Жюль Верн
«Флаг родины. 2 часть.»

"Флаг родины. 2 часть."

Этого человека я еще никогда не встречал. На вид ему лет пятьдесят; у него черная борода и волосы с проседью, тонкое насмешливое лицо, живые умные глаза. По типу он напоминает эллина, и я убеждаюсь в его греческом происхождении, когда капитан "Эббы" называет его Серке, - инженер Серке.

Что касается самого капитана, его зовут Спаде - имя, по-видимому, итальянское. Грек, итальянец - разноплеменная команда, набранная со всего света на шхуну с норвежским названием, - все это, право же, кажется мне подозрительным.

А сам граф д'Артигас с его азиатским типом и испанской фамилией -

откуда он взялся?

Капитан Спаде вполголоса разговаривает с инженером Серке, наблюдая за рулевым, который правит, как будто вовсе не сверяясь с показаниями компаса, установленного в нактоузе у него перед глазами. Скорее он следит за сигналами матроса на носу судна, который жестами указывает ему то лево руля, то право руля.

Там, возле носовой рубки, я вижу Тома Рока. Он смотрит на необозримый пустынный океан, без единой полоски земли на горизонте. Двое матросов, стоя рядом, не спускают с него глаз. Ведь от помешанного можно всего ожидать, - он способен даже выброситься за борт.

Я еще не знаю, разрешат ли мне общаться с моим бывшим пациентом.

Я направляюсь к нему; капитан Спаде и инженер Серке зорко следят за мной.

Приблизившись к Тома Року, который меня не замечает, я становлюсь рядом с ним.

Тома Рок не трогается с места и, кажется, не узнает меня. Оживленный, с горящими глазами, он смотрит в морскую даль, с наслаждением, полной грудью вдыхая живительный соленый воздух. Он радуется атмосфере, насыщенной кислородом, и яркому солнечному свету, льющемуся с безоблачного неба, он купается в его лучах. Сознает ли он перемену в своем положении? Не успел ли уже позабыть и Хелтфул Хаус, и флигель, где его держали под надзором, и смотрителя Гэйдона? Вполне возможно. Прошлое изгладилось из его памяти, он весь в настоящем.

По-видимому, Тома Рок и здесь, на палубе "Эббы", среди океана, остается все тем же помешанным, за которым я ухаживал полтора года. Его психическое состояние не улучшилось, рассудок вернется к нему только, когда речь зайдет о его изобретениях. Графу д'Артигасу известна это особенность по опыту, и, очевидно, он именно на нее и рассчитывает, надеясь рано или поздно выведать у изобретателя его тайну. Но как он думает воспользоваться этой тайной?

- Тома Рок! - зову я.

Услышав мой голос, он вздрагивает, но, мельком взглянув на меня, отворачивается.

Я беру его за руку, пожимаю ее. Он быстро выдергивает руку, так и не узнав меня, отходит в сторону и направляется на корму, где стоят инженер Серке и капитан Спаде.

Любопытно, заговорит ли Тома Рок с кем-нибудь из них и станет ли отвечать на вопросы, после того как не откликнулся на мой зов?

В эту минуту на его лице мелькнул проблеск мысли; его внимание несомненно привлек необъяснимый ход шхуны.

Действительно, он переводит взгляд на мачты и свернутые паруса "Эббы", которая быстро несется по гладкой поверхности моря.

Повернув назад, вдоль правого борта, Тома Рок останавливается там, где должна бы находиться труба судна, будь "Эбба" паровой яхтой, - труба, изрыгающая клубы черного дыма.

То, что поразило меня, озадачило и его... Так же как и я, он не может найти объяснения и тоже спешит на корму, чтобы увидеть работу винта.

За бортом шхуны резвится стая дельфинов. Несмотря на быстрый ход

"Эббы", эти проворные животные без труда обгоняют ее, прыгая, кувыркаясь, играя в родной стихии с изумительной легкостью.

Не обращая на них внимания. Тома Рок наклоняется над фальшбортом.

Инженер Серке и капитан Спаде, боясь, что он свалится в море, спешат к нему и, крепко схватив за руки, уводят обратно на палубу.

Мой опытный глаз замечает, что Тома Рок находится в состоянии сильнейшего возбуждения. Он кружится на месте, жестикулирует и, ни к кому не обращаясь, выкрикивает бессвязные слова...

Совершенно ясно, что у него скоро начнется припадок, как в последний вечер во флигеле Хелтфул-Хауса, припадок, имевший тогда роковые последствия. Надо бы подойти к нему и увести его в каюту; быть может, скоро и меня позовут туда для ухода за больным.

Инженер Серке и капитан Спаде не спускают с него глаз, вероятно желая посмотреть, что будет дальше. Вот что делает Тома Рок.

Подойдя к грот-мачте и убедившись, что на ней нет парусов, помешанный толкает ее, обхватывает обеими руками и трясет, точно хочет свалить.

Затем, видя, что его усилия напрасны, он перебегает к фок-мачте и также пытается сломать ее. Его нервное возбуждение все возрастает. Непонятное бормотанье сменяется нечленораздельными криками...

Внезапно бросившись к вантам левого борта, он хватается за них. Боюсь, что он взберется сейчас по веревочной лестнице и поднимется на марс фок-мачты... Если его не остановить, он может упасть на палубу, а если судно накренится, - сорваться в море.

По знаку капитана Спаде подбежавшие матросы хватают Рока, напрасно пытаясь оттащить его от вантов, в которые он вцепился изо всех сил. Во время припадков силы больного удесятеряются, - мне это хорошо известно: чтобы справиться с ним, мне часто приходилось звать на помощь санитаров.

На этот раз матросам шхуны - крепким, здоровым ребятам - удается быстро укротить несчастного безумца. Его сбивают с ног и кладут на палубу, крепко держа за руки, несмотря на яростное сопротивление.

Теперь нужно только унести его в каюту, уложить на койку и оставить в покое, пока не кончится припадок. Так и поступают по приказанию какого-то нового лица, появившегося на палубе.

Услышав голос этого человека, я оборачиваюсь и узнаю его.

На палубе стоит граф д'Артигас с суровым лицом и высокомерной осанкой, такой же, каким я видел его в Хелтфул-Хаусе.

Я тотчас же подхожу к нему. Я непременно должен добиться объяснения, и я его потребую!

- По какому праву, сударь?.. - спрашиваю я.

- По праву сильного! - отвечает граф д'Артигас.

И удаляется на корму, в то время как Тома Рока уносят в каюту.

7. ДВА ДНЯ ПЛАВАНЬЯ

Возможно, если потребуют обстоятельства, мне придется открыть графу д'Артигасу, что на самом деле я инженер Симон Харт. Как знать, не станут ли со мной лучше обращаться, чем обращались со служителем Гэйдоном? Во всяком случае, это надо хорошенько обдумать. Я твердо убежден, что владелец "Эббы" велел похитить французского изобретателя в надежде захватить в свои руки "фульгуратор Рок", которого ни в Старом ни в Новом Свете не пожелали купить за баснословную цену, запрошенную автором.

Поэтому, если Тома Рок откроет свой секрет, пожалуй, мне лучше по-прежнему иметь к нему доступ, оставаться при больном в качестве санитара и выполнять свои прежние обязанности. Да, я не должен упускать возможности все видеть, все слышать... и, кто знает? узнать, наконец, то, что мне не удалось открыть в Хелтфул-Хаусе!

Куда же теперь идет шхуна "Эбба"? Вот первый вопрос.

Кто такой граф д'Артигас? Вот второй вопрос.

Первый несомненно разрешится через несколько дней, "принимая во внимание необычайную скорость этой фантастической яхты с таинственным двигателем, систему которого я в конце концов непременно разгадаю.

Насчет второго вопроса я не уверен, что его удастся когда-либо разрешить.

Действительно, этот загадочный незнакомец, по-моему, имеет особо веские причины скрывать свое происхождение, и, боюсь, никакие приметы не помогут мне определить его национальность. Хотя граф д'Артигас свободно говорят по-английски, как я убедился во время посещения им Хелтфул-Хауса, все же в его говоре слышится жесткий вибрирующий акцент, несвойственный северным народам. За время моих странствий в обоих полушариях я не слышал ничего похожего на этот акцент, кроме разве особой жесткости произношения, характерной для малайских наречий. И в самом деле, судя по его смуглой, почти оливковой коже с медным отливом, черным, как смоль, вьющимся волосам, глубоко запавшим глазам, жгучему взгляду неподвижных зрачков, высокому росту, широким плечам, крепким мускулам, свидетельствующим о большой физической силе, вполне возможно, что граф д'Артигас принадлежит к одной из рас Дальнего Востока.

Я подозреваю, что д'Артигас - фамилия вымышленная, так же как и графский титул. Хотя его шхуна носит норвежское название, сам хозяин отнюдь не скандинавского происхождения. Он нисколько не похож на уроженцев северных стран, спокойных, белокурых, с добродушными лицами и светло-голубыми глазами.

В конце концов кто бы он ни был, этот человек велел похитить Тома Рока и меня вместе с ним, причем несомненно с какой-то преступной целью.

Далее, действовал ли он в пользу иностранной державы, или в своих собственных интересах? Намерен ли он один использовать новое изобретение и имеет ли возможность и средства это осуществить? Вот третий вопрос, на который я езде не могу ответить. Из того, что я увяжу и услышу в дальнейшем, мне, может быть, удастся разрешить эту задачу, перед тем как я убегу отсюда, если только побег будет возможен.

"Эбба" продолжает идти прежним ходом, приводимая в движение своим таинственным двигателем. Я могу свободно разгуливать по палубе, не заходя, однако, дальше носового люка перед фок-мачтой.

Один раз я попытался было подойти к бушприту и посмотреть, перегнувшись через борт, как форштевень рассекает волны. Но вахтенные матросы, очевидно выполняя заранее отданный приказ, не пропустили меня, и один из них крикнул хриплым голосом на ломаном английском языке:

- Назад! Назад! Вы мешаете маневрам!

Однако никаких маневров не производилось.

Поняли ли они, что я старался разгадать, какого рода механизм приводит в движение шхуну? Вероятно, поняли, и капитан Спаде, присутствовавший при этом, несомненно догадался, что я пытаюсь проникнуть в тайну нашего странного плавания. Даже простого больничного сторожа должно удивить, что судно без парусов, без гребного винта развивает такую скорость. Словом, по той или иной причине, мне запрещен вход на носовую палубу "Эббы".

К десяти часам попутный северо-западный ветер свежеет, - и капитан Спаде дает команду боцману.

Боцман, со свистком в зубах, тотчас же приказывает поднять грот, фок, кливер и стаксель. Матросы выполняют команду с не меньшей расторопностью и дисциплиной, чем на любом военном корабле.

"Эбба" слегка накреняется на левый борт, и ход ее заметно ускоряется.

Мотор, однако, не перестает работать, ибо даже при таком положении парусов шхуна не могла бы идти с подобной быстротой. Тем не менее паруса увеличивают ее скорость благодаря свежему ровному ветру, дующему в одном направлении.

Небо ясно, облака на западе, поднимаясь все выше, постепенно рассеиваются, и море сверкает в потоках солнечных лучей.

Теперь моя основная задача выяснить, куда направляется корабль. Я немало плавал по морям и умею определять скорость судна. По моим расчетам

"Эбба" делает десять - одиннадцать миль в час. Курс ее остается прежним, что легко проверить, взглянув на компас, установленный в нактоузе перед рулевым. Смотрителю Гэйдону запрещено ходить только на носовую часть судна, но не на корму. Мне не раз удавалось бросить быстрый взгляд на компас, стрелка которого неизменно указывает на восток, или, говоря точнее, на ост-зюйд-ост.

Таким образом мы пересекаем Атлантический океан, оставив далеко на западе побережье Северной Америки.

Я стараюсь припомнить, какие острова или группы островов встретятся нам в этом направлении, на пути к берегам Старого Света.

Северная Каролина, оставленная нами двое суток тому назад, лежит на тридцать пятой параллели; если продолжить эту параллель к востоку, она, насколько помню, пересекает африканский берег приблизительно на уровне Марокко. На той же широте в трех тысячах миль от Америки расположены Азорские острова. Неужели "Эбба" направляется туда и ее обычная стоянка находится у одного из островов этого архипелага, принадлежащего Португалии? Нет, я не могу принять подобную гипотезу.

Впрочем, на той же тридцать пятой параллели, гораздо ближе Азорских островов, всего в тысяче двухстах километрах от побережья, расположена группа Бермудских островов, принадлежащих Англии. Если граф д'Артигас взялся похитить Тома Рока для какой-либо европейской державы, то, вероятнее всего, эта держава - Соединенное королевство Великобритании и Ирландии. Хотя, по правде говоря, не исключена возможность, что он затеял дело в своих собственных интересах.

Три или четыре раза за этот день граф д'Артигас выходит на палубу; стоя на корме, он внимательно изучает горизонт. Как только в море появляется парус или дымок парового судна, он долго смотрит на него в сильную подзорную трубу. Надо добавить, что он не удостаивает замечать мое присутствие на палубе.

Время от времени к нему подходит капитан Спаде, и они обмениваются короткими фразами на языке, которого я не могу ни понять, ни определить.

Охотнее всего владелец "Эббы" беседует с инженером Серке, который, по-видимому, пользуется его особым расположением. Этот инженер довольно словоохотлив, менее угрюм и замкнут, чем его спутники; любопытно, какое положение он занимает на шхуне? Может быть, это личный друг графа д'Артигаса, друг, который сопутствует графу в морских путешествиях, деля с ним завидную жизнь богатого яхтсмена?.. Так или иначе, это единственный человек, относящийся ко мне если не с симпатией, то хотя бы с некоторым интересом.

Что касается Тома Рока, то его не видно с самого утра, и он, должно быть, лежит взаперти у себя в каюте, еще не оправившись от вчерашнего припадка.

Я убедился в этом, когда около трех часов пополудни, задержавшись у входа в люк, граф д'Артигас знаком подозвал меня к себе.

Не знаю, чего он от меня хочет, но отлично знаю, что я ему скажу.

- Долго ли продолжаются припадки Тома Рока? - спросил он по-английски.

- Иной раз по двое суток, - ответил я.

- Что нужно с ним делать?

- Оставить его в покое, пока он не заснет. После крепкого ночного сна приступ кончается, и Тома Рок возвращается к своему обычному состоянию.

- Хорошо, смотритель Гэйдон, если потребуется, вы будете по-прежнему ухаживать за больным, как в Хелтфул-Хаусе.

- Ухаживать за больным?

- Да... на борту шхуны, до тех пор пока мы не приедем.

- Куда?

- Туда, куда мы прибудем завтра после полудня, - ответил граф д'Артигас.

"Завтра... - подумал я. - Значит, мы держим путь не к африканскому берегу и даже не к Азорским островам. Остается предположить, что "Эбба"

бросит якорь у Бермудских островов".

Граф д'Артигас уже поставил ногу на верхнюю ступеньку трапа, когда я в свою очередь задал ему вопрос.

- Сударь, я хочу знать, я имею право знать, куда мы едем и...

- Здесь у вас нет никаких прав, смотритель Гэйдон. Ваше дело -

отвечать, когда вас спрашивают.

- Я протестую!

- Протестуйте, - холодно ответил надменный иностранец, бросив на меня недобрый взгляд.

С этими словами он спустился в люк, оставив меня вдвоем с инженером Серке.

- На вашем месте я бы смирился, смотритель Гэйдон, - сказал тот, насмешливо улыбаясь. - Когда человека захватили в тиски...

- Он имеет право кричать, я полагаю...

- Какой смысл, раз никто не может вас услышать?

- Меня услышат позже...

- Позже... этого долго ждать! Ну что же, кричите сколько угодно!

После этого иронического совета инженер Серке удалился, оставив меня одного с моими мыслями.

Около четырех часов дня в шести милях к востоку показался большой корабль, идущий нам навстречу. Он быстро приближается и растет у нас на глазах. Из двух его труб вырываются клубы черного дыма. Несомненно, это военный корабль, так как на грот-мачте развевается узкий вымпел, и хотя на гафеле не видно флага, я как будто узнаю крейсер американского флота.

Интересно, будет ли "Эбба" согласно обычаю салютовать крейсеру, когда мы поровняемся с ним.

Очевидно, нет, ибо в ту же минуту шхуна меняет курс с явным намерением избежать встречи.

Подобный маневр со стороны подозрительной яхты ничуть не удивляет меня.

Но я крайне поражен тем, как капитан Спаде производит этот маневр.

В самом деле, подойдя к брашпилю на баке, капитан останавливается у небольшого сигнального аппарата, вроде пульта, передающего на пароходах команду в машинное отделение. Лишь только он нажимает одну из кнопок аппарата, "Эбба" делает поворот в четверть румба к юго-востоку, а матросы ослабляют шкоты парусов.

Очевидно, был отдан некий приказ механику неведомой машины, управляющей движением шхуны при помощи неведомого двигателя, система которого мне пока еще неизвестна.

В результате этого маневра "Эбба" уклоняется в сторону от крейсера, который продолжает идти, не изменяя курса. Да и ради чего стал бы военный корабль преследовать парусную яхту, не вызывающую никаких подозрений?

Однако "Эбба" поступает совершенно иначе, когда около шести часов вечера с левого борта появляется второй корабль. На этот раз капитан Спаде, подав команду в аппарат, ложится на прежний курс и, вместо того чтобы избежать встречи с судном, идет на восток, прямо ему наперерез.

Час спустя оба корабля находятся всего на расстоянии трех-четырех миль друг от друга.

Ветер к тому времени совершенно стихает; команда встречного корабля, трехмачтового торгового судна, спешит убрать верхние паруса. До утра на ветер рассчитывать не приходится, и завтра, при таком штиле, трехмачтовик несомненно окажется на прежнем месте. Что касается "Эббы", она продолжает идти на сближение при помощи своего таинственного двигателя.

Капитан Спаде, разумеется, приказывает тоже спустить паруса, и команда под наблюдением боцмана Эфрондата выполняет приказ с такой же изумительной быстротой, как на гоночных яхтах.

Тут капитан Спаде подходит к правому, борту, где я стою, и без церемоний приказывает мне спуститься в каюту.

Приходится повиноваться. Однако прежде чем покинуть палубу, я успеваю заметить, что боцман вовсе не торопится зажигать сигнальные огни, тогда как на трехмачтовом судне уже горит зеленый огонь на правом борту и красный - на левом.

Для меня ясно, что шхуна намеревается пройти незамеченной мимо встречного корабля. Ход ее несколько замедлился, но направление не изменилось.

По моему расчету "Эбба" со вчерашнего дня ушла на восток миль на двести.

Вернувшись в свою каюту, я чувствую какое-то смутное беспокойство. На столе меня ждет ужин, но, едва притронувшись к пище, я ложусь на койку, встревоженный, сам не знаю почему, и напрасно стараюсь заснуть.

Такое томительное состояние продолжается около двух часов. Тишину нарушает лишь мерное покачиванье шхуны, журчание воды, струящейся вдоль корпуса, да легкие толчки при поворотах судна на гладкой поверхности спокойного моря.

В моей голове теснятся тревожные мысли, воспоминания обо всем, что произошло за последние два дня, и я никак не могу успокоиться. Итак завтра, после полудня, мы пристанем к берегу. Завтра, на суше, я снова возьмусь за свои обязанности по уходу за больным Тома Роком, "если это потребуется", как сказал граф д'Артигас.

Когда меня впервые заперли в глубине трюма, я заметил, в какой момент шхуна вышла в море из залива Памлико; теперь - около десяти часов вечера -

я чувствую, что она остановилась.

Чем вызвана эта остановка? Когда капитан Спаде приказал мне уйти с палубы, никакой земли не было видно на горизонте. По пути нашего следования на картах нанесены лишь Бермудские острова, а в наступающих сумерках сигнальщики на мачтах едва ли могут их заметить раньше, чем мы пройдем еще пятьдесят - шестьдесят миль.

К тому же "Эбба" не только легла в дрейф, но стоит совершенно неподвижно. Едва ощущается легкое, равномерное бортовое покачиванье. Даже зыбь почти не чувствуется. Ни малейшее дуновение ветра не рябит гладкой поверхности океана.

Мои мысли обращаются к торговому судну; оно стояло от нас не больше чем в полутора милях, когда я спускался в каюту. Если бы шхуна продолжала идти ему наперерез, она бы уже поровнялась с ним. Теперь же расстояние между двумя кораблями не должно превышать одного-двух кабельтовых. Трехмачтовое судно легло в дрейф при заходе солнца, и его не могло отнести к западу.

Без сомнения, оно на прежнем месте, и, будь ночь посветлее, я бы увидел его через иллюминатор каюты.

Мне приходит в голову, что сейчас представляется удобный случай, которым следует воспользоваться. Почему бы не попытаться убежать, раз всякая надежда быть отпущенным на свободу для меня потеряна? Правда, я не умею плавать, но неужели, бросившись в море со спасательным кругом, я не доплыву до трехмачтовика, если мне удастся обмануть бдительность вахтенных матросов?

Значит, надо прежде всего выйти из каюты и подняться по трапу... Ни в кубрике, ни на палубе "Эббы" не слышно никакого шума... Должно быть, в этот час команда уже спит... Рискнем...

Я пробую отворить дверь каюты, но она заперта снаружи. Этого следовало ожидать.

Придется отказаться от плана побега, сулившего, впрочем, мало надежды на успех.

Самое лучшее - уснуть, ибо если я не утомлен физически, то сильно измучен нравственно. Меня преследуют неотступные вопросы, запутанные противоречивые мысли... Хоть бы забыться сном!..

Должно быть, мне это удалось, так как я внезапно просыпаюсь от какого-то странного шума, шума необычного, - такого я еще ни разу не слышал на борту шхуны.

За стеклом иллюминатора, обращенного на восток, занимается рассвет. Я смотрю на часы. Они показывают половину пятого утра.

Первым делом надо узнать, тронулась ли в путь "Эбба".

Нет, конечно, - ни на парусах, ни при помощи мотора. Иначе я чувствовал бы знакомое покачиванье и дрожание корпуса судна; в этом я не мог бы ошибиться. Кроме того, море, по-видимому, так же спокойно на восходе солнца, как было вчера на закате. Если "Эбба" и шла на парусах, пока я спал, то сейчас во всяком случае она стоит неподвижно.

Странный шум происходит от беготни и топота ног на верхней палубе, -

слышатся шаги людей, нагруженных тяжелой ношей. В то же время мне кажется, что такой же шум и суета доносятся из-под пола моей каюты, из трюма, сообщающегося с палубой через большой люк позади фок-мачты. Я различаю также какое-то трение и царапание вдоль корпуса шхуны, над ватерлинией.

Может быть, к судну пристали шлюпки? Может быть, матросы грузят или выгружают товары?

Однако трудно предположить, что мы причалили к берегу. Граф д'Артигас сказал, что "Эбба" не прибудет к месту назначения раньше чем через сутки.

А вчера вечером, как я уже говорил, она находилась еще на расстояния пятидесяти - шестидесяти миль от ближайшей земли - Бермудских островов.

Немыслимо представить себе, что шхуна повернула обратно на запад и приблизилась к американскому побережью, - расстояние слишком велико.

Вероятнее всего, судно стояло на месте всю ночь. Перед сном я заметил, что шхуна остановилась, и сейчас она по-прежнему не двигается.

Остается ждать, пока мне разрешат подняться на палубу. Дверь каюты, как я только что убедился, все еще заперта. Неужели меня не выпустят, когда настанет день? Не думаю.

Проходит час. В иллюминатор проникает свет зари. Я выглядываю наружу.

Море заволакивает легкий туман, который быстро рассеется при первых солнечных лучах.

Окинув взглядом пространство на полмили кругом, я нигде не вижу трехмачтового парусника; должно быть, он стоит с противоположной стороны

"Эббы", с левого борта.

Но вот раздается скрип в замочной скважине, и ключ поворачивается.

Распахнув дверь, я взбегаю по железному трапу и выхожу на палубу в ту минуту, когда матросы закрывают носовой люк.

Я ищу глазами графа д'Артигаса. Его здесь нет, он еще не выходил из каюты.

Капитан Спаде и инженер Серке наблюдают за погрузкой каких-то тюков, которые, по-видимому, вытащили из трюма и переносят на корму. Этим и объяснялись, вероятно, шум и суета, которые я слышал, когда проснулся. Раз команда выносит товары из трюма, значит мы скоро прибудем на место... Мы уже недалеко от порта, и, может быть, через несколько часов шхуна станет на якорь.

Позвольте... а где же парусник, стоявший рядом, за левым бортом? Ведь со вчерашнего вечера не было ветра, значит он должен был остаться на прежнем месте...

Я обращаю взгляд в его сторону...

Трехмачтовое судно исчезло, море пустынно, не видно ни одного корабля, ни одного парусника ни на севере, ни на юге, вплоть до самого горизонта.

Подумав, я могу найти этому лишь одно объяснение, правда требующее оговорок; должно быть, пока я спал, "Эбба" все-таки продолжала рейс и прошла большое расстояние, оставив позади трехмачтовый парусник: только поэтому я и не вижу его рядом со шхуной.

Конечно, мне и в голову не приходит спросить об этом ни капитана Спаде, ни даже инженера Серке; они все равно не удостоили бы меня ответом.

В эту минуту капитан Спаде, подойдя к сигнальному аппарату, нажимает одну из кнопок верхнего ряда. Почти тотчас же "Эбба" сотрясается от сильного толчка. Затем, не поднимая парусов, она снова пускается в путь на восток с поразительной, необъяснимой скоростью.

Два часа спустя у кормового люка появляется граф д'Артигас и занимает свое обычное место у гакаборта. Капитан Спаде и инженер Серке о чем-то совещаются с ним вполголоса.

Все трое, поднеся к глазам подзорные трубы, обозревают линию горизонта с юго-востока на северо-восток.

Нет ничего удивительного, что и я пристально вглядываюсь вдаль в том же направлении, но, не имея подзорной трубы, не могу ничего рассмотреть в просторах океана.

После завтрака мы все поднимаемся на палубу, за исключением Тома Рока, не выходившего из каюты со вчерашнего дня.

В половине второго сторожевой матрос с марса фок-мачты подает сигнал, что видна земля. "Эбба" мчится, с такой необычайной быстротой, что, надеюсь, скоро и мне удастся увидеть очертания берега.

Действительно, часа через два милях в восьми от нас вырисовываются смутные контуры земли. По мере того как шхуна приближается, очертания становятся все яснее. Это гора или по крайней мере возвышенность. Над ее вершиной, вздымаясь к небу, клубится дым.

Вулкан в этих широтах?!. Так неужели же это...

8. БЭК-КАП

По моим расчетам "Эбба" не могла встретить в этой части Атлантического океана другого архипелага, кроме Бермудских островов. Я делаю такой вывод, во-первых, зная расстояние, отделяющее нас от американского побережья, и, во-вторых, курс, взятый нами по выходе из залива Памлико. Шхуна неизменно шла курсом ост-зюйд-ост, и пройденное расстояние, судя по скорости хода, составляет приблизительно девятьсот или тысячу километров.

Между тем шхуна продолжает идти вперед, не снижая скорости; граф д'Артигас с инженером Серке стоят на корме подле рулевого. Капитан Спаде переходит на нос.

Интересно, проплывем ли мы мимо этого одинокого островка, не заходя туда?

Вряд ли, так как наступает день и час, назначенные для прибытия на место стоянки.

Все матросы уже выстроились на палубе в ожидании команды, а боцман Эфрондат готовится отдать якорь.

Не позже двух часов я буду знать, высадимся мы здесь или нет.

Наконец-то я получу первый ответ на один из множества вопросов, занимающих меня с тех пор как шхуна вышла в океан.

Однако трудно поверить, что место стоянки "Эббы" находится именно на одном из Бермудских островов, среди английских владений - если только граф д'Артигас не похитил Тома Рока по заданию Великобритании; впрочем, эта гипотеза маловероятна.

Тут я вдруг замечаю, что этот загадочный человек весьма пристально наблюдает за мной. Хотя он и не может заподозрить, что перед ним инженер Симон Харт, его все же интересует, как я отношусь к этому приключению.

Ведь беднягу сторожа Гэйдона ожидающая его судьба должна тревожить не меньше, чем любого джентльмена, будь он даже владельцем этой странной парусной яхты. Признаюсь, меня немного беспокоит настойчивость, с какой он меня разглядывает.

Ах, если бы граф д'Артигас мог знать, какая догадка меня сейчас осенила, - ручаюсь, что он не поколебался бы тут же выбросить меня за борт!..

Рассудок подсказывает мне, что надо быть осторожнее и осмотрительнее, чем когда-либо.

В самом деле, не вызывая ни в ком подозрений, - даже в инженере Серке при всей его проницательности, - я внезапно приоткрыл уголок таинственной завесы. Неожиданная догадка отчасти пролила свет и на мою будущую судьбу.

При приближении "Эббы" очертания острова, или, вернее, островка, к которому она держит путь, все более четко вырисовываются на светлом фоне неба. Солнце, миновав зенит, клонится к закату и ярко озаряет островок своими лучами. Он стоит особняком, во всяком случае ни к северу, ни к югу от него не видно других островов архипелага.

По мере того как расстояние сокращается, остров вырастает на глазах, и кажется, будто линия горизонта за ним постепенно опускается.

Этот островок, весьма необычного строения, по форме очень похож на опрокинутую чашку, над которой вздымаются черные клубы дыма. Вершина горы

- или, если угодно, донышко чашки, - возвышается над уровнем моря, вероятно, на сотню метров, а склоны обрываются в море правильными крутыми гранями, такими же голыми и бесплодными, как утесы у ее подножия, о которые разбиваются волны прибоя.

Благодаря одной замечательной природной особенности мореплаватели узнают маленький островок уже издали, - эта особенность - сквозная скала с западной стороны. Через естественную арку, образующую как бы ручку опрокинутой чашки, прорываются бурные пенистые волны и проникают лучи солнца, когда оно восходит над горизонтом. Всем своим видом островок вполне оправдывает данное ему название Бэк-Кап (Back-Cap - вверх дном

(англ.)).

Так вот, я запомнил этот островок, я сразу узнал его! Он расположен на краю Бермудского архипелага. Это "опрокинутая чашка", на которой мне довелось побывать несколько лет тому назад... Нет, я не ошибаюсь! Я не раз взбирался на эти известковые скалы, я обогнул подошву горы с восточной стороны. Да, это Бэк-Кап!

Будь у меня поменьше выдержки, я вскрикнул бы от удивления... и радости, а это вызвало бы вполне понятное подозрение у графа д'Артигаса.

Вот при каких обстоятельствах мне пришлось исследовать Бэк-Кап во время пребывания на Бермудских островах.

Этот архипелаг, расположенный примерно в тысяче километров от Северной Каролины, состоит из нескольких сотен островов и островков. В центре его шестьдесят четвертый меридиан пересекается с тридцать второй параллелью.

После кораблекрушения англичанина Ломера, который разбился у здешних берегов в 1609 году, Бермудские острова перешли во владение Великобритании, вследствие чего население ее колоний увеличилось на десять тысяч человек. Англия решила присоединить, или, вернее, захватить, эту группу островов не ради производства хлопка, кофе, индиго, аррорута и других товаров. Здесь было весьма подходящее место для морской базы среди океана, недалеко от Соединенных Штатов. Захват не вызвал никаких протестов со стороны других держав, и с тех пор Бермудскими островами управляет британский губернатор при участии местного совета и генеральной ассамблеи.

Главные острова архипелага носят названия Сент-Дейвидс, Сомерсет, Гамильтон, Сент-Джорджес. На этом последнем острове имеется порт и город того же названия, ставший столицей архипелага.

Самый крупный из островов не превышает двадцати километров в длину и четырех в ширину. Не считая островов средней величины, архипелаг представляет собою скопление островков и рифов, рассыпанных на площади в двенадцать квадратных лье. Хотя на Бермудах прекрасный, здоровый климат, зимой в Атлантическом океане бушуют неистовые бури, и подступы к островам опасны для мореплавателей.

Главный недостаток архипелага - отсутствие рек и родников. Благодаря обильно выпадающим дождям жители восполняют нехватку воды, собирая ее для своих надобностей в водоемы. Для этого они сооружают обширные цистерны, которые частые ливни щедро наполняют водой. Конструкция их поистине достойна всяческого восхищения и делает честь человеческому гению.

Интересуясь этими замечательными работами и желая ознакомиться с устройством водоемов, я предпринял путешествие на Бермудский архипелаг.

В то время я работал инженером в одном из учреждений штата Нью-Джерси.

Взяв отпуск на несколько недель, я поехал в Нью-Йорк, а оттуда отправился пароходом на Бермудские острова.

И вот, во время моего пребывания в большом порту Саутгемптон на острове Гамильтон, там произошло странное явление природы, весьма заинтересовавшее геологов.

В один прекрасный день в порт Саутгемптон приплыла целая флотилия рыбачьих лодок с рыбаками, их женами и детьми.

Уже больше пятидесяти лет как семьи эти поселились на восточном побережье Бэк-Капа. Они построили там деревянные хижины и каменные домики.

Рыбакам было чрезвычайно удобно жить на самом взморье, в местах богатых рыбой и особенно благоприятных для китобойного промысла, так как к Бермудским островам, особенно в марте и апреле, приплывает множество кашалотов.

До сих пор ничто не нарушило покоя здешних жителей и не мешало их мирному промыслу. Условия жизни не казались им слишком суровыми благодаря близости и удобству сообщения с островами Гамильтон и Сент-Джорджес. На прочных баркасах, оснащенных парусами наподобие тендеров, рыбаки вывозили, богатый улов и привозили взамен все необходимое для своих семей.

Почему же они вдруг покинули родной остров, решив, как вскоре стало известно, никогда больше туда не возвращаться? Это объяснялось тем, что их жизни на Бэк-Капе с некоторых пор стала угрожать опасность.

Два месяца тому назад рыбаков поразил, а затем и встревожил глухой гул и грохот, доносившийся из недр Бэк-Капа. В то же время из вершины горы -

иначе говоря, со дна опрокинутой чашки - начали вырываться дым и пламя. До сих пор никто не подозревал, что островок этот вулканического происхождения и вершина его образует кратер, так как никто не мог взобраться по крутым скалистым склонам. Но теперь не оставалось сомнений, что Бэк-Кап огнедышащая гора и что жителям поселка угрожает извержение вулкана.

В течение двух месяцев не раз повторялись подземные толчки и удары, сотрясавшие весь островок; длинные языки пламени взвивались над верхушкой горы - в особенности по ночам, - и где-то в глубине раздавался ужасающий грохот; все эти признаки неопровержимо свидетельствовали о работе плутонических сил в недрах острова, предвещая в недалеком будущем извержение вулкана.

Страшась неминуемой катастрофы на узкой прибрежной полосе, на которой даже негде было бы укрыться от потоков лавы, опасаясь к тому же возможности полного разрушения Бэк-Капа, жители поселка, не долго думая, обратились в бегство. Погрузив все имущество на рыбачьи лодки, они переправились в порт Саутгемптон в поисках пристанища.

Известие о том, что бездействующий много веков вулкан на западном краю архипелага начинает пробуждаться, вызвало панику на Бермудских островах.

Одних эта новость испугала, в других пробудила любопытство. Я принадлежал к последним. Кроме того, важно было исследовать на месте это таинственное явление и проверить, не преувеличивали ли рыбаки его возможных последствий.

Бэк-Кап выступает из воды отдельным массивом к западу от архипелага и соединяется с ним причудливой цепочкой из мелких островков и рифов, неприступных для мореплавателей с восточной стороны. "Опрокинутую чашку"

не видно ни с острова Сент-Джорджес, ни с острова Гамильтон, так как вершина ее не превышает сотни метров.

Тендер из порта Саутгемптон доставил меня и нескольких путешественников на побережье, где еще стояли покинутые хижины бермудских рыбаков.

Внутри скалы по-прежнему раздавался гул, а над кратером клубились пары.

Не оставалось никаких сомнений: древний вулкан Бэк-Капа снова пробудился под действием подземного огня. Можно было опасаться, что со дня на день произойдет извержение со всеми его последствиями.

Тщетно пытались мы взобраться наверх к кратеру вулкана. По крутым, гладким, скользким склонам, без выемок и выступов, которые могли бы служить опорой для ног, по неприступным кручам, обрывающимся в море под углом в 75-80 градусов, всякое восхождение было немыслимо. Я никогда не видел ничего бесплоднее этих суровых скал, лишь кое-где поросших редкими пучками дикой люцерны.

После многих безуспешных попыток вскарабкаться на вершину, мы решили обойти остров кругом. Но за исключением приморской полосы, занятой рыбачьим поселком, берег у подножия скал был совершенно непроходим из-за обвалов и осыпей, загромождавших его с севера, с юга и с запада.

Итак, исследователи острова принуждены были ограничиться этим далеко недостаточным осмотром. Во всяком случае, глядя на дым и огонь, вырывавшиеся из кратера, слушая глухие раскаты и взрывы, сотрясавшие порою недра горы, мы могли только одобрить решение рыбаков покинуть остров, которому грозили гибель и разрушение.

Вот при каких обстоятельствах я посетил когда-то Бэк-Кап, и нет ничего удивительного, что, едва увидев причудливые очертания островка, я сразу узнал его.

Нет! Повторяю, - графу д'Артигасу вряд ли доставило бы удовольствие, что смотритель Гэйдон знает этот островок, особенно если "Эбба" бросит там якорь; впрочем, на нем ведь нет гавани, - вот почему это кажется мне невероятным.

Пока шхуна приближается к берегу, я рассматриваю Бэк-Кап, куда ни один из бермудских рыбаков так и не пожелал вернуться. Рыбачий поселок совершенно заброшен, и я не могу понять, зачем "Эбба" выбрала здесь место для стоянки.

Впрочем, граф д'Артигас со спутниками, может быть, вовсе и не думает высаживаться на побережье Бэк-Капа? Если даже шхуна и найдет временное убежище между утесами в какой-нибудь узкой бухте, вряд ли богатому яхтсмену придет в голову избрать своей резиденцией эти бесплодные скалы, ничем не защищенные от бурь Атлантического океана. Жизнь на этих суровых берегах подходит для бедных рыбаков, но никак не для графа д'Артигаса, инженера Серке, капитана Спаде и экипажа шхуны.

До Бэк-Капа остается не более полумили; он нисколько не похож на другие острова архипелага с холмами, покрытыми густой зеленью. Лишь кое-где в извилинах и трещинах между камнями торчат кустики можжевельника да чахлые хвойные деревца, составляющие основную растительность Бермудских островов.

Прибрежные скалы у подножия острова покрыты густыми гирляндами водорослей, выброшенных прибоем, а также слоем бесчисленных волокнистых саргассо, из Саргассова моря, огромное количество которых наносит течением к рифам Бэк-Капа.

Единственные живые обитатели одинокого острова это птицы - снегири,

"mota cyllas cyalis" с синеватым оперением, морские чайки и бакланы, которые тучами кружатся над островом, стрелой проносясь сквозь клубы пара, вырывающиеся из кратера.

На расстоянии двух кабельтовых от берега шхуна замедляет ход и застопоривает (это подходящее слово!) перед узким проходом среди нагромождения скал, едва выступающих из воды.

Неужели "Эбба" рискнет пройти этим опасным извилистым фарватером?..

Нет, вероятнее всего, после остановки на несколько часов, - хоть мне и непонятно для какой цели, - шхуна снова возьмет курс на восток.

Во всяком случае не видно, никаких приготовлений к длительной стоянке.

Якоря остаются на крамболах, якорные цепи не готовы к отдаче, шлюпки не спущены.

В эту минуту на носу появляется граф д'Артигас с инженером Серке и капитаном Спаде, и тут начинается маневр, совершенно для меня необъяснимый.

За левым фальшбортом, почти у фок-мачты, я замечаю плавучий буек, который матросы подтягивают к носу шхуны.

Вскоре вокруг этого места прозрачная вода забурлила, потемнела, и из глубины поднялась какая-то черная масса. Неужели это огромный кашалот вынырнул на поверхность подышать воздухом?.. Не потопят ли он "Эббу"

ударом своего страшного хвоста?..

Нет! Теперь мне все понятно! Я знаю, какой механизм сообщает шхуне без парусов и без винта такую изумительную скорость! Вот он выплывает наверх, неутомимый двигатель, который провел "Эббу" на буксире от американских берегов до Бермудского архипелага. Он здесь, он колышется на волнах рядом с ней. Это подводная лодка, невидимый буксир, "tug" (буксирное судно

(англ.)) с гребным винтом, приводимым в действие током либо от аккумуляторов, либо от распространенной в последнее время гальванической батареи.

Над рубкой подводного буксира, обшитого листовой сталью и напоминающего по форме длинное веретено, помещается площадка с люком посредине, ведущим во внутреннее помещение. Над площадкой спереди возвышается перископ, оптический прибор с чечевицеобразными стеклами, сквозь которые можно освещать электричеством морские глубины. Сейчас, освободившись от балласта воды в резервуарах, подводная лодка всплыла на поверхность. Люк на площадке теперь откроется, и свежий воздух провентилирует все внутри.

Вполне возможно, что, погружаясь в воду днем, подводная лодка по ночам всплывала и буксировала "Эббу", оставаясь на поверхности.

Однако здесь возникает новый вопрос. Если подводная лодка приводится в движение электрическим током, ее должна снабжать энергией какая-то электрозарядная станция. Где же находится этот источник электрической энергии? Не на островке же Бэк-Кап, надо полагать?

Кроме того, непонятно, зачем шхуна прибегает к помощи подводного буксира? Почему на ней самой не установлен двигатель, как на многих парусных яхтах?

Однако мне некогда предаваться размышлениям или, вернее, искать объяснение всем этим необъяснимым загадкам.

Подводная лодка становится рядом с "Эббой". Люк открывается. На площадку выходят несколько матросов - весь ее экипаж; по-видимому, капитан Спаде держит с ней связь при помощи электрического сигнального аппарата на носу шхуны, соединенного с буксирным судном подводным кабелем. Именно с

"Эббы" подается команда, каким курсом следовать.

Тут ко мне подходит инженер Серке-и говорит одно слово:

- Пересадка.

- Куда? - спрашиваю я.

- Туда... на буксир, живо!

Как всегда, мне приходится повиноваться, и я спешу перелезть через фальшборт.

В эту минуту на палубу поднимается Тома Рок в сопровождении одного из матросов. Он кажется очень спокойным, равнодушным ко всему на свете и без всякого сопротивления пересаживается на буксирное судно. Когда мы сходимся у отверстия люка, к нам присоединяются граф д'Артигас и инженер Серке.

Капитан Спаде с командой остается на шхуне, за исключением четырех матросов, которые садятся в только что спущенную на воду шлюпку. Они берут с собой длинный трос, очевидно, чтобы провести "Эббу" на буксире между рифами. Значит, тут, среди скал, существует бухта, где яхта графа д'Артигаса может надежно укрыться от бурь океана? Значит, именно здесь ее якорная стоянка?

Лишь только "Эбба" отходит от буксирного судна, как трос, крепящий ее к шлюпке, натягивается и, проплыв полкабельтовых, матросы швартуют ее к железным причальным кольцам, вделанным в скалу. После этого, выбирая трос, они медленно и осторожно подтягивают шхуну к причалу.

Пять минут спустя "Эбба" исчезает за грядой прибрежных скал, и теперь с открытого моря не видно даже верхушек ее мачт.

Кто на Бермудских островах догадается, что здесь, в потаенной бухте, находится стоянка парусной шхуны? Кому в Америке придет в голову, что известный во всех портах побережья богатый яхтсмен скрывается на одиноком островке Бэк-Кап?

Через двадцать минут шлюпка с четырьмя гребцами возвращается обратно.

Очевидно, подводная лодка дожидалась только их, чтобы отплыть... но куда?

В самом деле, экипаж шлюпки поднимается на площадку, машину включают, гребной винт начинает вращаться, ударяя лопастями по воде, и буксирное судно в надводном положении, таща за собой шлюпку и огибая рифы с юга, направляется к Бэк-Капу.

В трех кабельтовых открывается новый проход, ведущий к острову, и лодка входит в него, лавируя по извилистому фарватеру. У подошвы горы двое матросов по команде вытаскивают шлюпку на узкий песчаный берег, защищенный от волн и бурунов; здесь она может спокойно лежать, пока "Эбба" снова не выйдет в плаванье.

Как только оба матроса возвращаются на борт, инженер Серке знаком велит мне спуститься вниз.

Трап с железными перекладинами ведет во внутреннее помещение, набитое всевозможными тюками и ящиками, которым, должно быть, не нашлось места в перегруженном трюме шхуны. Меня вталкивают в боковую каюту, дверь запирают, и я снова оказываюсь в заточении среди полной темноты.

Я тотчас же узнаю эту камеру. Именно здесь я провел долгие часы после того, как меня похитили из Хелтфул-Хауса, именно отсюда меня выпустили на палубу, когда шхуна вышла из залива Памлико в открытое море.

Нет сомнения, что с Тома Роком поступили так же, как со мной, что его тоже заперли где-нибудь в другой каюте.

Раздается гулкий удар, стук захлопнувшегося люка, и подводная лодка немедленно начинает погружаться.

Действительно, я чувствую, что мы опускаемся вниз по мере того как ее резервуары заполняются водой.

Затем движение сверху вниз сменяется движением вперед, и подводная лодка скользит в морских глубинах.

Три минуты спустя она останавливается, и мне кажется, что мы всплываем на поверхность.

Снова раздается металлический стук, - на этот раз люк открывается.

Дверь моей камеры отпирают, и я быстро взбегаю на палубу.

Я оглядываюсь кругом.

Подводная лодка проникла в самый центр острова Бэк-Кап.

Так вот где находится таинственное уединенное убежище, в котором живут граф д'Артигас и его спутники, порвав все связи с человечеством!

9. В ГЛУБИНЕ ПЕЩЕРЫ

На другой день я без всякой помехи произвел первую разведку обширной пещеры Бэк-Капа.

Какую тревожную ночь провел я, осаждаемый странными видениями, и с каким нетерпением ждал утра!

По приезде меня отвели в грот, находившийся шагах в ста от того места, где подошла к берегу подводная лодка. В этом гроте, размером десять на двенадцать футов, горела электрическая лампочка; едва я очутился внутри, как тяжелая дверь захлопнулась за мной.

Нет ничего удивительного в том, что пещера освещается электричеством, ведь этим светом пользуются и на борту подводного буксира. Но где же добывают электрическую энергию?.. Откуда она берется?.. Неужели внутри этого огромного грота устроен целый завод со всем оборудованием -

динамомашинами, аккумуляторами?..

В моей камере оказался стол, уставленный яствами, постланная на ночь койка, плетеное кресло и шкаф с несколькими сменами белья и платья. В ящике я нашел бумагу, чернильницу, перья. В правом углу стоял столик с туалетными принадлежностями. Все кругом блестело чистотой.

Свежая рыба, мясные консервы, хлеб из первосортной муки, эль и виски -

таково было меню этой первой трапезы. Но ел я без всякого аппетита, как говорится, через силу: нервы мои были слишком напряжены.

Необходимо все же взять себя в руки, победить волнение и тревогу, обдумать все хладнокровно. Я хочу раскрыть тайну горстки людей, зарывшихся в недрах Бэк-Кара... и я ее раскрою.

Итак, граф д'Артигас обосновался внутри островка. Эта пещера, о существовании которой никто не подозревает, служит ему приютом, когда он не плавает на своей "Эббе" у берегов Нового, а может быть, и Старого Света. Здесь находится открытое им неведомое убежище, куда ведет лишь подводный ход - "ворота", зияющие на глубине двенадцати - пятнадцати футов под поверхностью океана.

Почему этот человек бежит от других людей?.. Что таит в себе его прошлое?.. Если имя д'Артигас и графский титул лишь присвоены им, как я сильно подозреваю, то почему он скрывает свое подлинное лицо?.. Не изгнанник ли он, или беглец, который предпочел это место ссылки всякому другому?.. Или, может быть, это злодей, зарывшийся в недоступной глазу норе, чтобы пользоваться полной безнаказанностью и избежать кары за свои преступления?.. Я вправе строить всевозможные догадки по поводу этого подозрительного человека, и я пользуюсь этим правом.

И тут передо мной встает все тот же вопрос, на который я не в силах дать удовлетворительного ответа. Зачем Тома Рока похитили из Хелтфул-Хауса при известных нам обстоятельствах?.. Не надеется ли граф д'Артигас вырвать у изобретателя тайну фульгуратора и употребить этот снаряд для защиты Бэк-Капа, если по воле случая его тайное убежище будет обнаружено?..

Допустим, но ведь колонию Бэк-Капа нетрудно взять измором, ибо одной подводной лодки недостаточно, чтобы обеспечить снабжение пиратов!.. Да и шхуне не вырваться из окружения, кроме того, приметы ее тотчас же сообщат во все морские порты!.. К чему же послужит тогда изобретение Тома Рока в руках графа д'Артигаса? Положительно ничего не понимаю.

Около семи часов утра я вскакиваю с постели. Хоть я и не могу выбраться из пещеры, но по крайней мере камера моя не заперта. Ничто не мешает мне покинуть ее, и я открываю дверь...

В тридцати метрах от меня тянется скалистый выступ, нечто вроде набережной, уходящей вправо и влево.

Несколько матросов с "Эббы" как раз выгружают товары из трюма подводного буксира, пришвартованного к небольшому каменному молу.

Мои глаза постепенно привыкают к тусклому свету, разлитому по пещере;

он проникает в нее сверху, так как посередине свода зияет довольно большое отверстие.

"Вот откуда, - думаю я, - вырываются эти пары или, точнее, дым, указавший нам на близость Бэк-Капа за три-четыре мили от островка".

Целый рой мыслей мгновенно проносится у меня в голове.

"Так значит Бэк-Кап не вулкан, как все считают и как я сам считал до сих пор... Оказывается, пары, языки пламени, замеченные несколько лет назад, иного происхождения... Гул, так испугавший бермудских рыбаков, был вызван отнюдь не борьбой подземных сил... Эти явления создавались искусственно... по воле властелина островка, пожелавшего отпугнуть жителей, поселившихся на побережье. И графу д'Артигасу это удалось... Он остался единственным хозяином Бэк-Капа. При помощи взрывов и дыма горящих водорослей, вырывавшегося из мнимого кратера, граф д'Артигас создал легенду о существовании вулкана, о его неожиданном пробуждении и неминуемом извержении, которого, однако, до сих пор не произошло!.."

Так, очевидно, и было в действительности, причем даже после бегства бермудских рыбаков над вершиной Бэк-Капа продолжал клубиться густой дым.

Между тем становится все светлее, проблески дня проникают в мнимый кратер по мере того, как солнце поднимается над горизонтом. Теперь я могу довольно точно определить размеры этой пещеры. Вот, впрочем, данные, которые я получил впоследствии.

Островок Бэк-Кап имеет форму почти правильного круга; длина его окружности равна тысяче двумстам метрам, а площадь внутри каменной чаши -

пятидесяти тысячам квадратных метров, или пяти гектарам. Толщина стен у основания - от тридцати до ста метров.

Следовательно, за вычетом стен, пещера занимает почти все внутреннее пространство скалистого массива, возвышающегося над поверхностью океана.

Что касается подводного туннеля, по которому мы проникли внутрь Бэк-Капа, то, по-моему, он достигает в длину метров сорока.

Эти цифры, хотя и не вполне точные, позволяют судить о размерах пещеры.

Но как бы велика она ни была, напомним, что в Старом и в Новом Свете существуют пещеры гораздо обширнее, ставшие предметом всестороннего спелеологического исследования.

В самом деле, в области Крайна, в графствах Нортумберленд и Дербишир, в Пьемонте, на Пелопоннесе, на Балеарских островах, в Венгрии и Калифорнии встречаются пещеры больших размеров, чем Бэк-Кап. То же можно сказать об известных пещерах на юге Бельгии и о Мамонтовой пещере в Кентукки в Соединенных Штатах Америки. В ней насчитывается двести двадцать шесть залов с куполообразными сводами, семь речек, восемь водопадов, тридцать два провала неизвестной глубины и подземное море площадью в пять-шесть квадратных лье, которое еще не вполне исследовано.

Я знаю Мамонтову пещеру в Кентукки, ибо бывал там, как и тысячи других туристов. Главный из ее залов послужит мне для сравнения с пещерой Бэк-Капа. Как и в Мамонтовой пещере, своды покоятся здесь на колоннах различной формы и величины, которые придают ей вид готического собора с притворами, боковыми приделами, клиросами, хотя это сооружение природы и лишено гармонии, свойственной церковной архитектуре. Единственная разница между двумя пещерами заключается в том, что в Кентукки высота свода достигает ста тридцати метров, а в Бэк-Капе не более шестидесяти, да и то в самом центре, возле круглого отверстия, через которое вырываются наружу клубы дыма и языки пламени.

Есть еще одна чрезвычайно важная особенность: в большинство упомянутых мной пещер легко проникнуть, вот почему рано или поздно все они были открыты.

Иначе обстоит дело с Бэк-Капом. На картах этой части Атлантического океана Бэк-Кап обозначен как островок, принадлежащий к группе Бермудских, и никому не могло прийти в голову, что внутри этого скалистого массива скрыта огромная пещера. Чтобы найти ее, надо было туда проникнуть, а чтобы проникнуть, требовалась подводная лодка, вроде той, какой владеет граф д'Артигас.

Я думаю, что только случай помог этому странному яхтовладельцу обнаружить подводный туннель и основать внутри островка Бэк-Кап свою подозрительную колонию.

Осматривая водное пространство внутри пещеры, я замечаю, что размеры его весьма невелики - всего каких-нибудь триста - триста пятьдесят метров в окружности. Собственно говоря, это небольшое озеро, окруженное отвесными скалами, зато оно прекрасно подходит для стоянки подводного буксира, ибо, как я узнал впоследствии, глубина его не менее сорока метров.

При взгляде на расположение и структуру этого грота сразу становится ясно, что он образовался благодаря работе морских волн и относится к пещерам, как нептунического, так и плутонического происхождения. Таковы, например, гроты Крозон и Моргат в заливе Дуарнене во Франции, пещера Бонифаччо на побережье Корсики, пещера Торгатен в Норвегии, высота которой не менее пятисот метров, таковы, наконец, известняковые пещеры в Греции, гибралтарские пещеры в Испании и туранские в Кохинхине. Словом, их строение указывает на то, что они появились в результате двойной работы геологических сил.

Островок Бэк-Кап состоит по большей части из известняковых скал. Они полого поднимаются от берега озера к стенам пещеры, разделенные полосками мелкого песка; кое-где торчат желтоватые кустики камнеломки, жесткие и густые. Ближе к воде камни покрыты толстым слоем саргассовых и других водорослей; одни из них высохли, другие, еще мокрые, распространяют вокруг себя терпкий запах моря. Очевидно, течением их принесло через подводный ход и выбросило на берег озерка. Впрочем, это не единственное топливо, употребляемое для многочисленных нужд колонии Бэк-Капа. Я вижу целую гору каменного угля, очевидно, доставленного на борту подводного буксира и шхуны. Но, повторяю, густой дым, вырывающийся из кратера островка, получается от сжигания большого количества высушенных водорослей.

Продолжая прогулку, я обнаруживаю на северном берегу озерка жилища этой колонии троглодитов, - разве окружающие меня люди не заслуживают такого наименования? Эта часть пещеры очень удачно названа "Ульем".

Действительно, в толще известняковой стены рукою человека выдолблено несколько рядов ячеек, в которых и ютятся эти осы в человеческом образе.

В восточной части строение пещеры совсем иное. Здесь высятся, переплетаются, множатся, разбегаются в разные стороны сотни естественных колонн, поддерживающих высокие своды. Настоящий лес каменных стволов, теряющихся в самом темном конце пещеры. Между этими колоннами извиваются, пересекаясь, тропинки, ведущие в глубину Бэк-Капа.

Сосчитав ячейки улья, нетрудно определить, что число спутников графа д'Артигаса достигает восьмидесяти, а может быть, и ста человек.

Этот странный граф как раз появился перед одной из ячеек, расположенной особняком; к нему только что подошли капитан Спаде и инженер Серке.

Обменявшись несколькими словами, все трое спускаются к берегу и останавливаются возле мола, к которому пришвартован подводный буксир.

Выгрузив товары, человек двенадцать матросов перевозят их в лодке на другой берег, где в стене пещеры высечены помещения для складов колонии Бэк-Капа.

Отверстия туннеля не видно под водой. Вчера я заметил, что, подплыв к островку, буксиру пришлось опуститься на несколько метров ниже уровня океана. Значит, пещера Бэк-Капа отличается в этом отношении от таких пещер, как Фингалова или Моргат, вход в которые всегда открыт даже во время прилива. Существует ли какой-нибудь другой искусственный или естественный выход на берег моря?.. Вот что необходимо выяснить.

Островок Бэк-Кап поистине заслуживает свое название. Он действительно очень похож на огромную опрокинутую чашку. Причем не только по внешнему виду, но, оказывается, и по внутреннему строению, хотя никто об этом не знает.

Как я уже говорил. Улей расположен на северном, мягко закругляющемся берегу озерка, то есть влево от подводного туннеля. На противоположном берегу устроены склады, где хранятся всевозможные товары: бочки вина, водки, пива, ящики с консервами, множество тюков с клеймами различных стран. Можно подумать, что здесь собраны по меньшей мере грузы двадцати кораблей. Немного дальше за дощатым забором высится довольно внушительное строение, назначение которого не трудно угадать. От высокого столба над ним расходятся в разные стороны толстые медные провода, питающие током мощные электрические фонари под сводами пещеры, а также маленькие лампочки в каждой ячейке Улья. Немало фонарей подвешено также между естественными колоннами, что позволяет освещать самые темные закоулки пещеры.

Передо мной встает вопрос: разрешат ли мне свободно разгуливать внутри островка Бэк-Кап?.. Надеюсь, что да. Для чего графу д'Артигасу стеснять мою свободу, запрещать мне ходить по его таинственным владениям?.. Разве я не пленник, заключенный в этой пещере? И можно ли выбраться отсюда иначе, чем через туннель?.. Ведь пройти по этому ходу, постоянно скрытому под водой, немыслимо.

Но даже, если предположить, что мне удастся выбраться по туннелю, разве мое исчезновение не будет тут же обнаружено?.. Десять матросов выедут на подводном буксире, высадятся на берег островка и обыщут каждый камень, каждую ямку... Меня тотчас же схватят, водворят обратно в Улей и на этот раз уж, наверно, лишат свободы передвижения...

Итак, приходится бросить всякую мысль о побеге до тех пор, пока такая попытка не будет иметь серьезных шансов на успех. Но если только представится благоприятный случай, я ни за что его не упущу.

Расхаживая вдоль Улья, я имею возможность разглядеть некоторых сообщников графа д'Артигаса, добровольно ведущих однообразное существование в глубине Бэк-Капа. Их не менее сотни, если судить по числу ячеек Улья.

Никто не обращает на меня внимания. Я замечаю, что колонисты Бэк-Капа, очевидно, набраны отовсюду понемногу. В их внешности нет ни одной общенациональной черты; этих людей нельзя отнести к североамериканцам, европейцам или обитателям Азии. Цвет кожи у всех разный, от белого до медно-красного и черного, но черного не африканского, а скорее австралийского. Короче говоря, большинство, по-моему, - малайцы, так как этот тип встречается среди них очень часто. Прибавлю, что граф д'Артигас несомненно уроженец голландских островов западной части Тихого океана, что инженер Серке по происхождению левантинец, а капитан Спаде - итальянец.

Но если колонисты Бэк-Капа не связаны национальными узами, то их объединяет, конечно, общность низменных инстинктов и привычек. Что за подозрительные физиономии, что за свирепые выражения лиц! Поистине, эти молодчики похожи на дикарей! Видно, что у них жестокий нрав, что они никогда не обуздывали своих страстей, не останавливались ни перед какими крайностями. В голову мне невольно приходит мысль, что после ряда преступлений, краж, поджогов, убийств и вооруженных нападений, совершенных сообща, они решили искать пристанища в глубине этой пещеры, так как уверены, что здесь им обеспечена полная безнаказанность... В таком случае граф д'Артигас всего лишь главарь шайки злодеев, Спаде и Серке - его подручные, а Бэк-Кап - притон пиратов...

Я все больше убеждаюсь, что это именно так. Меня весьма удивит, если окажется, что я был неправ. К тому же наблюдения, сделанные во время этого первого осмотра, лишь подтверждают мое мнение и оправдывают самые мрачные догадки.

Во всяком случае, кто бы ни были спутники графа д'Артигаса и по каким бы причинам ни собрались здесь, по-видимому, они беспрекословно признают его неограниченную власть. Но если суровая дисциплина держит этих людей в узде, то существуют, очевидно, какие-то преимущества, вознаграждающие их за добровольное рабство. Какие же?

Обогнув ту часть озерка, куда выходит подводный туннель, я добираюсь до противоположного берега. Как я уже заметил раньше, здесь устроены склады товаров, которые шхуна "Эбба" привозит из каждого рейса. Обширные углубления, вырытые в стенах пещеры, могут вместить и действительно вмещают изрядное количество тюков и ящиков.

За складами находится электрическая станция. Проходя мимо ее окон, я замечаю внутри аппараты новейшего изобретения, негромоздкие, усовершенствованные. Нет и следа паровых машин, работающих на угле и обладающих такими сложными механизмами. Как я и думал, здесь применяют гальванические батареи высокого напряжения, питающие током лампы пещеры и динамомашины буксира. Электрический ток используется, очевидно, и для различных хозяйственных надобностей, для отопления Улья и приготовления пищи. Я замечаю также, что ток подведен к находящимся поблизости перегонным кубам, служащим для добычи пресной воды. Колонистам Бэк-Капа не приходится собирать обильную в здешних местах дождевую воду. В нескольких шагах от электрической станции виднеется круглый водоем, совершенно такой же, как тот, что я осматривал на Бермудских островах, но значительно меньших размеров. Действительно, там требуется обеспечить водой население в десять тысяч человек... здесь же всего какую-нибудь сотню...

Я еще не знаю, как называть этих людей. Конечно, у главаря их, графа д'Артигаса, да и у них самих имеются веские причины прятаться в недрах островка Бэк-Кап, - это ясно, как день. Но что это за причины?.. Когда люди укрываются в стенах монастыря с намерением отгородиться от всего человечества, такой поступок еще можно понять. Но, по правде сказать, спутники графа д'Артигаса нисколько не похожи ни на бенедиктинцев, ни на картезианцев!

Продолжая свою прогулку по лесу каменных стволов, я добрался до конца пещеры. Никто меня не задержал, никто со мной не заговорил, никто, по-видимому, даже не заинтересовался моей особой. Эта часть пещеры Бэк-Капа чрезвычайно любопытна и напоминает по красоте самые чудесные гроты Кентукки и Балеарских островов. Само собой разумеется, нигде здесь не чувствуется рука человека. Всюду видна лишь работа природы, и с удивлением, почти с ужасом, думаешь о геологических силах, способных создать такие грандиозные постройки. По эту сторону озерка довольно темно, так как сюда почти не проникает свет из кратера. Зато вечером, при свете электрических ламп, пещера, вероятно, представляет фантастическое зрелище.

Но, несмотря на все свои поиски, я нигде не обнаружил выхода на волю.

Следует отметить, что на островке нашли пристанище многочисленные птицы: бакланы, чайки, морские ласточки, обитающие на побережье Бермудских островов. Здесь, очевидно, за ними никогда не охотились, и птицы размножаются на приволье, нисколько не боясь соседства с человеком.

Впрочем, на Бэк-Капе есть и другие животные. Недалеко от Улья устроены загоны для коров, свиней, овец, домашней птицы. Итак, питание колонии должно быть не только обильно, но и разнообразно, если прибавить ко всему этому еще продукты рыбной ловли, которой поселенцы занимаются как снаружи, среди прибрежных скал, так и во внутреннем озерке, где водятся рыбы самых разнообразных пород.

Словом, достаточно взглянуть на обитателей Бэк-Капа, чтобы убедиться, что они живут в полном довольстве. Это все сильные, крепкие люди, похожие по внешности на моряков, опаленных тропическим солнцем, люди, полной грудью вдыхавшие воздух океанских просторов, в жилах которых течет здоровая кровь. Среди них нет ни детей, ни стариков, одни лишь мужчины в возрасте от тридцати до пятидесяти лет.

Но почему эти люди согласились вести такой странный образ жизни?..

Неужели они никогда не покидают своего убежища внутри островка Бэк-Кап?..

Возможно, я вскоре это узнаю.

10. КЕР КАРРАДЖЕ

Отведенная мне каморка расположена в ста шагах от жилища графа д'Артигаса - одной из последних ячеек в этом ряду Улья. Тома Рока поместили не со мной, но я полагаю, что его комната находится тут же рядом. Для того чтобы служитель Гэйдон продолжал ухаживать за бывшим пациентом Хелтфул-Хауса, наши камеры должны быть смежными... Надеюсь скоро узнать, так ли это.

Капитан Спаде и инженер Серке живут отдельно, поблизости от особняка д'Артигаса.

Особняк?.. Да, почему бы не назвать так это жилище, отделанное с известным вкусом? Искусные руки обтесали камень и создали затейливо украшенный фасад с широкой дверью. Свет проникает в дом через окна, пробитые в известняке, в них вставлены рамы с цветными стеклами. В доме много комнат, столовая и гостиная с огромными витражами; все устроено так, что свежий воздух в избытке поступает в помещение. Обстановка состоит из мебели самого различного происхождения; клейма на ней указывают, что она вывезена из Франции, Англии, Америки. Очевидно, ее владелец любит смешение стилей. Кухня и службы помещаются в соседних ячейках, позади Улья.

Выйдя к вечеру из своей комнаты с твердым намерением "добиться аудиенции" у графа д'Артигаса, я увидел, что он поднимается от берега озерка к Улью. То ли граф меня не заметил, то ли хотел избежать встречи, но он ускорил шаг, и мне не удалось его догнать.

"Он все же должен меня принять!" - сказал я себе.

Я торопливо подхожу к особняку и останавливаюсь перед только что захлопнувшейся дверью.

Какой-то дюжий верзила, очевидно, малаец, так как кожа у него очень темная, тотчас же вырастает на пороге. Он что-то кричит грубым голосом, очевидно, требует, чтобы я ушел прочь.

Я не подчиняюсь этому приказанию и дважды настойчиво повторяю по-английски:

- Доложите графу д'Артигасу, что я прошу немедленно меня принять.

С таким же успехом я мог бы обратиться к скалам Бэк-Капа! По-видимому, этот дикарь не понимает ни слова по-английски и отвечает мне лишь угрожающим криком.

Мне, приходит в голову мысль силою ворваться в дом и самому позвать графа д'Артигаса, да так громко, чтобы он не мог меня не услышать. Но такая попытка лишь привела бы в ярость малайца, который, наверно, обладает богатырской силой.

Итак, я откладываю до другого раза объяснение, которое мне рано или поздно обязаны дать.

Я иду вдоль Улья в восточном направлении и невольно задумываюсь о Тома Роке. Удивительно, что я не видел его целый день. Не случился ли с ним новый припадок?

Это мало вероятно. Если бы Тома Рок заболел, граф д'Артигас тотчас вызвал бы к нему служителя Гэйдона - ведь он сам говорил мне об этом.

Не прошел я и ста шагов, как увидел инженера Серке.

Этот насмешник как всегда в прекрасном настроении и на этот раз весьма любезен. Завидев меня, он улыбается, вовсе не пытаясь избежать встречи.

Если бы он знал, что я его коллега - впрочем, инженер ли он сам? - то, быть может, обходился бы со мной с большим уважением... Но я остерегусь сообщать ему свое имя и звание.

Инженер Серке остановился, глаза его блестят, губы складываются в ироническую усмешку, он здоровается со мной, сопровождая свои слова учтивым поклоном.

Я холодно отвечаю на его любезное приветствие, но он делает вид, что не замечает этого.

- Да благословит вас святой Ионатан, господин Гэйдон! - произносит он своим веселым звучным голосом. - Надеюсь, вы не жалеете о том, что счастливый случай привел вас в эту чудеснейшую... да, прекраснейшую из всех пещер, хоть она известна менее других на нашем сфероиде!..

Признаюсь, что ученое слово в разговоре с простым служителем меня несколько удивляет, но я кратко отвечаю:

- Я не стал бы ни о чем жалеть, господин Серке, если бы, осмотрев эту интересную пещеру, имел возможность выйти из нее.

- Как! Вы уже собираетесь нас покинуть, господин Гэйдон... и вернуться в этот унылый Хелтфул-Хаус?.. Вы даже не успели хорошенько осмотреть наши великолепные владения, полюбоваться бесподобными красотами, созданными природой без всякого участия человека...

- С меня вполне достаточно того, что я видел, - заявляю я, - и, если вы говорите со мной серьезно, то я так же серьезно отвечаю, что больше ничего не желаю здесь видеть.

- Полноте, господин Гэйдон, позвольте вам заметить, что вы не успели оценить всех преимуществ жизни в этом месте, которому нет равных на земле!.. Тихое, спокойное существование без всяких забот, обеспеченное будущее, материальные условия, каких нигде не найти, ровный здоровый климат: в пещере вы защищены от жестоких бурь, опустошающих острова Атлантического океана, от зимней стужи и от летнего зноя!.. Смена времен года почти не влияет здесь на погоду! Нам не приходится опасаться ни гнева Плутона, ни ярости Нептуна!

Эта ссылка на мифологию кажется мне более, чем неуместной. Ясно, что инженер Серке издевается надо мной. Разве смотритель Гэйдон слышал когда-нибудь о Плутоне или о Нептуне?

- Вполне возможно, сударь, - говорю я, - что здешний климат вам нравится, что вы оценили по достоинству все преимущества жизни в глубине острова...

Я чуть не проговорился, чуть было не произнес название Бэк-Кап... но вовремя спохватился. Какую беду навлек бы я на себя, если бы меня заподозрили в том, что мне известно название островка, а следовательно, и его местоположение на западе Бермудского архипелага?

Вместо этого я говорю:

- Но если здешний климат мне не нравится, ведь я имею право переменить его...

- Действительно, имеете право.

- Я требую, чтобы меня отпустили отсюда и дали возможность вернуться в Америку.

- Мне нечего вам возразить, господин Гэйдон, - отвечает инженер Серке,

- ваше требование вполне резонно. Заметьте однако, что мы живем здесь в полной независимости, не подчиняемся ни одному иностранному государству, не покоряемся ничьей власти, не принадлежим ни к Старому, ни к Новому Свету... А эти преимущества ценит каждый человек с гордой душой и отважным сердцем... Кроме того, какие величественные образы прошлого возникают у всякого образованного человека при виде этих гротов, словно созданных рукою богов. В таких пещерах бессмертные небожители вещали некогда свои пророчества устами оракула Трофония...

Положительно инженер Серке питает слабость к мифологии! Сперва Плутон и Нептун, а теперь Трофоний! Черт возьми! Уж не воображает ли он, что больничный служитель знает, кто такой Трофоний?.. Ясно, этот насмешник продолжает издеваться надо мной, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не ответить ему в том же тоне.

- Я только что хотел войти в этот дом, - продолжаю я отрывисто, - он принадлежит, если не ошибаюсь, графу д'Артигасу, но меня не пропустили...

- Кто же, господин Гэйдон?..

- Какой-то человек, находящийся в услужении у графа.

- По всей вероятности, он получил строгий приказ, касающийся вашей особы.

- Желает или не желает граф, но ему придется меня выслушать...

- Боюсь, что добиться этого будет трудно, даже невозможно, - заявляет, улыбаясь, инженер Серке.

- Почему?

- Потому что графа д'Артигаса здесь нет.

- Вы смеетесь надо мной!.. Я только что видел его...

- Тот, кого вы видели, господин Гэйдон, вовсе не граф д'Артигас...

- Кто же он в таком случае?..

- Пират Кер Каррадже.

Это имя было произнесено резким голосом; инженер Серке тут же ушел, и мне даже в голову не пришло задерживать его.

Пират Кер Каррадже!

Да!.. Для меня имя Кера Каррадже - настоящее откровение!.. Это имя мне знакомо и вызывает целый рой воспоминаний!.. Оно сразу объясняет то, что казалось необъяснимым!.. Теперь я понимаю, в руки какого человека попал!..

Собрав воедино то, что я уже знал, и то, что мне сообщил в Бэк-Капе сам инженер Серке, я могу рассказать следующее о прошлом и о настоящем этого Кера Каррадже.

Восемь или девять лет тому назад корабли, плававшие в западной части Тихого океана, подвергались бесчисленным вооруженным нападениям, пиратским набегам, отличавшимся неслыханной дерзостью. Под предводительством грозного капитана там орудовала шайка злодеев, собравшихся со всего света: дезертиры из колониальных гарнизонов, беглые каторжники, матросы, покинувшие свои корабли. Ядро этой шайки составляли подонки населения Европы и Америки, отчаянные головорезы, которых привлекли в Новый Южный Уэльс на юге Австралии открытые там богатые золотые россыпи. Среди этих золотоискателей находились капитан Спаде и инженер Серке, люди, порвавшие со своей средой; вскоре их тесно связало сходство характеров и стремлений.

Оба были образованны, решительны и, конечно, добились бы успеха на любом поприще благодаря своим незаурядным способностям. Но, не имея ни совести, ни убеждений, они хотели лишь одного - разбогатеть любыми средствами, будь то спекуляция или азартная игра, хотя прекрасно могли достигнуть того же упорным честным трудом. Вот почему они пустились на самые рискованные авантюры, то богатея, то разоряясь, как большинство проходимцев, сбежавшихся в поисках наживы в страны, где было найдено золото.

На золотых приисках Нового Южного Уэльса подвизался в то время человек небывалой отваги, один из тех смельчаков, которые ни перед чем не отступают, даже перед преступлением, почему и пользуются неограниченной властью над людьми с необузданными страстями и дурными наклонностями.

Этого человека звали Кер Каррадже.

Несмотря на все предпринятые розыски, никому не удалось установить ни происхождение, ни национальность, ни прошлое этого пирата. Но хотя сам он избежал преследований, его имя, - по крайней мере то, которое он присвоил себе, - облетело весь свет. Имя Кера Каррадже произносили с отвращением и ужасом, ибо оно принадлежало существу легендарному, невидимому, неуловимому.

Я имею все основания считать, что Кер Каррадже малаец. Впрочем, не все ли равно. Несомненно одно: его не зря считали грозным корсаром, вдохновителем бесчисленных нападений, совершенных в водах далеких морей.

После нескольких лет, проведенных на австралийских приисках, где он познакомился с инженером Серке и с капитаном Спаде, Керу Каррадже удалось захватить корабль, стоявший в Мельбурнском порту в провинции Виктория. Под его началом собралось человек тридцать негодяев, число которых вскоре утроилось. В этой части Тихого океана, где морской разбой - занятие пока еще легкое и, скажем прямо, прибыльное, Кер Каррадже разграбил огромное количество судов, перебил их экипажи и совершил множество набегов на острова, которые колонисты были не в силах защитить. Хотя пиратский корабль Кера Каррадже под командой капитана Спаде бывал не раз замечен, однако никому не удавалось его захватить. Казалось, это судно обладает даром исчезать в нужную минуту среди лабиринта островов, где Кер Каррадже знал все ходы и выходы.

Ужас царил под этими широтами. Англичане, французы, немцы, русские, американцы напрасно посылали свои суда, чтобы поймать корабль-призрак, он появлялся неизвестно откуда и исчезал неизвестно куда, совершив новые грабежи и убийства. В конце концов власти потеряли всякую надежду изловить и покарать морских разбойников.

В один прекрасный день все эти преступления прекратились. О Кере Каррадже не было больше ни слуху ни духу. Покинул ли он Тихий океан?..

Занялся ли морским разбоем в другом месте? Неизвестно. До поры до времени все было тихо. Очевидно, несмотря на груды золота, растраченные на оргии и кутежи, богатство пиратов не иссякло, и теперь Кер Каррадже со своими дружками спокойно пользовался плодами совершенных злодеяний, спрятав награбленные сокровища в каком-нибудь надежном, никому не известном месте.

Куда же исчезла шайка злодеев?.. Все поиски были тщетны. Вместе с опасностью прошли и страхи; вскоре стали забываться и пиратские набеги, ареной которых служил Тихий океан.

Я рассказал то, что было прежде, теперь расскажу о том, чего никто никогда не узнает, если мне не удастся бежать из пещеры Бэк-Капа.

В самом деле, когда злодеи покинули воды Тихого океана, они обладали огромными богатствами. Они потопили свой корабль и разбрелись по свету, заранее условившись встретиться в Америке.

В это же время инженер Серке, человек, хорошо знающий свое дело, и весьма искусный механик, специально изучавший системы подводных лодок, предложил Керу Каррадже построить подводное судно и возобновить свою преступную деятельность в новых условиях, гораздо более спокойных для корсаров и опасных для их жертв.

Кер Каррадже тотчас же понял все преимущества плана своего сообщника;

денег у него было достаточно, оставалось только претворить эту идею в жизнь.

На шведских верфях в Гетеборге для так называемого графа д'Артигаса построили шхуну "Эбба", а на верфь Крампс в Филадельфии он передал чертежи подводной лодки - заказ, не вызвавший ни малейших подозрений. Впрочем, как мы скоро узнаем, подводное судно графа тут же погибло вместе со всем экипажем.

Итак, по чертежам инженера Серке и под его личным наблюдением построили подводное судно, использовав при этом последние новшества науки кораблестроения. Ток, вырабатываемый гальваническими батареями последнего образца, питал динамомашину, приводя в движение вал гребного винта и сообщая судну необычайную скорость.

Само собой разумеется, что никто не признал в графе д'Артигасе бывшего пирата Кера Каррадже, а в инженере Серке ближайшего его сообщника. Графа знали как знатного и богатого иностранца, который уже целый год посещал на своей "Эббе" порты Соединенных Штатов, ибо шхуна была спущена на воду много раньше подводной лодки.

Постройка этой лодки заняла не меньше полутора лет. Зато когда она была готова, то вызвала восхищение всех, кто интересовался подводной навигацией. Новое судно графа д'Артигаса оказалось гораздо лучше подводных лодок Губэ, Жимнота, Зэдэ и прочих столь усовершенствованных типов подводных кораблей нашего времени. Все в нем было превосходно: форма, внутреннее устройство, система вентиляции, оборудование, остойчивость, быстрота погружения, управляемость, легкость маневрирования в надводном и подводном положении, необычайная скорость, высокое напряжение гальванической батареи, ток которой превращался в механическую энергию.

Во всех этих качествах нетрудно было убедиться, ибо вслед за несколькими весьма удачными опытами в четырех милях от Чарлстона провели специальное испытание подводной лодки, на которое были приглашены многочисленные американские и иностранные суда - военные, торговые, яхты и т.д.

Нечего и говорить, что "Эбба" находилась тут же, имея на борту графа д'Артигаса, инженера Серке, капитана Спаде и всех матросов, за исключением шести человек, назначенных управлять новым подводным судном, под командой механика Гибсона, весьма смелого и ловкого англичанина.

В программу этого окончательного испытания входили маневры не только на поверхности океана, но и под водой, где лодка должна была пробыть больше часа, а затем снова всплыть возле буя, установленного в нескольких милях от берега.

В назначенный час, едва только крышка верхнего люка закрылась, судно проделало ряд маневров на море, и как показанная им скорость, так и быстрая перемена галсов вызвали у зрителей вполне заслуженное восхищение.

Затем, по сигналу с "Эббы", оно стало медленно погружаться и вскоре исчезло у всех на глазах.

Некоторые корабли направились к тому месту, где лодка должна была всплыть.

Прошло три часа... подводная лодка все не показывалась. Никто не знал самого главного, а именно, что по приказу графа д'Артигаса и инженера Серке судно, предназначенное служить невидимым буксиром "Эббы", всплыло на много миль дальше. За исключением людей, посвященных в эту тайну, все решили, что подводная лодка погибла из-за пробоины в корпусе или неисправности машины. На борту "Эббы" прекрасно разыграли отчаяние, вызванное этим горестным событием, тогда как на других судах скорбь была вполне искренней. Произвели промеры глубин, послали водолазов для обследования пути, якобы пройденного судном. Все поиски оказались тщетными, не оставалось сомнений, что лодка погребена в пучине Атлантического океана.

Два дня спустя граф д'Артигас вышел в море, а через двое суток встретил свой подводный буксир в условленном месте.

Вот каким образом Кер Каррадже стал владельцем замечательной подводной лодки, которая должна была нести двойную службу: тянуть на буксире шхуну и нападать на другие суда. Обладая грозным средством разрушения, о существовании которого никто не подозревал, граф д'Артигас возобновил свои пиратские набеги, уверенный теперь в полной безопасности и безнаказанности.

Все эти подробности я узнал от инженера Серке, который очень гордился своим детищем и к тому же был вполне спокоен, что пленник пещеры Бэк-Капа никогда не раскроет ее тайны. Нетрудно понять, какой страшной силой обладал теперь Кер Каррадже. По ночам его подводный буксир нападал на встречные суда, экипажам которых и в голову не приходило остерегаться безобидной яхты. Он таранил вражеский корабль, затем шхуна брала его на абордаж, а пираты истребляли людей и грабили товары. Вот почему в морском вестнике под рубрикой "пропал без вести" стали вновь появляться многочисленные названия судов, вселяя отчаяние в сердца.

После отвратительной комедии, разыгранной в Чарлстонской бухте, Кер Каррадже целый год разбойничал в Атлантическом океане у берегов Соединенных Штатов. Его богатства неизмеримо возросли. Излишки награбленных товаров продавались на далеких рынках, и в руки пиратов рекой текло золото и серебро. Но у них не было тайного убежища, чтобы прятать сокровища в ожидании дележа.

Случай пришел им на помощь. Исследуя морские глубины возле Бермудских островов, инженер Серке и механик Гибсон обнаружили у основания островка Бэк-Кап подводный туннель, ведущий в глубину горного массива. Где бы мог найти Кер Каррадже убежище, лучше скрытое от посторонних глаз?.. Вот каким образом этот островок, служивший некогда приютом рыбакам, стал пристанищем шайки опасных преступников.

Под высокими сводами пещеры Бэк-Капа началась новая жизнь графа д'Артигаса и его сообщников, которую мне и довелось наблюдать. Инженер Серке построил там электрическую станцию, оборудованную без машин, ибо их заказ за границей мог вызвать подозрения; он ограничился лишь гальваническими батареями, для которых не требуется ничего, кроме металлических пластинок и химических растворов, а ими "Эбба" запасалась во время стоянок в портах Соединенных Штатов.

Теперь нетрудно угадать, что произошло в ночь с девятнадцатого на двадцатое июня. Если несмотря на, Штиль трехмачтовое судно наутро бесследно исчезло, значит подводный буксир напал на него, шхуна взяла на абордаж, и оно было разграблено и потоплено вместе со всем экипажем...

Товары его уже находились на борту "Эббы", когда корабль погрузился в пучину Атлантического океана!..

Понимаю теперь, в руки каких разбойников я попал, нечем все это кончится?.. Удается ли мне когда-нибудь вырваться из тюрьмы Бэк-Капа, разоблачить самозваного графа д'Артигаса и освободить моря и океаны от пиратской шайки Кера Каррадже?..

Но как бы ни был грозен Кер Каррадже, разве он не станет во сто раз опаснее, если овладеет "фульгуратором Рок"?.. Да, несомненно! Если он будет применять это новое средство уничтожения, - ни одно коммерческое судно, ни один военный корабль не избегнут гибели.

Долго меня преследуют тягостные мысли, вызванные именем Кера Каррадже.

Мне приходит на память все, что я когда-то слышал о знаменитом пирате: его жизнь в те времена, когда он разбойничал в Тихом океане, многочисленные экспедиции, снаряженные против него морскими державами, бесплодность всех этих попыток. Так, значит, это он виновник необъяснимой гибели судов, исчезнувших за последние годы у берегов Северной Америки... Кер Каррадже не пропал бесследно, а лишь переменил театр военных действий... Люди думали, что избавились от него, а корсар продолжал совершать разбойничьи набеги в этой оживленной части Атлантического океана, с помощью подводной лодки, которую считают погребенной на дне Чарлстонской бухты...

"Теперь, - говорил я себе, - мне известно подлинное имя и подлинное убежище знаменитого корсара: Кер Каррадже и Бэк-Кап! Но если Серке произнес в моем присутствии имя Кера Каррадже, то сделал это, вероятно, с разрешения главаря пиратов... Не дал ли он мне этим понять, что я должен навсегда отказаться от надежды получить свободу?.."

Инженер Серке несомненно заметил, какое впечатление произвело на меня это имя. После разговора со мной он направился прямо к жилищу Кера Каррадже, очевидно, с намерением рассказать ему о нашей беседе.

После долгой прогулки по берегу озерка я уже собирался вернуться в свою камеру, когда услышал сзади чьи-то шаги. Я обернулся.

Передо мной стоит граф д'Артигас в сопровождении капитана Спаде. Он испытующе смотрит на меня. Тогда в порыве возмущения, позабыв об осторожности, я кричу:

- По какому праву вы держите меня здесь, сударь! Вы похитили меня из Хелтфул-Хауса, чтобы ухаживать за изобретателем Роком, но я отказываюсь служить ему и требую, чтобы вы меня отпустили...

Главарь шайки пиратов не делает ни одного движения, не произносит ни единого слова.

Не помня себя от гнева, я продолжаю:

- Отвечайте же, граф д'Артигас, впрочем, ведь я знаю, кто вы, -

отвечайте, Кер Каррадже...

И он отвечает:

- Граф д'Артигас и Кер Каррадже одно и то же лицо, точно так же, как служитель Гэйдон и инженер Симон Харт, а Кер Каррадже никогда не вернет свободы инженеру Харту, которому известна его тайна!..

11. ПРОШЛО ПЯТЬ НЕДЕЛЬ

Положение ясно. Кер Каррадже знает, кто я... Ему это было уже известно, когда он приказал похитить Тома Рока вместе с его служителем...

Как он открыл это, как узнал то, что мне удалось скрыть от всего персонала Хелтфул-Хауса, как выяснил, что обязанности служителя при Тома Роке исполняет французский инженер?.. Понятия не имею, но это факт.

Очевидно, у Кера Каррадже есть возможность добывать сведения, которые несомненно стоят ему очень дорого, но зато приносят огромную пользу. К тому же, когда человек такого склада хочет добиться поставленной цели, денег он не жалеет.

Отныне Кер Каррадже или, вернее, его сообщник, инженер Серке, заменит меня подле изобретателя Тома Рока. Добьется ли он большего, чем я?.. Дай бог, чтобы этого не случилось, чтобы цивилизованный мир был избавлен от такого ужасного несчастья!

Я не ответил на последнюю фразу Кера Каррадже. Она сразила меня подобно выстрелу в упор. Однако я не пал духом, как, быть может, ожидал самозваный граф д'Артигас.

Нет! Я прямо посмотрел ему в глаза: они метали молнии, но я не опустил взгляда. Я скрестил руки на груди так же, как и он. А меж тем моя жизнь была целиком в его власти. Подай он только знак, и я упал бы к его ногам, убитый выстрелом из револьвера... Мое тело бросили бы в озерко, и через подводный ход его унесло бы течением в открытое море...

После этой сцены меня оставили, как и прежде, на свободе. Никаких мер против меня не было принято. Я мог гулять сколько вздумается среди известняковых колонн, добираться до конца пещеры, у которой - увы, это более чем достоверно! - нет иного выхода, кроме подводного туннеля.

Я вернулся в свою ячейку на краю Улья, обуреваемый тревожными мыслями, под впечатлением того нового, что произошло со мной. Я говорил себе:

"Пусть Керу Каррадже известно, что я инженер Симон Харт, но по крайней мере он не должен догадываться, что я знаю точное местоположение островка Бэк-Кап".

Что касается плана поручить Тома Рока моим заботам, полагаю, что граф д'Артигас никогда о нем серьезно не помышлял, прекрасно зная, кто я такой.

В общем, я жалею об этом, ибо изобретатель несомненно станет предметом настойчивых домогательств, инженер же Серке пустит в ход все средства, чтобы выведать состав взрывчатого вещества и воспламенителя и использовать их в своих мерзких целях во время пиратских набегов... Да! Лучше бы мне оставаться служителем Тома Рока... как в Хелтфул-Хаусе, так и здесь.

Прошло две недели, но я ни разу не встретил своего бывшего подопечного.

Никто, повторяю, не мешает мне ежедневно совершать прогулки. Я свободен от всяких забот о материальной стороне жизни. Еду мне приносят с величайшей аккуратностью из кухни графа д'Артигаса - никак не могу отвыкнуть от этого имени и титула и мысленно все еще величаю так Кера Каррадже. Правда, я очень невзыскателен в отношении пищи, но во всяком случае было бы несправедливо выражать малейшее недовольство по этому поводу. Стол не оставляет желать ничего лучшего благодаря запасам, возобновляемым при каждом новом рейсе "Эббы".

К счастью, меня не лишили возможности писать в эти долгие часы безделья. Вот почему я не только рассказал в своем дневнике все, что случилось после моего похищения из Хелтфул-Хауса, но и продолжаю вести изо дня в день свои записи. Я буду делать это до тех пор, пока у меня не вырвут пера из рук. Бог даст, дневник поможет со временем раскрыть тайну островка Бэк-Кап.

С пятого по двадцать пятое июля. - За эти две недели ни одна из моих попыток увидеться с изобретателем не увенчалась успехом. Очевидно, приняты меры, чтобы вырвать его из-под моего влияния, каким бы ничтожным оно ни было. Я надеюсь только на то, что граф д'Артигас, инженер Серке и капитан Спаде напрасно потратят время и силы, пытаясь овладеть его тайной.

Три или четыре раза - насколько мне известно - Тома Рок и инженер Серке прогуливались вместе по берегу озерка. По моим наблюдениям, изобретатель довольно внимательно слушал своего собеседника. Инженер Серке провел его по всей пещере, показал электрическую станцию, подробно - объяснил устройство подводного буксира... Судя по всему, психическое состояние Тома Рока улучшилось с тех пор, как он покинул Хелтфул-Хаус.

Року отвели отдельную комнату в "особняке" самого Кера Каррадже. Не сомневаюсь, что злодеи ежедневно пытаются склонить его на свою сторону, особенно инженер Серке. Если Року предложат за изобретение назначенную им самим баснословную цену (вряд ли он отдает себе отчет в стоимости денег), устоит ли он против соблазна?.. Ведь пираты могут ослепить его огромным количеством золота - своей добычей за долгие годы морского разбоя!.. При своей болезненной неуравновешенности не поддастся ли изобретатель на уговоры, не откроет ли состав фульгуратора?.. Тогда останется только доставить все нужное в Бэк-Кап, и Тома Рок получит полную возможность заниматься своими химическими опытами. Снаряды же и остальное оборудование нетрудно изготовить на любом американском заводе, заказав все в разное время и по частям, чтобы не возбуждать подозрений... При мысли о том, какие беды может натворить столь грозное оружие в руках пиратов, волосы у меня становятся дыбом!

Эти мучительные мысли не дают мне ни минуты покоя, они гложут мне сердце, подтачивают здоровье. Хотя в пещере Бэк-Капа воздух необыкновенно чист, у меня бывают приступы удушья. Толстые стены пещеры-Словно давят меня всей своей тяжестью. Кроме того, я чувствую себя отрезанным от людей, как бы живущим за пределами нашей планеты в полном неведении того, что происходит в мире!.. Ах, если бы можно было бежать через отверстие, зияющее над озером в своде пещеры, выбраться на вершину островка... и спуститься на его побережье!..

Двадцать пятого июля утром я вижу, наконец, Тома Рока. Он один на противоположном берегу. Со вчерашнего дня я не встречаю Кера Каррадже, инженера Серке и капитана Спаде и спрашиваю себя, не отправились ли они в какую-нибудь "экспедицию" на борту своей шхуны?..

Направляюсь к-изобретателю, внимательно разглядывая его, прежде чем он успел меня увидеть.

Лицо его серьезно, задумчиво, в нем нет ни малейших признаков безумия.

Он идет медленно, опустив глаза и не глядя по сторонам; под мышкой он держит небольшую доску с каким-то чертежом.

Вдруг он поднимает голову, делает шаг вперед и узнает меня.

- Ах, это ты... Гэйдон!.. - кричит Тома Рок. - Я вырвался из твоих лап!.. Я свободен!

В самом деле, он должен считать себя более свободным в Бэк-Капе, чем в Хелтфул-Хаусе. Но мой вид пробуждает в нем неприятные воспоминания, а это может вызвать припадок... В необычайном возбуждении Тома Рок продолжает:

- Да... это ты... Гэйдон!.. Не подходи... не подходи ко мне!.. Ты хочешь схватить меня... опять засадить под замок... Не бывать этому никогда!.. У меня есть друзья, они меня защитят!.. Они могущественны, богаты!.. Граф д'Артигас дает мне деньги!.. Инженер Серке мне помогает!..

Они займутся моим изобретением! Мы создадим здесь "фульгуратор Рок"...

Убирайся!.. Убирайся прочь!..

Тома Рок вне себя от ярости. Он говорит все громче, размахивает руками и вытаскивает из кармана пачки долларов и кредитных билетов. На землю падают золотые монеты, английские, французские, американские, немецкие.

Откуда у него эти деньги, если не от Кера Каррадже, в обмен за проданную тайну изобретения?..

На шум, вызванный этой неприятной сценой, прибегают несколько человек и останавливаются неподалеку, наблюдая за нами. Затем они хватают Рока и увлекают за собой. Не видя меня больше, изобретатель перестает сопротивляться и вновь обретает душевный покой.

Двадцать седьмое июля. - Два дня тому назад, спустившись ранним утром на берег озерка, я дошел до конца небольшого каменного мола.

Подводного буксира нет на обычной стоянке у подножия скал, не видно его нигде и в другом месте. Впрочем, ни Кер Каррадже, ни инженер Серке в тот день не уехали, как я предполагал, - я видел их мельком вчера вечером.

Однако есть все основания полагать, что сегодня они вместе с капитаном Спаде и его матросами отправились на буксире в бухточку, где стоит шхуна, и в настоящее время "Эбба" находится в открытом море.

Не задумали ли злодеи новый пиратский набег?.. Вполне возможно. Но возможно также и другое: Кер Каррадже, превратившийся на борту своей яхты в графа д'Артигаса, решил отправиться в какой-нибудь пункт на побережье, чтобы запастись там химическими веществами, необходимыми для изготовления

"фульгуратора Рок"...

Если бы я мог спрятаться на борту подводного буксира, незаметно проскользнуть в трюм "Эббы" и укрыться там до прихода в какую-нибудь гавань!.. Тогда, быть может, я сумел бы вырваться из плена... и избавить мир от этой шайки пиратов!..

Вот какие мысли неотступно преследуют меня... Бежать... бежать во что бы то ни стало!.. Но побег возможен лишь через туннель на борту подводного буксира!.. Не безумие ли думать об этом?.. Да!.. безумие... А между тем как же иначе выбраться из Бэк-Капа?..

Пока я размышляю об этом, на воде метрах в двадцати от мола появляется пенный след, и на поверхность озерка всплывает буксир. Почти тотчас же крышка люка откидывается, и из него выходит механик Гибсон с несколькими матросами. Другие пираты выбегают на скалы, чтобы принять конец швартова и подтянуть судно к причалу.

Значит, на этот раз "Эбба" отправилась в плаванье без буксира, который лишь доставил Кера Каррадже и его спутника на борт шхуны и вывел ее в открытое море.

Все это лишь подтверждает мою догадку, что поездка предпринята с единственной целью добраться до одного из американских портов, где граф д'Артигас купит необходимые ему химические вещества и закажет снаряды на каком-нибудь заводе. Затем, в заранее назначенный день, буксир выйдет из туннеля, встретится со шхуной, и Кер Каррадже вернется в пещеру Бэк-Капа...

Положительно все удается этому злодею, и дело двигается быстрее, чем я предполагал!

Третье августа. - Сегодня произошло неожиданное событие, местом действия которого стало наше озерко, - событие очень любопытное и, очевидно, очень редкое.

Около трех часов пополудни вода в нем забурлила, затем на две-три минуты все успокоилось, после чего то же самое повторилось на середине озера.

Человек пятнадцать пиратов, заметив это непонятное явление, спустились на берег, глядя на воду с удивлением и даже, как мне показалось, со страхом.

Буксир не мог вызвать волнения в озере, так как он преспокойно стоит у причала. А предположение, что другой подводной лодке удалось проникнуть сюда через туннель, кажется по меньшей мере маловероятным.

Почти тотчас же на противоположном берегу раздаются крики. Другие пираты что-то объясняют первым на непонятном для меня наречии, и, обменявшись десятком гортанных фраз, все поспешно бегут к Улью.

Не заметили ли они под водой какое-нибудь морское чудовище?.. Не побежали ли за оружием, чтобы его убить, или за рыболовной снастью, чтобы его изловить?..

Я угадал, ибо минуту спустя пираты возвращаются на берег, вооруженные ружьями с разрывными пулями и гарпунами на длинных веревках.

В самом деле, это кит, или, вернее, китообразное из породы кашалотов, которых так много водится возле Бермудских островов; он пробрался через туннель и теперь барахтается в глубине озерка. Если животному пришлось искать убежища внутри Бэк-Капа, то не значит ли это, что его преследовали, что за ним гнались китобои?..

Проходит несколько минут, и вот кашалот поднимается на поверхность воды. Его огромная блестящая зеленоватая туша мелькает среди пены, можно подумать, что животное борется с каким-то опасным противником. Когда кашалот выплывает, две громадные струи с оглушительным шумом вырываются из его водометных отверстий.

"Если животное приплыло сюда через туннель, спасаясь от китобоев, -

говорю я себе, - значит поблизости от Бэк-Капа находится судно... быть может, всего в нескольких кабельтовых от берега... Лодки китобоев, очевидно, подошли с запада к самому острову, лавируя между рифами... А у меня нет никакой возможности установить с ними связь..."

Даже если мои предположения справедливы, разве я могу пробраться к китобоям через толстые стены пещеры?..

К тому же я вскоре узнаю причину появления кашалота, Дело вовсе не в преследующих его китобоях, а в стае акул, огромных пятнистых акул, которыми кишит море у Бермудских островов. Я без труда различаю их в воде.

Их штук пять или шесть, они поворачиваются, ложатся на бок, открывая огромные пасти с двумя рядами острых зубов, похожих на зубья пилы. Эти хищники напали на кашалота, который может защищаться лишь ударами хвоста.

Кашалот уже получил огромные раны, вода становится красноватой, он ныряет, всплывает, плещется в воде, безуспешно пытаясь отбиться от страшных врагов.

И все же не прожорливые акулы выйдут победителями из борьбы. Добыча ускользнет от них, ибо человек со своими орудиями могущественнее, чем они.

Здесь, на берегу, собралось немало соратников Кера Каррадже, которые ничуть не лучше этих акул, так как пираты и морские хищники стоят друг друга! Разбойники пытаются захватить кашалота, ведь он - ценная добыча для Бэк-Капа!..

В этот миг кашалот приближается к причалу, где стоят малаец графа д'Артигаса и несколько других наиболее крепких пиратов. Малаец вооружен гарпуном на длинной веревке. Он размахивается и бросает его с поразительной силой и ловкостью.

Кашалот, тяжело раненный в левый бок, быстро уходит под воду, сопровождаемый акулами, которые ныряют вслед за ним.

Веревка гарпуна разматывается на пятьдесят - шестьдесят метров.

Остается лишь потянуть за нее, и раненое животное выплывет из глубины, чтобы испустить дух на поверхности озера. Это и делает малаец со своими приятелями осторожно, не спеша, чтобы не вырвать гарпун вместе с мясом, и вскоре кашалот появляется у стены пещеры, близ отверстия туннеля.

Раненное насмерть огромное животное неистовствует, бьется в страшной агонии, изрыгает целые столбы пены, воздуха и воды, смешанной с кровью.

Вдруг яростным ударом хвоста кашалот выбрасывает на скалы бьющуюся в предсмертных судорогах акулу.

От толчка гарпун выскакивает из бока кашалота, и тот опять уходит в глубину. Когда он в последний раз появляется на поверхности, хвост его с такой силой бьет по воде, что в озере образуется огромная впадина, обнажая верхнюю часть туннеля.

Акулы набрасываются на свою добычу, но под градом выстрелов одни гибнут, другие спасаются бегством.

Нашла ли стая акул подводный ход, сумела ли выбраться из пещеры и уплыть в открытое море?.. Вполне возможно. Тем не менее лучше несколько дней не купаться в озерке. Что касается кашалота, то двое пиратов вскочили в лодку, чтобы пригнать его к берегу. Когда тушу вытащили на мол, малаец, как видно, не новичок в этом деле, занялся ее свежеванием.

Зато теперь я точно знаю, в какое именно место пещеры выходит отверстие туннеля... Оно находится в западной стене, всего лишь в трех метрах от поверхности воды. Однако к чему мне в сущности эти сведения!..

Седьмое августа. - Вот уже двенадцать дней, как уехали граф д'Артигас, инженер Серке и капитан Спаде. Ничто пока не предвещает скорого возвращения шхуны. Однако я заметил, что буксир стоит наготове, словно пароход под парами, и его гальванические батареи все время работают под наблюдением механика Гибсона. Если шхуна "Эбба" не боится посещать порты Соединенных Штатов среди бела дня, то, вероятнее всего, она предпочтет подойти к Бэк-Капу вечером. Поэтому я полагаю, что Кер Каррадже и его спутники вернутся ночью.

Десятое августа. - Вчера вечером, часов около восьми, как я и предполагал, подводная лодка, погрузившись в озеро, выбралась из туннеля как раз вовремя, чтобы взять на буксир "Эббу", и, проведя ее по фарватеру в бухту, доставила обратно экипаж шхуны и всех пассажиров.

Выйдя сегодня утром из своей комнаты, я вижу Тома Рока и инженера Серке, которые спускаются к озеру, оживленно беседуя. О чем они говорят, легко догадаться. Я стою шагах в двадцати от них и наблюдаю за своим бывшим подопечным.

Глаза изобретателя блестят, морщины на лбу разглаживаются, лицо преображается в то время, как инженер Серке отвечает на его вопросы. Рок не может устоять на месте от нетерпения и поспешно направляется к причалу.

Инженер Серке идет вслед за ним, и оба останавливаются на берегу, возле буксира.

Матросы, занятые выгрузкой товаров, только что поставили на скалистый берег десять ящиков средней величины. На ящиках красной краской выведены какие-то буквы, которые Рок рассматривает с величайшим вниманием.

Инженер Серке приказывает переправить ящики - каждый из них вмещает примерно один гектолитр - на склады, расположенные на левом берегу озерка.

Пираты тотчас же грузят их в лодку и перевозят.

По-моему, в этих ящиках упакованы химические элементы, которые при соединении или смешивания должны дать взрывчатое вещество и воспламенитель... Снаряды же, очевидно, заказаны на каком-нибудь американском заводе. Когда они будут готовы, шхуна отправится за ними и привезет на островок Бэк-Кап...

Итак, на этот раз "Эбба" вернулась без награбленных товаров, не запятнав себя новыми пиратскими набегами. Но каким страшным оружием будет владеть Кер Каррадже для нападения и обороны на море! Ведь, по словам Тома Рока, его фульгуратор может сразу уничтожить весь земной шар!.. Как знать, не сделает ли он когда-нибудь такой попытки?..

12. СОВЕТЫ ИНЖЕНЕРА СЕРКЕ

Принявшись за работу, Тома Рок проводит целые дни в сарае, превращенном в лабораторию на левом берегу озерка. Никто не входит туда, кроме него. Уж не хочет ли он работать один над своими препаратами, никому не сообщая их состава?.. Вполне возможно. Условия применения "фульгуратора Рок", насколько я знаю, весьма просты. В самом деле, такого рода снаряд не требует ни пушки, ни мортиры, ни катапульты, как ядро Залинского. Снаряд Рока самодвижущийся; сила, вызывающая это движение, заключена в самом фульгураторе, и всякий корабль, находящийся в зоне его действия в момент взрыва, может погибнуть от одного лишь чудовищного сотрясения воздушных слоев. Кто справится с Кером Каррадже, если в руки к нему попадет такое разрушительное средство?..

С одиннадцатого по семнадцатое августа. - Всю эту неделю Тома Рок работал без передышки. Каждое утро он отправляется в свою лабораторию и возвращается оттуда лишь к ночи. Я даже не пытаюсь подойти к изобретателю или заговорить с ним. Хоть Тома Рок по-прежнему равнодушен ко всему, что не касается его дела, разум изобретателя, по-видимому, прояснился. Да и почему бы не возродиться теперь его дарованию? Разве этот талантливый человек не добился полного удовлетворения своих запросов?.. Разве он не осуществляет теперь давным-давно задуманный план?

Ночь с семнадцатого на восемнадцатое августа. - В час ночи меня внезапно будят звуки выстрелов, доносящихся снаружи.

"Не нападение ли это на Бэк-Кап?.. - думаю я. - Быть может, шхуна графа д'Артигаса вызвала подозрение властей, и преследователи-настигли ее у наших скалистых беретов?.. Не пытаются ли они уничтожить островок из орудий?.. Неужели справедливое возмездие настигнет злодеев прежде, чем Тома Рок создаст свое взрывчатое вещество, прежде чем снаряды будут доставлены на Бэк-Кап?.."

Оглушительные залпы следуют один за другим через довольно правильные промежутки времени. Мне приходит в голову мысль, что стоит только потопить

"Эббу", как у пиратов порвется всякая связь с внешним миром и снабжение островка станет невозможным...

Правда, достаточно и подводного буксира, чтобы доставить графа д'Артигаса в любой пункт американского побережья, а денег на постройку новой яхты у него хватит с лихвой... Пусть так!.. Но даст бог, Бэк-Кап будет разрушен до того, как Кер Каррадже воспользуется "фульгуратором Рок"!..

На следующий день, с первым проблеском зари, я выбегаю из своей комнаты...

Около Улья не заметно ничего нового.

Пираты занимаются своими обычными делами. Буксир стоит у причала. Я вижу Тома Рока, идущего в свою лабораторию. Кер Каррадже и инженер Серке спокойно прохаживаются по берегу озерка. Никакого нападения этой ночью не было... И, однако, меня разбудил гул близкой стрельбы...

Тем временем Кер Каррадже направляется к себе домой, а инженер Серке подходит ко мне, как всегда насмешливо улыбаясь.

- Ну как, господин Симон Харт, - спрашивает он, - привыкаете понемногу к новой обстановке? Оценили ли вы по достоинству все преимущества нашей волшебной пещеры?.. Отказались ли, наконец, от надежды вернуть себе свободу... бежать из этого очаровательного убежища... и покинуть, -

продолжает он, напевая старинный французский романс:

...Чудесные места, Где Сильвия цвела, Пленяя всех красой...

Стоит ли сердиться на этого балагура?.. Я отвечаю с полным спокойствием:

- Нет, сударь, я не отказался от этой мысли и все еще надеюсь, что вы вернете мне свободу...

- Полноте, господин Харт, разве мы в силах расстаться с таким уважаемым человеком, как вы, да вдобавок с дорогим коллегой! Ведь, слушая бредни Тома Рока, вы могли открыть хотя бы часть его тайны... Вы просто шутите!..

Гак вот по какой причине злодеи держат меня в пещере Бэк-Капа... Они полагают, что изобретение Рока мне отчасти известно... Надеются, что заставят меня говорить, если изобретатель откажется открыть свой секрет...

Вот почему меня похитили вместе с ним... и до сих пор еще не бросили в озеро с камнем на шее!.. Знать это небесполезно!

- Отнюдь не шучу, - говорю я в ответ на последние слова инженера Серке.

- Допустим, - продолжает мой собеседник. - Но если бы я имел честь быть инженером Симоном Хартом, то рассуждал бы следующим образом: принимая во внимание, во-первых, личность Кера Каррадже, причины, побудившие его выбрать столь таинственное убежище и необходимость уберечь эту пещеру от нескромных глаз не только в интересах графа д'Артигаса, но и в интересах его соратников...

- Сообщников, хотите вы оказать...

- Сообщников, будь по-вашему!.. Принимая во внимание, во-вторых, что вам известны подлинное имя графа д'Артигаса и тайна "несгораемого шкафа", в котором спрятаны его богатства...

- Богатства, награбленные и запятнанные кровью, господин Серке!

- Пусть так!.. Но вы должны понять, что вопрос о вашем освобождении никогда не будет решен так, как вы того желаете...

Спорить в этих условиях бесполезно, и я меняю тему разговора.

- Могу ли я узнать, - спрашиваю я, - как вам удалось выяснить, что служитель Гэйдон и инженер Симон Харт одно и то же лицо?

- Не вижу причин скрывать это от вас, дорогой коллега... Чистая случайность... Мы были связаны с заводом, на котором вы работали, и узнали, что вы ушли оттуда при довольно странных обстоятельствах... Между тем, побывав в Хелтфул-Хаусе за несколько месяцев до посещения графа д'Артигаса, я встретил вас там... и узнал...

- Вы?..

- Да, собственной персоной, и с той минуты я дал себе слово, что вы будете нашим спутником на борту "Эббы"...

Не могу вспомнить, чтобы я видел этого Серке в Хелтфул-Хаусе, но, возможно, он говорит правду.

"Надеюсь, - подумал я, - что придет день, когда эта причуда вам дорого обойдется!"

- Если не ошибаюсь, - неожиданно спрашиваю я, - вам удалось убедить Тома Рока продать секрет фульгуратора?..

- Да, господин Харт, за миллионы... Впрочем, эти миллионы сами плывут нам в руки!.. Вот почему мы не поскупились, и теперь у Тома Рока карманы битком набиты золотом!..

- Но на что ему эти миллионы, если он не свободен, если не может уехать и воспользоваться ими?

- Такие соображения ничуть не волнуют изобретателя, господин Харт!..

Этот гениальный человек не думает о будущем! Он живет только настоящим...

Пока там, в Америке, по его чертежам делают снаряды, он возится здесь с химическими препаратами, ведь мы в изобилии снабдили ученого всем необходимым. Хе... хе... Что за превосходная выдумка этот самодвижущийся снаряд, самостоятельно развивающий все большую скорость благодаря особому, постепенно разгорающемуся пороху!.. Это изобретение вызовет коренной переворот в способах ведения войны!..

- Оборонительной войны, господин Серке?

- А также и наступательной, господин Харт.

- Естественно, - отвечаю я.

И, не давая инженеру Серке опомниться, прибавляю:

- Итак... то, чего никто не мог добиться от Рока...

- Мы добились без особого труда...

- Заплатив ему...

- Баснословную цену... и к тому же играя на одной струнке, весьма чувствительной у этого человека...

- Какая же эта струнка?

- Жажда мести.

- Кому же он хочет мстить?

- Всем, кого считает своими врагами: тем, кто старался обескуражить его, лишить веры в свои силы, "то отказывал ему, прогонял, заставлял переезжать из страны в страну, выпрашивая деньги за свое выдающееся изобретение! Теперь всякий патриотизм угас в его душе. У Тома Рока осталась лишь одна мысль, одно страстное желание: отомстить людям, отказавшим ему в признании... и даже всему человечеству!.. Право, господин Харт, ваши правительства в Европе и Америке совершили непростительную оплошность, не пожелав дать настоящую цену за "фульгуратор Рок"!

Инженер Серке с воодушевлением описывает мне различные преимущества нового взрывчатого вещества; по его словам, оно не идет ни в какое сравнение с тем, которое добывается из нитрометана путем замены одного из трех атомов водорода атомом соды, - открытие, весьма нашумевшее в последнее время.

- А какая разрушительная сила! - продолжает инженер Серке. - В этом отношении "фульгуратор Рок" похож на ядро Залинского, только он во сто раз сильнее и не требует специального аппарата для метания; ведь у него, фигурально выражаясь, имеются собственные крылья!

Я жадно слушаю, надеясь узнать хотя бы часть тайны. Но нет. Инженер Серке не проговаривается.

- Открыл ли вам Тома Рок состав своего взрывчатого вещества? -

спрашиваю я.

- Да, господин Харт, - уж не прогневайтесь, - и скоро мы получим и спрячем в надежном месте огромные запасы "фульгуратора Рок".

- Но не подвергаете ли вы себя опасности... постоянной опасности, накапливая так много этого вещества?.. Ведь достаточно простой неосторожности, и взрыв уничтожит островок...

И опять название острова чуть не сорвалось у меня с языка. Узнай пираты, что Симону Харту известно не только подлинное имя графа д'Артигаса, но и местонахождение Бэк-Капа, и они найдут, пожалуй, что их пленник слишком много знает.

К счастью, инженер Серке не заметил, как я прикусил себе язык.

- Нам нечего опасаться, - отвечает он. - Взрывчатое вещество Рока воспламеняется совершенно особым способом. Ни сотрясение, ни искры не могут вызвать взрыва...

- А разве Рок не продал вам также секрет своего воспламенителя?..

- Нет еще, господин Харт, но сделка состоится в ближайшее время! Итак, повторяю, опасности нет никакой, и вы можете спать совершенно спокойно!..

Тысяча чертей! Нам вовсе неохота взлететь на воздух вместе с пещерой и всеми нашими сокровищами! Если дела пойдут и впредь так же хорошо, то через несколько лет мы разделим полученные, доходы; надо думать, они будут весьма велики, и доля каждого составит вполне приличное состояние, которое он будет тратить по собственному усмотрению... после ликвидации фирмы "Кер Каррадже и Кo"! Прибавлю к этому, что доноса мы боимся не больше, чем взрыва... ведь вы один могли бы донести на нас, дорогой господин Харт! Вот почему я советую вам, как человеку практичному, примириться со своей участью, покориться неизбежности и набраться терпения, до ликвидации фирмы... Тогда мы решим, как с вами поступить в интересах нашей общей безопасности!

Надо сознаться, в словах инженера Серке нет ничего обнадеживающего.

Правда, до тех пор многое может измениться. Из этого разговора следует запомнить одно: хотя Тома Рок и продал свое взрывчатое вещество фирме "Кер Каррадже и Кo", он все же сохранил в тайне состав воспламенителя, без которого взрывчатое вещество стоит не больше, чем придорожная пыль.

Однако прежде, чем закончить этот разговор, я должен высказать инженеру Серке одно соображение, по-моему достаточно веское.

- Сударь, - говорю я, - вам известен теперь состав взрывчатого вещества, что ж, превосходно. Но скажите, действительно ли оно обладает той разрушительной силой, которую ему приписывает изобретатель?.. Ведь это взрывчатое вещество никогда еще не испытывали?.. Не купили ли вы такой же безобидный порошок, как щепотка табака?

- Мне кажется, господин Харт, что вы лучше осведомлены на этот счет, чем стараетесь показать. Тем не менее я весьма признателен за интерес, который вы проявляете к нашему делу: поверьте, вам совершенно незачем беспокоиться. Прошлой ночью мы проделали ряд решающих опытов. При помощи всего нескольких граммов этого вещества огромные каменные глыбы превратились в прах.

Речь идет, очевидно, о взрывах, которые я принял ночью за выстрелы.

- Итак, дорогой коллега, - продолжает инженер Серке, - смею вас заверить, что мы застрахованы от всяких неожиданностей. Действие этого взрывчатого вещества превосходит все ожидания. Нескольких тысяч тонн

"фульгуратора Рок" было бы достаточно, чтобы уничтожить наш сфероид и рассеять его осколки в мировом пространстве, как это случилось с планетой, распавшейся на части в зоне между Марсом и Юпитером. Можете не сомневаться

- фульгуратор уничтожит любой корабль на расстоянии, значительно превышающем дальнобойность самых мощных орудий, а поражаемое им пространство достигает доброй мили... Слабое место изобретения заключается в трудности регулировать наводку; чтобы изменить ее, требуется пока еще довольно длительное время...

Инженер Серке умолкает, как человек, который боится оказать лишнее, и после паузы добавляет:

- Словом, господин Харт, я кончаю наш разговор тем же, с чего я начал.

Покоритесь неизбежности!.. Примиритесь без задних мыслей с этой новой для вас жизнью!.. Наслаждайтесь спокойными радостями нашего подземного существования!.. Здесь можно сберечь здоровье, если оно в порядке, восстановить силы, если они подорваны... Последнее как раз и произошло с вашим соотечественником!.. Да... Покоритесь своей участи. Это самое разумное, что вы можете сделать!

После чего сей любитель бесплатных советов покидает меня, дружески помахав на прощанье рукой, как человек, чье доброе отношение нельзя не оценить. Но сколько иронии сквозит в его словах, жестах, взгляде, и представится ли мне когда-нибудь возможность отомстить ему за все?..

Во всяком случае, я узнал из нашего разговора, что обращаться с фульгуратором довольно сложно. Изменить наводку и расширить поражаемое пространство длиною в милю, вероятно, не легко, и корабль, находящийся вне этой зоны, избежит действия взрыва... Если бы я мог уведомить об этом тех, кому грозит ужасная опасность!..

Двадцатое августа. - Прошло два дня, но ничего нового не случилось. В своих ежедневных прогулках я забираюсь в самые дальние уголки Бэк-Капа.

Вечером, когда свет электрических ламп озаряет длинную анфиладу арок, невольно испытываешь почти религиозное благоговение, созерцая чудеса природы в этой пещере, ставшей моей темницей. Впрочем, я не теряю надежды отыскать в окружающих меня толстых стенах какую-нибудь не замеченную пиратами щель и бежать через нее на волю!.. Правда... когда я выберусь наружу, мне придется ждать, чтобы в виду островка прошло какое-нибудь судно... К тому же о моем побеге тут же станет известно... Меня не замедлят схватить... если только... да... шлюпка... шлюпка "Эббы", спрятанная в глубине бухточки!.. Если бы мне удалось захватить шлюпку...

проскользнуть среди рифов... добраться до Сент-Джорджеса или Гамильтона...

Вечером, часов около девяти, выйдя прогуляться, я растянулся на песке у подножия одной из естественных колонн, метрах в ста от Улья, на восточном берегу озерка. Вскоре я услышал поблизости шум шагов, а затем чьи-то голоса.

Я сжался в комок, стараясь спрятаться за массивным основанием колонны, и прислушался...

Мне знакомы эти голоса. Они принадлежат Керу Каррадже и инженеру Серке... Вот оба пирата остановились и беседуют по-английски - на языке, принятом на Бэк-Капе, так что я понимаю все, что они говорят.

Речь идет о Тома Роке или, точнее, об его фульгураторе.

- Через неделю, - замечает Кер Каррадже, - я думаю выйти в море на

"Эббе" и вскоре привезу из Виргинии разные детали, они, наверно, уже готовы на заводе...

- А когда мы их получим, - отвечает инженер Серке, - я займусь здесь устройством установок для фульгуратора. Но прежде надо проделать одну работу, на мой взгляд, совершенно необходимую...

- А именно? - спрашивает Кер Каррадже.

- Надо пробить стену пещеры.

- Пробить?..

- О, всего лишь узкий проход, не шире, чем нужно для одного человека, нечто вроде коридора. В случае надобности мы без труда завалим его камнями; выход же наружу будет незаметен среди скал.

- К чему это, Серке?..

Жюль Верн - Флаг родины. 2 часть., читать текст

См. также Жюль Верн (Jules Verne) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :

Флаг родины. 3 часть.
- Я часто думал о необходимости иметь еще один ход сообщения с внешним...

Ченслер. 1 часть.
Пер. с фр. - М.Мошенко, Р.Розенталь, О.Моисеенко. Дневник пассажира Ж....