Письмо Даля В. И.
Друзьям из похода в Хиву - 27 Декабря 1839.


27 Дек. Четыре колонны наши пойдут отсюда эшелонами, с тем, чтобы 1-я колонна приняла в одном или двух переходах от Ак-Булака высланных оттуда, под прикрытием Чижева, больных, передала их за переход во 2-ю, там в 3-ю, 4-ю, и таким образом будут они доставлены благополучно сюда, и мы не лишимся конвоя своего, который в ином случае должен бы проводить больных и с ними остаться. Чихачев еще открыл, что термометр его врал на 1 1/4°, а именно показывал меньше, потому что висел на кибитке В. А., в которой бывало до 20° и более тепла. Стало быть 6-го Дек. у нас было до 34° морозу, что и согласно с наблюдением в других колоннах. Странная болезнь появляется здесь изредка, скажите мне, что это такое: начинается прямо беспамятством и сумашествием, между тем как по всему нельзя предполагать тут воспаления мозгу; человек до пяти заболевали, и двое умерли.

От Оренбурга шли мы все в гору, вверх по Илеку; перешли Сырт, т. е. разделение вод, возвышение Буссага, которое на картах изображают огромными, небывалыми горами; там спустились вниз по Эмбе и теперь пойдем низменною степью до самого Чинта. До Эмбы земля довольно плодоносна, растет ковыль, а где ковыль, там может расти и хлеб; отселе далее почва илистая, песчаная, солонцеватая, глинистая, словом, дно морское: растут одни тонкие солянки и мелкотравчатая полынь, да местами бурьян и помочка, словом земля голодная, летом почти непроходимая. По Илеку сидели аулы Ташинцев; здесь Чиклинцы, и именно Назаровцы; это народ довольно дикий, многие из них не видали от роду Русских; между тем аулы их сидят спокойно кругом, не уходят, потому что зимою им бежать нельзя, и приводят даже скот на продажу; им велено поставить нам сколько можно верблюдов и лошадей. Несколько аулов ведения Кул-Джани не дали вовсе верблюдов, когда собирали их для экспедиции и платили найму по 10 руб. серебр. за каждый. Этим молодцам задана теперь задача поставить две сотни горбунов. По случаю ссоры Назаровцев с Хивинцами никаких вестей о войске их нет: не знаем что и как будет, а надеемся встретить их.

28 Дек. Кто скажет нам, какие это Хивинцы с нами дрались? Передовой ли отряд, или просто команда Менембая (Джангиза), которая вышла встречать караван и сорвать с него что может, и вздумала прислужиться хану нападением на Ак-Булак? Статься может, что мы их и не удивим больше, и зваменитою вылазкою двенадцати солдат и 4-х Грозненских казаков кровопролитие кончится! По человечеству прекрасно; но, соображая цель многотрудной и дорогой экспедиции нашей, дурно. Если все обойдется и христиански, чинно, смирно, тихо тогда не узнают страху, и нельзя поручится, чтобы через несколько лет Хива не сделалась опять тем же вертепом. Если напротив придется побить их путем, разбить какой нибудь глиняный вал или стену ядрами или подорвать его миной, поднять на штык ихнее ополчение, размести, как говорится, пепел хвостом конским: тогда бы помнили Русских долго. Первая угроза им легла бы смерчем на беспутное ханство, и каждое требование было бы свято исполняемо.

Вчера В. А. в первый раз прикзал сделать несколько ночных сигналов; колонны в сборе, и потому все могли наблюдать их хорошо. Впрочем, никогда употребление этого средства на сухом пути не может сделаться до такой степени общим, как на море (Перед назначением в Оренбург гр. Перовский служил некоторое время в морском ведомстве. П. Б.): там ничего не мешает наблюдать огни, там часовой закричит: сигналы и вахтенный, не сходя с места направляет глаза или трубу и ту сторону, где флагман; здесь иному придется бежать с версту, покуда найдет того, кому надо наблюдать, и этому опять искать чистого места, откуда сигналы видны.

Мы обстреливаем коней своих: мой, мухортый и карий, ничего не боятся, словно знали, что под такого богатыря пойдугь. Для охоты это очень приятно. Леман вчера ездил верст за десять, видел горы морских ракушек и животных, дал несколько промахов из ружья и щедро наградил казаков, которые убили ему пяток куропаток и два жаворонка. Он тешился ими. Чихачев, выбривши и вымывши всю прислугу нашу, сжег рукав совика, обрезал огромные бахилы и работал, потом с астрономом Васильевым. Он, Чихачев, постоянный метеоролог наш, берет высоты, наблюдает барометр, термометр и даже баротермометр: машинка, по которой через кипячение перегонной воды узнается возвышение места от поверхности моря, потому что вода, как известно, кипит при различной температуре, смотря по возвышению места или тяжести воздушного над нею столба. Мне поручено строить койки, о которых я говорил, и это занятие право больше идет ко мне, чем быть очень неисправным буфетчиком. Но, что всего лучше, у нас теперь прекрасных, сухих, березовых щеп вдоволь: в юлламе пылает неугасимый огонь, и Весталка наша, знаменитый Байсен Чихачева, не может нахвалиться щедротами Аллаха. У Байсена этого рожа право самая неблагопристойная, рассудка нет, кажется, ни на волос, а между тем он пасет прекрасно верблюдов, день и ночь караулит лошадей и стоит нам теперь дороже трех исправных деньщиков. Мы позвали вчера вечером моего Саната в юлламу, сели вокруг огня, затопили чайник, произвели Муллу Нура в чайбаши и заставили Саната рассказывать сказку, услышав случайно, что он большой мастер этого дела. Что-же вы думаете? Право мы изумились; ждали какого нибудь вздору, а Санат мой высыпал нам целую поэму о Чур-батыре, Ногайце, в презамысловатых стихах, с бесконечным ожерельем прибауток, с рифмами, с песнями, с припевами, складно, ладно и причудливо. Это большая редкость между Кайсаками; у них обыкновенно не найдете, в народной поэзии, воспоминаний былевых, а песнопевцы слагают стишки свои, по четыре в строфе, на обум, помня немногие из них на изусть. Чур-батырь непременно будет переписан, от слова до слова, и переведен на Русский язык. Я далеко не все понимал, но удивился необыкновенному сходству духа этой сказки и самого рассказа с Русскими богатырскими сказками. Что такое народная поэзия? Откуда берется это безотчетное стремление нескольких поколений к одному призраку, и каким образом наконец то, что думали и чувствовали впродолжении десятков или сотен лет целые народы, племена и поколения, оживает в слове, воплощается в слове одного, и снова развивается в толпе и делается общим достоянием народа? Это загадка. Стоуст глаголят одними устами это хор древних Греков, и значение хора их может понять только тот, кто способен постигнуть душою, что такое народная, созданная народом поэма: это дума вслух целаго народа, целых поколений народа. Для меня, это первый залог нашего бессмертия. Говорят: глас народа, глас Божий; что же сказать о гласе целаго поколения?

Этот залог должен найти свой отголосок, он не замрет в простоте и силе своей, а отголоска ему в этом мире нет. Так-то мы читаем в каждой книге не то что написано, а то, что можем понять и постигнуть, что тронет и займет нас; так-то народные предания для иных бабьи сплетни, для иного совсем иное

Так коловратно все на свете! Не более трех часов прошло с тех пор, как я кончил эту страницу письма, и погода изменилась, сделалось гораздо теплее, ветер затих, а у нас в отряде двух Кайсаков расстреляли. Ночью бежало шесть человек с 18-ю верблюдами, а потом все верблюдчики в колонне Толмачева объявили, что далее идти не намерены, а хотят воротиться. Причины раздумья их были очень просты: верблюды-де у нас плохи, устанут, не дойдут, неприятель впереди, время опасное так зачем мы туда пойдем? В. А. выехал к ним тотчас сам, велел их собрать и окружить караулом, человек до 200. За тем Иванов растолковал им, что мы все идем не по своей воле, а по воле Государевой, что всякий, кто теперь смеет сказать: "я не иду далее", ослушник и преступник и должен быть строго наказан; что Кайсаков у нас кормят хорошо, дают им мяса и круп более чем солдату; что неприятеля им бояться не для чего, как могут заключить из первой стычки нашей с ним: там Кайсаки лежали, по распоряжению офицера, за пулями, а солдаты и казаки отстреливались; солдаты же и казаки ранены и убиты, а Киргизы все целы и пр. За тем спросили всю толпу, кто понял речь эту, образумился и хочет идти, и кто нет. Некоторые увидали, что мимо их прошли рабочие солдаты с лопатами и кирками, а другие с ружьями за ними, и спешили бегом перебраться на правую сторону; другие последовали их примеру, а семь человек, и в том числе знаменитый оратор, который кричал за всех, что мы де не пойдем, перешли на левую сторону. Последних тотчас же окружили казаки с пиками. и В. А. указал на одного из них (кажется, на первого встречного, на кого упала рука). Его вывели, раздели, и завязали глаза, и залп раздался. Вслед за тем та же судьба постигла другаго, остальные пять взывали о милосердии и отдавали души свои в поруки, что готовы идти на край света. В. А. сказал им, что прощает их во уважение просьбы султана-правителя Бай-Мохамеда, который присутствовал тут-же, и образумевшиеся глупыши, бегом, кувырком и прыжком, пробрались между лошадьми и паками на правую сторону, к праведным. Пример этот необходим. Подкрепи только Господь здоровье В. А. (Сравни Р. Ахр. 1865, Записки гр. Перовскаго.) и душевную силу его! Он иногда бывает очень расстроен от беспрестанных неприятностей и трудов, от забот, которые нельзя устранить и не всегда можно увенчать успехом.

Письмо Даля В. И. - Друзьям из похода в Хиву - 27 Декабря 1839., читать текст

См. также Даль Владимир Иванович - письма и переписка :

Друзьям из похода в Хиву - 1 января 1840.
1-го Янв. 1840. С новым годом! День славный; вчера и сегодня градусов ...

Друзьям из похода в Хиву - 4 января 1840.
4-го Янв. Довольно холодно; 22°, но ясный, солнечный день. Изготовил д...