Аркадий Сергеевич Бухов
«Первое поручение»

"Первое поручение"

Красивая и сладкая, как торт на банкете, мечта - неотъемлемое право юности.

Новый сотрудник спортивного отдела Коля Баякин терпеливо приносил заметки о недозавозе маек, невнимании к городошникам и неудобствах стоячих мест на стадионе. Заметки шли в газете обидным мелким петитом и действовали на Колино самолюбие своим унылым видом мух, присохших к булке. Но, читая их, Коля красочно и образно представлял себе тот момент, когда его вызовет к себе в кабинет редактор, которого он еще не видел, даст ему первое ответственное поручение.

- Баякин? - скажет редактор, кивнув на кресло. - Новый сотрудник? Слышал, слышал. Садитесь. Курите? Прошу. Английским владеете? Нет? Жаль! Впрочем, с вами поедут два переводчика. Едете сегодня в восемь тридцать. Экспресс. Встретите иностранных чемпионов на границе. Впечатление молнируйте. Интервью телеграфьте. В случае чего - радио.

- Есть, товарищ редактор, - деловито кивнет головой Коля. - Могу идти?

- Можете. "Линкольн" ждет внизу. Кинооператор уже выехал. Кстати, зайдите в контору - там вам выписана тысяча на расходы. Возвращайтесь самолетом. Все.

Фактически дело обстояло несколько иначе. Коля сидел в отделе, дожидался заведующего, курил, рисовал на промокашке козу. В комнату вошел грузный человек в больших очках, неодобрительно понюхал и кисло сказал:

- Ну вот. Весна. Окна не выставлены. Сидит юноша и курит. И это - спортивный отдел! Художник?

- Нет. Литсотрудник, - хмуро ответил Коля. - Баякин.

- Не слышал. Терентьеву знаете?

- Которая сорок прыжков?

- Она награждена. Поезжайте и поговорите. - Грузный человек в очках внимательно посмотрел на Колю. - Только без фокусов. Коротко и просто, чтобы человека было видно. Нате вам ее адрес.

- А вы кто? - робко спросил Коля.

- Ну, это не важно, ну, редактор, - кисло пробурчал грузный человек в очках. - Мелочь-то на расходы у вас есть, юноша? А то вы не стесняйтесь... Идите, идите! Никогда у вас никого в спортивном отделе нет.

Коля выбежал из редакции, обиженно обвел взглядом редакционный "Линкольн" с дремлющим шофером у подъезда и втиснулся в автобус.

- Первый подвал в газете, - возбужденно шептал он, - сбоку фотография, внизу текст, а под ним фамилия: "Н. Баякин". Нужно будет "Ник. Баякин" подписаться. Литературнее. Вроде "Анат. Франс". Только бы поймать ее дома...

Через полчаса Коля уже стоял перед дверью на седьмом этаже и высчитывал, сколько раз надо звонить Терентьевым, если к Ивушиным - четыре, к Павчикам - пять, а Терентьевы стояли между ними.

Дверь открыл толстый мальчик в колпаке из газетной бумаги, с деревянным ружьем в руках.

- Могу я видеть Катерину Петровну Терентьеву?

- Нет, - решительно ответил мальчик. - Такой нету.

- Не может быть, - испуганно сказал Коля, - у меня адрес. Терентьевы здесь живут?

- Здесь. Я сам Терентьев Василий. Только никаких Катерин Петровн нету.

- Может, родственники ваши? - убито добивался Коля. - Мне Катерину Петровну надо. Парашютистку.

- А! Вот кого! - разочарованно протянул мальчик. - Вы бы так и сказали, что Катюшу. Катя, к тебе! Вот тут она. Заперлась, змея. С утра зудит. Экзамены у нее. И меня из комнаты выкинула. Говорит, что водой обольет, если лезть буду.

Коля поправил галстук и постучал.

- Не лезь, - послышался раздраженный голос из комнаты, - не мешай! Честное слово, отцу расскажу.

- Я - не он, - робко, но громко сказал Коля. - Я из газеты. Можно?

В маленькой комнате за столом сидела девушка лет восемнадцати в синей кофточке. Перед ней лежала раскрытая книга с какими-то чертежами, а около книг - торопливо покрытая газетой тарелка с недоеденным пирожным.

- Я к вам от газеты, - официально начал Коля, но слегка осекся от хорошенького личика девушки, от предательского кусочка бисквита, прилипшего у нее к губе, и, кивнув на книгу, спросил: - Механика?

- Механика, - вздохнула Терентьева. - И не говорите. Ой, трудно. Засыплюсь.

- И не мудрено, - деловито подтвердил Коля. - Сам мучился. - И, помолчав, добавил: - Я от редакции. Насчет этого... первого прыжка. Ваши впечатления?

Терентьева умоляюще посмотрела на Колю и тихо выдавила:

- Полетела я на аппарате. А потом прыгнула.

- А подробнее нельзя? - безнадежно спросил Коля.

- Можно, - беспомощно сказала девушка. - Полетела на аппарате. Потом на крыло вылезла.

- А потом?

- Потом прыгнула, - с отчаянием закончила Терентьева. - Честное слово, больше ничего не было!

- Это не впечатления... - обиженно заметил Коля. - Во впечатлениях высота должна быть. Воздух.

- Высота была. Семьсот метров. И воздух был. Не с земли же прыгала.

- Ну, а вообще как?

- Вообще, ничего. Прыгнула - и все. Другие тоже прыгают.

- Может, сильные переживания были? А?

- Переживаний не было. У меня тогда тоже экзамены были. Некогда было насчет переживаний.

Коля уныло закрыл блокнот. Газетный подвал с подписью "Ник. Баякин" таял.

- Может, случаи какие были? - уже хмуро сказал он. - Не я же прыгал с парашютом, а вы.

- А вы бы прыгали, товарищ, - виновато откликнулась Терентьева, - это же не страшно. А насчет случая - не помню. Вам исключительные нужны?

- Исключительные.

- Таких не было. Тяжелый был один. Вышла я на крыло, хочу прыгать и вдруг вспомнила, что ключ от комнаты с собой на аэродром увезла. Отец придет, а в комнату попасть нельзя.

- Ну и что?

- Ничего. Потом прыгнула.

Коля вздохнул и встал.

- Ну, прощайте. Может, фотография у вас есть?

- Фотография? - Терентьева сконфуженно оглянулась. - Фотографии нет. А вам очень нужно? Погодите, я с удостоверения сдеру... Только вы мне потом верните...

- Хорошо. Верну.

Через два часа Коля Баякин сидел в редакции и с отчаянием в душе писал на маленьком листике:

"У Терентьевой Мы застали знаменитую парашютистку товарища Терентьеву за подготовкой к экзамену по механике. Она была очень занята.

По ее словам, дело обстояло так:

- Я поднялась на аппарате. Потом вылезла на крыло. Ничего страшного не было. Потом прыгнула. Другие тоже прыгают, и ничего страшного нет.

На этом мы расстались".

К листку Коля прикрепил маленькую карточку с удостоверения, с которой смотрело улыбающееся, радостное, почти детское лицо, и понес редактору. Потом подумал, отдал материал секретарю и ушел домой.

"Вот тебе и "Анат. Франс", - грустно думал он, не откликаясь на соседкин стук. - Вот тебе и первое поручение... Провалился, как щенок... Снова садись, Ник. Баякин, на заметки о недозавозе маек..."

Утром в газете заметка была напечатана. А вечером его вызвал главный редактор и, улыбнувшись, сказал:

- Садитесь, Баякин. Курите? Курите. У меня было два очерка насчет Терентьевой. По шестьсот строк. С облаками, с птичками, с фокусами и без Терентьевой. Не уместилось и в шестьсот строк. А у вас она вся. Настоящая. Придется вам еще одно порученьице дать. Здорово пишете. Французским владеете? Нет? Жаль. Впрочем, с вами переводчик поедет. Встретите на границе французскую команду... В случае чего - телеграфом. Скажите, между прочим, Николаю Петровичу, чтобы "Линкольн" не отпускали, а то опоздаете на вокзал...

Когда Коля уже сидел в автомобиле, переводчик спросил его:

- А вы по-французски сами понимаете?

- Нет, - рассеянно ответил Коля, - за последние два дня я что-то ничего не понимаю... А кажется - все так просто.

1935

Аркадий Сергеевич Бухов - Первое поручение, читать текст

См. также Бухов Аркадий Сергеевич - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :