Николай Лейкин
«ПОСЛЕ ЗАГРАНИЧНЫХ ЗЕМЕЛЬ»

"ПОСЛЕ ЗАГРАНИЧНЫХ ЗЕМЕЛЬ"

В одном из рыночных трактиров, важно откинувшись на спинку кресла, с сигарой во рту и за столиком особняком сидит толстый купец с подстриженной под гребенку бородой и с презрением смотрит на все окружающее. Перед ним стакан с водой и рюмка абсенту. Входит тощий и юркий купец с усами, снимает с себя шубу, кладет ее на стул, и, увидя толстого купца, раскланивается с ним.

- Константину Федосеичу особенное!.. С приездом честь имею поздравить! - восклицает он.- Давно ли изволили из заграничных-то Европ?

- В четверг с курьерским...- важно отвечает толстый купец и, не изменяя своего положения, барабанит пальцами по столу.

- Ну, как там: все благополучно в Европах-то? Понравилось ли вам?

- Деликатес.

- Нет, я к тому: какую чувствительность теперь ко всему нашему чувствуете?

- А такую, что я вот даже после Европы компании себе не нахожу.

- Дико?

- Еще бы при невежестве-то да не дико! Нешто там, к примеру, такие трактиры есть?

- Чище?

- Чудак! Там либо ресторант, либо биргале. И сиволдая этого, что у нас трескают, и в заводе нет.

- Да ведь то иностранцы, а без сиволдая-то как будто русской утробе и скучно.

- Поймешь европейскую современность, так будет и не скучно, а даже меланхолию почувствуешь, когда на него взглянешь. Претить начнет.

- Чем же там народ свое хмельное малодушество доказывает?

- А вот чем,- отвечал толстый купец и показал на рюмку.- Это абсент. С него только одну культуру в голове чувствуешь, а чтоб заехать кому в ухо - ни боже мой! Ошибешься им, так даже ругательные прения тебе на ум нейдут, а только говоришь: пардон. И пьют его там не так, как я теперь пью. А поставят рюмку в большой стакан и нальют его водой. Рюмка закрыта водой, из абсента дым в воду идет - и вот этот самый водяной дым глотают. Сейчас я потребовал себе большой стакан и хотел по-европейскому садануть, но здешние олухи даже не понимают, какой фасон мне нужно.

Тощий купец покрутил головой.

- Пошехонье здешний прислужающий, а нет, так углицкий клей, так вы то возьмите, где ж ему иностранные порядки понимать,- сказал он и подсел к толстому купцу.- Ну, как немцы? В Неметчине-то были ли?

- Еще бы. Неметчину никак объехать нельзя. С какой стороны ни заходи - все на немца наткнешься,- дал ответ толстый купец.- В Берлине я трое суток в готеле стоял. Первое дело - там даже городовые есть конные и все собаки в намордниках. Приехал я в "Орфеум" - на манер как бы наш Марцинкевич - кельнеры меня за полковника приняли и честь отдают.

- Это что же такое кельнеры, войско ихнее что ли?

- Дурак! И разговаривать-то с тобой не хочу.

- Зачем же вы, Константин Федосеич, ругательную-то литературу поднимаете? Ведь я в заграничных Европах не бывал. Вы только поясните.

- Кельнер - это прислужающий. В Неметчине кельнер, а во Франции - гарсон.

- А дозвольте спрос сделать, где больше деликатности: во Франции или в Неметчине?

- Нешто есть какое сравнение! Франция совсем особый коленкор. В Берлине пиво, а в Париже красное вино. Бир и ординер. Ординером можешь сколько угодно накачизаться, и разве смутит только, а интриги супротив противуположной личности не почувствуешь. С пива же немецкого все-таки некоторый зуд в руках и антипатия в голове. Но бог уберег.

- То-то я знаю, что вы на руку скоры,- заметил тощий купец.

- Коли я с образованными людьми, я сам образование в себе содержу,- отвечал толстый купец.

- А Англия?

- До той пятнадцать верст не доезжал. Приехал в Кале, встал на берегу Средиземного моря, проводник говорит: "Вон Англия на той стороне". Стою и думаю: переплыть или не переплыть? Но порешил так: англичане народ драчливый и этот самый бокс у них, а я сам люблю сдачи давать, так долго ли до греха... Ну, плюнул и остался во французских землях.

- И нигде никакой воинственности из себя не доказали?

- В Швейцарии одного швейцара в ухо съездил, но на восьмидесяти франках помирились. Из арфянки в кафе-шантанном обществе междометие вышло. Я ей "фору" и "бис" кричу, а он шикает, да меня палкой по плечу... Ну, я не вытерпел и сделал карамболь по красному.

- Ну, швейцара, так это ничего, а я думал, барина.

- Да он и барин был. Из лекарей какой-то.

- Барин, а сам в швейцарах служит? Вот те клюква!

Толстый купец вспыхнул.

- Дубина! Да ведь в швейцарской-то земле каждый человек швейцар, ежели не иностранец! - крикнул он.

- И все у дверей стоят?

- Иван Савельев, я тебя побью! Теперь я на русской земле, а не на заграничной Европе, и вся эта иностранная культура сейчас у меня из головы выскочит,- сверкнул глазами толстый купец.- Неужто ты того понять не можешь, что в Швейцарии каждый человек швейцаром называется, хотя бы он графского звания был. Во Франции француз, в Англии англичанин, а в Швейцарии швейцар. Понял, дура с печи?

- Еще бы не понять. Так ты бы так толком и говорил.

- В Швейцарии, кажется, каждый человек швейцарцем называется, а не швейцаром,- откликнулся с другого стола какой-то посторонний посетитель с баками.

Толстый купец вскочил с места и подбоченился.

- Какого звания человек? С кем я разговариваю? - надменно спросил он.

- С надворным советником и кавалером Перепетуевым,- был ответ.

- Ну, это другое дело,- сдался толстый купец.- Так ведь швейцарцем мы его здесь, по нашему невежеству, прозвали, а в швейцарской земле он швейцаром зовется. Спроси его: какая твоя нация? - Швейцар. Ну, вот, господин надворный советник, я дал вам свой ультиматум, а уж теперь оставьте меня в покое,- прибавил он и сел.- Потому я даже не знаю, бывали ли вы заграницах-то.

- Можно и в заграницах не бывать, а знать лучше бывалого,- попробовал огрызнуться посторонний посетитель, но толстый купец стиснул зубы и молчал.

С толстым купцом хотел продолжать разговор и его тощий собеседник, но тоже не получил никаких ответов и отошел от него. Толстый купец сидел неподвижно, как статуя, дымил сигарой и только вздыхал. Сделав изрядную паузу, он позвонил рюмкой о стакан и крикнул:

- Гарсон, анкор!

Стоящий поодаль служитель, будучи уже обучен этим словам, бросился исполнять требуемое.

Николай Лейкин - ПОСЛЕ ЗАГРАНИЧНЫХ ЗЕМЕЛЬ, читать текст

См. также Лейкин Николай Александрович - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :