Уильям Шекспир
«Король Генрих VI. 4 часть.»

"Король Генрих VI. 4 часть."

Джордж. Ступай, добудь себе меч, хотя-бы из дранок. Вот ужь два дня, как они поднялись.

Джон. Значить теперь им тем нужнее сон.

Джордж. Говорю тебе, что сукновал, Джон Кэд, намерен пообчистить государство, вывернуть его и поднять на нем новый ворс.

Джон. Оно в этом нуждается, потому-что потерто. Говорю-же тебе, не бывало в Англии веселья с тех пор, как явились эти джентльмэны.

Джордж. О, злополучное время! В ремесленниках не признают добродетели.

Джон, Дворяне думают, что ходить в кожаном переднике позорно.

Джордж. Нет, и еще того больше: советники короля плохие работники.

Джон. Это правда. Однако, говорят: работай каждый на своем поприще. Это тоже, что сказать-бы: пусть правителями будут работники, и потому нам-бы следовало быть правителями.

Джордж. Ты как-раз попал в цель: вернейший признак честного человека - загрубелые руки.

Джон. Я знаю кто! Я знаю кто! Вот сын Беста, бочар из Уингхэма.

Джордж. Ему пусть будут кожи наших врагов, чтобы выделать из них кожу.

Джон. И Дик, мясник.

Джордж. Ну, так грех будет дран, как вол, а неправда зарезана, как теленок.

Джон. И ткач Смис.

Джордж. Argo - нить их жизни окончена.

Джон. Пойдем, пойдем: примкнем-же к ним.

Барабаны. Входят: Кэд, мясник Дик, ткач Смис и множество других.

Кэд. Мы, Джон Кэд, названные так по имени мнимого отца нашего.

Дик (всторону). Или скорее за украденную бочку сельдей.

Кэд. Наши враги падут пред нами, вдохновленными стремленьем низвергать королей и принцев. Прикажи молчать.

Дик. Молчать!

Кэд. Мой отец был Мортимер.

Дик (всторону). Честный человек и хороший каменьщик.

Кэд. Мать - из рода Плантадженэтов.

Дик (всторону). Я знал ее хорошо: она была повивальной бабкой.

Кэд. Жена моя - из потомства Лэси.

Дик. И в самом деле: она дочь разносчика и продавала много кружев.

Смис (всторону). Но за последнее время она ужь не может странствовать со своим меховым тюком и бучить свое белье дома.

Кэд. Следовательно, я - благородного рода.

Дик (всторону). Да, конечно, Поле - благородная местность, а он там и родился, под тыном, так-как у отца его, кроме тюрьмы, и дому-то никогда не бывало.

Кэд. Я храбр.

Смис (всторону). Поневоле: ведь, нищие все храбрецы.

Кэд. Я могу много вынести.

Дик (встороиу). Об этом не может быть вопроса: я видел, как его стегали кнутом три базарные дня подряд.

Кэд. Я же боюсь ни огня, ни меча.

Смис (всторону). Ему нечего бояться меча: его одежда непроницаема.

Дик. Но, мне кажется, он бы должен бояться огня, потому-что у него сожжена рука за кражу овец.

Кэд. Будьте-же храбры, потому-что предводитель ваш храбр и клянется все преобразовать. В Англии будут продаваться хлебы в семь с половиной пенсов за один пенни; в трехмерном ведре будет десять мер, и я за преступление буду считать пить полпиво. Все государство будет общим достоянием, а в Чипсайде я буду пасти своего коня. Когда-же я буду королем (а я им буду),-

Все. Спаси, Боже, ваше величество!

Кэд. Благодарю вас, добрые люди.- Денег вовсе не будет: все будут пить и есть на мой счет. Я всех одену в одинаковые платья, чтобы все ладили между собой, как братья, и почитали-бы меня, как своего повелителя.

Дик. Первое, что мы сделаем, перебьем всех законоведов.

Кэд. Нет, это я намерен сделать. Не жалость-ли, что из шкуры какого-нибудь невинного ягненка сделают пергамент. Что этот пергамент, когда его весь испишут, губит человека? Иные говорят, что пчела кусается, но я говорю, что это пчелиный воск, так-как я лишь однажды припечатал одну вещь, и с тех пор я сам не свой. Что это? Кто там?

Входят несколько человек, ведя за собою писца чатэмскаго.

Смис. Писец чатэмский. Он умеет читать, писать и подсчитыват.

Кэд. О, безобразие!

Смис. Мы забрали его,когда он поправлял прописи, мальчишек.

Кэд. Вот так негодяй!

Смнс. В кармане у него книга с красными буквами.

Кэд. Нет! Значит он колдун.

Дик. Нет, он даже может составлять контракты и писать по-судейски.

Кэд. Мне это очень жаль: он толковый человек, честное слово, и не умрет, если я не найду его виновным. Поди-ка сюда, малый, я должен допросить тебя Как твое имя?

Писец. Эммануил.

Дик. Это пишут на заголовках писем. Тебе плохо придется.

Кэд. Отстань! - Обыкновенно ты пишешь свое имя или у тебя есть какой-либо особый знак, как у всякого честного простолюдина?

Писец. Благодаря Бога, сэр, я настолько хорошо образован, что умею писать свое имя.

Все. Так он сознался: долой его! Он злодей и предатель!

Кэд. Я говорю: долой его! Повесьте его с пером и чернильницей на шее (Несколько человек уходят с писцом).

Входит Михаил.

Михаил. Где наш предводитель?

Кэд. Я тут, странный ты человек.

Михаил. Кэд, беги! Беги! Сэр Гемфри Стаффорд и его брат с королевским войском близко отсюда.

Кэд. Стой, негодяй, стой! Или я прихлопну тебя. Он будет встречен человеком не хуже его самого: он ведь только рыцарь, не так-ли?

Михаил. Да.

Кэд. Чтобы сравняться с ним, я сейчас-же посвящу себя в рыцари. Встань, сэр Джон Мортимер. Ну теперь он только держись!

Входит сэр Гемфри Стаффорд и его брат Уильям с войском и с барабанами.

Стаффорд. Мятежные холопы, пена и грязь Кента, отмеченные для виселицы, сложите оружие. Возвращайтесь в свои коттэджи, оставьте этого презреннаго! Король будет к вам милостив, если вы отступитесь от него.

Уильям Стаффорд. Но грозен, яростен и склонен к кровопролитию, если вы заупрямитесь. Поэтому покоритесь, или умрите.

Кэд. Что-же касается этих разодетых в шелк рабов, я на них не обращаю внимания. Я с вами говорю добрые люди, над которыми я в будущем надеюсь царствовать, так как я законный наследник престола.

Стаффорд. Негодяй! Отец твой был маляр, а ты сам стригун,- не так-ли?

Кэд. А Адам был садовник.

Уильям Стаффорд. Ну, так что-же из-того?

Кэд. Ну, понятно, вот что: Эдмонд Мортимер, граф Марч, женился на дочери герцога Кларенса; не так-ли?

Стаффорд. Так точно, сударь.

Кэд. От неё он имел двойников.

Уильям Стаффорд. Это ложно.

Кэд. Ну, это еще вопрос, но я говорю, что это верно. Старший из них, отданный на вскормление, был украден нищей и, в неведении о своем рождении и родстве, сделался каменьщиком. Я его сын: отрицай это, если можешь,

Дик. Нет, это слишком верно, и потому он будет королем.

Смис. Сэр, он сложил трубу в доме отца моего и еще по сей день живы кирпичи, чтоб засвидетельствовать это: поэтому лучше вам не отрицать.

Стаффорд. И неужели вы поверите словам этого холопа, который сам не знает, что говорит?

Все. Ну да, понятно, верим, а потому убирайтесь.

Уильям Стаффорд. Джэк Кэд, тебя подъучил герцог Иорк.

Кэд (всторону). Он врет, я сам это выдумал.- Ладно, любезный; скажи-ка от меня королю, что ради его отца, Генриха Пятого, при котором мальчишки играли в лунку на французские кроны, я согласен, чтобы он царствовал, но пусть я буду его протектором.

Дик. А сверх того, мы требуем голову лорда Сэ, за то, что он продал Мэнское герцогство.

Кзд. И вполне резонно: этим, ведь, искалечена Англия и может даже ходить с палкой, если только я не поддержу ее своею властью. Собратья-короли, говорю вам, что этоть лорд Сэ изуродовал государство и обратил его в евнуха. Мало того: он даже говорит по-французски, а следовательно он изменник.

Стаффорд. О грубое и подлое невежество!

Кэд. Нет отвечай, если можешь: французы наши враги. Ну и ладно, а я вот о чем только спрашиваю: может-ли тог, который говорит языком врагов, быть добрым советником,- или нет?

Все. Нет, нет! И потому мы требуем его голову.

Уильям Стаффорд. Ну, как видно, ласковыми речами их не одолеешь: так нападайте-же на них с войском короля.

Стаффорд. Ступай, герольд! В каждом городе провозглашай изменниками тех, которые возстали вместе с Кэдом; что даже те, которым удастся бежать до окончания сражения, будут повешены на глазах у их жен и детей, примера ради, перед своими-же дверями. А те, кто друг королю, пусть идут за мною. (Уходят: оба Стаффорда и войско).

Кэд. А те, кто любит народ, пусть следуют за мною.- Докажите-же теперь свободы ради, что вы мужчины.- Мы не оставим ни одного лорда, ни одного джентльмэна: не щадите никого, кроме тех, что ходят в заплатанных башмаках, потому-что они-то и есть настоящие рассчетливые и честные люди, которые приняли-бы нашу сторону, да не смеют.

Дик. Но они все в порядке и наступают на нас.

Кэд. Ну, так и мы в порядке, даже когда у нас наибольший беспорядок. Идем; марш! Вперед! (Уходят).

СЦЕНА III.

Другая часть Блэкхиса.

Тревога. Обе партии входят и дерутся; оба Стаффорда убиты.

Кэд. Где-же Дик, мясник из Ашфорда?

Дик. Здесь, сэр.

Кэд. Враги падали перед тобой, как волы, бараны, или и ты обращался с ними, как если-бы ты был у себя на бойне. Поэтому я награжу тебя: пост будет еще на столько-же длиннее, чем теперь, а ты подучишь разрешение для ста человек без одного.

Дик. Я больше ничего и не желаю.

Кэд. А правду сказать, так ты этого стоишь. Я буду носить этот знак победы, а тела будут волочиться у копыт моего коня, пока я не прибуду в Лондон, где меч мэра понесут пред нами.

Дик. Если мы сами намерены благоденствовать и делать добро, так отворим темницы и выпустим заключенных.

Кэд. Не бойся, я это тебе обещаю. Идем, направимся в Лондон. (Уходят).

СЦЕНА IV.

Лондон. Комната во дворце.

Входят: король Генрих, читающий прошение, Бекингэм и с ним лорд Сэ. Несколько поодаль - королева Маргарита сокрушается над головой Сеффолька.

Королева. Маргарита. Я часто слышала, что горе смягчает мысли, делает их боязливыми и перерождает их. Думай, поэтому, о мести и перестань плакать. Но кто-же может перестать плакать, глядя на это? Пусть лежит его голова тут, на моей трепетной груди; но где-же тело, которое я-бы желала обнять?

Бекингэм. Какой ответ даст ваше величество на прошение бунтовщиков?

Король Генрих. Я пошлю какого-нибудь благочестивого епископа их увещевать: упаси Боже, чтобы столько христианских душ погибло от меча! А я сам скорее, нежели подавить их кровавою войною, готов вести переговоры с Джэком Кэдом, их предводителем.- Но постой, я перечту прошение.

Королева. Маргарита. О, жестокосердые негодяи! Неужели это прелестное лицо, управлявшее мною, как путеводная звезда, не могло принудить к жалости тех, которые были недостойны на него смотреть?

Король Генрих. Лорд Сэ! Джэк Кэд поклялся, что добудет твою голову.

Сэ. Да, но я надеюсь, что ваше величество добудете его.

Король Генрих. Ну что-жь, сударыня? Вы все еще горюете, оплакиваете смерть Сеффолька? Боюсь я, дорогая, что если-бы я умер, ты не так-бы сильно горевала по мне.

Королева Маргарита. Нет, мой дорогой, я-бы не горевала: я-бы умерла.

Входит гонец.

Король Генрих. Ну что, какие вести? Чего ты так спешишь?

Гонец. Бунтовщики в Саусуерке. Бегите, мой повелитель! Джэк Кэд разглашает, что он лорд Мортимер, потомок рода герцога Кларенса, открыто называет ваше величество похитителем престола и клянется, что коронуется в Уэстминстере. Его войска - толпа оборванцев, холопов и мужиков, грубых и безжалостных: смерть сэра Гемфри Стаффорда и его брата дала им храбрость итти дальше. Всех ученых, законников, придворных и джентльмэнов они называют подлыми гусеницами и намереваются их умертвить.

Король Генрих. О, люди без стыда! Они не ведают, что творят.

Бекингэм. Мой милостивый повелитель, удалитесь в Кенельуерс, пока будет собрано войско против них.

Королева Маргарита. Ах, если-бы герцог Сеффольк еще был жив, эти кентские бунтовщики скоро были-бы усмирены.

Король Генрих. Лорд Сэ, изменники тебя ненавидят, а потому отправляйся с нами в Кенельуерс.

Сэ. Тогда особа вашего величества будет в опасности. Вид мой противен их взорам, и потому я лучше останусь здесь в городе и буду жить один, как только можно тайно.

Входит другой гонец.

2-й гонец. Джэк Кэд взял Лондонский мост. Жители бегут, бросая свои дома; гнусная чернь, жаждущая добычи, соединяется с изменником, и они все сообща клянутся разграбить город и ваш королевский дворец.

Бекингэи. Не медлите-же, мой повелитель: уезжайте хоть верхом.

Король Генрих. Пойдем, Маргарита: Господь, наша надежда, нам поможет.

Королева Маргарита. Моя надежда погибла, когда Сеффольк скончался.

Король Генрих (лорду Сэ). Прощайте, милорд; не доверяйтесь кентским бунтовщикам.

Бекингэм. Не доверяйтесь никому, из боязни, чтобы вас не предали.

Сэ. Моя надежда в моей невинности, и потому я храбр и решителен. (Уходят).

СЦЕНА V.

Там-же. Тауэр.

Входят: лорд Скэльз и другие и ходят по стене. Внизу входят несколько горожан.

Скэльз. Ну что? Джэк Кэд убить?

1-й горожанин. Нет, милорд, и не похоже на то, что его убьют. Бунтовщики завладели мостом и убивают всех, кто им противится. Лорд-мэр просит у ваше милости подкрепления из Тауэра, чтобы защищать город от бунтовщиков.

Скэльз. Вы можете располагать подкреплением, без какого только я могу обойтись, так как меня самого о здесь беспокоят: бунтовщики уже пробовали взять Тауэр. Но вы отправляйтесь в Смисфильд, соберите народ и я пришлю вам туда Мэттью Гау. Бейтесь за короля, за родину и за свою жизнь. Итак, прощайте: мне опять надобно уйти (Уходят).

СЦЕНА VI.

Там-же. Пушечная улица.

Входят: Джэк Кэд и ею приверженцы. Оп ударяет жезлом по Лондонскому камню.

Кэд. Вот Мортимер и повелитель этого города. И тут-же, сидя на Лондонском камне, я постановляю и приказываю, чтобы в этот первый год нашего царствования по желобам не текло ничего, кроме красного вина, на счет города. А затем, будет изменой, если кто-либо назовет меня иначе, чем лордом Мортимером.

Вбегает солдат.

Солдат. Джэк Кэд! Джэк Кэд!

Кэд. Вали его! (Его убивают).

Смис. Если этот малый умен, так никогда ужь больше не назовет вас Джэком Кэдом: мне кажется, его достаточно предупредили.

Дик. Милорд, в Смисфильде собрано войско.

Кэд. Идем-же: сразимся с ними. Но сперва отдайте и подожгите Лондонский мост, а если можете, сожгите также и Тауэр. Ну, идем-же! (Уходят).

СЦЕНА VII.

Там-же Смисфильд.

Тревога. Входят с одной стороны: Кэд и его приверженцы; с другой горожане и королевское войско под предводительством Мэттъю Гау. Стычка. Горожане смяты, Мэттъю Гау убит.

Кэд. Так-то, господа. Теперь ступайте несколько человек и разрушайте Савойский дворец! другие - в коллегии: все уничтожайте!

Дик. У меня есть просьба к вашей светлости,

Кэд. Еслиб ты просил титула светлости, так и тот получим-бы за это слово.

Дик. Лишь-бы законы Англии исходили из ваших

Джон (всторону). Нечего сказать, плачевные-же это будут законы: его когда-то хватили в рот копьем и он еще не зажил.

Смис (всторону). Нет, Джон, это будет вонючий закон: у него изо рта еще воняет поджареным сыром.

Кэд. Я уже это обдумал: так оно и будет. Ступайте, сожгите все правительственные бумаги: мои уста будут английским парламентом.

Джон (всторону). Ну, так значит едки-же будут наши постановления, если ему не вырвут зубы.

Кэд. А впредь все будет общим достоянием.

Входит гонец.

Гонец. Милорд, добыча! Вот лорд Сэ, продававший французам наши города. Он тот, что заставлял нас платить двадцать одну пятнадцатых долей и по одному шиллингу с фунта, в последний налог.

Входят: Джордж Бевис с лордом Сэ.

Кэд. Ну, так за это он будет десять раз обезглавлен.- Ах ты, шелковый, саржевый,- нет, крашенинный лорд! Теперь ты сделался мишенью для нашего царственного суда. Что можешь ты отвечать моему величеству за сдачу Нормандии господину Безимекю - дофину Франции? Да будет тебе известно, в их присутствии и в присутствии лорда Мортимера, что я метла, которая дочиста выметет со двора такую нечисть, как ты. Ты самым предательским образом развратил юношество в государстве, основав школу грамотности. И, в то время, как наши предки не имели другах книг, кроме бирки и наметок на бирке, ты ввел в употребление книгопечатание, выстроил бумажную мельницу, вопреки королю, его короне и достоинству. Тебе в лицо будет доказано, что ты себя окружаешь людьми, которые обыкновенно говорят о существительных и глаголах и произносят такие гнусные слова, каких не снесет ни одно христианское ухо. Ты поставил мировых судей, которые призывали бедняков к ответу в таких делах, за которые они не могут отвечать. Кроме того, ты их отправлял в тюрьмы и вешал их за то, что они не умели читать; когда именно по этой только причине они и были-бы достойны жить. Ты, ведь, ездишь на лошадях в попонах, не так-ли?

Сэ. Так что-жь из этого?

Кэд. Понятно, что тебе не следовало-бы водить свою лошадь в платье, в то время, когда люди почестнее тебя ходят в штанах и куртке.

Дик. И работают в одной рубахе, как я, например, потому что я мясник.

Сэ. Вы - жители Кента.

Дик. Ну, что-то скажешь ты о Кенте?

Сз. Только вот что: он "bona terra, mala gens".

Кэд. Долой его! Долой его! Он говорит по-латыни.

Сэ. Только выслушайте, что я скажу, а там отправляйте меня куда хотите. В Комментариях, написанных Цезарем, Кент назван самою образованной землей на острове; местность его прелестна, потому что полна богатств; народ великодушен, храбр, деятелен и богат, это мне дает надежду на то, что вы не чужды жалости. Не продавал я Мэна, не терял я Нормандии; однако, чтобы вернуть их, я готов лишиться жизни. Я всегда творил милость и правосудие; мольбы и слезы меня трогали, но приношения - никогда. Требовал-ли я когда чего из ваших рук, как не для поддержки короля, государства и вас самих? Я щедрости свои расточал ученым писцам, потому что за мою образованность меня отличал король. А если невежество - Божье наказанье, так наука - крыло, на котором мы летим на небеса. Если вы только не одержимы злым духом, вы не согласитесь убить меня. Этот язык вел с иностранными королями переговоры в вашу пользу.

Кэд. Будет! Когда бывало, чтоб ты нанес хоть один удар на поле битвы?

Сэ. У высоких особ - долгия руки: я часто разил тех, которых никогда не видел, и разил на смерть.

Джордж. О, безобразный трус! Как? Ты нападал на людей сзади?

Сэ. Эти щеки побледнели, в заботах о вашем благе.

Кэд. Дерните его за ухо и это заставит их покраснеть.

Сэ. Долгое сиденье за разрешением дел бедняков совершенно изнурило меня и обременило болезнями.

Кэд. Так мы напоим тебя бульоном из пеньки и полечим топором.

Дик. Ты отчего дрожишь, малый?

Сэ. Не страх, а паралич меня тревожит.

Кэд. Нет, это он кивает нам, чтобы сказать: "Я хочу с вами сравняться". Я посмотрю, будет-ли его голова крепче держаться на рогатине, или нет? Уведите его и казните.

Сэ. Скажите мне, чем я вас более всего обидел? Разве я домогался богатства или почестей? Говорите! Разве мои сундуки полны награбленным золотом? Разве мой наряд роскошен на вид? Кому я навредил, что вы ищете моей смерти? Эти руки неповинны в пролитии крови безвинных, а эта грудь - в том, что приютила лукавые помыслы. О, оставьте мне жизнь!

Кэд. Я сам чувствую жалость от его речей, но я преодолею ее: он умрет, хотя бы за то, что так хорошо защищает свою жизнь. Долой его! у него домовой под языком: он говорит не от имени Господня. Ступайте, тащите его и сейчас-же отрубите ему голову, затем ворвитесь в дом его зятя, сэра Джэмса Кромера, снесите ему голову и принесите их обе сюда, на рогатинах.

Все. Все будет сделано.

Сэ. Ах, соотечественники! Если Бог, когда вы Ему молитесь, будет так жесток, неумолим, как вы, каково придется вашим отошедшим, отлетевшим душам? Так хоть поэтому смягчитесь, спасите мне жизнь.

Кэд. Долой его и сделайте, как я приказал (Несколько человек и лорд Сэ уходят). Самый знатный, гордый из пэров не сносит головы на плечах, если не заплатит мне выкупа дани. Ни одна девушка не выйдет замуж, не заплатив мне своей девственностью, прежде, чем она им достанется. Мужчины будут зависеть от меня in capite, и мы постановляем и приказываем, чтобы жены их были свободны, как только душе угодно или как только можно выразить словами.

Дик. Когда-же, милорд, пойдем мы в Чипсайд и своими алебардами заплатим за добычу?

Кэд. Понятно, сейчас-же.

Все. Молодцом!

Возвращаются бунтовщики с головами: лорда Сэ и его зятя.

Кэд. Но разве это не еще молодцоватее? Пусть они поцелуются: ведь они любили друг друга при жизни. Теперь разлучите их снова, чтобы они не согласились между собою отдать французам еще несколько городов. Солдаты! Отложите грабеж до ночи: с этими головами впереди вместо жезлов, мы хотим проехать по улицам и заставить их целоваться на каждом перекрестке. Идем! (Уходят).

СЦЕНА VIII.

Саусуерк.

Тревога. Входят Кэд и вся его свора.

Кэд. Вверх по Рыбной улице! Вниз к углу Святого Магнуса! Бейте и валите! Бросайте их в Темзу! Трубят переговоры, а затем отбой). Что это за шум я слышу? Смеет-ли кто быть так дерзок, чтобы трубить отбой или переговоры, когда я приказываю бить?

Входят Бекингэм и старик Клиффорд с войском.

Бекингэм. Да, они тут и есть, те, которые дерзают и желают тебя тревожить. Знай же, Кэд, что мы посланы от короля к народу, которого ты ввел в заблуждение, и тут-же объявляет прощение всем тем, которые тебя оставят и с миром разойдутся по домам.

Клиффорд. Что скажете вы, соотечественники? Смягчитесь-ли вы и поддадитесь жалости, которую вам предлагают, или дадите этой своре вести вас на смерть? Кто любит короля и желает принять его прощение, пусть бросит в воздух свою шапку и скажет: Боже, храни его величество! А кто его ненавидит и не почитает его отца, Генриха Пятого, перед которым вся Франция трепетала, - тот пусть замахнется на нас мечем и проходит мимо.

Все. Боже, храни короля! Боже, храни короля!

Кэд. Как? Бекингэм и Клиффорд, неужели вы так храбры?- А вы, подлое мужичье, неужели вы ему верите? Неужели вы непременно хотите быть повешены со всеми своими прощениями на шее? Для того разве пробился мой меч в лондонские ворота, чтобы вы оставили меня при Уайт Харте в Соусуерке? Я думал, что вы уже ни за что не положите оружия, пока не вернете своей прежней свободы. Но вы все неверные, трусы, вам нравятся жить в рабстве у дворян. Пусть они тяжелыми ношами ломят вам спины, пусть отнимают у вас из под носу ваши дома, похищают у вас на глазах ваших жен и детей. Что-же касается меня, то я и один постою за себя. Итак, пусть Божье проклятье будет вам легкою ношей!

Все. Мы пойдем за Кэдом! Мы пойдем за Кздом!

Клиффорд. Разве Кэд сын Генриха Пятого, что вы так кричите, что пойдете за ним? Разве он поведет вас в недра Франции и сделает ничтожнейших из вас графами и герцогами? Увы! У него нет даже своего дома, нет места, куда-бы убежать: он даже не знает, как и чем жить, исключая грабежа, обирания ваших друзей и нас. Не будет разве позором, если в то время, которое вы проводите в раздорах, грозные французы, которых вы недавно побеждали, вдруг нахлынут с моря и победят вас? Среди этой гражданской распри, мне уже кажется, что я вижу, как они хозяйничают на лондонских улицах, крича: Villagers каждому, кого ни встретят. Пусть лучше пропадут десять тысяч подлых Кэдов, нежели вы попадете под власть французов. Во Францию! во Францию! Вернем то, что потеряли! Пощадите Англию, ведь она - родная вам земля. У Генриха есть деньги,- у вас - сила и мужество: Бог за нас, не сомневайтесь-же в победе.

Все. Клиффорд! Клиффорд! Мы пойдем за королем и за Клиффордом!

Кэд. Было-ли когда так легко сдувать перышко туда и сюда, как эту толпу? Имя Генриха Пятого влечет их к сотне бед и заставляет оставить меня одиноким. Я вижу, что они сговариваются схватить меня. Мой меч должен проложить мне дорогу, здесь оставаться не годится. На зло аду и чертям, пробьюсь сквозь самую вашу середину; и пусть небо и честь будут мне свидетелями, что не недостаток решимости с моей стороны, а подлая и бесстыдная измена моих приверженцев заставляет меня бежать со всех ног (Уходит).

Бекингэм. Как? Он бежал? Бегите вслед за ним и тот, кто принесет его голову королю, получит тысячу крон в награду (Несколько человек уходят). За мной, солдаты: мы обсудим средство примирить вас с королем (Уходят).

СЦЕНА IX.

Замок Кенельуерс.

Трубный звук. На meppaccy замка входят: король Генрих, королева Маргарита и Сомерсет.

Король Генрих. Был-ли когда король, который-бы владел престолом и мог повелевать, и был бы этим менее доволен, чем я? Едва вышел я из колыбели, как девяти месяцев уже был сделан королем. Никогда еще не бывало подданного, который так желал-бы сделаться королем, как я - подданным.

Входят: Бекингэм и Клиффорд.

Бекингэм. Здоровья и отрадных вестей вашему величеству!

Король Генрих. Неужели, Бекингэм, пойман предатель Кэд? Или он только отступил,чтобы подкрепиться?

Внизу входят несколько приверженцев Кэда с веревками на шее.

Клиффорд. Он бежал, мой повелитель, а все его войска сдаются и вот как, смиренно, с веревками на шее, ожидают решения вашего величества:- жизни или смерти.

Король Генрих.Ну, так разверните, о небеса, ваши предвечные врата, чтобы принять мои обеты хвалы и благодарения! - Солдаты! В этот день вы спасли свою жизнь и доказали, как вы преданы вашему государю и отечеству: продолжайте-же быть всегда таких добрых намерений и будьте уверены, что Генрих, как-бы он ни был злополучен, никогда не будет немилостив. Итак, поблагодарив и простив вас всех, я распускаю вас по вашим различным землям.

Все. Боже, храни короля! Боже, храни короля!

Входит гонец.

Гонец. Дозвольте доложить вашему величеству, что герцог Иорк только что прибыл из Ирландии и, с обширным могучим войском геллогласов и кернов, шествует сюда в статном порядке. И все провозглашает по мере своего шествия вперед, что вооружился единственно с целью, чтобы удалить от тебя герцога Сомерсета, которого называет предателем.

Король Генрих. Таким образом, мое государство, между Кэдом и Иорком, подобью кораблю, который, избегнув бури, потом застигнут затишьем и взят на абордаж пиратом. Но Кэд теперь прогнан, люди его рассеяны, и вот Иорк вооружился, чтобы поддержать его. Прошу тебя, Бекингэм, иди к нему на встречу и спроси, что за причина его вооружения? Скажи ему, что я пришлю в Тауэр герцога Эдмонда, а тебя, Сомерсет, мы отправим туда-же, пока его войско не будет им распущено.

Сомбрсет. Мой повелитель, я покорился-бы охотно заключению, или даже смерти, чтобы только быть полезным моему отечеству.

Король Генрих. Во всяком случае, не будь слишком резок в выражениях, так как он горяч и не переносит грубых речей.

Бекингэм. Слушаю, государь, и не сомневаюсь, что поведу дело так, что все обратится к вашему благополучию.

Король Генрих. Пойдем, жена, в покои и поучимся управлять получше, а пока Англия лишь может проклинать мое царствование (Уходят).

СЦЕНА X.

Кент. Сад Айдена.

Входит Кэд.

Кэд. Позор честолюбию! Позор мне самому, имеющему меч, и между тем готовому умереть с голоду! Пять дней я прятался в этих лесах, не осмеливаясь выглянуть из них, так как вся страна меня подстерегает; но теперь я ужь так голоден, что больше-бы не выдержал, если-бы даже получил обещание прожить еще хоть тысячу лет. Поэтому я перелез через кирпичную стену в этот сад, чтобы посмотреть, не могу-ли я поесть травы или перехватить где-нибудь салата, что недурно для прохлаждения людских желудков в эту жаркую погоду. Мне кажется, что самое слово "салат" нарочно рождено мне во благо. Как часто, если-бы не "шлем или салат", чашка с моими мозгами была-бы скреплена темными заплатами; как часто, когда меня томила жажда, а я храбро шел вперед, она мне служила вместо кружки, а теперь слово "салат" должно послужить мне на пропитание.

Входит Айден, а за ним слуги.

Айден. Боже! Да кто-же может жить в придворной суматохе и наслаждаться такими тихими прогулками, как эти? Это маленькое наследство, оставленное мне отцом вполне меня удовлетворяет и стоит целаго государства. Я не стремлюсь возвысыться падением других; я коплю деньги, не заботясь о зависти; довольно и того, что мне хватает на содержание хозяйства и что бедняков отсылают от моих ворот вполне довольными.

Кэд. Это владелец земли пришел схватить меня за мое своеволие в том, что я вошел без спросу в его обитель. - А, негодяй! Ты хочешь меня выдать и получить тысячу крон за то, что принесешь королю мою голову? Но и заставлю тебя пожевать клинок, как устрицу, и проглотить мой меч, как булавку, прежде, чем мы с тобой расстанемся.

Айден. Кто-бы ты ни был, грубиян, я тебя не знаю: так зачем-же мне выдавать тебя? Разве не довольно того, что ты ворвался ко мне в сад, как вор, пришедший обокрасть мои владенья и влезший на мою стену, не спросясь меня, самого владельца,- и ты-же грозишь мне в таких дерзких выражениях?

Кэд. Пугаю тебя? Да, клянусь благороднейшей кровью, которая когда-либо была пролита, я также еще вцеплюсь тебе в бороду. Смотри-же на меня хорошенько. Я уже пять дней, как не ел мяса; однако, подойди-ка ты и пятеро твоих слуг, и попусти Боже, чтобы я больше никогда уже не ел травы, если я не приколочу вас, мертвыми, как дверные гвозди.

Айдес. Нет, никогда, пока еще Англия стоит, не скажут, что Александр Айден, кентский эсквайр, с людьми напал на голодного человека. Противься своим пристальным взором моему; посмотри, не можешь-ли ты взглядами одолеть меня? Сравни себя со мною,- сустав с суставом, и ты - гораздо меньше меня. Твоя рука - лишь один палец моего кулака; твоя нога - трость в сравнении с этим бревном; моя ступня поборется со всею силой, какая в тебе есть; а если я только взмахну в воздухе рукою, так могила уже вырыта тебе в земле. Что-же касается до слов, то они соответствуют твоим, а o чем я умолчу, то пусть мой меч доложит.

Кэд. Клянусь своей доблестью! Вот самый совершенный воин, о каком я когда-либо слыхивал. Клинок! Если ты погнешь острие свое или не изрежешь этого толстомясаго болвана на ломти, прежде, чем успокоишься в своих ножнах, я на коленях умоляю Юпитера, чтобы он обратил тебя в подковный гвоздь (Дерутся. Кэд падает). О, я убит! Меня убил никто иной, как голод; пусть только выступят против меня десять тысяч чертей, и дайте мне те десять обедов, которых я лишился, и я вызову их всех. Сад, увянь! И будь впредь могилой для всех, кто живет в этом доме, потому что здесь отлетела непобедимая душа Кэда!

Айден. Неужели я убил Кэда, этого чудовищного изменника? Меч! Я прославлю тебя за этот подвиг, и тебя повесят над моей могилой, когда я умру. Никогда не будет эта кровь стерта с твоего острия, но ты будешь в ней, как в одежде герольда, чтобы проявить славу своего господина.

Кэд. Айден, прощай и не гордись своей победой. Скажи от меня Кенту, что он лишился лучшего из своих людей, который убеждает весь мир быть трусами, потому что я, который никогда не был трусом, побежден не силой, а голодом (Умирает).

Айден. Небо да будет мне судьею: ты меня обижаешь! Умри, проклятый негодяй, и проклятие той, что родила тебя! Как я сую меч в твое тело, так я желал-бы сунуть и твою душу в преисподнюю. Отсюда я стащу тебя за ноги, вниз головою, в навозную кучу, которая будет тебе могилой, и там отрублю твою бесстыдную голову. Ее я торжественно понесу к королю, оставив туловище на пропитание воронам (Уходят: Айден, таща за собою тело, и слуги).

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Там-же. Поле между Дартфордом и Блэкхисом.

С одной стороны,- лагерь короля; с другой - входит Иорк со свитой, с барабанами и знаменами, в некотором отдалении - его войска.

Иорк. Так Иорк является из Ирландии, чтобы предъявить свои права и сорвать корону с головы слабого Генриха. Громче звоните, колокола! Горите, огни, ярче и светлее, чтоб чествовать законного короля великой Англии! о sancta majestas! Кто не купил-бы тебя дорогой ценою? Пусть повинуются те, кто не умеет управлять. Эта рука создана для того, чтобы держать только золото. Я не могу придать должного действия своим словам иначе, как если в ней будут скипетр или меч. И, если только есть во мне душа, это будет скипетр, на котором я буду подбрасывать лилии Франции.

Входит Бекингем.

Кто это к нам? Бекингэм, чтобы помешать мне? Верно, его прислал король я должен притвориться.

Бекингэм. Иорк, если твои намерения хороши, так и я приветствую тебя хорошо.

Иорк. Гемфри Бекингэм, я принимаю твой привет. Пришел-ли ты послом, или по собственному желанию?

Бекингэм. Послом от Генриха, нашего могущественного государя, чтобы узнать причину этого вооружения во время мира, или того, что ты,- такой-же подданный, как я,- противно своей клятве и присяге в подданстве, собрал такое большое войско, без его разрешения, и осмелился подвести его так близко ко двору.

Иорк (всторону). Я едва могу говорить: так велик мой гнев. О, я мог-бы рассекать скалы и драться их обломками, так я сердит на эти дерзкие речи. А теперь, подобно Аяксу Теламонию, я мог-бы сорвать свой гнев на волах или на баранах. Я рожден гораздо выше, чем король, и более похож на короля, более царствен в своих помыслах. Но я еще должен казаться довольным, пока Генрих не станет слабее, а я - сильнее.- О, Бекингэм, прошу тебя, прости мне, что я так долго не давал тебе ответа: мысли мои тревожит глубокая печаль. Причина, почему я привел сюда это войско,- удалить от короля гордого Сомерсета, который вредит и его величеству, и государству.

Бекингэм. Это слишком самонадеянно с твоей стороны. Но если твое вооружение не имеет другой цели, так король исполнил твою просьбу: герцог Сомерсет в Тауэре.

Иорк. Ты честью ручаешься, что он в заключении?

Бекингэм. Честью ручаюсь, что он в заключении.

Иорк. Тогда, Бекингзм, я распущу свои войска.- Солдаты, благодарю вас всех, расходитесь, а завтра выйдите ко мне на поле Сент-Джорджа, и вы получите свое жалованье и все, чего пожелаете. Пусть мой государь, добродетельный Генрих, потребует моего старшего сына,- нет, хоть и всех моих сыновей,- в залог моего подданства и любви; я всех ему пришлю, так-же охотно, как я живу на свете. Земли, имущество, коня, вооружение и все, что я имею к его услугам: лишь-бы умер Сомерсет.

Бекингэм. Иорк, я хвалю такую ласковую покорность: мы вдвоем пойдем в ставку его величества.

Входит король Генрих со свитой.

Король Генрих. Бекингэм, разве Иорк не желает нам зла, что идет под-руку с тобою?

Иорк. С полной покорностью и смирением является Иорк к вашему величеству.

Король Генрих. Так с каким-же намерением ты привел это войско?

Иорк. С намерением убрать отсюда предателя Сомерсета и сразиться с этим чудовищным бунтовщиком Кэдом, о котором я слышал с тех пор, что он разбит.

Входит Айден с головою Кэда.

Айден. Если человеку грубому и такого низкого состояния дозволено являться пред лицо короля, так я приношу в дар его величеству голову изменника - Кэда, которого я убил в поединке.

Король Генрих. Голову Кэда? Великий Боже! как Ты справедлив!- О, дай мне посмотреть на мертвое лицо того, кто при жизни так сильно меня тревожил! Скажи мне, друг мой, так ты тот самый, кто убил его?

Айден. Да, я, с позволения вашего величества.

Король Генрих. Как тебя зовут и какого ты звания?

Айден. Александр Айден, вот мое имя; я бедный кентский эсквайр, любящий своего короля.

Бекингэм. С позволения вашего величества, не мешало-бы посвятить его в рыцари за это доброе дело.

Король Генрих. Айден, преклони колена (Он преклоняет колени). Встань рыцарем. Мы даем тебе в награду тысячу марок и желаем, чтобы с этих пор ты нам служил.

Айден. Дай Бог веку Айдену, чтобы заслужить такую щедрость и жить лишь только, пока он верен своему государю.

Король Генрих. Смотри; Бекингэм; вот идет с королевой Сомерсет. Поди, попроси ее скорее спрятать его от герцога.

Входят королева Маргарита и Сомерсет.

Королева Маргарита. Ради тысячи Иорков, и то он не спрячется с головою, но станет перед ним смело. лицом к лицу.

Иорк. Что-же это? Разве Сомерсет на свободе? Так выпусти-же, Иорк, свои долгозаключенные помыслы и пусть язык твой приравняется к твоему сердцу. Неужели я потерплю присутствие Сомерсета? Лукавый король, зачем изменил ты слову, которое мне дал, зная, как мне тяжело сносить обиды? Так я назвал тебя королем? Нет, ты не король, ты неспособен повелевать и управлять толпами, которыми не смеет, да и не может управлять предатель. Твоей голове не пристала корона; рука твоя создана, чтобы держать посох паломника, а не украшать собою грозный царский скипетр; золотой венец должен окружать мое чело, которого улыбка и угрюмость, подобно копью Ахилла, могут этой переменой убивать и исцелять. Вот рука, которая может высоко держать скипетр и им-же утверждать властные законы. Пусти! Клянусь небом, ты более не будешь повелевать тем, кого Небо создало твоим повелителем.

Сомерсет. О, чудовищный изменник! Я арестую тебя, Иорк, за государственную измену королю и короне. Повинуйся, дерзкий изменник, проси милости на коленях!

Иорк. Ты хочешь, чтоб я преклонил колена? Сперва спроси вон их: потерпят-ли они, чтобы я пред человеком преклонял колена? Любезный, позови сюда моих сыновей, и они будут мне порукой (Уходит один из слуг). Я знаю, они скорее заложат свои мечи, чтобы освободить меня, нежели допустит меня пойти в заключение.

Королева Маргарита. Позовите сюда Клиффорда; просите его придти сейчас-же, чтобы сказать: могут-ли незаконные дети Иорка служить порукой за своего вероломного отца.

Иорк. О, забрызганная кровью неаполитанка, отверженница Неаполя, кровавое иго Англии! Дети Иорка, которые выше тебя по рождению, будут порукой своему отцу и отравой для тех, которые откажутся принять моих сыновей за меня залогом (Входят с одной стороны: Эдуард и Ричардь Плантадженэт с войсками, с другой - также с войсками: старый Клиффорд с сыном). Смотрите, вон они идут: я ручаюсь, что они все уладят.

Королева Маргарита. А вот идет и Клиффорд, чтобы отвергнуть их поруку.

Клиффорд. Здравия и счастья королю, моему повелителю! (Преклоняет колена).

Иорк. Благодарю тебя, Клиффорд. Скажи, каковы твои вести? Нет, не пугай нас таким сердитым взглядом: мы твой государь, Клиффорд, преклони опять колена и мы простим тебе эту ошибку.

Клиффорд. Вот мой король, Иорк: я не ошибся; но ты ошибаешься, думая, что я ошибся. В Бедлам его: не сошел-ли он сума?

Король Генрих. Да, Клиффорд, настроение подходящее к Бедламу, и дух честолюбия заставляют его противиться своему королю.

Клиффорд. Он изменник: отправьте его в Тауэр и отхватите ему его мятежную башку.

Королева Маргарита. Хоть он и арестован, но не желает повиноваться. Он говорит, что его сыновья ответят за него.

Иорк. Не так-ли, сыновья?

Эдуард. Конечно, благородный отец, если только наши слова помогут.

Ричард. А если не помогут наши слова, так помогут наши мечи.

Клиффорд. Однако, что у нас тут за выводок изменников!

Иорк. Посмотри в зеркало и назови так свое изображение. Я-то король, а ты притворный сердцем предатель. Позовите сюда на арену моих двух храбрых медведей, которые, лишь побрякиванием своих цепей, могут удивить этих жестокосердых щенят. Просите ко мне Сольсбери и Уорика.

Барабаны. Входят Уорик и Сольсбери с войском.

Клиффорд. Так это-то твои медведи? Мы их загоним до-смерти и цепью их свяжем руки вожаку, если ты осмелишься вывести их на травлю

Ричард. Я нередко видел, как горячая, слишком увлекающаеся собака возвращалась и кусалась, потому-что ее удерживали; как она, почувствовав на себе мохнатую лапу медведя, поджимала хвост между ног и выла. И вот такую-то услугу вы окажете, если воспротивитесь лорду Уорику.

Клиффорд. Вон скопище злости, отвратительный непереваренный ком, такой же крючковатый в обращении, как и в фигуре!

Иорк. Нет, вот мы так основательно вас поджарим.

Клиффорд. Берегитесь, как-бы ваш жар не сжег вас самих.

Король Генрих. Ну, Уорик, разве колени твои отучились сгибаться? Старик Сольсбери,- позор твоим сединам, безумный вождь своего душевнобольного сына? Как, неужели ты и на смертном одре хочешь разъигрывать из себя бунтовщика и, с очками своими, разыскивать себе беды? О, где-же вера? Где честность? Если она изгнана из хладной головы, то где-же ей найти прибежище на земле? Ужь не хочешь-ли ты рыть могилу, чтобы вырыть войну и опозорить кровью своею почтенную старость? Отчего ты, хоть и стар, а нуждаешься в опытности? Или зачем ты злоупотребляешь ею, если она у тебя есть? Стыдись! Почтительно преклони передо мной колена, которые дряхлая старость клонит к могиле.

Сольсбери. Мой повелитель, я сам с собою обсудил права этого достославного герцога и по совести считаю его законным наследником английского королевского престола.

Король Генрих. Разве не клялся ты мне в подданстве?

Сольсбери. Клялся.

Король Генрих. Можешь-ли ты снять с себя такую клятву небесам?

Сольсбери. Великий грех присягать греху, но еще больший - сдержать греховную клятву. Кто может быть обязан торжественною клятвой совершить убийство; ограбить человека, лишить непорочную девушку её целомудрия, сироту - родового наследства, отнять у вдовы её обычные права, и не иметь на эти преступления никакой причины, кроме той, что он связан торжественною клятвой?

Королева Маргарита. Хитрый предатель не нуждается в софизмах.

Король Генрих. Позовите Бекипгэма и прикажите ему вооружиться.

Иорк. Зови Бекингэма и всех друзей, какие у тебя только есть, а я решился царствовать или умереть. Сбудется первое, если сны мои оправдаются.

Уорик. Тебе лучше-бы опять лечь в постель и снова видеть сны, чтобы избежать бранной бури.

Клиффорд. Я решился вынести большую бурю, нежели какую ты можешь вызвать сегодня. Я запишу ее у тебя на шлеме, лишь-бы мне узнать тебя по твоему родовому знаку.

Уорик. Ну, клянусь гербом моего отца, древним гербом Невилей,- медведем, на задних лапах, прикованным к суковатой палке,- в этот день я высоко подыму свой шлем (как виднеется ка вершине горы кедр, который удерживает на себе свои листья, вопреки какой угодно буре), чтобы напугать тебя его видом.

Клиффорд. А я сорву твоего медведя со шлема и с презрением растопчу его ногами, вопреки вожаку, который охраняет медведя.

Молодой Клиффорд. Итак, к оружию, победоносный отец! Подавим бунтовщиков и их сообщников.

Ричард. Фуй, как не стыдно! Будьте милостивее, не говорите злобно: вы отужинаете сегодня с Иисусом Христом.

Молодой Клиффорд. Дерзкий, заклейменный позором! Тебе ли это знать?

Ричард. Ну если не в небесах, так ты ужь наверно отужинаешь в преисподней (Уходят в разные стороны).

СЦЕНА II.

Сент-Ольбэнсь.

Тревога. Стычки. Входит Уорик.

Уорик. Клиффорд Кемберлэндский, это Уорик тебя вызывает, и, если ты не прячешься от медведя теперь, когда грозные трубы играют тревогу, а крики умирающих наполняют воздушное пространство, говорю тебе: Клиффорд, выходи и сразись со мною! Гордый властитель севера, Клиффорд Кемберлэндский, Уорик охрип, призывая тебя к оружию. Что-же это, благородный лорд? Как? Вы просто пешком?

Входит Иорк.

Иорк. Смертоносной рукою Клиффорд убил моего коня;- но я точь в точь отплатил ему, не остался у него в долгу и обратил в добычу хищных коршунов и воронов даже бравое животное, которое он так любил.

Входит Клиффорд.

Уорик. Одному из нас пришел конец.

Иорк. Стой, Уорик! Ищи себе другого зверя, я сам должен загнать на смерть этого оленя.

Уорис. Ну, это благородно, Иорк: ты сражаешься за корону. Как я намерен победить сегодня, так точно, Клиффорд, сердце мое тоскует, что не я нападаю на тебя сегодня (Уходит).

Клиффорд. Что видишь ты во мне, Иорк? Чего остановился?

Иорк. Я-бы влюбился в твою храбрую осанку, еслиб ты не был моим отъявленным врагом.

Клиффорд. Мужество твое также не нуждалось-бы в похвале и уважении, если-бы оно не проявлялось в бесстыдстве и в измене.

Иорк. Так пусть оно поможет мне против твоего меча, ибо я выражаю его по справедливости и по своему настоящему праву.

Клиффорд. Действуйте-же вместе - и душа моя, и тело!

Иорк. Страшная ставка! Защищайся-же!

Клиффорд. La fin couronne les oeuvres (Сражаются; Клиффорд падает и умирает).

Иорк. Таким образом, война принесла тебе мир, потому что ты умолк. Мир его душе, о небо, если на то есть твоя воля! (Уходит).

Входит молодой Клиффорд.

Молодой Клиффорд. Стыд и позор! Все в смятении: страх родит беспорядок, а беспорядок ранит там, где должен-бы защищать. О, война, дочь ада, которую разгневанные небеса делают своим орудием, брось в застывшие сердца наших приверженцев горячие уголья мщения! - Не давайте ни одному из солдат убежать: кто истинно предан войне, тот не имеет себялюбия, а также и любящий себя приобретает имя храброго не по существу своему, а по случайности (Видит труп отца). О, пусть придет конец подлому свету, и преждевременное пламя последнего суда пусть сольет вместе небо и землю! Пусть теперь зазвучит общий трубный глас, а все случайные и ничтожные звуки умолкнут! Неужели ты был, дорогой отец, предназначен к тому, чтобы в мире потерять свою молодость, приобрести серебристый наряд мудрых лет и среди общего движения, будучи уже пэром, умереть в невежественном поединке? При виде этого сердце мое обратилось в камень - и останется каменным, пока оно еще мое. Иорк не щадит наших стариков: не пощажу и я детей врагов! Слезы девушек будут для меня, как роса для пламени, а красота, которой часто требуют тираны, будет для моей пламенной ярости как лен и масло. С этих пор я не буду знать жалости: встречу-ли дитя из дома Иорков, я изрежу его на столько-же кусков, как бешеная Медея изрезала юного Абсирта. Я буду искать славы в жестокости. Пойдем, новый обломок древнего дома Клиффордов! (Поднимает труп отца). Как Эней нес старика Анхиза, так и я несу тебя на своих мощным плечах; но Эней нес живое бремя, а тяжелее моей беды нет ничего на свете (Уходит).

Входят: Ричард Плантадженэт и Сомерсет, сражаясь. Сомерсет убит.

Ричард. Так-то: лежи тут. Своею смертью под дрянной вывеской пивной: "Замок Сент-Ольбэнса", Сомерсет прославил колдунью. Мече, продолжай в-том-же духе. Сердце, будь все еще яростно. Попы, молитесь за врагов, а принцы - убивайте! (Уходит).

Тревога. Стычка. Входит король Генрих, королева Маргарита и другие, отступая.

Королева Маргарита. Идем, милорд! Вы слишком медлите: стыдитесь-же! Бежим!

Король Генрих. Можешь-ли ты убежать от неба? Постой, добрая Маргарита!

Королева Маргарита. Да из чего вы сделаны? Не хотите ни биться, ни бежать. Теперь будет мужественно, разумно и осторожно с нашей стороны - дать дорогу врагу, а самим спастись как только возможно; можно-же это - лишь бегством (Вдали слышна тревога). Если вы будете взяты, это будет для нас верх несчастий; но если мы благополучно спасемся (как это, действительно, возможно, лишь-бы не ваша вялость), мы достигнем Лондона, где вас любят и где это повреждение, нанесенное теперь нашей судьбе, может быть живо исправлено.

Входит молодой Клиффорд.

Молодой Клиффорд. Если-бы сердце мое не замышляло зла в будущем, я-бы скорее богохульствовал, нежели советовал-бы вам бежать. Но вы должны бежать: неизлечимое расстройство царствует в сердцах наших настоящих приверженцев. Бегите, ради вашего блага, а мы еще доживем, чтобы увидеть день, когда наша судьба передастся им. Идемте, мой повелитель, идемте! (Уходят).

СЦЕНА III.

Поле близь Сент-Ольбэнса.

Тревога. Отступление. Трубы. Входят: Иорк, Ричард Плантадженэт, Уорик и солдаты с барабанами и знаменами.

Иорк. Кто может доложить мне о Сольсбери? Что с ним, с этим зимним львом, который во гневе забывает свои старые раны и печать времени и, как молодец, в цвете юности, подкрепляется самими обстоятельствами? Этот счастливый день ужь не таков, и мы, значит, не победили, если Сольсбери погиб.

Ричард. Мой доблестный отец, я трижды помогал ему сегодня сесть на лошадь и трижды ограждал его, трижды я уводил его прочь и убеждал не предпринимать дальнейших действий. Но все-таки, где была опасность, там я его встречал, и как роскошные ковры в убогом доме, была воля в его слабом теле. Но вот он, доблестный воин, идет сюда.

Входит Сольсбери.

Сольсбери. Клянусь своим мечем! Ты хорошо бился сегодня, да и все мы вообще. Благодарю вас, Ричард. Богу известно, как долго мне еще осталось жить, но Ему было угодно, чтобы вы трижды спасли меня сегодня от неминуемой смерти . Однако, лорды, мы еще не всего достигли. Этого недостаточно, что наши враги на этот раз бежали: такие противники способны оправиться.

Иорк. Я знаю, что наша безопасность в погоне за ними: боюсь я, что король бежал в Лондон, чтобы теперь-же созвать парламент. Будем преследовать их, прежде, чем они разошлют предписания. Что скажет лорд Уорик? Идти-ли нам за ними?

Уорик. За ними? Нет! Впереди их, если возможно. Ну, клянусь, лорды, это был славный день! Битва при Сент-Ольбэнсе, выигранная славным Иорком, будет увековечена на все грядущия времена.- Гремите, трубы и барабаны!- Все в Лондон! И пусть у нас случится еще много таких славных дней! (Уходят).

Конец "Генриха IV" части II.

КОРОЛЬ ГЕНРИХ VI.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

ДЕЙСТВУЮЩИЯ ЛИЦА.:

Король Генрих VI.

Эдуард, принц уэльский, его сын.

Людовик XI, король французский.

Герцог Сомерсет, Герцог Экзетер, Граф Оксфорд, граф Норсомберлэнд, Граф Уэстморлэнд, Лорд Клиффорд, сторонники короля Генриха.

Ричард Плантадженэт, герцог Иорк.

Эдуард, граф Марч, впоследствии Эдуард IV, Джордж, впоследствии герцог Кларенс, Ричард, впоследствии герцог Глостер, Эдмонд, граф Ретлэнд, его сыновья.

Герцог Норфольк, Маркиз Монтегю, Граф Уорик, Граф Пемброк, Лорд Гастингс, Лорд Стаффорд, сторонники герцога Иорка.

Сэр Джон Мортимер, Сэр Хьюг Мортимер, дяди герцога Иорка.

Генрих, граф Ричмонд, юноша.

Лорд Райверс, брат лэди Грей.

Сэр Уильям Стэнли.

Сэр Джон Монгомери.

Сэр Джон Сомервиль.

Наставник графа Ретлэнд.

Мэр города Иорк.

Комендант Тоуэра.

Дворянин, два сторожа, охотник.

Сын, убивший своего отца.

Отец, убивший своего сына.

Королева Маргарита.

Лэди Грэй, впоследствии супруга Эдуарда IV и королева.

Бонна, сестра французской королевы.

Солдаты, свита короля Генриха и короля Эдуарда, вестники, стража и проч.

Действие происходит в 3 акте частью во Франции; в продолжение остального времени - в Англии.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Лондон. Зала парламента.

Барабанный бой. Несколько солдат герцога Иорка врываются с залу. За ними входят: герцог Иорк, Эдуард, Ричард, Норфольк, Монтегю, Уорик и другие. Все с белыми розами на шляпах.

Уорик. Удивляюсь, как спасся король из наших рук.

Иорк. Пока мы преследовали северную конницу, он улизнул хитро, покинув своих людей; тогда великий лорд Норсомберлэнд, воинственный слух которого никогда не выносит отбоя, ободрил дрогнувшее войско; он, лорд Клиффорд и лорд Страффорд, все рядом, бросились на наш главный боевой фронт и, врезавшись в него, были убиты мечами простых рядовых.

Эдуард. Отец лорда Страффорда, герцог Бокингэм, тоже убит или опасно ранен; я расколол ему наличник прямым ударом. Для поверки, взгляни, отец, на его кров (Показывает свой окровавленный меч).

Монтегю. А вот, брат, кровь и графа Уильтшейра (Показывая Иорку и свой меч), которого я встретил при столкновении войск.

Ричард. (Бросая наземь голову герцога Сомерсет). Говори за меня ты и расскажи, что я сделал.

Иорк. Ричард отличился лучше всех моих сыновей. Но неужели вы мертвы, ваша светлость, лорд Сомерсет?

Норфольк. Пусть тоже ожидает все поколение Джона Гаунта!

Ричард. Я надеюсь снести так голову и королю Генриху.

Уорик. И я, победоносный принц Иорк! До той поры, пока не увижу тебя сидящим на престоле, захваченном теперь ланкастерским домом, я не сомкну глаз, клянусь небом! Это дворец трусливого короля; вот королевское место; займи его, Иорк; оно принадлежит тебе, а не наследникам Генриха.

Иорк. Так помогай мне, милый Уорик, и тогда я сделаю это; сюда мы проникли только силой.

Норфольк. Мы поможем тебе, и тот, кто бежит повинен смерти!

Иорк. Благодарю, любезный Норфольк. Останьтесь со мною, лорды, и вы, солдаты, оставайтесь и ночуйте у меня.

Уорик. И если появится король, не наносить ему оскорблений, разве что он станет насильно выгонять вас (Солдаты уходят).

Иорк. Королева созовет сюда сегодня свой парламент, но она не подозревает, что и мы примем участие в совещаниях. Речами или ударами, но мы отстоим здесь свои права.

Ричмонд. Быв вооружены, останемся внутри здания.

Уорик. Этот парламент прозовется кровавым, если Плантадженэт, герцог Иоркский, не будет королем, и не низложится робкий Генрих, трусость которого обратила нас в посмешище для наших врагов.

Иорк. Так не покидайте меня, мои лорды; будьте отважны; я хочу овладеть моим правом.

Уорик. Ни король, ни тот, кто ему наиболее предан будь он самый гордый из сторонников Ланкастера, посмеет шевельнуть крылом, когда Уорик зазвенит колокольчиком. Я посажу Плантадженэта; пусть осмелится кто его вырыть; решайся, Ричард, требуй английской короны! (Ведет Иорка к трону; тот садится).

Трубные звуки. Входят: король Генрих, Клиффорд, Норсомберлэнд, Уэстморлэнд, Экзетер и другие; все с алыми розами на шляпах.

Король Генрих. Милорды, взгляните, где возсел наглый мятежник! На самом государевом месте! Вероятно, он намеревается, с помощью могущества Уорика этого вероломного пэра, посягнуть на корону и стать королем. Граф Норсомберлэнд, он убил твоего отца и твоего, лорд Клиффорд, и вы оба поклялись отомстить ему, его детям, его любимцам и друзьям.

Норсомберлэнд. Если не исполню, пусть небо отомстит мне!

Клиффорд. Надежда на то заставляет Клиффорда носить траурные доспехи.

Уэстоморлэнд. Что же, неужели мы это потерпим? Стащим его прочь. Сердце мое кипит гневом; я не могу стерпеть этого.

Король Генрих. Будь терпеливее, любезный граф Уэстморлэнд.

Клиффорд. Терпение годно для трусов, таких, как он; он не посмел-бы сидеть здесь при жизни твоего отца. Всемилостивейший государь, дозволь нам здесь-же, б парламенте, напасть на дом Иорка.

Норсомберлэнд. Хорошо сказано, кузен; да будет!

Король Генрих. Но разве вы не знаете, что город им мирволит и что отряды солдат к их услугам?

Экзетер. Но, будь герцог убит, они быстро разбегутся.

Король Генрих. Сердцу Генриха чуждо желание обратить эту парламентскую палату в бойню! Кузен Экзетер, боевыми орудиями Генриха будут: суровый взгляд, слова и угрозы (Он приближается к герцогу). Ты, мятежный герцог Иорк, сойди с моего трона и преклони колено у моих ног, прося милости и пощады; я твой государь.

Иорк. Я твой.

Экзетер. Стыдись! сойди; он сделал тебя герцогом Иоркским.

Иорк. Это было моим наследием, как и мой графский титул.

Экзетер. Твой отец изменил короне.

Уорик. Ты, Экзетер, изменяешь короне, следуя за этим похитителем престола, Генрихом.

Клиффорд. За кем-же ему следовать, как не за настоящим королем?

Уорик. Так, Клиффорд, но, вот он; Ричард, герцог Иоркский.

Король Генрих. И я должен стоять, а ты сидеть на моем троне?

Иорк. Должно так быть - и будет. Удовлетворись этим.

Уорик. Будь герцогом Ланкастерским, предоставь ему быть королем.

Уэстморлэнд. Он и король, и герцог Ланкастерский; лорд Уэстморлэнд утверждает это.

Уорик. А Уорик отрицает. Вы забыли, что мы те самые, что прогнали вас с поля, убили ваших отцов и прошли сквозь город к дворцовым воротам с распущенными знаменами.

Норсомберлэнд. Да, Уорик, я припоминаю это к моему горю и, клянусь своей душой, ты и твой дом покаетесь за это.

Уэстморлэнд. Плантадженет, я больше возьму жизней из твоих сыновей, родственников и друзей, нежели было капель крови в жилах моего отца.

Клиффорд. Не настаивай более; иначе, Уорик, вместо слов, я пошлю тебе такого вестника, который отомстит за моего отца, прежде нежели я тронусь отсюда.

Уорик. Бедняга Клиффорд! как я презираю его праздные слова!

Иорк. Хотите вы, чтобы мы доказали свои права на корону? Если нет, наши мечи отстоят их на поле битвы

Король Генрих. Какие могут быть у тебя, изменник, права на корону? Твой отец был, как и ты, герцогом Иоркским; твой дед Роджер Мортимер - граф Марчский. А я, я сын Генриха Пятого, победившего дофина и французов и овладевшего их городами и областями.

Уорик. Не поминай о Франции, потому что ты все опять потерял.

Король Генрих. Потерял не я, а лорд-протектор; мне было всего девять месяцев, когда меня короновали.

Ричард. Вы довольно стары теперь, а кажется, что все еще теряете... Отец, сорви корону с этого самозванца.

Эдуард. Родитель милый, сделай это. Возложи ее на свою главу.

Монтегю (Иорку). Добрый брат, ты любишь и чтишь оружие; позволь-же нам покончить это боем, а не сутяжничая так.

Ричард. Звучите, трубы и барабаны, и король убежит!

Иорк. Молчите, дети!

Король Генрих. Замолчи ты и дай говорить королю Генриху!

Уорик. Плантадженэт должен говорить первым. Слушайте его, лорды. Притом молчите и будьте внимательны: кто перебьет его, умрет.

Король Генрих. Неужели ты думаешь, что я покину мой королевский престол, на котором возседали мой отец и дед? Нет, пусть прежде того война обезлюдит мое королевство... А знамя их, так часто развевавшееся во Франции и теперь только в Англии, к великому моему сердечному горю... да будет моим саваном! Что вы колеблетесь, лорды? Мои права хороши, лучше его прав.

Уорик. Докажи это, Генрих, и ты будешь королем.

Король Генрих. Генрих четвертый добыл корону победой...

Иорк. Возмущением против своего короля.

Король Генрих. Не знаю, что сказать; слабы мои права. Но говори: может король назначить себе наследника?

Иорк. Так что-же?

Король Генрих. Если он может, то я король законный: Ричард, в присутствии многих лордов, оставил корону Генриху четвертому, наследником которого был мой отец, а я тому наследник.

Иорк. Но он возстал против того, кто был его государем, и насильно заставил его отказаться от короны.

Уорик. Предположим, милорды, что он сделал это даже не по принуждению, полагаете-ли вы, что ему дозволялось нанести ущерб самой короне?

Экзетер. Нет; он мог отказаться от неё лишь с тем, чтобы преемником ему был и царствовал его ближайший наследник.

Король Генрих. Ты против нас, герцог Экзетер?

Экзетер. Право на его стороне, и потому прости меня.

Иорк. Что вы шепчетесь и не отвечаете, милорды?

Экзетер. Совесть говорит мне, что это мой законный государь.

Король Генрих. Все отвернутся от меня и перейдут к нему!

Норсомберлэнд. Плантадженэт, не смотря на все твои притязания, не думай, чтобы Генрих мог быть так низложен.

Уорик. Низложен будет он, не смотря ни на кого.

Норсомберлэнд. Ты заблуждаешься и, не смотря на твое могущество на юге, над Эссексом, Норфольком, Суффольком или Кентом,- внушающее тебе такое самомнение и гордость,- тебе не удастся возвести герцога, вопреки мне.

Клиффорд. Король Генрих, справедливы твои права или нет, но лорд Клиффорд клянется биться за твою защиту; пусть разверзнется почва и поглотит меня живого, если я преклоню колено перед тем, кто убил моего отца!

Король Генрих. О, Клиффорд, как твои слова мне сердце оживили!

Иорк. Генрих Ланкастер, сложи с себя корону... Вы что бормочете или что замышляете, милорды?

Уорик. Воздай должное царственному герцогу Иоркскому, или я наполню это здание вооруженными людьми и на том самом государевом месте, на котором он теперь сидит, напишу его титул кровью самозванца (Топает ногой, и солдаты показываются).

Король Генрих. Милорд Уорик, выслушай только одно слово... Дай мне только пожизненное право быть королем.

Иорк. Утверди корону за мною и моими наследниками, и ты будешь спокойно царствовать, пока ты жив.

Король Генрих. Я доволен. Ричард Плантадженэт, пользуйся этим королевством после моей смерти.

Клиффорд. Но какая это обида для принца, вашего сына!

Уорик. Но какое благо для Англии и для него самого!

Уэстморлэнд. Низкий, трусливый, слабодушный Генрих!

Клиффорд. Как ты оскорбил и себя, и нас!

Уэстморлэнд. Я не могу более слушать таких условий.

Норсомберлэнд. Я тоже.

Клиффорд. Пойдем, кузен, передадим эти вести королеве.

Уэстморлэнд. Прощай, малодушный выродок-король, в холодной крови которого не таится ни одной искры чести!

Норсомберлэнд. Будь добычею дома Иорка, и умри узником за свой немужественный поступок!

Клиффорд. Да будешь ты преодолен в страшной войне! Или живи в покое, заброшенный и презренный! (Уходят: Норсомберлэнд, Клиффорд и Уэстморлэндь).

Уорик. Оборотись сюда, Генрих, и не смотри на них.

Экзетер. Они жаждут мести, и потому не хотят покориться.

Король Генрих. Ах, Экзетер!

Уорик. О чем вздыхаете, милорд?

Король Генрих. Не o себе, лорд Уорик, а o моем сыне, которого я так противуестественно лишаю наследства. Но пусть будет, что будет!.. Я завещаю навеки корону тебе и твоим наследникам, но с условием, чтобы ты принес здесь клятву, что прекратишь эту междоусобную войну и будешь почитать меня, пока я жив, за своего государя и властелина и не употребишь тоже ни насилия, ни предательства, чтобы низвергнуть меня и царствовать самому.

Иорк. Охотно принимаю эту клятву и выполню ее (Сходит с тронного места).

Уильям Шекспир - Король Генрих VI. 4 часть., читать текст

См. также Уильям Шекспир (William Shakespeare) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :