Владимир Гиляровский
«Трущебные люди - СПИРЬКА»

"Трущебные люди - СПИРЬКА"

Это был двадцатилетний малый, высокого роста, без малейшего признака усов и бороды на скуластом, широком лице. Серые маленькие глаза его бегали из стороны в сторону, как у "вора на ярмарке".

В них и во всем лице было что-то напоминающее блудливого кота. Одевался Спирька во что бог пошлет. В первый раз - это было летом - я встретил его бегущего по Тверской с какими-то покупками в руке и папироской в зубах, которой он затягивался немилосердно. На нем была рваная, вылинявшая зеленая ситцевая рубаха и короткие, порыжелые, плисовые, необыкновенной ширины шаровары, достигавшие до колен; далее следовали голые ноги, а на них шлепавшие огромные резиновые калоши, связанные веревочкой. Шапки на голове у Спирьки не было. У меблированных комнат, где служил Спирька самоварщиком, его остановил швейцар:

- Спирька! Как тебе не стыдно так ходить? Ведь гостиницу срамишь!

-• Что это? Чем-с?! Украл, что ли, я что? - отвечал тот, затягиваясь дымом.

Кто говорит, украл! А ходишь-то в чем... Стыдно!

Чего стыдно! Всяк знает, что я при месте нахожусь! Вот коли бы без места ходил этак, стыдно бы было, вот что! - И еще раз пыхнув папироской, Спирька в два прыжка очутился наверху лестницы.

Я жил в тех же нумерах.

- Что это, у нас служит? - спросил я швейцара. у нас, Владимир Алексеич, самоварщиком; самый что ни на есть забулдыжный человек и пьяницараспрегорчайший, пропащий!

Зачем же держать такого?

Сами изволите знать, хозяин-то какой аспид У нас - все на выгоды норовит, а Спирька-то ему в акурат под кадрель пришелся - задарма живет. Ну и оба рады. Хозяин - что Спирька денег не берет, а Спирька - что он при месте! А то куда его такого возьмут, оголтелого. И честный хоть он и работящий, да насчет пьянства - слаб, одежонки нет, ну и мается.

Я жил в одном номере с товарищем Григорьевым. Придя домой, я рассказал ему о Спирьке.

- Да, я его видал. Любопытный человек, он меня заинтересовал давно;

способный, честный, но пьяница.

Этим разговор о Спирьке и кончился. Потом я его несколько раз встречал в коридоре и на улице.

Как-то пришлось мне уехать на несколько дней из Москвы. Когда я возвратился, мой товарищ сказал мне: А у нас, Володя, семейства прибавилось.

Что такое?

Спирьку я к себе в лакеи взял.

Ну?! - удивился я.

Да, верно; третьего дня его хозяин прогнал, идти человеку некуда, ну я его и взял. Славный малый, исполнительный, честный.

В это время дверь отворилась, и с покупками в руках явился Спирька.

Положив покупки и сдачу с десятирублевой ассигнации, он поздоровался со мной.

Здравствуйте, барин,- рикамендуюсь вам, что мы теперь у вас в услужении будем.

Рад за тебя, служи.

Нет, вы, барин, на меня поглядите-сь, каким я теперь - хоть сейчас под венец,- обратился ко мне ирька, охорашиваясь и поправляя полы спереди узкого, короткого сюртука.

- Барин подарил-с,- сказал он. Действительно, Спирьку нельзя было узнать. На нем была поношенная, но чистенькая триковая пара и порядочные, вычищенные до блеска сапоги. Он был умыт, причесан, и лицо его сияло.

Эх, то есть вот как теперь меня облагодетельствовали, что всю жизнь свою не забуду, по гроб слугой буду, то есть хоть в воду головой за вас...

Ведь я сроду таким господином не был. Вот родители-то полюбо вались бы...

Ну и покажись им,- сказал я.

Это родителям-то-с? Да у меня их никогда и не бывало; я ведь из шпитонцев взят прямо.

Как не бывало?

Мы шпитонцы; из ошпитэтельного дома... бог его знает, кто у меня родитель - може, граф, може, князь, а може, и наш брат Исакий!

Ну, последнее вернее,- сказал мой товарищ, глядя на лицо Спирьки.

Стал у нас Спирька служить. Жалованье ему положили пять рублей в месяц.

Два месяца Спирька живет - не пьет ни капли. Белье кой-какое себе завел, сундук купил, в сундук зеркальце положил, щетки сапожные... С виду приличен стал, исполнителен и предупредителен до мелочей. Утром - все убрано в комнате, булки принесены, стол накрыт, самовар готов; сапоги, вычищенные "под спиртовой лак", по его выражению, стоят у кроватей, на платье ни пылинки.

Разбудит нас, подаст умыться и во все время чаю стоит у притолоки, сияющий, веселый.

Ну что, Спиридон, как дела? - спросишь его.

Слава тебе господи, с бродяжного положения на барские права перешел! -

ответит он, оглядывая свой костюм.

А выпить хочется тебе?

Нет, барин, шабаш! Было попито, больше не буду, вот тебе бог, не буду!

Все эти прежние художества побоку... Зарок дал-к водке и не подходить: будет, помучился век-то свой! Будет в помойной яме курам да собакам чай собирать! Так не будешь?

Вот-те крест, не буду.

Спустя около месяца после этого разговора Спирька является к моему сотоварищу и говорит ему: Петр Григорьич, дайте мне четыре рубля, жисть решается!

Как так?

Невесту на четыре рубля сосватал! С приданым, и все у нее как следно быть, в настоящем виде.

Что ты?

Будь сейчас четыре рубля, и жена готова!

На что же четыре рубля?

Свахе угощение, и ей тоже надо. Сделайте ми лость, будьте, барин, отец родной, составьте полное удовольствие, чтобы жениться - остепениться!

Ему дали четыре рубля. Это было в три часа дня. Спиридон разоделся в чистую сорочку, в голубой галстук, наваксил сапоги и отправился.

На другой день Спирька не являлся. Вечером, когда я вместе с Григорьевым возвратился домой после спектакля, Спирька спал на диване в своих широчайших шароварах и зеленой рубахе. Под глазом виднелся громадный фонарь, лицо было исцарапано, опухло. Следы страшной оргии были ясно видны на нем.

Вот так женился! - сказал Григорьев, рассматривая лежавшего.

Да, с приданым жену взял!

Спирька, услыхав разговор, поднял голову, быстро опомнился, вскочил и пошел в переднюю, не сказав ни слова.

Спиридон! - громко окликнул его Григорьев, едва сдерживаясь от смеха.

Чего изволите? - прохрипел тот в ответ, останавливаясь у двери и жмурясь.

Что с тобой? А?

- Загуляли, барин! - Спирька махнул энергичноправой рукой.

-А свадьба когда?

-Не будет! пресерьезно ответил он и скрылся за дверями

-Григорьев решил его еще раз одеть и не прогонять.

-Авось исправится, человеком будет! - рассуждал Однако слова его не оправдались. Запил Спирька горькую. Денег нет - ходит печальный, грустный, тоскует,- смотреть жаль. Дашь ему пятак - выпьет, повеселеет, а потом опять. Видеть водки хладнокровно не мог. Платье дашь - пропьет.

Наконец, Григорьев прогнал его. После, глубокой осенью, в дождь и холод, я опять встретил его, пьяного, в неизменных шароварах, зеленой рубахе и резиновых калошах. Он шел в кабак, пошатывался и что-то распевал веселое...

Владимир Гиляровский - Трущебные люди - СПИРЬКА, читать текст

См. также Гиляровский Владимир - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) по теме :

Трущебные люди - ПОТЕРЯВШИЙ ПОЧВУ
Подпоручик Иванов вышел в отставку и с Кавказа, где квартировал его по...

Трущебные люди - ПОСЛЕДНИЙ УДАР
(Очерк из жизни биллиардных) Он вошел в биллиардную. При его появлении...