Аркадий Тимофеевич Аверченко
«Виктор Поликарпович»
"Виктор Поликарпович"
В один город приехала ревизия... Главный ревизор был суровый, прямолинейный, справедливый человек с громким, властным голосом и решительными поступками, приводившими в трепет всех окружающих.
Главный ревизор начал ревизию так: подошел к столу, заваленному документами и книгами, нагнулся каменным, бесстрастным, как сама судьба, лицом к какой-то бумажке, лежавшей сверху, и лязгнул отрывистым, как стук гильотинного ножа, голосом:
- Приступим-с.
Содержание первой бумажки заключалось в том, что обыватели города жаловались на городового Дымбу, взыскавшего с них незаконно и неправильно триста рублей "портового сбора на предмет морского улучшения".
- Во-первых, - заявляли обыватели, - никакого моря у нас нет... Ближайшее море за шестьсот верст через две губернии, и никакого нам улучшения не нужно; во-вторых, никакой бумаги на это взыскание упомянутый Дымба не предъявил, а когда у него потребовали документы - показал кулак, что, как известно по городовому положению, не может служить документом на право взыскания городских повинностей; и, в-третьих, вместо расписки в получении означенной суммы он, Дымба, оставил окурок папиросы, который при сем прилагается.
Главный ревизор потер руки и сладострастно засмеялся. Говорят, при каждом человеке состоит ангел, который его охраняет. Когда ревизор так засмеялся, ангел городового Дымбы заплакал.
- Позвать Дымбу! - распорядился ревизор.
Позвали Дымбу.
- Здравия желаю, ваше превосходительство!
- Ты не кричи, брат, так, - зловеще остановил его ревизор. - Кричать после будешь. Взятки брал?
- Никак нет.
- А морской сбор?
- Который морской, то взыскивал по приказанию начальства. Сполнял, ваше-ство, службу. Их высокородие приказывали.
Ревизор потер руки профессиональным жестом ревизующего сенатора и залился тихим смешком.
- Превосходно... Попросите-ка сюда его высокородие. Никифоров, напишите бумагу об аресте городового Дымбы как соучастника.
Городового увели.
Когда его уводили, явился и его высокородие... Теперь уже заливались слезами два ангела: городового и его высокородия.
- Из... ззволили звать?
- Ох, изволил. Как фамилия? Пальцын? А скажите, господин Пальцын, что это такое за триста рублей морского сбора? Ась?
- По распоряжению Павла Захарыча, - приободрившись, отвечал Пальцын. - Они приказали.
- А-а. - И с головокружительной быстротой замелькали трущиеся одна об другую ревизоровы руки. - Прекрасно-с. Дельце-то начинает разгораться. Узелок увеличивается, вспухает... Хе-хе. Никифоров! Этому - бумагу об аресте, а Павла Захарыча сюда ко мне... Живо!
Пришел и Павел Захарыч.
Ангел его плакал так жалобно и потрясающе, что мог тронуть даже хладнокровного ревизорова ангела.
- Павел Захарович? Здравствуйте, здравствуйте... Не объясните ли вы нам, Павел Захарович, что это такое "портовый сбор на предмет морского улучшения"?
- Гм... Это взыскание-с.
- Знаю, что взыскание. Но - какое?
- Это-с... во исполнение распоряжения его превосходительства.
- А-а-а... Вот как? Никифоров! Бумагу! Взять! Попросить его превосходительство!
Ангел его превосходительства плакал солидно, с таким видом, что нельзя было со стороны разобрать: плачет он или снисходительно улыбается.
- Позвольте предложить вам стул... Садитесь, ваше превосходительство.
- Успею. Зачем это я вам понадобился?
- Справочка одна. Не знаете ли вы, как это понимать: взыскание морского сбора в здешнем городе?
- Как понимать? Очень просто.
- Да ведь моря-то тут нет!
- Неужели? Гм... А ведь в самом деле, кажется, нет. Действительно нет.
- Так как же так - "морской сбор"? Почему без расписок, документов?
- А?
- Я спрашиваю - почему "морской сбор"?!
- Не кричите. Я не глухой.
Помолчали. Ангел его превосходительства притих и смотрел на все происходящее широко открытыми глазами, выжидательно и спокойно.
- Ну?
- Что "ну"?
- Какое море вы улучшали на эти триста рублей?
- Никакого моря не улучшали. Это так говорится - море.
- Ага. А деньги-то куда делись?
- На секретные расходы пошли.
- На какие именно?
- Вот чудак человек! Да как же я скажу, если они секретные!
- Так-с...
Ревизор часто-часто потер руки одна о другую.
- Так-с. В таком случае, ваше превосходительство, вы меня извините... обязанности службы... я принужден буду вас, как это говорится: арестовать. Никифоров!
Его превосходительство обидчиво усмехнулся:
- Очень странно: проект морского сбора разрабатывало нас двое, а арестовывают меня одного.
Руки ревизора замелькали, как две юрких белых мыши.
- Ага! Так, так... Вместе разрабатывали?! С кем? Его превосходительство улыбнулся.
- С одним человеком. Не здешний. Питерский, чиновник.
- Да-а? Кто же этот человечек?
Его превосходительство помолчал и потом внятно сказал, прищурившись в потолок:
- Виктор Поликарпович. Была тишина. Семь минут.
Нахмурив брови, ревизор разглядывал с пытливостью и интересом свои руки...
И нарушил молчание:
- Так, так... А какие были деньги получены: золотом или бумажками?
- Бумажками.
- Ну, раз бумажками - тогда ничего. Извиняюсь за беспокойство, ваше превосходительство. Гм... гм...
Ангел его превосходительства усмехнулся ласково-ласково.
- Могу идти? Ревизор вздохнул:
- Что ж делать... Можете идти.
Потом свернул в трубку жалобу на Дымбу и, приставив ее к глазу, посмотрел на стол с документами.
Подошел Никифоров:
- Как с арестованными быть?
- Отпустите всех... Впрочем, нет! Городового Дымбу на семь суток ареста за курение при исполнении служебных обязанностей. Пусть не курит... Кан-налья!
И все ангелы засмеялись, кроме Дымбиного.
Аркадий Тимофеевич Аверченко - Виктор Поликарпович, читать текст
См. также Аверченко Аркадий Тимофеевич - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :
Вино
I Литератор Бондарев приехал в город Плошкин прочесть лекцию о совреме...
В Свободной России
История болезни Иванова Однажды беспартийный житель Петербурга Иванов ...