Василий Авсеенко
«ПЕТЕРБУРГСКИЕ ОЧЕРКИ - ПИКНИК»

"ПЕТЕРБУРГСКИЕ ОЧЕРКИ - ПИКНИК"

ПИКНИК.

У подъезда звенят бубенчики. Лестница остыла от поминутно хлопающих дверей. В передней толкотня: одеваются, разыскивают калоши, выкликают друг друга, смеются.

У Хвалынских сборный пункт: отсюда все рассядутся по саням и тройкам, и двинутся пикником.

Это первый пикник в жизни Вавочки. Мать долго не соглашалась; отец тоже восставал, уверял, что это старо, что нынче на пикники ездят только с кокотками. Но потом вдруг как-то все устроилось: княгиня Червонная объявила, что поедет с обеими княжнами, баронесса Клец попросила m-me Хвалынскую взять под свое покровительство ее племянницу, и наконец Сецкий, сам Сецкий спросил, когда будет пикник, и выразил сожаление, что по преклонности лет и множеству государственных занятий не может лично принять участие. В виду всего этого, надо было согласиться везти Вавочку.

Как она счастлива! Ее восемнадцатилетнее, свеженькое и хорошенькое личико слегка даже побледнело от волнения. Но это ничего, на морозе оно опять разгорится. За то синевато-серые глаза ее светятся усиленным блеском, и сухие, горячие губы не закрываются от учащенного дыхания.

Она присела на дубовый стул, горничная надевает ей теплые калоши. Сережа Ларский хотел сделать это сам, но она не позволила. Он стоит перед нею, в своей форменной шинели с бобровым воротником, и не спускает с нее глаз. Пушистый мех оттеняет нежную кожу его щек, чуть тронутых двадцатилетним румянцем. А ее охватывает странное чувство: ей кажется, что он не чужой ей, что она всем существом своим льнет к нему, и что это так и надо.

Все в нем невыразимо нравится ей: и его ласковые темно-карие глаза, и женственная нежность кожи, и мило-шутливый тон голоса, и галуны на воротнике, и даже то, как он стоит, как распахнулась его шинель. Что то "ужасно" милое во всем... Когда он поворачивает голову, и бобровый мех касается его лица, ей тоже словно хочется приложиться щекой к этому пушистому бобру, и почувствовать такое же щекотанье...

Она отдается этому странному, невольному чувству совершенно безотчетно. Он не жених; ему всего двадцать лет; он только двумя годами старше ее. Но что-же она может сделать, если в его присутствии она чувствует себя совсем иначе, чем с другими мужчинами?

А впрочем, через год он кончает курс. Он хорошо учится, его выпустят по первому разряду. Отец занимает видное место. У нее есть видное приданое - не очень большое, но... где-же теперь большие придания?

Но она никогда не думает об этом; разве так, вскользь - и сейчас-же себя поймает и оборвет. Главное, что ей "ужасно" хорошо, когда он тут - и пусть это продолжается...

Она встала, ей подали меховую ротонду.

- M-r Ларский, я вас ищу... - вдруг раздался голос подле нее.

Это m-me Уланова. Какая вульгарная фамилия! Вавочка терпеть ее не может. Все, решительно все в ней противно: и эта крупная, грубая красота, и подрисованные ресницы, и пудра на слишком густом пушке над верхней губой, и преувеличенная свобода обращения, и плохо скрытый тон насмешливости в грудном, красивом голосе, и необъяснимая способность всех привлекать, со всеми становиться в какие-то необычайно удобные, дружеские отношения.

- Я вас ищу, повторила она; - я намерена поссорить вас со всеми мужчинами. Я беру вас в свои сани!

Молодой человек вспыхнул, посмотрел на m-me Уланову, потом на Вавочку, и на лице его остановилось растерянное, почти испуганное выражение.

Вавочка почувствовала, как все в ней похолодело. Мгновенно ей припомнилось, что до сих пор ничего не было условлено, кто поедет в их тройке. Считалось само собою, что Ларский едет с ними.

- Да, да, вы будете моим кавалером, - повторила властным тоном m-me Уланова, и улыбнувшись самым дружеским образом Вавочке, пошла к выходу на лестницу.

- Вава, вот наши спутники, - послышался в ту же минуту голос мамаши.

И Вавочка увидела перед собой двух знакомых, которых она совсем по-детски ненавидела, за то что они относились к ней всегда с шутливым, но навязчивым вниманием. Ей вдруг сделалось так грустно, так обидно, что она готова была бы расплакаться...

* * *

Тройки и собственные пары и одиночки мчались в перегонку по безлюдной дороге. Незаезженный снег блестел при лунном свете, морозная пыль клубилась в воздухе, по сторонам чернели хмурые сосны, с вороньими гнездами на верхушках. Вавочка, туго завернувшись в ротонду, полу-закрыла глаза. Ей не хотелось видеть торчавшего перед нею господина лет тридцати, с коротким носом, жидкими рыжеватыми баками и голубыми глазами. Он был ей ненавистен. С какой стати мамаша взяла его в их тройку? Она всегда его расхваливает. Он - молодой человек с карьерой, хорошо воспитанный, выдержанный - хоть сейчас в вице-губернаторы. Но ей-то какое дело? Она не может видеть его короткого носа с широкими ноздрями. И приятель его, молодой полковник в обще-кавалерийской форме, черный, наверно из армян, тоже ненавистен. Он обращается с ней как с ребенком, с приторными шуточками. И везде, где-бы она ни была, они относятся к ней с какою-то привилегированною короткостью, точно хотят показать, что имеют какие-то особые права на нее. С чего они взяли?

- О чем вы задумались? можно узнать? - слегка наклоняется к ней штатский.

- Гораздо лучше, если не будете знать, - отрезывает Вавочка.

- Для кого лучше? для меня или для вас? - схватывается с ней ненавистный спутник, и весело хохочет.

Это ведь дерзость! Как он смеет? Вавочка вся вспыхнула и не ответила. Господи, какой несчастный день! А она так ждала этого пикника, обещала себе столько веселья!

Справа вороная рысистая пара стала обгонять их тройку. Мелькнуло ярко раскрасневшееся на морозе женское лицо, и рядом запорошенная снегом фуражка и бобровый воротник. Ласковые карие глаза смущенно, точно с виноватым выражением, взглянули на Вавочку. Она чуть чуть улыбнулась.

- M-me Уланова отшлифовывает юношу, - сказал им вслед полковник.

- Ведь это, кажется, ее специальность? - добавил с коротким хохотом штатский.

Скорей-бы уж доехать! Сережа освободится от своей дамы, и тогда... она доставит себе удовольствие помучить его. О, она его помучит! А потом им обоим станет так хорошо, так хорошо... потому что оба догадаются, отчего она так измучилась, и за что она его мучила...

* * *

В большой, холодной зале все общество шумно рассаживалось пить чай. Вавочка заняла место подле матери; с другой стороны оставалось несколько пустых стульев. Ларский стоит недалеко, с двумя молодыми офицерами, и посматривает на сидящих за столом - не то на нее, не то на m-me Уланову, поместившуюся наискосок от нее. Там, по одну сторону, тоже есть свободные места. Вавочка с мужеством отчаяния кивнула Ларскому головой.

- Как это вам удалось освободиться? - насмешливо бросила она ему, когда он уселся подле нее.

- Мы потеряли друг друга при входе, - ответил юноша. - Вы не в претензии, что мы обогнали вас? У Ольги Александровны чудные рысаки.

- В самом деле! Так что они доставили вам огромное удовольствие.

- Разумеется, такая езда приятна.

- Но это невежливо, ха-ха-ха! - напряженно засмеялась Вавочка. - Вы едете с молодой женщиной, а удовольствие вам доставляют ее рысаки.

- Я вовсе не хотел это сказать...

- Про вас говорили, что m-me Уланова взялась отшлифовать вас. Действительно, вы еще совсем не... отшлифованы. Придется взять много уроков.

- У такой наставницы, как Ольга Александровна, очень интересно брать уроки, - ответил несколько даже восторженным тоном Ларский.

Вавочка посмотрела на него вспыхнувшим взглядом.

- Вот как! - произнесла она сухо и надменно, и отвернулась.

Она не узнавала Сережу. У него и тон переменился, и выражение глаз, и весь он какой-то другой стал. Он походил на мальчишку, который в первый раз выпил стакан вина.

- Я и забыла, что вы еще... школьник! - сказала Вавочка в полоборота к нему.

Ларский обиделся.

- Любопытно, что для вас я школьник, а дамы постарше вовсе меня таким не находят, - огрызнулся он.

- В таком случае, я на вашем месте предпочла-бы общество дам постарше, - ответила Вавочка.

Она окончательно отвернулась и заговорила с матерью и с зелено-бледной племянницей Клец.

Ей было и горько, и обидно, и досадно на всех, и больше всего на себя. Как она могла находить Сережу таким милым? Он действительно мальчишка, совсем ничтожный мальчишка...

Все веселье этого вечера окончательно пропало для нее. Она почти не танцевала, а будущему вице-губернатору ответила раза два с такою колкостью, что даже и он обиделся, и отошел от нее, потягивая воздух своими широкими ноздрями.

За ужином она посадила подле себя знакомого Сереже молодого офицера, и даже пробовала с ним кокетничать, но это не помогло. "Господи, какой несчастный день!" - повторяла она мысленно в сотый раз.

При разъезде оказалось, что черноволосого полковника увлекли в другие сани. На передней скамейке солидно занял свое место один только будущий вице-губернатор. "Хотя бы он вывалился где-нибудь на ухабе!" - подумала Вавочка.

Но что это? Мимо них широким рысистым махом трогаются сани; в них сидит m-me Уланова, и подле нее молодой генерал, с пушистыми надушенными усами. В ту-же минуту подле Вавочки вырастает знакомая фигура Сережи.

- Пожалуйста, возьмите меня к себе! - говорит он умоляющим голосом. Лицо его имеет не то виноватое, не то обиженное выражение.

- Вы там не нужны больше? - безжалостно бросает ему Вавочка, кивая на удаляющиеся сани.

- Дайте у вас местечко! Иначе ведь мне придется пешком бежать, - умоляет Сережа.

- Виктор Иванович, подвиньтесь вправо, дайте ему место, - решает мамаша. Неужели она нарочно так распорядилась, чтоб Сереже пришлось сесть против Вавочки?

На его лице все то-же виноватое, но уже не обиженное, а умоляющее выражение. Он с наслаждением запахивается в шинель; Вавочка чувствует, как борты ее скользят по ее коленям.

"Но я его помучаю"... думает она.

А глаза ее блестят и сердце радостно тает в молодом, хорошем, прощающем чувстве...

Василий Авсеенко - ПЕТЕРБУРГСКИЕ ОЧЕРКИ - ПИКНИК, читать текст

См. также Авсеенко Василий - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :

ПЕТЕРБУРГСКИЕ ОЧЕРКИ - ПО ВСЕМ
ПО ВСЕМ. (Из письма заезжего провинциала). Пишу тебе, душа моя Гуськов...

ПЕТЕРБУРГСКИЕ ОЧЕРКИ - ПОД НОВЫЙ ГОД
ПОД НОВЫЙ ГОД. У Ильи Ильича, человека не только с весом, но и с больш...