Уильям Шекспир
«Король Ричард второй. 2 часть.»
"Король Ричард второй. 2 часть."
Ты, Гарри Гирфорд, Ланкастер и Дерби,
Возьми копье. Бог правому защита!
Болингброк.
Как башня тверд в надежде, я воскликну:
Аминь!
Лорд маршал (одному из офицеров).
Из рук твоих Томас Моубрэй,
Норфолькский герцог, пусть копье получит.
Первый герольд.
Здесь Гарри Гирфорд, Ланкастер и Дерби
Оружием обязан доказать
Во имя Бога, короля и чести
Своей, - под страхом, что он будет признан
Лжецом и трусом, - что Томас Моубрэй,
Норфолькский герцог, совершил измену
Пред Богом, королем и перед ним,
За что его на бой он вызывает.
Второй герольд.
Томас Моубрэй, Норфолькский герцог, здесь
Обязан оправдать себя, под страхом,
Что будет признан он лжецом и трусом,
И доказать с оружием в руках,
Что Гарри Гирфорд, Ланкастер и Дерби.
Пред Богом, королем и ним безчестен.
Он мужества исполнен, жаждет битвы
И только ждет сигнала, чтоб начать.
Лорд маршал.
Звучите, трубы, и вперед, бойцы!
(Трубят сигнал атаки).
Постойте! Жезл свой бросил государь!
Король Ричард.
Пусть снимут шлемы и отложат копья
И возвратятся на свои места.
Вы, лорды, удалитесь с нами. Трубы
Пускай звучат, пока вернемся мы
И этим принцам возвестим решенье.
(Продолжительные звуки труб. Король уходит в сопровождении лордов и через некоторое время возвращается).
Приблизьтесь
И слушайте, что порешил совет наш.
Чтоб королевства нашего земля
Не осквернялась драгоценной кровью
Своих с любовью вскормленных сынов;
Чтоб наши очи не узрели распри
Междоусобной, ненавистной нам,
Взлелеянной соседскими мечами;
Чтоб гордостью орлиной и полетом
Заносчивым честолюбивых дум
И вечною соперничества злобой
Не разбудили б вы наш тихий мир,
Который, как младенец в колыбели,
У нас в стране так безмятежно дышет,
И чтоб, испуган грохотом нестройным
Свирепых барабанов, ревом труб
И грозным стуком тяжких лат железных
От нас тот сладкий мир не убежал;
Чтоб не пришлось ходить нам по колена
В крови детей, - чтоб отвратить все это,
Из наших стран мы изгоняем вас.
Кузен мой Гирфорд! Ты, под страхом смерти,
Пока поля двух пятилетий жатвы
Нам не дадут, - касаться не дерзай
Ногой своей владений наших славных,
Ходи в изгнаньи по чужим путям.
Болингброк.
Исполню все. Утешусь тем, что всюду
Согрет одним я с вами солнцем буду,
И те лучи, что здесь сияют вам,
Позолотят мое изгнание там.
Король Ричард.
Тебе, Моубрэй, суровей жребий выпал
И нехотя его я объявлю.
Теченье дней предела не положит
Безсрочному изгнанью твоему:
Под страхом смерти, мы тебя лишаем
Надежды возвратиться - навсегда.
Моубрэй.
Суров ваш суд, мой сюзерен державный,
И я не ждал его из ваших уст.
Казалось мне, я заслужил пред вашим
Величеством иное, чем жестокий
Такой удар: быть выброшенным вон!
Родная речь, которой я учился
Уж сорок лет, - должна быть мной забыта,
И мой язык не больше нужен мне,
Чем скрипка, струн лишенная, иль арфа
Разбитая, иль сложный инструмент,
Который плотно заперт в крепкий ящик,
И если будет ящик тот открыт,
То попадет он неизбежно в руки
Тех, кто не сможет из него извлечь
Гармонии. Язык мой вами заперт
Во рту моем, за двойственной оградой
Зубов и губ; безчувственный тюремщик -
Невежество приставлено к нему!
Из лет ученья я давно уж вышел,
Чтоб вновь ласкаться к няньке, - слишком стар!
Лишать язык мой слов страны родимой!
Немая смерть - ваш суд неумолимый!
Король Ричард.
Сочувствием уж не поможешь тут;
Не жалуйся: произнесен наш суд.
Моубрэй.
Итак, отчизны свет забудьте, очи:
Удел мой - грустный сумрак вечной ночи!
(Хочет уйти).
Король Ричард.
Вернись еще, чтоб клятву дать одну.
Кладите ваши изгнанные руки
На меч наш королевский и клянитесь
Пред Богом, - нашу долю этой клятвы
Мы изгоняем здесь, как вас изгнали, -
Клянитесь в том, что мы предпишем вам:
Что никогда - и пусть вам Бог и правда
Помогут в том - союз не заключите
В изгнании друг с другом; никогда
Не будете вы видеться, ни в письмах
Приветствовать друг друга, примиряя
Вражду и гнев домашних ваших ссор;
Что никогда не примете участья
В злых умыслах и кознях против нас,
Державы нашей, наших всех владений
И подданных.
Болингброк.
Клянусь!
Моубрэй.
Клянусь и я.
Болингброк.
Моубрэй, хоть ты мне враг, ответь мне прямо.
Когда-б король позволил нам, теперь
Одна из наших душ вокруг блуждала-б
В изгнании из бренной нашей плоти,
Как изгоняют нашу плоть отсель;
Сознайся же в своих изменах раньше,
Чем ты покинешь это королевство.
Твой путь далек: не уноси же бремя
Тяжелое грехов твоей души.
Моубрэй.
Нет, Болингброк! Пусть, если я изменник.
Из книги жизни вычеркнется имя
Мое навеки; пусть лишусь блаженства
И с неба буду изгнан, как отсюда.
Но что такое сам ты, - знает Бог,
Да ты, да я; боюсь, что слишком скоро
С раскаяньем узнает и король.
Прощайте, повелитель мой! Весь мир
Дорога мне: нельзя мне заблудиться;
Лишь в Англию мне ввек не возвратиться.
(Уходит).
Король Ричард.
В стекле твоих очей я вижу, дядя,
Сердечную печаль. Твой грустный вид
Четыре года ссылки отнимает
У сына. (К Болингброку). Через шесть морозных зим
Тебе мы возвратиться разрешим.
Болингброк.
Как мало слов - и сколько дней собою
Они объемлют! В них заключена
Четырежды прекрасная весна,
Четырежды зима с её тоскою!
Таков язык могучих королей!
Гант.
Благодарю вас, государь, что сыну
Вы для меня изгнанье сократили, -
Но мне, признаться, мало пользы в том.
Пока пройдут шесть лет, сменяя месяц
За месяцем, и срок их истечет, -
Погаснет лампа старая: уж мало
В ней масла, догореть пора настала
Куску её светильни; вечной тьмой
Тогда сменится свет потухший мой,
Меня навеки ослепит кончина
И не удастся мне увидеть сына.
Король Ричард.
Ты, дядя, можешь много лет прожить!
Гант.
Но ты, король, не можешь подарить
Мне ни мгновенья! Дни мои убавить,
Число ночей печалью сократить -
Ты можешь; но не в силах ты доставить
Мне утро, хоть единое! Тот срок,
Что остается мне в земной юдоли,
Урезать - от твоей зависит воли,
Но ты не сдержишь времени поток:
К моей кончине речь твоя несется
С потоком тем; умру - и не вернется,
Хоть королевства целаго ценой,
Дыхание, утраченное мной!
Король Ричард.
Но сын твой изгнан с общего совета,
И поддержал ты сам решенье это;
Чтож ропщешь ты? Я этому дивлюсь.
Гант.
В желудке вещи, сладкие на вкус,
Скисая, производят несваренье.
Да, как судья, конечно, то решенье
Я поддержал; но предпочел бы я,
Чтоб спрошен был отец, а не судья.
Будь он чужой, не сын, - я, без сомненья,
Его вине нашел бы извиненья;
Но, чтоб не впасть в пристрастье, подтвердил
Я приговор - и жизнь свою разбил.
Увы, напрасно ждал я с нетерпеньем,
Чтоб кто нибудь вмешался с возраженьем,
Что к сыну я сверх всякой меры строг, -
Никто из вас мне словом не помог,
И собственный язык мой, против воли,
Причиной стал моей несчастной доли!
Король Ричард.
Прощай, кузен! (Ганту). Проститесь, мой совет:
Отныне сын твой изгнан на шесть лет.
(Трубы. Король и его свита уходят).
Омерль.
Кузен, прощайте! То, что между нами
Должно остаться, просим сообщить
Письмом.
Лорд маршал.
А я, милорд, отправлюсь с вами,
Пока земля дозволит проводить.
Гант.
Что ж ты молчишь, слова приберегая,
Не отвечаешь на привет друзей?
Болингброк.
Не хватит слов, чтоб с вами распрощаться;
Язык мой слишком беден, чтоб он мог
Вам передать души моей все горе.
Гант.
Что ж так скорбеть? Изгнанья срок не долог.
Болингброк.
Когда в изгнаньи радость, - скорбь со мной
На весь тот срок.
Гант.
Шесть зим - ужели много?
Оне так быстро пролетят!
Болингброк.
Для тех,
Кто в радости ликует, время мчится,
В тоске же час один, как десять длится.
Гант.
Старайся на изгнанье посмотреть,
Как на поездку ради развлеченья.
Болингброк.
Застонет сердце, если буду я
Так называть скитанье против воли!
Гант.
Считай тяжелый путь свой за оправу,
В которую ты вставишь чудный перл
Желанного на родину возврата.
Болингброк.
Напротив: каждый ненавистный шаг
Напоминать мне будет удаленье
От всех сокровищ, здесь любимых мной.
Не должен ли я приучаться долго
К чужим путям, - и только для того,
Чтоб, получив свободу, мог сказать я,
Что был я там поденщиком печали?
Гант.
Для мудреца в обширной поднебесной
Любое место - верный порт и гавань.
Необходимость учит так судить, -
Она же всякой доблести сильнее.
Представь себе, что не король изгнал
Тебя, а ты его. Для нас несчастье
Тем тяжелей, чем мы пред ним слабее;
Представь, что не в изгнаньи ты, - что я
Послал тебя на поиски за славой;
Предположи, что язва моровая
Наш воздух отравила, ты ж уехал
В места, где климат более здоров;
Вообрази, что все, что сердцу мило,
Не там, откуда ты пришел, а там,
Куда идешь; что птицы - музыканты,
Что поле, по которому идешь ты, -
Чертог роскошный; что его цветы -
Прекраснейшие женщины, шаги же
Твои - лишь танца мерные движенья.
Печаль не так страшна тому, кто ей
В глаза смеется, кто её сильней.
Болингброк.
Увы, кто сможет взять рукою пламя,
Хотя б он думал о кавказских льдах?
Кто утолить жестокий голод сможет,
Вообразив перед собою пир?
Мечтая о палящем летнем зное,
Кто выйдет голым в стужу декабря?
О, нет! О счастьи думая в несчастьи,
Мы только хуже чувствуем беду!
Злой скорби зуб тогда больней нас гложет,
Когда грызет гнойник, но вскрыть не может.
Гант.
Пойдем, мой сын! Пора уж уезжать:
Будь молод я, как ты, - не стал бы ждать.
Болингброк.
О, Англия! Прощай, страна родная!
Ты мать моя и нянька: в этот миг
Еще меня ты держишь! Пусть в изгнанье
Я ухожу; осталось мне сознанье,
В котором гордость для меня и честь:
Во мне британец истый - был и есть!
(Уходят).
СЦЕНА IV.
Во дворце.
Входят через одну дверь король, Бэгот и Грин, через другую - герцог Омерльский.
Король Ричард.
Да, кое что мы наблюдали там.
Кузен Омерль, далеко ль провожали
Вы Гирфорда высокаго?
Омерль.
Того,
Кого высоким Гирфордом угодно
Вам называть, лишь до большой дороги
Я проводил.
Король Ричард.
И очень много слез
Вы пролили при этом расставаньи?
Омерль.
Я - ни одной. Холодный резкий ветер
Нам дул в лицо; схватил я сильный насморк:
Лишь потому холодное прощанье
Сопровождалось кой какой слезой.
Король Ричард.
Что вам сказал кузен, прощаясь с вами?
Омерль.
"Прости", сказал он. Я же, не желая,
Чтоб мой язык то слово осквернял
Неискренним его употребленьем, -
Искусно притворился, что подавлен
Печалью так, что все мои слова
Погребены в печали той. Конечно,
Когда б я мог, сказав "прости", продлить
Часы, иль годы к краткому изгнанью
Его прибавить, - я б его засыпал
Прощаньями; но так как в этом слове
Той силы нет, - я просто промолчал.
Король Ричард.
Он наш кузен, он наш кузен, конечно;
Но сомневаюсь, чтобы этот кровный
По возвращеньи навестил друзей.
Мы сами, Беши, Бэгот, Грин наш верный -
Все видели, как к черни он ласкался,
Как будто влезть старался в их сердца
С униженной любезностью, как ровня:
Как он почтенье расточал рабам,
Как льстил мастеровым свой улыбкой
И лживою покорностью судьбе, -
Как будто с ним вся их любовь уходит!
Пред устричной торговкой снял он шляпу,
Двум ломовым, ему желавшим счастья,
Он низко поклонился и ответил:
"Спасибо вам, друзья и земляки!"
Как будто наша Англия в наследство
Должна ему пойти, как будто он -
Всех подданных ближайшая надежда!
Грин.
Ну, - он ушел, а с ним и эти мысли.
Пора принять нам меры, государь,
Чтоб укротить мятежников ирландских
И времени им больше не давать
Усилиться, к ущербу вашей власти.
Король Ричард.
Мы самолично едем на войну.
Но, так как двор у нас велик и щедрость
Известна наша, - то казна у нас
Изрядно опустела, к сожаленью.
А потому принуждены мы сдать
Именья королевские в аренду;
Доходы с них помогут нам устроить
Ближайшие дела, а если мало
Тех денег будет нам, - на этот случай
Наместникам мы оставляем нашим
Открытые листы: пусть богачей
Они разыщут, подписать заставят
Большие суммы и, собрав те деньги,
Немедленно пусть отошлют их нам,
На наши нужды. Мы сейчас же едем
В Ирландию.
(Входит Беши).
Что нового, мой Беши?
Беши.
Милорд, Джон Гант внезапно заболел
Весьма опасно, и прислал поспешно
У вашего величества просить,
Чтоб посетили вы его.
Король Ричард.
А где он?
Беши.
Он в Эли-Гоузе.
Король Ричард.
Пусть Господь внушит
Врачу его - отправить пациента
В гроб поскорей! Как раз поможет нам
То, что найдем мы в сундуках у Ганта
Одеть солдат в ирландскую войну.
За мной, джентльмены, поспешим к больному;
Дай Бог спешить - и опоздать!
Все.
Аминь.
(Уходят)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
СЦЕНА I.
Эли-Гоуз.
Входят больной Джон Гант, герцог иоркский и другие.
Гант.
Приедет ли король? Хотел бы я
Прощаясь с жизнью, дать совет целебный
Ему, который молод так и ветрен.
Иорк.
He мучь себя усильем этим праздным:
Ко всякому совету глух король.
Гант.
Но, говорят, таинственную силу
Имеют умирающих слова,
Подобные гармонии глубокой.
Кто говорит с трудом, того скорей
Послушают; чья в муках речь родится, -
Тому внимают: ясно для людей,
Что в этой речи истина таится.
Слова того, кто больше говорить
Не будет, - выше ценятся, конечно,
Чем речи тех, кто в юности беспечной
Умеет только нашим вкусам льстить.
Когда нам светит солнца луч прощальный
Иль музыки гремит аккорд финальный
Или во рту приятный вкус сластей
От пира остается, - без сомненья,
Мы это помним лучше и прочней,
Чем давния, былые впечатленья.
Пока я жив был, Ричард не внимал
Моим советам, - их он отвергал;
Теперь ему велит, быть может, совесть
Предсмертную мою прослушать повесть.
Иорк.
Нет, плотно уши он заткнул свои
Речами лести, громкими хвалами;
Хвалу, ведь, любят даже мудрецы.
Любовные стихи, чей яд зловредный
Всегда впивает юность так охотно,
Известия о всех новейших модах
Напыщенной Италии, которым
Плетется вслед народ наш мешковатый,
Стараясь съобезьянить их, - вот все,
Что интересно королю! Чуть только
Появится какая-нибудь новость,
Какая бы то пошлость ни была, -
О ней ему жужжат сейчас же в уши.
Нет, поздно уж давать тому совет,
Кто с разумом в разладе много лет,
Чей вздорный путь ведет куда попало!
Тебе и жить, и говорить уж мало
Осталось, к смерти ты уже готов, -
Так попусту не трать последних слов.
Гант.
Мне мнится, что пророк я вдохновенный,
И так о нем пред смертью предреку:
Разгула пыл не может долго длиться,
Большой огонь себя съедает сам;
Дождь мелкий долог, бури ж - краткосрочны;
Что слишком скоро, то не слишком споро;
Кто много ест, - от пищи тот умрет;
Пустая спесь, обжора ненасытный,
Съев пищу всю, пожрет сама себя.
Как, этот остров царственно-могучий,
Страна величья, трон любимый Марса,
Второй Эдем, почти воскресший рай,
Самой природой созданная крепость
Противу войн и всяческой заразы,
Счастливейшее племя, в малом - мир,
Роскошный перл в сверкающей оправе
Серебряного моря, для него
Служащей и стеной, и рвом надежным
На зависть всех не столь счастливых стран, -
Благословенный край, страна родная,
Отчизна наша, Англия, - она,
Вскормившая на плодоносном лоне,
Взростившая, как нянька, королей,
Рожденьем знаменитых, силой грозных,
Чьи имена и подвиги гремят
По всей земле во славу христианства
И рыцарства, до самых дальних стран,
До родины упрямого еврейства,
До гроба Искупителя земли,
Божественного сына чистой Девы, -
Страна великих душ, наш милый, милый,
Увенчанный всемирной славой край, -
Заложен он, в аренду сдан, как ферма
Ненужная, как старый дом пустой!
О, как не умереть, сказавши это!
Британия, доныне только морем
Могучим окруженная, осаду
Царя морей, Нептуна, отражая
Утесами скалистых берегов, -
Окружена теперь позором, цепью
Чернильных пятен, свитками гнилыми
Пергамента; Британия, когда то
Со славой покорявшая других, -
Сама себя позору покорила!
О, если бы тот стыд со мною умер,
Как рад бы был я встретить смерть свою!
(Входят король Ричард,королева, Омерль, Беши, Грин, Бэгот, Росс, Виллоуби).
Иорк.
Король идет; будь мягок с ним: он молод,
Притом горяч, как молодой жеребчик,
Которого опасно горячить.
Королева.
Что с вами, герцог, наш любезный дядя?
Король Ричард.
Ну, как дела? Как можешь, старый Гант?
Гант.
Да, старый Гант! Сухим меня прозвали *),
И как прозванье это мне к лицу!
Внутри меня печаль постилась долго, -
А как, постясь, не сделаться сухим?
Спит Англия, - я сна за то лишился,
Безсонница ж рождает худобу,
А худоба и сухость - неразрывны.
Других отцов питающую радость
Мне также пост тяжелый заменил;
Лишен я этой пищи, - я не вижу
Своих детей; ты наложил тот пост
И через то меня сухим ты сделал.
Изсох для гроба я, сам сух, как гроб:
Внутри меня, как в гробе, только кости.
*) Gaunt по английски значит сухой; в подлиннике непереводимая игра слов между собственным именем Gaunt (Гант) и прилагательным gaunt.
Король Ричард.
Как странно, что больные так искусно
Играть умеют прозвищем своим!
Гант.
Нет, здесь печаль лишь над собой смеется:
Во мне убить мое ты хочешь имя,
И я смеюсь над именем своим,
Дабы польстить тебе, король великий.
Король Ричард.
К чему же умирающего лесть
Живущему?
Гант.
Ошибся ты, ошибся:
Живущий умирающему льстит.
Король Ричард.
Ты умираешь, - и сказал, что льстишь мне.
Гант.
Да, болен я, но умираешь ты.
Король Ричард.
Но я здоров, а ты - я вижу - болен.
Гант.
Творец мой видит, как я вижу ясно
Болезнь твою! И сам я потому
Страдаю, что тебя больным я вижу.
Предсмертная постель твоя, где тяжко
Страдаешь ты, - родная вся страна;
Болезнь твоя - утрата доброй славы;
И ты, беспечный пациент, доверил
Помазанное тело тем врачам,
Которым ты болезнью той обязан!
В твоей короне, вкруг главы венчанной,
Гнездятся прочно тысяча льстецов, -
Хоть мал тот круг, где этот вред родится,
Но охватил он целую страну.
О, еслиб дед твой славный мог предвидеть,
Как сын его возлюбленного сына
Сынам страны родимой повредит, -
Он этого стыда не допустил бы.
Заранее низложен был бы тот,
Кто сам себя позором низлагает.
Уильям Шекспир - Король Ричард второй. 2 часть., читать текст
См. также Уильям Шекспир (William Shakespeare) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :
Король Ричард второй. 3 часть.
Племянник мой! Будь ты властитель мира, - И то бы стыдно было сдать в ...
Король Ричард второй. 4 часть.
Высокие пустынные холмы И грубые неровные дороги, Путь удлинняя, утомл...