Эмилио Сальгари
«Страна чудес (ll continente misterioso). 3 часть.»

"Страна чудес (ll continente misterioso). 3 часть."

- Сейчас, дружище!..

Старый моряк бросился к митральезе, но вдруг выпрямился и закричал с бешенством:

- Тысяча миллионов молний!..

- Что с тобой, Диего? - спросил Кардосо, разряжая свой "снайдер" вслед бегущим.

- Что со мной?.. Со мной то, что митральеза испорчена!..

- Это невозможно!..

- Они украли обтюратор (*).

(*) - Обтюратор - приспособление в затворе орудий, не допускающее прорыва пороховых газов при выстреле.

- Да кто же украл? - спросил доктор, бледнея.

Вместо того чтобы отвечать, Диего наклонился через парапет драя, но не увидел ни одного бегущего дикаря.

- Черт побери! - воскликнул он. - Куда же девался этот мошенник, что залез было в драй? Это, должно быть, и был вор! Эй, Коко!..

- Я здесь, господин! - ответил глухой голос, исходивший из-под драя.

- Ты не видел, чтобы кто-нибудь сошел с драя?

- Я никого не видел, - ответил проводник.

- Или я был слеп, или же...

Он выскочил из драя и бросился под него. Ниро Варанга лежал на земле с лицом, разбитым бумерангом, ударившим его, к счастью, рикошетом. Диего схватил его за ноги, не говоря ни слова, вытащил наружу и начал шарить под драем, но, видимо, не нашел того, что искал.

- Эй, старина! - вскричал Кардосо, - что ты делаешь?

- Я знаю, что я делаю, - ответил Диего. - Тут у нас, кажется, произошла коварная измена!

Он долго обшаривал землю, затем столкнул Ниро Варанга вниз с откоса и снова влез в драй, что-то ворча и колотя себя по голове.

- Ну, что же? - спросил его доктор.

- Митральеза для нас потеряна, - хриплым голосом ответил Диего.

- Это ужасная потеря, Диего!

- Я это знаю, сеньор; обтюратор украден, и быть может, мы никогда больше его не отыщем.

- Но кто же его украл?

- Вот этого я не знаю. Я видел, что из драя поспешно выскочил туземец и куда-то исчез, без сомнения, это-то и был вор.

- Ты бы мог свалить его выстрелом, - сказал Кардосо.

- Да я его больше не видел.

- Но где же он мог спрятаться?

- Ты не видел, чтобы он бежал вверх по откосу? - спросил доктор.

- Нет, сеньор доктор.

- Значит, он спрятался под драй?

- Я нашел там только одного Коко и, клянусь тысячей...

- Что ты хотел сказать?

- Что здесь есть изменник, сеньор.

- Опять ты за старое?

- Да, сеньор доктор, я подозреваю Коко и готов побиться об заклад, что он воспользовался тем временем, когда мы отбивали атаку, чтобы незаметно влезть в драй и испортить нашу митральезу.

- Это уж слишком, Диего. Тогда бы он не предупредил нас о приближении дикарей.

- Вы никогда не заставите меня в этом разубедиться, сеньор доктор.

- Искал ты под драем?

- Да.

- И Ниро Варанга обыскал?

- Тоже обыскал.

- В таком случае вор не он, Диего; если бы он украл обтюратор, так ты нашел бы его при нем.

- А та тень, что сошла с драя?..

- Вероятно, это был один из осаждающих.

- Но, повторяю вам, я не видел, чтобы он убежал.

- Ночь темна, и он легко мог проползти между камнями.

- Пусть будет так, но все же я не буду терять из виду нашего Коко, и если что-либо замечу, то, клянусь вам, задушу его двумя пальцами.

- Подождем зари, Диего, - сказал доктор, - и поищем получше обтюратор; если он не найдется, то это будет для нас пагубной потерей, о которой нам впоследствии, быть может, придется сильно пожалеть. Видите вы дикарей?

- Мне кажется, они ушли, - ответил Кардосо. - Кажется, с них было достаточно данного им жестокого урока.

- Не будем этому доверять, друзья мои. Быть может, они возвратятся с новыми подкреплениями. Знаете ли, кого я между ними видел?

- Кого?

- Колдуна. Я ясно видел его при свете наших выстрелов. Он призывал своих товарищей напасть на драй.

- Как жаль, что он мне не попался, - сказал Диего. - Я непременно разбил бы ударом топора его безобразную голову, но я надеюсь, что еще увижу его, сердце говорит мне, что непременно увижу, и тогда мы сведем наши счеты. А теперь за работу, Кардосо, завтра мы уедем.

- А живы ли животные, старина?

- Мне кажется, что они их не тронули. Помоги же мне, Кардосо, а вы, сеньор доктор, станьте-ка на стражу да зарядите ружья.

XIV. Страшная жара в Центральной Австралии

Казалось, что австралийцы, оставившие вокруг драя человек тридцать убитых, окончательно отказались возобновить атаку. После последнего натиска, отбитого героической защитой доктора и двух матросов, они рассеялись по равнине, убегая с быстротой кенгуру, и больше уже не показывались. Вероятно, они спрятались где-нибудь на большом расстоянии от драя и теперь держали совет о том, как бы им овладеть находившимися в нем съестными припасами и джином, не считая животных, которых они рассчитывали изжарить. Быть может также, что они отправились отыскивать какое-либо другое племя с целью одолеть белых людей своей многочисленностью.

Диего перевязали раненую руку и шею, и он с помощью Кардосо деятельно принялся за работу, а доктор и Ниро Варанга сторожили на верху откоса, чтобы не быть застигнутыми врасплох осаждающими.

Диего, бывшему некогда плотником, удалось менее чем за два часа скрепить куски лопнувшего колеса двумя толстыми изогнутыми железными прутьями, вбитыми им топором и скрепленными большими болтами. Насадка колеса на ось потребовала помощи всех его товарищей, так как драй стоял наклонившись на один бок, но в конце концов и эта операция удалась.

- Будем надеяться, что оно выдержит, - сказал Диего, - а в случае надобности мы впоследствии можем сделать и новое.

- Едем, - сказал доктор, - быть может, австралийцы не очень далеко.

- Разве вы боитесь, что они возобновят атаку? - спросил Кардосо.

- Эти скоты упрямы и наверняка испробуют всевозможные средства, чтобы завладеть нашим драем. Наше спасение зависит от быстроты передвижения.

- Давайте припряжем к драю также и лошадей, - сказал Диего. - Ну, Коко, поворачивайся.

- А обтюратор митральезы? - спросил Кардосо.

- Ты прав, дружище, давай поищем его, - ответил Диего. Пока Ниро Варанга запрягал лошадей, матросы зажгли факелы

и начали обыскивать береговой откос, внимательно осматривая все образовавшиеся в земле вследствие жара расщелины и ощупывая тощие кусты иссохшей травы. Не найдя ничего вокруг драя, они пошли по направлению к ручью.

- Вот он! - внезапно воскликнул торжествующим голосом Кардосо. - Слава Тебе, Господи!

- Где ты его нашел?

- На песке возле ручья.

- Тысяча молний! Как он здесь очутился?. Диего подошел к Кардосо и посмотрел на драй.

- Фургон стоит как раз на одной линии с нами, - сказал он. - Украв обтюратор, мошенник сбросил его вниз с откоса.

- Что ты хочешь сказать?..

- Хочу сказать, что мои подозрения возрастают.

- Кого же ты подозреваешь?

- Коко.

- У тебя просто мания, старина!

- Нет, друг мой, уверяю тебя, что эта отвратительная обезьяна замышляет нас убить и что это его рук дело.

- Но с какой целью?

- Чтобы лишить нас превосходного средства защиты. Если бы его украл один из австралийцев, он бы непременно унес его с собой, чтобы сделать себе из него какое-нибудь украшение.

- Твое рассуждение кажется мне верным, старина. Будем же с этих пор хорошенько следить за ним, и если я замечу, что он нам изменяет... О, черт возьми!. Тогда он мне за это поплатится.

Они вернулись к драю и сообщили доктору о сделанном ими важном открытии: митральеза, ставшая было бесполезным бременем, так что они даже собирались ее бросить, снова сделалась для них прекрасным средством защиты на случай, если бы дикарям вздумалось их осадить.

- Пора, - сказал доктор, - и будем ехать как можно быстрее, делая лишь очень короткие остановки.

Они забрались в драй, Ниро Варанга щелкнул бичом по быкам и по лошадям, тяжелая машина съехала в реку и, покачиваясь, двинулась по каменистому дну.

Переехав через Финк без всяких помех, - так как дикари не подавали никаких признаков жизни, - драй направился к северо-востоку с целью приблизиться к сто тридцать четвертому меридиану.

Дело в том, что доктор хотел миновать горные цепи Джемс и Ватерхаузен, идущие вдоль по берегам реки Хьюг.

Громадная равнина, расстилавшаяся перед нашими путешественниками, казалась совершенно пустынной и страшно безлюдной. На ней не было видно ни дерева, ни кустика, ни пучка травы, но зато здесь было множество скал и камней разной величины. Уж не начиналась ли это та ужасная каменная пустыня, что занимает большую часть внутренности австралийского континента и делает столь трудными ее исследования? Доктор подозревал, что это именно так, и это обстоятельство начинало не на шутку его беспокоить, так как он знал, что посреди этих раскаленных песков и камней они не найдут ни единой травинки и ни капли воды для животных.

В четыре часа утра солнце внезапно появилось на горизонте и залило своими лучами необозримую песчаную равнину; тотчас же вслед за тем, без всякого перехода, атмосфера стала раскаленной.

- Тысяча громов! - воскликнул Диего, который был не в состоянии сидеть молча ни одной минуты. - Как кусается сеньор Феб! Можно подумать, что он снабдил свои лучи трезубцами. Скажите мне, сеньор доктор, не находите ли вы, что солнце ближе к этой стране, нежели к другим странам? - спросил он, поспешно залезая под полотно драя.

- Нет, Диего, - ответил Альваро, улыбаясь, - оно отсюда на таком же точно расстоянии, как и от других стран.

- Вероятно, расстояние это измеряется несколькими миллионами миль?

- Нет, немножко побольше, Диего: расстояние его от Земли равно двадцати трем тысячам тремстам семи земным радиусам.

- Я вас не понимаю, сеньор доктор, моя башка немножко крепковата.

- Оно равно ста сорока восьми миллионам шестистам семидесяти тысячам километров.

- Гром и молния!.. Сто сорок восемь миллионов!.. Но ведь в таком случае его лучи должны потратить несколько часов времени, чтобы достичь Земли.

- Световые семь минут, а тепловые - сорок восемь.

- Вот так скорость! Это будет намного быстрее, нежели полет пушечных ядер!

- Скажите мне, сеньор доктор, - спросил Кардосо, - значит, жар Солнца должен быть чрезвычайно силен, если оно посылает на такие громадные расстояния столь жгучие лучи?

- По исчислениям некоторых искусных астрономов стало известно, что тепло, выделяемое одним футом солнечной поверхности, равно теплу, выделенному во время тридцатишестичасового горения угольного шара величиной с нашу Землю.

- Клянусь Юпитером, если упадешь на Солнце, то можно отлично изжариться!

- Думаю, что так, Кардосо.

- Теперь я понимаю, почему солнечные лучи так горячи, в особенности в настоящую минуту, - сказал Диего.

- Но не думайте, что только одна наша Земля нагревается солнечными лучами. Она получает лишь две тысячи двести пятидесятимиллионную долю солнечных тепловых лучей, затем некоторая часть их поглощается планетами, входящими в состав солнечной системы, а большая часть теряется в пространстве. Впрочем, некоторые астрономы думают, что это изобилие тепла не пропадает, а возвращается Солнцу в другой какой-нибудь форме.

- А очень велик сеньор Феб?

- Поверхность его в одиннадцать тысяч восемьсот раз больше земной поверхности, объем в один миллион двести семьдесят девять тысяч раз больше объема Земли и в шестьсот раз больше объема всех планет, взятых вместе. Вся его масса превосходит в триста девятнадцать тысяч пятьсот раз массу Земли и немногим более семисот раз - массу всех планет Солнечной системы, взятых вместе, но его средняя плотность составляет лишь двести тридцать три тысячных плотности земного шара, то есть вчетверо меньше плотности Земли.

- Скажите мне, сеньор доктор, не оказывает ли Солнце еще какого-либо влияния на нашу Землю за исключением того, что оно ее греет? - спросил Кардосо.

- Судя по последним наблюдениям, произведенным астрономами, кажется, что сеньор Феб, как его называет наш чудак Диего, сильно влияет на атмосферные явления, происходящие на земном шаре. Доказано, что когда солнечная фотосфера возмущена, то это всегда вызывает разные магнитные явления на Земле, а часто также бури в земной атмосфере.

- Значит, солнечная фотосфера не всегда одинакова?

- Нет, не всегда, Кардосо; масса раскаленных газов, окружающая солнечное ядро, находится в движении. Громадные языки пламени, длиной в целые тысячи миль, поднимаются от Солнца, и время от времени солнечная фотосфера разрывается в нескольких местах, причем образуются неизмеримые пропасти, обыкновенно называемые учеными солнечными пятнами. Чем многочисленнее эти пятна, тем чаще разражаются на земном шаре магнитные и атмосферные бури...

- И эти бури продолжаются постоянно?

- Нет, они разражаются тогда, когда солнечные пятна обращены в сторону Земли; так как Солнце оборачивается вокруг своей оси приблизительно за двадцать семь дней, то в бурях бывает перерыв, когда покрытая пятнами часть его обращена в другую сторону.

- А велики эти пятна?

- Наблюдали несколько пятен величиной, превосходящей в четыре раза величину земной поверхности.

- Вот так история! Но как же они образуются?

- Предполагают, что это громадные кратеры, образовавшиеся в невидимых для нас токах раскаленных газов, и что в бездонной глубине этих кратеров виднеется само солнечное ядро.

- А разве не удалось объяснить причину производимых Солнцем на Земле бурь?

- Нет еще. Замечено только, что по мере того как солнечные пятна увеличиваются, магнитная стрелка ведет себя все беспокойнее и поворачивается по направлению к этим пятнам. Чем больше эти пятна удаляются от земного шара, тем спокойнее становится стрелка, а чем они больше приближаются, тем она становится беспокойнее. Когда же пятна находятся прямо напротив земного шара, тогда она скачет, как безумная. Такому поведению стрелки соответствуют появляющиеся в это время на Земле явления, как то: северное сияние, землетрясения и так далее.

- Значит, по мнению астрономов, магнитное состояние Земли прямо зависит от влияния солнечных пятен?

- Да, Кардосо.

- И они влияют также и на землетрясения?

- Кажется, именно так и есть, так как замечено, что землетрясения происходят именно тогда, когда на Солнце больше всего пятен.

- Вот так загадка!.. Неужели удастся когда-нибудь разгадать ее?

- Будем надеяться, что удастся, Кардосо. Эти солнечные пятна, вызывающие на Земле столько катаклизмов и появление которых странно совпадает с циклонами, засухами, наводнениями и неурожаями, заслуживают самого тщательного изучения.

Разговаривая таким образом, путники продолжали быстро продвигаться к северо-западу, все больше и больше углубляясь в эту необозримую, бесплодную, выжженную солнцем равнину, пересекаемую лишь большими поясами беловатого песка, раздражавшего зрение, и совершенно лишенную всякой растительности. Жара увеличивалась с каждой минутой, и следовало опасаться, что животные подвергнутся солнечному удару.

О дикарях не было ни слуху ни духу. Диего и Кардосо высовывали время от времени головы из драя, чтобы бросить быстрый взгляд на юг, но в этом направлении не появлялось ни одного живого существа. Без сомнения, австралийцы после полученного ими жестокого урока окончательно оставили мысль ограбить драй, защищаемый столь храбрыми людьми и таким могущественным оружием, сразу устилавшим всю землю трупами.

В полдень путники сделали остановку близ реки Финк, так как шли все время по ее течению, держась от нее лишь в нескольких милях, чтобы избежать глубоких изгибов русла.

Диего и Кардосо сошли на дно ручья посмотреть, нельзя ли найти немножко воды в зарослях полуиссохшего тростника, росшего в ее русле. В то время, пока искали воду, они увидели какое-то довольно большое животное, старавшееся убежать к противоположному берегу.

- Ого! - воскликнул старый моряк. - Кажется, здесь водятся и бифштексы!

- Ты видел какое-нибудь животное? - спросил Кардосо.

- Да, дружище, заряди ружье и пойдем вслед за ним.

- Куда же оно убежало?

- Посмотри, вон там шевелится тростник.

- Вперед, старина!

- Идем, идем!

Они бросились в заросли, вслед за дичью, убегавшей к противоположному берегу, причем животное с силой раздвигало тростник, падавший, словно подкошенный, на землю.

Наши матросы перешли русло реки и поднялись на противоположный берег, но, сделав несколько шагов, остановились, вскрикнув от изумления и отвращения.

Пред ними стояло животное и преспокойно на них глядело, но что это было за отвратительное творение! Крокодил, тарантул, словом, какое угодно чудовище казалось бы красивым по сравнению с этим зверем.

Это был отвратительный сауриан , проще говоря, огромная ящерица, коричневого цвета с ярко-красными пятнами, окруженными черными полосками; ящерица эта была вооружена костистым панцирем, какого не найдешь ни на одном животном.

Он был весь покрыт роговым веществом, расположенным в виде обращенных вовсе стороны шипов, что и делало его похожим на кучу рогов. Лоб его также был покрыт панцирем, ноги коротки, изогнуты и также покрыты странно расположенными наростами, глаза маленькие, черные и блестящие; казалось, он хотел загипнотизировать ими охотников.

Добежав до открытого места, он остановился и угрожающе смотрел на двоих преследователей, словно приготовился к защите.

- Клянусь рогами Вельзевула! - воскликнул старый моряк. - Я положительно не понимаю, что это за зверь!

- Я никогда не видел ничего подобного этому творению, ничего более отвратительного, - ответил Кардосо.

- Уж не дракон ли это?

- Сейчас узнаем, Диего.

Говоря это, Кардосо прицелился из своего "снайдера" и выстрелил в отвратительное животное, но пуля отскочила от его костистых рогов и куда-то закатилась.

- Громы и молнии! - воскликнул старый моряк. - Да этот дракон в панцире, словно корабль!

- Постой, старина! - сказал Кардосо.

Он быстро зарядил ружье и очень тщательно прицелился.

Раздался выстрел, и на этот раз чудовище, пораженное в связки панциря, сделало неловкий скачок в сторону, встало на лапы, бешено завертело хвостом и затем перестало шевелиться.

- Прекрасный выстрел! - воскликнул позади них голос. - Вот животное, за которое музеи заплатили бы очень дорого.

XV. Пустыня

Эти слова произнес доктор. Увидев, что оба матроса перебежали русло реки, и услышав их первый выстрел, он подумал, что они открыли в тростниках какого-нибудь туземца, и прибежал помочь им преследовать врага.

- Вы пришли как раз вовремя, сеньор доктор, - сказал Диего. - Скажите мне, пожалуйста, видели ли вы когда-нибудь животное безобразнее этого?

- Нет, не видел, - ответил Альваро.

- Знаете ли вы, по крайней мере, что это такое?

- Это molok , сауриан, принадлежащий к семейству агамов. Он стал известен лишь немного лет тому назад. Уже убили несколько подобных экземпляров во внутренних землях этого континента.

- Значит, они водятся только в Австралии?

- Да, только в Австралии, Диего.

- И что же, они опасны?

- Не думаю.

- А ведь его панцирь так тверд, что от него отскакивает даже пуля.

- Это меня удивляет, так как роговидные отростки его панциря пусты внутри.

- А можно его есть?

- Он так противен, что, вероятно, даже австралийцы не стали бы его есть.

- В таком случае оставим его в добычу динго. А теперь вернемся к драю.

- Постойте, Диего, нашли вы воду?

- Ни капли, сеньор доктор, - ответил Кардосо.

- Вот это скверно, у нас ее всего только двести литров.

- Разве мы не найдем других рек на севере или на западе?

- Все они будут сухи.

- И озер тоже не найдем?

- Озеро Вудс, но оно очень далеко.

- Что же нам делать? - спросил Диего.

- Пойдем по течению Финка до слияния ее с Хьюгом, а потом посмотрим. Вернемся к драю, друзья мои. Я тороплюсь скорее оставить эти места.

- Вы боитесь новой атаки?

- Пожалуй, что так, Кардосо.

Они перешли реку обратно и вернулись к драю. Ниро Варанга влез на козлы, и маленький караван, несмотря на страшную жару, снова двинулся в путь, следуя по берегу Финка, чтобы иметь возможность кормить животных росшим здесь тростником.

В четыре часа они доехали до берега Хьюга, большого притока Финка, берущего начало на северных склонах гор Ватерхаузен, но и он также был совершенно сух. Зато Кардосо был счастлив, потому что ему удалось убить лебедя, летевшего с севера на юг.

Он весил по крайней мере двадцать пять килограммов, но вместо белого оперения, какое бывает у наших лебедей, его перья были темные, почти черные. На этом странном континенте даже и птицы не такие, как на других материках.

К вечеру Ниро Варанга остановил драй возле группы тощих деревьев с серыми листьями; деревья эти принадлежали к многочисленному роду эвкалиптов. Едва лишь туземец подъехал к ним, как тотчас же соскочил с козел и очень внимательно осмотрел кору деревьев, выказывая при этом жестами удивление и страх.

- Эй, Коко! - вскричал Диего. - Не нашел ли ты каких-либо прекрасных плодов?

- Скажите лучше, каких-нибудь ужасных знаков, - ответил австралиец, указывая на несколько стрел с какими-то необычными нарезками, которые были воткнуты в кору дерева.

- Что это такое? - спросил доктор, также сошедший с драя.

- Это объявление войны.

- Кому же оно адресовано?

- Без сомнения, нам.

- Кем же это?

- Жителями этой страны.

- Да ведь мы еще не видели ни одного из этих жителей, - сказал Кардосо.

- Верно, они нас видели.

- Ты рассказываешь нам сказки, Коко, - сказал Диего.

- Я говорю вам, что нам запрещают идти вперед.

-Что мне за дело до запрещений этих чахоточных, воющих обезьян!

- Вы можете раскаяться, если ослушаетесь этого предупреждения

- То есть, ты хочешь сказать, что они будут каяться, когда наша митральеза погладит их по спинам.

- Я советую вам остановиться.

- Это невозможно, Ниро Варанга, - сказал доктор. - Мы должны идти вперед, несмотря на эти знаки.

- Они убьют нас всех, господин.

- Ну, мы дорого продадим им свою жизнь.

- И я должен идти вслед за вами?..

- Тысяча молний! - воскликнул Диего. - Ты должен вести нас вперед, если даже и не пожелаешь этого!

- Но моя жизнь...

- Мы сумеем ее защитить, трус ты этакий!

- Посмотрим.

- Что вы на это скажете, доктор? - спросил Кардосо, когда НироВаранга отошел прочь.

- Скажу, что дикари хотят запугать нас.

- А мы все-таки пойдем вперед?

- Непременно, друзья мои.

- Мы всюду за вами последуем, - сказал Диего.

- Тем не менее я советую вам хорошенько сторожить ночью.

- Не бойтесь, сеньор доктор, - ответил Кардосо. - Мы будем спать днем и бодрствовать ночью.

Они вернулись на место стоянки, где Ниро Варанга готовил ужин. Диего, с каждым днем становившийся все более и более недоверчивым, пристально посмотрел в лицо австралийца, но ему показалось, что Ниро Варанга совершенно спокоен.

- Я не буду спускать с него глаз, - пробормотал он, - тут есть какая-то тайна, которую я никак не могу себе объяснить.

Когда ужин был съеден, Диего взялся сторожить первую четверть ночи, но в его смену не случилось ничего особенного. Сменивший его Кардосо провел свою смену также совершенно спокойно, только около трех часов утра ему показалось, что он видел при неверном свете зари, как на берег поднялась какая-то человеческая тень, немного спустя появилась другая тень, напоминавшая собой какое-то животное или, скорее, птицу гигантских размеров.

Но появление и исчезновение их произошло так быстро, что он не был уверен, была ли это действительность или ему только померещилось. Он боялся ошибиться, но тем не менее стал поближе к драю, взвел курок "снайдера" и начал тщательно всматриваться вдаль.

Четыре часа его смены прошли, а виденные им тени больше не появлялись.

- Как странно, - прошептал он, - если бы я не был уверен, что мы прошли такое большое расстояние, то мог бы подумать, что эти тени очень похожи на колдуна и его страуса. Ба, да я с ума сошел, вообразив себе, что это колдун, он теперь еще, должно быть, где-нибудь близ Баготских гор или на берегах Финка.

Он был настолько убежден в своей ошибке, что не сказал об этом ни слова ни доктору, ни Диего, чтобы не обеспокоить их понапрасну. В шесть часов драй снова двинулся в путь в своем обычном направлении. Перейдя сто тридцать четвертый меридиан близ горы Шарлотты, он направлялся к горам Джемс, вершины которых ясно виднелись на севере.

Жара была все такая же подавляющая, и из внутренних земель материка продолжал непрерывно дуть жгучий ветер, сушивший горло людей и животных и быстро поглощавший небольшой запас воды маленького каравана. Громадная равнина, простиравшаяся до подножия гор, казалась ужасающе бесплодной: на ней не было ни единого клочка травы, ничего, кроме больших камней, обожженных солнечными лучами, и песка, приподнимаемого и сметаемого в кучи ветром, причем он набивался в глаза и рот путников, у которых от этого начинались припадки конвульсивного кашля. Этот песок был настолько мелок, что проникал сквозь белое полотно драя и попадал даже в ящики.

В полдень столбик термометра поднялся до шестидесяти градусов!.. Несчастные путешественники просто пеклись заживо, словно они находились в раскаленной печи; только один дикарь свободно переносил этот ужасный жар и не боялся выставлять свою открытую голову под жгучие солнечные лучи.

Вдруг один из быков, пораженный солнечным ударом, внезапно упал на землю, чтобы никогда больше не встать. Обрезали его постромки и вырезали у него язык, который мог служить обедом для путников, а труп его был оставлен на съедение диким собакам.

Драй продолжал двигаться, медленно тащимый несчастными животными, мычавшими и ржавшими хриплыми голосами. Тяжелая колымага скрипела и трещала, словно она готова была развалиться, колеса ее глубоко врезались в песчаный грунт, а доски были столь накалены, что до них нельзя было дотронуться.

Доктор и оба матроса хотя и были привычны к экваториальной жаре, тем не менее лежали растянувшись на ящиках; они словно одурели и были не в состоянии сделать какое-либо движение. Мозг их, казалось, горел, а легкие работали с ожесточением и все-таки не наполнялись: входящий в них воздух был настолько жгуч, что несчастным казалось, будто они сохнут. В два часа термометр показывал шестьдесят пять градусов, и у них пал другой бык, моментально пораженный солнечным ударом.

- Клянусь рогами оленя, - воскликнул Диего хриплым голосом, - если подобная жара продлится еще часа два, то мы останемся без животных! Странная пустыня, здесь ничего не видно, кроме камней, только камней!.. Вот был бы подходящий момент для нападения на нас дикарей!.

К счастью, этот ужасный жар, дойдя до шестидесяти пяти градусов, медленно стал ослабевать и дошел до пятидесяти градусов; люди и животные могли наконец свободнее дышать и немножко ожили, но впереди них все еще расстилалась необозримая пустыня, которая, казалось, должна была кончиться еще не скоро.

В шесть часов вечера драй перевалил через горы Джемс по горному проходу, пробитому рекой Хьюгом, русло которого спускалось с севера большими извивами, но в нем не было ни глотка воды. Выйдя из ущелья, они увидели цепь гор Ватерхаузен, но и они также были бесплодны, и в их долинах не видно было никаких следов растительности. Солнце сожгло всю страну и иссушило даже крупные деревья, стволы которых, лишенные не только листвы, но и коры, поднимались к небу по склонам гор, словно скелеты. На следующий день драй двинулся вперед за два часа до зари. Спасение каравана зависело от быстроты его передвижения, так как быки должны были вскоре пасть от голода, потому что здесь для них не было никакой пищи, да и запас воды видимо уменьшился. Если бы через два дня путникам не удалось добраться до какого-нибудь ручья или леса, то они должны были бы бросить драй посреди пустыни. Погоняя быков и лошадей, путники добрались до гор Ватерхаузен и с невероятными усилиями перебрались через них, перешли приток Хьюга - реку Мюллер и направились к большой горной цепи Макдоннелл, надеясь найти в долинах этой цепи хотя бы немного травы и какой-нибудь ручей.

В одиннадцать часов Диего, привставший, чтобы осмотреть окрестности, указал доктору на видневшиеся у подножия гор темные массы.

- Это деревья, - сказал доктор.

- Уверены вы, что не обманываетесь?

- Совершенно уверен, Диего.

- И вы думаете также найти и воду?

- Да, мы ее найдем.

- Вперед, Ниро Варанга! Но что означает этот слой красной земли?

- Он означает, друг Диего, что мы теперь идем по большой золотой залежи, по настоящему золоту.

- Вы шутите, сеньор доктор?

- Нет, я говорю серьезно; быть может, под нашими ногами лежат миллионы.

- Какое несчастье, что мы не можем остановиться и нагрузить драй золотом. Есть тут также и бриллианты?

- Не думаю, в Австралии их еще до сих пор не находили.

- Скажите мне, сеньор доктор, - сказал Кардосо, - ведь золото самый дорогой из всех существующих на земле металлов?

- Вовсе нет, друг мой, есть другие металлы, стоящие гораздо дороже. Большая ошибка думать, что оно - самый дорогой из всех металлов.

- О, да это для меня новость, сеньор доктор! - воскликнул Диего. 368

- Не только для тебя, но и для многих других, - ответил Альваро.

- А скажите, пожалуйста, какие же, по-вашему, самые дорогие металлы?

- Сейчас я удовлетворю твое любопытство. Ты, вероятно, знаешь, что за килограмм золота платят обыкновенно три тысячи пятьсот франков, килограмм иридия, металла, открытого в 1803 году Тенянтом в платиновых копях, стоит до шести тысяч и даже до шести тысяч пятисот франков.

- Да это почти вдвое дороже золота?..

- О, это еще пустяки, есть металлы, стоящие гораздо дороже.

- Но что это за металл, этот иридий?

- Это довольно редкий, светлый, как сталь, и отливающий всеми цветами радуги металл. Осмий, также находимый вместе с платиной, но имеющий голубовато-белый цвет, стоит около шести тысяч пятисот франков за килограмм; килограмм белого, как серебро, бария, открытого Дэви в 1808 году (*) и находящегося в барите, стоит около сорока тысяч франков.

(*) - Барий был впервые обнаружен в 1774 г. шведским химиком К. Шееле, а Дэви в 1808 г. получил металлический барий электролизом.

- Гром и молния, вот так редкостный металл!

- Килограмм Колумбия, или ниобия, открытого Розе в 1844 году, и родия, открытого Волластоном в 1804 году, стоят по двадцать тысяч франков; рутений, открытый Клаусом в 1844 году металл, очень похожий на иридий, стоит четырнадцать тысяч франков за килограмм; палладий, открытый Волластоном в 1804 году и находимый то вместе с платиной, то вместе с бразильским золотом, имеющий форму мелких зерен, стоит четыре тысячи пятьсот франков за килограмм; иттрий, найденный в первый раз в Иттербю, в Скандинавии, и вообще чрезвычайно редкий, стоит двадцать пять тысяч франков за килограмм; стронций, открытый Дэви в Шотландии в 1808 году, имеющий бледно-желтый цвет, а при горении дающий яркий белый цвет, продается по цене тридцать пять тысяч франков за килограмм; глиций, или бериллий, - тридцать четыре тысячи франков за килограмм; литий, самый легкий из всех металлов, - двадцать пять тысяч франков за килограмм; ванадий, открытый Сефстроцином в Швеции в 1830 году (*), белый, как серебро, но с изумительным, никогда не тускнеющим блеском, стоит двадцать две тысячи франков за килограмм и, наконец, didym (дидим), открытый Мозандером в 1840 году, дороже всех других, так как цена его равняется сорока двум тысячам франков за килограмм (*).

(*) - Ванадий был впервые обнаружен в 1801 г. мексиканским минералогом А. М. дель Рио, а в 1830 г. получил свое современное название.

(*) - Скорее всего, речь идет о тербии, открытом шведом К. Мосандером в 1843 г.

- Тысяча кораблей! Вот так цены!..

- Вот и лес! - вскричал в эту минуту Ниро Варанга

XVI. Таинственный след

Да и пора было доехать! Животные просто изнемогали от голода. Они около сорока восьми часов не ели ничего, кроме полусожженного солнцем тростника и, умирая от жажды, едва держались на ногах. Казалось, они вот-вот упадут, чтобы никогда уже больше не встать. Почуяв близость пастбища, животные сделали последнее отчаянное усилие и дотащили тяжелый фургон до зеленеющей долины, вдававшейся в высокие отроги большой цепи гор Макдоннелл, причудливые вершины которых терялись по направлению к западу и к востоку.

Дойдя до долины, лошади и быки, истощенные сделанным ими последним усилием, повалились один возле другого и начали жадно жевать росшую вокруг них в большом количестве траву. Долина эта вдавалась на несколько километров в горную цепь, образуя как бы своего рода длинный проход, постепенно поднимавшийся на склоны грандиозной массы скал, тогда как окрестности этой долины были совершенно бесплодны и покрыты песком и громадными камнями; внутри ее, напротив, росло множество деревьев, кустов и травы. Направо и налево тянулись большие группы мальг, высотой четырнадцать-пятнадцать футов, ваи-вайга , или деревьев смерти, черных деревьев, мочальных деревьев, казуарин с крепкими и толстыми стволами, австралийских кедров, xanthoma , араукарий и разного рода эвкалиптов. Посреди этой растительности виднелись летающие, дерущиеся, кричащие и поющие белые голуби, стаи порфириев с блестящими голубыми перьями, белых, красных и бледно-розовых какатоэс и других попугаев, тогда как в вышине, над скалами и пропастями, носились несколько пар смелых орлов и больших соколов, называемых естествоиспытателями haliastur .

- Каррамба! - воскликнул Диего, широко открывая глаза. - Куда это мы попали? Не в земной ли рай?

- Это оазис, - ответил доктор.

- Удивительная страна, здесь вам на каждом шагу представляются новые сюрпризы!.. Там сожженная солнцем пустыня, а здесь настоящий рай. Кто тут что-либо поймет?!

- Не видите ли вы хоть немножко свежей воды? - спросил Кардосо. - Я отдал бы два года жизни, чтобы осушить кружку какой-либо жидкости, пива или воды, все равно.

- Я тебе ее сейчас достану, - сказал доктор.

- Верно, вы нашли ручей?

- Возьми топор и ступай за мной.

- Топор? Разве вы хотите разбить им скалы?

- Иди за мной, и ты увидишь.

Все трое сошли с драя, и доктор направился к группе росших невдалеке деревьев на почве, не указывавшей ни на малейший признак влажности.

- Отсеки корни вот этого дерева, - сказал Альваро, обращаясь к Кардосо.

- Что вы хотите с ними делать? - спросил изумленный матрос.

- Не заключают ли они в себе склада льда? - спросил Диего. - В этой стране меня бы это нисколько не удивило.

- Ну, руби же, - сказал доктор.

Кардосо отрубил выдававшиеся из земли толстые корни эвкалипта, и вдруг из обрубленных корней потекли струи прозрачной воды.

- Пейте, друзья мои, - сказал доктор.

Оба матроса бросились на колени, припали губами к отрубленным местам и жадно начали пить.

- Клянусь утробой кита! - воскликнул старый моряк между глотками. - Да ведь эта вода и свежа и вкусна! Ну и страна... Тут деревья служат колодцами. Пей Кардосо, пей, здесь хватит на всех.

И они пили все трое, поглощая, словно насосы, вытекавшую из корней свежую воду. Когда один корень осушался, они тотчас же отсекали другой и снова принимались пить с прежним усердием и перестали лишь тогда, когда полностью утолили жажду.

- Хватит, - сказал Диего, - если я буду еще продолжать пить, то лопну. Подумай-ка теперь о том, как бы добыть себе какое-нибудь вкусное жаркое: здесь не может быть недостатка в дичи, я в этом...

Он не докончил своей фразы, потому что зацепил ногой за марру , длинную лиану, извивавшуюся по земле и тянувшуюся к деревьям, и упал в середину куста, имевшего длинные ветви.

Едва лишь он повалился на это растение, как, к величайшему своему изумлению, почувствовал, что его крепко обхватили совершенно лишенные листьев ветви.

- Ай, кто это меня хватает! - закричал он, быстро вскочил и, рванувшись изо всех сил, освободился от плотно обвившихся вокруг его тела ветвей. Диего взглянул на свои руки и испустил крик ужаса: руки были покрыты кровью.

- Кровь!.. - воскликнул он. - Это еще что за ужасное растение?..

- Кровь! - воскликнули вместе Кардосо и доктор.

- Посмотрите, - сказал Диего, - мои руки совершенно красны.

- Больно тебе? - спросил доктор.

- Да, немножко жжет, - ответил старый моряк.

- Посмотрим-ка это странное растение.

Альваро приблизился к кусту и очень тщательно осмотрел его; куст был высотой в два метра, с тонкими, чрезвычайно гибкими ветвями, совершенно лишенными листьев, но зато покрытыми слоем густой и очень липкой смолы, сквозь которую виднелись едва заметные простым глазом дырочки.

Доктор дотронулся до одной из ветвей, она тотчас же согнулась и крепко обхватила его руку, немного спустя он почувствовал легкое жжение, жилы на руке налились кровью, и сквозь поры кожи крепко сжатой растением руки показалось несколько капель крови.

- Это хищное растение, - сказал доктор, поспешно освобождаясь от сжимавшей его руку ветви.

- Хищное растение! - воскликнули в высшей степени изумленные Диего и Кардосо.

- Да, друзья мои, оно высасывает кровь посредством невидимых присосков.

- Как же так! - воскликнул Диего. - В этой стране водятся даже и растения, питающиеся кровью? Да что же это, наконец, за страна? (*)

(*) - Доктор Дустан открыл в 1892 г. подобное же растение в Центральной Америке. - Примеч. автора.

- Так что, если бросить на ветви этого растения какое-нибудь животное, они бы его пожрали? - спросил Кардосо.

- Они высосали бы из него всю кровь, друг мой, - ответил доктор.

- Вот ужасное растение! - воскликнул старый моряк.

- Это тебя изумляет? Но находили еще и другие растения, питающиеся животными, как здесь, так и на других материках. Знаменитый ученый Дарвин открыл, что Drosura rotundifoglia имеет свойства съедать садящихся на его листья насекомых, а это растение весьма распространено даже в Европе. Потом на этом континенте найден род громадной крапивы, которая ловит птиц или мелких животных, обвертывая их своими широкими листьями, и затем совершенно высасывает из них все соки и превращает их в скелеты, выбрасывая свою добычу лишь тогда, когда от нее остались одни кости, которых она не может поглотить.

- Если бы все это рассказывал мне кто-нибудь другой, то уверяю вас, сеньор доктор, что я запер бы его в дом умалишенных.

- Верю, Диего, - сказал доктор улыбаясь. - Все это так странно, что поверить этому очень трудно, хотя у растений существуют еще гораздо более изумительные странности.

- Какие же это странности? - спросил Кардосо.

- Разве не открыли животных-растений?

- Животных-растений? - воскликнул старый моряк, смотря на доктора с таким видом, как будто хотел его спросить: не спятил ли он с ума.

- Да, Диего, - сказал Альваро, - это животное-растение весьма обыкновенно, оно называется convolvula schultzii ; оно совмещает в себе водоросль и червя, тело его не имеет в середине полости и снабжено подвижными ресничками, служащими органами передвижения. Оно зеленого цвета, чем обязано ряду клеточек, содержащих в себе хлорофилл, дающий окраску растениям. Сначала думали, что эти животные-растения дышат точно так же, как и все другие растения, но затем было доказано, что способ их дыхания совершенно особенный, то есть они поглощают растворенную в воде углекислоту, так как живут в воде, но вместо того, чтобы выдыхать кислород, они, напротив, употребляют его себе на пользу, чтобы дольше жить.

- Но где же находят этих водорослей-червей?

- В стоячих водах, Кардосо, - ответил доктор.

- А есть ли у них глаза?

- Настоящих глаз нет, но у них есть зрительные органы, и они даже любят свет, так что если эти животные-растения положить в темную бутылку, то они непременно инстинктивно направляются в наиболее освещенную сторону.

- Это изумительно, сеньор доктор.

- Еще бы, Кардосо, это изумило даже естествоиспытателей, которые должны были признать, что между двумя царствами, животным и растительным, существует переходная ступень, тогда как прежде ее не было. Но будет нам болтать, займемся-ка нашими животными, ведь они умирают от жажды.

Путники вернулись к драю, остановившемуся у входа в долину, и послали Ниро Варанга собрать воду, какую можно было еще найти в корнях эвкалиптов, чтобы напоить несчастных животных. Пока австралиец торопливо побежал исполнить приказание доктора, Диего стал готовить завтрак, начав варить язык второго быка, павшего в пустыне, а Кардосо отправился в лес, чтобы найти какую-нибудь дичь.

Не прошло и получаса, как доктор и новый повар увидели идущего к ним сильно запыхавшегося Кардосо. Он взял своих спутников за руки, отвел их за фургон, чтобы его не услышал Ниро Варанга, и сказал:

- Сеньор доктор, нас преследуют!..

- Ты бредишь, дружище, - воскликнул Диего.

- Нет, старина, я вовсе не брежу.

- Ты видел австралийцев? - спросил доктор.

- Нет, но я нашел очень странный след.

- Что же это за след?

- Переходя через песчаную полосу, я увидел ясный отпечаток двух голых ног, а рядом с ними следы страуса.

- Ну, и что же из этого?

- А то, что там прошел человек, вслед за которым шел страус.

- Я не нахожу повода пугаться этого.

- А что, если этот человек тот колдун?

- Колдун? Это невозможно! Он, должно быть, еще и до сих пор находится на берегах Финка.

- Нет, Диего, ты ошибаешься, - сказал Кардосо, - потому что несколько дней тому назад, вечером, во время нашей стоянки на берегу Хьюга, мне показалось, что я уловил на противоположном берегу две тени, тень человека и громадной птицы, без сомнения, страуса.

- И ты нам этого не сказал, друг мой?

- Я был настолько уверен, что мне это только показалось, что не хотел понапрасну вас пугать.

- Это очень важно! - сказал доктор, как бы о чем-то раздумывая.

- Но как же этот колдун умудрился прийти сюда впереди нас?

- Австралийцы отличные ходоки, Диего, они проходят невероятные пространства.

- Ну, а пустыня?..

- Пустыня для них не представляет препятствия, они привычны к сильной жаре и к самым страшным лишениям.

- Неужели этот подлец хочет отомстить нам? - спросил Диего, скрежеща зубами и сжимая кулаки.

- Известно, что австралийцы очень мстительны и что они выжидают с невероятным терпением благоприятного момента, чтобы свести старые счеты.

- Но ведь он один, что же он может нам сделать?

- Кто его знает? Вьереданам повинуются все австралийцы, он может поднять против нас какое-нибудь многочисленное племя.

- Клянусь Юпитером, что если мне удастся поймать его, так я непременно его повешу!

- Что же вы решили делать, сеньор доктор? - спросил Кардосо.

- Ехать тотчас же и постараться догнать этого человека; я инстинктивно чувствую, что он принесет нам несчастье.

- Да-да, нужно его догнать, - сказал Диего. - Давайте же посадим на вертел его зловещую птицу.

- За горами опять начнется пустыня? - спросил Кардосо.

- Да, но она не будет столь бесплодна, как та, что мы прошли. А теперь ступайте, обрубите все корни этих эвкалиптов, чтобы запастись водой, и затем снова в путь. Быть может, наше спасение зависит от быстроты шага наших быков.

- Поедим немножко, а затем и за работу, - сказал Диего.

Они в несколько минут съели свой завтрак, затем направились к группе эвкалиптов, которых было очень много, и тщательно собрали в бочонки всю воду, вытекающую из их корней. Запас этой воды был так велик, что ее могло хватить на три или даже на четыре недели.

Боясь, что животные снова не найдут себе хороших пастбищ по ту сторону гор Макдоннелл, матросы с помощью Ниро Варанга нагрузили драй сочными травами, и в четыре часа пополудни отдохнувшие и сытые лошади и быки снова двинулись вперед и драй въехал в узкий проход, открывавшийся в горной цепи Макдоннелл. Проехав через него, драй направился к другой цепи гор, менее высокой, нежели предыдущая, но также запиравшей горизонт с севера; горы эти были поразительно бесплодны. Кардосо, внимательно всматривавшийся в почву, снова открыл на песке следы человека в сопровождении следов большой птицы; величина их не оставляла сомнений, что это следы страуса. Следы шли к северу, но несколько отклонялись в сторону горы Сэр-Чарльз, видневшейся к востоку.

- Это следы мошенника-колдуна! - воскликнул взбешенный Диего.

- Я тоже думаю, что это его следы, - сказал доктор.

- В погоню за ним! Коко, погоняй же быков как можно скорее и берегись остановиться, не то я тебе сверну шею!..

Ниро Варанга начал усиленно погонять лошадей и быков, но если бы в эту минуту честный моряк посмотрел ему в лицо, так он увидел бы, что губы его искривились насмешливой улыбкой.

XVII. Ядовитые луга

В следующие дни драй ехал изумительно быстро и делал очень короткие остановки. Переехав через реки Гарри и Барт, берущие начало на склонах цепи гор Странгвейс, и пройдя короткое расстояние по пескам пустыни, путники доехали до Уикстеда, в котором так же, как и в двух первых реках, не было воды. Они переехали через горы Рейколс, воспользовавшись для этого долиной, прорытой Вудфордом, притоком вышеупомянутой реки, объехали вокруг горы Стюарт, громадного одинокого конуса, возвышающегося близ двадцать первой параллели, доехали до цепи гор Форстера и, перерезав сто тридцать четвертый меридиан, свернули на восток, между гор Манн и Гуайн, надеясь найти в этом направлении след колдуна, которого до сих пор еще нигде не встретили

После данного животным, чтобы окончательно не истощить их сил, двадцатичетырехчасового отдыха они снова поехали как можно быстрее по направлению к горам Кроуфорд, так как видели, что по этому направлению убегало несколько эму, но доехав до горы Мерфи, вновь направились к северу и перебрались через Вудфорд, приток реки Тейлор с левой стороны, затем через Уиклифф, изливающийся в болото, но и его также они нашли высохшим, и, наконец, через Сазерленд, теряющийся в громадных песчаных и каменистых равнинах. Затем они перевалили через горы Девенпорт, Мерчиссон, Сэмюел и Уистингтон и наконец добрались до цепи гор Ашбертон, не найдя никаких новых следов вьередана, и свернули на восток, к озеру Вудс, берегов которого они достигли двадцать два дня спустя после того, как покинули горы Макдоннелл. Путники совершенно выбились из сил, животные чуть не падали от истощения, а драй был наполовину разбит этой быстрой ездой на протяжении четырехсот миль.

Озеро Вудс - один из главных бассейнов воды, находящихся во внутренней части австралийского континента, где так редко встречаются озера. Оно не велико: всего около сорока километров в ширину и, быть может, до пятидесяти километров в длину, но имеет громадное значение именно потому, что воды его никогда полностью не испаряются, даже во время страшной летней жары, а благодаря этому не высыхает и растительность, покрывающая его берега, так что оно образует большой оазис посреди громадной каменистой пустыни, занимающей большую часть континента.

Действительно, по берегам его, точно так же как и по берегам впадающей в него реки Ферпоссон, росло множество громадных эвкалиптов, густые кусты мальг, целые леса древовидных вересков, магнолий, мимоз, рододендронов, каучуковых деревьев, диакрид, австралийских кедров и спиральных калидрий, переплетенных густой сетью громадных лиан, тут же виднелись великолепные луга со множеством разбросанных по ним разного рода цветов, как то: группы гераниумов, ахирантий, клематит и настоящих лилий высотой более метра.

Посреди этих лесов и лугов можно было увидеть стада бегущих кенгуру и эму, стаи диких собак, а по ветвям деревьев скакали и бегали многочисленные макропусы серого цвета, летающие лисицы, perameles obesules , похожие на белок, и летали целые стаи какатоэс, голубей, серых ардей с короткими ногами и с очень длинным носом, пардалатусов, а также несколько менур, великолепных, чрезвычайно оригинальных птиц величиной с курицу, с серыми и черными перьями и хвостом в виде лиры.

- Да, пора нам было приехать в страну не столь бесплодную, как каменная пустыня! - воскликнул Диего. - Клянусь корпусом фрегата! Какая роскошная растительность и в особенности какое изобилие дичи четвероногой и пернатой! Кардосо, дитя мое, обещаю тебе превосходные бифштексы. Пусть бы солнце сожгло этого колдуна! Я отсюда не двинусь, прежде чем не отдохну, по крайней мере, неделю. Уф! Я совсем измучился, сеньор доктор!

- Мы остановимся на сколько хочешь времени, Диего, - сказал доктор. - Мы именно здесь и должны начать наши розыски, чтобы узнать, где находится наш несчастный соотечественник.

- Вы надеетесь найти здесь его следы, сеньор доктор? - спросил Кардосо.

- Да, мой друг. Если только правда, что его здесь встретили, то мы найдем его следы. Он должен был непременно остановиться на этих берегах, чтобы отдохнуть от перенесенных им лишений во время перехода через пустыню.

- Мы осмотрим берега озера, когда будем охотиться, - сказал Диего.

- Я именно это и хотел вам предложить, Диего. Весьма вероятно, что на этих берегах живет какая-нибудь семья австралийцев, которая могла бы сообщить нам важные сведения.

- Первого же попавшегося мне навстречу аборигена возьму за ухо и приведу к вам, сеньор доктор.

- Спасибо, Диего. Но прежде всего нам надо укрепить свой лагерь, чтобы они нам не приготовили какого-либо сюрприза. Нарубим-ка деревьев и устроим вокруг драя укрепление.

- Я беру это на себя, сеньор доктор, - сказал Диего, - я знаю в этом толк, а Кардосо мне поможет, так что если колдун натравит на нас какое-нибудь племя дикарей, то, пожалуй, подавится той костью, какую я ему приготовлю. А пока мы можем воспользоваться тремя или четырьмя остающимися до заката солнца часами, чтобы пройтись по лесу. Я вижу здесь столько дичи, что ею можно бы нагрузить целый драй. Что ты на это скажешь, Кардосо?

- Я иду с тобой, - ответил молодой матрос. - Нельзя же отказаться от парочки котлет из кенгуру.

- Ну так идем.

Когда матросы, вооруженные ружьями, ушли по направлению к окружавшему озеро лесу, Ниро Варанга отпряг быков и лошадей и погнал их на луг, поросший сочной травой, на которой здесь и там виднелись красные цветы, росшие на каком-то стлавшемся по земле растении из рода бобовых.

Увидев, что животные начали есть эту сочную траву, австралиец поторопился вернуться к драю, чтобы приготовить ночевку и запастись сухим хворостом, но все же казалось, что его что-то беспокоило, и когда доктор, занятый своими астрономическими вычислениями и приведением в порядок путевых записок, не следил за ним, он как-то странно поглядывал на разбредшихся по равнине быков и лошадей, как бы выискивавших себе лучшие травы.

Боялся ли он, чтобы они не отошли слишком далеко от лагеря и не заблудились бы в лесу или чтобы они не попались в зубы диких собак? На это было бы очень трудно ответить.

За несколько минут до захода солнца Диего и Кардосо вернулись в лагерь, таща за собой какое-то животное, убитое ими на берегу озера; матросы совершенно не знали, к какой породе оно принадлежит, так как прежде никогда не видели ничего подобного.

Это была громадная ящерица длиной в два метра, она имела с каждой стороны шеи по кожистому отростку, и отростки эти казались двумя плащами. Матросы увидели ее между ветвей дерева и убили двумя пулями в ту минуту, когда она собиралась соскочить на землю и распустила уже свои плащи, которые должны были служить ей парашютом.

- Можете вы нам сказать, что это за зверь, сеньор доктор? - спросил Диего. - Уверяю вас, что я никогда не видал чего-либо подобного.

- Это очень редкое пресмыкающееся, - сказал Альваро, рассматривая с большим интересом эту странную ящерицу. - Его нашли несколько лет тому назад и дали ему название хламидозавр, потому что нашедший его увидел в его плаще сходство с древнегреческой хламидой. Я знаю, что оно живет на деревьях, но ничего больше, не знаю даже, съедобно ли его мясо.

- Даже если бы оно и было съедобно, то уверяю вас, сеньор доктор, что я ни за что бы его не попробовал. Черт возьми! Бифштекс из ящерицы! Нет, подобное блюдо я охотно уступлю соотечественникам Коко.

- Вы не нашли никаких следов пребывания сеньора Эрреры?

- Никаких, сеньор доктор, - ответил Кардосо. - Мы прошли лишь небольшое расстояние, зато завтра мы предпримем настоящее исследование.

- Я на вас рассчитываю, друзья мои.

Возвратившись к драю, Диего стал караулить первый: он уселся у огня, тогда как его товарищи улеглись в драе, а Ниро Варанга, уже давно избавленный от караула, так как ему не доверяли, улегся под группой кустарников.

В продолжение ночи несколько стай динго пробежало по лугу, преследуя поднятую ими дичь, но они держались вдали от лагеря. Только около трех часов утра Кардосо увидел, что большая стая собак приближается к тому месту луга, где росли красные цветы и где ночевали лошади и быки.

Боясь, как бы дерзкие четвероногие охотники не причинили им вреда, Кардосо направился вместе с Ниро Варанга, вооружившимся на всякий случай топором и револьвером, в ту сторону, где паслись животные, и выстрелил два раза из своего "снайдера". Испуганные собаки разбежались, но немного спустя вернулись снова, испуская зловещий вой. Тогда Кардосо заметил не без некоторого изумления, что ни быки, ни лошади не выказывали никаких признаков страха, тогда как раньше, почуяв динго, они все мычали и ржали громче обыкновенного.

- Они, должно быть, спят очень крепко, - прошептал он, но не обратил на это особенного внимания и опять принялся стрелять в собак, становившихся все смелее и смелее, так что его выстрелы заставили прибежать Диего и доктора.

- Пригоним-ка животных к драю, - сказал Диего. - Эти голодные бестии способны зарезать и пожрать их всех в несколько минут.

Он подошел к животным, лежавшим в разных местах на лугу, и ударил первого попавшегося ему на глаза быка, но тот и не думал проснуться. Диего подошел к одной из лошадей и проделал тот же маневр, но результат получился не лучше.

- Клянусь тысячей люков, - воскликнул он, - что у этих животных что-то чересчур крепкий сон!

Говоря это, он схватил одного из быков за рога и попробовал его потрясти, но это был напрасный труд.

Тогда ему в голову пришла страшная мысль.

- Они, верно, убиты! - воскликнул он, бросая вокруг подозрительные взгляды. - Сеньор доктор, Кардосо, идите сюда!..

- Что ты такое увидал, не дикарей ли? - спросил Кардосо.

- Нет, не то, я боюсь, что быки наши убиты!

- Убиты! - воскликнул доктор, бледнея.

- Они не шевелятся.

Охваченный сильным беспокойством, доктор подошел к животным и начал толкать их изо всех сил, но они не подали никакого признака жизни; казалось, и быки, и лошади были мертвы.

- Великий Боже! - воскликнул он, отирая выступивший у него на лбу холодный пот. - Кто мог их убить?..

- Но я не вижу никаких ран, сеньор доктор, - сказал Кардосо, сбегавший к драю и возвратившийся, неся в руках несколько зажженных ветвей.

- В таком случае они, вероятно, отравлены.

- Отравлены! - разом воскликнули оба матроса. - Кто же их отравил?

- Ниро Варанга, я слышал, что в Австралии есть ядовитые луга, правда ли это? - спросил доктор, обернувшись к австралийцу.

- Не знаю, господин, - ответил дикарь, отворачиваясь в сторону.

- Ты этого не знаешь, ты, уроженец внутренних земель австралийского материка, проведший детство в этих лесах и равнинах?..

- Не знаю, господин.

- Эй, Коко, - воскликнул Диего, - мне кажется, что голос твой дрожит! Клянусь тысячей молний, мои подозрения все возрастают, и я...

- Постойте, Диего, - сказал доктор.

Он взял горящую ветвь, нагнулся к траве и внимательно начал ее осматривать.

- Красные цветы! - воскликнул он. - Быть может, это и есть ядовитые луга? Бурке и другие исследователи рассказывали о лугах, на которых растут ядовитые цветы. Ниро Варанга, ты не видал прежде такой травы?

- Нет, господин, - ответил австралиец. - Я пригнал сюда скот потому, что мне показалось, что здесь превосходное пастбище, но я не знал, что эти цветы ядовиты.

- А я думаю, что ты это отлично знал, Коко! - воскликнул Диего. - Здесь скрывается измена, и мне кажется, что ты знаешь в чем дело.

- Вы врете, сеньор Диего, - ответил австралиец, сжав зубы. - Клянусь Баримаем, что я ничего не знаю.

- К черту твоего Варимая!.. Говорю тебе, что я тебя повещу на самом высоком дереве во всем лесу.

- Перестань, Диего, - сказал доктор, - мы скоро узнаем, что нам думать об этом молодце, который теперь стал уже совсем не тот, что был прежде. Не нужно бесполезных слов, теперь дело в том, чтобы выйти из затруднения, которое грозит нам страшной опасностью!

- Вы во мне сомневаетесь, господин? - спросил австралиец.

- Да, твое поведение нечисто.

- Что вы хотите этим сказать?

- Что я тебя теперь не понимаю.

- Значит, вы мне не доверяете?

- Да.

- В таком случае я уйду из лагеря. Мое присутствие здесь больше и не нужно, так как животные подохли.

- А куда ты хочешь идти?

- Я вернусь на юг.

- Один и без съестных припасов?

- Австралийцу не нужно ни фургонов, ни животных, ни съестных припасов, и...

Он внезапно остановился и быстро осмотрелся вокруг. В соседнем лесу послышался хриплый крик, казалось, что то был крик ночной птицы.

- Что с тобой? - спросил Диего, заметивший этот крик и быстрое движение австралийца.

- Ничего, - ответил Ниро Варанга, - мне показалось, что я слышу свист бумеранга.

- Или какой-либо условный знак? - спросил Кардосо, наскакивая на австралийца и крепко схватив его за руки.

- Какой же знак? - спросил дикарь, плотно стиснув зубы.

- Откуда я знаю?

- Вы ошибаетесь, у меня нет друзей в этой пустыне.

- А вьередан? Можешь ты сказать нам, зачем он идет впереди нас? - спросил Диего.

Услыхав эти слова, Ниро Варанга вздрогнул и бросил на Диего злобный взгляд.

- А, так ты это знаешь? - воскликнул он шипящим голосом. - Ну, так вот же тебе!.. - Дикарь внезапно рванулся, высвободился из рук Кардосо, отскочил назад и, быстро выхватив из-за пояса пистолет, выстрелил два раза в Диего, затем, прежде чем оторопевшие матросы или доктор успели сделать хоть какое-нибудь движение, бросился в ближайший лес и исчез в густой тени больших деревьев.

XVIII. Первые следы Эрреры

Диего, оставшийся целым каким-то чудом - вероятнее всего потому, что изменник выстрелил второпях, не целясь, - и Кардосо бросились вслед за беглецом, не думая об опасностях, которые могли ожидать их в громадном лесу. Напрасно доктор, боявшийся, чтобы они не попали в какую-нибудь засаду, старался их удержать. Оба матроса, взбешенные попыткой убийства, сделанной подлым изменником, окончательно снявшим с себя маску своими последними словами, бросились в соседний лес, изрыгая целый поток проклятий по его адресу, причем Диего держал в руке лишь один нож, а Кардосо был вооружен наскоро заряженным им "снайдером".

- Если я его поймаю, то разорву в клочья! - ревел взбешенный Диего.-Ах ты, уродливая обезьяна! Ты старалась предать наев руки врагов! Нечего сказать, чудная страна!.. Тут даже и все слуги становятся мошенниками. Беги скорее, Кардосо, я непременно хочу догнать этого мерзавца Коко!..

- Смотри, если увидишь колдуна, то помни, что их надо захватить обоих, - ответил на это Кардосо.

- Да, непременно обоих, Кардосо. Вот бестия этот колдун! А, так он хочет отомстить мне за то, что я дал ему тумака. Ну, так я надаю ему тысячу, нет, десять тысяч тумаков, если мне удастся его захватить!

- Молчи, - прошептал Кардосо.

- Что ты видишь?..

- Я не слышу больше бега Коко.

- Верно, он спрятался за какое-нибудь дерево.

- Берегись, чтобы он не разрядил нам в спину остальные четыре патрона своего револьвера.

- Постой, дружище.

Диего лег на землю, приложил ухо к земле и стал внимательно слушать.

- Ничего не слышно? - спросил Кардосо.

- Ровно ничего, - ответил старый моряк.

- Значит, он где-нибудь спрятался.

- Подозреваю, что так, Кардосо.

- Или же добежал до колдуна.

- Да ты его видел, что ли?

- Нет, но сигнал...

- Да был ли это на самом деле сигнал?

- Да, Диего, я уверен, что не ошибся.

- Пожалуй, эти подлецы хотят захватить врасплох доктора, а мы оставили его одного.

- Ты путаешь меня, Диего, вернемся-ка скорее назад, чтобы доктор не подвергся какой-нибудь опасности. Может быть, колдун приготовил нам здесь ловушку, созвав сюда дикарей.

- Вернемся, друг мой, в таких потемках нам будет трудно отыскать Коко, мы найдем его после.

Осторожность советовала им возвратиться к драю. В лесу могла быть устроена колдуном засада, а на драй каждую минуту могла напасть целая орда дикарей. Если Ниро Варанга дожидался этой ночи, чтобы отравить быков и лошадей и сделать таким образом бесполезным драй, а затем решился на покушение, чуть не стоившее жизни храбрецу Диего, то, наверное, у него должны были быть на то свои причины.

Оба матроса легли на землю, выползли из леса, стараясь не производить шума, и добрались до того луга, где находился драй; они вздохнули свободнее, увидев, что доктор стоит с ружьем в руках у костра, разведенного на месте стоянки.

- Я начинал за него бояться, - сказал Диего. - Скорее, Кардосо. Матросы перебежали луг и подошли к доктору, ожидавшему их с живейшим беспокойством.

- Вы никого не видели, сеньор? - спросил его Диего.

- Никого, - ответил Альваро. - А вы догнали Ниро Варанга?

- Нет, не догнали; разбойник куда-то исчез, но мы его разыщем, сеньор доктор, клянусь вам, что разыщем.

- Но как вы думаете, сеньор доктор, какие были у этого Коко намерения? - спросил Кардосо.

- Теперь я понял все, друзья мои, - сказал Альваро. - Ниро Варанга сговорился с вьереданом, чтобы нас ограбить. Он презирает наши съестные припасы и наши спиртные напитки, но ему страстно хочется завладеть оружием, обладая которым он станет непобедимым.

Вследствие продолжительного пребывания между белыми дикарь этот заразился от них честолюбием. Кто знает, быть может, он мечтает сделаться вождем своего племени, и могуществом нашего оружия подчинить себе также и соседние племена?

Да, друзья мои, теперь я понимаю все. Это он-то и натравил на нас племя Баготских гор, он же хотел украсть обтюратор нашей митральезы, чтобы лишить нас главного средства защиты; он же велел колдуну сделать знаки войны на деревьях, чтобы дать время догнать нас тому племени. Этот план ему не удался, тогда он дал нам доехать сюда, и здесь окончательно задержал нас, отравив наших животных, значит, именно здесь он и даст нам сражение.

- Тысяча миллионов молний! - воскликнул Диего, ударяя себя кулаком по голове. - А я-то дал ему убежать, не стиснув хорошенько его обезьяньей шеи!" Кто бы мог подумать, что этот отвратительный воющий попугай водил нас столько времени за нос?.. Но, любезнейший мой Коко, наша шкура потолще, чем ты думаешь, а у меня всегда будет припасена для тебя пуля.

- Постой, послушаем-ка сеньора доктора, - сказал Кардосо. - Откуда родом этот Ниро Варанга?

- Из глубины материка. Он, подобно многим другим своим соотечественникам, оставил свое племя, чтобы поселиться в богатых южноавстралийских городах, и устроился в Мельбурне. Я знаю, что он принимал участие в несчастной экспедиции Бурке, причем шел с комендантом Райтом и вел себя безупречно - по крайней мере, так мне сказали.

- И вы серьезно думаете, что он составил такой адский план, чтобы погубить нас?

- Об этом свидетельствуют факты.

- Может быть, его племя живет на берегах этого озера?

- Я подозреваю, что это так, Кардосо. Колдун, должно быть, предупредил соотечественников Ниро Варанга о нашем скором прибытии; вероятно, он сказал им, что у нас есть несколько бочонков спиртных напитков и множество съестных припасов, и вы увидите, что они скоро на нас нападут.

- Мы будем готовы принять их, - заметил Диего.

- А если бы мы не стали их ожидать, а бросили бы драй, теперь и без того навсегда для нас погибший, и продолжали бы путь пешком? - сказал Кардосо.

- Как же мы тогда найдем следы Эрреры? - спросил доктор. - Я не оставлю этого озера, пока не буду убежден в том, что он здесь прошел, и не узнаю, куда он отсюда направился.

- Вы правы, сеньор доктор, - ответил Кардосо. - В таком случае нам надо укрепить лагерь, а затем мы начнем розыски.

- Ну, так за работу, - сказал Диего, - и к полудню наш лагерь будет неприступен.

Все трое, не теряя времени, лихорадочно принялись за работу, боясь, что на них с минуты на минуту могут напасть. Конечно, драй представлял прекрасную защиту от стрел и бумерангов дикарей, но так как бока его были низки, то он не мог служить помехой для натиска осаждающих; чтобы сделать его неприступным, нужно было окружить его со всех сторон крепким частоколом.

Диего, знавший толк в баррикадах и укреплениях, вооружил своих товарищей топорами и направился к лесу, находившемуся всего шагах в десяти от драя, и, выбрав штук двадцать молодых, но имевших уже довольно толстый и крепкий ствол деревьев, сказал:

- Надо их срубить, этого будет достаточно для нашего укрепления.

Они начали рубить деревья, напрягая все свои силы, так что им понадобилось всего два часа, чтобы свалить их на землю и обрубить с них ветви.

Закончив эту первую и самую тяжелую работу, они притащили колья к месту стоянки, распилили их пополам и начали вкапывать в землю вокруг драя, предварительно вырыв глубокие ямы.

Так как у дикарей не было огнестрельного оружия, то нашим друзьям не нужно было плотно законопачивать находившиеся между кольями промежутки, но все же они кое-где прибили гвоздями ветви деревьев, чтобы препятствовать полету стрел.

В два часа пополудни укрепление было окончено, и драй со всех сторон окружен плотным палисадом вышиной в четыре метра; через этот палисад трудно было перелезть, и потому его было очень легко защитить от нападения.

Впереди драя было оставлено широкое отверстие, но в нем стояла митральеза, способная очень быстро очистить от осаждающих находившееся перед ней пространство, как бы они ни были многочисленны. Сверх того Диего счел нужным проделать в нескольких местах палисада узенькие отдушины, чтобы иметь возможность обстреливать неприятеля со всех сторон, а также устроить на самом высоком стволе своего рода наблюдательную вышку для того, чтобы там можно было сторожить по ночам и вовремя заметить приближение неприятеля.

- Злодей Коко будет изумлен, очутившись перед подобной крепостью, - сказал Диего. - Я тебе задам, скверная обезьяна, ишь чего еще захотел, захватить наше оружие!.. А теперь, сеньор доктор, мы пойдем, если вы нам позволите, на берег озера и начнем наши поиски. При первом же признаке какой-либо опасности вы выстрелите, и мы тотчас же вернемся к драю.

- Да разве вы никогда не устаете, друзья мои?

- Ба! Мы просто привыкли к труду, сеньор доктор.

- Предоставляю вам свободу действий, но будьте осторожны и не отходите далеко.

- Мы вам это обещаем.

Матросы взяли свои ружья, револьвер и топор, наполнили карманы патронами и отправились через луг к берегу, тогда как доктор влез на вышку, чтобы выкурить сигару, но на всякий случай захватил с собой и пару ружей.

Смелые исследователи прошли через лес и направились к озеру, находившемуся на расстоянии нескольких сотен метров, и остановились на берегу, спугнув своим появлением несметные стаи различных птиц: bemiclae jubat - водяных птиц величиной с голубя, очень некрасивых на вид, с чрезвычайно тонкими шеями, покрытых вперемежку белыми и черными перьями; ардей, с неизмеримо длинными ногами и с хохлами на голове, и черных лебедей.

Озеро, насколько его можно было окинуть взглядом, казалось совершенно пустынным, лишь кое-где виднелись громадные заросли тростника, над которыми с криком летало множество водяных птиц.

Диего и Кардосо шли, внимательно осматривая берега, надеясь открыть какое-нибудь жилище или увидеть где-нибудь дым, но надежды их были напрасны. Казалось, что на этих берегах никогда не жил ни один человек.

- Если бы здесь находилась стоянка какого-нибудь племени, мы бы непременно увидали где-нибудь дым, - сказал Кардосо. - Мне кажется, что Коко ушел из этих мест.

- Хм, ну а я не думаю, чтобы он ушел, Кардосо, - проговорил старый моряк, с недоверием покачивая головой. - Быть может, он, напротив, следит за нами, и мы хорошо сделаем, если будем очень осторожны, а то как бы нам не влетела в спину пуля.

- Куда же мы идем, старина?

- Пойдем вдоль по берегу; если ученый, которого мы ищем, останавливался здесь, то, мы, наверно, найдем здесь какие-нибудь следы его пребывания.

- Да постараемся убить дичины на ужин. Здесь должно водиться множество кенгуру, а также и страусов.

Они взяли ружья на плечо, чтобы иметь их под руками, и пошли к северу. По левую сторону от них находилось озеро, а по правую лес, большей частью состоявший из красивых деревьев, высотой по крайней мере метров в восемьдесят; деревья эти были покрыты непроходимой сетью лиан марра. Моряки прошли таким образом около двух километров, не встретив ничего примечательного, когда Кардосо вдруг быстро нагнулся и поднял с земли какой-то предмет.

- Что ты такое нашел, дружище? - спросил Диего, приближаясь к молодому человеку.

- О, я нашел большую драгоценность, - ответил тот с видимым волнением.

- Не мешок ли золота?

- Нет, это железный шкворень.

- Железный шкворень... Здесь, в этой дикой стране?!..

- Посмотри сам.

Диего схватил найденный предмет - это был на самом деле железный шкворень, весь покрытый ржавчиной.

- Этот шкворень, должно быть, составлял принадлежность драя. Не принадлежал ли он сеньору Эррере?

- Я думаю, что твое предположение верно, Диего.

- А там что такое в траве?

- Это ящик с выбитым дном, - ответил Кардосо, бросаясь к увиденному ими предмету.

- А вот и пистон от револьвера, - сказал Диего, поднимая этот третий предмет, чрезвычайно важный для них.

- Значит, наш соотечественник был здесь, - заметил Кардосо.

- А на ящике не вырезано никакого имени?

- Никакого, Диего. А на пистоне?

- Постой!.. Я вижу какие-то буквы, покрытые ржавчиной... Никак не могу ее стереть...

Он сильно потер пистон сначала мозолистой ладонью, потом песком и вскоре прочел надпись:

- Б. Веддингтон. Сидней.

- Это, вероятно, клеймо фабриканта, - сказал Кардосо.

- Я тоже так думаю; мы узнаем от доктора, выехал ли сеньор Эррера из Сиднея или из какого-то другого приморского города. Спрячь в карман этот пистон и будем продолжать наши поиски.

Матросы пошли дальше по берегу озера и вдоль опушки леса, чутко прислушиваясь ко всякому шуму и зорко вглядываясь вдаль: они все еще опасались Коко, который мог находиться где-нибудь в окрестностях драя и изменнически напасть на них; наконец они дошли до небольшой полянки и разом остановились, вскрикнув от изумления и ужаса. 386

Как раз на середине ее лежали два опрокинутых, полуразбитых драя. Они были без колес; доски, составлявшие их обшивку, были разбиты, а железные части изогнуты или унесены. Внутри и вокруг них валялись человеческие скелеты, ящики и бочонки с выбитым дном, разбитые бутылки, стрелы, изломанные каменные топоры, клочья одежды, пистоны и многие другие предметы. Штук десять или двенадцать соколов, дремавших посреди этих ужасных развалин, разлетелись, испуская хриплые звуки.

- Да здесь, должно быть, произошла жестокая битва! - воскликнул Кардосо.

- И вероятно, защитники драев были подавлены численностью нападающих, - сказал Диего.

- Неужели эти драй принадлежали сеньору Эррере?

- Мы это узнаем, Кардосо, - ответил старый моряк.

Они прошли мимо скелетов и обломков и приблизились к драям.

Видно было, что эти импровизированные крепости вынесли ужасную атаку: их доски были утыканы концами копий и изрублены ударами топоров.

Моряки осмотрели драй и снизу и сверху, надеясь найти какое-нибудь имя, которое открыло бы им, кто были ехавшие на них белые люди, но все их старания были тщетны. Они осмотрели также все предметы на земле, но нашли лишь одно имя, напечатанное на бочонке, это было имя города Сиднея.

- Кто же были владельцы этих драев, - задумчиво спрашивал сам себя Диего, - и какова была их участь? Все ли они были убиты или же находятся в плену? Ужасная это страна!..

- Смотри-ка, Диего!.. - воскликнул в эту минуту Кардосо.

- Что ты там видишь?

- Ведь это бегает наш ужин!

XIX. Пленники в дупле дерева

Зверек рыжего цвета, похожий на кенгуру, но гораздо меньше ростом, перебежал через полянку, высоко подскакивая на своих неровных ножках, причем задние вытягивались и сгибались словно пружины; добежав до леса, он с быстротой молнии вскарабкался на одно из деревьев и исчез посреди его листвы прежде, чем Кардосо успел прицелиться.

- Вот тебе и раз! - воскликнул изумленный Диего. - Что это еще такое, кенгуру карабкается на дерево, словно обезьяна!-

- Это двуутробка, - сказал Кардосо.

- Она похожа на кенгуру.

- Да, они принадлежат к одному и тому же семейству.

- А можно ее есть?

- Говорят, что она очень вкусна.

- Тогда это дело подходящее. Но куда же это она спряталась, что я ее больше нигде не вижу?

- Вероятно, она спряталась в свое гнездо.

- Но я не вижу ее гнезда на этом дереве; э-э, да оно, кажется, было разбито молнией.

- Мне говорили, что они живут в дуплах деревьев.

- В таком случае этот эвкалипт должен быть внутри пустой.

- Без сомнения так, старина.

- Пойдем-ка посмотрим, Кардосо.

Они подошли к дереву и стали его рассматривать с большим любопытством. Оно принадлежало к роду эвкалиптов и казалось очень старым, почти умирающим. Ствол его был необыкновенно толст, так что даже десять человек не были бы в состоянии обхватить его, но в восьми метрах от земли оно казалось разбитым молнией и оканчивалось неровными краями, прикрытыми лишь одним пучком красноватых листьев. Очевидно, верхняя часть дерева пострадала от грозы или же истлела вследствие какой-нибудь болезни.

- Двуутробка нашла себе прекрасное убежище, - сказал Диего, - но мы заставим ее и ее семью выйти из дупла.

- Каким же это способом, старина? - спросил Кардосо. - Если ты хочешь срубить это дерево, то лишь напрасно потратишь время, потому что хотя его верхняя часть и мягка, волокна его древесины так крепки, что о них иступится даже самый лучший топор.

- Мы влезем на дерево и заставим ее выйти, кидая в дупло зажженные головешки.

- Влезть на это дерево! Да тут нужны были бы щупальца гигантского осьминога, чтобы обнять его ствол.

- Попробуем влезть по способу австралийцев.

- Это бесполезно, Диего. Я нашел лестницу: посмотри-ка на лиану, что свешивается с вон той ветви.

- Это марра, - сказал Диего, - она не погнется под нашей тяжестью и послужит нам лучше веревочной лестницы, ведущей на главную мачту.

Кардосо схватился за лиану, сильно встряхнул ее и, почувствовав, что она не гнется, с проворством кошки начал подниматься по ней к верхушке сломанного дерева. Диего последовал за ним, но, не будучи уже так молод, лез несколько медленнее. Добравшись до верхушки, они уселись верхом на двеполусухие ветви и, заглянув внутрь дерева, увидели в нем черное отверстие, нечто вроде колодца, шириной с полдюжины метров.

- Середина пуста, - сказал Диего, наклоняясь над отверстием. - Но где же двуутробки?

- Вон они там, внизу, - указал Кардосо, тоже наклонившись над дуплом. - Тут их шесть, семь, восемь, словом - целая семья.

- Здесь фунтов сорок свежего мяса!.. Вот так чудная добыча, друг мой. Попробуй-ка разрядить в них ружье.

Кардосо снял с плеча "снайдер", тогда как Диего взял в руку топор, и молодой человек выстрелил в огромное дупло, но он был уже не в состоянии видеть результат своего выстрела: заряд ли заключал в себе слишком много пороху, или же как-нибудь попортилось ружье, но только оно так сильно отдало назад, что матрос потерял равновесие

Он попробовал было схватиться за ветви левой рукой, но не успел и полетел в дупло, испустив громкий крик. Диего быстрым, как молния, движением схватил его за ногу, но не выдержал толчка, и оба они слетели вниз головами в середину пустого дерева и тяжестью своих тел раздавили трех или четырех двуутробок.

- Тысяча молний! - воскликнул Диего, тотчас же вскочивший на ноги. - Из моего носа течет кровь, словно вино из бочонка!..

- А я, кажется, переломал себе ребра или чуть не переломал, - ответил Кардосо.

- Вот этого только и не хватало!

- Посмотри-ка, вон двуутробка-то!..

- К черту их!.. Будет с меня этих двуутробок!

Животные, не раздавленные тяжестью двух упавших тяжелых тел, сначала стали метаться взад и вперед по дуплу, словно обезумев от страха, а потом бросились спасаться из него, быстро цепляясь за внутренний слой коры, и исчезли за две секунды.

- Гром и молния! - воскликнул Диего. - Я чуть было не раскроил себе череп!.. Как ты себя чувствуешь, друг мой?

- Я весь разбит, но надеюсь, что не сломал себе костей, - ответил Кардосо смеясь. - Знаешь ли, старина, это преуморительное приключение.

- Только бы оно не сделалось слишком серьезным.

- Ты боишься, что нос твой совсем разбит?

- Ну, нос-то мой вылечится.

- Так в чем же дело?

- Спрашивается, как мы выберемся из этого колодца, когда стенки его так гладки, что, пожалуй, и кошке по ним не влезть. Проклятые двуутробки!

- Это виновато ружье, оно так сильно отдало назад, что свалило бы и гренадера.

- Дорого же нам обошлось это жаркое. Попробуем-ка отсюда вылезть.

- Боюсь, что это немножко трудновато.

- Со мной топор.

- Он отскочит от крепкой древесины этого дерева.

- Что, если бы нам удалось как-нибудь подняться?

- Даже если я встану тебе на плечи, то и тогда не достану до краев дупла. В нем по крайней мере метров восемь высоты, а в нас обоих вместе всего только три с половиной.

- Дело-то становится очень серьезно! - пробормотал Диего, начинавший не на шутку беспокоиться. - Ведь мы оставили доктора одного!-

- А скоро наступит ночь, - с тяжелым вздохом промолвил Кардосо.

- А ну-ка, попробуем, - сказал Диего и, взяв топор, ударил им несколько раз изо всех сил по стволу, но тот отскакивал, словно им били по железной плите. Древесина этого дерева была страшно крепка и уступила бы разве только зубьям пилы.

- Клянусь тысячей фрегатов, мы попали в немалое затруднение! - воскликнул Диего, вытирая холодный пот, катившийся с его лба.

- Одно слово, старина.

- Говори, дружище.

- Как ты думаешь, на каком расстоянии от нас доктор?

- На расстоянии трех или четырех миль.

- Давай-ка стрелять через равные промежутки времени; услышав такую правильную стрельбу, он поймет, что мы подвергаемся какой-нибудь опасности и, быть может, поспешит к нам на помощь.

- Попробуем.

Кардосо зарядил ружье и выстрелил, минуту спустя выстрелил Диего, потом снова Кардосо, затем опять Диего, и таким образом они выстрелили шесть раз. Затем они внимательно прислушивались в продолжение четверти часа, но до их слуха не долетело никакого ответного выстрела ни вблизи, ни вдали.

Они снова начали стрелять и выпустили в воздух еще шесть пуль, но опять не получили никакого ответа. Тогда беспокойство их перешло все границы, и ими начал овладевать смутный страх.

- Не убили ли его? - спросил Диего, бледнея. - Невозможно, чтобы он не слышал наших выстрелов или не понял, что наша стрельба должна иметь какое-либо особое значение.

- Может быть, ветер дует с юга? - сказал Кардосо. - В таком случае наши выстрелы не могут быть слышны в лагере.

- Не знаю, что и думать, друг мой. Мне становится страшно. Какую мы допустили ужасную неосторожность! Быть может, пока мы сидим, словно пленники, здесь в дупле, на доктора готовятся напасть австралийцы!.. Что только он о нас подумает?.. Он, наверно, подумает, что мы попали в какую-нибудь западню.. И ведь нет никакой возможности выйти отсюда или дать ему знать о нашем безвыходном положении. Ну, Коко, если только мне удастся поймать тебя, тогда берегись!..

- Не будем отчаиваться, старина, - сказал Кардосо, тоже начинавший бояться какого-нибудь несчастья. - Подождем, пока совсем стемнеет, затем начнем стрелять снова. В это время ветер может перемениться, да к тому же ночью выстрел разносится на более далекое расстояние.

- Подождем, но не скрою от тебя, что мое беспокойство возрастает с каждой минутой.

Они растянулись на неровном дне громадного дупла, подложили под головы двуутробок и стали терпеливо дожидаться ночи, чтобы снова начать стрелять, но беспокойство и грустные мысли ни на минуту их не покидали.

Солнце уже село, и тьма спустилась на землю с фантастической быстротой. В дупле стало еще мрачнее, сквозь его верхнее отверстие виднелось лишь темное небо, усеянное звездами.

Снаружи царила почти абсолютная тишина. Лесные птицы больше не пели, они спали в своих гнездах; жужжание насекомых прекратилось; время от времени раздавались лишь жалобные завывания искавших себе добычу динго.

Напрасно настораживали наши матросы уши, надеясь услыхать какой-нибудь отдаленный выстрел или зов. Они вскакивали на ноги при каждом завывании динго, думая, что это человеческий крик, и вздрагивая при каждом щелканье птицы-бича, при каждом звоне птицы-часов, принимая их за шаги или за отдаленные ружейные выстрелы, но тотчас же замечали, что они обманулись.

Их одолевали чрезвычайно грустные мысли, они думали, что им суждено погибнуть в глубине этого дупла, откуда им не было никакого выхода.

Около полуночи им показалось, что они слышат человеческие шаги недалеко от дерева.

- Ты слышал, Кардосо? - спросил Диего.

- Да, - ответил молодой матрос слегка изменившимся голосом. - Кто-то проходит мимо дерева.

- Быть может, это какой-нибудь австралиец?

- Или не ищет ли это нас доктор?

- Он бы дал знать о своем приближении выстрелом.

- Ты прав, Диего.

- Слушай.

Они стали прислушиваться, прислонясь ухом к стволу, и явственно услышали легкие шаги, казалось, приближавшиеся к дереву.

- Кто-то проходит мимо нас, - сказал Кардосо.

- Позовем-ка на помощь

- А что, если это австралийцы, принадлежащие к племени Коко или колдуна?..

- Лучше пусть возьмут нас в плен, нежели остаться здесь навеки, да к тому же разве с нами нет ружей и револьвера?

- Это правда, товарищ.

Диего вытянулся, насколько мог, к отверстию дупла и закричал:

- Эй вы!.. Эй!..

Шум тотчас же прекратился, но немного спустя матросы услыхали легкий удар топора снаружи по коре дерева, потом второй немного повыше, третий еще выше, затем четвертый и пятый.

- Это австралиец, - сказал Кардосо.

- Да, - ответил Диего, - он влезает, делая на дереве зарубки. Держи наготове ружье.

Матросы услышали шум листьев на верху дупла и затем увидели при неверном свете звезд какой-то черный круглый предмет, очень похожий по форме на человеческую голову.

- Кто ты? - спросил Диего.

Услыхав выходивший из дупла голос, голова тотчас же исчезла, испустив громкий крик.

- Он, верно, принял нас за злых духов, - сказал Кардосо.

- Постой... Слышишь?

- Что такое?..

- Мне кажется, что снаружи разговаривают.

В самом деле, слышен был очень тихий шепот, причем казалось, что он исходил то с верха дерева, то с низа. Вероятно, человек, взобравшийся наверх, разговаривал со своими товарищами.

Вскоре после этого послышались другие удары, производимые, по-видимому, каким-то тяжелым телом, быть может, каменным топором; затем над отверстием показались две головы, а потом и третья.

- Сойдите сюда, - сказал Диего, - мы такие же люди, как и вы. Но вместо того, чтобы сойти вниз, австралийцы тотчас же исчезли. Кардосо выстрелил из револьвера, но результат получился совсем отрицательный, потому что снаружи послышались крики, выражавшие испуг, а затем поспешный топот ног, вскоре затихший вдали.

- Вот дурачье! - воскликнул Диего.

- Они испугались, - сказал Кардосо, - быть может, им еще неизвестно употребление огнестрельного оружия; напрасно я выстрелил.

- Они все равно не спустились бы сюда, друг мой.

- Может быть, они еще возвратятся?..

- Возможно, что и вернутся завтра, после солнечного восхода, чтобы посмотреть, что тут такое.

- Молчи...

- Опять что-нибудь?

- Слышишь, Диего! - воскликнул Кардосо, крепко хватая старого моряка за руку.

Вдали слышны были ужасные крики - отвратительный концерт дьявольских завываний и криков, невольно заставлявших трепетать.

- Это дикари! - воскликнул Диего, и сердце его сильно сжалось.

- Это их военный клич, Диего, - сказал Кардосо прерывающимся голосом.

- Верно, они нашли наш лагерь?..

Эмилио Сальгари - Страна чудес (ll continente misterioso). 3 часть., читать текст

См. также Эмилио Сальгари (Emilio Salgari) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :

Страна чудес (ll continente misterioso). 4 часть.
- Я боюсь за доктора, Диего!.. - Тысяча миллионов громов!.. В эту мину...

Человек огня. 1 часть.
Роман приключений Перевод Эмилии Пименовой I. У берегов Бразилии - Зем...