Аркадий Тимофеевич Аверченко
«Виктор Поликарпович»

"Виктор Поликарпович"

В один город приехала ревизия... Главный ревизор был суровый, прямолинейный, справедливый человек с громким, властным голосом и решительными поступками, приводившими в трепет всех окружающих.

Главный ревизор начал ревизию так: подошел к столу, заваленному документами и книгами, нагнулся каменным, бесстрастным, как сама судьба, лицом к какой-то бумажке, лежавшей сверху, и лязгнул отрывистым, как стук гильотинного ножа, голосом:

- Приступим-с.

Содержание первой бумажки заключалось в том, что обыватели города жаловались на городового Дымбу, взыскавшего с них незаконно и неправильно триста рублей "портового сбора на предмет морского улучшения".

- Во-первых, - заявляли обыватели, - никакого моря у нас нет... Ближайшее море за шестьсот верст через две губернии, и никакого нам улучшения не нужно; во-вторых, никакой бумаги на это взыскание упомянутый Дымба не предъявил, а когда у него потребовали документы - показал кулак, что, как известно по городовому положению, не может служить документом на право взыскания городских повинностей; и, в-третьих, вместо расписки в получении означенной суммы он, Дымба, оставил окурок папиросы, который при сем прилагается.

Главный ревизор потер руки и сладострастно засмеялся. Говорят, при каждом человеке состоит ангел, который его охраняет. Когда ревизор так засмеялся, ангел городового Дымбы заплакал.

- Позвать Дымбу! - распорядился ревизор.

Позвали Дымбу.

- Здравия желаю, ваше превосходительство!

- Ты не кричи, брат, так, - зловеще остановил его ревизор. - Кричать после будешь. Взятки брал?

- Никак нет.

- А морской сбор?

- Который морской, то взыскивал по приказанию начальства. Сполнял, ваше-ство, службу. Их высокородие приказывали.

Ревизор потер руки профессиональным жестом ревизующего сенатора и залился тихим смешком.

- Превосходно... Попросите-ка сюда его высокородие. Никифоров, напишите бумагу об аресте городового Дымбы как соучастника.

Городового увели.

Когда его уводили, явился и его высокородие... Теперь уже заливались слезами два ангела: городового и его высокородия.

- Из... ззволили звать?

- Ох, изволил. Как фамилия? Пальцын? А скажите, господин Пальцын, что это такое за триста рублей морского сбора? Ась?

- По распоряжению Павла Захарыча, - приободрившись, отвечал Пальцын. - Они приказали.

- А-а. - И с головокружительной быстротой замелькали трущиеся одна об другую ревизоровы руки. - Прекрасно-с. Дельце-то начинает разгораться. Узелок увеличивается, вспухает... Хе-хе. Никифоров! Этому - бумагу об аресте, а Павла Захарыча сюда ко мне... Живо!

Пришел и Павел Захарыч.

Ангел его плакал так жалобно и потрясающе, что мог тронуть даже хладнокровного ревизорова ангела.

- Павел Захарович? Здравствуйте, здравствуйте... Не объясните ли вы нам, Павел Захарович, что это такое "портовый сбор на предмет морского улучшения"?

- Гм... Это взыскание-с.

- Знаю, что взыскание. Но - какое?

- Это-с... во исполнение распоряжения его превосходительства.

- А-а-а... Вот как? Никифоров! Бумагу! Взять! Попросить его превосходительство!

Ангел его превосходительства плакал солидно, с таким видом, что нельзя было со стороны разобрать: плачет он или снисходительно улыбается.

- Позвольте предложить вам стул... Садитесь, ваше превосходительство.

- Успею. Зачем это я вам понадобился?

- Справочка одна. Не знаете ли вы, как это понимать: взыскание морского сбора в здешнем городе?

- Как понимать? Очень просто.

- Да ведь моря-то тут нет!

- Неужели? Гм... А ведь в самом деле, кажется, нет. Действительно нет.

- Так как же так - "морской сбор"? Почему без расписок, документов?

- А?

- Я спрашиваю - почему "морской сбор"?!

- Не кричите. Я не глухой.

Помолчали. Ангел его превосходительства притих и смотрел на все происходящее широко открытыми глазами, выжидательно и спокойно.

- Ну?

- Что "ну"?

- Какое море вы улучшали на эти триста рублей?

- Никакого моря не улучшали. Это так говорится - море.

- Ага. А деньги-то куда делись?

- На секретные расходы пошли.

- На какие именно?

- Вот чудак человек! Да как же я скажу, если они секретные!

- Так-с...

Ревизор часто-часто потер руки одна о другую.

- Так-с. В таком случае, ваше превосходительство, вы меня извините... обязанности службы... я принужден буду вас, как это говорится: арестовать. Никифоров!

Его превосходительство обидчиво усмехнулся:

- Очень странно: проект морского сбора разрабатывало нас двое, а арестовывают меня одного.

Руки ревизора замелькали, как две юрких белых мыши.

- Ага! Так, так... Вместе разрабатывали?! С кем? Его превосходительство улыбнулся.

- С одним человеком. Не здешний. Питерский, чиновник.

- Да-а? Кто же этот человечек?

Его превосходительство помолчал и потом внятно сказал, прищурившись в потолок:

- Виктор Поликарпович. Была тишина. Семь минут.

Нахмурив брови, ревизор разглядывал с пытливостью и интересом свои руки...

И нарушил молчание:

- Так, так... А какие были деньги получены: золотом или бумажками?

- Бумажками.

- Ну, раз бумажками - тогда ничего. Извиняюсь за беспокойство, ваше превосходительство. Гм... гм...

Ангел его превосходительства усмехнулся ласково-ласково.

- Могу идти? Ревизор вздохнул:

- Что ж делать... Можете идти.

Потом свернул в трубку жалобу на Дымбу и, приставив ее к глазу, посмотрел на стол с документами.

Подошел Никифоров:

- Как с арестованными быть?

- Отпустите всех... Впрочем, нет! Городового Дымбу на семь суток ареста за курение при исполнении служебных обязанностей. Пусть не курит... Кан-налья!

И все ангелы засмеялись, кроме Дымбиного.

Аркадий Тимофеевич Аверченко - Виктор Поликарпович, читать текст

См. также Аверченко Аркадий Тимофеевич - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :

Вино
I Литератор Бондарев приехал в город Плошкин прочесть лекцию о совреме...

В Свободной России
История болезни Иванова Однажды беспартийный житель Петербурга Иванов ...