Письмо Белинского В. Г.
М. Н. Каткову и А. П. Ефремову - 6 апреля 1842 г. Петербург.

СПб. 1842, апреля 6. Письмо твое, Катков, к Краевскому очень обрадовало меня за тебя. Ты протрезвляешься, следовательно, становишься человеком, с которым можно быть в ладу и в каких бы то ни было отношениях людям, прежде его протрезвившимся. Ты был в Питере в полном своем опьянении, а у меня болела голова с похмелья. Питер спасибо ему! протрезвил меня от московской дури и "пьяных надежд". Я уже никому не друг, и мне никто не друг; но я многим добрый приятель, и мне многие добрые приятели. Я ни на кого не наваливаюсь с своею дружбою и меня зато никто не душит ею, бог с нею. Но об этом после. Был я недавно в Москве преглупый город! Стыдно вспомнить, чем я там был! Там все гении, и нет людей; все идеалисты, и нет к чему-нибудь годных деятелей. Вид Москвы произвел на меня странное действие: ее безобразие измучило меня; и по возвращении в Питер красота его мощно охватила мою душу. Через 4 года мы будем ездить в Москву по железной. В Питере об этом все толкуют ибо в нем всех это интересует; в Москве никто не говорит, ибо железная дорога факт, а не фраза; если ж говорят то весьма глупо. Москва гниет в патриархальности, пиетизме и азиатизме. Там мысль грех, а предание спасенье. Там все Шевыревы. Исключение остается слишком за немногими людьми.

В Москве я попал на похороны Александры Михайловны Щепкиной. Бедная ей так хотелось жить, так не хотелось умирать; а умерла!..3 И мы все умрем; но в утешение положим с собою лекции Шеллинга об откровении, глубже которых ты ничего не знаешь, хотя и знаешь Гегеля...

Рад я, что ты скоро приедешь рад и тем, что увижу тебя таким, каким всегда желал видеть и каким никогда не видел трезвым; рад и тем, что ты будешь работать в "Отечественных записках", чрез что я буду иметь время отдыха от чтения произведении российской словесности. Приезжай скорее. Брось этих немцев черт с ними! Я с некоторого времени их не совсем жалую. Они большие философы, абсолют им нипочем; но все в чинах и филистеры.

Прощай. Пиши, все тебе кланяются. Твои

Белинский.

А ты, о Ефремов! скоро ли вернешься? Хотелось бы мне узреть тебя лицом к лицу и поругать при тебе немцев, философию и гофратство. Говорят, и ты "сбился с пути и пошел в драконы", то есть учишься философии, ты, созданный быть практическим философом! Отпусти тебе, боже, этот грех! Жрешь ли ты устриц? Я недавно съел больших 56 словно только шесть. Как подешевеют рискну на сотню. Вообще мы теперь стали попроще и больше едим, пьем и прочее, чем говорим о чувствах и идеях. Может быть, от этого сильнее кое-что чувствуем и лучше понимаем. Кланяйся отцу всех русских любомудров, Бакунину. Был я недавно в Торжке и провел у Бакуниных два или три очень приятных дня. Но вот тебе горькое о них известие: Татьяна Александровна опасна говорят, чахотка6. Ничего все умрем; один позлее, другой раньше; негодяи, подлецы и глупцы всех позже, и притом в чинах и с деньгами. Что В. А. Дьякова? Николай Бакунин говорил мне, что осенью она вернется в "дражайшее" отечество к "дражайшим родителям". Жаль мне ее, но и оставаться дольше ей нельзя же. Ах, если б и ты, милый Ефремов! Как бы я рад был увидеть тебя! Я уверен, что ты стал бы жить в Питере, куда и Боткин норовит переселиться из пиетической Москвы. Нет ли слухов о некоем Павле Заикине? Да вообще писни хоть несколько строк искренно любящему тебя

Белинскому.

Письмо Белинского В. Г. - М. Н. Каткову и А. П. Ефремову - 6 апреля 1842 г. Петербург., читать текст

См. также Белинский Виссарион Григорьевич - письма и переписка :