Жюль Верн
«Два года каникул (Deux ans de vacances). 5 часть.»

"Два года каникул (Deux ans de vacances). 5 часть."

Тогда Бриан спросил:

- Кто хочет подняться?

- Я! - быстро сказал Жак. И почти тотчас же:

- Я! - воскликнули Донифан, Бакстер, Уилкокс, Кросс и Сервис.

Потом водворилось молчание, которое Бриан не спешил нарушить.

Тогда Жак заговорил первым.

- Брат, я должен!.. Да... я!.. Я тебя прошу! Позволь мне подняться!

- А почему же именно ты, а не кто другой? - спросил Донифан.

- Да!.. Почему? - спросил Бакстер.

- Потому что я должен! - отвечал Жак.

- Ты должен? - спросил Гордон. -Да!

Гордон схватил за руку Бриана, как бы желая этим спросить его согласия на то, что Жак хотел рассказать, и почувствовал, как задрожала его рука. И если бы ночь не была так темна, он увидел бы, что щеки его друга побледнели и на глазах выступили слезы.

- Ну, что же, брат? - сказал решительно Жак, что было удивительно для ребенка его лет.

- Отвечай же, Бриан! - сказал Донифан. - Жак сказал, что он имеет право пожертвовать собой!.. Но разве это право не принадлежит столько же нам, как и ему? Что он сделал, чтобы предъявлять его?

- Что я сделал, - ответил Жак, - что я сделал... я вам скажу!

- Жак! - воскликнул Бриан, желавший остановить брата.

- Нет, - ответил Жак голосом, прерывающимся от волнения. - Дайте мне признаться. Это меня слишком тяготит!.. Гордон, Донифан, если вы здесь все вдали от ваших родителей, на этом острове, то я единственная причина всего этого!.. Яхту унесло в открытое море по моей вине: я отвязал канат, которым она была пришвартована к оклендскому причалу! Я хотел пошутить, а потом, когда увидел отчалившую яхту, потерял голову! Я не позвал на помощь, хотя еще было возможно!.. И только час спустя, среди ночи в открытом море!.. Простите... простите меня!..

И бедный мальчик рыдал, несмотря на усилия Кэт, которая тщетно старалась утешить его.

- Хорошо, Жак, - сказал тогда Бриан. - Ты признался в своей вине, и теперь ты хочешь рисковать жизнью, чтобы загладить или по крайней мере искупить часть причиненного тобой зла.

- Да разве он ее уже не искупил! - воскликнул Донифан, поддаваясь своему врожденному великодушию. - Разве он не подвергал себя опасности, раз двадцать оказывая нам услуги!.. Бриан, теперь я понимаю, почему ты выставлял своего брата, когда приходилось подвергаться опасности, и почему он всегда готов был жертвовать собой... Вот почему он бросился на поиски за Кроссом и мной среди тумана, жертвуя своей жизнью! Мой друг Жак, мы тебя охотно прощаем, и тебе нечего искупать своей вины!

Все окружили Жака, брали его за руки, а он все еще продолжал рыдать. Теперь стало ясно, почему этот ребенок, самый веселый из всего пансиона Черман, а также и самый шаловливый, сделался таким печальным и постоянно держался в стороне! А также почему его брат всегда позволял ему жертвовать собой при всяком опасном случае. Ему казалось, что он еще не искупил своей вины, ему хотелось пожертвовать собой для других. Успокоившись, он сказал:

- Вы видите, что я один имею право подняться! Не правда ли, брат?..

- Хорошо, Жак, хорошо! - повторял Бриан, заключив брата в объятия!

Ни Донифану, ни товарищам не удалось отговорить его, он твердо стоял на своем.

Жак пожал руки своим товарищам, прежде чем сесть в бак, из которого вынули мешок с песком, и, обратясь к Бриану, который неподвижно стоял в нескольких шагах от роуленса, сказал:

- Дай я тебя поцелую, брат!

- Да! Поцелуй меня, - ответил Бриан, подавляя волнение. - Или, скорее, это я тебя поцелую, потому что я поднимусь!

- Ты?! - воскликнул Жак.

- Ты?.. Ты?.. - повторяли Донифан и Сервис.

- Да... я... Все равно, будет ли вина Жака искуплена им самим или его братом. К тому же, так как идея этой попытки принадлежит мне, неужели вы могли думать, что я позволю свой план кому-нибудь другому привести в исполнение?..

- Брат, - закричал Жак, - я прошу тебя!

- Нет, Жак.

- Тогда, - сказал Донифан, - я предъявляю свое право.

- Нет, Донифан! - ответил Бриан тоном, не допускавшим возражения. - Это я поднимусь. Я так хочу.

- Я тебя понял, Бриан! - сказал Гордон, пожимая руку своему товарищу.

С этими словами Бриан влез в бак и, усевшись как следует, отдал приказание выпрямить змея.

Змей, наклонившись по ветру, сначала тихо поднимался. Бакстер, Уилкокс, Кросс и Сервис, поставленные у роуленса, отматывали веревку, в то время как Гарнетт, держащий сигнальную веревку, пропускал ее между пальцами.

Через десять секунд "воздушный, исполин" скрылся в темноте, но не при громких криках "ура", сопровождавших пробный полет, а среди глубокой тишины.

Между тем змей медленно поднимался. Он едва покачивался из стороны в сторону. Бриан не чувствовал больше колебаний. Он стоял неподвижно, держась за веревки бака.

Какое странное чувство испытывал Бриан, когда поднялся в воздух. Ему казалось, что его подхватила какая-то призрачная хищная птица или, скорее, огромная летучая мышь. Но благодаря энергии своего характера он мог сохранить необходимое для него хладнокровие.

Десять минут спустя подъем закончился. Значит, он был на высоте семисот футов по вертикальной линии. Бриан, вполне владея собой, протянул сначала продетую в пулю веревку, потом стал наблюдать пространство. Одной рукой он держал веревку, а другой подзорную трубу.

Внизу была глубокая темнота. Озеро, леса, утес образовали неясную массу, в которой нельзя было рассмотреть никакой подробности.

Что касается окружности острова, она обрывалась у моря, которое ее ограничивало, и Бриан с занимаемого им места мог подробно все осмотреть.

Если бы он поднялся днем и стал смотреть на освещенный горизонт, то он бы заметил другие острова, а может и материк.

На западе, севере и юге ничего нельзя было заметить, так как небо было туманно, но на востоке, в маленьком уголке неба, на мгновение освободившемся от туч, блеснуло несколько звезд.

Именно в этой стороне довольно сильный свет, отражавшийся в низких завитках облаков, привлек внимание Бриана.

"Это отблеск огня! - сказал он себе. - Может быть, Уэльстон расположился в этом месте?.. Нет... Этот огонь слишком далеко и, наверно, находится за островом!.. Не действующий ли это вулкан и нет ли земли по соседству с островом?"

И он снова вернулся к той мысли, как и во время своей первой экспедиции к бухте Обмана, когда увидел на горизонте беловатое пятно.

- Да, - сказал он, - как раз в этой стороне. А это пятно не было ли отражением ледника?.. Наверно, земля находится очень близко от острова Черман.

Бриан навел трубу на этот отблеск, который в темноте выделялся еще больше. Никакого сомнения в том, что там была какая-нибудь огнедышащая гора по соседству с виденным глетчером, принадлежащим материку, находящемуся в тридцати милях от острова. В эту минуту Бриан заметил новую светлую точку гораздо ближе к нему, в пяти или шести милях, следовательно, на поверхности озера, и другой отблеск между деревьями к западу от Семейного озера.

- На этот раз это в лесу, - сказал он себе, - и даже на опушке, на берегу.

Но появившийся свет исчез, и, Бриан несмотря на внимательное наблюдение, больше не видел его.

Сердце у него сильно билось, и рука так дрожала, что он едва мог навести трубу.

Между тем недалеко от устья пылал костер.

Значит, Уэльстон со своей шайкой расположился вблизи маленького порта Медвежьего утеса! Убийцы с "Северна" не покинули острова Черман! Юным поселенцам грозила опасность, и не было больше спокойствия в гроте! Очевидно, Уэльстон не починил лодку и остался на острове - в этом не было никакого сомнения!

Бриан нашел бесполезным продолжать свои наблюдения и приготовился спускаться. Ветер чувствительно свежел. Колебания становились сильнее, и покачивание бака затрудняло спуск. Убедившись, что сигнальная веревка хорошо натянута, Бриан пустил пульку, которая попала через несколько секунд в руку Гарнетта.

Тотчас же веревка роуленса начала притягивать аппарат к земле.

Можно себе представить, с каким напряжением Гордон и другие ожидали сигнала спуска. Какими долгими показались им те двадцать минут, которые Бриан провел в воздухе!

Между тем Донифан, Бакстер, Уилкокс, Сервис и Феб продолжали притягивать змея. Они также заметили, что ветер крепчал и дул с меньшим постоянством, это чувствовалось по толчкам, которые испытывал канат, и они думали о Бриане, который должен был в то же самое время испытывать отражение этих ударов.

Ветер все свежел, и через три четверти часа после данного Брианом сигнала он дул уже со страшной силой.

В это время аппарат должен был находиться еще в ста футах над поверхностью озера.

Вдруг произошло сильное сотрясение. Уилкокс, Донифан, Сервис, Феб и Бакстер, потеряв точку опоры, грохнулись о землю. Веревка змея оборвалась.

И среди криков ужаса двадцать раз повторялось имя:

- Бриан!.. Бриан!..

Несколько минут спустя Бриан был уже на берегу и громко звал товарищей.

- Брат!.. Брат!.. - закричал Жак и первый заключил его в свои объятья.

- Уэльстон на острове! - сказал Бриан товарищам, когда они обступили его.

В момент, когда веревка порвалась, Бриан почувствовал, что его медленно относит к озеру. Когда бак стал погружаться, Бриан бросился в воду, и ему как хорошему пловцу не представило трудности проплыть пятьдесят футов, чтобы достичь берега.

В это время змей, лишенный балласта, исчез по направлению к северо-востоку, уносимый ветром.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Шлюпка с "Северна". - Болезнь Костара. - Прилет ласточек. - Упадок духа. - Хищные птицы. - Туанако, убитый пулей. - Курительная трубка. - Более тщательный надзор. - Сильная буря, - Выстрел. - Крик Кэт.

На следующий день после ночи, во время которой Моко сторожил грот, юные поселенцы, утомленные испытанными накануне волнениями, проснулись очень поздно. Встав, Гордон, Донифан, Бриан и Бакстер прошли в гостиную, где Кэт уже работала.

Они стали обсуждать свое положение, которое становилось все тревожнее.

Гордон заметил, что прошло уже более двух недель с тех пор, как Уэльстон с товарищами были выброшены на остров. И если они еще не починили шлюпку, то только потому, что у них не было для этого необходимых инструментов.

По словам Донифана, их лодке не требовалось много починки, и если бы яхта "Sloughi" была в таком же состоянии, то ее можно было бы починить и сделать годной для плавания.

Если Уэльстон еще не уехал с острова, то это еще не означало, что он хочет поселиться на острове Черман, потому что он, предпринимая поиски, наверно напал бы на грот.

Кстати, Бриан рассказал о том, что он видел во время одной из своих экскурсий.

- Вы, конечно, не забыли, - сказал он, - что во время нашей экспедиции к устью Восточной реки я заметил беловатое пятно немного выше над горизонтом, присутствие которого я не умел объяснить.

- Однако Уилкокс и я, мы ничего подобного не нашли, - заметил Донифан, - хотя и старались отыскать это пятно...

- Моко его так же ясно видел, как и я, - ответил Бриан.

- Хорошо! Может быть! - возразил Донифан. - Но почему ты думаешь, что мы находимся поблизости от континента или от группы островов?

- Вчера, в то время как я наблюдал горизонт в этом направлении, я ясно видел свет, который можно было принять за огнедышащий вулкан. Я заключил, что по соседству с этими местами существует земля. Об этом не могут не знать матросы с "Северна", и они постараются туда переправиться.

- В этом нечего сомневаться! - ответил Бакстер. - Что они выиграют, оставаясь здесь? Они потому еще здесь, что не починили шлюпки!

То, что сообщил Бриан своим товарищам, было чрезвычайно важно. Это было доказательством, что остров Черман не стоял одиноко, как они думали, в этой части Тихого океана.

Положение осложнилось главным образом после того, как они узнали, что Уэльстон находится в окрестностях устья Восточной реки.

Покинув берега Северна, он приблизился на десять миль; чтобы подойти к гроту, ему осталось только подняться по Восточной реке и обогнуть озеро с юга.

Бриан должен был принять меры к охране грота. С этих пор экскурсии предпринимались только в случае необходимости, причем запрещалось переходить на левый берег реки. В то же самое время Бакстер старался закрыть забор ограды кустарниками и травой, так же как и оба входа в зал и в кладовую.

Было строго запрещено показываться в той части острова, которая находилась между озером и холмом Окленда.

К этому прибавилось другое беспокойство. Костар заболел лихорадкой, и его жизнь была в опасности. Гордон прибегнул к аптечке, взятой с яхты, хотя и боялся ошибиться! К счастью, с ним была Кэт, которая отнеслась к Костару как к своему сыну. Она ухаживала за ним с благоразумной любовью, свойственной женщине и была при нем и день и ночь. Благодаря ее самоотвержению лихорадка перестала усиливаться, и Костар стал скоро поправляться. Трудно было сказать, угрожала ли Костару опасность смерти? Но за отсутствием правильного лечения лихорадка изнурила бы больного, если бы не Кэт. Это добродушное существо относилось к детям с материнской нежностью и лаской.

Она часто повторяла, что ее призвание - шить, вязать и стряпать. Кэт главным образом заботилась о белье мальчиков. К ее большому огорчению, оно было сильно изношено, прослужив уже около двадцати месяцев! Чем его заменить, если оно откажется служить? И обувь, хотя ее и берегли, насколько возможно, и ходили больше босиком, если позволяла погода, была уже в плачевном виде! Все это сильно беспокоило предусмотрительную хозяйку.

В первой половине ноября шли продолжительные проливные дожди, но с 17 ноября барометр остановился на "ясно" и наступила жара. Деревья, кустарники и все растения скоро зазеленели, и луга покрылись цветами. Перелетные птицы снова появились в южных болотах. Донифану было досадно, что он лишен возможности охотиться по болотам. Уилкоксу тоже было неприятно, что он не имеет возможности расставлять западни из боязни, что они могут быть замечены с нижних берегов Семейного озера.

Птиц было много не только в этой части острова, но и около грота, где их много попадало в силки.

Однажды между ними Уилкокс отыскал одну из ласточек, которые на зиму улетали в северные страны. У нее под крылом был маленький мешочек. Может быть, в мешочке была записочка для мальчиков?

Увы, нет! Вестница явилась без ответа.

В эти долгие праздные дни большую часть времени проводили в зале.

Бакстер, в обязанности которого входило вести дневник, не мог записать ни одного случая, ни одного происшествия. А между тем через четыре месяца наступит третья зима, которую юные колонисты проведут на острове Черман!

Самые энергичные мальчики стали падать духом, за исключением Гордона, который был поглощен делами по управлению колонией. Сам Бриан чувствовал себя иногда удрученным, но старался не показать этого никому. Он пробовал заглушить это тяжелое чувство, побуждая своих товарищей продолжать занятия, вести духовные беседы и чтения вслух. Он беспрестанно наводил их на воспоминание о родине, об их семьях, утверждая, что в один прекрасный день они их снова увидят. Наконец, он пытался подбодрить их, но этого ему достичь не удалось, и он больше всего боялся самому впасть в отчаяние.

Ничего нельзя было поделать. Впрочем, вскоре чрезвычайно важные события принудили их постоять за себя.

Двадцать первого ноября около двух часов пополудни Донифан ловил рыбу на берегах Семейного озера, как вдруг его внимание было привлечено резкими криками птиц, летавших над левым берегом реки. Они были очень похожи на ворон, и по прожорливости и крикливости их можно было отнести к этому семейству.

Донифан не обратил бы особенного внимания на эту крикливую стаю, но их полет удивил его. Действительно, птицы описывали широкие круги, которые все суживались по мере приближения к земле, и, тесно сплотившись, бросились вниз; при этом крики их усилились. Донифан хотел рассмотреть их, но они исчезли в высокой траве. Тогда ему пришло в голову, что в этом месте должен быть остов какого-нибудь животного. Желая узнать, что это было, он вернулся в грот и попросил Моко перевезти его к другому берегу Зеландской реки на ялике. Они отчалили и через десять минут уже пробирались сквозь густую траву крутого берега.

Тотчас же птицы разлетелись с криком, как бы выражая протест тем, кто осмелился нарушить их угощение,

В этом месте лежал молодой гуанако, убитый несколько часов тому назад и еще теплый. Донифан и Моко не хотели воспользоваться им, но их заинтересовало, почему гуанако пал здесь, вдали от восточных лесов, зная, что они обыкновенно не выходят из леса.

Донифан осмотрел животное. У него была еще свежая рана.

- Несомненно, что в этого гуанако стреляли! - заметил Донифан.

- Вот доказательство! - ответил юнга, который, разрезав рану ножом, вынул пулю. Этой пулей было заряжено не охотничье ружье, а матросское. Следовательно, стрелял Уэльстон или кто-нибудь из его товарищей.

Донифан и Моко, оставив гуанако птицам, вернулись в грот и рассказали об этом своим товарищам.

Очевидно, гуанако был убит одним из матросов "Северна", потому что ни Донифан и никто другой не стреляли уже больше месяца. Особенно было важно узнать, в какое время и в каком месте произошло это. Обсудив все предположения, решили, что это было всего пять или шесть часов тому назад, - время, необходимое для перехода от дюн к реке.

Отсюда сделали заключение, что утром один из матросов Уэльстона охотился в южной части Семейного озера и что шайка, переплыв Восточную реку, мало-помалу приближалась к гроту.

Таким образом, положение ухудшалось, и опасность могла быть неизбежной. На юге острова простиралась обширная равнина, пересекаемая ручьями, испещренная прудами и покрытая дюнами, где дичи не могло хватить на ежедневное пропитание шайки. Уэльстон, вероятно, не решался перейти дюны, так как не было слышно ни одного подозрительного выстрела; можно было надеяться, что местонахождение грота не было еще известно.

Однако надо было усилить меры предосторожности. Нападение можно было отразить только в том случае, если мальчики не будут застигнуты врасплох около грота.

Через три дня подтвердилось, что опасность надвигается. 24 ноября около девяти часов утра Бриан и Гордон отправились на берег Зеландской реки, чтобы посмотреть, нельзя ли устроить нечто вроде прикрывающей насыпи на узкой тропинке между озером и болотом. За этой насыпью Донифану с лучшими стрелками будет легко засесть, когда появится Уэльстон.

Оба мальчика находились в трехстах шагах от реки, как вдруг Бриан наступил на что-то и раздавил. Он не обратил на это никакого внимания, думая, что это была одна из бесчисленных раковин, валявшихся после сильных приливов, заливающих южные болота. Но Гордон, шедший позади, остановился и сказал:

- Подожди, Бриан, подожди же.

- Что там такое?

Гордон наклонился и поднял раздавленную вещь.

- Посмотри, - сказал он.

- Это не раковина, - ответил Бриан. - Это!.. это трубка.

Действительно, Гордон держал в руке черноватую трубку, чубук которой был отломан.

- Так как никто из нас не курит, - сказал Гордон, - то эта трубка потеряна...

- Одним из шайки, - добавил Бриан, - если только она не принадлежала Бодуэну.

- Она не могла принадлежать Франсуа Бодуэну, умершему уже более двадцати лет тому назад, так как видно было, что она недавно сломана, и в ней еще сохранился табак. Значит, несколько дней тому назад, а может быть и часов, один из товарищей Уэльстона, а может быть и он сам, подходил к этому берегу Семейного озера.

Гордон и Бриан сейчас же вернулись в грот. Кэт, которой Бриан показал обломок трубки, подтвердила, что видела ее в руках Уэльстона.

Не было никакого сомнения, что злодеи обогнули крайнюю оконечность озера. Может быть, ночью они даже доходили до берега Зеландской реки. Если они заметят грот и Уэльстон узнает о составе маленькой колонии, то он догадается, что у детей есть орудия, инструменты, запасы, провизия, - все то, чего нет у них, и семи мужчинам легко справиться с четырнадцатью мальчиками и забрать у них все, что нужно.

Во всяком случае, очевидно было то, что шайка приближалась к гроту. Ввиду этой опасности Бриан с согласия своих товарищей решил организовать еще более деятельный надзор.

Днем наблюдательный пост был устроен бессменно на вершине холма Окленда, чтобы о всяком подозрительном приближении, будет ли оно со стороны болот или со стороны озера, можно было немедленно дать сигнал. Ночью двое из старших мальчиков сторожили у входа в зал и кладовую, чтобы слышать каждый шум вне грота. Обе двери были укреплены, и в одно мгновение они могли быть завалены громадными камнями. В узких окнах, проломанных в стенах, стояли две маленькие пушки, одна могла защищать со стороны Зеландской реки, а другая со стороны Семейного озера. Кроме того, ружья и револьверы были наготове, чтобы стрелять при малейшей тревоге.

Кэт, конечно, одобряла все эти меры. Эта энергичная женщина остерегалась в чем-либо проявить свое беспокойство, когда она думала о предстоящей неравной борьбе с матросами с "Северна". Плохо вооруженные, они стали бы действовать хитростью. Этим мальчикам немыслимо было одержать победу, партия была слишком неравная! Она жалела, что с ними не было храброго Ивенса. Может быть, он бы мог лучше организовать защиту и отразить нападение Уэльстона.

К несчастью, Ивенс был у злодеев под надзором, и, может быть, они уже от него избавились как от опасного свидетеля, в котором они более не нуждались для переезда в шлюпке на соседние земли.

Таковы были размышления Кэт. Она боялась не за себя, а за детей, о которых беспрестанно заботилась; этот страх разделял с ней Моко, который не уступал ей в самоотверженности.

Наступило 27 ноября. Уже два дня стояла удушливая жара. Мрачные тучи медленно ползли над островом, и отдаленные раскаты предвещали бурю: то же самое показывал штормовой указатель.

В этот вечер Бриан с товарищами вошел раньше обыкновения в зал, втащив ялик в кладовую. Потом, заперев крепко двери, все отправились на покой после общей молитвы, вспоминая о своих семьях, которые были так далеко.

Около десяти часов буря была в полном разгаре. Зал освещался яркой молнией, проникавшей через бойницы, раздавались беспрестанные удары грома; казалось, что холм Окленда дрожал от грохота. Это было одно из тех ужасных воздушных явлений без дождя и ветра, когда неподвижные тучи разражаются в одном месте всем накопившимся в них электричеством, и часто подобная гроза длится всю ночь.

Костар, Доль, Айверсон и Дженкинс, свернувшись в своих постельках, вздрагивали при этих страшных раскатах. А между тем грозы нечего было бояться в этой недоступной пещере. Молния не могла разрушить плотных стен грота. Время от времени Бриан, Донифан и Бакстер вставали, приоткрывали дверь и тотчас же возвращались, ослепленные яркой молнией. Все пространство было залито огнем, и по озеру, в котором отражались зарницы, как бы катилась огненная масса.

Незадолго до полуночи, казалось, наступило затишье. Промежутки между раскатами становились продолжительнее, и сами раскаты мало-помалу ослабевали.

Поднялся ветер и разогнал тучи, нависшие над землей; дождь полил ручьями.

Маленькие начали успокаиваться. Две или три головки, спрятавшиеся под одеялом, выглянули, хотя уже всем было давно пора спать. Вдруг Фанн начал почему-то волноваться. Он вставал на задние лапы и бросался к двери, глухо ворча.

- Не почуял ли Фанн что-нибудь? - спросил Донифан, стараясь успокоить собаку.

- Это не первый раз, - заметил Бакстер, - и всегда его волнения оправдывались.

- Надо узнать, что это значит! - прибавил Гордон.

- Хорошо, - сказал Бриан, - но только пусть никто не выходит, надо приготовиться к защите!

Все взяли по ружью и револьверу. Донифан подошел к двери зала, а Моко к двери гостиной. Они прислушивались, но все было тихо, хотя Фанн продолжал волноваться. Он начал так сильно лаять, что Гордон не мог его успокоить. Это было очень неприятно, так как лай Фанна можно было слышать на берегу.

Вдруг раздался треск, который нельзя было принять за удар грома. Это был выстрел, по крайней мере в двухстах шагах от грота.

Все встали в оборонительное положение. Донифан, Бакстер, Кросс с ружьями стояли у обеих дверей и были готовы стрелять во всякого, кто попытается напасть на них. Другие приготовились защищаться камнями, когда снаружи раздался голос:

- Ко мне... ко мне.

Какому-то человеку угрожала опасность смерти, вне всякого сомнения, и он взывал о помощи.

- Ко мне! - повторил голос, и на этот раз всего в нескольких шагах от грота.

Кэт слушала у дверей.

- Это он! - воскликнула она.

- Он? - повторил Бриан.

- Откройте... откройте! - повторяла Кэт. Открыли дверь, и человек, с которого вода текла ручьями, бросился в зал.

Это был Ивенс, штурман "Северна".

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Кэт и штурман. - Рассказ Ивенса. - После гибели шлюпки - Уэльстон в гавани Медвежьего Утеса. - Змей. - Френ-ден открыт. - Бегство Ивенса. - Переправа через залив. - Проекты. - Предложение Гордона. - Восточные земли. - Остров Черман. - Танновер.

Первое время Гордон, Бриан и Донифан оставались неподвижны при неожиданном появлении Ивенса. Потом инстинктивно бросились к штурману как к своему спасителю.

Это был человек лет двадцати пяти - тридцати, широкоплечий, крепкого сложения, с живым взглядом, открытым лбом, интеллигентным и симпатичным лицом, твердой и решительной походкой. Войдя в пещеру, он захлопнул дверь и приложил к ней ухо. Ничего не было слышно снаружи, он прошел на середину зала и, осмотрев при свете висевшего на своде фонаря всех окружающих его, прошептал:

- Да, дети! Только дети...

Вдруг его взгляд оживился, лицо осветилось радостью, и он протянул руки. Навстречу ему шла Кэт.

- Кэт! - воскликнул он. - Кэт жива!

И он схватил ее за руки, как бы желая убедиться, что это не были руки мертвеца.

- Да, жива, как и вы, Ивенс, - ответила Кэт. - Бог спас меня, как спас и вас, посылая на помощь этим детям!

Штурман взглядом сосчитал мальчиков, собравшихся вокруг стола.

- Пятнадцать, - сказал он, - и только пять или шесть могут защищаться! Ну, ничего.

- Есть опасность, что на нас нападут, мистер Ивенс? - спросил Бриан.

- Нет, мой милый, по крайней мере не в данную минуту, - ответил Ивенс.

Всем хотелось узнать историю штурмана, и особенно с тех пор, как лодка была выброшена на берега Северна. Ни большие, ни маленькие не могли лечь спать, не услышав такого важного для них рассказа. Но прежде всего надо было, чтобы Ивенс снял промокшее платье и подкрепился пищей. С его платья вода текла ручьями, потому что ему пришлось вплавь перебраться через Зеландскую реку. Он изнемогал от усталости и голода, так как не ел двенадцать часов и с утра ни минуты не отдохнул.

Бриан тотчас же провел его в кладовую, где Гордон предоставил в его распоряжение платье матроса. После чего Моко подал ему холодную дичь, сухари, несколько чашек горячего чая и большой стакан коньяку.

Четверть часа спустя Ивенс рассказывал о приключениях, происшедших с матросами "Северна" с тех пор, как их выбросило на остров.

- За несколько минут до того, как шлюпка подошла к берегу, - сказал он, - пятеро мужчин, считая меня, были выброшены на подводные скалы. Никто из нас не разбился, в то время как судно село на мель.

Мы добрались невредимы, кроме Форбса и Пайка. Мы не знали, унесло ли их волной или они спаслись, когда шлюпка достигла берега. Что касается Кэт, я думал, что она погибла, и не надеялся ее больше увидеть.

Говоря это, Ивенс не старался больше скрывать своего волнения и радости при виде храброй женщины, спасшейся вместе с ним от резни на "Северне". Прежде они оба находились во власти этих злодеев, теперь же они были свободны, но им грозило новое нападение.

Ивенс продолжал:

- Достигнув берега, нам нужно было отыскать шлюпку. Она пристала около семи часов вечера, а было около полуночи, когда мы нашли лодку опрокинутой на песке. Мы пошли вдоль берега.

- Вдоль Севернского берега, - сказал Бриан. - Это название дал ему один из наших товарищей, открывших лодку "Северна" прежде, чем Кэт рассказала нам о кораблекрушении.

- Прежде? - удивленно переспросил Ивенс.

- Да, Ивенс, - сказал Донифан, - мы были там в тот вечер, когда ваши два товарища лежали распростертыми на песке. Но с наступлением дня, когда мы пришли, чтобы отдать им последний долг, они уже исчезли.

- Теперь многое мне делается ясным, - сказал Ивенс, - Форбс и Пайк, которых мы считали погибшими, - и это было бы хорошо, так как двумя негодяями было бы меньше, - были отброшены на небольшое расстояние от шлюпки. Там-то они были найдены Уэльстоном и другими, которые привели их в чувство несколькими глотками джина.

К счастью для них, к несчастью для нас, сундуки лодки не были разбиты во время крушения и не затонули. Заряды, оружие, пять бортовых ружей, оставшаяся провизия, наскоро нагруженные во время пожара "Северна", - все это было вынуто из шлюпки, так как можно было опасаться, что она погибнет от следующего прилива. После этого мы отправились вдоль берега на восток.

В эту минуту, кажется, Рокк заметил, что не было Кэт. На что Уэльстон ответил: "Ее унесло волной!.. И отлично!" Это дало мне повод думать, если шайка радовалась, что избавилась от Кэт теперь, когда она больше не нужна была, то же самое могло постигнуть и меня, когда я сделаюсь лишним. Но где же вы были, Кэт?

- Я была около шлюпки, со стороны моря, - ответила Кэт, - на том же месте, куда меня выбросило после крушения. Меня не было видно, но я слышала все, что говорили Уэльстон и остальные. Но после их ухода, Ивенс, я встала и, чтобы не попасть в руки Уэльстона, побежала, направляясь в противоположную сторону. Тридцать шесть часов спустя, полумертвая от голода, я была поднята этими смелыми детьми и перенесена во Френ-ден.

- Френ-ден? - повторил Ивенс.

- Мы так называем наше жилище, - ответил Гордон, - в память одного француза, потерпевшего кораблекрушение и жившего здесь за много лет до нас.

- Френ-ден? Севернские берега? - сказал Ивенс. - Я вижу, мои мальчики, вы дали названия различным частям этого острова! Это очень хорошо.

- Да, Ивенс, красивые названия, - ответил Сервис, - есть много других: Семейное озеро, Дюны, Южные болота, Зеландская река.

- Хорошо, хорошо!.. Вы все это сообщите мне завтра! Ничего не слышно снаружи?

- Ничего, - ответил Моко, стоявший настороже у двери зала.

- Слава Богу! - сказал Ивенс. - Я продолжаю. Покинув шлюпку, мы через час дошли до леса, где и расположились. В последующие дни мы возвращались к тому месту, где осталась шлюпка, пытаясь ее исправить, но у нас был только один топор, а этого было слишком мало, чтобы починить лодку. К тому же место было очень неудобно для подобной работы.

Тогда отправились искать более удобное место, где бы можно было охотой добывать себе ежедневное пропитание и в то же время быть около реки с пресной водой, так как наша провизия совершенно истощилась. Пройдя по берегу около двенадцати миль, мы наконец достигли маленькой речки.

- Восточной реки! - сказал Сервис.

Хорошо! - ответил Ивенс. - Там, в глубине большой бухты...

- Бухты Обмана, - вставил Дженкинс.

- Отлично! - сказал, улыбаясь, Ивенс. - Там была гавань среди скал.

- Медвежий утес! - воскликнул, в свою очередь, Костар.

- У Медвежьего утеса, - повторил Ивенс, одобрительно качая головой. - Проще всего было поселиться в этом месте, и если бы мы могли переправить туда шлюпку, то, может быть, нам удалось бы ее исправить.

Отыскав лодку и разгрузив ее насколько возможно, мы пустили ее по течению. Нам пришлось тянуть ее бечевой и привести в гавань, где она и теперь находится.

- Шлюпка около Медвежьего утеса? - спросил Бриан.

- Да, и я думаю, что ее можно исправить, если бы только нашлись необходимые инструменты.

- Но эти инструменты есть у нас, Ивенс! - живо ответил Донифан.

- Именно это и предполагал Уэльстон, когда благодаря случаю узнал,, что остров обитаем и кто на нем живет.

- Как же он мог это узнать? - спросил Гордон.

- Вот как, - ответил Ивенс - Восемь дней тому назад Уэльстон, его товарищи и я - меня никогда не оставляли одного - пошли на разведку в лес. Через три или четыре часа ходьбы, поднимаясь по течению Восточной реки, мы достигли берегов огромного озера, откуда вытекала река. И там, представьте наше удивление, мы нашли странный аппарат, валявшийся на берегу. Какой-то остов из тростника, обтянутый полотном.

- Наш змей! - воскликнул Донифан.

- Наш змей, упавший в озеро, - добавил Бриан, - и которого ветер отнес туда.

- А, так это ваш змей! - сказал Ивенс. - Право, мы не отгадали, а он нас сильно заинтересовал. Во всяком случае, его кто-нибудь да сделал. Без сомнения, это было сделано на острове! Значит, остров обитаем! Уэльстону было важно узнать, кем он был обитаем. В этот же день я решил бежать во что бы то ни стало. Кто бы ни были обитатели острова, даже если бы это были дикари, они не могли быть хуже убийц с "Северна". С этих пор я был под надзором день и ночь.

- А они узнали о гроте? - спросил Бакстер.

- Сейчас услышите, - ответил Ивенс. - Но прежде чем продолжу рассказ, скажите мне, на что вам понадобился этот громадный змей. Был ли он вместо сигнала?

Гордон рассказал Ивенсу, как змей был сделан, с какой целью пущен, как Бриан рисковал жизнью для всеобщего спасения и каким образом он узнал, что Уэльстон был еще на острове.

- Вы смелый мальчик! - ответил Ивенс, взяв руку Бриана и дружески пожимая ее.

Затем он продолжал.

- Вы понимаете, - сказал он, - что теперь у Уэльстона была одна забота: узнать, кто были обитатели этого незнакомого нам острова. Если это были туземцы, возможно, что они стали бы действовать с ними заодно? Если же это были потерпевшие крушение, может быть, они нашли бы у них необходимые инструменты. В таком случае они не откажутся помочь исправить лодку. Я должен сказать, что поиски велись очень благоразумно.

Исследуя леса правого берега озера, мы приблизились к его южной оконечности. Но мы не видели ни одного человеческого существа. Ни одного выстрела не было слышно в этой части острова.

- Это произошло оттого, что никто из нас не отлучался из грота и было дано запрещение стрелять, - сказал Бриан.

- Однако вас открыли! - ответил Ивенс. - Да иначе и не могло быть. В ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое ноября, когда один из товарищей Уэльстона остановился в виду Френ-дена на южном берегу озера, он заметил свет, в стене утеса - вероятно, это был свет фонаря, который он увидел в полуоткрытую дверь. На следующий день сам Уэльстон направился в эту сторону и часть вечера просидел в высокой траве, в нескольких шагах от реки.

- Мы это знаем, - сказал Бриан.

- Вы это знали?

- Да, потому что в этом месте Гордон и я нашли обломки трубки, которую Кэт признала за трубку Уэльстона.

- Верно! - сказал Ивенс. - Уэльстон ее потерял во время экскурсии, что его сильно раздосадовало. Но зато он узнал о существовании колонии. Действительно, в то время как он лежал в траве, он видел, как большинство из вас ходили взад и вперед по правому берегу. Мальчики, с которыми легко можно покончить! Уэльстон рассказал своим товарищам о том, что видел. Благодаря подслушанному разговору Уэльстона с Брандтом я узнал, что они готовили Френ-дену.

- Изверги! - воскликнула Кэт. - У них не было жалости к этим детям.

- Нет, Кэт, - ответил Ивенс, - так же как не было ее к капитану и пассажирам "Северна". Изверги!.. Вы их правильно назвали, ими повелевает самый жестокий из них Уэльстон, который, я надеюсь, не избавится от кары за свои злодеяния.

- Наконец, Ивенс, вам удалось, благодаря Богу, бежать от них! - сказала Кэт.

- Да, Кэт. Почти двенадцать часов тому назад я смог воспользоваться отсутствием Уэльстона и других. Оставленный под надзором Форбса и Рокка, я выбрал момент и около десяти часов утра убежал в лес. Почти тотчас же Форбс и Рокк заметили это и бросились за мной вдогонку. Они были с ружьями. У меня был только кортик для защиты да мои быстрые ноги!

Преследование продолжалось весь день. Я добрался до левого берега озера. Оставалось только обогнуть его, так как я слышал из разговора, что вы жили на берегу реки, протекавшей к западу.

Никогда в жизни мне не приходилось так быстро и долго бежать; около пятнадцати миль я одолел в этот день! Злодеи бежали так же быстро, как и я, а их пули летели еще скорее. Несколько раз они со свистом пролетали мимо меня. Я знал их тайну! Если бы я от них убежал, то мог их выдать! Надо было во что бы то ни стало меня поймать! Если бы у них не было оружия, я бы их дожидался, не сходя с места, с ножом в руке! Я бы их убил или они меня!.. Да, Кэт! Я предпочел бы умереть, чем вернуться к этим разбойникам.

Однако я надеялся, что эта проклятая погоня прекратится с наступлением ночи! Но не тут-то было. Форбс и Рокк бежали за мной по пятам. Буря разразилась. Бежать стало труднее, так как при блеске молний эти негодяи могли меня заметить в прибрежном тростнике. Наконец, мне оставалось сто шагов до реки... и если я переплыву, то - спасен.

Я достиг уже левого берега, как вдруг молния осветила пространство. Вслед за тем прогремел выстрел.

- Тот, который мы слышали? - спросил Донифан.

- Очевидно, - ответил Ивенс. - Пуля задела мне плечо... Я бросился в воду... Через несколько минут я уже был на другом берегу, спрятанный в траве, тогда как Рокк и Форбс, подойдя к противоположному берегу, говорили: "Как ты думаешь, мы его ранили?" - "Я ручаюсь!" - "В таком случае он на дне". - "Наверно, и теперь уже умер". И они ушли.

Спустя несколько минут я выбрался из травы и направился к утесу. Лай доносился до меня. Я звал на помощь. Дверь Френ-дена растворилась. И теперь, - добавил Ивенс, протягивая руки, - мы, мои мальчики, должны покончить с этими негодяями, мы должны избавиться от них.

Он произнес эти слова с такой горячностью, что все поднялись, готовые следовать за ним.

Теперь надо было рассказать Ивенсу, что произошло за эти двадцать месяцев, при каких условиях шхуна покинула Новую Зеландию, про ее долгий переезд по Тихому океану, про открытие останков потерпевшего кораблекрушение француза и поселение маленькой колонии в Френ-дене. Они также рассказали об экскурсиях в жаркое время, о зимних работах, наконец, о жизни, которая была относительно обеспечена и избавлена от опасностей до прибытия на остров разбойников.

- Неужели в продолжение двадцати месяцев ни одно судно не показалось в виду острова? - спросил Ивенс.

- По крайней мере мы ни одного не видели, - ответил Бриан.

- Выставляли ли вы сигналы?

- Да, была поднята мачта на самой высокой вершине утеса.

- Ее не заметили?

- Нет, Ивенс, - ответил Донифан, - но надо сказать, что вот уже шесть недель, как мы ее сняли, чтобы не привлекать внимания Уэльстона.

- И вы хорошо сделали! Теперь, правда, этот негодяй знает, как ему действовать. Поэтому мы день и ночь будем настороже!

- Как жаль, - заметил тогда Гордон, - что нам приходится иметь дело с такими негодяями, а не с честными людьми, которым мы были бы так счастливы прийти на помощь! Наша колония стала бы сильнее! Теперь же нас ждет борьба, нам придется защищать свою жизнь, а знаем ли мы, каков будет исход этой борьбы?

- Бог хранил вас до сих пор, и теперь Он вам послал смелого Ивенса, а с ним и...

- Ивенс!.. Ура, Ивенс! - закричали в один голос все мальчики.

- Рассчитывайте на меня, - ответил штурман, - а так как я также рассчитываю на вас, то обещаю, что мы будем хорошо защищаться!

- Однако, - заметил Гордон, - если бы можно было избежать этой борьбы, если бы Уэльстон согласился покинуть остров?..

- Что ты хочешь сказать, Гордон? - спросил Бриан, не понимавший, в чем дело.

- Я хочу сказать, что разбойники уехали бы уже, если бы они могли пользоваться шлюпкой! Не правда ли, Ивенс?

- Верно.

- Хорошо! Если бы пойти с ними на переговоры, если бы их снабдить нужными инструментами, может быть, они бы приняли их? Я прекрасно знаю, как это должно быть противно! Но мы это сделаем, чтобы избавиться от них и помешать нападению, которое может привести к кровопролитию. Что вы скажете на это, Ивенс?

Ивенс внимательно слушал Гордона. Его предложение указывало на практический ум, не допускавший опрометчивых увлечений, и характер, позволявший ему со спокойствием рассматривать всякое положение. Он думал, и вполне справедливо, что это самый серьезный из всех мальчиков и его замечание достойно внимания.

- Действительно, господин Гордон, - ответил он. - Всякое средство будет хорошо, только бы избавиться от присутствия этих злодеев. Возможно, что, починив шлюпку, они согласятся уехать, и это лучше, чем вести борьбу, результат которой может быть сомнительным. Но разве мыслимо положиться на Уэльстона? Если вы пойдете с ним на переговоры, он захочет завладеть гротом и всем, что принадлежит вам. Разве он не может вообразить, что вы взяли деньги потерпевшего кораблекрушение? Верьте мне, что эти негодяи постараются отплатить вам злом за все оказанные услуги! В этих душах нет места благодарности! Вступить с ними в соглашение - это значит выдать себя.

- Нет!.. нет!.. - закричали Бакстер и Донифан, к которым присоединились другие, к удовольствию штурмана.

- Нет, - прибавил Бриан. - Не стоит иметь ничего общего с Уэльстоном и его шайкой!

- И потом, - сказал Ивенс, - им нужны не только инструменты, но и заряды. У них еще хватит зарядов для нападения на нас, но для далекого путешествия зарядов не хватит. Они попросят у вас... даже потребуют. Разве вы им дадите?..

- Конечно нет, - ответил Гордон.

- Прекрасно, они попытаются достать силой! Вы только отдалите борьбу, и она произойдет при условиях для вас менее выгодных.

- Вы правы, Ивенс! - ответил Гордон. - Подождем и будем защищаться.

- Да, это лучшее решение. Подождем... есть еще повод, чтобы ждать.

- Какой же?

- Слушайте, вы прекрасно знаете, что Уэльстон может уехать с острова только на шлюпке с "Северна".

- Очевидно! - ответил Бриан.

- Так как эту шлюпку можно исправить, в чем я уверен, и если этого Уэльстон не сделал, то только за неимением инструментов.

- Конечно, он бы тогда уехал, - сказал Бакстер.

- Совершенно верно, следовательно, если вы дадите Уэльстону средства починить лодку, я уверен, что он откажется от мысли ограбить Френ-ден и поспешит уехать, нисколько не заботясь о вас.

- Черт возьми, если он это сделает, на чем тогда мы уедем отсюда?

- Как, Ивенс, - спросил Гордон, - вы рассчитываете на эту лодку, чтобы покинуть остров?

- Конечно, господин Гордон!

- Чтобы вернуться в Новую Зеландию, переехав Тихий океан? - уточнил Донифан.

- Тихий океан? Нет, мои мальчики, - ответил Ивенс, - но чтобы добраться до ближайшей станции, где мы будем ждать случая вернуться в Окленд!

- Вы не шутите, господин Ивенс? - воскликнул Бриан.

- Разве эта шлюпка может годиться для переезда в несколько сотен миль? - спросил Бакстер.

- Несколько сотен миль? - ответил Ивенс. - Нет! Только тридцать.

- Но ведь вокруг море? - спросил Донифан.

- К западу, да! - ответил Ивенс. - Но к югу, северу, востоку - это каналы, которые легко можно переехать за шестьдесят часов!

- Значит, мы не ошибались, думая, что по соседству есть земля? - сказал Гордон.

- Нисколько, - ответил Ивенс, - и это обширные земли, которые простираются на восток.

- Да, на восток!.. - воскликнул Бриан. - Это беловатое пятно, потом отблеск, который я заметил в этом направлении...

- Беловатое пятно, вы говорите? - переспросил Ивенс. - Это, очевидно, какой-нибудь глетчер, а отблеск - пламя вулкана, местонахождение которого должно быть нанесено на карте. Ну, мои друзья, как вы думаете, где вы находитесь?

- На одном из отдельных островов Тихого океана!- ответил Гордон.

- Остров?.. да! Но не уединенный! Он принадлежит к одному из тех многочисленных архипелагов, которые лежат у берегов Южной Америки. Впрочем, если вы дали названия мысам, бухтам, течениям вашего острова, почему вы мне не сказали, как вы назвали остров?

- Мы назвали его островом Черман, в честь нашего пансиона, - ответил Донифан.

- Остров Черман! - ответил Ивенс. - Это его второе название, потому что он уже называется островом Ганновер!

Приняв после этого обычные меры предосторожности, все отправились на покой, тогда как койка штурмана была приготовлена в зале. Мальчики не могли уснуть от волнения. С одной стороны, их ждала кровавая резня, а с другой - возможность возвратиться на родину.

Ивенс отложил до другого дня объяснения о точном положении острова Ганновер. Моко и Гордон должны были дежурить. Ночь прошла спокойно.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Магелланов пролив. - Прилегающие к нему земли и острова. - Стоянки. - Планы на будущее. - Сила или хитрость? - Рокк и Форбс. - Мнимые потерпевшие кораблекрушение. - Гостеприимство. - Выстрел Ивенса. - Вмешательство Кэт.

Пролив длиной около трехсот восьмидесяти миль идет от мыса Девственниц в Атлантическом до мыса Пилар в Тихом океане. Берега его очень неровны: горы в три тысячи футов высоты тянутся над уровнем моря, есть много бухт, удобных гаваней, где суда могут запасаться пресной водой. Густые леса, окаймляющие канал, изобилуют дичью, множество водопадов низвергаются, шумя, в эти бесчисленные бухточки. Этот канал, открытый знаменитым испанским мореплавателем Магелланом в 1520 году, является для судов, идущих с востока или запада, более коротким путем, чем пролив Лемера между Огненной землей и Южной Америкой.

В продолжение полувека одни только испанцы посещали земли, прилегающие к Магелланову проливу, и основали на полуострове Брансуик факторию, называемую портом Голода. За испанцами последовали англичане: Дрейк, Кавендиш, Чидлей, Гокинс; голландцы: де-Веерт, Корд, Порт с Лемером и Скоутен, открывшие в 1610 году пролив того же имени. Наконец, в 1606-1712 годах стали появляться французы: Деженн, Бошен-Гуэн, Фрезье. Впоследствии эти страны посетили знаменитые мореплаватели: Ансон, Кук, Байрон, Бугенвилль и другие.

С этих пор корабли стали чаще ходить через Магелланов пролив - особенно со времени изобретения пароходов, для которых не имеют значения неблагоприятные ветры и течения.

На следующий день Ивенс показал мальчикам этот пролив на карте штилеровского атласа.

Патагония - последняя провинция Южной Америки, земля Короля Вильгельма и полуостров Брансуик образуют северную границу этого пролива, который окаймлен на юге Магеллановым архипелагом, состоящим из небольших островов Огненной земли: Десоласьон, Кларенс, Осте, Гордон, Наварино, Уолленстон, Стюарт и других более мелких островов, из которых последний заканчивается мысом Горн. К востоку Магелланов пролив расширяется на один или два канала между мысом Девственниц в Патагонии и мысом Святого Духа Огненной земли. На западе полуострова, острова, архипелаги, проливы, каналы бесконечно сменяют друг друга, каналы между мысом Пилар и южной оконечностью большого острова Королевы Аделаиды соединяются в один пролив, выходящий в Тихий океан. Выше виднеется целый ряд островов от пролива лорда Нельсона до группы Чонос и Чилоэ, прилегающих к чилийскому берегу.

- А теперь, - добавил Ивенс, - обратите внимание на остров за Магеллановым проливом, он находится на пятидесятом градусе широты и отделяется простыми каналами от острова Кембридж на юге и островов Мадре-де-Диос и Чатам на севере. Это остров Ганновер, который вы назвали Черман и на котором вы живете более двадцати месяцев!

Бриан, Гордон и Донифан, склонившись над атласом, с любопытством смотрели на этот остров. Они не думали, что он лежит так близко к южноамериканскому материку.

- Как, - сказал Гордон, - мы отделены от Чили только проливом?

- Да, - ответил Ивенс. - Но между островом Ганновер и американским континентом нет ничего, кроме таких же пустынных островов, как ваш. И, очутившись на материке, вам пришлось бы пройти сотни миль, прежде чем вы добрались до Чили или Аргентинской Республики! А сколько при этом предстоит затруднений, не считая опасностей, потому что индейцы пуэльчес, кочующие в пампасах, малогостеприимны! Хорошо, что вы не покинули остров, на котором ваше благосостояние было обеспечено. Я надеюсь, что с Божьей помощью нам удастся всем вместе вернуться на материк.

Таким образом, каналы, окружающие остров Ганновер, в некоторых местах были не более пятнадцати, двадцати миль в ширину, и Моко в хорошую погоду мог бы свободно их переезжать на своем ялике. Бриан, Гордон и Донифан во время своих экскурсий не заметили этой земли, потому что она низменна. Беловатое пятно, замеченное Брианом, было глетчером, а отблеск огня - одним из вулканов.

На своей карте Франсуа Бодуэн довольно точно определил очертание острова Ганновер, вокруг которого он объехал. Вероятно, туманы мешали ему видеть более далекие острова.

Гордон обратился к Ивенсу с вопросом: если им удастся завладеть шлюпкой "Северна" и исправить ее, то в какую сторону они должны плыть?

- Мы не будем подниматься, - ответил Ивенс, - ни к северу, ни к востоку. Чем дальше мы пройдем морем, тем лучше. Очевидно, что при попутном ветре шлюпка может нас подвезти к какому-нибудь чилийскому берегу, где нас радушно встретят. По каналам архипелага можно легко проехать туда.

- Хорошо, - ответил Бриан. - Только найдем ли мы фактории на этих берегах и средства вернуться на родину?

- Я в этом не сомневаюсь, - ответил Ивенс. - Посмотрите на карту. Миновав архипелаг Королевы Аделаиды по каналу Смита, мы войдем в Магелланов пролив. Почти у входа в пролив расположена гавань Тамара, принадлежащая земле Десоласьон.

- А если мы там не встретим никакого судна? - спросил Бриан.

- Господин Бриан, видите ли вы этот большой полуостров Брансуик? Там, в глубине бухты Фортескье, в Порт-Галант, часто останавливаются суда. Следует ли туда зайти и обогнуть мыс Фроуэрд к югу от острова? Вот бухта Святого Николая, или бухта Бугенвилля, где останавливается большинство пароходов, идущих через пролив. Наконец, еще дальше Порт-Тамино, - а еще к северу Пунта-Аренас.

Штурман был прав. Когда шлюпка будет в проливе, то ей можно остановиться во многих местах. При таких условиях возвращение на родину было обеспечено, не говоря уж о встрече пароходов, идущих в Австралию или Новую Зеландию. В ПунтаАренас они найдут все необходимое для существования, тогда как в порте Тамара, Порт-Галанте многого могло и не быть. Порт-Тамино - большая фактория, основанная чилийским правительством, образует настоящее поселение, построенное на берегу, с хорошенькой церковью, шпиль которой виднеется среди великолепных деревьев полуострова Брансуик; здесь полное довольство во всем, тогда как Порт-Фамин, заложенный в X веке, представляет разрушенный поселок.

Впрочем, в настоящее время существуют ближе к югу другие колонии, которые посещаются ради научных целей.

Спасение юных поселенцев будет обеспечено, если им удастся достичь пролива, но чтобы достичь его, необходимо починить шлюпку с "Северна", а чтобы починить ее, надо ею завладеть, что можно сделать только захватив Уэльстона с его шайкой.

Если эта лодка оставалась бы на том месте, где ее видел Донифан, то можно было бы, попытаться завладеть ею. Уэльстон, находящийся в настоящее время в пятнадцати милях в глубине бухты Обмана, конечно, ничего бы не узнал об этой попытке. Ивенс мог бы подвести шлюпку не к устью Восточной реки, а к устью Зеландской реки и даже до Френ-дена. Там можно было бы начать ремонт под руководством штурмана. Потом, оснастив лодку, нагрузив ее запасами, провизией и некоторыми вещами, с которыми было жалко расставаться, они покинули бы остров, прежде чем злодеи успели напасть на них.

К несчастью, этот план нельзя было исполнить, не прибегая к силе в борьбе с шайкой разбойников.

Мальчики относились с полным доверием к Ивенсу. Кэт говорила о нем много хорошего. Он был энергичен и храбр, но чувствовалось также, что он обладал решительным характером, способным на самопожертвование.

Действительно, как сказала Кэт, его послал Бог к этим бедным детям.

Прежде всего штурман хотел знать средства, которыми мог бы пользоваться в случае сопротивления злодеям.

Кладовая и зал, казалось ему, были удобны для обороны. Один фасад выходил на берег залива, а другой на спортивную площадку и берег озера. В отверстия можно было стрелять, оставаясь под прикрытием. С их восьмью ружьями осажденные могли держать нападающих на некотором расстоянии, а если бы они подошли ближе, то в них стали бы стрелять картечью, а если дойдет до рукопашной, то пустят в ход револьверы, топоры и морские кортики.

Ивенс одобрил Бриана, который завалил камнями обе двери. В гроте они могут быть сильными противниками, но на открытом месте не могут рассчитывать на успех; их было только шесть мальчиков, от тринадцати до пятнадцати лет, а приходилось отражать нападение семи храбрых мужчин, привыкших владеть оружием, которые не остановятся перед убийством.

- Вы их считаете отъявленными злодеями, Ивенс? - спросил Гордон.

- Да, господин Гордон.

- Исключая одного, который, может быть, не совсем еще погиб, - заметила Кэт, - это Форбс, спасший мне жизнь...

- Форбс? - переспросил Ивенс. - Под влиянием ли дурного совета или из страха перед остальными, но он принимал участие в резне пассажиров и команды "Северна". Кроме того, разве этот негодяй не пустился в погоню за мной вместе с Рокком? Разве он не стрелял в меня, как в зверя? Разве не радовался, думая, что я утонул в заливе? Нет, добрая Кэт, я боюсь, что он не лучше других! Если он вас пощадил, то только потому, что вы нужны еще злодеям, и он не отстанет от них, когда придется идти на Френ-ден!

Однако прошло несколько дней, но мальчики, наблюдавшие окрестности с высоты холма Окленда, не заметили ничего подозрительного. Это удивляло Ивенса.

Зная планы Уэльстона и то, как ему важно торопиться, его удивляло, почему не было нападения до сих пор.

Тогда ему пришла мысль, что Уэльстон вместо нападения прибегнет к хитрости, чтобы проникнуть в грот. О чем он и предупредил Бриана, Гордона, Донифана и Бакстера, с которыми чаще всего совещался.

- Пока мы будем в гроте, - сказал он, - Уэльстону не удастся выломать дверь, если только кто-нибудь ее не откроет, а для этого надо прибегнуть к хитрости...

- К какой же? - спросил Гордон.

- Может быть, к той самой, которая пришла мне на ум, - ответил Ивенс. - Вы знаете, что только Кэт и я могли бы донести на Уэльстона как на главу шайки негодяев, нападения которых могла страшиться маленькая колония. К тому же Уэльстон не сомневается, что Кэт погибла во время кораблекрушения, а я утонул в реке, раненный Рокком и Форбсом. Уэльстон полагает, что вы ничего не знаете о присутствии матросов на острове, так что, если один из них явится в грот, вы его примете как всякого потерпевшего крушение. Когда же один из негодяев уже будет в гроте, ему будет нетрудно ввести туда своих товарищей, и тогда всякое сопротивление будет невозможно!

- Хорошо, - ответил Бриан, - если Уэльстон или кто другой из его шайки явится просить нашего гостеприимства, мы его встретим выстрелами из ружья.

- А может быть, дело выиграет, если мы его любезно встретим, - заметил Гордон.

- Возможно, вы правы, господин Гордон! - ответил штурман. - Так будет лучше. На хитрость ответить хитростью.

Решено было действовать с величайшей осмотрительностью. Действительно, если дела примут хороший оборот и Ивенсу удастся завладеть шлюпкой с "Северна", можно будет надеяться, что час освобождения близок.

Утро следующего дня прошло без приключений. Штурман, сопровождаемый Донифаном и Бакстером, поднялся на полмили по направлению к лесу, скрываясь за деревьями, росшими у основания холма Окленда. Он не заметил ничего подозрительного.

Но вечером, незадолго до заката солнца, Феб и Кросс, бывшие на карауле у береговой скалы, быстро прибежали, показывая знаками приближение двоих мужчин, идущих по южному берегу озера на другой стороне Зеландской реки.

Кэт и Ивенс, не желая быть узнанными, тотчас же вошли в кладовую и в одну из бойниц увидели приближающихся людей.

Это были Рокк и Форбс.

- Очевидно, - сказал штурман, - они хотят действовать хитростью и выдать себя за матросов, потерпевших кораблекрушение!

- Что делать? - спросил Бриан.

- Гостеприимно принять их, - ответил Ивенс.

- Этих-то негодяев! - воскликнул Бриан. - Я никогда бы не мог...

- Я беру это на себя, - ответил Гордон.

- Хорошо, господин Гордон! - заметил штурман. - Тем более что они и не подозревают о нашем присутствии! Мы выйдем, когда будет нужно.

Ивенс и Кэт спрятались в одном из отделений узкого прохода, дверь которого была за ними заперта.

Несколько минут спустя Гордон, Бриан, Донифан и Бакстер выбежали на берег Зеландской реки. Увидя их, оба человека притворились крайне удивленными, на что Гордон отвечал не меньшим удивлением.

Рокк и Форбс, казалось, изнемогали от усталости и, как только дошли до реки, обменялись с мальчиками следующими фразами:

- Кто вы?

- Потерпевшие кораблекрушение на юге острова с трехмачтовой шлюпки "Северн".

- Вы англичане?

- Нет, американцы.

- А ваши товарищи?

- Они погибли! Только мы спаслись, но мы изнемогаем от усталости! Скажите, пожалуйста, с кем мы имеем дело?

- С поселенцами острова Черман.

- Пусть же поселенцы сжалятся над нами и примут нас, так как у нас нет никаких средств...

- Потерпевшие крушение всегда имеют право на помощь подобных им! - ответил Гордон. - Вы будете желанными гостями!

По знаку Гордона Моко сел в ялик, закрепленный у маленькой плотины, и несколькими взмахами весла привез обоих матросов на правый берег Зеландской реки.

Конечно, у Уэльстона не было выбора, и надо сознаться, что лицо Рокка не внушало доверия даже детям. Хотя он и пытался придать себе скромный вид, но этого ему не удалось; он имел вид типичного разбойника. Форбс, в котором, по словам Кэт, не все человеческое чувство уже заглохло, производил лучшее впечатление. Вероятно, ввиду этого Уэльстон послал его с Рокком.

Во всяком случае, оба разыгрывали роль мнимых потерпевших крушение. Однако из боязни возбудить подозрения, если к ним будут обращаться с весьма определенными вопросами, они выдавали себя за истощенных и просили, чтобы им позволили отдохнуть и даже провести ночь в гроте. Они были туда тотчас же отведены. При входе - что не ускользнуло от Гордона, - они не могли удержаться, чтобы не осмотреть изучающим взглядом расположение зала. Они очень удивились, увидя оборонительные снаряды, особенно пушку.

Мальчикам, которым вся эта ложь была противна, не пришлось разыгрывать роль, потому что Рокк и Форбс поторопились лечь спать, отложив до другого дня рассказ о своих приключениях.

- Нам достаточно охапки травы, - сказал Рокк. - Но так как мы не хотим вас стеснять, то нет ли у вас другой комнаты, кроме этой.

- Есть, - ответил Гордон, - та, которая нам служит кухней, и вы можете там разместиться до завтра!

Рокк с товарищем прошли в кладовую, осмотрели ее и увидели, что дверь выходит на реку.

Нельзя было быть более гостеприимными к этим несчастным, потерпевшим кораблекрушение! Эти два негодяя нашли, что мальчики так наивны, что можно было и не прибегать к хитрости.

Рокк и Форбс улеглись в углу кладовой. Они были не одни, так как там спал Моко, но вовсе не стеснялись присутствием мальчика, решив сразу удушить его, если он осмелится помешать им. В назначенный час Рокк и Форбс должны открыть дверь кладовой, и Уэльстон, бродивший по берегу с четырьмя разбойниками, тотчас же явится в грот и завладеет им.

Около девяти часов, когда Рокк и Форбс притворились спящими, вошел Моко и сразу бросился на койку, готовый во всякое время поднять тревогу.

Бриан с остальными остались в зале. Потом, когда закрыли дверь коридора, к ним пришли Ивене и Кэт. Все шло так, как предвидел штурман, и он не сомневался, что Уэльстон был в окрестностях Френдена, поджидая момента, когда можно будет проникнуть в грот.

- Будем настороже! - сказал он.

Между тем прошло два часа, и Моко начал думать, что Рокк и Форбс отложили свой замысел до другой ночи, когда его внимание было привлечено легким шумом в углу гостиной,

При свете фонаря, повешенного на своде, он увидел, как Рокк и Форбс вышли из угла, в котором спали, и поползли к двери.

Эта дверь была загромождена грудой больших камней, настоящая баррикада, которую трудно, почти невозможно было бы опрокинуть.

Тогда матросы начали поднимать эти камни, складируя их друг на друга у правой стены. В несколько минут дверь была совершенно свободна, оставалось только вытащить запор, прикрепленный изнутри, и вход делался открытым.

Но в тот момент, когда Рокк вытащил засов, чья-то рука опустилась ему на плечо, он обернулся и узнал штурмана, освещенного фонарем.

- Ивенс, - воскликнул он, - ты здесь!

- Сюда, скорее! - закричал штурман.

Бриан с товарищами сейчас же бросились в кладовую. Бакстер, Уилкокс, Донифан и Бриан прежде всего схватили Форбса и лишили его возможности убежать.

Рокк быстрым движением оттолкнул Ивенса* нанеся ему удар ножом, и слегка оцарапал ему левую руку.

Потом через открытую дверь он бросился бежать. Не сделал он и десяти шагов, как раздался выстрел, Ивенс выстрелил в него. По всей вероятности, пуля прошла мимо, так как не послышалось крика,

- Черт возьми!.. Я не попал в этого негодяя. Но все же одним будет меньше!

И, держа нож в руке, он занес руку над Форбсоы,

- Пощади! пощади!.. - сказал несчастный, которого держали мальчики,

- Да, пощадите его, Ивенс, - повторила Кзт, бросившаяся между штурманом и Форбсом, - Он спас мне жизнь!..

- Хорошо! - ответил Ивенс. - Я согласен, Кэт, на сегодня.

И Форбс, крепко связанный, был помещен в одно из отделений коридора.

Дверь гостиной была заперта и снова завалена камнями. Ночь прошла в тревоге.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Допрос Форбса. - Положение дел. - Предполагаемая рекогносцировка. - Сравнение сил. - Исчезновение Бриана. - Донифан идет ему на помощь. - Тяжелая рана. - Появление Форбса. - Выстрел из пушки Моко.

На другой день после утомительной бессонной ночи никто и не думал об отдыхе. Теперь нечего было сомневаться, что Уэльстон употребит силу, так как хитрость не удалась. Рокк, в которого не попал штурман, должен был сообщить, что его действия открыты и во Френ-ден не удастся проникнуть, не взломав дверей.

На рассвете Ивенс, Бриан, Донифан и Гордон вышли осторожно из грота. С восходом утренние туманы рассеивались, и мало-помалу озеро очистилось, колеблемое легким восточным ветерком.

Все было спокойно близ грота как со стороны Зеландской реки, так и со стороны леса. Внутри ограды домашние животные, по обыкновению, бродили взад и вперед. Фанн, бегавший по спортивной площадке, не подавал никакого признака беспокойства.

Прежде всего Ивенс стал искать на земле следы, которых оказалось очень много, особенно около грота, было видно, что ночью Уэльстон с товарищами подходили к реке, ожидая, чтобы открылась дверь грота.

На песке не было следов крови - доказательство того, что Рокк даже не был ранен штурманом.

Но возникал вопрос: пришел ли Уэльстон, как и Форбс с Рокком, с юга Семейного озера или спустился с севера? В таком случае Рокк бежал в сторону леса, чтобы присоединиться к нему.

Так как важно было выяснить этот вопрос, было решено допросить Форбса, чтобы узнать, по какой дороге шел Уэльстон. Скажет ли Форбс правду? В благодарность за то, что Кэт спасла ему жизнь, у него в сердце должно было пробудиться доброе чувство.

Желая допросить его, Ивенс вошел в зал, открыл дверь отделения, где был заперт Форбс, развязал веревки и привел его к собравшимся.

- Форбс, - сказал Ивенс, - хитрость, задуманная Рокком и тобой, не удалась. Мне нужно знать планы Уэльстона, которые тебе должны быть известны. Отвечай!

Форбс наклонил голову и, не смея поднять глаз на Ивенса, Кэт и мальчиков, перед которыми штурман призвал его на суд, не произнес ни слова.

Кэт вмешалась.

- Форбс, - сказала она, - в первый раз вы выказали немного жалости, помешав вашим товарищам убить меня во время резни на "Северне". Не захотите ли спасти этих детей от еще более ужасной резни?

Форбс не отвечал.

- Форбс, - продолжала Кэт, - они вам даровали жизнь, когда вы заслуживали смерти! Неужели в вас умолкло всякое человеческое чувство? Сделав столько дурного, вы можете вернуться к хорошему! Подумайте, какому ужасному злодейству вы помогаете!

Форбс глубоко вздохнул.

- Что же я могу сделать, - ответил он глухим голосом.

- Ты можешь нам сказать, - продолжал Ивенс, - что должно было произойти в эту ночь и что будет потом. Ждал ли ты Уэльстона и других, которые должны были войти сюда, как только одна из дверей будет открыта?

- Да, - ответил Форбс.

- И эти дети, оказавшие тебе гостеприимство, были бы убиты?

Форбс еще ниже склонил голову, и на этот раз у него уже не было сил отвечать.

- Скажи, с какой стороны Уэльстон и другие добрались сюда? - спросил штурман.

- С северной стороны озера, - ответил Форбс.

- Но ты с Рокком пришел с юга?

- Ходили ли они в западную часть острова?

- Нет еще.

- Где они должны быть в настоящее время?

- Не знаю...

- Ты ничего больше не можешь сказать?

- Нет, Ивенс, ничего!..

- И ты думаешь, что Уэльстон вернется сюда? - Да.

Очевидно, Уэльстон и его товарищи, испуганные выстрелом из ружья штурмана и понимая, что хитрость их открыта, сочли благоразумным держаться в стороне, поджидая более благоприятного случая.

Ивенс, не надеясь ничего больше узнать от Форбса, отвел его в помещение, дверь которого была заперта снаружи.

Положение по-прежнему было очень серьезным. Форбс не мог или не хотел сказать, где теперь находился Уэльстон и расположился ли он лагерем в лесу. Однако это было очень важно знать. Тогда штурману пришла мысль произвести разведку в этом направлении, хотя и с опасностью для жизни.

Около полудня Моко отнес пищу пленнику. Форбс едва к ней притронулся. Неизвестно было, что происходило в душе этого несчастного и мучила ли его совесть.

После завтрака Ивенс сообщил мальчикам о своем намерении дойти до опушки леса, так ему хотелось узнать, находились ли злодеи еще в окрестностях Френдена. Это предложение было принято беспрекословно, все приготовления были сделаны, чтобы оградить себя от всякой неприятной случайности.

Со дня ареста Форбса злодеев оставалось шесть человек, тогда как маленькая колония состояла из пятнадцати мальчиков, не считая Кэт и Ивенса. Но из этого числа надо было исключить маленьких, которые не могли принять прямого участия в борьбе. Было решено, что в то время, как штурман будет производить разведку, Айверсон, Дженкинс, Доль и Костар останутся в зале с Кэт, Моко и Жаком под присмотром Бакстера, а старшие - Бриан, Гордон, Донифан, Кросс, Сервис, Феб, Уилкокс и Гарнетт - отправятся с Ивенсом, Восемь мальчиков против шести взрослых мужчин - неравная партия. Правда, каждый из них будет вооружен ружьем и револьвером, тогда как у Уэльстона было всего лишь пять ружей, взятых с "Северна". Поэтому в таких условиях стычка на расстоянии представляла для них более благоприятные условия, потому что Донифан, Уилкокс и Кросс были хорошими стрелками и в этом намного превосходили американских матросов. Кроме того, им хватит боевых припасов, тогда как у Уэльетота, как сказал штурман, было всего только несколько гильз.

В два часа пополудни под руководством Ивенса выступил маленький отряд, Бакстер, Жак, Моко, Кэт тотчас же вошли в грот, двери которого были заперты, но не завалены, чтобы в случае надобности штурман и остальные могли туда укрыться.

Впрочем, нечего было бояться наступления ни с южной стороны, ни с восточной и потому что, чтобы идти в этом направлении, Уэльстону надо было добраться до бухты Sloughi, чтобы подняться к долине Зеландской реки, на что потребовалось бы слишком много времени. К тому же, согласно ответу Форбса, они спустились по западному берегу озера, а он совершенно не знал этой части острова. Ивенсу нечего было бояться, что на него нападут сзади, нападение могло быть совершено только лишь с северной стороны.

Мальчики и штурман осторожно продвигались вдоль подножия холма Окленда. За кустарниками и деревьями их не было заметно.

Ивенс шел во главе, сдерживая пылкого Донифана, вечно готового бежать вперед. Как только они миновали маленький холмик, покрывавший останки Франсуа Бодуэна, штурман повернул к озеру.

Фанн, которого Гордон напрасно пытался удержать, казалось, шел по следу, навострив уши, уткнув нос в землю, как будто он напал на след.

- Внимание! - сказал Бриан.

- Да, - ответил Гордон. - Это не след животного! Посмотрите на Фанна!

- Спрячемся в траву, и вы, господин Донифан, как хороший стрелок, не пропустите, если один из этих разбойников покажется на приличном расстоянии.

Несколько минут спустя достигли опушки леса. Там оставались еще следы недавней стоянки: ветки, наполовину обгорелые, и тлеющие угли.

- Это здесь, наверно, Уэльстон провел последнюю ночь, - заметил Гордон.

- А может быть, он был здесь всего несколько часов тому назад, - ответил Ивенс. - Я думаю, что нам лучше будет повернуть к утесу...

Не успел он этого докончить, как справа раздался выстрел. Пуля, задев голову Бриана, врезалась в дерево, на которое он опирался.

Почти в то же самое время послышался другой выстрел, за которым последовал крик, и в пятидесяти шагах от них что-то внезапно упало под деревья.

Фанн бросился вперед, Донифан за ним.

- Вперед! - сказал Ивенс. - Мы не можем его оставить одного.

Через несколько минут они догнали Донифана, и все остановились над телом убитого человека.

- Это Пайк! - сказал Ивенс. - Одним злодеем меньше!

- Остальные не должны быть далеко! - заметил Бакстер.

- Нет! Не выдавайте себя!.. На колени!.. На колени!..

Раздался третий выстрел, на этот раз с левой стороны. Сервису, не опустившему сразу голову, пуля едва не попала в лоб.

- Ты ранен? - воскликнул Гордон, подбегая к нему.

- Ничего, Гордон, ничего! - ответил Сервис. - Только царапина!..

Пайк был убит, оставались еще Уэльстон и четверо других, которые должны были находиться на небольшом расстоянии за деревьями. Ивенс и мальчики, присев на корточки в траве, образовали сплоченную группу, готовую к обороне от нападения, с какой бы стороны оно ни шло.

Вдруг Гарнетт закричал:

- Где же Бриан?

- Я его больше не вижу! - ответил Уилкокс.

Действительно, Бриан исчез, и так как лай Фанна раздавался громче, можно было опасаться, что смелый мальчик дрался с кем-нибудь из шайки.

- Бриан!.. Бриан!.. - кричал Донифан.

Все необдуманно бросились по следам Фанна. Ивенс не мог их удержать. Они перебегали от дерева к дереву.

- Берегитесь, штурман, берегитесь! - воскликнул Кросс, бросившись ничком на землю.

Инстинктивно штурман наклонил голову в тот момент, когда пуля пролетела в нескольких дюймах над ним.

Потом, выпрямившись, он заметил, как один из разбойников бежал в лес.

Это был Рокк, ускользнувший накануне.

- Твоя очередь, Рокк! - закричал Ивенс.

Он выстрелил, и Рокк исчез, как будто земля внезапно расступилась под ним.

- Неужели я опять промахнулся! - воскликнул Ивенс. - Тысячу чертей! Вот не везет-то!

Все это произошло в несколько секунд. Почти тотчас же лай собаки раздался поблизости. Внезапно послышался голос Донифана.

- Держись, Бриан! - кричал он.

Ивенс и другие бросились в ту сторону и видели Бриана, борющегося с Копом.

Негодяй повалил на землю мальчика и поразил бы его кортиком, если бы Донифан, подоспевший вовремя, не отклонил удара, бросившись на Копа, не имея даже времени выхватить револьвер.

Кортик попал ему прямо в грудь... Он упал, не крикнув.

Коп, видя, что Ивенс, Гарнетт и Феб стараются отрезать ему отступление, побежал по направлению к северу. Несколько выстрелов одновременно были направлены на него. Он исчез, и Фанн вернулся, не догнав его.

Поднявшись с трудом, Бриан подошел к Донифану, он поддерживал ему голову и пытался оживить его.

К несчастью, Донифан был ранен прямо в грудь и, казалось, смертельно. С закрытыми глазами, лицом, белым как воск, он оставался недвижим, не слыша звавшего его Бриана.

Ивенс нагнулся над телом мальчика. Он расстегнул куртку, разорвал рубашку, залитую кровью. Из узкой треугольной раны у четвертого ребра на левом боку лилась кровь. Удар кортика не затронул сердца, потому что Донифан еще дышал. Но можно было опасаться, что он задел легкое, так как дыхание было чрезвычайно слабым.

- Перенесем его в грот! - сказал Гордон. - Только там мы можем позаботиться о нем.

- И спасти его! - воскликнул Бриан. - Мой бедный товарищ... Это ради меня ты подверг себя опасности.

Ивенс одобрил предложение отнести Донифана в грот, тем более что теперь нельзя было ожидать возобновления атаки. Вероятно, Уэльстон, видя, что дело принимает дурной оборот, решил отступить в глубину леса.

Более всего беспокоило Ивенса то, что он не видел ни Уэльстона, ни Брандта, а это были самые грозные силы шайки.

Надо было осторожно перенести Донифана. Костар и Сервис поспешили устроить носилки из веток, на которые и был положен мальчик, все еще не приходивший в сознание. Потом четверо из его товарищей тихо его подняли, тогда как другие окружили его, с заряженными ружьями и с револьверами в руках.

Процессия достигла подножия холма Окленда. Здесь было удобнее нести, чем по берегу озера; идя вдоль утеса, им приходилось смотреть только вправо и назад. Ничто не нарушало их шествия. Изредка Донифан испускал такие мучительные стоны, что Гордон делал знак остановиться, чтобы послушать, дышит ли он, а затем снова продолжали идти.

Оставалось всего восемьсот или девятьсот шагов до грота, дверь которого не была еще видна из-за скалы,

Вдруг раздались крики со стороны Зеландской реки. Фанн бросился по этому направлению. Очевидно, на грот напал Уэльстон с двумя разбойниками.

Действительно, вот что произошло, как это потом узнали.

В то время как Рокк, Коп и Пайк, спрятавшись за деревьями, стреляли в маленькую группу штурмана, Уэльстон, Брандт и Бук, вскарабкавшись на холм Окленда, поднялись по высохшему руслу ручья. Быстро пробежав самое высокое плоскогорье, они спустились недалеко от входа в кладовую. Им удалось выломать дверь, которая не была заставлена, и войти в грот.

Штурман быстро бросился на помощь. Тогда как Кросс, Феб и Гарнетт остались при Донифане, которого нельзя было оставить одного, Гордон, Бриан, Сервис и Уилкокс бросились по направлению к гроту по самой ближайшей дороге. Спустя несколько минут они увидели Уэльстона, выходившего из двери зала с ребенком в руках; он направлялся к реке.

Это был Жак. Напрасно Кэт, бросившаяся на Уэльстона, пыталась вырвать Жака у него из рук.

Мгновение спустя появился Брандт, схвативший маленького Костара и уносивший его по тому же направлению.

Бакстер бросился на Брандта, но последний толкнул его с такой силой, что Бакстер упал.

Остальных детей - Доля, Дженкинса, Айверсона - не было видно, так же как и Моко.

- Неужели их убили в пещере?

Между тем Уэльстон и Брандт быстро добрались до берега реки. У них была возможность переехать ее, потому что Бук был с яликом, который он вытащил из кладовой.

На левом берегу их невозможно будет догнать, и они вернутся к себе в лагерь с Жаком и Костаром, которые станут заложниками в их руках!

Поэтому Ивенс, Бриан, Гордон и Уилкокс бежали, не переводя дыхания, надеясь достичь спортивной площадки прежде, чем Уэльстон, Бук и Брандт будут за рекой. Стрелять в них нельзя было, так как можно было попасть в Жака и Костара.

Но Фанн был там. Он бросился на Брандта и держал его за грудь. Защищаясь от собаки, Брандт должен был отпустить Костара, в то время как Уэльстон спешил унести Жака в ялик.

Вдруг из зала кто-то выскочил.

Это был Форбс.

Уэльстон не сомневался, что Форбс присоединится к своим прежним товарищам.

- Ко мне, Форбс, сюда! - закричал он ему.

Ивенс остановился и собрался уже стрелять, как вдруг заметил, что Форбс бросился на Уэльстона.

Уэльстон, удивленный этим нападением, которого он никак не мог ожидать, должен был оставить Жака и, обернувшись, ударил Форбса кортиком,

Форбс упал к ногам Уэльстона.

Все это произошло так быстро, что в этот момент Ивенс, Бриан, Гордон, Сервис и Уилкокс были еще за сто шагов от них.

Уэльстон снова хотел схватить Жака, чтобы унести его в ялик, где Бук с Брандтом, освободившись от Фанна, ждали его.

Но он опоздал. Жак, вооруженный револьвером, выстрелил ему прямо в грудь. Уэльстон, тяжелораненый, с трудом дополз к своим товарищам, которые приняли его в лодку и отчалили.

В ту же самую минуту раздался сильный выстрел, ядро попало в ялик, и негодяи исчезли.

Это юнга выстрелил из маленькой пушки через амбразуру кладовой.

Теперь, за исключением двух негодяев, исчезнувших в чаще леса, остров Черман был освобожден от разбойников с "Северна", унесенных в море течением Зеландской реки.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Реакция. - Герои битвы. - Смерть несчастного. - Экскурсия в лес. - Выздоровление Донифана. - У Медвежьего утеса. - Починка. - Отъезд 12 февраля. - Спуск по Зеландской реке. - Привет заливу Sloughi. - Последняя точка острова Черман.

Новая жизнь началась теперь для юных колонистов острова Черман.

Они были как бы подавлены своим успехом, которому еще не могли верить. Когда опасность прошла, то им она казалась большей, чем раньше, то есть такой, какой она была в действительности. Если бы не Форбс, то Уэльстон, Бук и Брандт ускользнули бы от них! Моко не решился бы выстрелить, боясь убить Жака с Костаром. Что бы произошло потом? На какие уступки пришлось бы пойти?

Теперь, когда опасность миновала, Бриан и его товарищи могли спокойно обсуждать это положение.

Хотя об участи Рокка и Копа никто не знал, но спокойствие снова воцарилось на острове Черман.

Героев битвы чествовали по их заслугам. Моко - за удачный выстрел из пушки, Жака - за хладнокровие, которое он выказал, выстрелив из револьвера в Уэльстона, наконец, Костара, "который поступил так же, если бы у него был пистолет!"

И на долю Фанна досталась добрая часть ласк, не считая кости, которой его наградил Моко за то, что тот так смело напал на негодяя Брандта, уносившего маленького мальчика.

Само собой разумеется, что после выстрела из пушки Бриан поспешил вернуться к месту, где его товарищи стерегли носилки. Несколько минут спустя Донифан был внесен в зал, все еще не приходя в сознание, тогда как Форбс, поднятый Ивенсом, лежал на кровати в кладовой. В продолжение всей ночи Кэт, Гордон и Бриан присматривали за обоими ранеными.

Донифан был опасно ранен, но так как он дышал довольно правильно, то это значило, что кортик не коснулся легкого. Чтобы перевязать ему рану, Кэт прибегла к известным листьям, которые обыкновенно употребляют на Дальнем Востоке, они росли на некоторых кустарниках по берегам Зеландской реки. Это были листья ольхи. Их растирали и клали, как компресс, чтобы предупредить загноение раны, что могло быть очень опасно. Форбс, которому Уэльстон попал в живот, был смертельно ранен и, придя в сознание, в то время как Кэт ухаживала за ним, прошептал:

- Благодарю, добрая Кэт... благодарю!.. Это бесполезно!.. Я погиб.

И слезы потекли из его глаз.

Несчастного мучили угрызения совести. Он принимал участие в резне на "Северне" под влиянием дурных советов, но, узнав об ужасной участи, которая грозила мальчикам, он ради них решил пожертвовать своей жизнью.

- Не отчаивайся, Форбс! - сказал ему Ивенс. - Ты искупил злодеяния... Ты будешь жить...

Но несчастный должен был умереть! Несмотря на оказываемые заботы, ему делалось все хуже. В те минуты, когда боль утихала, его беспокойные глаза обращались к Кэт и Ивенсу!.. Он пролил кровь, и его кровь пролилась во искупление прошлого...

Около четырех часов утра Форбс скончался. Он умер кающимся в грехах, прощенный людьми, прощенный Богом, избавившим его от долгой агонии, и почти без страдания испустил последнее дыхание.

Его похоронили на следующий день в могиле, вырытой подле места, где лежал Франсуа Бодуэн, и два креста обозначали их могилы.

Пока Рокк и Коп находились еще на острове, нельзя было считать себя вне опасности.

Потому Ивенс решил покончить с ними, прежде чем отправиться в гавань Медвежьего Утеса.

Гордон, Бриан, Бакстер, Уилкокс и он отправились в тот же день с ружьями и револьверами, сопровождаемые Фанном, благодаря чутью которого можно было напасть на след.

Поиски не были ни трудны, ни продолжительны и ни опасны. Нечего было бояться двух приятелей Уэльстона. Коп, которого можно было найти по кровавым следам, лежал мертвым в каких-нибудь ста шагах от того места, где был сражен пулей. Подняли также тело Пайка, убитого в начале схватки. Внезапное исчезновение Рокка, как будто он провалился сквозь землю, было объяснено таким образом: он упал, смертельно раненный, в одну из ям, вырытых Уилкоксом.

Три тела были погребены.

Потом штурман и его товарищи вернулись в грот и объявили всем, что больше нечего бояться.

Радость была бы полная, если бы Донифан не был так серьезно ранен!

Все жили надеждой на его выздоровление.

На следующий день Ивенс, Гордон, Бриан и Бакстер поставили на очередь вопросы, требовавшие немедленного решения. Особенно важно было завладеть шлюпкой с "Северна", для этого надо было идти к Медвежьему утесу и прожить там некоторое время, чтобы исправить лодку.

Было решено, что Ивенс, Бриан и Бакстер отправятся туда по озеру и по Восточной реке. Так было и безопаснее, и скорее.

Ялик, найденный в одном из водоворотов реки, нисколько не пострадал от залпа. Туда нагрузили инструменты для починки судна, провизию, заряды, и при попутном ветре утром 6 декабря ялик отчалил, управляемый Ивенсом.

Переезд через Семейное озеро совершился быстро.

В двенадцатом часу Бриан указал штурману на маленькую речку, через которую вода из озера текла в русло Восточной реки, и ялик, пользуясь отливом, спустился к устью.

Неподалеку от устья шлюпка, вытащенная на берег, лежала на песке Медвежьего утеса.

После очень подробного осмотра тех поправок, которые должны были быть сделаны, Ивенс сказал:

- У нас есть инструменты, но у нас нет материала, во Френ-дене есть доски, оставшиеся от "Sloughi". Не могли бы мы перевезти лодку в Зеландскую реку?

- Это именно то, о чем я думал, - ответил Бриан.

- Полагаю, это можно сделать, - сказал Ивенс. - Если шлюпка прошла от Севернских берегов до Медвежьего утеса, отчего же ей не пройти от Медвежьего утеса до Зеландской реки? Там работать много удобнее, и ведь из Френ-дена мы отправимся до бухты, а оттуда выйдем в открытое море!

Несомненно, если этот проект можно было осуществить, то ничего нельзя было представить лучше. Поэтому было решено воспользоваться приливом следующего дня, чтобы подняться в ялике вверх по Восточной реке, ведя шлюпку на буксире.

Прежде всего, Ивенс принялся заделывать пробоины в лодке затычками из пакли, и эта первая работа закончилась незадолго до вечера.

Ночь провели в том гроте, где Донифан с товарищами останавливались в первый раз.

На другой день рано утром Ивенс, Бриан и Бакстер, пользуясь приливом, отчалили. Сначала шли на веслах, но как только прилив усилился, они перестали грести. Лодка, отяжелевшая от проникавшей в нее воды, продвигалась с большим трудом. Было уже пять часов вечера, когда ялик достиг правого берега Семейного озера.

Штурман находил неосторожным идти ночью.

К вечеру ветер стал стихать, но к утру он снова посвежеет.

Расположились лагерем, поужинали и сладко заснули, прислонившись головой к стволу большого бука.

- Отчалим! - это были слова, произнесенные штурманом, как только первые утренние лучи осветили воды озера.

С наступлением дня, как и ожидали, поднялся северовосточный ветер. Более благоприятной погоды нельзя было желать. Парус был поднят, и ялик, продолжая тянуть на буксире затопленную до планшира лодку, направился к востоку.

Ничего особенного не произошло во время этого переезда по Семейному озеру. Ради осторожности Ивенс был постоянно готов перерезать канат на случай, если бы шлюпка начала тонуть, потому что она увлекла бы за собой и ялик. Этого можно было опасаться, так как тогда пришлось бы отложить отъезд на неопределенное время и, может быть, еще долго пробыть на острове Черман"

Наконец, около трех часов дня на западе показались высоты холма Окленда. В пять часов ялик и шлюпка вошли в Зеландскую реку и причалили к маленькой плотине. Крики "ура" встретили Ивенса и его товарищей, которых рассчитывали увидеть только через несколько дней.

Во время их отсутствия состояние здоровья Донифана немного улучшилось. Смелый мальчик мог ответить на пожатие руки Бриана. Дыхание стало свободное. Хотя его и держали на очень строгой диете, но силы начинали возвращаться к нему, и от травяных компрессов, которые Кэт меняла каждые два часа, можно было ожидать, что его рана скоро закроется. Без сомнения, выздоровление пойдет медленно, но в Донифане было столько жизненных сил, что его полное выздоровление было вопросом времени.

Со следующего дня принялись чинить лодку. Прежде всего с большим трудом втащили ее на берег. Длиной в тридцать футов, шириной в шесть, она должна была вместить семнадцать пассажиров.

После этого работы пошли правильным порядком. Ивенс, такой же хороший плотник, как и отличный моряк, понимал, что надо делать, и оценил ловкость Бакстера. Материала было достаточно, так же как и инструментов. Обломками бортов от шхуны можно было починить пробоины, обшивные доски, разломанные бруски; старой осмоленной паклей законопатили щели.

Шлюпка была с палубой, так что в плохую погоду было где укрыться, хотя в это время года погода стояла хорошая. Марс-мачту со "Sloughi" употребили на грот-мачту, и Кэт по указаниям Ивенса скроила фок, а также гик-лисель для кормы и для носа. С такой оснасткой лодка будет лучше уравновешена и может пользоваться каким угодно ветром. Эти работы, длившиеся тридцать дней, были кончены восьмого января. Штурман приложил все свое старание, чтобы исправить шлюпку. Надо было, чтобы она была пригодна для плавания по каналам Магелланова архипелага и, если понадобится, была бы в состоянии пройти несколько сотен миль до фактории Пунта-Аренас на восточном берегу полуострова Брансуик.

Надо упомянуть, что в течение этого времени Рождество отпраздновали с известной торжественностью, а также и 1 января 1862 года, который юные поселенцы твердо надеялись не доживать на острове Черман.

К этому времени Донифан поправился настолько, что мог выходить из дома, хотя еще был очень слаб. Хороший воздух и более питательная пища явно возвращали ему силы. К тому же его товарищи не рассчитывали уехать прежде, чем он не будет в состоянии перенести переезд в несколько недель.

Жизнь вошла в свою колею.

Уроки, гулянья, собрания были более или менее восстановлены. Дженкинс, Айверсон, Доль и Костар считали прошедшее время как бы каникулами.

Как и надо предполагать, Уилкокс, Кросс и Феб возобновили охоту в южных болотах и в лесу. Они теперь пренебрегали сетями и силками, несмотря на советы Гордона беречь заряды. Часто раздавались выстрелы, и кладовая Моко обогащалась свежей дичью, что позволяло приберечь консервы для путешествия.

Если бы Донифан мог снова принимать участие в охоте, с каким увлечением он отдался бы этому удовольствию. Его мучило, что он не может присоединиться к своим товарищам! Но приходилось безропотно покоряться судьбе.

Наконец в середине января Ивенс приступил к нагрузке лодки. Хотя Бриан и другие хотели увезти все, что они спасли от кораблекрушения "Sloughi", но это было невозможно за недостатком места, и приходилось выбирать.

Первым делом Гордон отложил в сторону деньги, взятые с яхты, которые им могут пригодиться при возвращении на родину. Моко нагрузил лодку съестными припасами в достаточном количестве для пропитания семнадцати пассажиров не только на предполагаемые три недели, но также на тот случай, если благодаря какому-нибудь приключению на море они должны будут высадиться на один из архипелагов, прежде чем достигнут Пунта-Аренас, Порта-Галант или порта Тамара.

Потом, то, что оставалось от боевых запасов, было разложено в ящики шлюпки, так же как ружья и револьверы Френ-дена. Донифан просил взять две маленькие пушки.

Бриан просил также, чтобы взяли всю одежду, большую часть книг из библиотеки, посуду, а также одну из печей кладовой, наконец, необходимые для плавания инструменты, морские часы, компасы, лаги, фонари, включая и каучуковую лодку. Уилкокс выбрал те сети, которыми дорогой можно было пользоваться.

Пресную воду из Зеландской реки Гордон разлил в двенадцать маленьких бочонков, которые были расставлены на дне лодки.

К 3 февраля погрузка была окончена. Оставалось только назначить день отъезда, если Донифан будет чувствовать себя в состоянии перенести путешествие.

Его рана совсем зарубцевалась, аппетит вернулся, и ему надо было остерегаться только много есть. Теперь, опершись на руки Бриана или Кэт, он прогуливался каждый день в течение нескольких часов.

- Едем, едем! - говорил он. - Я хочу уехать как можно скорее! Море меня окончательно вылечит.

Отъезд был назначен на 5 февраля.

Накануне Гордон выпустил на свободу домашних животных: гуанако, вигоней, дроф и птиц, которые не выказали признательности за оказанные им заботы.

- Неблагодарные! - воскликнул Гарнетт. - После такого внимания, какое мы им оказывали!

- Вот каков мир! - заметил Сервис таким смешным тоном, что это философское рассуждение было принято общим смехом.

На следующий день юные пассажиры отчалили в шлюпке, которая тянула за собой на буксире ялик.

Но прежде чем отдать канат, Бриан и его товарищи захотели собраться у могилы Франсуа Бодуэна и Форбса. С благоговением они туда отправились, и молитва была последним воспоминанием об этих несчастных.

Донифан поместился на корме лодки около Ивенса, управлявшего рулем, на носу Бриан и Моко стояли у парусов, хотя при спуске по Зеландской реке надо было больше рассчитывать на течение, чем на ветер.

Остальные вместе с Фанном разместились, как хотели, на передней части палубы.

Канат был отдан и весла ударили по воде.

Троекратное "ура" приветствовало гостеприимное жилище, которое в течение стольких месяцев явилось надежным убежищем для юных поселенцев и не без волнения, кроме Гордона, опечаленного тем, что приходилось покидать свой остров, они смотрели, как исчезали последние деревья на берегу холма Окленда.

Спускаясь по Зеландской реке, шлюпка не могла идти быстрее течения. В полдень Ивенс бросил якорь.

Действительно, эта часть реки была настолько неглубока, что сильно нагруженная лодка рисковала сесть на мель. Лучше было дождаться прилива.

Стоянка длилась шесть часов. Пассажиры пообедали, а Уилкокс с Кроссом отправились на охоту и убили нескольких бекасов на опушке южных болот.

С кормы шлюпки Донифан смог застрелить двух великолепных тинамаусов, летевших над правым берегом. От одного выстрела он окончательно вылечился.

Поздно вечером лодка вошла в устье реки. Так как в темноте трудно было управлять лодкой из-за подводных скал, то Ивенс, как осторожный моряк, захотел дождаться следующего утра, чтобы пуститься в море.

Ветер стих с наступлением вечера. Полная тишина царила над бухтой.

На следующий день ветер дул с суши, море было спокойно и надо было этим пользоваться.

С наступлением дня Ивенс поднял бизань и фок. Шлюпка, направляемая умелой рукой штурмана, вышла из Зеландской реки.

В эту минуту все взгляды обратились к вершине холма Окленда на последние скалы, которые исчезли при повороте к Американскому мысу.

Был дан залп из пушки, сопровождаемый троекратным "ура", флаг Соединенного королевства был поднят на корме лодки.

Через восемь часов шлюпка вошла в канал, идущий мимо Кембриджа, обогнула Южный мыс и пошла параллельно острову Королевы Аделаиды.

Остров Черман скрылся за горизонтом.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

По каналам. - Остановка из-за встречных ветров. - Пролив - Пароход "Крафтон". - Возвращение в Окленд. - Встреча в столице Новой Зеландии, - Ивенс и Кэт. - Заключение

Нет надобности подробно описывать путешествие по каналам Магелланова архипелага, так как не произошло ничего важного. Погода все время стояла прекрасная. Притом в этих каналах, шириной в шесть, семь миль не могло быть шквала.

Все эти каналы были пустынны.

Один или два раза ночью виднелись огни на островах, но туземцев не было видно на берегу.

Одиннадцатого февраля шлюпка, сопровождаемая попутным ветром, вошла в Магелланов пролив каналом Смита между западным берегом острова Королевы Аделаиды и землей Короля Вильгельма. Направо возвышалась остроконечная гора Святой Анны. Налево, в глубине бухты Бофорт, громоздились друг над другом некоторые из тех великолепных ледников, которые Бриан видел на востоке острова Ганновер, который все еще продолжали называть островом Черман.

Все обстояло благополучно на палубе; воздух, насыщенный морским запахом превосходно действовал на Донифана, он ел, спал и чувствовал себя достаточно сильным, чтобы выйти на сушу, когда представится случай, и снова приняться со своими товарищами за жизнь робинзонов.

Днем 12 февраля со шлюпки был виден остров Тамара на земле Короля Вильгельма, гавань или, скорее, бухточка, которая была в настоящее время непосещаема, и они, не останавливаясь, обогнули мыс Тамара и взяли направление к юго-востоку по Магелланову проливу.

С одной стороны была продолговатая земля Десоласьон, с ее плоскими и пустынными берегами, лишенными той растительности, которой покрыт остров Черман.

С другой стороны обрисовывался причудливо изрезанный полуостров Крукер.

Здесь Ивенс рассчитывал найти проходы на юг, чтобы обогнуть мыс Фроуэрд и подняться по восточному берегу до полуострова Брансуик и Пунта-Аренас.

Дальше идти не было никакой надобности.

Утром 13 февраля Сервис, стоявший впереди, воскликнул:

- Дым с правой стороны судна!

- Дым от костра рыбаков? - спросил Гордон.

- Нет!.. Это скорей пароходный дым! - повторил Ивенс.

Действительно, в этом направлении земли лежали слишком далеко, чтобы можно было видеть дым рыбацкого костра.

Бриан тотчас же бросился к фок-мачте и с верхушки ее закричал:

- Корабль!.. корабль!..

Корабль показался скоро. Это было судно водоизмещением в восемьсот или девятьсот тонн, шедшее со скоростью от 11 до 12 миль в час.

Со шлюпки раздались крики "ура" и ружейные выстрелы.

Лодку увидели, и десять минут спустя она подошла к пароходу "Крафтон", который шел в Австралию.

В одну минуту капитану "Крафтона" Тому Лонгу рассказали о приключениях "Sloughi". К тому же о пропаже яхты знали как в Англии, так и в Америке. Том Лонг поспешил принять на корабль пассажиров яхты. Он даже предложил проводить их прямо в Окленд, что немного отклоняло его в сторону, так как местоназначением "Крафтона" был Мельбурн на юге Австралии.

Переезд совершился быстро, и "Крафтон" бросил якорь на Оклендском рейде 25 февраля.

Прошло два года с тех пор, как пятнадцать воспитанников пансиона Черман были унесены за две тысячи восемьсот лье от Новой Зеландии.

Трудно передать радость родителей, когда вернулись их дети, которых они считали погибшими.

В одно мгновение по всему городу разнеслась весть, что "Крафтон" вернул на родину потерпевших крушение. Все население сбежалось, приветствуя их радостными криками.

Все хотели подробно знать, что произошло на острове Черман!

Любопытство их было удовлетворено. Сначала Донифан прочел несколько лекций, пользовавшихся настоящим успехом, благодаря чему мальчик возгордился. Затем дневник Френ-дена, который вел Бакстер, был напечатан и разошелся в тысячах экземплярах, только чтобы удовлетворить читателей Новой Зеландии. Наконец, журналы Нового и Старого Света перепечатали его на всех языках, так как все интересовались катастрофой "Sloughi". Благоразумие Гордона, самоотвержение Бриана, отвага Донифана, безропотность всех маленьких и больших удивляли весь мир.

Кэт и Ивенсу был оказан восторженный прием. Разве не посвятили они себя спасению этих детей? Была сделана общественная подписка в пользу Ивенса и приобретено коммерческое судно "Черман". Ивенс сделался собственником и капитаном этого судна с условием, что Окленд будет портом приписки. И когда он приезжал в Новую Зеландию, он находил всегда самый радушный прием в семьях пятнадцати мальчиков.

Бриан, Гарнетт, Уилкокс и многие другие приглашали к себе жить Кэт, но она поселилась в доме Донифана, которому спасла жизнь.

- Вот что следует запомнить из этого рассказа, который, как кажется, оправдывает свое название "Два года каникул".

Никогда, без сомнения, воспитанники пансиона Черман не подвергнутся опасности проводить свои каникулы при подобных условиях. Но пусть все дети знают, что при порядке, усердии и мужестве нет таких опасных положений, из которых нельзя было бы выйти, и что подобные испытания, закаливая, развивают силу воли.

Жюль Верн - Два года каникул (Deux ans de vacances). 5 часть., читать текст

См. также Жюль Верн (Jules Verne) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :