Василий Авсеенко
«ПЕТЕРБУРГСКИЕ ОЧЕРКИ - ЗАПИСКА»

"ПЕТЕРБУРГСКИЕ ОЧЕРКИ - ЗАПИСКА"

ЗАПИСКА.

Как всегда постом, вторник у Енсаровых был очень многолюден. И что всего лучше, было очень много мужчин. Этим перевесом мужчин всегда бывают довольны обе стороны; непрекрасный пол рассчитывает, что не будут заставлять занимать дам, и позволят составить партию, а дамы... дамы всегда любят, когда их меньше, а мужчин больше.

Но Ольге Александровне Ластовцевой было скучно. Она сидела в углу гостиной, плохо освещенном лампою под громадным абажуром, и ее живые, выразительные, голубовато-серые глаза казались сегодня потускневшими, как и смугло-розовый мат ее кожи, и обыкновенно яркая краска ее красивых губ. Ее даже спрашивали, здорова-ли она, или не расстроена-ли чем нибудь. Эти вопросы злили ее, потому что доказывали ее неуменье скрыть свое дурное расположение духа.

А ей было очень, очень нехорошо. Она приехала сюда только потому, что ожидала встретить здесь Вениамина Петровича Валкова. И он был здесь, очень сухо поздоровался с нею, задал ей тот-же самый нестерпимый вопрос: здорова-ли она? и не сел на свободное подле нее кресло, а повертелся в гостиной и исчез. Потом она, заглянув в кабинет, увидела его играющим в карты. Он имел равнодушно-серьезный вид, взглянул на нее как бы машинально, и объявил три черви.

Два дня назад, между ними произошла крупная ссора. Не он один, она тоже была виновата. Она сознавала это. Не надо было говорить тех злых, несправедливых слов, которые она сказала ему. Но если она любит, и любя, так ревнует его? Она поддалась этому мучительному ревнивому раздражению, ей хотелось уязвить, оскорбить его, причинить ему боль. И он почувствовал эту боль, он оскорбился, может быть даже обозлился, и вот теперь...

Что же теперь? Неужели эта ошибка так непоправима? Неужели они не объяснятся?

Ольга Александровна обвела печальным взглядом гостиную. Общество разбилось группами. Кажется, всем было весело. И она вспомнила целый ряд вторников, когда ей тоже было весело здесь, когда у нее тоже была своя "группа" - Вениамин Петрович и эта добрейшая Марья Андреевна, ее троюродная тетушка, которая, кажется, догадывалась о ее романе и сочувствовала ему. А сегодня Марья Андреевна почему-то не приехала, а Вениамин Петрович играл в карты в кабинете, и в такой партии, которая всегда просиживала за винтом весь вечер.

Ольгу Александровну злил также ее муж. Он почему-то иметь сегодня особенно самодовольный вид, шутил с дамами, и беспрестанно подбегал к ней спросить, как она себя чувствует? Кажется, никогда он не был так противен ей.

Со злости, она подозвала к себе Хоперцева, и закусив губу, указала ему место подле себя. Этот Хоперцев был довольно невзрачный господин лет тридцати, с желтым лицом, растрепанными по модному рыжеватыми усиками, и узкими зелеными глазами. Ольга Александровна принялась бессовестно кокетничать с ним. Хоперцев напряженно улыбался, узкие глазки его превращались совсем в щелочки, весь он начинал как-то неестественно качаться, обхватив обеими руками колено, и визгливым голосом говорил невероятнейшие глупости. А Ольге Александровне хотелось-бы стукнуть его кулачком по голове и отпихнуть ногой.

Она, наконец, встала, оправила примятые складки платья, и прошла в кабинет. Она вошла туда как раз в ту минуту, когда Валков и его партнеры, докончив шесть робберов, менялись местами, чтоб засесть еще на три. И опять машинальный взгляд равнодушно-серьезных глаз, и ничего больше.

- Знаешь, ты меня просто пугаешь: у тебя такой болезненный вид! - подскочил к ней муж, когда она вернулась в гостиную. - Поедем лучше домой!

- Хорошо, поедем. У меня, в самом деле, голова болит. Погоди, я найду тебя через минуту.

Ольга Александровна прошла в маленький боковой кабинет хозяйки дома. Там никого не было. На изящном письменном столике горела лампа. M-me Ластовцева присела к нему и сжала виски холодными пальцами. "Это нестерпимо, это не может продолжаться"... - подумала она, и быстро раскрыла бювар. Там было несколько листков бумаги без монограмм, свертывающихся конвертиками. Она схватила перо, помакнула и написала:

"Приходите завтра в три часа. Буду дома.

О. Л.".

Затем свернула листок, заклеила, и спрятав в руке, вышла прямо в переднюю. Там тоже никого не было. Ольга Александровна быстро оглянула вешалки и тотчас заметила пальто Вениамина Петровича. Она узнала его по светлой фланелевой подкладке. Отыскав карман, она торопливо сунула туда записку, вернулась в кабинетик, прошла в гостиную и сделала знак мужу.

В карете она почувствовала себя совсем успокоившеюся. Она уже не раз прибегала к этому способу передачи сообщений, и знала, что как только Валков выйдет на лестницу, сейчас-же опустит руку в карман, чтоб справиться, нет ли записочки. А не придти, когда она зовет его... нет, это совсем невозможно.

* * *

Неяркий весенний день робко глядел сквозь тюлевые занавесы в будуар Ольги Александровны, и этот мягкий, белый свет, дробясь в складках бледно-лилового атласа, придавал всей обстановке какую-то успокаивающую интимность. Молодая хозяйка, в корсаже цвета creme и юбке неопределенного розоватого оттенка, сидела в глубине комнаты, перед круглым японским столиком, на котором лежал раскрытый томик Марселя Прево. Но она не читала и даже не думала... Она вся была во власти радостного ожидания, как-то по-детски наслаждаясь обстановкой этих раздражительно-сладких минут. Мужа не было дома; прислуге было сказано принимать без доклада. Теперь ровно три часа. Еще несколько минут - и в гостиной раздадутся мягкие шаги по ковру, край портьеры приподымается, и появится дорогое, милое, нестерпимо-милое лицо, еще строгое, но уже с блеском счастья в умных глазах...

Из передней как будто донесся слабый звук электрического звонка. В гостиной послышались шаги, портьера заколыхалась - но что за ужас! Из-за нее появился Хоперцев.

Ольга Александровна закусила губу и облила почти яростным взглядом эту вихлявую фигурку, затянутую в узкий сюртук, и как-то гадостно изгибавшуюся, с очевидною целью придать себе светскую непринужденность. "Как глупо, что я не велела принять одного только Вениамина Петровича", подумала хозяйка. - "Ну, да ничего, как только Валков придет, мы этого господина тотчас выпроводим".

Хоперцев, скользя лакированными ботинками по ковру и вихляя всем станом, пробрался между тесно расставленной мебелью, тихонько пожал протянутую ему руку, и склонил к ней свои растопыренные усы.

"С чего это он вздумал"? мысленно фыркнула Ольга Александровна, и резко отдернула руку.

Гость взглянул на нее с удивлением, и не дожидаясь приглашения, опустился на низенький пуф, почти у самых складок ее платья.

- Нет, сядьте пожалуйста там, - указала ему Ольга Александровна на кресло подальше. - На пуфе вы будете очень смешны.

- Как? Почему-же смешон? Я хотел быть ближе к вам. Для меня лучшее место - у ваших ног, - протестовал Хоперцев.

- У своих ног я предпочитаю иметь вот эту подушку, - возразила хозяйка, и уселась поудобнее.

Хоперцев опустился на указанное ему кресло, но за то нагнулся так, что его растопыренные усы и закругленный шариком нос приходились очень близко к лицу молодой женщины.

- Я вас решительно не узнаю сегодня, - продолжал он. Вероятно что-нибудь расстроило вас. Вчера вы были так любезны, так благосклонны...

- Я была любезна? благосклонна? К вам?

- Конечно. Я всю ночь заснуть не мог, до такой степени был взволнован. Но за такое волнение можно жизнь отдать. Я сегодня счастливейший человек в мире...

И Хоперцев притянулся еще ближе, и схватил лежавшую на коленях руку Ольги Александровны.

Это было уже слишком. Молодая женщина отдернула руку, и глаза ее блеснули.

- Что с вами? Мне приходится учить вас, как держать себя? - почти вскричала она. Лицо Хоперцева выразило недоумение, тотчас сменившееся, впрочем, нахально-плутоватою усмешкой.

- К чему все эти прелюдии? - произнес он. - Вы видите перед собою человека, которому можете вполне довериться. Да вы и доверились уже.

Молодая женщина, пораженная, откинулась на спинку кресла.

- Я вам доверилась? - произнесла она почти с ужасом.

Ей пришло в голову, что Хоперцев мог когда-нибудь проследить ее и Валкова, подслушать что-нибудь из их разговора, и теперь желает предъявить цену своей скромности.

- Конечно вы мне доверились, спокойно подтвердил он. - Как-же иначе назвать приглашение, которое я имел счастье получить от вас?

Ольга Александровна быстро поднялась с места.

- Какое приглашение? - вскрикнула она.

- Но вот это...

И Хоперцев, опустив руку в карман, достал оттуда записочку, набросанную вчера Ольгой Александровной в кабинетике m-me Енсаровой.

У молодой женщины потемнело в глазах. Вопрос за вопросом, мысль за мыслью, словно раскаленною цепью потянулись в ее мозгу. Но это продолжалось менее секунды. С непокидающим женщину инстинктом, она, прежде чем сообразить что-нибудь, вырвала из рук Хоперцева записку, затем расхохоталась самым естественным смехом.

- Подождите, я сейчас, - бросила она ему, и выбежала в гостиную, потом в переднюю.

Увидев там на вешалке мужское пальто, она брезгливо, кончиками пальцев перевернула его, и узнала светлую фланелевую подкладку.

Вчерашняя роковая ошибка теперь ясно представилась ей. Но кто-же мог предвидеть, что у них одинаковые пальто?

Она вернулась в будуар, продолжая хохотать все громче и громче, и остановилась перед глупо стоявшим посредине комнаты Хоперпевым.

- И вы могли поддаться на такую грубую шутку? Вы вообразили, что вам серьезно назначают свидание... вам!?

Она заливалась все громче, все безжалостнее. В этом нескончаемом смехе чувствовалось что-то истерическое. Казалось, еще минута - и она не выдержит, и хохот перейдет в рыдание.

- Но... я не знаю... мне кажется, я не давал повода смеяться надо мною... - что такое бормотал сразу растерявшийся Хоперцев.

- Вы могли подумать? Вы?

- Извините, но я должен сказать, что считаю вашу шутку неуместною, решительно неуместною... произнес напряженно Хоперцев, и взял шляпу.

Ольга Александровна упала на диванчик, продолжая хохотать.

- И вовсе не смешною, - добавил Хоперцев.

- И даже неприличною! - докончил он, и поклонившись с небрежным достоинством, вышел из будуара.

Хозяйка не пошла его провожать. Она вынула из кармана вчерашнюю записочку, подожгла ее спичкой и бросила в камин.

"Ничего, Вениамин Петрович все-таки получит мои две строчки", сказала она мысленно.

Василий Авсеенко - ПЕТЕРБУРГСКИЕ ОЧЕРКИ - ЗАПИСКА, читать текст

См. также Авсеенко Василий - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :