Михаил Булгаков
«Жизнь господина де Мольера - Глава 32. НЕХОРОШАЯ ПЯТНИЦА»

"Жизнь господина де Мольера - Глава 32. НЕХОРОШАЯ ПЯТНИЦА"

Арган. А это не опасно-

представляться мертвым?

Туанетта. Нет, нет. Какая же

в этом опасность? Протягивайтесь

здесь скорей!

"Мнимый больной"

Был серенький февральский день. Во втором этаже дома, помещавшегося на

улице Ришелье, вдоль кабинета по вытертому ковру расхаживал, кашляя и

кряхтя, человек в халате изумрудного цвета, надетом поверх белья. Голова

человека была повязана по-бабьи шелковым ночным платком. В камине очень

весело горели дрова, и на огонь приятно было смотреть, отвращая взор от

февральской мути за окнами.

Человек мерил кабинет, останавливаясь по временам и рассматривая

эстамп, прибитый у окна. На этом эстампе был изображен лицом похожий на

боевого охотничьего сокола, в парике с тугими, крупными кольцами волос,

спускающимися на мужественные плечи, человек с выпуклыми, суровыми и умными

глазами. Под изображением человека помещался герб-щит с тремя цветками в его

поле.

Человек в халате разговаривал сам с собою тихо, изредка едко ухмылялся

своим мыслям. Когда он подходил к портрету, он смягчался, козырьком руки

накрывал глаза, прищуривался и любовался изображением.

- Хороший эстамп, - задумчиво сказал себе человек в халате, - очень, я

бы сказал, хороший эстамп... Великий Конде! - произнес он значительно, а

потом повторил бессмысленно несколько раз:-Великий Конде... Великий Конде...

- И еще пробормотал:-Эстамп... эстамп... я доволен, что приобрел этот

эстамп...

Затем он пересек комнату и в кресле у камина посидел некоторое время,

освободив из ночных туфель босые ноги и протягивая их к живительному огню.

- Побриться надо, - сказал он задумчиво и потер шершавую щеку. - Нет,

не надо, - сам себе ответил он, - слишком утомительно бриться каждый день.

Согрев ноги, он надел туфли и направился к книжным шкафам и остановился

возле того, в котором на полках грудами лежали рукописи. Край одного из

листов свесился с полки. Человек выдернул рукопись за угол и прочел на ней

заголовок "Коридон". Злобно усмехнувшись, он хотел разорвать рукопись, но

руки изменили ему, он сломал ноготь и с проклятием всадил рукопись между

поленьями дров в камине. Через несколько секунд комнату залило светом, а

затем "Коридон" распался на черные плотные куски.

В то время как человек в халате наверху занимался сожжением "Коридона",

в нижних покоях разговаривали Арманда и Барон, пришедший навестить Мольера.

- В церковь не пошел, говорит, нездоровится, - рассказывала Арманда.

- Зачем в церковь? - спросил Барон"

- Да ведь сегодня семнадцатое, годовщина смерти Мадлены, - пояснила

Арманда, - я слушала мессу.

- Ах да, да, - вежливо сказал Барон. - Кашляет? Арманда поглядывала на

собеседника. Светлый парик его двумя потоками ниспадал на плечи. На Бароне

был новый шелковый кафтан, на коленях штанов драгоценные кружева колпаками,

шпага висела на широкой перевязи, а на груди висела мохнатая муфта. И Барон

изредка косился на муфту, потому что она ему очень нравилась.

- Как вы разодеты сегодня!.. - сказала Арманда и добавила:-Кашляет и

целое утро кричал на прислугу. Я уж заметила, пятница-это самый скверный

день. Впрочем, я слишком много пятниц перевидала за одиннадцать лет. Но вот

что, ступайте к нему наверх, не сидите у меня, а то опять прислуга распустит

по Парижу бог знает что!

И Арманда с Бароном направились к внутренней лестнице. Но не успели они

подняться, как за дверями наверху нетерпеливо зазвенел колокольчик.

- Вот опять дрелен, дрелен, - сказала Арманда. Тут дверь наверху

отворилась, и человек в халате вышел на верхнюю площадку лестницы.

- Эй, кто тут есть? - брюзгливо спросил он. - Почему черт всегда

уносит... Ах, это вы? Здравствуйте, Барон.

- Здравствуйте, мастер, - ответил Барон, глядя вверх.

- Да, да, да, добрый день, - сказал человек в халате, - мне хотелось бы

поговорить...

Тут он положил локти на перила, ладонями подпер щеки и стал похож на

смешную обезьяну в колпаке, которая выглядывает из окна. Арманда и Барон с

изумлением поняли, что он желает разговаривать тут же, на лестнице, и

остались внизу. Человек помолчал, потом заговорил так:

- Я хотел сказать вот что: если бы жизнь моя... Если бы в жизни моей

чередовались бы поровну несчастия с удовольствиями, я, право, считал бы себя

счастливым, господа!

Арманда, напряженно сморщившись, глядела вверх. У нее пропала всякая

охота подниматься. "Пятница, пятница... - подумала она. - Опять начинается

эта ипохондрия!"

- Вы подумайте сами! - патетически продолжал человек. - Если никогда

нет ни одной минуты ни удовлетворения, ни радости, то что же тогда? И я

хорошо вижу, что мне надо выйти из игры! Я, дорогие мои, - задушевно

прибавил человек, - уверяю вас, больше не могу бороться с неприятностями.

Ведь у меня нет отдыха! А? - спросил он. - И вообще я полагаю, что я скоро

кончусь. Что вы на это скажете. Барон? - И тут человек совсем свесил голову

на перила.

На лестнице наступило молчание. Барон почувствовал, что слова человека

ему крайне не нравятся. Он нахмурился, бросил беглый взгляд на Арманду, а

потом сказал:

- Я полагаю, мэтр, что вам сегодня не нужно играть.

- Да, - подтвердила Арманда, - не играй сегодня, ты себя плохо

чувствуешь.

Ворчание послышалось наверху.

- Ну что вы такое говорите? Как можно отменить спектакль? Я вовсе не

желаю, чтобы рабочие меня кляли потом за то, что я лишил их вечеровой платы.

- Но ведь ты себя плохо чувствуешь? - сказала Арманда неприятным

голосом.

- Я себя чувствую превосходно, - из упрямства ответил человек, - но

меня интересует другое: почему какие-то монашки бродят у нас по квартире?

- Не обращай внимания, они из монастыря Святой Клары, пришли просить

подаяния в Париж. Ну, пусть побудут до завтрашнего дня, они тебя ничем не

будут раздражать, посидят внизу.

- Святой Клары? - почему-то изумился человек в колпаке и

повторил:-Святой Клары? Ну что ж, что Святой Клары? Если Святой Клары, то

пусть они сидят в кухне! А то кажется, что в доме сто монашек!.. И дай им

пять ливров.

И тут человек неожиданно шмыгнул к себе и закрыл за собою дверь.

- Я вам говорю, что это пятница, - сказала Арманда, - с этим уж ничего

не поделаешь.

- Я поднимусь к нему, - нерешительно отозвался Барон.

- Не советую, - сказала Арманда, - идемте обедать. Вечером на

пале-рояльской сцене смешные доктора в черных колпаках и аптекари с

клистирами посвящали во врачи бакалавра Аргана:

Если хворый еле дышит

И не может говорить?..

Бакалавр-Мольер весело кричал в ответ:

Умный врач тотчас предпишет

Кровь бедняге отворить!

Два раза клялся бакалавр в верности медицинскому факультету, а когда

президент потребовал третьей клятвы, бакалавр, ничего не ответив, неожиданно

застонал и повалился в кресло. Актеры на сцене дрогнули и замялись: этого

трюка не ждали, да и стон показался натуральным. Но тут бакалавр поднялся,

рассмеялся и крикнул по-латыни:

- Клянусь!

В партере ничего не заметили, и только некоторые актеры увидели, что

лицо бакалавра изменилось в цвете, а на лбу у него выступил пот. Тут хирурги

и аптекари оттанцевали свои балетные выходы, и спектакль закончился.

- Что с вами было, мэтр? - тревожно спросил Лагранж, игравший Клеанта,

у Мольера.

- Да вздор! - ответил тот. - Просто кольнуло в груди и сейчас же

прошло.

Лагранж тогда отправился считать кассу и сводить какие-то дела в

театре, а Барон, не занятый в спектакле, пришел к Мольеру, когда тот

переодевался.

- Вы почувствовали себя плохо? - спросил Барон.

- Как публика принимала спектакль? - ответил Мольер.

- Великолепно. Но у вас скверный вид, мастер?

- У меня прекрасный вид, - отозвался Мольер, - но почему-то мне вдруг

стало холодно.

И тут он застучал зубами.

Барон глянул испытующе на Мольера, побледнел и засуетился. Он открыл

дверь уборной и крикнул:

- Эй, кто там есть? Скажите, чтобы живей подавали мой портшез!

Он снял свою муфту и велел Мольеру засунуть в нее руки. Тот почему-то

присмирел, молча повиновался и опять застучал зубами. Через минуту Мольера

закутали, носильщики подняли его, посадили в портшез и понесли домой.

В доме еще было темно, потому что Арманда только что вернулась со

спектакля: она играла Анжелику. Барон шепнул Арманде, что Мольер чувствует

себя неладно, в доме забегали со свечами и Мольера повели по деревянной

лестнице наверх. Арманда стала отдавать какие-то приказания внизу и одного

из слуг послала искать врача.

Барон в это время со служанкой раздел Мольера и уложил его в постель. С

каждой минутой Барон становился почему-то все тревожней.

- Мастер, не хотите ли вы чего-нибудь? Быть может, вам дать бульону?

Тут Мольер оскалился и сказал, почему-то злобно улыбаясь:

- Бульон? О нет! Я знаю, из чего варит моя супруга бульон, он для меня

крепче кислоты.

- Налить вам ваше лекарство? Мольер ответил:

- Нет, нет. Я боюсь лекарств, которые нужно принимать внутрь. Сделайте

так, чтобы я заснул.

Барон повернулся к служанке и шепотом приказал:

- Подушку с хмелем, живо!

Служанка вернулась через минуту с подушкой, набитой хмелем, и ее

положили Мольеру под голову. Тут он закашлялся, и на платке выступила кровь.

Барон всмотрелся, поднеся к лицу свечу, и увидел, что нос у Мольера

заострился, под глазами показались тени, а лоб покрылся мельчайшим потом.

- Подожди здесь, - шепнул Барон служанке, кинулся вниз и столкнулся с

Жаном Обри, сыном того самого Леонара Обри, который строил мостовую для

блестящих карет, Жан Обри был мужем Женевьевы Бежар.

- Господин Обри, - зашептал Барон, - он очень плох, бегите за

священником!

Обри охнул, надвинул шляпу на глаза и выбежал из дому. У лестницы

показалась Арманда со свечой в руке.

- Госпожа Мольер, - сказал Барон, - посылайте еще кого-нибудь за

священником, но скорей!

Арманда уронила свечу и исчезла в темноте, а Барон, прошипев на

лестнице недоуменно: "Что же, черт возьми, не идет никто из докторов?" -

побежал наверх.

- Чего вам дать, мастер? - спросил Барон и вытер платком лоб Мольера.

- Свету! - ответил Мольер. - И сыру пармезану.

- Сыру! - сказал Барон служанке, и та, потоптавшись, поставила свечку

на кресло и выбежала вон.

- Жене скажите, чтобы поднялась ко мне, - приказал Мольер.

Барон побежал по лестнице вниз и позвал:

- Кто там? Дайте свету больше! Госпожа Мольер! Внизу одна за другой

загорались свечи в чьих-то трясущихся руках. В это время там, наверху,

Мольер напрягся всем телом, вздрогнул, и кровь хлынула у него из горла,

заливая белье. В первый момент он испугался, но тотчас же почувствовал

чрезвычайное облегчение и даже подумал: "Вот хорошо..." А затем его поразило

изумление: его спальня превратилась в опушку леса, и какой-то черный

кавалер, вытирая кровь с головы, стал рвать повод, стараясь вылезти из-под

лошади, раненной в ногу. Лошадь билась и давила кавалера. Послышались

совершенно непонятные в спальне голоса:

- Кавалеры! Ко мне! Суассон убит!..

"Это бой под Марфе... - подумал Мольер, - а кавалер, которого давит

лошадь, это сьер де Моден, первый любовник Мадлены... У меня льется из горла

кровь, как река, значит, во мне лопнула какая-то жила..." Он стал давиться

кровью и двигать нижней челюстью. Де Моден исчез из глаз, и в ту же секунду

Мольер увидел Рону, но в момент светопреставления, солнце, в виде багрового

шара, стало погружаться в воду, при звуках лютни "императора" д'Ассуси. "Это

глупо, - подумал Мольер, - и Рона и лютня не вовремя... Просто я умираю..."

Он успел подумать с любопытством: "А как выглядит смерть?" - и увидел ее

немедленно. Она вбежала в комнату в монашеском головном уборе и сразу

размашисто перекрестила Мольера. Он с величайшим любопытством хотел ее

внимательно рассмотреть, но ничего уже более не рассмотрел.

В это время Барон с двумя шандалами в руках, заливая лестницу светом,

поднимался вверх, а за ним, волоча и подбирая шлейф, бежала Арманда. Она

тянула за руку девчонку с пухлыми щеками и шептала ей:

- Ничего, ничего, не бойся, Эспри, идем к отцу! Сверху послышалось

гнусавое печальное пение монашки. Арманда и Барон, вбежав, увидели эту

монашку со сложенными молитвенно ладонями.

"Святая Клара..." - подумала Арманда и разглядела, что вся кровать и

сам Мольер залиты кровью. Девчонка испугалась и заплакала.

- Мольер! - сказала дрогнувшим голосом, как никогда не говорила,

Арманда, но ответа не получила.

Барон же, с размаху поставив шандалы на стел, прыгая через ступеньку,

скатился с лестницы и, вцепившись в грудь слуге, зарычал:

- Где ты шлялся?! Где доктор, болван!! И слуга отчаянно ответил:

- Господин де Барон, что же я сделаю? Ни один не хочет идти к господину

де Мольеру! Ни один!

Михаил Булгаков - Жизнь господина де Мольера - Глава 32. НЕХОРОШАЯ ПЯТНИЦА, читать текст

См. также Булгаков Михаил - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :