Мне все равно. Я иностранец.

"- Вы сами навлекаете беду на себя. Сколько времени вы здесь?

"- Пусть будет так. Три недели.

"- Состояние никогда не перейдет к вам. Чем вы больпы?

"- Оно не перейдет к негодяям. Они морят меня голодом.

"- Вы будете свободны, если подпишите. Кому принадлежит этот дом?

"- Я никогда не подпишу. Нe знаю.

"- Этим вы не окажете ей услуги. Как ваше имя?

"- Пусть она сама скажет мне это. Кратидес.

"- Вы увидите ее, если подпишете. Откуда вы?

"- Так, значит, я никогда не увижу ея. Из Афин.

"Еще пять минут, мистер Холмс, и я разузнал бы всю историю под самым носом этих господ. Мой следующий вопрос уяснил бы мне все, но в это мгновение отворилась дверь, и в комнату вошла какая-то женщина. Я разглядел только, что она была высока ростом, грациозна, с черными волосами и в каком-то свободном белом платье.

"- Гарольд! - сказала она по-английски с иностранным акцентом.- Я не могу оставаться дольше; так скучно оставаться одной, с... о, Боже мой, это Павел!

"Последния слова она проговорила по-гречески, и в то же мгновение незнакомец с судорожным усилием сорвал со рта пластырь и с криком: "София, София!" бросился в объятия женщины. Объятия их длились, однако, лишь секунду. Молодой человек поспешно бросился к незнакомке и вытолкал ее из комнаты, а пожилой легко справился со своей истощенной жертвой и вытащил его в противоположную дверь. На одно мгновение я остался один в комнате и вскочил на ноги с смутной надеждой узнать, что это за дом, в котором я находился. К счастью, однако я не успел ничего предпринять: подняв голову, я увидел, что старший из мужчин стоит в дверях, пристально смотря на меня.

"- Довольно, м-р Мелас - сказал он.- Вы видите, что мы заставили вас принять участие в нашем интимном деле. Мы бы не стали беспокоить вас, если бы наш друг, говорящий по-гречески и начавший переговоры, не должен был вернуться на восток. Нам необходимо было заменить его кем-нибудь, и мы очень обрадовались, узнав, что вы хорошо знаете греческий язык.

"Я поклонился.

- Вот пять соверенов,- продолжал он, подходя ко мне.- Надеюсь, что вы останетесь довольны этим вознаграждением. Но помните,- прибавил он, слегка дотронувшись до моей груди и хихикнув,- что если вы проговоритесь хоть одной человеческой душе, то да сжалится Господь над вашей душой.

"Не могу вам передать, какое отвращение, какой ужас внушал мне этот человек. Теперь, когда на него падал свет лампы, я мог лучше разглядеть его. Лицо у него было бледное, с резкими чертами, с маленькой остроконечной реденькой бородкой. Говоря, он вытягивал лицо и передергивал губами и веками, словно человек, страдающий пляской св. Витта. Я невольно подумал, что его странный смех был также симптомом нервной болезни. Но самое ужасное в его лице были глаза - серые, стального цвета, с холодным блеском, с выражением злобной, непреклонной жестокости в глубине.

"- Мы узнаем, если вы проговоритесь,- сказал он.- У нас есть свои способы добывать нужные нам сведения. Ну-с, экипаж ожидает вас, и мой друг проводит вас домой.

"Меня поспешно провели по передней и втолкнули в карету так, что я опять успел увидеть только деревья и сад. М-р Летимэр шел за мной по пятам и молча сел на свое прежнее место напротив меня. Снова, в полном безмолвии, с поднятыми стеклами, мы проехали бесконечное пространство, пока, наконец, карета не остановилась. Только-что пробило полночь.

"- Вы выйдете здесь, м-р Мелас,- сказал мой спутник.- Сожалею, что приходится оставиг вас так далеко от вашего дома, но делать нечего. Всякая ваша попытка последовать за каретой послужит вам только во вред.

"Говоря это, он отворил дверцу, и только-что я успел выпрыгнуть, как кучер ударил по лошади, и экипаж быстро помчался. Я в изумлении оглянулся вокруг. Я был на пустыре, поросшем темными группами кустарников. Вдали виднелась линия домов, в верхних этажах которых кое-где мелькали огни. С другой стороны я увидел красные сигнальные фонари железной дороги.

"Экипаж, в котором я приехал, уже исчез из виду. Я продолжал стоять, оглядываясь и стараясь догадаться, где бы я мог быть, как вдруг услыхал, что кто-то подходит ко мне в темноте. Когда незнакомец подошел ближе, то оказался железнодорожным сторожем.

"- Можете мне сказат, что это за место? - спросил я.

"- Уандсуорт-Коммон,- ответил сторож.

"- Могу я попасть на поезд, идущий в город?

"- Если пройдете до станции Клэпкэм, - это с милю отсюда, то поспеете как раз к последнему поезду.

"Так и окончилось мое приключение, м-р Холмс. Не знаю, где я был, с кем говорил, не знаю ничего, кроме того, что рассказал вам. Знаю только, что там происходит что-то ужасное и что мне хотелось бы помочь этому несчастному. На следующий же день я рассказал всю историю м-ру Майкрофту Холмсу, а затем полиции."

Несколько времени мы сидели молча, выслушав этот необычайный рассказ. Затем Шерлок Холмс взглянул на брата и спросил:

- Сделаны какие-нибудь шаги?

Майкрофт взял газету "Daily News", лежавшую на столе.

- "Награда тому, кто сообщить какия-либо сведения о место нахождении джентльмена-грека, Павла Кратидеса из Афин, не умеющего говорить по-английски. Такая же награда тому, кто сообщит что-либо о даме-гречанке, по имени София. X. 2473". Это объявление было помещено во всех ежедневных газетах, но ответа не последовало.

- Не справлялись в греческом посольстве?

- Справлялся. Там ничего не знают.

- Так надо телеграфировать начальнику полиции в Афинах.

- Вся энергия нашей семьи сосредоточилась в Шерлоке,- сказал Майкрофт, оборачиваясь ко мне.- Ну, так берись за это дело и дай мне знать, если оно удастся тебе.

- Конечно,- ответил мой приятель, вставая со стула.- Я сообщу обо всем и тебе и м-ру Меласу. А пока, м-р Мелас, будь я на вашем месте, я стал бы остерегаться, так как эти негодяи узнали по объявлениям, о том, что вы выдали их.

На пути домой Холмс зашел на телеграф и послал несколько телеграым.

- Видите, Ватсон, мы во всяком случае не потеряли даром вечера,- заметил он.- Некоторые из самых интересных моих дел попали ко мне через Майкрофта. В только-что слышанном нами загадочном происшествии есть несколько особенных черт, хотя, в общем, оно допускает только одно объяснение.

- Вы надеетесь выяснить это дело?

- Ну, зная столько, сколько уже известно нам, было бы странно, если бы мы не открыли всего. У вас у самого, должно-быть, уже составилась какая-нибудь теория насчет слышанного нами.

- В общих чертах - да.

- Ну, что же вы думаете?

- Мне кажется очевидным, что эта молодая гречанка увезена молодым англичанином, Гарольдом Летимэром.

- Откуда?

- Может-быть, из Афин.

Шерлок Холмс покачал головой.

- Этот молодой человек не говорит ни слова по-гречески. Барышня порядочно говорит по-английски. Из этого можно вывести заключение, что она уже несколько времени находится в Англии, а он никогда не бывал в Греции.

- Ну, хорошо. Предположим тогда, что она приехала в Англию и этот Гарольд уговорил ее бежать с ним.

- Это более вероятно.

- Тогда брат - я думаю, она приходится ему сестрой - приезжает в Англию, чтобы вмешаться в их отношения. По неосторожности он попадает в руки молодого человека и его пожилого товарища. Они хватают приезжаго и стараются силой принудить его подписать какия-то бумаги, чтобы завладеть состоянием молодой девушки, опекуном которой он, может-быть, состоит. Он отказывается. Для того, чтобы вести разговоры, им нужен был переводчик, и они напали ка м-ра Меласа. Раньше у них был другой переводчик. Девушке не говорили о приезде брата, и она узнала об этом совершенно случайно.

- Превосходно, Ватсон! - вскрикнул Холмс.- Я действительно думаю, что вы недалеки от истины. Видите, все карты в наших руках, остается только бояться насилия со стороны этих rocпод. Если они дадут нам достаточно времени, мы накроем их.

- Но как найти, где находится их дом?

- Ну, если наши предположения правильны и имя этой девушки - София Кратидес (или, по крайней мере, это её прежняя фамилия), то нетрудно будет напасть на её след. Эта наша главная надежда, так как брат, повидимому, совершенно чужой здесь. Ясно, что прошло уже несколько времени с тех пор, как Гарольд вступил в сношения с этой девушкой,- во всяком случае, несколько недель,- так как брат успел узнать это в Греции и приехать сюда. Если они жили в одном месте все это время, то мы должны получить какой-нибудь ответ на публикацию Майкрофта.

Во время этого разговора мы дошли до нашего дома в улице Бэкер. Холмс первый поднялся по лестице и, отворив дверь в нашу комнату, вэдрогнул от удивления. Я заглянул ему через плечо и также изумился. Майкрофт Холмс сидел в кресле и курил трубку.

- Входи, Шерлок! Войдите, сэр! - любезно проговорил он, улыбаясь при виде наших изумленных лиц,- Ты не ожидал от меня такой прыти, Шерлок? Но это дело имеет что-то особенно привлекательное для меня.

- Как ты попал сюда?

- Я обогнал вас в кэбе.

- Открылось что-нибудь новое?

- Я получил ответ на публикацию.

- А!

- Да, через несколько минуг после того, как вы ушли.

- И что же?

Майкрофт Холмс вынул лист бумаги.

- Вот записка,- сказал он,- написанная мягким пером на дорогой бумаге цвета крем, пожилым, болезненным человеком. Вот что он пишет: "Сэр, в ответ на ваше объявление от сегодняшнего числа, могу сообщить вам, что я очень хорошо знаю молодую девушку, о которой идет речь. Если вы потрудитесь зайти ко мне, я сообщу вам некоторые подробности её грустной истории. В настоящее время она живет в Бекенгэме, в имении "Мирты". С почтением Дж. Дэвенпорт".

- Он пишет из Нижнего Брикстона, - сказал Майкрофт Холмс;- как думаешь, Шерлок, не съездить ли нам к нему, чтобы расспросить его.

- Жизнь брата дороже истории сестры, мой милый Майкрофт, Я думаю, мы заедем в Scotland-Yard за инспектором Грегсоном и оттуда проедем прямо в Бекенгэм. Мы знаем, что челозек обречен на смерть, и каждый лишний час имеет громадное значение.

- Не захватить ли нам с собой м-ра Меласа,- предложил я,- нам может понадобиться переводчик.

- Превосходно,- сказал Шерлок Холмс, пошлите за зкипажем и поедем немедленно.

Говоря это, он выдвинул ящик стола, и я заметил, что он сунул револьвер в карман.

- Да,- сказал он в ответ на мой вопросительный взгляд.- Из всего слышанного я заключил, что мы имеем дело с чрезвычайно опасной шайкой.

Почти совсем стемнело, когда мы подъехали к дому на Паль-Малле, где жил м-р Мелас. Как раз перед нами за ним заехал какой-то господин и увез его с собой.

- Не можешь ли сказать, куда? - спросил Майкрофт Холис.

- Не знаю,- ответила женщина, которая отперла нам дверь.- Знаю только, что он уехал в карете вместе с джентльменом.

- Этот джентльмен не называл себя по фамилии?

- Нет, сэр.

- Это был высокий, красивый, молодой брюнет?

- О, нет, сэр; господин небольшого роста, в очках, с худым лицом, но с очень приятными манерами: он смеялся все время, пока говорил.

- Едем скорее! - отрывисто крикнул Шерлок Холмс.

- Дело становится очень серьезным! - заметил он, когда мы ехали в "Scotland-Yard".- Эти люди опять захватили Меласа. Он человек не храброго десятка, как они заметили в ту ночь. Этот негодяй сумел запугать его, как только явился к нему. Без сомнения, им понадобились его профессиональные услуги, но, воспользовавшись ими, они, пожалуй, захотят наказать его за то, что считают предательством с его стороны.

Мы надеялись, что по железной дороге доедем в Бекенгэм скорее, чем в экипаже. Однако, когда мы доехали до "Scotland-Yard", то принуждены были употребить более часа на то, чтоб дождаться инспектора Грегсона и выполнить некоторые формальности, необходимые для того, чтоб проникнуть в дом. Было уже без четверти десять, когда мы приехали на станцию, и половина одиннадцатого, когда все четверо высадились в Бекенгэме. Проехав полмили от станции, мы очутились перед "Миртами" - большим, мрачным домом, стоявшим особняком вдали от дороги. Тут мы опустили экипаж и пошли по дороге.

- В окнах темно,- заметил инспектор. - Дом, кажется, пуст.

- Наши птички улетели, и гнездышко опустело,- сказал Холмс.

- Почему вы говорите так?

- С час тому назад здесь проехала тяжело нагруженная повозка.

Инспектор рассмеялся.

- Я видел след колес при свете фонаря у ворот, но почем вы знаете, что повозка была тяжело нагружена?

- Вы, может-быть, заметили, что те же следы колес идут и в другую сторону. Но колеи, когорые идут от ворот, гораздо глубже, так что можно наверно сказать, что на повозке были тяжелые вещи.

- Вы несколько перехитрили меня,- сказал, пожимая плечами, инспектор;- не легко нам будет попасть в дом. Но попробуем прежде, не услышит ли нас кто-нибудь.

Он принялся громко стучать молотком у двери и звонить в колокольчик, но совершенно безуспешно. Холмс исчез куда-то, но вернулся через несколько минут.

- Я отворил одно окно,- сказал он.

- Хорошо, что вы на нашей стороне, а не против нея, м-р Холмс,- заметил инспектор, увидев, как ловко мой друг отпер задвижку. - Ну, мне, кажется, в этом случае мы можем войти, не дожидаясь приглашения.

Один за другим мы пробрались в большую комнату, повидимому, ту самую, в которую был введен м-р Мелас. Инспектор зажег фонарь, и при свете его мы могли рассмотреть две двери, занавеску, лампу, японские вещи,- все то, что описывал грек. На столе стояло два стакана, пустая бутылка из-под водки и остатки еды.

- Это что? - внезапно сказал Холмс. Мы все остановились и прислушались.

Откуда-то над нашими головами доносился тихий, жалобный звук, походивший на стон. Холмс бросился к двери и выбежал в переднюю. Печальный звук несся сверху. Холмс бросился наверх, инспектор и я за ним, а Майкрофт старался не отставать от нас, насколько ему позволяла его тучность.

Во втором этаже мы увидали три двери; из средней из них и неслись зловещие звуки, те понижавшиеся до бормотанья, то переходившие вт резкий визг. Дверь была заперта, но ключ в замке оказался снаружи. Шерлок поспешно отворил дверь и вбежал в комнату, но через мгновение выскочил назад, схватившись рукой за горло.

- Это уголья! - вскрикнул он.- Погодите. Это пройдет,

Заглянув в комнату, мы увидели, что она освещалась только синим, тусклым пламенем, колебавшимся над небольшим медным таганом, стоявшим среди комнаты. Пламя бросало мертвенно неественный круг на пол. В тени мы заметили неясные очертания двух людей, прижавшихся к стене. Из открытой двери пахнуло ужасными ядовитыми испарениями, от которых мы закашлялись и чуть было не задохлись. Холмс бросился на нерх лестницы, чтобы впустить свежий воздух, потом кинулся в комнату, открыл окно и выбросил таган в сад.

- Через минуту можно будет войти,- задыхаясь, проговорил он. - Где свечка? Я думаю, в такой атмосфере нельзя зажечь спички. Подержи фонарь у двери, Майкрофт, а мы вытащим их. Ну, беритесь!

Мы бросились к отравленным и вытащили их на площадку. Оба были без чувств, с посиневшими губами, распухшими, налитыми кровью лицами и вышедшими из орбит глазами. Лица их были до такой степени искажены, что только по черной бороде и коренастой фигуре мы могли узнать грека-переводчика, с которым расстались только несколько часов тому назад в клубе Диогена. Он был крепко связан по рукам и ногам, а над одним глазом виднелись следы сильного удара. Другой, связанный таким же образом, был высокий, до крайности истощенный мужчина, с лицом, уродливо испещренным полосами липкого пластыря. Он пересгал стонать, когда мы положили его на пол, и для меня было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться, что для него уже не нужно нашей помощи. Но мистер Мелас был еще жив и менее чем через час, с помощью нашатырного спирта и водки, мне удалось привести его в себя. Он открыл глаза, и я имел удовольствие убедиться в том, что моя рука спасла его от мрачной долины смерти, где сходятся все дороги.

История, которую он рассказал нам, оказалась простой и подтвердила все наши предположения. Посетитель, пришедший к мистеру Меласу, вынул из рукава нож и так напугал грека угрозой мгновенной смерти, что вторично увез его с собой. Этот хихикающий негодяй имел на несчастного лингвиста почти гипнотическое влияние. Мелас не мог даже говорить о нем без дрожи и не бледнея. Его поспешно увезли в Бекенгэм, и там ему пришлось быть переводчиком при свидании еще более драматическом, чем первое: англичане угрожали пленнику немедленной смертью, если он не согласится на их требования. Наконец, видя, что никакие угрозы не действуют, они втолкнули его обратно в его тюрьму и, упрекнув Меласа в предательстве, обнаружившемся в объявлении в газете, оглушили его ударом палки; он потерял сознание и опомнился только тогда, когда мы привели его в чувство.

Таково было странное приключение, случившееся с греком переводчиком и до сих пор егде не вполне объяснонное. Повидавшись с джентльменом, ответившим на публикацию, мы узнали, что несчастная молодая девушка происходила из богатой греческой семьи и приезжала в Англию к своим знакомым. Там она встретилась с молодым человеком, Гарольдом Летимэром, который приобрел над ней сильное влияние и уговорил ее бежать с ним. Ея знакомые, неприятно пораженные этим случаем, ограничились тем, что известили её брата, жившего в Афинах, и затем умыли руки. Брат, по приезде в Англию, по неосторожности попал в руки Летимэра и его сообщника, Вильсона Кемпа, человека с самым темным прошлым. Негодяи, увидев, что незнакомец, по незнанию английского языка, совершенно беспомощен в их руках, держали его пленником в своем доме и, жестоким обращением и голодом, пытались заставить его отречься в их пользу от своего состояния и от состояния сестры. Девушка не знала о его пребывании в доме, а пластырь на его лице был наклеен для того, чтобы было труднее узнать его в случае неожиданной встречи. Но, несмотря на эту предосторожность, она с женской наблюдательностью сразу узнала его при первом посещении переводчика. Впрочем, бедная девушка была также пленницей, так как в доме не было никого, кроме человека, исполнявшего роль кучера, и его жены, которые оба были сообщниками заговорщиков. Убедившись, что тайна их открыта, а от пленника ничего не добьешься, негодяи бежали с девушкой из нанятого ими меблированного дома, сначала отомстив, как они думали, и тому, с кем им не удалось сладить, и выдавшему их.

Через несколько месяцев мы получили из Будапешта интересную газетную вырезку. В ней сообщалось о трагической смерти двух англичан, путешествовавших с какой-то женщиной. Оба они были найдены заколотыми, и венгерская полиция предполагала, что они нанесли друг другу смертельные раны во время ссоры. Но мне кажется, что Холмс держится иного мнения, и до сих пор он предполагает, что если бы можно было отыскать гречанку, мы узнали бы, как было отомщено все зло, причиненное ей и брату.

Артур Конан Дойль - Грек-переводчик (Шерлок Холмс) 1908 год., читать текст

См. также Артур Конан Дойль (Arthur Ignatius Conan Doyle) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :

Грек-переводчик (Шерлок Холмс) 1921 год.
Из приключений Шерлока Холмса. Издательство АЛЬФА . МОСКВА 1921. Англи...

Дело необычной квартирантки (Шерлок Холмс).
Перевод В. Ильина Шерлок Холмс активно занимался расследованием престу...