Аркадий Сергеевич Бухов
«Счастливый случай»

"Счастливый случай"

Милиционер Ежевикин шел разговаривать с Зосиным папашей о женитьбе. Папа жил в Туле. Папа третьего дня приехал из Тулы специально, чтобы увидеть Ежевикина и воочию убедиться, в чьи неизвестные руки он передает свою младшую дочь. Все краткие сведения о папе, полученные от Зоси, были очень несистематизированы и расплывчаты. Выяснено было только, что у папы большая черная борода, лишай за ухом, низменная страсть к пирогам с капустой и очень тяжелый характер, когда ему не дадут выспаться после обеда. Ежевикин был нетребовательным человеком, но всего этого было слишком мало для того, чтобы почувствовать внезапное влечение к будущему тестю. Особенно его пугал предстоящий сейчас разговор.

- Ты только понравься ему сразу, - ободряюще инструктировала вчера Ежевикина Зося. - Ну что тебе стоит?

- Я сразу нравиться не умею, - уныло вздыхал Ежевикин. - У меня это не выходит.

- Вот и врешь! - настаивала Зося. - А почему мне сразу понравился? Значит, не хочешь.

- Хорошо, - так же уныло согласился Ежевикин. - Завтра приду и понравлюсь. Только о чем я говорить-то с ним буду? С папой.

- А очень просто. Я, мол, люблю вашу младшую дочь, Зосю. А он тебе скажет: "Ну что же?" И она, мол, меня любит. А он тебе скажет: "Ну что же?" И мы, мол, хотим записаться. А он тебе скажет: "Ну что же?" Вот и все. Неужели трудно.

- Легко... - с горечью в душе согласился Ежевикин и почему-то добавил: - Третьего дня грузовик один, полуторатонка, на подводу налетел - тоже хлопот было... Кругом неприятности...

И сейчас, когда Ежевикин приблизился к Зосиному дому, ему казалось, что тут только и начинается настоящее испытание его закалки и выдержки. Еще ни разу не дрогнула у него рука, бестрепетно подносящая ко рту свисток, когда на перекрестке двух улиц такси напирали на грузовики, подводы застревали между двумя трамваями, лихо мчался на все это скопление машин и колес пожарный обоз, а юркие и нахальные пешеходы просачивались, как разлитые чернила, во все свободные дыры. Еще никто не переспорил его в мимолетной дискуссии на углу, почему нельзя висеть на трамвае и, будучи снятым, не платить штраф. И книжка ударника уютно и уже давно покоилась в боковом кармане Ежевикина, но сейчас он чувствовал только свинцовую тяжесть в ногах и безотчетный страх в душе.

"Хоть бы пирога ему дали нажраться, что ли, - неласково думал он о своем будущем собеседнике. - Хоть бы надрыхаться после обеда дали ему, что ли... Папа! Давить таких пап надо..."

Дверь открыла сама Зося.

- Ждет, - тревожно шепнула она, одновременно подставляя щеку для поцелуя и освобождая Ежевикина от коробки с мармеладом. - Иди.

Она втолкнула Ежевикина в комнату. В углу в сумерках сидел маленький лысый человек с большой черной бородой, в ватном жилете и икал.

- Познакомьтесь, папаша, - радостно защебетала Зося, - Васечка! Познакомьтесь, Васечка, - папаша!

Папаша подал руку, икнул и, посмотрев на Ежевикина снизу, несколько хмуро спросил:

- Милиционером будете?

- Милиционером, - робко ответил Ежевикин.

- Садитесь. Зажги-ка свет, Зося. Дай-ка твоего рассмотреть.

Зося повернула выключатель. Когда в комнате стало светло, папаша повернул заспанное лицо к Ежевикину, маленькие глазки его засверкали обидой, и он неожиданно тонким фальцетом спросил в упор:

- Ты?

- Я, папаша... - взволнованно прошептал Ежевикин. - Ничего не поделаешь Служба.

- Отдай три рубля! - тихо и угрожающе сказал папа. - Отдай на этом месте!

- Какие три рубля, папаша? - взволнованно вмешалась Зося. - При чем три рубля в семейных отношениях, папаша?

- Он знает, - сурово заметил папаша.

- Я знаю, что знаю, папаша, - твердо сказал Ежевикин, поднимаясь со стула. - Я три рубля не себе беру. А ежели когда свистят, слезать надо. В трамвае прятаться нечего. Я вашу младшую дочь люблю, а дочкой поперек порядка меня корить нечего. И три рубля обратно требовать.

- Снял? - робко спросила Зося.

- Снял, - вздохнул Ежевикин. - Они через улицу бегали, на трамвай висеть бросились, а когда свисток - внутрь впихнулись и за пассажирами нахально укрывались.

- Спасибочко на добром слове! - ехидно зашипел папаша. - Родной отец к младшей дочери приехал, с вокзала, как мокрая собака, по трамваям мечется, а женишок в свисток свистит и три рубля от будущего родственника заимел. Спасибо на добром слове!

- Когда же это было-то? - всхлипнула Зося.

- Вчера было! - с негодованием откликнулся папаша. - С добрым утром на три рубля поздравили. Познакомились с Васечкой. Спасибо тебе, доченька младшая!

- Зося здесь ни при чем, папаша, - обиженно сказал Ежевикин, поднимаясь со стула. - Я, может, и через любовь мою и саму Зосю, ежели бы она висьмя висела либо через рельсы бегала...

- Ну уж ты не очень разоряйся! - перестала всхлипывать Зося. - Разговорился!

- Такой все может, - убежденно сказал папаша. - Дали им волю! Он тебе и мать родную за ногу стянет...

- А ежели кто ногу потеряет? - вздохнул Ежевикин. - Я же для порядку поставлен. Вот, скажем, идет гражданин. Вот он ногой ступает на рельсу...

- Вы насчет ног не заговаривайте зубы, молодой человек, - сухо сказал папаша. - Ноги наши. Что хотим, то и делаем с ними. А уж ежели насчет ног пошло, - тонко заметил он, - не всякая нога ко мне на порог должна зашагивать. Не всякую ногу желаю иметь у себя в семействе! И вообще до свидания. Можете на барсуке жениться, а не видать вам Зоси, как своих ушей!..

Ежевикин тяжелыми шагами вышел из комнаты. Он один одевался в прихожей. Из комнаты доносились сердитое гудение папаши и плач Зоси. Медленно спускался по лестнице. А когда дошел до последнего пролета, услышал, что где-то наверху открылась дверь, и к ногам, на грязные ступеньки лестницы, упало что-то тяжелое. Ежевикин нагнулся и посмотрел. Это была коробка с мармеладом. Ежевикин почувствовал острый холодок в душе.

...Много красных беретов. И под каждым из них старался Ежевикин последние пять дней увидеть Зосино личико и белокурую прядку, падающую на лоб. Но Зоси не было среди тех тысяч красных беретов, которые проходили мимо Ежевикина во время дежурства на стыке двух длинных шумных улиц.

Хмуро и мрачно регулировал уличное движение Ежевикин. Еще ревностнее следил он за тем, чтобы кто-нибудь не проскакивал штопором перед открытым светофором. Еще суровее снимал с подножек серокепочных людей с раздутыми портфелями и вручал им штрафные квитанции. Но в жизни прорезалась какая-то трещина, и стоило мелькнуть красному берету в толпе, трещина саднила, как порез, на который капнули одеколоном.

И когда ранним осенним вечером Ежевикин возвратился домой, чтобы тоскливо помечтать о Зосе, на столе у него лежала городская открытка с незабываемыми строками:

"Васечка! Приходи сегодня в девять. Целую. Зося".

Ежевикин умиленно погладил открытку, сразу взял себя в руки и сурово прошептал:

- Не пойду.

Повторил еще раз эту торжественную клятву и сразу стал одеваться.

Через полчаса Зося уже отворяла дверь на четыре торопливых звонка.

- Звали, Зосечка? - радостно шепотом спросил Ежевикин.

- Звала, Васечка, - сконфуженно пробормотала Зося. - Пойдем.

- А папаша там? - тревожно спросил Ежевикин. - Не пойду я к нему, Зося.

- Сам тебя просил... Ну, Васечка, ну, дорогой...

Из комнаты пахнуло йодоформом, скипидаром и еще чем-то больничным. На приземистой пестрой кушетке с голубыми цветочками лежал папаша с забинтованной головой. Из-под белой марли уныло вылезал черным клином кусок бороды, узенький левый глаз и кусок носа.

- Где это вас, папаша? - осторожно спросил Ежевикин.

- Где надо, там и отработали, - вздохнул папаша и добавил: - Иди, Зося, чайку схлопочи. Видишь, гость пришел.

Когда Зося вышла, наступила длительная и неловкая пауза.

- Вы уж того... не сердитесь, папаша, - пробормотал Ежевикин, - насчет прошлого раза... Может, действительно кого впопыхах штрафанешь...

- То есть как это впопыхах? - поднял папаша забинтованную голову. - Как же их не штрафовать, ежели он, как драная кошка, на всем ходу в вагон сигает?..

- Которые торопятся уж очень, - осторожно вставил Ежевикин.

- А куда торопятся? - сердито заметил папаша. - Ногу-голову повредить торопятся? Так я вас понял, молодой человек?

- Вы, папаша, не сердитесь. Я насчет того, ежели который, может, иногородний, порядка еще не знает...

- А ты его на три рубля, сукиного кота, - убежденно заметил папаша, - пусть через трешницу знает. Колесу все равно, на кого наехать - на иногороднего либо на местного...

- Который, может, и задумавшись через улицу ползет...

- А ты на рельсах не думай. И вообще нечего их сторону держать, молодой человек, - сухо сказал папаша. - Ежели их распустить, так по улице пройти нельзя будет.

- Невозможно, - согласился Ежевикин.

- Я про то и говорю, - сказал папаша и застонал: - Ой, ломит проклятую!.. Давно служите?

- Четвертый год, папаша.

- Так... Штрафов-то, поди, много взяли?

- Много, папаша, - испуганно согласился Ежевикин.

- Мало! - неожиданно стукнул папаша кулаком по кушетке. - Я б с их, чертей кривоногих, не так бы еще брал! Ну, идите, идите, молодой человек, там вас Зося ждет. Ой, голову ломит!..

Ежевикин тихо вышел в коридор.

- Ну? - с сияющим лицом спросила его Зося.

- Ничего не понимаю, - тихо сказал Ежевикин. - В голову ему, что ли, ударило, папаше-то?

- Ударило, ударило, Васечка! - радостно зашептала Зося. - Повезло нам с тобой, Васечка! По улице перебегал папаша... Милиционер свистит, а папаша вперед лезет... И тут прямо счастливый случай - грузовик. Краем папашу по голове хватил... Как пришел домой, перевязался, лег и сейчас же орать начал... "Зови, говорит, твоего..." - "Кого, папаша?" - "А который был тогда... Милиционера твоего, Васечку... За что, говорит, человека обхамил? За то, что руки-головы наши сберегает? Такой, говорит, как твой, уж не дал бы грузовику удрать. А я, говорит, даже номер грузовика запомнил: шестьсот двадцать три".

- Запишем, - деловито сказал Ежевикин, вынимая книжку, - потом ответит.

- Запиши, - ласково шепнула Зося, - наш с тобой счастливый номер! Шестьсот двадцать три... Век его не забуду!..

Ежевикин надел шинель и сконфуженно заметил:

- Тут в меня в прошлый раз мармеладом сверху запустили.

- Не может быть! - покраснев, отвернулась Зося.

- Ну, значит, показалось. Так я новый принес. Кушайте на здоровье. И папашу угостите. Больным сладкое полезно.

И веселый шепот в прихожей закрепил треснувшее по швам счастье.

1935

Аркадий Сергеевич Бухов - Счастливый случай, читать текст

См. также Бухов Аркадий Сергеевич - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :