Уильям Шекспир
«Король Джон (Король Иоанн - King John). 7 часть.»

"Король Джон (Король Иоанн - King John). 7 часть."

И в нежном сердце грозно распалив

Кровавый и жестокий пламень брани.

Людовик.

Довольно хвастать. Убирайся с миром:

Мы знаем, что тебя не переспорить.

Прощай, нам время дорого: терять

Мы с болтуном таким его не вправе.

Пандольф.

Хочу сказать я слово.

Филипп Незаконнорожденный.

Речь за мною.

Людовик.

Обоих вас мы слушать не хотим.

Ударить в барабаны: бранный голос

За нас - и наше право пусть гремит!

Филипп Незаконнорожденный.

Бей в барабан - и будет он шуметь;

Тебя побьют - и сам шуметь ты станешь.

Ну что-ж? Пускай гремит твой барабан -

И близ него тотчас другой ударит

И загремит не хуже твоего;

Ударь в другой - и новый барабан

Ему в ответ поднимет гром свой к небу,

Заспорив с громом тяжким и глухим.

Здесь в двух шагах - легату не вверяясь

И не нуждаясь в помощи его -

Могучий Джон стоит с своею силой,

А на челе монарха смерть сидит,

И предстоит её скелету пир

Сегодня же из тьмы французских трупов.

Людовик.

Бить в барабан! Увидим, близко-ль враг!

Филипп Незаконнорожденный.

Сейчас, дофин, его ты сам увидишь!

(Уходят).

СЦЕНА III.

Там же. Поле сражения.

Тревога и схватка. Входят король Джон и Губерт.

Король Джон.

Как бой идет? Скажи скорее, Губерт!

Губерт.

Боюсь, что худо. Государь, что с вами?

Король Джон.

Та лихорадка вновь гнетет меня,

Что мучила меня так долго. О,

Моя душа тоскует!

Входит вестник.

Вестник.

Государь,

Ваш родственник, отважный Фальконбридж,

Вас просит удалиться с поля битвы

И чрез меня уведомить его,

Куда вы двинетесь.

Король Джон.

Скажи ему,

Что я иду к Свинстидскому аббатству.

Вестник.

Мужайтесь-же: огромный тот отряд,

Что должен был поспеть к дофину в помощь,

Три дня тому, на гудвинских песках

Понес крушение. Ричард лишь сейчас

О том узнал. Француз дерется слабо

И отступает.

Король Джон.

Горе! весь горю я

В проклятой лихорадке - и не в силах

Приветно встретить радостную весть.

Скорее в Свинстид. Где мои носилки?

Я изнурен, меня схватила слабость.

(Уходят).

СЦЕНА IV.

Там же. Другая часть поля сражения.

Входят Салисбюри, Пэмброк, Бигот и другие лорды.

Салисбюри.

Не думал я, что Джон силен друзьями.

Пэмброк.

Еще раз в бой! Одушевляй французов;

Коль их побьют - и нам не сдобровать.

Салисбюри.

Тот выкидыш бесовский, Фальконбридж,

На зло судьбе, один все поле держит.

Пэмброк.

Король их Джон, я слышал, занемог

И съехал с поля.

Входит Мелен, раненый и поддерживаемый воинами.

Мелен.

Подвести меня

Вот к этим возмутившимся британцам.

Салисбюри.

В счастливый час нас так никто не звал.

Пэмброк.

То граф Мелен.

Салисбюри.

Он ранен - и смертельно!

Мелен.

Спасайтесь, благородные британцы!

Вы куплены и проданы. Скорей

Закройте очи грозному возстанью, -

Вернитеся к отброшенной присяге,

Падите в прах пред вашим государем,

Затем что если в этот бурный день

Останется победа за французом,

Прикажет он, за ваши все труды,

Вас обезглавить, в виде воздаянья.

В том клялся он и я, и все вожди

В Сент-Эдмонсбери, перед алтарем,

На самом месте, где мы вам клялися

В святой любви и нерушимой дружбе.

Салисбюри.

Возможно-ли? Ты правду говоришь?

Мелен.

Иль не гляжу в глаза я смерти гнусной?

Иль не остатком жизни я живу,

И с кровью не уходит тот остаток,

Как тает воск перед лицом огня?

Что в мире всем на ложь меня склонит,

Коль не видать мне выгод от обмана?

Я повторяю: если за дофином

Останется победа - на востоке

Не увидать вам утренней зари!

Уж ночи мрак, и дымный и тлетворный,

Вздымается под огненным шеломом

Дневным трудом измученного солнца -

И в эту ночь проститесь с жизнью вы:

Людовику дадите вы победу,

Но жизнию заплатите вы пеню

Изменнику за горькую измену.

Вы Губерту привет мой передайте

И государю вашему: любовь

И преданность моя к обоим им

(Мой дед был родом подданный британский)

Меня к моим признаниям склонила

И совесть пробудила у меня.

За мой совет - я вас прошу - снесите

Меня подальше с поля боевого,

От шума дальше, чтоб спокойно я

Успел собрать моих остаток мыслей -

И набожно, в священных размышленьях

Разлуку встретить тела и души.

Салисбюри.

Тебе мы верим и - душой клянусь -

Я радостно, с любовью вижу случай

Свернуть назад с проклятого пути

И снова, отступающим приливом,

Измены гниль оставя за собою,

Вступить смиренно в оскорбленный берег

И вновь начать покорное теченье

Туда, где наш великий Океан -

Туда, где Джон, наш государь великий.

Сам помогу я отнести тебя;

В твоих глазах мне злая близость смерти

Сказалася. Вперед, мои друзья!

На новый путь, с приветом к правде старой!

(Уходят, поддерживая Мелена).

СЦЕНА V.

Там же. Французский лагерь.

Входят Людовик и его свита.

Людовик.

И солнце словно медлило закатом,

Румяня на востоке свет небес,

Когда британцы, в полном отступленьи,

Вымеривали собственное поле.

Мы мужественно кончили наш день,

Последним залпом мы привет послали

И ночи, и концу кровавой сечи,

И гордо мы, последние на поле,

Почти добывши полную победу,

Знамен лоскутья свили пред врагом.

Входит гонец.

Гонец.

Где принц наш? Где дофин?

Людовик.

Перед тобой.

Какие вести?

Гонец.

Граф Мелен убит;

От нас ушли британские вельможи;

А те запасы, что ты ждал давно,

На гудвинских песках погибли в море.

Людовик.

О, горьки вести эти! Я не ждал,

Что грустно так придется ночь мне встретить.

Кто-ж говорил мне, что за час назад,

Пока еще усталые дружины

Не разошлись от темноты ночной,

Король британский удалился с поля?

Гонец.

Кто-б ни сказал - то правда, государь.

Людовик.

Ну, хорошо. Разставьте часовых.

Я раньше дня на-завтра поднимусь -

И снова в битве счастье испытаю.

(Уходят).

СЦЕНА VI.

Открытое поле в окрестностях Свинстидского аббатства. Ночь.

Входят с разных сторон Филипп Незаконнорожденный и Губерт.

Губерт.

Кто тут? Скорей - иль выстрелю сейчас!

Филипп Незаконнорожденный.

Куда идешь?

Губерт.

Тебе какое дело?

Я то же у тебя спросить могу.

Филипп Незаконнорожденный.

Не Губерт-ли?

Губерт.

Ты верно угадал.

Что-б ни случилось, верить я готов,

Что ты мне друг, коль разпознал мой голос.

Кто ты такой?

Филипп Незаконнорожденный.

Я все, что хочешь ты,

И рад я буду, если ты признаешь,

Что я Плантагенетам не чужой.

Губерт.

Невежлив я, а ты с слепою ночью

Меня стыдишь! Прости мне, храбрый воин,

Что чуткий слух мой сразу не признал

И речь твою, и голос этой речи.

Филипп Незаконнорожденный.

Без извинений. Как идут дела?

Губерт.

Брожу я по челу у ночи черной,

Чтобы тебя сыскать.

Филипп Незаконнорожденный.

Так говори-ж,

Какие вести?

Губерт.

Мой любезный рыцарь,

На эту ночь мои походят вести:

Черны и страшны, смутны и печальны.

Филипп Незаконнорожденный.

Раскрой всю язву злых твоих вестей:

Не баба я - и не лишуся чувства.

Губерт.

Мне кажется, отравлен наш король:

Монах ему дал яду; он теперь

Почти не в силах говорить - и я

Его оставил, чтоб тебе тотчас же

О том сказать и время дать тебе

Против беды внезапной взять все меры.

Филипп Незаконнорожденный.

Отравлен? Как? Кто яд ему поднес?

Губерт.

Я уж сказал тебе - монах, мерзавец,

Который сам издох ужасной смертью.

Король еще немного говорит,

И, может быть, оправится от яду.

Филипп Незаконнорожденный.

Кого-ж оставил ты при государе?

Губерт.

Или не знаешь ты? Вельможи наши

К нему вернулись все, и вместе с ними

Принц Генрих прибыл. Он просил за них,

И государь простил их, и они

Вокруг его величества собрались.

Филипп Незаконнорожденный.

Умерь свой гнев, могучий царь небес!

Не искушай нас свыше нашей силы!

О, Губерт, половина войск моих

Сегодня ночью, двигаясь равниной,

Захвачена была морским приливом;

Близ Линкольна поглощена она;

Мой славный конь один меня избавил.

Не медли же, скорее к королю!

Быть может, не дождавшись нас, он умер.

(Уходят).

СЦЕНА VII.

Сад в Свинстидском аббатстве.

Входят принц Генрих, Салисбюри и Бигот.

Принц Генрих.

Уж поздно! Уж совсем заражена

Вся кровь его, и самый светлый мозг,

Как думают - души чертог скудельный.

Пророчит нам бессвязными речами

Конец всему, что смертного в нем есть.

Входит Пэмброк.

Пэмброк.

Еще король владеет языком

И думает, что ежели его

На свежий воздух вынесут - быть-может,

Ослабится мучительный огонь

И жар его терзающего яда.

Принц Генрих.

Скорей несите-ж в этот сад его.

Он в памяти?

Пэмброк.

Теперь он посмирнее,

Чем при тебе. Сейчас он песни пел.

Принц Генрих.

Обман недуга! Грозные страданья

Собою чувства наши притупляют.

Смерть, истерзавши наш состав наружный,

Бросает тело, чуждое сознанья,

И осаждать идет рассудок наш:

Она его и ранит, и тревожит

Толпами грез мучительных и странных,

А грезы те, смешавшись в беспорядке,

Врываются в последнюю твердыню.

Не чудно-ль то, что песни смерть поет?

И мой отец - тот бледный, слабый лебедь

Что гимном скорби смерть свою встречает

И голосом слабеющим поет

Душе и телу песнь успокоенья.

Салисбюри.

Утешься, принц! Ты родился на то,

Чтобы создать и стройность, и порядок

Из хаоса оставленных им смут.

Входят опят Бигот и придворные, неся короля Джона в кресле.

Король Джон.

А, наконец, просторнее душе:

Ей ни дверей, ни окон уж не надо.

Внутри меня пылает летний зной,

И внутренности прахом изсыхают.

Я - как пером написанные строки,

И сушит их мой внутренний огонь,

И корчится исписанный пергамент.

Принц Генрих.

Что с вами, государь?

Король Джон.

Отравлен я!

Мне худо! Умер я и брошен всеми:

Никто из вас не позовет зимы,

Чтобы она холодными перстами

Коснулась уст моих, никто не скажет,

Чтобы реки королевства моего

Пролились мне в горящую утробу.

Вы севера не просите, чтоб он

Холодным ветром поцелуй послал

Моим устам запекшимся. Немного

У вас прошу я - холода мне дайте!

Но скупы и неблагодарны вы -

И я молю напрасно.

Принц Генрих.

О, когда бы

В моих слезах целительная сила

Открылася!

Король Джон.

Нет, горяча их соль.

Весь ад - во мне. В нем яд, как лютый бес,

Засел и муки тяжкие плодит

Навеки осужденной, грешной крови.

Входит Филипп Незаконнорожденный.

Филипп Незаконнорожденный.

Я весь горю: без отдыха, в тревоге

Я к вашему величеству спешил.

Король Джон.

Кузен, приспел ты мне глаза закрыть:

Все снасти сердца сбиты и сгорели,

И тот канат, что держит жизнь мою,

Стал тонкой ниткой, волоском ничтожным:

На волоске висит душа моя.

И с вестью он твоею оборвется,

А там - увидишь ты лишь горсть земли

И куклу королевского величья.

Филипп Незаконнорожденный.

Дофин опять готовится на бой

И не с кем нам итти к нему навстречу:

Сегодня в ночь, часть лучшая дружин

Что двигались со мною с поля битвы,

На берегу нечаянно и быстро

Поглощена приливом волн морских.

(Король умирает).

Салисбюри.

Пред мертвецом ты смерти весть сказал.

Мой государь! милорд! мой повелитель!

Он королем сейчас был - а теперь!...

Принц Генрих.

Так я пойду - и я так кончу путь,

Где-ж в мире нам надежда, твердость, сила,

Когда король здесь горстью праха стал!

Филипп Незаконнорожденный.

(наклоняясь к трупу короля).

Ты нас покинул? Жить я остаюсь,

Чтоб по тебе отмщенья службу справить,

А там - моя душа пойдет на небо

Тебе служить, как здесь она служила.

(Лордам).

Вы-ж, звезды, вновь вошедшие в орбиты,

Где ваша власть и мужество? Загладьте

Измену вашу - и вперед, за мной!

Отбить позор и гибель помогите

От изнуренной родины дверей!

Вперед, вперед! уж враг подходит к нам,

И по пятам дофин следит нас гневный.

Салисбюри.

Иль ты не слышал новостей последних?

Здесь отдыхает кардинал Пандольф.

За полчаса назад принес он к нам

Условия со стороны дофина -

И те условья с выгодой и честью

Принять мы можем и войну покончить.

Филипп Незаконнорожденный.

И сам ее он кончит, если мы

Все меры примем к мощной обороне.

Салисбюри.

Да он ее отчасти уж окончил,

На берег моря отослав обозы

И кардиналу сдавши от себя

Свои права по спору с нашим краем.

Сегодня-ж утром, если ты согласен,

К нему пойдем мы с лордами другими -

И выгодно дела все порешим.

Филипп Незаконнорожденный.

Пусть будет так. А ты, достойный принц,

И остальные старшие вельможи

Отдайте долг последний королю.

Принц Генрих.

В Ворчестере его мы погребем -

Так он желал.

Филипп Незаконнорожденный.

Пусть так оно и будет.

И счастливо да примет милый принц

И славный сан, и земли родовые!

(Становится на колени).

Ему, колена преклонив мои,

Я в верности и подданстве покорном

Навеки клятву приношу мою.

Салисбюри.

И мы ему в любви клянемся нашей -

И пусть на ней пятна не будет ввек.

Принц Генрих.

Мой кроткий дух привет сказать вам хочет,

Но, вместо слов, одне вам слезы шлет.

Филипп Незаконнорожденный.

Заплатим дань печали неизбежной,

Когда она начало всем скорбям.

У гордых ног воителя чужого

Британия во прахе не лежала -

И не лежать ей в прахе никогда,

Пока себя сама она не ранит.

Теперь родные принцы к ней вернулись,

И пусть бойцы со всех концов земли

Идут на нас - мы оттолкнем их прочь!

Коль Англия быть Англией умеет,

Никто на свете нас не одолеет.

(Уходят).

А. Дружинин.

Примечания ко II-му тому.

В составлении примечаний ко II-му тому приняли участие Зин. Венгерова и С. А. Венгеров. Некоторые примечания принадлежат переводчикам.

КОРОЛЬ ДЖОН.

(King John).

Стр. 10. . .если

Воткнут ей розан за ухо - все скажут:

Глядите, вот монета в три полушки!

Старинная мелкая английская монета в три фартинга была серебряная и потому, конечно, очень тонка. На лицевой стороне её была изображена роза, рядом с профилем королевы Елисаветы, и все это окружала латинская надпись: rosa sine spina (роза без шипов). По словам Теобальда, в шекспирово время была мода носить за ухом розан.

Стр. 11. - Буд счастлив. Знать не даром

Путем законным ты на свет рожден.

По англ. пословице незаконнорожденные счастливы от рождения (bastards are born lucky), a законнорожденные следовательно более подвержены ударам судьбы и нуждаются в добрых пожеланиях.

Стр. 11. Не вce ль равно, в окно иль в двери.

In at the window, or else o'er the hatch - обычная во времена Ш. поговорка о незаконнорожденных детях, встречается часто в драмах шекспировской эпохи.

Стр. 11. Я не Филипп теперь. - В оригинале: Philip! sparrow James (Филипп, так зовут воробья, Джэмс). Герней не знает о повышении своего господина, и называет его старым именем, на что тот ему отвечает: "Филиппом зовут не меня, а воробья" (в старой Англии кличка воробья была Philip или Phip).

Стр. 11. И зубы чистя... Употребление зубочисток было во времена Шекспира новой, занесенной с континента щеголями-туристами модой. Филипп мечтает о том, что он сделается собственником рыцарского поместья, будет принимать за своим столом людей, много ездивших по свету, и их рассказы о чужих краях будут развлекать его досуг.

Стр. 11. Где тот великан... В оригинале: Colbrand the Giant. Филипп в насмешку называет своего худощавого брата Кольбрандом, по имени датского великана, одолевшего в единоборстве английского витязя, Гюи Варвикскаго. Имена этих двух героев вошли в пословицу, часто встречаются в старых английских балладах и приводятся Ш., как образцы необычайной силы (Ср. также в "Генрихе VIII" д. 5, сц. 3).

Стр. 11. чтоб затрубил

В какой нибудь рожок перед стеной.

Намек на рога обманутого мужа и на конных гонцов (post), извещавших о своем приезде, трубя в рог.

Стр. 12. Во мне его и капли крови нет - буквальный перевод был бы: "сэр Роберт мог бы съесть ту часть плоти, которая у меня от него, в страстную пятницу и этим не оскоромился бы".

Стр. 12. Не плут, а рыцарь матушка - в оригинале: "Knight, Knight, good mother,- Basilisco-like" (рыцарь матушка, как Василиск). Намек на популярную во времена Шекспира драму "Soliman and Perseda", в которой изображен хвастун Basilisco; он постоянно величает себя рыцарем (Knight), а шут пьесы дразнит его, называя плутом (Knave). Филипп в ответ лэди Ф., называющей его плутом (Knave), тоже, говорит, что он рыцарь (Knight), a не плут (Knave).

Стр. 13. Твой дядя, - Великий Ричард. В оригинале: that great forerunner of thy blood, Richard - этот великий предок твоего рода, Ричард. Шекспир ошибочно выдает здесь Артура за потомка Ричарда по прямой линии.

Стр. 13. ...кем был доведен

До гибели безвременной.

См. дальше примеч. к стр. 26.

Стр. 13.

Боец, у льва из груди сердце взявший.

"По преданию, в темницу короля Ричарда впустили льва, чтоб он пожрал его. Когда лев разинул пасть, король быстро и смело туда всунул руку и сдавил ему глотку так сильно, что умертвил его и оттого, по мнению некоторых, он прозван Ричардом Львиное Сердце".

Стр. 14. С племянницей своей, испанской Бланкой. -

В действительности Бланка её внучка, дочь сестры короля Джона Элеоноры и Альфонса VIII, короля Кастильскаго.

Стр. 15. Слушать крикуна! (Hear the crier).

Филипп издевается над герцогом, обзывая его "общественным крикуном" (призывающим в судах публику к тишине) за его выкрик: "Молчите" (Peace).

Стр. 15. Ведь ты его на свет произвела. Намек на неверность Элеоноры своему первому мужу, франц. королю Людовику VII.

Стр. 16. Как башмаки Алкида - Alcides' shooes по изд. Folio. Теобальд переправил shooes в shows и текст от этого более выясняется: It lies as sightly on the back of him - As great Alcides shows upon an ass - т. е.: львиная шкура Ричарда Льв. Сердце сидит на нем, как львиная шкура Геркулеса на осле. Шекспир имел ввиду басню об осле в львиной шкуре.

Стр. 16. Еще к твоей я коже подберусь. -

Филипп говорит о львиной шкуре, которую эрцгерцог носит, в знак победы над Ричардом Львиное Сердце, у которого он ее отнял.

Стр. 16. Ты заяц тот, что в храбрости своей

Убитых львов привык щипать за гриву.

Это слегка измененная латинская пословица: mortuo leoni et lepores insultant. Она есть в сборнике Эразма, который был известен Шекспиру.

Стр. 16. И на него обрушился закон... Книга Бытия, XX, 5.

Стр. 18. и с тех пор

Гарцующий перед дверьми трактиров.

Во времена Шекспира в Англии часто попадались трактирные вывески с изображением св. Георгия, одолевающего дракона, сидя на коне.

Стр. 18. руки омочив

В крови врагов, погибших в сети лютой.

В оригинале: all with purpled hand

Dyed in the dying slaughter of their foes.

Игра слов между die - умирать и dye - окрашивать. Указание на охотничьи нравы времен Шекспира: убивши зверя, ловцы омывали руки в его крови.

Стр. 19. - как те бунтовщики, что в Иерусалиме примирились - намек на Иоанна из Гискалы и Симона бар Гиораса, вожаков двух еврейских партий, примирившихся для противодействия римлянам. Шекспир вероятно почерпнул это сведение из сделанного Петером Морвингом 1558) перевода псевдо-Иосифа (Ioseppon); подлинная история Иосифа переведена была на английский яз. в 1602 г.

Стр. 22. - Когда червонцев мне предложат.

В оригинале: "When his fair angels would salute my palm" (когда его светлые ангелы прикоснутся к моей ладони) - часто встречающаеся у Шекспира игра слов: angel - ангел и angel - золотая монета с изображением ангела.

Стр. 24. Что сделал он,

Чтоб вписывать его в месяцеслов

На ликованье буквой золотою?

В старинных календарях обозначались не только дни, о которых предполагали, что они оказывают влияние на погоду, но и те, которые почитались счастливыми или несчастливыми для всяких начинаний. (Дружинин).

Стр. 26.

Стыдись, австриец, за свою добычу:

В крови добыча та, лиможский граф!

Леопольд австрийский и Видомар, граф лиможский суть два лица, соединенные Шекспиром в одно, под именем эрцгерцога. Первый из них - Леопольд, эрцгерцог австрийский, заключил Ричарда Львиное Сердце в темницу в 1193 году, а второй - Видомар, граф лиможский, был владетелем замка Шалюс-Шеврель, под стенами которого Ричард был смертельно ранен в 1199 году одним стрелком, по имени Бертран де-Гурдон. (Дружинин).

Стр. 26. и поскорей на плечи

Себе телячью кожу навяжи.

Телячью кожу носили домашние шуты.

Стр. 28. и в жилах воспаленных

Огонь смягчает пламенный недуг.

Во времена Шекспира лечили раны от обжогов прижиганиями.

Стр. 30. Какой нибудь воздушный бес (airy devil).

В современных Шекспиру книгах по демонологии дьяволы различались по стихиям, в которых они обитают. Злые духи, пребывающие в воздухе, низвергают с высот зло, свершающееся в сражениях.

Стр. 30. Голову австрийца

Положим здесь, покуда жив Филипп.

По истории, не эрцгерцог австрийский, а граф лиможский был убит Филиппом Незаконнорожденным. Вот что говорится об этом в "Хронике" Голиншеда: "В том же 1199 г. Филипп, побочный сын короля Ричарда, которому отец дал замок и титул Коинака (Coinacke), убил графа лиможского, чтобы отомстить за смерть отца своего, убитого при осаде замка Шалюс-Шеврель".

Стр. 31. - на волю выпустя червонцы.

В оригинале игра слов между angel - ангел и angel - золотая монета в 10 шиллингов.

Стр. 31.

Ни книгами, ни звоном, ни свечами...

Намек на католическое отлучение от церкви, при объявлении которого звонят в колокола, держат Библию в поднятых руках и тушат три свечи.

Стр. 32. Ил наш Анжер? - Артур был взят в плен при захвате Мирбо в 1202 г. Анжер взят был королем Джоном четыре года спустя.

Стр. 32.

Раскидан... флот спопутных кораблей.

Намек на гибель знаменитой испанской "непобедимой армады", посланной против Англии, в 1588 г., около 7 лет до того, как написан был "Король Джон" Шекспира.

Стр. 36. Здесь за ковром (Within the arras. - Arras - ковер повешенный на стену так, что между стеною и ковром остается пространство, которое в драмах Шекспира часто служит местом, где прячутся для подслушивания (напр. в "Гамлете", д. 3, сц. 3).

Стр. 43. На первое апреля умерла - по историческим данным Элеонора умерла в июле 1204 г.

Стр. 43. А за три дня, лишенная рассудка,

Констанция скончалась.

В действительности, Констанция умерла за три года, а не за три дня до того, в августе 1201 г.

Стр. 43. вот пророк, которого схватил

Я в Помфрете, на улице, где он

Толпе за ним бежавших ротозеев

Разсказывал в уродливых стихах,

Что царственного ты венца лишишься

В день Вознесенья и в полдневный час.

"В это время в окрестностях Иорка жил отшельник, по имени Петр, пользовавшийся большою известностью в простонародьи, оттого-ли, что предсказывал будущее, или потому что, по мнению народа, имел дар пророчества, или в самом деле был посвящен в тайны волхвования... Так как его предсказания весьма часто оправдывались, то его считали за настоящего пророка. Этот Петр, около 1-го января 1213 года, объявил королю, что в будущий праздник Вознесенья он будет изгнан из своего государства, и - для того ли, чтобы еще более уверовали в его слова, или надеясь на собственную проницательность - предложил претерпеть смерть, если не сбудется его пророчество. Петра посадили в темницу замка Корф, и когда назначенный им день прошел и ничего дурного не случилось с королем Джоном, его привязали к хвосту лошади и так проволочили от замка до города Вергэма, где он и был повешен вместе с своим сыном. Народ вознегодовал на короля за эту жестокость, так как отшельник слыл за человека добродетельного, а сын его нисколько не был виновен в преступлении своего отца, если только тут было преступление против особы короля. Притом, многие думали, что он пострадал безвинно, потому что дело совершилось так, как он предсказывал: накануне Вознесения король Джон предоставил верховную власть в своем королевстве папе". ("Хроника" Голиншеда, под 1213 годом).

Стр. 44 . . .пят месяцев на небе;

Из них четыре неподвижны были,

А пятый обходил их и чудесно

Бродил кругом.

"Видели пять лун: первую на западе, вторую на востоке, третью на севере, четвертую на юге, а пятую, окруженную множеством звезд, посреди их. Эти луны обращались одна вокруг другой (пять или шесть раз) почти в продолжение часа времени и потом исчезли". (Голиншед).

Стр. 44.

На грех и зло толпятся при царях

Рабы, которым высшей власти прихоть

Есть повод на кровавые дела:

Рабы, закон толкующие смело,

По мановенью царственной руки

Готовые всегда дат ход опасный

Тому, что прихоть царская велела.

В этих словах усматривают намек на ту поспешность, которую приближенные королевы Елизаветы проявили в роковом исходе процесса Марии Стюарт.

Стр. 45.

Прими мой дух, Господь! - и кости эти

Пускай в земле улягутся британской.

(Умирает).

Как погиб Артур - положительно неизвестно. Одни говорят, что, покушаясь убежать из тюрьмы, он перепрыгнул через стену замка, упал в Сену и утонул; другие утверждают, что он зачах от горя и скуки, и умер от болезни естественною смертью; наконец, третьи думают, что король Джон велел убить его и похоронить тайно. Французские хронисты придерживаются последнего мнения. По их словам, король Джон подъехал ночью на лодке к Руанскому замку, где последнее время содержался несчастный Артур, велел вывести его к себе и заколол в то самое время, когда тот молил о пощаде. "Итак", говорит Голиншед: "наверно неизвестно, каким образом погиб Артур; но тем не менее король Джон, по отношению к его смерти, остался в большом подозрении, справедливо, или нет - то Богу одному известно".

Стр. 50. Милорд Мелен, вели списать бумагу. - Людовик требует для себя копию с договора, заключенного им с английскими лордами и подтвержденного ими присягой.

Стр. 52. Я, в силу прав супружеского ложа - как муж Бланки Кастильской, мать которой была сестрой короля Джона.

Стр. 52. Заслыша крик родного петуха -

Even at the crying of your nation's crow.

Игра слов: crow - означает ворону и крик петуха. Фил., говоря с насмешкой о "гальском петухе", намеренно смешивает его с вороной.

Стр. 53. На гудвинских песках - опасная мель на южном берегу Англии (о ней говорится в "Венецианском Купце", д. 3, сц. 1).

Уильям Шекспир - Король Джон (Король Иоанн - King John). 7 часть., читать текст

См. также Уильям Шекспир (William Shakespeare) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :