Сэмюэл Ричардсон
«Памела, или награжденная добродетель.. 6 часть.»

"Памела, или награжденная добродетель.. 6 часть."

Я знаю любезные родители что вы сообща свои молитвы с моими, воздадите благодарность Вышнему, за ево к нам не изреченные щедроты. Господин мой и любезный супруг, читая прежния мои письма вспомнил что на вас долг есть, дал мне пятдесят Гиней, и велел их послать к вам, чтоб вы столько долгов своих оплатили, сколько достанет суммы, а при том советовал чтоб оставя свою работу, начали жить так, как надобно достаточным людям, обещая когда он в Бетфорт возвратится, выбрать вам место пристойное вашему состоянию; я к вам послала деньги за вернув по разным бумажкам.

По том дал мне еще сто Гиней и говорил, так как вы вышли замуж, подари моя любезная госпожу Жевкес и прочих служителей в доме по скольку изволишь. Я просила ево чтоб он сам что кому раздать, число назначил. Дайте говорил госпоже Жевкес когда отсюда поедем дватцать Гиней, Кольбранту пятнадцать, Томасу и Абраму по десять, кучерам двум по пяти, девкам двум по пяти же, а дватцать пять, садовнику конюхам и прочим нижним служителям; а как приедем в другой дом, я вам довольно дам денег на исправление экипажу, что бы вам так можно было показатся в люди, как должно любезной моей супруге. Теперь дарагая Памела вам надобно содержать себя по вашему состоянию, не взирая на то, что завидливые может быть толковать будут в противную сторону. Я без угрызения совести моей покажу целой Англии, что так вас почитаю, как равную себе.

Не возможность изъяснить мне моим чувствии немою меня учинила, а он продолжая речь свою говорил, дражайшая супруга моя, не оцененная Памела, вы меня столько добродетелью вашею и красотою пленили, что я за превеликую честь себе почитаю называтся ныне всех ваших приятностей обладателем. Я не знаю любезные родители, как мне угождать моему милостивому благотворителю, которой ласковыми своими поступками, прогнал все мои заблуждающиеся мысли бывшие в страхе, стыде и печали, кои мне мешали прямо смотреть на нево в пераой день моево счастия, но теперь когда меня позвали завтрикать я шла уже с покойствием.

После завтрика когда поехали мы с ним в карете прогулятся, он забавлял меня приятными разговорами, рассказывая все, что он примечанию достойнова видал будучи в чужих краях, сказывал мне при том о нравах и обхождении своих соседей в Бетфорте, называл по имянно таких с которыми мне надобно будет часто видатся, а когда ево спросила о Милади Даверс, то он ответствовал так: я подлинно люблю сестру свою, со всем тем, что она беспутной и горячей прав имеет; знаю же и то, что и она меня любит, но грубости свои показывает для тово, что не знает всех достоинств возлюбленной моей Памелы, однакож моя дарагая и вы не должны забыть, что ныне моя супруга, и ничево подлова перед нею не делать. Я знаю что вы тихостию своею и лаской, старатся станете привесть ее в любовь, но я смотреть буду, что бы все было в меру, а при том надеюсь что она прежде вас не увидит, как уже все знать будут о нашей свадбе, и для тово она принуждена будет смягчится; к томуж она совершенно и ссорится со мною не захочет, боясь чтоб не прослыть в людях такою, которая мужа с женою в несогласие привесть старается, но оставим говорить то, что вас печалит, и тотчас переменил речь свою в приятные издевки.

Возвратясь домой к обеду он не преставая говорил ласково со мною, стараясь во всем угодить мне. После обеда сказывал что он писал в Бетфорской дом свой, что бы приготовить сукна на новую ливрею, и разных новоманерных материй мне на платье; я благодаря ево сколько возможно сказала, что он лутче знает, что состоянию ево прилично, а я с моей стороны во всем повиноватся буду ево воле, зная ево милости не могу спокойно взирать на будущее мое состояние, и буду стараться себя содержать так, чтоб женидьбу ево оправдало, но при том надеюсь что и он милостиво покрывать будет мои не достатки, а сверьх того не оставит меня своим и наставлением дабы усмотря противное себе, сказывал и не допускал в неведении себя прогневлять, что я за крайнюю милость почитать буду, по тому что тем наиболее осторожность меня по будит быть милости ево достойной.

Он мне ласково отвечал что никогда и ни чего скрывать от меня не будет, и всегда подавать станет средство мне себя остерегать: по том спросил когда я хочу в Бетфорт ехать.

Когда вам угодно государь мой я отвечала. Мы к зиме опять сюда будем говорил он, естли вам угодно для утверждения знакомства с Милади Ионес, с фамилиею господина С.... а при том поедем месяца на два или на три в Лондон, ежели вам не противно, мы поедем на будущей неделе отсюда. Я никогда воли вашей государь мой ему отвечала, не могу быть противна, но как отговорится от девицы Дарнфорт, которая не отступно у вас просить будет балу. Ежели им очень надобно он отвечал, мы можем позвать их на вечер в Понедельник, или лутче позову всех их в Воскресение молится в нашу часовню, и оставим их обедать, где и объявлю им что я на вас женился, дабы в том когда отсюда поедем ни кому ни малова сумнения не оставить, а может быть они бал оставят до тех пор, пока мы сюда возвратимся, и ежели вам то угодно скажите мне смело я с радостию исполню.

До сих пор государь мой я отвечала, вы не только мои желании да и самые мысли предваряли, но видя милостивое ваше снизхождение, которым кажете что вам мои прозьбы не противны, признаюсь что ожидаю милостивого исполнения одного моего желания. Скажите подхватил он скорее? Совершенно государь мой я осмелюсь в малом просить вас, боясь, чтоб что нибудь не было противно, а при том чтоб пользуясь крайним снисхождением не быть такою женою которая никогда пределов своим желаниям не знает.

Я только одно скажу вам любезная Памела говорил он, не думайте чтоб все то что я вам зделал, от чего нибудь иного происходило, кроме истинной любви моей, преданность моя к вам столь долго продолжится, сколько будут существовать достоинствы ваши, а оне думаю будут во всю жизнь вашу. Я буду чувствовать несказанную радость исполняя ваши прозьбы, и для того вы можете сказать мне смело, и я с охотою исполню все то что мне возможно, а не возможнова думаю вы и сами требовать не захотите.

О не возможном никогда не буду и думать государь мой я отвечала, а что возможно, о том вы мне придали смелости просить по должности моей, (и в то время стала я пред ним на колени) я прошу принять в свою милость по прежнему всех тех служителей, которым несчастию я была причиною. Встань любезная Памела говорил он, довольно что и прежде стаивала на коленях, больше я никогда не допущу до таких трудов свою супругу и подняв меня поцеловал обнимая, скажите ково из них вам надобно чтоб я взял прежде? Госпожу Жервис я отвечала, которой несчастие быть в немилости вашей чрезвычайно прискорбно, господина Лонгмана он человек очень доброй и милости вашей быть конечно достойной, беднова Иоанафана которой прежде счасливова дни рожденья вашего, служил вашим родителям долгое время.

Я вам скажу любезная моя говорил мне, естлиб они не возмутили сестру мою Милади Даверс, которая от их научения толь дерзновенно со мною поступает, я бы давно им простил все то, что они к поношению моему и обиде устроевали, зная как они вас любят, а ныне видя что вам то угодно, тотчас исполню желание ваше, и сам отпишу к Лонгману чем он вам должен, а госпоже Жервис отпишите вы чтоб она по получении вашева письма, тотчас возвратилась, и принела прежнюю свою в доме должность, по тому что она ныне больше принадлежит вам а не мне, я знаю что вы любя ее веселее приедете в то место от куда она вас провожала, поцелуйтеж меня за это продолжал он. А государь мой я отвечала, с радостию то исполню, и бросяс к нему раза два или три не стыдясь ево поцеловала. Еще любезная Памела спросил он не хотитель просить за Иваны? Вы видели государь мой я отвечала в моих письмах, раскаяние сево беднова детины. По справедливости сказать говорил он, раскаяние ево не достойно внимания для тово, что он изменил не только вам но и мне, ради достоен что бы мы оба о нем забыли.

Ныне государь мой я отвечала, день радости и милосердия, чем меньше бедной сей человек достоин прощения, тем больше славна ваша милость будет, а к томуж позвольте мне сказать, что тогда желание ево разделено было на двое мне услужить и вам ныне же когда увидит что вы по моему счастию на мне женились, он позная свою должность служить будет вам верно.

По этому не льзя мне зделать говорил он, что я был намерен госпожу Жевкес отпустить, и на ней женить Ивана, тогда бы и исполнилось Циганкино предсказание, что она ей мужа моложе ее сулила.

Я ей государь мой совершенно с моей стороны прощаю, и желаю счастия я отвечала; а при том подумайте сами не самое ли строгое наказание было бедному Ивану, естли бы вы всех прощая ему отказали свою милость. Ваши рассуждении говорил он, любезная Памела справедливы, ибо мне ныне не будет нужды от мих требовать таких услуг как прежде, и для тово с радостию прощаю, извольте с ними делать что угодно, теперь скажите мне, что еще надобно к вашим услугам.

О дражайший из смертных я вскричала! может ли ваша благодарная Памела иметь больше желания в свете, мое сердце чрезвычайным наполнено чувствием всех ваших милостей, позвольте ему восклицать свою радость; вы мне не оставили больше чево просить от Бога, как только вам здравия и долголетного жития, а мне продолжение ваших милостей, естли то мое прошение услышано будет: нет в свете человека счастливее Памелы.

По том он обняв меня говорил, вам не можно моя дарагая быть так мною счастливой как я вами, ныне я возненавидел совершенно ужасные мои намерении гнать вашу добродетель, какой радости и услаждения источник, любовь добродетельная, она не прикосновенна человеку продерзкому, что я сам испытал будучи в развращенных мыслях.

Я думал что моя приятная Памела что нибудь для себя просить будет, но вижу что вся ее радость со стоит в том, что бы добро делать людям. Я впредь буду стараться предупреждать ваши желании не допуская до трудов просить меня.

Видите любезные родители как счастие дочери вашей совершенно в любезном ее супруге, о как сладко сие наименование! мне осталось только что бы быть покорной и послушной ево повелениям.

Благодаря ево за милость, пошла я в кабинет мой и писала к вам до сих пор, сей конверт содержит в себе все то, что мне надобно было к вам писать, деньги я тут же положила. Теперь осталось мне сказать вам, что я скоро надеюсь вас видеть и получить ваше благословение, а между тем просите Бога, чтоб он содержал меня в покорности и охоте исполнять должность к моему любезному супругу, и не допустил возгордится против всех людей на свете а я вечно

Любезные родители,

Ваша покорнейшая и счастливейшая Дочь

Памела Б.

Не думайте, что я возгордясь радуюсь премене своей фамилии, я вашею всегда себя буду славить, ибо никогда она мне стыда не может зделать, но так должно называтся когда уже вышла замуж.

Я с писала копий с писем к Лонгману от моего супруга, а от меня к госпоже Жервис, и пришлю к вам их с протчим описанием, что нам случится, когда поедем в Бетфорт, или сама отдам вам, ибо надеюсь скоро вас увидеть.

СУББОТА по утру третей день счастливого моего супружества.

До тех пор писать не перестану, пока мое состояние подаст мне другую забаву упражнятся в правлении домашнем, и когда вы чтением оных будете утешатся; написав письмо к госпоже Жервис так как он приказал, и не подписав имя пошла ужинать, а письмо взяла с собою.

Любезный мой супруг приготовил от себя письмо к господину Лонгману, посмотри любезная Памела говорил мне издеваясь, что я писал к вашему кто нибудь, и я в оном читала следующее.

Господин Лонгман.

"С радостию вас уведомляю, что я в прошедшей Четверг женился на моей любезной Памеле. Я имел совершенную причину быть вами, госпожею Жервис и Иоанафаном не доволен, не для тово что вы услужить искали моей дражайшей супруге, но что вы прибегая помощи искали у сестры моей, от чего и ныне между нами пламя не согласия и вражды не утихает, но перьвая прозьба приятной Памелы, чтоб по забыть ваши поступки, и в прежние определить должности, принудила меня без супротивления склонится, и так буде вам угодно вы можете в дом мой возвратится, и взять прежнее свое место, в котором вы без порочно должность свою исполняли ко удовольствию слуги вашева.

"В будущей Вторник или в Середу я поеду в Бетфорт, и для тово желаю вас и Иоанафана в прежней вашей должности видеть, я уверен, что вы с радостию оную будете исполнять, толь наилутче, что свидетельствовать сами при том будете склонность любезной супруги моей, от которой вы можете совершенного себе удовольствия ожидать. А к госпоже Жервис она сама писала.

Я благодаря за ево милость показала, что и я писала к госпоже Жервис, оно написано было так.

Моя дарагая госпожа Жервис.

"Преудивительную ведомость я вам сообщаю. В черашнего дня не изреченным счастием, я вышла замуж за нашего милостивого господина! не могу вам довольно описать как я счастлива, и коль далеко милость ево ко мне простирается, вы можете быть уверены, что я не могла забыть мою дарагую Жервис, я о вас просила, и тотчас получила позволения, чтоб вы принели прежнею свою в доме должность, в котором вы поступали к совершенному удовольствию нашева господина, и к радости ваших подчтенных; я же с моей стороны употреблю всю возможность, и власть данную мне от моего дражайшего супруга, чтоб ваша жизнь была спокойна. Мы скоро отсюда в Бетфорт поедем, и мне не малая радость будет вас там увидеть, и быть принятой со удовольствием, так как ваша мне обещает благосклонность, а я с моей стороны всегда буду ваша

Благодарная Памела.

Очень изрядно моя дарагая, он прочитав говорил мне, а разве не хотите подписать свою фамилию? Ваша милость государь мой и так мне подала власть написать то, что мне много делает чести, к томуж имея перьвой случай писать в моем счастии, ибо я ни к кому кроме родителей моих не писала, мне рассудилось прежде показать вам.

Как бы ни пристойна была покорность сия говорил он, нраву любезной моей Памелы, но я больше имею чести в том, что вы фамилию мою получили: и взяв письмо приписал фамилию подле моево имя, а я еще тут же приписала, радуйтесь купно со мною Жервис дарагая, что мой любезный супруг, сам позволил мне так в письме к вам подписатся.

Все сии письма к вам, с Томасом посланы по утру рано, теперь поехал дарагой мой супруг верьхом прогулятся, и хотел за ехать звать сам гостей завтре обедать, для тово, что время коротко осталось: а ежелиб послать человека они отказать могут.

Забыла сказать, что господин Виллиамс в черась здесь был, и просил позволения осмотреть приход свой, чрезвычайно радовался видя любовь ко мне моего супруга а к нему милость, и довольно оказав благодарности отсюда поехал. Какая бы мне была радость, естлиб я могла быть причиной счастию, всего роду человеческого, непрестанно должна благодарить Бога, и старатся милости его ко мне участниками учинить, всех тех ково я знаю, без тово, какая польза возвысить меня такую паутину, какое добро быть может от моево собственного счастия, естли я вздумаю, что оно только мне одной принадлежит, к томуж думаю, что только те достойными себя Божия милосердия учнняют, которые делают других людей счастливыми. Всемогущий Боже, Ты, которой возвел меня на степень счастия, умнож мои и желании, с радостию проливать изобилие щедрот твоих на имеющих нужду, да не буду я скупа и немилосерда к таким, которые в нищете своей, за ни что почитаются в роде человеческом, не хочу быть нуль по левую сторону цыфири, которой ни чево не значит, Твоя святая Десница покровительствовала меня во всех бедах и напастях, и для тово должно мне помня Твои милости, уделять от своих избытков имеющим нужду.

Мне кажется, в том состоит должность знатнова и богатова человека, что бы помогать бедным, как могут ответ дать в страшны день судны те, которые ни на какое благодеяние роду человеческому не были полезны, а жили только сами для себя, и збирая сокровища, оставляли наследником своим, не зная, что они оные расточат житием распутным, и тогда то в день судны услышат грозный глаз Судии справедливого идите проклятый во огнь вечны уготованны диаволу и ангелом его.

Конечно любезные родители, такова жития люди, собственного удовольствия не знают, и не думают, сколь то приятно делать добро людям, хотяб ве том и ни какова ответу дать не уповали. Чрезвычайно весело о том помышлять, что можно подать помочь и удовлетворение в бедах сущим, ежелиб за то не было и воздаяние, то самому себе кажется великое утешение быть добродетельному человеку, сколько я в кусила сей сладости во время покойной госпожи моей, будучи только исполнительница ее повелений, подавая нищим и больным помощь, какую радость чувствовала слыша благодарность, и молитвы к Богу от приемлющих, да только была еще малым источником, которым до них текла река ее щедроты, как было мне приятно расказывая ей нужду бедных, возбуждать в ней охоту и умножать свое подаяние.

С радостию воспоминаю благодаря Бога что и в то же приведена место из которого она свои щедроты простирала, и по тому должно мне старатся, употреблять в пользу Божие мне милосердие, и отоплошности не пропустить случаю зделать благотворение. Просите Бога любезные родители, чтоб мое счастие не было мне гибельно, и чтоб я чем больше ево буду получать, тем больше, чтоб была склонна и к добродетели, и чтоб не думала, что оно мне одной на свете принадлежит.

СУББОТА в семь часов в вечеру.

Дарагова моего супруга, хотя прилежно везде унимали обедать, но он для меня домой приехал, а вместо тово звал их к себе обедать. Господин Петерс сказал что поздно и нет время ему сыскать вместо себя служить другова, а господин Виллиамс обещал быть из церькви прямо к обеду, за фамилиею господина Петерса обещал послать супруг мой свою карету.

Девица Дарнфорт сказала издеваясь, что она не будет естли он зовет не на свадьбу, чрез сие видно, что господин Петерс ни кому не сказал о нашей свадьбе, что она была уже. После обеда ездили мы в карете прогулятся, при чем возобновлял любезной супруг мой любви своей уверении, которые умножаются по всечасно, чем наиболее меня обнадеживает, что он раскаяния не имеет на мне женеся, и допускает с собою обходится радостным духом и спокойным.

Я просила позволения послать одну Гинею нищему, о котором сказывала госпожа Жевкес что очень болен. Хотя десять моя любезная говорил он когда вам угодно. Нет государь мой, я отвечала, никогда без позволения вашева не пошлю ни Шилинга. Может быть он говорил, тогда меньше зделаете добра нежели по своей воле, требуя моей аппробации, я надеюсь ваша осторожность и рассмотрение не подадут причины мне сумневаться, ныне будем мы стараться каким бы образом учредить нам то, чтоб с одной стороны не было беспокойства, а другой сумнения.

Что касается до родителей ваших, я уже вознамерился ежели вам и им будет не противно, послать их в мою деревню Кент, о которой я вам упоминал в такое время, когда вы отринули, и тем тогда меня рассердили, на противуж ныне меня веселит то не сказанно, там дом изрядной со в нутренним убором, я пошлю все туда что надобно им со избытком, они будут во всю жизнь им владеть оным, и доходами довольствоваться по своей воле; а ктомуж я еще прибавлю на год по пятидесять фунтов Стерлингов, чтоб они другим своим родственникам могли помогать: а ежели за хотите и еще им прибавить, оное состоять будет в вашей власти, а я с моей стороны никогда не буду сумневаться в вашем рассмотрении. Мы станем к ним всякой год ездить, и они к нам, когда изволят, мне они никогда не скучат, не подумай моя дарагая что я умышленно их от себя отдаляю, я прежде хочу знать угодно ли то вам будет?

Мне кажется или слов не достает, или язык Аглинской не доволен оказать мою благодарность. Умилосердись государь мой я целуя ево руки отвечала! научите меня такому языку, которой больше имеет слов благодарных, чтоб изъяснить мои чувствии, которые показать не найду слов в уме моем.

Дражайшая супруга говорил он, вы тогда наибольше оказываете чувствии, когда вам в словах бывает недостаток, я только желаю знать, довольныль вы первым моим представлением, естли же не довольны, я вам скажу другое которое не может быть противно. Видитель любезные родители мою правду, что ево любовь час от часу умножается, и проницает мое наполненное радостию сердце. Пожалуй любезная моя говорил он, спросись с ними, угодноли им сие будет, а ежели нет то желают ли жить с нами в одном доме, я с радостию позволю.

Нет государь мой я отвечала, они с радостию будут довольны, первым вашим обещанием живучи в покое, и будучи во уединении станут больше молится Богу о здоровье вашем.

Безпримерная Памела, дражайшая моя супруга говорил он, ваши мнении и приятной разговор услаждают мои чувствия, и я себя несравненно больше почитаю счастлиыым нежели я надеялся. Теперь еще вам хочу сказать о моем намерении. Я вам в собственное ваше разпоряжение определяю на год двести фунтов Стерлингов, всякую четверть года, Лонгман, вам по пятидесят приносить будет, начиная от того дни как мы приедем в Бетфортской дом наш; что вы задумались и не говорите? Когда слов вам не достает, показать свое удовольствие, то покажите мне таким же приятным поцелуем как вчерась, вашу благодарность? Я тотчас бросясь и обняв ево целовала говоря, что не хочу так много ему убытку причинять, не беспокойся моя дарагая говорил он, это подлинно самая безделица из моих доходов, которые я в порядочном устроении всякой год в свое время получаю. Вы увидите сами имея право узнать оное так как жена моя.

Таким приятным образом препровождали мы время пока карета домой возвратилась. Видите любезные родители как жизнь моя процветает! и всякая минута наводит новую радость, я подлинно могу уверить, что ни один человек в свете не бывал так как я счастлив.

ВОСКРЕСЕНЬЕ четвертой день моево счастья.

По утру зная что не пойдем в часовню я встала рано, и пока почивал любезный супруг мой, до завтрика молилась я в кабинете моем Богу. Ныне я начала наслаждаться вольностию и спокойствием духа, а наиболее тем что во всех поступках моево благотворителя, раскаяния не видно, завтрикали мы с ним, разговаривали веселяся; теперь говорил он вижу я, что вы дарагая Памела спокойно и весело на меня стали смотреть, и я всегда буду стараться, чтоб вы ни в чем не сумневались. Сердце мое государь мой ныне очень спокойно отвечала я, лишася всех страхов, которые все мои поступки в ммятение приводили, ныне ваша милость произвела преодолеть ему все беспокойствы, от чего и зделалось оно весело и довольно: желание мое теперь остается продолжала я видеть вас с Милади Даверс в согласии. Я сего согласия любезная Памела говорил он и сам желаю, и для вас я ей во многом уступлю, но оставим это, а станем говорить о нарядах ваших, я думаю ныне вам надобно одеватся полутче, для тово, чтоб пресечь молву народную, может быть скажут, что я женясь на вас раскаялся, и не хочу вас одевать прилично своему состоянию. Я видал женщин которые вышед замуж перестали одеватся, то об них и говорили, что в девицах оне наряжались хорошо для тово, что бы прельстить жениха своего, а вышед замуж из презрения к мужу не одеваются. Вот для чего и не хочу что бы делала так моя Памела, которая тем не оправдается, что и без наряду прекрасна. И так любезная Памела прошу всегда одеваться так, как бы всякой день збирались в гости: чрез то вы всегда стройность и хорошую фигуру иметь будете, да естлиб кто и ко мне приехал, вы ево принять всегда готовы, не бегая в зад и в перед по спальне хватая платье, когда уже гости сидя удивляются достойным смеха поступкам; к томуж я не буду думать и того, что бы вы на глаза не знакомые казатся хотели больше приятной, нежели своему мужу. Не льзя больше иметь справедливости я отвечала, как в вашем повелении, я вам от всего сердца благодарна и совершенно буду поступать по воле вашей. Конечно любезная моя говорил он, вам нетрудно будет привыкнуть, а не так как знатным женщинам, которые переделали день ночью, а ночь днем, ибо встают в полдень с постели, а чрез то все старинные в домах порядки и пропали, обедают тогда как ужинать время, а ужинают весьма поздо, проиграя всю ночь в карты, ложатся спать тогда когда уже домовитые люди встали и исполняют свою экономию. Я во всем моя дарагая супруга желаю вам быть женщиной нынешнего света, кроме сих поступок, ибо моя покойная мать, хотя старины и держалась, однако во всем была совершенна, и надеюсь что и вы не станете перенимать тово что здоровью и славе вашей будет вредно.

Пожалуй государь мой я говорила, продолжайте полезные сии наставлении.

Изрядно отвечал он, я всегда ложусь спать в одинадцатом часу естли мне не помешают гости, летом встаю я в шестом часу обыкновенно, но вы можете еще на полчаса или на час остатся в постели.

Между тем останется вам время пока мы станем завтрикать, которому всегда быть надобно часу в девятом, по том до второва часу будет вам время на исправление в доме, пока должно будет садится обедать, до ужина можете делать, что вам угодно для тово, что я всегда в восемь часов определяю ужинать, буде же захотим зделать перемену, мы учредим наши визиты принимать и развозить потомуже, ибо всякому вольно в жизни своей зделать порядок, только и труда будет, что с начала должно претерпеть дерзские насмешки, обыкновенно от таких людей которые не стоят тово, что бы об них и думать, и которые сами скоро одумавшись скажут, глупо нам в мешиватся в дела посторонние, он хочет жить по своей воле, и он жизнь свою так завел как часы: да и подлинно любезная Памела, человек в своем составлении, весьма нежен и так как часы составленные из маленьких пружинок, и требуют крайней бережливости, так и человеку без порядок в жизни весьма вреден.

Когда в мои учрежденные часы приедут гости, и увидя, что мы их примем с ласкою и веселым видом по пословице: не будь гостю запасен, да буд ему рад! так и мы угощать их будем прилежно, тогда они не станут против учреждения моево спорить, и согласясь по тому поступать и будут, а которые из них встают рано, естли за хотят могут к нам завтрикать ездить, обедать могут в два часа, также как в шесть или в семь дома, с другой стороны, наши люди привыкнут к своим часам работы, отдохновения и покою, а может быть наши соседи захотят с нами в том и согласится, видя, что то не делает худова, по крайней мере мы соответствовать будем тому, чему нас учат в школе, всякой кто делает добро, ково нибудь да отводит от зла, когда кто из моих приятелей станут других ко мне подзывать обедать, то те скажут, к нему ехать! он уже отобедал, а для меня вить то убытку не зделает, а ежелм кто приедет то уже всегда в мои учрежденные часы а не позже.

Вот любезная моя все мои названные вами наставлении, после оных мы будем знать, что по них исполнено и чего не исполнено, я думаю, что вы их не правильными не признаете, и очень буду рад естли к ним за ранее привыкать станете; вы можете приказать своей госпоже Жервис помогать вам, которая с радостию во всем повелении ваши исполнять будет.

А государь мой я отвечала, я надеюсь, что вы и перед меня многими вашими наставлениями снабдить за хотите, которые увеселяя меня научить могут.

Вот еще, что я позабыл вам сказать, мне часто видать в других домах случалось, когда мы приезжали в гости в такое время когда нас не ожидали, хозяин бывал в великом смятении, а бедная хозяйка взирала на нас, так как самое принуждение политики позволяло, и сквозь зубы на все вопросы отвечала, во всяком слове видно было, что не в час гости за ехали, бегает из покоя в покой, за что ни хватится нет готового, все в без порядке, везде нечисто, словом сказать, я часто желал из такого дому скорея уехать, видя, что хозяева в великом не порядке; также жены как я вам сказывал, часто вооружаются против мужей своих, так как древние Парфяне, которые всегда больше неприятелей побивали, когда они отступали, так и они когда увидят, что мужнего супротивления не достает побеждают ево и прогоняют, и сей бедный человек старается от гостей гнев свой скрыть, но сам видит также как и они, что огонь ее бешенства прежде не может погаснуть, пока гости поклонясь домой поедут. Вы смеетесь любезная Памела слыша такие смешные поступки, я уверен, что вас ни кто такими красками написать не может, ибо думаю, что вы со всеми ктоб ко мне не приехал станете ласково и учтиво поступать, дабы гость не приметил, что он не в час приехал. Таким образом дарагая Памела, вы принудите всех соседей любить вас, с почтением. При столе моем всево больше должен быть порядок наблюдаем, дабы не зделалось так как у Милади Артюр, ибо я никогда не забуду, что за столом у нее лакей уронил фарфоровое блюдо и разбил на части, поверители жалко было видеть, в какое она пришла смятение и беспокойство, а гости ее, иной сожалел об оном, а иной смеялся; многие разказывали подобные тому приключеиии так, что во весь вечер ни чево инова не говорили, как о лакеях неосторожных, и ни чево более не было слышно, как разбитые блюды, тарелки, чашки, и протчие вещи; я о том так много думал, что мне во сне приснилось будто Роберт, разбил бичем стекло в моей карете, тогда я и узнал, что не можно ей было от гнева удержатся потому, что я кучеру проломил голову, и заколол одну лошадь, но мое в том утешение было то, что ни какой кампании не было, и так можноб было и остальных трех лошадей во сне переколоть. Я веселясь ево разговорами, обещалась пользоватся умным ево нравоучением.

Возвратясь в мою спальню, оделась я как возможно лутче, и проведая, что он пошел в сад к нему побежала. Он сидя на балконе читал письмо. Можноль мне притти к вам? Государь мой без позволения говорила я. Как не можно моя дражайшая отвечал он, вы везде где бы я ни был ко мне притти можете, и тем больше будете доказывать любовь вашу. Но может быть вам не досужно говорила я, нет моя любезная отвечал он сложа бумагу которую читал, приятность вашей беседы мне всево дороже, вы мне кажется, что ни будь говорить хотите? Сказал он. Только государь мой я отвечала, хочу спросить, нет ли еще у вас полезных мне научений, которые я целой день слушать от вас рада? Вы так любезная Памела говорил он, во всем том, чево я желаю, совершенны, что мне и товоб говорить не должно, естли бы не для препровождения времяни и для вашей забавы, да и вас чтоб принудить со мною поступать также.

Ныне любезная Памела уличай меня в проступках и сказывай смело, что мне делать, дабы быть всегда вами любимым. Мне не возможно государь мой больше вас любить я отвечала. Я бы сожалел он говорил меня целуя, естлиб вы желани свои от меня скрывали. Можетель вы государь мой подумать, что счастливая Памела без совету вашева, что нибудь моглаб зделать, и также, что утаила, видя ваши милости которые превзошли все ее желании. Естли вы моя возлюбленная говорил он, всегда так поступать и отвечать будете, я вас за душу моими поцелуями. Я думаю государь мой, и с усмешкою ему отвечала, что я оделась изрядно по приказу вашему? Для принятия гостей ваших, и буду старатся при них как можно быть веселее, ибо вы сами подали мне пример изрядной, в день вашей свадьбы когда приехали к вам гости, то я видела, что они вам были очень противны, но вы им весьма ласковым и веселым видом изволили принять и угостили очень хорошо, то и я помня сии ваши поступки с радостию подражать вам буду.

Сии примечании говорил он уверят меня больше о вашей ко мне любви, признаюсь любезная Памела, что мне так совершенну быть не можно как вы, зная как велика во всем ваша осторожность. Я надеюсь на милость Божию говорила ему, что всегда исполнять буду мою должность, и из повелений ваших никогда не выступлю. Не сумневаюсь отвечал он дарагая, что вы ни в чем должности милой мне супруги проронить не можете, и для тово думаю, что я ото всех домашних хлопот тобою буду избавлен.

По том смотря на меня говорил, какая приятная талия, куда жаль будет, естли она испортится скоро, а без того я моего счастия не могу узреть совершенно. Молчи, молчи я захватя рот ему говорила, еще так далеко не льзя вам думать. Такое не порочное желание отвечал он весьма есть правильно, разве вам дарагая то противно? Ваши желании, я наклоня лице свое к ево груди говорила, всегда влекут мои с собою. Пожалуй то оставим, он поцелуя меня переменил речь свою. Но я думаю, что тем не со всем от издевок его освободилась.

Между тем услышали мы карету гостей наших. Подождите здесь говорил он, я их приведу в сад к вам. Когда он вышел я идучи мимо задних ворот, стала на колени и благодарила Бога, что он не допустил меня уйти тогда, как я хотела, также и у пруда молилась со слезами, что от главного неприятеля моей слабости убежала, и чрез то избавилась вечной моей погибели.

Между тем как я молилась, все гости подошли ко мне близско; как в своем здоровье девица Андревс? Большая дочь госпожи Дарнфорт меня спросила, вид ваш так весел и приятен, что мне кажется вы позволите танцовать нам на вашей свадьбе? Я ей, ей, желаю, чтоб она скоро окончалась. Милади Ионес сказала, что я приятна, а госпожа Петерс говорила, что час от часу и кажусь ей пригожее. Я вас (сама себе говорила) скоро избавлю труда твердить ваши издевки меня похваляя.

Господин Петерс тихо говорил мне, Бог вас благослови милое чадо. После всех пришол господин С.... и говорил моему супругу, с вашева позволения государь мой, и взяв меня за руку раз пять или шесть поцеловал, и идучи говорил мне такие слова, что я отвечать бы не хотела и молодому волоките, нежели такому старику каков он, а при том и петиметру. Сии два чудовища для меня всегда были весьма ужасны и страшны, чего ради я тихо и говорила моему супругу, что мне придет много терпеть на смешек от господина С.... когда вы ему о свадьбе нашей объявите. Ево уже такой обычай отвечал он, вам не надобно на то смотреть. Видно государыня моя говорила мне меньшая Дарнфорт, по вашему веселому виду и помня прежния ваши поступки, что ваш счастливой день не далече? Мы надеемся говорила девица Петерс, узнать прежде нежели отсюда поедем. Совершенно узнаете скоро отвечал супруг мой.

По том отозвав меня говорил тихонько, не здесь ли объявить им о нашем сочетании, или дожидатся как обедать сядем? Нет я отвечала, мне кажется так скоро не надобно, а то я перетревожась, не могу быть так исправна в должности своей как надобно. Как бы то ни было говорил он, только надобно конечно им сказать, так лутче скажите как отсюда поедут я говорила.

Между тем пришла госпожа Жевкес спрашивать, не прикажет ли вина гостям подать и закусок принести, что он и велел исполнить.

Она тотчас примчала, и поднеся ко мне говорила, не изволитель государыня моя начать; я за краснеясь отвечала ей может быть господин наш изволит. (В Англии всегда хозяин пить начинает или хозяйка.) Оные слова всем им глаза открыли. Я умереть хочу буде не правда, вскричала старшая девица Дарнфорт! что уже у них была свадьба. Я то же думаю подтвердила госпожа Петерс, пристально смотря на моево супруга.

Я вас уверяю говорил господин Петерс, что я не венчал их. Гдеж вы в Четверг были жена ево говорила? Также и господин Виллиамс? Оставте мне узнать говорил господин С.... вы знаете, что я судья в провинции, и взяв меня за руку говорил, присягните мне замужем вы или нет?

Изволь государь мой я отвечала, но супруг мой усмехался видя мое смятение: надобно мне говорил он, взять партию их, перестаньте любезная Памела стыдится, лице ваше уличает, признайтесь сказавши правду.

Теперь я вижу, что мне сожалеть должно, тихонько говорила младшая девица Дарвфорт сестре своей: а госпожа Петерс подошед ко мне говорила, позвольте мне государыня моя вас поздравить, для чево скрываете ваше счастие? По том и все стали поздравлять; а я внутренно смеялась видя, как госпожа Жевкес в радости плечами пожимала и веселилась, что скоро удалось ей открыть тайну.

Для чегож меня ни кто не поздравляет говорил любезной супруг мой? Ни кто поздравлять и не будет отвечала Милади Ионес, и ни чего не пожелает для того, что без примерная ваша супруга все те желании ваши собою совершила. Он всем им кланяясь благодарил, и подошед ко мне говорил: любезная Памела вы были начало любви моей, а ныне и конец оной совершили.

Что может быть приятнее сего! как видеть из глаз моего милаго супруга, что он весьма радуется, избрав меня себе женою; чему я совершенно кажется не могу быть достойна.

Господин С.... говорил мне, теперь вы дарагая Памела уже наша: я не хочу долго размышлять, верьте моему слову, что скоро будете и сам друг наша. За обедом они все посадили меня в большее место. Я угощала их с превеликою радостию и веселием. От балу мы в силу от говорились на таком условии, чтоб конечно быть нам назад к зиме, а как намерены мы в Середу отсюда мы ехать, то и обещались во Вторник в вечеру быть у Милади Дарнфорт, что бы там со всеми простится.

После обеда были мы в часовне, по том от ужинав, все со удовольствием поехали в свои домы. Супруг мой просил господина Петерса, что бы звонил в колокола (В Англии и в городах, а больше по деревням, во изъявления радости и извещения о бракосочетании помещика, в колокола звонят некоторое время. При тех церьквах где оные состоять в приходе.) когда проведают о ево женидьбе, которую он скоро публикует.

Конець III Части.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

ПОНЕДЕЛЬНИК пятый день моево счастия.

Я севодни немного наслаждалась беседою любезного моего супруга, ибо он по завтрекав, поехал верьхом посетить больнова миль восемь отсюда, которой нарочнова присылал к нему, чтоб повидатся, не имея надежды выздороветь. Мне очень жаль будет, любезная супруга, говорил он, естли я начую на дороге, однако не ждите меня более десяти часов: бедной господин Шарлтон и я имеем некоторую учинить разделу, он меня любит и знает, что по смерти ево фамилия иметь будут во мне нужду, больше нежели я желаю, естли же мой приезд ему надобен очень, то должность человечества отказывать не позволяет.

Теперь уже десять часов по полудни, а супруг мой еще не возвратился. Я думаю, что уже ныне и не будет, конечно приятель ево отчаянно болен. Хотя я ево и не знаю, но для фамилии ево, и за то что он любит моево супруга о нем сожалею, но смерть не обходима нам всем на свете; те, которые больше счастливы в сей жизни, больше должны ее и боятся, но нам от природы бедным людям надобно смерть помнить, без товоб наши чрезвычайные желании здесь на свете нас стеснили, или так как, тунеядцы которые зайдут в шинок, и до тех пор будучи в нем ни о чем не думают, пока пропьют все свои деньги, и придут домой почти нагими, я наслушалась сего рассуждения у покойной госпожи моей.

В одиннадцать часов.

Госпожа Жевкес спрашивала меня не лечь ли от скуки ей спать со мною, когда не с кем лутче? Я ей благодаря сказала, что хочу одна спать отведать.

Я ее обедать и ужинать с собою сажала вместе, и оное ей так было мило, что она радость свою ежечасно показывала и говорила мне государыня моя очень стыдно, вспоминая прежния мои с вами поступки. Бедное творение я сама себе говорила, я знаю, что это для тово только, что я ныне стала госпожа твоя, а то бы не очень раскаяние тебя беспокоило, естлиб я ее не знала прежде, то по нынешним поступкам я бы божилась, что она самая добродетельная и богобоязливая женщина.

Сие нам доказывает, любезные родители, сколько могут власть, сила и примеры господина в доме. Естли господин имеет наклонность к порокам, то уже служители ево стараются оные довести до совершенства, и ввести в ров погибели, естли сам от того не воздержится, что я собственным своим примерам испытала и для того буду старатся моим домочадцам, подавать советы жить в страхе Божием, так как вы меня научили, ибо я от Его Десницы все счастие мое получила. Того ради и желаю добро делать людям, и скажу беспристрастно что родилась благодарной.

ВТОРНИК в одиннадцать часов по утру.

Любезной супруг мой еще не бывал, что мне кажется целым годом, прошу Бога чтоб с ним не зделалось какого несчастия. Завтрикали мы с госпожею Жевкес вместе, но я мало ела и ни чево не делала, кроме, что об нем думала и говорила.

В сей час получила от нево письмо, которое еще вчерась в вечеру писано было следующего содержания.

В ПОНЕДЕЛЬНИК в вечеру.

Девице Андревс

Моя любезная Памела,

"Я надеюсь, что вы не будете беспокойны от того, что я в вечеру домой не возвратился, подумайте сами, когда я не бывал к вам, знать что мне не льзя было отговорится: приятель мой очень болен и не льзя думать, чтоб он свободился от сей болезни, он так желал меня видеть, что ни на минуту из глаз не выпускает. Я разговаривал, сколько можно жену и детей ево, которые думаю скоро о сиротеют, они меня все помощником в их бедном состоянии называют. Я не рад что мы дали слово завтре к вечеру быть у господина С... но желая совершенно в Середу в Бетфорт ехать, отменить тово не хочу, пожалуй любезная моя, поезжай получив сие письмо к нему прямо поскорее, там вам все будут рады, а я отсюда к вам приехать не замедлю, и для меня оное будет ближе, нежели мне домой заезжать за вами, они не погневаются видя меня не прибрана узная причину, всякая минута в вашем отсудствии кажется годом тому, которой со всякою справедливостию назваться может

Любезная моя

Ваш вечно.

"Ежели вы приедете к ним обедать, то они вам весьма будут ради, в чем чистосердечно уверяю.

Я боялась, чтоб он от дороги не очень обеспокоился, и весьма тужила о больном ево друге, о чем сказала и госпоже Жевкес, что я с радостию хочу исполнить ево волю, и для тово еду к ним обедать.

Между тем приказав, чтоб карета была готова. Я оделась и дожидалась как ее подвезут, но вдруг сказали госпоже Жевкес, чтоб она скорее в низ шла. Я увидела в окно карету, едущую в шесть лошадей, и около ее трех человек верьхами, на карете была корона (сего кроме перов королевства ни кто иметь не может) кто бы такой думала я приехал? И для тово писать перестала, ожидая что скоро пришед ко мне скажут.

О Боже мой как я несчастлива! что мне делать! Милади Даверс приехала, гневом и яростию против меня вооруженна: а дорогой мой заступник отсюда очень далеко. Госпожа Жевкес запыхавшись прибежала сказать мне, что спрашивает она про брата своего и про меня не престанно, про меня спрашивала сия гордая женщина, уж ли я в числе ево любовниц, изрядной вопрос от знатной госпожи! я не знала что отвечать ей Жевкес продолжала, ибо Милади говорила, что она не надеется чтоб брат ее на вас женился, на что я ей и отвечала что нет, для тово, что вы еще свадьбу вашу не публиковали. Памела? Милади спрашивает к себе вас. Теперь нечево делать я сама себе думала, надобно итти, не уж ли она меня бить станет.

Я вам свидание мое с нею опишу от слова до слова, которое было мне весьма тягостно и печально.

Одевшись со всем и взяв опахало в руки, пошла к ней, думая поговоря с нею прямо ехать в гости; идучи сколько можно ободрилась и думала, что страх мой миновался, но обманулась, ибо тряслись все мои от страха члены, но преодолевая то, вознамерилась оказать себя неробкою.

Вошед в залу подошла к ней и поклонясь сказала, покорная ваша услужница Милади. И я совершенно ваша она мне поклонясь так же низско отвечала, куда как мать моя нарядна? Как бы придворная штатс-дама.

Тьфу пропасть какая, вскричал ее шалун племянник, какая красавица! не осуди тетушка я с нею поцелуюсь. Погоди, я ему отвечала, видя, что он ко мне идет, ваша не учтивость вас же обижает, я не привыкла к таким поступкам. Сядьте племянник она ему сказала, я знаю эту креатуру, она и без тово горда очень, вид ее, поверь мне, не таков стал как я видела прежде.

Ну дитятко, она мне ругаясь говорила, как ты в своем здоровье? Ты великие успехи в делах своих имеешь, чрез короткое время я страшные о тебе слышу вести? Ты построила высокую башню надежды? Естли думаешь, что мой брат, для такой мерзавки свою фамилию обесчестит, то скоро с высоты лести, полетиш в пропасть прежней нищеты своей.

Племянник ее и служанка усмехались стоя. Я вижу говорила я ей с досады, что вы ни какой нужды до меня не имеете, и для тово позвольте мне вас оставить. Затвори двери Реввека, она говорила своей служанке, мы не так скоро свои разговоры с нею окончаем.

Куда твой честной победитель поехал она говорила? ежели вы государыня моя я отвечала, пристойным образом будите говорить со мною, тогда я стану отвечать.

Хорошо, она говорила с язвительной улыбкою, не будь же и ты очень дерзновенна, ты увидишь, что сестра твоего господина и в половину такова снисхождения к тебе иметь не может, как брат ее, зная твою дерзость. (Это и правда, что она в половину ево глупяе) не лутчель тебе продолжала она надо иной ругатся, наряды свои скинуть? А одется в такое платье, какое прилично иметь матери моей холопке, оно к тебе лутче пристанет, нежели сие платье, которые даль сын ее, науча тебя самое себя забыть.

Прошу покорно государыня моя отвечала я ей, научите меня узнавать кто я, а при том и себя не забывайте. Как дерзновенная она вскричала! смееш ли ты так говорить с сестрой твоего господина.

Ежели вы сами я отвечала, совершенно себя забыли, то подаете притчину мне с вами равнятса, о чем я прежде никогда не думала, мне уже умалить себя не можно, а особливо по мнению вашену.

Я вам сказывала обернясь племяннику она говорила, что с умницею говорить буду. Надобно знать, что племянннк ее при всяком слове божится и клянется как прямой придворной, которой совершенно знает свет. Девица Памела говорил он мне, я клянуся честию, что тебе надобно знать, что ты говоришь с Милади Даверс. Мне государь мой я отвечала не за что благодарить вас за ваше напоминовение, в котором я не имела нужды и напрасно заклинались меня уверять.

Он не ожидая от меня такова ответу и пуще стал глупее. Вы меня говорил он, умным своим ответом вывели из меры. Вид ваш я отвечала уверяет меня, что вы умеренность потерять не можете, и крепость вашего ума выдержит атаку гораздо сильнея.

Как дерзская, вскричала милади, смеешь говорить так, знаеш ли с кем ты говоришь? Не знаю я отвечала, и для тово, чтоб больше мне себя не забыть, хочу вон вытти. Она вскоча, толкнула меня прочь, и взяв стул села в самых дверях.

Очень изрядно государыня моя я ей говорила, мне можно от вас претерпеть, а сама чуть не плакала и отшед к другой стене села на стул.

Служанка ее тихо мне говорила, не пригожа Памела вам пред нею садится, а Милади говорила, послушай красавица, тебе дурно при мне садится без позволения.

Я встав сказала, мне можно сесть государыня моя, когда вы отняли силу стоять. Я тебя спрашивала она говорила куда поехал господин ваш? Миль с восемь отсюда я отвечала, к господину Шарлтону, которой очень болен. Когда домой будет спросила? Севодни в вечеру я сказала. А ты куда изволила собиратся? Насмехаясь говорила. Здесь к одному дворянину не очень далеко я почти сквозь слезы ей отвечала. Как пешком? она продолжала спрашивать. Нет государыня моя я ей сказала в карете.

Вижу, она говорила с превеликим не удовольствием, что ты со временем думаеш в правду быть знатной госпожой, пристало ли тебе ездить в карете, езжалаль ты когда в своим господином? Не делайте мне государыня моя так много вопросов я отвечала, на все оные вам будет одного довольно. Подлинно беспутная она вскричала, ты себя забываеш, и хочешь меня равнять с собою прежде, нежели я подала причину.

Тогда я больше не могла слез удержать, умилосердись государыня моя говорила ей! что я вам зделала? За чтоб такова немилосердия была я достойна? Я ни какой противности вам не показала и ежели по мнению вашему я погибла, то больше жалости, нежели гневу вашего достойна.

Она вставши взяв меня за руку привела к стулу, сама села а меня держа говорила. Правда Памела, что я справедливо об тебе сожалела, когда добродетельну быть тебя признавала, и совершенно в печалех твоих брала участие, когда брат мой силою тебя сюда завез, а тогда еще и наиболее, когда услышала все твои супротивлении и намерении бежать, но ты обольщеся пустым, забыла свою добродетель, и потеряла непорочность, умножа число дур, которые в обман впали и погибли; мне не возможно не показать, что я, возненавидела тебя то услыша. Помилуй государыня моя я отвечала, почто так осуждаете неповинную? Я моей непорочности никогда не теряла. Берегись Памела она говорила, берегись, и бойся лишась чести говорить неправду. Для чево живеш здесь в доме? Когда дана свобода итти куда хочешь, я тебя уверяю, что естли по прежнему любишь добродетель, то я тебя возму к себе в служанки. То-то бы было любо тетушка! вскричал ее племянник сплеснув руками. Поедем со мной теперь в карете, она продолжала речь свою, мы в полчаса отсюда уберемся, естли ты захочешь послушать моево совету, уверь меня в том, естьли смеешь, и скажи по том, что непорочна и хочешь любить добродетель.

Совершенно хочу любить добродетель я отвечала, только не могу в том вас послушать. Врешь не потребная она говорила и все оное солгала; теперь тебя оставляю несчастной твоею долей, и сказав сие в превеликом сердце, встав ходила по полате, а племянник ее и служанка единогласно вскричали, о чем сумневатся очень видно, что вы сами себя изобличаете.

Я хотела скоряй отодвинув стул вытти, но ее племянник пришед сел на ее место. Мне тогда вздумалось что я не достойна буду любви своего любезного супруга, естли не покажу крепости моего духа: или вы государь мой намерены меня колодницей держать, и кто вас сторожем ко мне приставил? Я таки сторож отвечал он, так мне угодно. Этот ответ говорила я, кажется не приличен дворянину хорошо воспитанному а особливо говоря женщине.

Милади, Милади, вскричал он, ето клонится к вызову, ей, ей, чорт меня возми ежели дело не дойдет до поединку. Нет государь мой, я не тово полу, чтоб вызвать вас на поединок, я ежелиб я была мущина, тоб вы конечно сего слова не осмелилися упомянуть.

Не дивись дарогой племянник она ему говорила, эта бы страмница перестала говорить так, естлиб ей постеля моево брата была не знакома. Послушай Памела обернясь ко мне кивала головою, потеряла ты свою добродетель, придет скоро время и по шинкам шетатся. По этому говорю ей, я не достойна быть на глазах ваших, прикажите вон вытти. Нет, нет она говорила, я хочу знать прежде что тебе запрещает любя добродетель со мною ехать? Я могу вам сказать я отвечала, естли вы меня к тому принуждаете, то я больше имею причины боятся сего господина в вашем доме (указывая на ее племянника) нежели здесь моево.

Ну так чтож, она передразнивая меня говорила, можно тебе другия зделать предложении, я тебя отсюда довезу к отцу твоему и отдам ему в руки. А! а! Памела вскричал ее племянник, теперь уличили вы ее тетушка и больше всево тем поимали.

Пожалуйте государыня моя я говорила, прикажите ему от меня удалится, ваши обещании мне приятны бы были, естлиб они не из презренья произходили. Повесте меня или удавите говорил ее племянник, естли она не хочет из меня зделать злую меделянскую сабаку, которая тотчас в лепится ей в горло, то вы и увидите что этот медведь лапами своими нас всех перецарапает. Совершенно государь мой я отвечала, вы так и поступайте как бы должно в таких местах, где медведи водятся. Перестанте она говорила племяннику, вы только ей подаете от говорку медленно мне отвечать, отвечай мне Памела?

С радостию моя государыня я говорила, ответ мой в том состоит, что я не имею причины благодарить вас за ваше обещание, по тому, что завтре сама еду к моим родителям отсюда. Ты в другой раз беспутная закричала она, мне солгала. Я не в состоянии отвечала я, ответствовать вам на сии воиросы. Она еще вскричала в гневе несказанном, не раздражай меня дерзостию своею, и не заставь поступить с тобою так, чтоб мне было самой после не прискорбно. Кто тебя повезет к отцу твоему говорила она? Кому приказать изволит господин мой я отвечала, по ево воле..... О это разумеется прервав речь мою, она говорила по ево воле, я догадываюсь что у вас было, скажи мне правду не была ли ты пододнем одеялом с твоим господином? Сии слова пронзили мое сердце! и я ей с отчаянностию сказала, государыня моя, я удивляюсь что вы можете так говорить со мною, будучи знатною госпожею, и как моя молодость? Не могла вас удержать от таким вопросов.

Ты сумазбродная дура она говорила, я вижу.... но я не дав ей договорить сказала, позвольте мне государыня моя ехать в гости, там меня обедать ожидают. Нет она отвечала мне без тебя пробыть не можно, кто бы те ни были, которые ожидают тебя обедать не погневаются, когда услышат, что я не пустила, да и ты моя сударыня усмехаясь говорила мне, тоже не покручинся и знай, что приезд дочери покойной госпожи и сестры господина твоево, требует чтоб изволила остатся дома.

Подумайте государыня моя я ей говорила, что я должна наблюдать свое слово. Знаю я твоево лутче она отвечала, только мудрено мне, что такая подляшка думает, что ее слово непременного исполнения требует. Ах Памела! куда мне жаль что ты так гордисся и думаешь о себе много, вижу что ты испорчена бесповороту, ты стала на себя не похожа; а как прежде была тиха, покорна и осторожна, когда я тебя знала. Полно тетушка говорил ее племянник, конечно ее подсидели, да знать ей и самой мило, она теперь во сне радость свою видит пока привидение со всем изчезнет. Как бы обо мне государыня моя ни думайте я говорила, только я таких разговоров слушать не привыкла, и к беспутным рассуждениям племянника вашева пристать не умею.

Молчите вы Милади ему сказала: бедная девка, говорила мне с насмешкою головой кивая, с приятной ее непорочностью простилась. Куда как жаль, ей, ей, я бы плакать стала, естлиб знала что ей будет польза, но видно что пропала без повороту, а для пущих бед и ухваткам таким научилась, которые отменяют честных девушек от волочаек.

В крайней горести стоя залилась я слезами, говорите что изволите я ей сказала, этот последней мой ответ вам, естли будет можно обойтится без оных.

Госпожа Жевкес пришед спросила, прикажет ли она накрывать на стол, ибо время уже было обедать, что она и приказала. Я хотела вместе с Жевкес вон вытти, но она удержала меня за руку сказавши, что ей без меня скучно. Не изволиш ли снять перчатки говорила мне и положить опахало, я не пущу тебе, изволь служить мне при столе моем, а я между тем буду говорить с тобою. Можноль мне вам сударыня моя сказать о нужде? Говорила мне Жевкес. Не знаю я отвечала, вы видите что Милади меня за руку держит.

Что вам госпожа Жевкес надобно Милади сказала, вы можете при мне ей сказать. Но она ни чево не говоря пошла вон печальна.

На стол положили три тарелки в другой комнате, Милади потащила меня за собою и говорила ругаясь, пойдем к буду теперь господин твой, только не такой волокита как брат мой.

Как бы я была несчастна идучи я думала, естлиб подлинно была такая каковою она меня признавает, но со всем тем и без тово горестно было.

Садитесь племянник она ему говорила, а ты Реввека помоги при столе служить Памеле, нам не надобны лакеи, или ты хочешь говорила мне, что бы я встала снимать твои белые перчатки? Я государыня моя отвечала ей, не за служила так много от вас чести. Между тем Жевкес вошла с блюдом, или вы ково ожидаете обедать госпожа Жевкес она ее спросила, что третью положила тарелку? Я думала отвечала Жекаес что Милади, госпоже моей не запретит с собою кушать. Что это значит! она с презреньем говорила, можноль думать чтоб я допустила такую мерзавку с собою обедать. Не погневайтесь государыня моя Жевкес ей отвечала, она кушает с моим господином. Я не сумневаюсь отвечала Милади что и начует вместе. Ежели она начует идучи вон Жевмес говорила, то может быть имеет причину. О! о! вскричала Милади уже ты ее сторону держишь, пожалуй сними перчатки когда велю, мне она говорила, и тотчас сама со рвав с левой руки увидела кольцо. Боже избави вскричала! глаза мои меня обманывают, или подлинно у нее на руке кольцо. Знаешь ли, что ты обманута не милосердо! променяя честь свою на убор. Я думаю, изрядно ты комедию играла, представляя себя прямою женою, да и поступаешь так как знатная госпожа, теперь подивлюся видя твои поступки; посмотрись в зеркало и пройди, чтоб я видела, как ты представляешь на феатре, чему быть в правду ни как не возможно. Как было мне ни досадно, одиако я вознамерилась молчать и подошед к окну села. Шалапай племянник ее сел на противу и на меня глядя рот разинул. Разве новобрачные с нами не сидят говорил ей. Конечно нет она отвечала. То та искусно обманули, за смеявшись говорил он, но я думаю новобрачная позволит мне сесть в свое место. Я им на оное ни чево не отвечала.

Еще в тебе осталось говорила Милади несколько прежней твоей тихости, однако, богатые твои наряды перетянули и принудили, забывши, что я здесь садиться предо иною. Я сидя все молчала сама с собой размышляя, уйдешь ли от несчастия я думала, может быть я прогневаю и того, которому всем должна на свете, и наведу себе упреки не будучи там, где он меня увидеть льстится.

Милади по том с насмешкою говорила мне, не изволиш ли я буду служить крылышком или ношкой от курицы. Племянник ее сидя захохотал во все горло и говорил может быть она лутче любит заднюю косточку. Я думала сидя какой урод родилася от Милорда Н: а мать ево сестра была Милорда Даверс, после которой он очень молод остался, и ни какова не имел воспитания, этот шелапай не умрет никогда не зделав какова ни будь возмущения естлиб и тогда могла итти в мою спальню, я бы вам партрет ево описала, какое было это чудовище, кажется молодец уже лет в дватцать пять ибо ровесник моему любезному супругу, но такова лица отвратительнова я во всю жизнь мою не видала, а о разуме и спрашивать уже нечево.

Налей мне вина рюмку Памела. Милади мне говорила, тогда служанка ее взяв бутылку хотела наливать, не замай Ревекка говорила она, я хочу, чтоб новая Милади зделала мне честь и показала можетъли она встать с места, а я сидя все молчала.

Слышиш ли? Она вскричала, налей мне вина рюмку, ты нетрогаесся с места, ин я встану да тебе налью. Я и на то ни чево не отвечала, а сидела и махалась апахалом. Я вижу госпожа моя почотная, что когда я дватцать раз спрошу, ты однажды только мне за все отвечать хочеш, так ли куколка нарядная? Я с превеликой досады, отодрала только зубами кусок от моево опахала, а ей ни чево не отвечала.

Между тем племянник ее встав поднес ко мне бутылку и говоил: на лей госпожа новобрачная тетушка рюмку, а я буду ваш разнощик. Бутылка и рюмка я отвечала в добрых руках, наливайте сами. Или ты думаеш сквернавица говорила милади, что то тебе невместно налей по должности твоей скорея, а буде нет то я тотчас.....

Я про себя думала все равно молчать или говорить, за все знать что быть битой, наконец осмелилась и говорила ей: естлиб я была такая как вы меня признаваете, яб не только у стула служить вам стала, но и ноги ваши я бы с радостью мыла, но видя, что вы хотите ругатся такою, которая в состоянии все то отвратить и быть пред вами не так недостойной, для того и принуждена и вам сказать, что не хочу ни чево делать.

Удивление ее было безмерно, взирая на своево урода племянника и на служанку говорила, что это! дайте мне одуматся, по этому ты непременно думаешь, что жена моево брата.

Вы только одна хотите отнять от меня то счастие, я отвечала. Но подлинноль ты думаешь об оном в правду? Она спросила. То молчит, то отвечает говорил ее племянничек, встану я молодой тетушке поклонится.

Не дьявол ли тобою владеет, говорила ему Милади, что думаеш быть ей моею снохою? На этот вопрос государыня моя я говорила, пристойне отвечать вашему брату.

Она услышав сие, в несказанном сердце вскочила с места. Государыня моя говорила ей служанка, вы себе больше вреда зделаете; естли ее бедную обманули свадьбой так как вы изволили слышать, она больше вашей жалости достойна. Это правда Реввека она отвечала, но ее грубости мне не сносны.

Между тем я хотела вытти, но племянник ее заскоча стал в дверях. Государь мой говорила я ему, когда господин мой проведает ваши со мной поступки, может быть даст причину вам довольно раскаятся, и сказав то отошла прочь и села на окошке.

Чорт меня возми естли это не вторичной вызов на поединок сказал он, по крайней мере я рад тому, что она называет ево господином. Вы видите тетушка, что она сама не признавает себя быть замужем, и не так обманута как вы чаете; по том подошел ко мне и с ругательным видом стал на одно колено и протенув руку говорил, тетушка молодая, благослови меня или прокляни, мне все равно только скоряе, чтоб я не прогулял обеда.

Позолоченая статуя! я с презрением взглянув на нево говорила, (ибо у нево по всем швам выкладен кафтан был позументом), через дватцать лет отсюда, когда ум твой с летами со стареется, я вам тогда отвечать стану, а между тем шути с своими лакеями, и сказав сие пошла и села на другое окошко.

Реввека вскричала Милади, это несносно, какая неслыханная дерзость! как терпеть такое ругательство родственникам нашим, от такой мерзавицы беспутмой, и встав прямо со стула ко мне по бежала; я тогда начела в правду боятся не имея в нутренной смелости. Госпожа Жевкес услыша шум вошла и говорила, пожалуйте государыня моя не гневайтеся так много, а боюсь, что бы сей день не подал нам причины к непримирительной ссоре с вашим братом, которой чрезвычайно госпожу мою любит.

Молчи ты она отвечала, я думаю будучи рождена от одних родителей с твоим господином, имею право делать, что хочу, не слушая дерзских ево служителей.

Не прогневайтесь, государыня моя она отвечала, и оборотясь ко мне говорила, господин мой будет очень не доволен вами, что вы изволите медлить к нему ехать; по чему я вставши и хотела вытти. Ежели только то Милади говорила, я ее не пущу, и подбежав заперла двери в след ей кричала, Жевкес не входи сюда пока я не кликну. Встань сударыня подошед ко мне и взяв меня за руку сказала: вот теперь видны в тебе прежнего состояния остатки, поди сюда таща меня к стулу, стой тут пока я буду обедать, и отвечай о чем я спрашивать стану, по том может быть и тебя отпущу, ожидая пока сумазбродной твой господин мне даст отчот в делах своих, поверь, что я доведаюсь правды.

Когда она села, я отошед на тоже окошко села. Не сердитесь на Милади Памела, говорила мне ее служанка, стойте у стула когда она приказывать изволит. Старайтесь вы испольнить госпожи своей приказы я ей отвечала, меня не научая; не погневайтесь сударыня она мне говорила, подлинно время великую в вас перемену учинило как я вижу.

Я слышу говорила я Реввеке, что Милади подтверждает право свое в таком доме, где хозяин господин мой, то для чево и тебе иметь смелость в том же доме где вы должны наблюдать всякое почтение. О! о! Памела она отвечала, когда вы меня принуждаете, так я стану говорить с вами открыто. Молчи моя дарагая я ей говорила, помолчи пожалуй и не отвечай о том, чево от вас не требуют, а я за молчу для тово, что бранится не умею.

Служанка от сердца в лице изменилась, а глупой Милорд сидя смеялся и говорил, бедная Реввека жаль мне тебя очень, оставь её считатся и спорить против Милади, она тебя и меня во сто раз лутче, а по том за хохотал во все горло и говорил, нет, тетушка молодая, умеет подшутить и рассердить изрядно, бедная Реввека,вот тебе раз молчи, такта поддурачивают!

Поди Памела ко мне Милади говорила и скажи правду, точно ли ты замужем себя признаваешь? С радостию вам государыня моя я сказала, естли бы вы не гневались и выслушали меня терпеливо, только мне не сносны поступки сего господина и вашей служанки. Да и ты сударыня она говорила мне с лишком дерзновенна против моего племянника, а служанка моя и сама тебя гораздо лутче, ну долголь мне тебя спрашивать? Скажи подлинноль ты замужем себя щитаешь?

Я вижу государыня моя говорила я ей, что вы точно не хотите слушать моих ответов, ежели скажу нет, вы меня станите ругать, буде же скажу да, вы прогневаясь скажите как я смею о том думать, и станете уверять что то обманная женидьба. Я хочу она говорила точнова ответу? умилосердись государыня моя я отвечала, оставте меня в покое, как бы ни стала сказывать правду, вы всему не поверите.

Но скажи мне она говорила, можеш ли ты иметь столько гордости, тщеславия и глупости, чтоб точно себя женой, брата моево признавать? Он не так безчинен хотя и очень ветрен чтоб на тебе женится, не одна ты легкомысленно ему поверя обманулась. Быть так я отвечала, но буду довольна моею судьбою, прошу вас оставить меня с покоем, быть в моем состоянии так долго как возможно, и тогда мне довольно будет время оплакать мое несчастие, когда не останется уже ни какого сумнения, естлиб это так было, как вы думаете, то больше обо мне сожалеть надобно, нежели такою суровостию мучить.

Изрядно она говорила, можноль мне подумать без печали, что такая девка, которую покойная мать моя очень любила, скоро в обман на погибель свою отдалася, по таком славном и долгом своем супротивлении.

Я весьма от того далека государыня моя, я ей отвечала, чтоб себя почитать в погибели и обмане, и могу вас уверить что также добродетельна и не порочна как была прежде. Ты лжош она говорила. Не в первые уже то от вас слышу я отвечала.

За это мне от нее превеликой удар был по плечу. Я низко поклонясь ее благодарила, и не могла утерпеть чтоб не заплакать, хотя я с моей стороны сказала ей, и благодарила за вашу милость, но крайне сумневаюсь, чтоб любезной мой господин а ваш брат и сам не поблагодарил вам за меня. Поди сюда шлюха! она мне сказала, естли ты еще не довольно нас с братом привела в несогласие, я тебе больше подам причины нас поссорить, знай что ежелиб он здесь был, яб с тобою так не поступила, а вместо тово с ним бы то было что с тобою. О естлиб он был я сказала... Полно беспутная! грозить мне, не дав мне договорить, сказала.

Подумайте сударыня моя, отступя я от нее говорила, что вы делали и говорили от того часа как я имела счастие, или лутче сказать несчастие вам показатся, и посмотрите, промолвилиль вы хотя одно слово достойное вашему состоянию, хотяб я и подлинно была такая волочайка, как вы меня называете. Поди сюда сумазбродная, поди я тебе отвечать буду так, чему ты достойна.

Она конечно думала меня по щекам бить, но я бы не достойна была своего супруга, естлиб не показала ей отмщения.

Когда собрали со стола, я ей говорила, теперь надеюсь мне можно итти с глаз ваших? А я надеюсь не можно, она отвечала, я думаю у тебя брюхо довольно на бито и для того можно поговеть, пока твой изрядной господин будет.

Позвольте государыня моя, говорила ее служанка, чтоб бедная девка с госпожею Жевес и со мною шла обедать. Благодарствую я отвечала госпожа Реввека, вы сами приметили что время меня переменило, я вчерась обедала в такой компании, которая не допустит севодня с вами за столом сидеть.

Кто видал такую грубую Милади говорила! бедная Реввека вскричал ее племянник, теперь она тебя по щекам бы разбила. Скажите мне государыня моя я говорила Милади, долголь мне еще здесь быть? Вы увидите из письма сево, что мне надобно ехать, и по том вынула письмо моево супруга подала ей. Она взяв говорила вижу рука брата моево, подписано девице Андревс, и стала читать всякое слово толкуя. Он пишет что вся кампания вам будет рада: а я здесь одна вам вместо всем их рада, и весь вечер с вами не растанусь; это бы не милосердо было, чтоб сестра твоего господина, не могла наслаждаться приятной вашей беседы. Я видя что мне и то не помогает, и что обманулась в моем мнении, раскаивалась что отдала письмо, по крайней мере государыня моя говорила я, позвольте послать сказать вашему брату что вы приехали, когда обрадуеся мне расстаться не хотите. То-то изрядно она говорила, тебе видно очень надобно, чтоб твой господин скорее сюда был с сестрою за тебя бранится, но ты из глаз моих не выдешь. Скажи в каком мнении ты мне письмо показала? В том мнении я отвечала, что принуждена ехать севодни обещая быть в кампании. Только для тово она говорила? Не знаю я отвечала примите как хотите, ибо не льзя уже грубее вам со мною поступать.

От сего глаза ее наполнились крови, и взяв меня за руку говорила, я знаю беспутная для чево ты мне письмо показала, чтоб меня ругать, и объявить, что он ласковее с тобою волочайка поступает, нежели со мною и с моим мужем, а при том ты думала, что я такая дура, чтоб тому поверила и признала замужство твое правильным. Знаю все тебе учиненные обманы, и думаю что и тебе оне знакомы; ты показала письмо свое и для тово, что брат мой в состоянии подлость зделать для такой нищей и обругать древнюю и беспорочную фамилью, я тебе дам сто Гиней за то только, чтоб мне за первое твое грубое слово, топтать тебя ногами, чему ты и достойна.

Подумайте любезные родители как то было ужасно! лутчеб мне письма ей не показывать, я чрезвычайно испужалась слыша страшные ее угрозы и видя кровавые глаза ее и свирепой взор пожрать меня хотящей, от чево вся смелость моя пропала. Умилосердись государыня моя я заплакав говорила! сжальтесь мало мною, я вас уверяю что чести и добродетели не потеряла, и ни чево безчестнова не зделаю ни за какие деньги на свете.

Хотя я знаю весь обман твоей свадьбы, и порочное кольцо которое ты на руке носишь, со всеми против тебя вымыслами, но не могу терпеть твоей гордости и тщеславия, видя что ты думаешь быть подлинно женою моево брата. Берегись Памела, берегись сама себя ради, берегись отрасль нищих и сумы волочителей.

Пожалуйте государыня моя, говорила я ей, оставте в покое бедных моих родителей, они честно всю жизнь свою изживают и без пороку, и никогда сумы не волочили, всякой несчастию подвержен, я все ругательство себе претерпеть рада: но не могу терпеть чтоб моих родителей ругали не повинно, которые во всю жизнь свою обижать себя ни какой не подали причины.

Не хочешь ли мерзкая говорила она. Прародителями и фамилиею свою считатсь: Боже! дай мне терпение продолжала она, я думаю, что глупое намерение от природнаво братца моего вертопрашества, заставит ево скоро в герольдии искать произхождение твоей фамилии. Я больше ни о чем не спрашиваю, скажи только то одно? Что в правдули ты себя признаваешь женою ево? По крайней мере надеюсь я ей говорила, вы меня до смерти не убьете, ибо чтобы ни сказала все вам не нравно, и меня без всякова милосердия ругаете, извольте по скорея со мной делать, что вы намерены, да отпустите только из глаз своих. Она ударила меня поруке, приближилась и хотела по щекам бить, но госпожа Жевкес и ее служанка вошли между тем в двери, и перьвая бросясь между нас говорила. Конечно вы не знаете Милади, что начинаете делать, господин мой терпеть не будет таких поступок в ево доме, с такою особою которую он очень любит, да и я не допущу, даром, что вы Милади. Служанка се говорила ей, что я не достойна ее гневу, но она себя не помня бросилась со мною дратся. Я хотела вон итти взяв за руку госпожу Жевкес, но разумной ее племянничек стал в двери, и положа руку на шпагу кричал не пущу, пока тетушка не прикажет, и сказав оное вынул свою шпагу. Я так испужалась, что за кричала, шпага, шпага, и забыв как Милади меня ни ненавидит, бросясь обнела ее и стала на колени: оборони меня сударыня моя, шпага, шпага. Госпожа Жевкес кричала ей он до смерти испужал госпожу мою. Милади Даверс сама испужалась не думая, чтоб так дошло далеко и говорила ему, положите шпагу свою в ножны, ибо как она ни смела была но не может видеть обнаженную шпагу.

Не бойся Памела она мне говорила, он больше тебя пужать не будет, да и я преодолевать буду гнев мой сжалясь тебя видя, встань и не притворяйся, ибо Жевкес в то время спирт держала переде носом моим боясь, чтобы я в слабость не впала. Госпожа Жевкес, Милади ей говорила, естли вы хотите, что бы я вас простила, оставте меня одну с Памелой, выдте и вы племянник, одна Реввека останься.

Я в моем страхе не знала что делать на окно опять села. Вам не должно садится при Милади, говорила ее служанка. Пусть ее отдыхает, сказала она поставь мне подле ее стул, а как Реввека подала стул, то она села на против меня. Подлинно Памела она говорила, слагая вину на меня, ты очень много дала волю языку своему говорить против меня и племянника моево, а он человек знатной, признайся в своей дерзости и проси прощения у нево и у меня, кромеж тово ты кажется девка добра, только жаль, что не держалась добродетели и чести. Напрасно государыня моя думаете что я безчестна. Скажи сыпала ли ты на одной постеле с моим братом? Говорите сударына моя, что хотите, вы меня странно изволите спрашивать, но хотя опять бить будете, я вам сказать более ни чего не могу, что сказывала прежде.

Я еще никогда тебя не бивала она говорила. Билали я ее Реввека? Я вижу она выдумывает как бы составить какую нибудь сказку. Не могу терпеть этова, что ты хочешь признавать себя моей снохою, я знаю как тебя обманули, и думаю, что ты и сама знаешь это, а только лукавишь, что бы прикрыть свою легкомысленную глупость, и обольстя ево, найти себе пользу. Полно мерзавка я в тритцать два года лутче людей знаю, нежели ты в шестнатцать лет.

Я отступя от окна и идучи на другую сторону залы с отчаянностию говорила, извольте еще бить меня буде хотите, только поверте, что я также замужем законно, как и вы.

Она услыша сие, как свирепой лев бросилась и хотела меня разтерзать, но служанка ее бросясь между нас говорила: сбейте с глаз сударыня, тщеславную сию креатуру, она не достойна быть перед вами, что прибыли, что она будет всегда вам досаждать. Поди прочь Реввека она ей отвечала, этова я и от брата моево не могу стерпеть. Сносноль то что она также законно замужем как и я! естли она так думает в правду говорила ей служанка, то она в легкомыслии своем, также жалости достойна как за гордость и высокомерие.

Я хотела уйти в двери; но она поймав за платье остановила. Не убейте меня только до смерти, ей говорила, я вам ни какой досады не учинила. Но она замкнув двери ни чево мне не отвечая и ключь в карман положила. А я увидя в окно госпожу Жевкес подняв оное говорила, пошлите сказать к вашему господину, что ево сестра здесь, и ругаясь мною к нему не пускает. Нет она закричала не посылай, пускай она здесь со мною по долее побудет, ибо мне ее беседа весьма приятна. Я надеюсь государыня моя я говорила ей, что вы в том запретить не можете. Ты не знаешь ни чево тово подлое творение, что знатным людям прилично и с каким почтением с ними должно рабам их обходится.

Я на оное ей ни чево не сказала, а только спросила, чтож мне ему велеть сказать? Ни чево она отвечала, пускай он ждет любезную свою по пустому, пускай часы днями щитает по своему влюбленному щоту; между тем я нагнувшись тихо сказала госпоже Жевкес, чтоб кучер меня дожидался, а вось каким нибудь нечаянным случаем удасться мне уйти от нее.

Так, она законно замужем как я, Милади ходя по зале твердила, я видя, что ни чем чрезвычайного ее гнева не можно смягчить за молчала. Чтож разве я твоево ответу не достойна она мне говорила? Что мне делать я отвечала, с какою бы учтивостию ни говорила вы ругаете, буде молчу вы также не довольны, скажите мне как можно угодить вам? Я с радостью оное потщуся исполнить.

Скажи правду она говорила, и признайся, что ты погибла, скажи, что ты была у брата моево наложницей, и что теперь о том тужишь: тогда я сжалюсь над тобою и уговорю ево отпустить тебя, давши сто другое Гммей на пропитание, а вось либо какой нибудь староста в деревне зжалясь, или прельстясь на деньги, покроет стыд твой, а буде ни кто не захочет, то раскаивайся, плачь о грехах своих, и старайся исправить утопшую во грехах жизнь свою.

Я кажется никогда такой горести не чувствовала, как от сих сумозбродных слов ее от злости выдуманных, и будучи остановлена ехать туда, где любезной супруг мой находился, а при том боялась медлением прогневать его, решилась не теряя времяни выскочить в окошко, приметя что оно было поднято в то время когда я с госпожею Жевкес говорила; как скоро я увидела, что она на другую сторону залы пошла, встав на окно на двор скочила, и побежала что было мочи, она кликала меня в окно, а служанка ее в другое, два лакея которым она кричала меня ловить бежали ко мне на встречу, подите прочь проклятые я в бегу им кричала, но ониб того отнюдь не послушали, естлиб господин Кольбрант которова госпожа Жевкес вослала, не прибежал, и вынув свою страшную шпажищу, жаждущим крови видом и голосом свирепым говорив им, кто только тронется за госпожу мою, тово изрублю в части: и сказав сие с долгими своими ногами, с нуждою успевал бежать за мною, Роберт из дали увидя меня отворил двери, а я вскоча в карету закричала, скачи как можно скорее и увези меня из рук не милосердых. Не бойтесь говорил Кольбрант ни кто не осмелится вас тронуть. Роберт услышав сие поскакал благим матом, а я от страха и усталости во всю дорогу не могла перевести духу.

Я не знала, что господин Кольбрант стоял за каретой, а когда приехали в гости, он сошед отворил мне двери; и тогда уже шесть часов было после полудни, вот как долго она меня мучила, старшая Девица Дарнфорт выбежала ко мне на встречу, добро пожаловать государыня моя мне она говорила, но вам быть битой смеясь сказала, уже с два часа как господин Б.... здесь и очень на вас сердит.

Дайте мне где нибудь сесть и отдохнуть я говорила, ибо я чрезвычайно напужалась, и села на крыльце нагнувши ей голову на руки.

Ваш супруг сюда приехал, и видя что вас нет, она говорила, с час ждал терпеливо, а по том говорил, что он никогда не думал от вас не послушания, и мы насилу упросили ево играть в карты; надобно вам итти к нему, ибо он конечно к вам сюда не выдет.

Нет ли у вас гостей не знакомых я ее спросила? Одне только две родственницы наши она отвечала, которые приехали из Дарнфорта, и при них один их приятель. По этому у вас целой город и с предградием я говорила, но что мне делать! ежели он сердит вправду.

Между тем Милади Дарнфорт, и Ионес вышли, и взяв меня идучи в полаты журили, для чево так долго не бывала. Мой любезный супруг сам шол на встречу, что я увидя к нему тотчас и побежала. Всель в добром здоровье? Любезная Памела! он меня с великою спросил церемониею. Я думал что видя мое снисхождение и услуги, довольноб одново слова было для вас послушать и приехать сюда обедать, но ежелиб я знал что оное вам не приятно, я бы и просить не осмелился. Послушайте государь мой и вместо гневу сжалитесь надо мною, госпожа Жевкес вам скажет, что я тотчас получа приятное ваше письмо, приказала заложить карету, и хотела ехать обедать с превеликой радостию в любезную сию компанию. О дарагая Памела! как нам приятно видеть вас сказала Милади Дарнфорт и дочь ее большая, которая обернясь к моему супругу говорила, не говорилаль я вам господин гордой, что конечно была Памеаа в несчастии, но вы все мужья времянем бываете тираны.

Чтож вам помешало? Моя дарагая, говорил супруг мой; отдохните, вы кажется очень перетревожены. В самой тот час говорила я, как оделась и хотела итти в карету, прискакала на двор Милади Даверс.... Милади Даверс он вскричал! не сказывай любезная больше обняв и целуя меня говорил, я знаю что претерпела ты от нее такие суровости, которых я бы никогда не хотел и слышать. Хотя она моя и сестра, но могу сказать что ты видела самую гордую женщину во всей Англии, наша покойная мать испортила ее негою, однакож видели ли вы ее?

Больше нежели видела, государь мой.... что такое он спросил, я не думаю чтоб она осмелилась тебя ругать? Умилосердись государь мой, я ему говорила, скажите,что вы меня простите совершенно за то что я не приехала сюда обедать, и сии госпожи надеюсь меня извинят не повинную, я вам раскажу после, а теперь не хочу помешать приятную здесь беседу.

Причина медленности моей подлинно печальна... вижу любезная моя, что малые мои наставлении, хорошие плоды приносят говорил он, простите вы меня, что я напрасно сердился, в перед не буду осуждать вас не узнав обстоятельства. Это лутче говорила девица Дарнфорт, Признание вины значит исправление, есть гордые мужья, которые виноватым себя ни когда признать не могут. Скажи мне дарагая? Говорил супруг мой, неуж ли осмелилась Милади Даверс, сказать вам большую грубость? Она сестра ваша, государь мой, я отвечала, для тово мне и сказывать бы не должно, но когда вам оное угодно, то я скажу, что она не милосердо со мною поступала. Сказывалиль вы ей, что вы жена моя? Сказывала я отвечала, но она непременно уверяла что это женидьба обманная, и что я конечно погибла, называла меня нищею, мерзавицей, волочайкой, и всячески ругая говорила, что ей не сносно то, что я думаю и признаваю своею снохою.

Какое несчастие говорил он, что меня не было дома, для чево вы за мной сюда не прислали? Да как то было зделать я отвечала, меня в заперти держали и вон не выпускали, а без товоб ни что на свете не могло мне помешать приказ ваш исполнить. Я ей сказала, что я дала слово ехать, она тому смеялась, я ей по том показала письмо ваше, которое она читая, всякое слово толковала ругая меня беспрестанно, о чем я после и тужила, что ей оное показала; одним словом что я ни делала, что я ни говорила, все ей было не нравно: но вам государь мой на нее, за меня не надобно сердится.

Изрядио он говорил; я думаю что она не посадила вас за стол с собою? Мне ли обедать государь мой с нею! я отвечала, она принуждала меня служить за стулом купно с ее служанкою, не желая чтоб были при том лакеи.

Так вы за стулом и стояли спросил он? Я думаю выб того конечно не пожелали, чтоб я ей служила я отвечала: очень хорошо любезная Памела вы зделали, а естлиб вы забывши имя жены моей то зделалп, я бы вправду на вас осердился. Для тово только государь мой и не зделала я отвечала ему, что имею честь быть жена ваша, а то бы с радостию у сестры вашей на коленях стояла за стулом.

Вы меня говорил он, теперь утверждаете во мненьи, которое я всегда имел о вашей осторожности; эта дерзская моя сестрица дорого мне заплатит. Вы должны ее простить я сказала по тому, что она женою вашею меня не признавает, так вам и сердится не можно.

Государыни мои, говорил любезной супруг мой госпожам тут бывшим, не оставляйте вашей кампании, я только еще не много поговорю, и тотчас к вам с нею буду.

Я так хочу слушать говорила Милади Ионес повесть и гоненье супруги вашей, чтоб желала остаться, ежели нет особливой причины чтоб мне удалится. Девица Дарнфорт также осталась, ибо супруг мой сказал мне, что ни какой тайны нет, благодаря их за склонное участие в моих печалех.

Милади Дарнфорт пошла сказать всем причину, для чево я долго не бывала, ибо мой любезной супруг не имел скрыть своево беспокойства меня ожидая, они услышав все меня хвалили, а девицы Борух и господин Пери их приятель приехавшие из Стамфорта, имели крайнее желание меня видеть.

Скажите мне любезная Памела говорил супруг мой, кто еще с моею сестрою приехал кроме ее служанки? Племянник ее государь мой, я отвечала и трое лакеев.

Племянник ее говорил он, из дураков дурак, как он поступил с вами? Очень худо я отвечала, но на нево думаю жаловаться не к стате не имея должности ево так почитать как сестру вашу, я его презираю.

Ежели я узнаю говорил он, что провтив вас поступал он не учтиво, Бог свидетель, что без ушей отпущу ево назад к ево любезному дядюшке. Государь мой я отвечала, я с ним и сама не очень учтиво поступала.... Я думаю что вы по них покрываете прервав мою речь говорил он, но естли узнаю что их поступки отмщения моего достойны, то не приятна им покажется назад дорога. Вы бы ушли от них когда пошли особливо обедать? Невозможно было я отвечала. Милади заперла двери и ключь в карман положила, так вы спросил он меня еще не обедали? нет я отвечала и не хочу. О моя дарагая вскричал он! как же вы от них отделались? Выскочила в окно, и бежала что есть мочи до самой кареты, которая от того часа как я велела приготовить, дожидалась меня при выходе из алеи; господин Кольбрант отнял меня у лакеев, которые по приказу госпожи своей за мною гналися, и я не знала, что он для охранения моево, сюда за коляскою приехал.

Я уверен говорил он, что дерзские, тетушка с своим племянничком, ругательски с тобою поступали. Скажите мне что делала при тем госпожа Жевкес? Я очень ею довольна отвечала я ему. Приятная Памела! вы всех не повинными представляете говорил он, но теперь пойдем в кампанию, и станем старятся забыть, на несколько времяни все, что вы претерпели, дабы не подать материю толковать о наших делах домашних, мы назад едучи будем о том говорить, и вы увидите, что я вас не выдам. Государь мой не сердиты ли вы на меня я говорила? За что любезная моя, отвечал он: мне на вас сердится, слышав ваше несчастие, вам надобно меня простить, для того, что я никогда вам не могу зделать награждения за то, что вы для меня претерпели. По том привел меня в кампанию, и учтиво рекомендовал гостям не знакомым, господин С... встав мне поклонился и говорил, поверте государыня моя, что я очень радуюсь вас увидя, как статься! что вас держали в неволе, хорошо, что так случилось, а то мы было судить вас збирались, супруг ваш вместе со мною положили мнение учинить вам тяжкое наказание, по чему и все мужья здесь вознамерились, жон своих переправить по новому манеру, а перьвой ваш супруг покажет пример тому. Я вас любезной мой цыпленочек, по глазам вижу продолжал он издеваясь говорить и по смешенному лицу, что ваши конфекты облиты были уксусом.

Я думаю, говорила старшая девица Дарнфорт, что мы все причину имеем благодарить госпожу Б... что она выскоча в окно к нам приехала. Не в правдуль вскричала госпожа Петерс! и видя, что господин мой отошел прочь, она говорила. Милади Даверс и в девках была сердита, за все про все по щекам била служанок своих, а после сама прощения у той просит, которая с терпением выдержит пощочины...

Я думаю говорила я, она меня за то и пуще ругала, что я по большей части перед нею молчала, а особливо когда я сказала, что еду по воле брата ее в гости, где будет не малая кампания, тут то правду сказать чуть мне пощочины не досталось.

Девица Боруг, которая я думала неслышит, сестре своей говорила, как она прекрасна, и коль приятна речь ее, слышитель как признавает свое счастие. Господин Пери сказал ис, я с роду так пригожей и приятной женщины не видывал, и мне кажется, что на нее сердится ни кто не может; дарагая соседушка, говорила мне старшая девица Дарнфорт, послушайте как вас хвалит господин Пери, он сказал, что с роду не видал так хорошей, да еще и в глаза своей приятельнице. Без сумнения говорила девица Боруг, естли бы он не сказал так, я бы за превеликую не учтивость почитала.

Вы много меня государыня моя, без заслуги жалуете я отвечала, ваше доброе обо мне мнение научает меня быть покорной, и почитать вашу благосклонность, которая столь щедро принудила вас пожаловать мне первенство перед собою, чево я мало достойна. Поверте государыня моя, говорила мне меньшая девица Боруг, я люблю сестру мою нелестно, но думаю, что и всякой женщине которая того достойна, должно отдавать справедливость.

Мне не возможно на ваши учтивства, я говорила, довольно соответствовать, и теперь то я начинаю в правду на Милади Даверс не годовать, для тово, что она мне помешала приятной вашей кампании быть участницей. Мы больше должны досадовать говорила старшая девица Дарнфорт, что она отняла у нас несколько часов удовольствия быть с вами вместе.

Я признаюсь говорил господин Пери, что не видывал молодой женщины так как вы, в разуме и в красоте совершенно блистающей. Государь мой, я увидя супруга моево, отвечала господину Пери: я как Луна блистаю заемным светом, вот то светило, которое лучами своими придает мне свет в самой темноте, и то сияние, которое вы по своей милости отменно хвалить изволите.

Господин Пери пожал плечами и был кажется в великом удивлении, а женщины все одна на другую только смотрели. Супруг мой слыша последние слова подошед к нам говорил, какая материя, подала моей любезной Памеле причину, являть приятной ум свой?

А государь мой! отвечал ему господин Пери, я вас признаваю всех мужей счастливее в Англии, и мы также, все женщины, одна по другой ему говорили.

Покорно благодарствую говорил им супруг мой, что вы ее признали достойной быть моей женою увидя несколько остроты ее разума, я вас уверяю, что она нрав и разум имеет не сравненно прекраснее лица своего, красота лица ее любовником меня только учинила, но красота души, принудила старатся удостоится быть ее супругом. Это мне всево на свете славнее любезная моя, обняв говорил он мне.

Можно сказать, государь мой, говорил господин Пери, что вы имеете супругу совершенную, я право ее достойнее ни одной не знаю.

Я была в смятении от слов сих, помогите мне государыня моя, взяв за руку старшую девицу Дарнфорт улыбаясь говорила, помогите искоренить раждающуюся во мне гордость от всеобщей похвалы вашей, я бы весьма была счастлива, естлиб хотя половины оной была достойна, вы всей ее достойны она отвечала, и верьте, что я от чистова сердца вас уверяю.

Все почти сели играть в карты. Звали и супруга моево, но он просил, чтоб ево оставить, по тому, что он целую ночь не спал. Я ево спросила в каком состоянии оставил своего друга? Но он отвечал смущенным видом, что после со мною о том говорить будет.

Ужинать собрали нарошно рано для тово, что я еще не обедала, Милади Дарнфорт говорила, что я севодни довольно много постилась. Хозяин взяв стул и хотел подле меня сесть, но супруг мой сказал, не лутчель господин С... нам так сесть, чтоб можно служить всем женщинам? Жена ево говорила, что он за своим столом, покрайнен мере ни ково по сесть не захочет: ну так я на против ее сяду на ваше зло отвечал он, это еще лутче нежели рядом.

Любезной мой супруг глаз с меня не спускал, и кажется всем тем веселился, что я ни молвлю

Милади Ионес про сестру ево заговорила, но он сказал мне: я боюсь любезная Памела, что она больше суровости вам оказала нежель вы мне сказали, я знаю нрав ее, она в состоянии много вас обидеть, а особливо когда меня не было дома, хотяб она на вас была и не сердита, но будучи со мною в ссоре, она рада хоть с служанками моими бранится, когда ни чево кроме их в глаза ей не попадется. Пожалуй государь мой я просила его не говорите об ней так, она сестра ваша.

Я знаю дарагая Памела он отвечал мне, что она нарочно приехала с вами бранится, естлиб не намерена была она старатся, употребить все свои силы, от вести меня от желаемого мною супружества, онаб ногою в дом мой ступить не захотела, как она меня называла скажи мне? Очень хорошо я сказала, распусным, ветренным и другими словами тому подобными величала.

Естлиб я не боялся говорил он госпожам, чтоб вы без отвращения могли слушать, я бы вам слово от слова велел разказать любезной Памеле, что она говорила. А как Милади Ионес, прилежно знать хотела поступки Милади Даверс против своего брата, да и все товоже желали, а особливо госпожа Петерс говорила, что и им с мужем непротивно будет ежели она раскажет, то супруг мой испросил меня, скажите мне дарагая Памела, не хотелали она бить вас? не много по плечу ударила я отвечала, да и от пощочины я была очень не далеко, естлиб служанка ее и госпожа Жевкес не помешала. Показывалиль вы ей письмо мое? Показывала я отвечала только после о том и тужила, для того, что лутче мне от того ни чего не было, а еще пуще стала бранить. Мне кажется говорил он можно бы ей из письма моего видеть, что не сумненно я женат на вас. Далеко от того я отвечала она чрез то наиболее уверилась, что не правда.

Это все точные дела сестры моей говорил он, она и в своем доме не лутче спокойна, бедной Милорд ни в чем ей не запрещает, да и запретить не смеет, вы говорите что она вас нищей называла? Это всегда любимое ее слово. И не один раз государь мой я отвечала, да еще и лутче она меня изволила величать. А как спросил он, расскажите все моя любезная? Я не хочу государь мой, чтоб вы на нее сердились я говорила, и со всем тем что я ни претерпела, крайне сожалею, что не могла ей оказать моево почтения, так как сестре вашей и Милади. Очень хорошо моя дарагая продолжал он, но скажите мне ни чего не утая все что происходило? Хотя не возможно чтоб мне оное не было досадно, но со всем тем я ее люблю, и также знаю, что и она меня любит, хотя в таком сумазбродстве и ищет мне досаждать. Я думаю, что она ныне приехала со мной помирится, хотя и наделала много шуму, она предо мною всегда тиха бывает, после великого штурму, и я любить ее всегда буду естли она не чрезвычайно тебя обругала.

Очень мило видеть, говорил господин Петерс ваше снисхождении к такой сестре, которая пред вами виновата, я вам кленусь господин Петерс отвечал супруг мой, что теперь я сестре моей дал бы тысячу фунтов Стерлингов, естлиб она мою Памелу поздравила вышедши замуж и назвала невесткою, и яб был не достоин владеть моею любезною Памелою, ежелиб не желал онаго: да я знаю что она того не делает, а по тому я с нею и не могу помирится.

Милость ваша государь мой, проницает мое сердце я сказала, и от не изреченной радости покатились из глаз моих слезы. Вся кампания ево за то хвалила, а Милади Дарнфорт говорила, что весьма приятно смотреть на нас, видя что мы с обеих сторон счастливы, и кажется что один для другова родилися. Я не найду слов государыня моя, я отвечала ей, довольно возблагодарить вас за вашу милость и снизхождение. Вы больше достойны она говорила, нежели я сказала, и всякой кто узнает ваши несчастии, почтет вас беспримерну, вы честь и украшение всему нашему женскому роду: ваша добродетель, нашла в вашем супруге только должное себе воздаяние. Боже дай нам продолжение счастливой жизни.

Благодарствую за милость вашу государыня моя, отвечал ей супруг мой, я признаюсь что прежде жил весьма про дерзко и ни малой похвалы достойным не был, я в стыд и нарекание себе не ставил утеснять добродетель, которую ныне освященной почитаю, и до тех пор не признаю себя достойным, пока мои поступки не будут таковы какие она имеет, конечно любезная Памела говорил мне, я теперь только того и желаю, чтоб быть мне такову же как вы. А не лутче, да сего быть не может по тому, что все возможные совершенствы в вас находятся, в чем я могу и побожится, что слова мои от чистого сердца произходят.

Ваша дочь весьма счастлива любезные родители! а всем тем по Боге, должна я вашим наставлениям, и буду ежечасно помнить, чтоб тщеславием не потерять того счастия, которым ныне я наслаждаюсь.

Вся кампания с приятностию слушала наши разговоры, и видела любезные знаки моево супруга, но он любопытствуя, знать еще хотел, что между сестрою ево и мной произходило, и для тово меня спрашивал: как она еще вас называла любезная Памела? Милади я говорила, признавая что я погибла, весьма жестоко меня журила, и тужила что видит в погибели мою добродетель, которую я охраняя долго супротивлялась.

Госпожи и господа находящиеся здесь в кампании говорила я, кажется все известны о моих приключениях, и на меня не погневаются, что я так расказываю по воле того, кто полную власть надо мною имеет; но они чтоб не мешать продолжать мне речь мою ни чево не говорили, а вместо их любезной супруг мой просил чтоб я оную продолжала, что я и исполнила сказывая. Я божилась Милади, что моя честь и добродетель со мною, и никогда ее не потеряю, и что напрасно она думает на противу. Но она закричала, как мерзкая!.... я не знаю всель мне сказывать что она говорила? Сказывай моя дарагая вскричал супруг мой, дабы мы не подумали что было с вами гораздо хуже. Я закрыв лице свое рукою говорила, как мерзкая ты была на ево постеле? Ты конечно под одним одеялом спала с ним? Когда я на то ей отвечала чтоб она меня так не благопристойно, не спрашивала, она пуще ругаясь мне и смеясь говорила, что скоро мое привидение изчезнет, зная как меня обманули, и что я м сама будто оное знаю, да только тем легкомыслие свое прикрыть стараюсь, и обольстя вас желаю найти себе пользу: при том сказала, что она в тритцать два года лутче людей знает нежели я в шеснатцать. Я осмелясь сказала ей отступя по далее, что я также замужем как и она законно. Тогда пламя сие пуще вспыхнуло, и естлиб не бросилась к нам ее служанка, которая напомнила что я гневу ее не достойна, онаб меня прибила.

Бедная Памела говорил супруг мой! это было очень не милосердо. Мне очень не трудно государь мой я отвечала, претерпеть было от нее брань и ругательство, только боялась чтоб она меня будучи в превеликом сердце не прибила, чегоб я думаю вытерпеть ни как была уже не в состоянии.

Милади Дарнфорт, подле которой я сидела, схватя меня целовала, называя образцом всех девиц. Господин Петерс и господин Пери возвышали меня похвалами. А хозяин имея на глазах слезы, говорил моему супругу. Любезной сосед, конечно есть в добродетели что нибудь такое, чево мы не старались приметить, я думаю что Ангел с небеси прислан научать людей оной, и ныне в лице супруги вашей пришол к вам.

Расказывай приятная Памела! пока мы сидим за столом, говорил супруг мой, видите что все охотно желают вас слушать.

Милади все была в превеликом сердце, продолжала я речь мою, говорила, что она велит вам дать мне сто Гиней на пропитание, с которыми могу вытти замуж за какова нибудь старосту в деревне, и тем прикрыть свое безчестие, а ежели я вправду за вами замужем, то хотела меня топтать своими ногами, называя волочайкой, отраслью нищих и суму волочащих. Я все ее брани терпеливо сносила, но что касалось до не повинных родителей моих, которые никогда нищими не бывали и ни чьим подаянием не питались, хотя были бедны и несчастливы, то я ей сказала, что мне сносно слышать как ругают их напрасно, но Милади продолжала свои ругательствы говорила, что вы конечно по своему вертопрашеству, в Герольдии произхождения фамилии нашей искать будете.

Точные дела сестры моей сказал он со удивлением! и так я думаю ни чем вам не можно было ее успокоить? Конечно нет я отвечала, когда она приказала мне налить себе вина рюмку, запретя своей служанке, я ей сказала естлиб я была такая как вы думаете, я бы не только служить при столе, но и ноги ваши целовать с радостиюб стала, но естли вы хотите меня точно принудить сие исполнить, то полученная уже честь моя к тому не допустит, да и вам не прилично женою брата своего так ругатся и заставлять ее служить вам, и так напоследок сказала, что я ее в том ни как не послушаю: от чего она и больше пришла во изступление. Племянник ее подошед ко мне с подносом и бутылкою говорил, что бы я наливала а он будет мой разнощик. На что я ему сказала, что бутылка и рюмка в руках хороших, то сам наливать и разносить может. Вы видите, что я и сама дерзновенна быть умею когда надобно.

Это мне всево приятнее он сказал, я очень вами доволен, не льзя лутче зделать, продолжайте.

Милади говорила я, очень дивилась, видя, что я подлинно женою вашей признаваюсь, и спрашивала не дьявол ли мною владеет, что я осмеливаюсь признавать себя ее снохою, я ей на то отвечала, что это такой вопрос, на которой пристойнее отвечать достойному ее брату. В тот час она бросилась опять меня бить, но служанка ее и в другой раз до того не допустила.

По том я увидев в окно госпожу Жевкес приказала, чтоб она послала сказать вам об оном, но она не велела говоря, пускай он любезную свою ожидает напрасно. Одним словом ее ни чем было умягчить не возможно, по чему и принуждена была, усмотря как она отошла от окошка выскочить во оное и бежать к карете, где отбил меня от людей ея, которые по приказу госпожи своей за мною гнались, господин Кольбрант, и посадя в карету сам проводил сюда. Таким образом государь мой, я сюда приехала до услуг наших и всей приятной кампании.

Повесть моя, казалось мне, всем была приятна, любезной супруг мой говорил, что он господином Кольбрантом и Жевкесой очень доволен; и подлинно есть причина я сказала ими быть вам довольну. Ибо, когда госпожа Жевкес со стала разговармвать, то она сказала, что ей не сносно в таком доме где родилась не иметь права поступать как хочет, и слушать советы подлых служителей, а в другоредь вытолкнув вон не велела ходить к себе без приказу.

Я радуюсь моя дарагая, что вы ушли говорил он, а то бы она больше вас обидела, ибо она чрезвычайно сердита, чем и госпожа Петерс вам сказать может. Покойная мать наша много труда имела привесть нас в согласие, потому, что мы оба были гордостью равны, хотя я еще тогда был и очень молод, однакож часто по нескольку дней из школы домой не хаживал на нее осердеся, а иногда не терпеливо друг друга хотели видеть, но редкой день прохаживал без ссоры по тому, что она будучи мне большая сестра, повелевать хотела, а я не мог ей повиноватся. Часто у нее и с служанками бывали ссоры, и за всякое слово она их бивала, и по тому прозвана она от всех Варваркой. Когда Милорд Даверс за нее сватался, покойная мать паша не могла и тогда усмирить ее, ибо она на день раза по три с ним бранивалась. Я всегда говаривал, что кто на ней ни женится, она всякого приберет к рукам своим.

В протчем она женщина изрядная и доброва поведения, постоянна в дружбе, хотя и сердита но милостива к подданным, богобоязлива, и любит бедным помогать, меня чрезвычайно любит, только забава ее всегда в том, чтоб меня сердить. Я к стыду моему признаюся, что ее по злопамятнее, а она сердиться долго не может. Часто случалося, что на меня чрезвычайно рассердится, а через час и просит прощения.

Женидьба моя ей толь наипуще противна, что она сватала за меня знатной фамилии невесту, и обнадежила не сказав мне ее родственников, что я женится на ней охотно соглашаюсь, а как я ни для чево не хотел того исполнить, то она с тех пор и больше старается во всем мне противуречить. Она конечно с этой стороны права, что старается за честь нашей фамилии, однакож она не знает всех добродетелей любезной моей супруги. Хотя и не хотелось, но надобно с ней повидатся: не бойся любезная Памела, я ее доведу познать ваши достоинствы.

После ужина девицы Дарнфорт и Боруг сказали, что не обходимо надобно танцовать, господин Петерс помог, им взяв скрыпицу и начил играть, супруг мой хотя одет был и по дорожному, но танцовал очень хорошо с девицею Боруг.

Господин С... также танцовал довольно хорошо по своим летам, меня с обыкновенными своими шутками подняв говорил, что мне лутче пристало танцовать с молодыми нежели с стариками, хвалил нас несказанно, что мы с супругом моим лутче всех танцуем, и заставил танцовать вместе, по том любезной супруг мой, пошол с девицею Дарнфорт, которая как мне кажется танцует не сравненно меня лутче, хотя вся кампания первенство мне и давала за приятной мой вид, а как супруг мой во всю прошедшую ночь не спал, к томуж нам и далее всех надобно было ехать, то в одиннатцать часов мы простились с ними и поехали. Хозяин и все гости с сожалением нас отпустили, и хотели не терпеливо знать, как свиданье будет с Милади Даверс, он им отвечал, что завтре ехать в Бетфорт он уже не надеется, так еще можно будет увидится со всеми.

Как приехали домой уже в полночь, то сказали нам, что Милади в одиннатцать часов легла спать в превеликом сердце, что нас не дождалася, чему я была очень рада, госпожа Жевкес сказала, что она очень тужила о том, что я ушла, и беспокоилась, что я расскажу ее поступки всем тем ково увижу, спрашивала у ней в правдули я замужем. А когда она сказала, что в правду, то в превеликом сердце на нее закрича, с глаз поди негодная, и не осмеливайся вперед говорить так предо мною ты мне и так два раза севодни досадила. Жевкес отвечала, что она бы того не сказала естли бы сама не спросила и сожалела, что ее прогневила. Во время ужина, прислала Милади опять за нею и говорила, я другой вопрос к тебе госпожа домоправительница имею, отвечай мне, да смотри опять не рассерди меня, а то уже так дешево от меня не отделаешся, что вам угодно я на все отвечать готова, Жевкес ей без робости говорила. Дерзская закричала она, поди с глаз долой, нет постой, скажи мне ляжет ли волочайка ваша севодишнюю ночь с братом моим спать? Ибо я хочу знать оное обстоятельно. Она слыша ее угрозы оробела, и не знала что отвечать от трусости, ибо видела ее в великом гневе, но однакож не дождавшись ее ответа продолжала речь свою. Я севодни хочу начевать в той палате где родилась, приготовь мне там постелю. Госпожа Жевкес не много подумавши сказала ей, что там ныне спальня ее господина. Лжошь мерзская она ей говорила, госпожа Жевкес божилась ей, что то правда, да и письмы нужные всегда у нево там бывают, и для того он всегда сию комнату запирает и ключь носит в кармане, ну естлиб говорила нам Жевкес, она вошед в спальню и увидела ваше платье вместе, онаб прибила меня до полусмерти. Ну так постели мне в парадной спальне, продолжала она, а племяннику моему подле в зеленой, или и от тех ключи у господина твоего, нет государыня моя, Жевкес отвечала, тотчас велю приготовить.

А ты где начуешь одутловатая барыня! Милади ее спросила? Во втором этаже, или в исподи, где спит ваша волочайка про меня спросила? Жевкес отвечала ей, что мы обе спим в верьху в садовой половине. Поди мой друг говорила Милади, видно, что умеешь такие тайности хранить, которые объявлять должно, и от всего сердца помогать в таких делах ни кому не откажешь.

Мы между тем как раздевались, о всем разговаривали с моим супругом, я просила ево, чтоб он по утру позволил мне в своем кабинете заперется, и не звал меня к Милади, которой вид меня стращает, а я между тем в журнал свой напишу все то, что со мною было. Не бойся моя дарагая, он сказал мне, когда я с тобою, то ни чево тебе худова не зделают.

Госпожа Жевкес весьма чувствительна была зная, что я от Милади много претерпела, и говорила, что лутче будет ежели я ей ни в чем уступать не стану. Не надобно нам огня подкладывать, я ей сказала, где и так пламя пылает, а лутчее средство искать случаю по мирить брата с сестрою. Я надеюсь госпожа Жевкес, спросил супруг мой, что она не осмелилась бить жену мою? Я отняла, а то бы супруге вашей не отделаться она отвечала, но мне пуще досадил молодой Милорд, ибо он больше приводил Милади на сердце. Так по этому и он грубости делал? говорил супруг мой, он вить не сестра моя, ево можно и проучить.

Поверте мне государь мой, что он все то делал от глупости я говорила, а при том я и сама ему не упускала, на нево не за что сердится. По меньшей мере былали учтива хотя служанка ее спросил он? Так грубо поступала, отвечала Жевкес, как обыкновенно все холопки, которые в милости у знатных госпож бывают, а госпожи всегда и во всем им потакают.

ВТОРНИК по утру шестой день моего счастия.

В вечеру супруг мой сказал госпоже Жевкес, что он очень устал и прежде девятова часу с постели не встанет. Милади зная, что брат ее всегда встает в шесть часов, встала в пятом часу и разбудя свою служанку и племянника вознамерилась осмотреть с ним ли я начевала, и пришед к нам в шестом часу стучала в двери.

Супруг мой проснувшись спросил кто там? а она отвечала отопри скорея двери; а государь мой! я ухватеся ему за шею говорила, спрячте меня: не бойся любезная Памела отвечал он усмехаясь, я думаю она право ум потеряла.

Кто такой вскричал он? Разве голосу не знаешь, отопри, отопри, я войти хочу отвечала Милади. Для Бога не пускайте ее я говорила. Как не стыдно так трусить обняв меня говорил он, хотя она думает что мы не венчались, по пускай войдет и посмотрит на нас, я тебя моя дарагая уверяю, что она не осмелится тебя тронуть.

По том встав надел шлафорок и туфли, и идучи к дверям говорил, кто это не давал мне покою; а она вошед говорила, я намерена посмотреть чудеса ваши, напрасно от меня таишся. В чем таишся? Отвечал он, скажи мне лутче, по чему ты осмелилась ругая меня ко мне приехать? она увидя меня закричала, по смотри племянник! смотри и ты Реввека! она на постеле... Супруг мой увидя племянника подошед к нему говорил, а ты за чем сюда господин мой приехал? Кто дал тебе позволение входить в мою спальню? Ступай вон господин Милорд, и не дожидайея что бы в другой раз о том тебе сказали.

Реввека, Реввека, видишъли мерзавицу на ево постеле! вижу сударыня! она отвечала. Супруг мой подошед к постеле и сняв с глаз у меня одеяло, которым я вся закуталась говорил, смотри Реввека, смотри вот моя дарагая Памела, вот любезная супруга моя; не бойся моя дарагая говорил мне, и удивляйся пристойным поступкам знатной госпожи.

Я выглянув из под одеяла увидела, что Милади в чрезвычайном сердце в лице изменилась, и бросясь к постеле говорила, не милосердой брат и не достойной! смеешь ли ты на зло мне говорить так, и ругать меня променяв на сию подляжку, которую теперь же схватя с твоей постеле, при тебе своими руками разтерзаю.

По тише голубушка он отвечал ей, и взяв как малинькова рабенка на руки, понес вон из спальни. Реввека, Реввека, она в бешенстве кричала! помоги мне, не милосердой мой брат с лесницы меня сбросит. Реввека подшед говорила моему супругу, пожалуйте государь мой оставте Милади, она и так всю нынешнюю ночь не домогала. Он принеся ее в ту комнату где она начевала посадил в креслы, а когда она ни чево не говорила, то он сказал Реввеке, чтоб она госпоже своей доложила, что когда она будет достойнее слов моих, тогда я ее увижу, а до тех пор обе вы с нею к покоям моим не приближайтесь; по том ко мне возвратясь, уговаривал чтоб я ни чего не боялась, и позволил итти писать мне в кабинет мой, и быть там до тех пор как сестра ево усмирится, а сам одевшись вон вышел, дозволя мне для предосторожности заперется.

Когда приближилось время завтрикать, он пришед стучал у дверей моих. Кто там я спросила? Я моя любезная отвечал он, пожалуй пусти меня. С радостию я вскричала, и отперла двери, а как он вошел хотела с нова запереть, но он говорил мне, перестань моя дарагая боятся, я сюда за тем пришол, что бы вы шли с нами завтрикать. Я просила его, что бы оставил меня в кабинете, но он говорил, нет моя любезная, не могу и подумать чтобы хозяйка дому завтрикала особливо, это больше умножит гордости сестры моей. Пожалуй государь мой, я ево просила, не раздражайте ее больше моим видом, и старайтесь как можно с нею помириться, ибо она сестра ваша и приехала к вам в гости, прикажите мне я служить ей буду.

Странной ее обычай говорил он мне, она для меня жалка стала, гнев навел ей колику и только теперь стало полегче. Она прислала ко мне сказать, что хочет меня видеть и зовет завтрикать с собою, а без тово ни чево есть не хочет, а я пришол вас звать с собою.

Нет государь мой, я сказала, я сама на себя буду сердится естли пойду к ней, хотя я за должность и признавала спорить с нею, для одной чести в вашем отсудствии, а ныне когда вы здесь сами, я с радостию на коленях прощения у нее просить буду, ежели только моя покорность ей угодна, позвольте мне государь мой ей сказать оное.

Ни чево не допущу говорил он, зделать вас не достойнова жене моей, противу сей гордой женщины. Слышу, что она на меня жалуется и поступки мои противу ее называет варварскими, а без меня завтрикать не хочет. Севодни я вам моя любезная позволяю одной завтрикать, ибо намерен еще по смотреть чудес сестры моей, и по целовав меня вышел вон.

Госпожа Жевкес пришед стучала в двери я опять спросила, кто там? Я государыня моя, она отвечала, а когда я ее пустила, то она говорила, мудрено мне что вы в своем доме такое терпите без покойство, а при том принесла шеколат и сухари. Я ее спросила, что делает Милади? Милади она отвечала, ни ково к себе в залу не пустила, кроме своей служанки, чтоб ни кто не слыхал, что она говорить будет с вашим супругом, а при том думала, что он очень сердит на молодова Милорда, по тому, что она идучи мимо слышала как он говорил ему грубо.

В полдень он пришол ко мне и спросил, пойдетель любезная Памела обедать с нами? Я должна отвечала ему исполнять вашу волю, только конечно сестре вашей будет противно, что мне до того нужды, говорил он, что ей будет противно или нет, я не хочу, чтоб жена моя по ее прихотям поступала, а особливо в своем доме, я буду нарочно мучить ее моею к вам любовию, пускай она будет тому очевидной свидетель.

Пожалуй государь мой, оставь меня здесь обедать, я ево просила, вы тем только пуще ее рассердите. Я ее уверил говорил он, что мы венчались, а она услышав сие потеряла все свое терпение, и показывает будто тому не верит. Я приметя то сказал ей, буде тебе надобно я согласен буду с тобою, пускай это не правда, только скажи мне пожалуй, для чево мешаешся в дела мои. Она мне приказывала, просила, бранила и в один час как я был у ней, раз дватцать, сердилась и извинялась, а я с моей стороны ласкал, уговаривал и грозил ей, а наконец с тем и растались, по том ходил я целой час в саду, чтоб успокоить дух мой, и не казатся вам в таком беспорядке, в какой сия безумная привела меня; а теперь за тем к вам пришол, чтоб вместе с вами итти обедать.

В тот самой час я закричала, Милади! Милади! услыша, что она в спальне против дверей моево кабинета говорила, пожалуй сюда братец на одно слово. А когда он к ней вышел, она взяв ево за руку подошла к окну, которое в сад и говорила, прямая я дура, что бегаю везде за вами, видя что от меня убегаете, какой ты мне брат? Прямой варвар; можноль думать чтоб мы от одних родились родителей.

Как вам отвечал он, можно упрекать меня в моих поступкам, к которым сами принуждаете своим примером? Как не дивится, что вы против меня берете такие поступки, каких ни когда против своих родственников покойная мать наша не имела? Разве не довольно того, что в письме меня ругала. По что приехала в дом мой? Разве для того, чтоб встревожить меня еще более, и ругать всех без изъятия, а особливо ту, которая мне всех милея на свете? Очень изрядно она говорила, это самое печалей моих и причина: хоть я приехала сюда в намерении только выговорить вам для чево от меня убегаете, но когда взглянула на сию постелю где я родилась оскверненную такою, которая не годилась бы женою быть и конюха, то вся кровь во мне замерзает.

Молчите говорил он, лутче для вас будет, ежели станете называть жену мою именем ей пристойным, я уже вам сказал, что вы ее не знаете нраву, а при том прошу не возобновлять те поступки здесь, которые от вас были в зале.

Боже дай мне терпение она говорила. как возможно казать толь много презрения сестре родной! а любви и ласки не годной девчонке. Молчите я еще прошу вас говорил супруг мой, вы не знаете неповинности той которую ругаете, я не хочу, да и не должен от вас терпеть сие поношение.

Она выслушав сие, села в стул и залилась слезами, и изъясняя печаль свою рыдала так, что мое сердце замирало, слышав сидя в кабинете.

Супруг мой и сам рассердясь, долго ходил по спальне и не говорил ни одного слова, по том подошед сказал ей: Милади, позволь спросить за чем приехала ко мне? Разве требовать отчоту в делах моих, или думаете, что я вам подвластен? Хотя отнять у меня волю, делать то что хочу, естлиб ты была не сестра а брат мне, или бы вместо себя прислала своего мужа, которой писал ко мне такое письмо, что ни один благородной человек писать не станет, посмотрелаб какая была разность.

Мы знаем она отвечала, что ты после своего поединку в Италии зделался забиякой, и во всех поступкам кажешь нахальство и продерзость. Я не сержусь за это он говорил ей, мне не стыдно, что и имел поединок, по тому, что хотел спасти жизнь моего друга, от нападших на него злодеев к томуж это только до меня и касается, то про меня и говори, что хочешь, но только не осмеливайся ругать Памелу.

Она услышав сие в чрезвычайном бешенстве вскочила и кричала; естли это мне сносно! то все на свете мучении снести не трудно, о нищая и нечестивая волочайка! вон поди бешеная закричал брат ее, вон из глаз и из моево дому! вечно не хочу тебя видеть, вечно знать отрицаюсь, не зови меня никогда своим братом, и не кажися на глаза мои: и в то время взяв за руку хотел ее вон вывесть, но она ухватеся за завес у окна, говорила, что она вон ни под каким видом не пойдет. Неуж ли вы меня так обругаете, дабы угодить ненаглядной вашей куколке, и чрез варварское ваше со мною обхождение, захотите, чтоб она торжествовала надо мною. Я слышав сие в кабинете не могла утерпеть, и выскоча из оного бросилась пред супругом моим на колени, видя, что он ее тащил за руку от окошка. Сотвори милость государь мой! я ему говорила, не зделай меня причиною, вечной вражды и не согласия вашего с такою достойною сестрою. Простите меня го-ударыня моя обняв ее ноги говорила, что я причина ваших не удовольствий, примите меня в свою милость, вы увидите, что я ни чево себе кроме милости вашей не пожелаю.

Поди мерзкая прочь! она с презрением мне отвечала! уже ты вступаешся за меня просить, тебе ли должно прощения просить за ту, которая не сравненно всех вас и с вертопрахом моим братцом лутче, поди в свои угол, поди безчестная Б.... дабы твой любовник не убил меня до смерти, когда стану тебя топтать ногами.

Встань моя дарагая Памела!, говорил супруг мой, встань любезиая, не подвергай своих достоинств и добродетели презрению сей гордой и бешеной женщины, и подняв проводил меня в кабинет мой, где я сидя от горести залилась слезами. Между тем вошла к ним Реввека и говорила, не погневайтесь государь мой, что я пришла к госпоже моей. Пожалуй отвечал он, возми и проводи ее в другие покои, чтоб я не забыл, чем должен хотя и бешеной но сестре моей и самому себе.

Гордые и пе умеренные ее поступки с братом, показали мне сколько я счаслива ушед вчерась в окошко.

Служанка ее просила чтоб изволила выйти, но она говорила видиш ли Реввека, сию постелю, на которой я родилась, а севодни ты сама на ней видела не достойную Памелу с моим братом? Это правда отвечал супруг мой, вы видели нас обеих, и я тем себя славлю, что эта постеля теперь стала любезной моей Памелы, очень дурно сударыня, что вы тревожите покой мужа с женою.

Побожись мне беспутной она говорила, что Памела вправду тебе жена законная, но безо всякого обману? Я тогда знаю что делать.

Мне все равно говорил он, быть тебе не навидимым или любимым, и для того не должноб было и сказывать, но так я женат подлинно, то и божится мне пред тобою не для чего.

Не могу тебе поверить она отвечала, и хочу лутче иметь причину называть тебе обманщиком нежели дураком. Пожалуй сестрица не рассерди меня больше, говорил он, и не доведи до крайности, тогда не будешь иметь брата, так, как я сестры иметь не буду.

Кто венчал вас она спросила? Надобно мне знать, конечно какой ни будь подкупленой плут, в поповском платье. Скажи мне правду? Скажите и ей что обманули, что она узная в перед осторожнее поступать будет.

Нет, нет, отвечал он, я много благодарю Бога, что то злобное намерение прежде исполнения возненавидел. Господин Виллиамс венчал нас. Пожалуй отвечай мне, она говорила, кто вместо отца у нее был? господин Петерс.... где венчали? С не терпеливостию она спросила? В моей часовне говорил она, подите посмотрите как она нарочно для тово убрана была. Теперь я вправду начинаю бояться она говорила! но кто еще был при церемонии? Мне кажется отвечал он, что я самой дурак, до пустя себя допрашивать так много сестру не благодарную; но быть так принужден отвечать, при церемонии любезная моя сестрица была одна только госпожа Жевкес. Очень хорошо любезной братец, и подлинно видно что еще ни ково не было кроме твоего развращенного сердца, так, так, сударыня с превеликим сердцем отвечал он.

Безпутной и развращенной человек она вскричала! что бы сказали отец и мать твои, естлиб до сих пор были живы? Тогда отвечал он, я бы должен был у них спросится а не у вас. Ну естлиб я на пример она говорила, за конюха отца моево вышла замуж, что бы вы сказали? Мне бы не можно было поступать хуже отвечал он, как вы поступаете со мною.

Не уж ли вы не имеете разделения, продолжал он речь свою, чтоб мне жениться на честной и добродетельной девице, и вам вытти за конюха? Ни какова она отвечала, какому быть разделению вытти за подлова человека замуж, или на нищей знатному дворянину женится. Я тебе скажу говорил он, ежели ты разности не знаешь, жена по муже честна бывает, и какаяб она ни была, приемлет фамилию и достоинствы своего мужа и будет по нем дворянка, Княгиня, Графиня и все что муж ее имеет. На противу же девица какая бы знатная ни была и сколькоб богатства не имела, вышед замуж за мужика, будет крестьяка и свое дворянство и знатную природу принуждена будет оставить, а быть такая каков муж ее.

Когда фамилия Короля Стуярта вступила в союз в фамилиею Гидовой, которая в сравнении была низкого состояния, то уже супругу Королевскую иначе не называли, как ваше Королевское величество, или Герцогиня Иоркская, и думал ли также кто ни будь, что и дочери их, Королева Мария и Королева Анна, были не Королевской крови.

Когда Пер Королевства, женится на дочери купецкой, не признавают ли все жену ево, также знатною как и он, и ни кто не может инако называть как Милади, Княгиня или Графиня, на противу тово естли вдовствующая Графиня, или Кияжна, выдет за подлова человека, не со всем ли потеряет свое звание, так, что ни какая благородная женщина не захочет с нею быть знакома.

Теперь я спрошу вас Милади? Естли разность в том, что я женился на чесной и добродетельной девице, которая всякими достоинствами снабдена от Бога, онаж была и любимица матери моей, которая красотою лица и умом многих превосходит, может ли сравнится с конюхом мерзким, которой воспитан в такой жизни, что не может ни каких достоинств иметь, кроме своих позорных и предосудительных поступок, чрез которые уловил подобную себе женщину. О несчастной она вскричала! с каким старанием ищешь закрыть свою подлость. Вот еще другое примечайте Милади, он говорил ей, когда Князь женится на своей подданной, не всегда ли он господин ее, а наипаче учинеся ее мужем. Когда же госпожа выдет за холопа, может ли ему госпожею быть, естли между тем какая разность? И за хочет ли с нею кто ни будь знакомства, зная, что она господином себе холопа учинила, и ежели тут не найдешь разности? То тогда меня осуждать можешь.

Я бы желала она говорила, чтоб вы свои оправдании в народ публиковали, ониб всем тем молодым людям были полезны, которые на служанках матерей своих захотят женится. Я вам скажу уверительно Милади, отвечал он ей, всякой кто найдет такую Памелу, которая присовокупит своими добродетелями ему много чести, легко пред целым светом оправдатся может, так как и я надеюсь быть прав пред всеми теми, которые ее узнают. По крайней мере не все Милади Даверс будут, которые не захотят узнать ее.

Так вы уверяете меня она говорила, что действительно и правильно и честно, или лутче сказать безумно, женились на этой волочайке.

Я, он отвечал, действительно правильно женился на моей Памеле, да для чегож и не женится, когда мне надобно было. Кто мне сие запретить может, и ково я через то обидел, не имеюль я довольно деревень и богатства, которого я от вас конечно не потребую, то для чево не зделать счастливой такую, которая все то имеет чево мне в свете не доставало. Поверте мне, что она всех тех лутче, которых я видал в Англии, ее природные даровании с разумом и остротою да и малое научение, которое она по милости покойной матери моей имеет помогли получить то, чево многие во всю жизнь свою не достигнут.

Не оправдайся бедной человек! она говорила, сердечно соболезную, видя простоту твою и слабость, ты хуже нежели Идолопоклонник, которой руками своими вырежет болвана да и покланяется ему, так и ты хочешь, чтоб все идолу твоему покланялись и почитали.

Я уверен милади вскричал супруг мой усмехаясь, что гнев твой происходит по тому, что начала ты в мешивать в свои речи посторонние примеры; и взяв ее за руку говорил с веселым видом, хотя я сего идола о котором ты говоришь и почитаю, однако далеко от тово, чтоб заставлять всех ему покланятся.

Очень изрядно ласковой братец, она отвечала, когда я вижу, что ни что вас в совесть привесть не может, то поверь мне, что я от сего часа не буду мешать в вашем ложном счастии и смущать веселые ваши часы. Прежде я думала, что вы благородство и знатность свою наблюдали, а ныне вижу, что вы о том и не помышляли, унизя еебя до того, что женились на рабе своей, чрез что не только меня но и матери нашей прах оскорбили. Это правда говорил он, все мы таковы будем Милади, я с моим сокровищем, а ты с своею гордостию расстанемся, и раноль или поздно а все прахом будем, и тогда то уже между нами не будет ни какого разделения кроме того, что всякой по своим делам осудится или оправдится, но любезная моя Памела которую ныне ты презираешь, будет обеих нас лутче, не лицемерный Судия, правильное ей учинит воздаяние, не взирая на нашу знатную природу.

Изрядная проповедь она вскричала, мой брат теперь зделался проповедник, вот до чево такая женидьба доводит! я радуюсь превращению вашему, пойдем говорила ему идучи ко мне прямо, я видя ее встала. Дай мне руку девица Памела, девица Андревс, госпожа, сударыря, не знаю как назвать тебя, ты из вертопраха зделала не только постояннова мужа, но и мужа изряднова проповедника, но слушай, берегись, и бойся называтся меня снохою.

Я надеюсь Милади говорил супруг мой, что любезная Памела называть вас станет снохою тогда, когда отвратит вас от гордости безразсудительной, так как меня от дел продерзких. Госпожа Жевкес пришед сказала, что обед готов. Пойдем любезная Памнела он говорил мне, когда вы отговорились от завтрика, то надеюсь, не лишите своей кампании за обедом меня и сестру мою.

Как вы смеете меня тем ругать она говорила? А вы разве смеете отвечал он указывать и бранится в моем доме, слыша не один раз, что она жена моя, и отнимать хозяйскую должность у той, кому она по праву принадлежит. Боже мой! она сквозь слез почти говорила, какое мне терпение надобно здесь сносить.

Пожалуй государь мой, я супруга моего просила, не берите меня с собою обедать, и не раздражайте тем Милади. Молчи моя любезная он отвечал мне, вы видите как мало помогает ваша учтивость и снизхождение, вы колена ее обнимали, а она на против тово грозила топтать тебя ногами, я надеюсь, что она скоро у вас сама просить будет прощения, и то только одно примирить может меня с нею.

Милади не могла тово слушать спокойно, побежала к своей служанке и облокотясь ей на плечо говорила, помоги мне Реввека, помоги сойти в низ, оставим проклятой ныне дом сей, где прежде вся моя радость обитала: велите скорей приготовить карету, я хочу провалится к чорту, толькоб мне ево и с хозяйкой не видать во веки; сказав сие, побежала в низ и тотчас велела приготовится людям своим к отъезду.

Супруг мой остался сам в беспокойстве, умилосердись государь мой я говорила, поди уговори Милади, вы видите, что она все то, любя вас делала. Мне самому жаль ее отвечал он, но когда уже так стало, то я непременно хочу, чтоб вы шли со мною обедать, без тово гордость ее приведет с нова начинать со мной бранится.

Пожалуй государь мой оставте меня здесь обедать? Не возможно говорил он и не думай, что будут говорить наши люди увидя, что жену мою Милади при мне за стол не пустила, довольно и так вы терпели, и сказав то пошел вон. Я не смела супротивлятся видя в нем со всею ево милостию строгость, а особливо в разговорах с сестрою ево. Милади надела перчатки, а служанка ее всякую мелочь в платок завязала. Они еще не со всем собралися, как карета уже была готова, а как племянник ее с Кольбрантом гулять ушли, то она не входя в палаты на крыльце села и долго ево дожидалась; а погодя несколько сказала своему лакею: останся здесь и дождись моево племянника, и скажи ему что я поеду отсюда домой прямо.

Госпожа Жевкес пришед доложила ей, что пошли за кушаньем, не изволит ли остатся обедать? Нет она говорила, у меня желудок ни чево не сварит здесь в доме: поклонись своему господину и скажи, что я ему больше желаю счастия нежели он мне.

Ко мне приехали сказать, что бы шла обедать, что я и принуждена была исполнить сверьх моей воли. Стол накрыт был в большем зале, супруг мой один ходил в зад и в перед по оной, госпожа Жевкес пришед сказала, что Милади нейдет обедать, а велела сказать, что желает ему счастливее быть, нежели он учинил ее. Он увидел что она ехать со всем была готова, вышед к ней говорил: естли бы я знал Милади, что моя учтивость больше не возгордит а смягчит, я бы просил вас войти в залу; по крайней мере дайте племяннику своему и людям отобедать. Она ни чево не отвечая, залилась слезами и прочь отворотилась. Пойдем сестрица, он взяв ее за руку говорил, пожалуй не упрямся. Не замай меня она отвечала, я бы рада была естли бы мне можно было вас возненавидеть так, как вы меня. И так довольно ненавидишь говорил он, без тово бы не стала меня так много мучишь, пожалуй сударыня пойдем. Не замайте я говорю, она отвечала. Между тем племянник ее пришел и говорил, тетушка вы хотите ехать не обедав? Так друг мой, она отвечала, надобно ехать, я здесь гостья не к стате и гораздо лутче бы не ездить.

Вспомните говорил супруг мой, как вы меня обидели, чрез что и принудили сказать вам несколько слов досадительных: оставте вашу гордость, вы увидите что ни один брат на свете, так сестру свою не любит, как я вас. Пожалуй не говорите она отвечала, вы знаете меня, что я все простить рада за одно ласковое слово. Я вам их милион сказать рад говорил он, естли только они могут смягчить вас. Дай мне руку, он обняв ее сказал, и велел кучеру отвезть прочь карету; не уж ли вам больше будут рады в трактире? господин Г... проводите вашу тетушку, дайте ей руку, мне она не хочет зделать оной чести.

Она не могла больше супротивляться, и говорила целуя моего супруга, я хотя сие и позволяю, только не думай, чтоб я во всем вас простила. А как он привел ее в залу и она меня увидела, то опять осердясь говорила, разве за тем меня сюда привел, чтоб быть в кампании с с негодною? Это жена моя, сестрица он отвечал ей, когда вам ее любить не можно, то по крайней мере не забудте обыкновенной учтивости любя брата.

Тетушка, говорил ей племянник. Когда брат ваш сам объявляет что женился, вы не должны забывать обыкповенной учтивости; позвольте мне государь мой вас поздравить. Благодарствую сказал супруг мой. По том подошед ко мне очень учтиво поклонился и говорил, ей, ей, государыня моя я вчерась не знал, что это правда, ежели в чем вас прогневал, простите меня великодушно.

Самой ты дурак она говорила! можно бы и тогда еще поздравлять, когда бы я приказала.

Быть так, тетушка! он отвечал ей, естли она подлинно венчалась, то уже нам возвратить того не можно, а при том и не должно мужа с женою приводить в несогласие.

Что вы братец думаете она сказала, разве я сяду за столом с нею? Пожалуй Милади он говорил ей, оставте сии презрительные слова, я вам божился что она жена моя, так я бы очень глуп был естлиб стерпел, слыша, что ее ругают, я один у нее заступник, естли вы позволите ей, она вечно любить и почитать вас будет. С радостию государыня моя я ей низко поклонясь сказала.

Я не могу и не хочу за столом с нею садится она говорила, надеюсь Памела сама скажет, что мне того совершенно учинить не можно. Государыня моя я ей отвечала, когдаб позволил брат ваш, яб с радостию севодни за стулом стала, чтоб показать должное почтение сестре творца моего счастия. Смотрите как она покорна говорил ей супруг мой, но я ни до чево не допущу делать не достойное жене моей, и надеюсь, что вы сами того не позволите.

Ежели надобно, чтоб я осталась, говорила ему Милади, вели ей вон вытти. Не думайте тетушка говорил племянник, чтоб вы не были виноваты, зная за подлинно, что она хозяйка; а супруг мой сказал, нет сестрица не льзя этому статся, а естли вы хотите, то я велю внести другой стол, и сяду с нею особливо, она на сие несколько задумалась, а между тем принесли и поставили кушанье; не хочеш ли она говорила мне с презрением сесть в большее место? Пожалуйте о том не заботтесь, я пресеку труд ваш напрасной отвечал супруг мой, и сел сам по садя ее по правую, а меня по левую сторону, не погневайтесь любезная моя говорил мне, что я отнял у вас место. Какая проклятая учтивость она говорила для такой..... полно сестрица прервав речь ее сказал он, пожалуй усмирися, я уверяю вас, что терпеть более не буду, довольно и тово снисхождения, которое я имел против несносной вашей гордости.

Садитесь сударь говорил он ее племяннику подле вашей тетушки. Садись и ты Реввека, она говорила подле Памелы, пускай все будем равны. С радостию отвечал супруг мой, я так учтив против женщин, что естлиб можно было ввести в обычай, я бы не дал ни какой стоять пред собою, садись госпожа Реввека. Государь мой она отвечала мне так далеко забыть себя не можно.

Милади не много подумав возвела глаза свои к верху и говорила, Боже мой! что наконец будет, вы сравняете всех людей на свете, все у вас будут благородные и честные. Но он на то ни чево не сказавши спросил ее не прикажет ли положить Карпи. Положи своей любезной она отвечала. Вот это изрядно говорил он и знак ласковой сестры, и положа перед меня сказал изволь моя дарагая, Милади хочет, чтоб я прежде тебя почтил так как хозяйку. Очень изрядно покачав головою она сказала, и отвернясь от меня стала развертывать салфетку.

Что прибыли тетушка, говорил ее племянник, что уж ей, ей, напрасно, мне жалко смотреть на ваше беспокойство. Молчи дурак, она сказала для чево так скоро переменил вчерашние поступки? Я думаю говорил супруг мой что и вчерась ни кто не смел обидеть жену мою в ее доме. Милади ударила ево по плечу и говорила, вот тебе за то, что не называй женой да и в ее доме. Я увидя сие очень оробела, но приметя, что она весела несколько ободрилась, супруг мой с веселым видом обняв поцеловал ее и говорил, спасибо любезная сестрица, сколько лет уже ты меня не бивала.

Очень вы добры, говорил ее племянник усмехаясь, что так отвечать ей умели, Милади хотя и изрядная госпожа, только я от нее не одну пощочину схлебнул, поверте, что это правда.

Я одна не снесу тово отвечал ему супруг мой, естли вы меня не уверите, что Милорд Даверс муж ее, терпит пощочины за милость почитая.

Оставте государь мой я ему говорила, пожалуйте оставте. Что это она вскричала! уже она за меня просит! ежели он не знает жить на свете, и сам не может воздержатся, я не хочу тебе должной быть ево снисхождением.

Пожалуй перестань Милади говорил супруг мой, скушай что нибудь, я сердится, ей ей, не буду, мне стыдно смотреть как ты рабячишся. Она взяв кусок поднесла ко рту и опять положила, сказав, не могу ни чево есть, разве мне подавиться. Супруг мой зная ее обычай не велел входить лакеям; встал сам и налил ей рюмку вина, а по тому и осталось между нами порожнее место. Она взглянув на меня с презрением говорила, смееш ли дерская подле меня сидеть? Для чево не встанешь принят у нево рюмку. Не вставай дарагая он говорил мне, я обеим вам поднесу. Однакож я боеся пощочины встала и просила, чтоб он мне позволил поднесть Милади.

Тогда поднесешь он говорил, когда она с приятностию примет. Чтож ты, ругаешся что ли мною? Она говорила, нет с усмешкою отвечал он, пожалуй Бога ради сестрица, умилосердись, перестань вздорить, я боюсь, чтоб вы не за не могли от сердца.

Бог простит тебя за твои со мною поступки она говорила, вы привыкли меня не навидеть, было и то время, что ты любил меня очень: и взяв рюмку так плакала, что и мне было жалко, Боже мой! говорила, для ково такая перемена! и не выпивши рюмку принуждена была поставить.

Не льзя больше быть виноватою как вы передо мною говорил супруг мой, вы со иной поступаете не так как с братом и дворянином, я бы всегда вас любил без перемены, естлиб вы сами так поступали, как должно быть рассудительной женщине, но вы ныне робячитесь как дитя. Выпей пожалуй рюмку вина из рук такого брата, которова сама прежде любила. Она хотя и выпила, но ни чего не сказала Боже мой говорил он! как претворяет гнев, самый нежной нрав в угрюмой, все ваши приятности сестрица пропали. Пожалуйте прошу вас будте по прежнему мне сестрою, и успокойся хотя не много.

Когда поставили на стол другую перемену кушанья, он сел на свое место и велел послать Абрама, я толкнула ево тихонько чтоб он того не делал, но он видел, что Милади стала познавать свою не справедливость и при нем ни чево худова не говорила: сама брала уже кушанье с блюда, и весело разговаривала, но между тем проскакивали у ней тяжелые вздохи; по том по просила тово же вина рюмку. Супруг мой встал и спросил ее, прикажет ли чтоб я оную подала ей, но она на то промолчала. Он вставши поднес рюмку и она приняв выпила за ево здоровье. Мне очень приятно видеть, как служит меншой брат большой сестре усмехаясь я говорила.

К стате теперь и вам любезная Памела, говорил супруг мой, я налью рюмку, надобно потчивать вместе золовку с снохою. Что вы говорите она спросила показывая глазами на лакея, как будто бы супруг мой при нем проговорился, но он нагнувшись говорил ей тихонько, не кажите презрения сестрица при людях такой, которую я поставил госпожей над ними, подумайте, что уже переделать тово ни как не можно. То-то меня и губит она отвечала.

Я взяла рюмку стоя говорила, что за здоровье Милади Даверс пить честь имею. Она нагнувшись тихонько отвечала, что вино мне обратится ядом и хотела еще как видно бранить меня; но супруг мой видя что Абрам тут, говорил ей: естлиб я был сестрица в вашем месте, яб так не мучился. В чем она спросила? В том что Милорд муж ваш по обещанию своему сюда не едет. Не удастся тебе лукавить она отвечала тихонько по плечу ево ударя. Есть о чем тужить и сердится продолжал он, Милорд вас также любит как и вы. Видно что ему приехать сюда какая нибудь надобность не позволяет.

Это старые твои расказы она покивав головою говорила, подлинно есть чему дивиться, что ты с твоим лукавством в пал этакие сети. Милорд впал в сети? Он спросил ее удивяся! нет, нет, она отвечала, у нево ум не потерян.

Поди мой друг, она говорила лакею, здесь моя служанка подаст нам что надобно. Не высылай ево сударыня отвечал супруг мой. Абрам подай нам вина по рюмке, и взяв сказал ей, выпьем за здоровье Милорда Даверс, я надеюсь что он всегда то скрывает, что у нево есть на сердце. Полно издеватся она говорила, не простирайте так далеко своих шуток я вам говорю за ранее. Добро сестрица отвечал он я перестану, знаю что струна ваша очень нежна, не льзя ее тронуть.

В таковых приятных разговорах обед прошол, и слава Богу что не так как я думала. Когда все вышли, он подошед говорил ей, я хочу вас спросить? Не изволители со мною ехать в Бетфорт, ибо я намерен ехать завтре, но ежели вы с нами поедете, то я отложу с радостию до тех пор, как вам будет угодно.

А жена твоя как ты называешь, спросила она, с тобою же поедет? Конечно дарагая моя Квакреса. (Квакеры есть особая секта в Англии, они говорят со всеми грубо и ни кому не скажут, вы, вам, а говорят, ты, тебе.) С усмешкою отвечал он, так по этому ты думаешь она говорила, что бы я ехала с нею? Я посмотрю как учредишь ты наши повозки естли я поеду. Вы всегда упрямы сестрица говорил он, целуя ее обнявши, что ни говорите продолжал он, мне любить вас перестать не можно. Я скажу вам сей же час, как зделаю учреждение, вы, и моя Памела поедете в вашей карете, а мы с племянником вашим иногда верьхом, а иногда в моем берлине вместе^с Реввекой.

Не противноль тебе милинькая она обернувшись мне говорила? Ни как государыня моя я отвечала, ежели вы не думаете того, что мне зделает это много чести. Думаю и очень много она сказала. Я и сам одумался говорил супруг мой, что ей не надобно ехать с вами вместе для того, что вы ей не дадите руки садясь в карету, а по тому все и подумают, что жена моя ваша служанка.

Только то одно она говорила и допустит меня пустить ее к себе в карету, а инак я бы ни как не согласилась. Очень хорошо говорил брат ее: приехавши в дом мой, позовем Милорда Даверс на месяц или на два погостить к нам, а как вы имеете хороший вкус убираться, то помогите выдумать какое платье зделать моей Памеле. Ругатель беспутной она отвечала! я лутче желаю лишиться рук, нежели мне оными убирать твою Памелу. Я не для тово сказал говорил он, чтоб вы осердились, но когда я уже сказал вам что она жена моя, следовательно надобно ей и наряжатся.

Что еще скажешь мне приятнова спросила Милади усмехнувшись? Ежели вы поедете говорил он в перьвой раз с нами в церьковь, (В Англии обычай, что новобрачные в перьвой раз после свадьбы в церьковь ездят с церемониею и в богатых нарядах.) я вам подарю такой подарок, которой будет того стоить чтоб вы взяли. Безпутной говорила она ему смееся, постой; хоть бита буду только ударю; и подняв руку хотела ударить моево супруга, но он подхватив и поцеловал оную. Разве тетушка говорил ей племянник водится так? чтоб на перед сказать берегися коли бить хочешь, я в перьвой раз такую драку вижу.

Я хотела с позволения их выйти вон, но супруг мой кликнув меня говорил Милади, указав на меня рукою; посмотрите сестрица какая талия, какое лицо прекрасное! а Милади! естлиб ты была мущина, ты бы больше моево влюбилась. Правда она отвечала, я бы зделала ее любовннцею а не женою, в жены она для лорда не годится. Я обернясь осмелилась сказать ей, подлинно государыня моя вы жестокосерды, можноль мущинам быть постоянным, когда знатные госпожи говорят такие не пристойные и чести их вредные слова, естлиб брат ваш хотел вас слушать, выб меня всех людей на свете бессчестнее учинили и сказав сие заплакала горько.

Сэмюэл Ричардсон - Памела, или награжденная добродетель.. 6 часть., читать текст

См. также Сэмюэл Ричардсон (Samuel Richardson) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) по теме :

Памела, или награжденная добродетель.. 5 часть.
Господин мой приказал в два часа обед приготовить. Абрам стал за карет...

Памела, или награжденная добродетель.. 4 часть.
Ныне мне причина есть больше боятя: ибо господин наш скоро сюда будет....