Аркадий Сергеевич Бухов
«Законное явление»
"Законное явление"
Это было в стране, известной только действующим лицам описываемого нами события.
Джордж Вильям Мекенгем сидел у себя в кабинете и взволнованно икал. По установившейся традиции это означало приступ гнева и получение печальных сведений с фабрики.
- Мистер Мекенгем, - осторожно шепнул секретарь, просовывая голову, - к вам посетитель.
- Попробуйте его выкинуть, не спрашивая фамилии.
- Пробовал. Он держится за кресло и не уходит.
- Пустите его ко мне. От меня он вылетит вместе с креслом.
В комнату вошел плохо одетый молодой человек, почтительно поклонился и опустился на стул.
- Кто вы такой?
- Моя фамилия Бирт. Я инженер и ангел.
- Ангел? Вон! Я не имею никаких коммерческих дел с ангелами и другими нищими.
- Я ангел особого назначения. Я - ангел-спаситель. Я хочу спасти вас от разорения. Мое изобре...
- До вас я выкинул за сегодняшнее утро уже девять изобретателей. Не думайте, что, если вы десятый, вам повезет. Я ненавижу изобретателей, как змей в собственной спальне. Вы понимаете?
- Нет.
- Тогда вы идиот. Я купил у одного изобретателя патент на электрический бак, который заменяет стиральную машину, ванну для детей, прибор для мытья кошек и складную кровать. Я выпустил сто тысяч моих баков и потерял миллион долларов. Население из экономии стирает штаны в речке, тут же купает ребятишек, топит кошек и спит на берегу, выпив сырой воды вместо пива. Я купил у другого изобретателя патент на мотоциклет, заменяющий в хозяйстве корову, жену, двух негров и кофейную мельницу. Снова девять тысяч. Снова миллион убытка. Население не купило ни одного мотоцикла на том основании, что корову можно доить, а его нельзя. Негров можно вешать, а его нельзя. Вы понимаете? Идите к черту с вашими изобретениями!
- А я думал, - уныло вздохнул изобретатель Бирт, - что ваше производство...
- Молчите. Мое производство выпускает теперь только одни безопасные бритвы. Слава богу, что из экономии еще никто не зарастает бородами и что нельзя бриться тросточками и половыми щетками.
- Дело как раз идет о бритье, - робко уронил Бирт. - Я принес вам, мистер Мекенгем, патент на особую бритву, которая никогда не ломается, не ржавеет, не тупится. Человек, купивший эту бритву, бреется ею не меньше шестидесяти двух лет. Потом она переходит к сыну, который бреется ею еще минимум четверть века. Колоссальная экономия.
- Итого восемьдесят семь лет одной бритвой, - с ужасом прошептал Джордж Мекенгем. - Бандит! Мерзавец! Восемьдесят семь лет такой человек не будет покупать ни одной бритвы, а я должен буду ходить по улицам и продавать спички... За такие изобретения надо бросать с мостов, предварительно сломав спинной хребет!
- Хорошо, - испуганно поднялся со стула изобретатель. - Не надо бросать с мостов. Я ушел.
- Погодите. Не будьте идиотом. Сколько вы хотите за ваше проклятое изобретение?
- Десять тысяч долларов наличными.
- Так... Десять тысяч... У вас есть еще один костюм, кроме этого?
- Увы, мистер Мекенгем, последний.
- Ах, последний! Тысяча долларов. Ни цента. Вы сюда пришли пешком? Да? Двести долларов. Берите, или я позвоню! Нате вам записочку в контору. Сто долларов тоже деньги. Не благодарите. Я этого не люблю.
В конторе изобретатель Бирт тщательно пересчитал деньги, вспомнил, что рядом есть ресторан, слегка ожил и вкрадчиво сказал серьезному джентльмену в больших очках:
- Мистер... Я бы очень вас просил прибавить к моему гонорару хотя бы две дюжины первого выпуска моих замечательных бритв.
- Болван, - сухо ответил человек в очках, - неужели вы думаете, что их кто-нибудь собирается выпускать? Выход налево. Заприте за собой дверь. Шляются же этакие...
Изобретатель робко почесал за ухом и боком вышел на улицу.
Официально известно, что в числе предприятий, покупающих патенты новейших изобретений с целью их уничтожения, находятся самые мощные тресты.
"Комон-Санс" (Нью-Йорк)
1935
Аркадий Сергеевич Бухов - Законное явление, читать текст
См. также Бухов Аркадий Сергеевич - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :
Заяц съел козу
I Социальная заказчица влезла в комнату и упрямо остановилась у двери....
Из журнальных и газетных публикаций
Девяносто листов Мы за память о великих. И за освоение литературного н...