Артур Конан Дойль
«Долина ужаса. 12 (Шерлок Холмс) - САМЫЙ ТЕМНЫЙ ЧАС»

"Долина ужаса. 12 (Шерлок Холмс) - САМЫЙ ТЕМНЫЙ ЧАС"

Если что-либо и могло еще больше увеличить популярность Макмэрдо среди братьев Чистильщиков, то лишь этот происшедший арест и последовавшее оправдание. Он уже заслужил репутацию веселого гуляки, человека гордого и вспыльчивого, неспособного снести оскорбление ни от кого, даже от самого мастера ложи.

Лишь некоторых старших братьев, в том числе и Болдуина, явно раздражало столь быстрое возвышение новичка. Но они держались осторожно, потому что Макмэрдо так же легко вступал в драку, как смеялся и шутил.

Зато старик Шефтер теперь вообще не желал иметь с ним никакого дела и категорически запретил появляться у него в доме. Однако любящая Этти не могла отказаться от Джона, хотя здравый смысл и ей подсказывал, к чему повело бы замужество с таким человеком. Как-то утром, проведя бессонную ночь, девушка решила повидаться с Джоном и уговорить его отказаться от всяких темных дел. Она отправилась к нему и незаметно проскользнула в комнату, где, как она знала, жил Макмэрдо. Тот сидел за столом и что-то писал. Шагов Этти он не услышал. Внезапно ее охватил порыв шаловливости. Она на цыпочках подкралась к Джону и неожиданно положила руку ему на плечо.

Намерение Этти испугать его более чем удалось. Джон мгновенно вскочил, точно подброшенный пружиной, и резко повернулся. Левая рука его одновременно смяла лежавшую на столе бумагу, а правой он едва не схватил девушку за горло. Секунду он смотрел на нее бешеным непонимающим взглядом, потом на лице изобразились облегчение, удивление и, наконец, радость.

- А, это вы, Этти, - сказал Джон, вытирая мгновенно вспотевший лоб. - Подумать только, что вы пришли ко мне, а я вас так встречаю! Ох, Этти, позвольте мне загладить мой поступок! - И он протянул к ней руки.

Но она еще находилась под сильным впечатлением от увиденного выражения смертельного страха, которое в первый миг отразило его лицо.

- Почему вы так сильно испугались меня? О Джон, если бы ваша совесть была чиста, вы не посмотрели бы на меня таким взглядом!

- Я думал о другом, и когда вы бесшумно подкрались...

- Нет, Джон. - В ней вдруг вспыхнуло подозрение. -

Дайте мне письмо, которое вы писали!

- Этти, я не могу исполнить вашей просьбы.

- Вы писали другой женщине! Иначе вы не стали бы скрывать от меня письмо. Может быть, вы писали своей жене? Я даже не знаю наверняка, что вы холосты. Ведь вас здесь никто не знает!

- Я не женат, Этти. Клянусь, вы для меня единственная женщина в мире!

- Тогда почему вы не хотите показать мне письмо?

Он посмотрел на нее с нежностью.

- Дорогая, я дал клятву не показывать его и, как не нарушил бы слова, данного вам, так сдержу и обещание, взятое у меня другими. Дело касается ложи, и это тайна даже от вас. Если я испугался прикосновения вашей руки, неужели вы не понимаете, почему? Ведь это могла быть и рука врага.

Он привлек ее к себе, и поцелуи окончательно разогнали ее сомнения и страхи.

- Скажите, теперь вы снова спокойны? Да?

- О каком спокойствии вы говорите, Джон, когда в любой день я могу услышать, что вас судят за убийство? Макмэрдо -

Чистильщик! Эти слова каждый раз болью пронзают мое сердце.

- Мы стараемся своими средствами отстоять принадлежащие нам права.

Этти прижалась к нему.

- Оставьте их, Джон! Ради меня! Я пришла просить вас об этом. О Джон, видите, я умоляю вас на коленях!

Он поднял девушку и, прижав ее к груди, постарался успокоить.

- Право, Эгги, вы сами не знаете, чего просите. Могу ли я бросить начатое дело? Это было бы нарушением клятвы, изменой!

Знай вы обстоятельства, в которых я нахожусь, вы не просили бы об этом. А потом - разве ложа так просто отпустит человека, посвященного в ее тайны?

- Я уже все обдумала, Джон. У отца есть кое-какие сбережения, и ему тоже надоел этот проклятый город. Мы вместе сбежим в Филадельфию или в Нью-Йорк и спрячемся там.

Джон горько рассмеялся:

- У ложи длинная рука! Она легко протянется отсюда и в Филадельфию и в Нью-Йорк.

- Ну так уедем в Англию или в Швецию, на родину моего отца. Уедем куда хотите, только бы очутиться подальше от этой Долины ужаса!

Макмэрдо вспомнил о Моррисе.

- Вот уже второй раз при мне так ее называют.

Действительно, многие из вас подавлены страхом.

- О Джон, все минуты нашей жизни омрачены. Может, вы думаете, что Болдуин простил? Он только боится вас, иначе -

что было бы уже с нами! Если бы видели, какими глазами он смотрит на меня...

- Поймите, милая, я не могу сейчас уехать. Зато, если вы мне доверитесь, я найду сам хороший, честный выход из положения.

- Из такого положения не может быть честного выхода.

- Да, с вашей точки зрения. Но дайте мне шесть месяцев, и я, не стыдясь ничьих взглядов, смогу уйти из долины.

Девушка недоверчиво взглянула на него.

- Шесть месяцев? Вы обещаете?

- Ну, может быть, семь или восемь... Во всяком случае, раньше чем через год мы отсюда выберемся.

Больше Этти ничего не добилась. Но и это было уже кое-что.

Отдаленный свет несколько рассеял мрак безнадежного будущего.

Когда Этти вернулась домой, на душе у нее было легче, чем когда-либо за все время, что она знала Джона.

Поскольку Макмэрдо сделался полноправным членом ложи и стал получать более подробные сведения, он вскоре выяснил, что деятельность Чистильщиков отнюдь не ограничивалась одной долиной, а была гораздо обширнее и сложнее. Даже Макгинти, видимо, не был осведомлен о ней полностью. Брат высшей ступени, именовавшийся областным делегатом и живший в Хобсоне, ведал многими отдельными ложами и самовластно распоряжался ими.

Макмэрдо только раз видел его - маленького седого человека, похожего на крысу, который не ходил, а скользил, исподтишка бросая взгляды направо и налево. Его звали Иване Потт. Сам мастер триста сорок первой ложи явно испытывал по отношению к этому человеку что-то вроде уважительного трепета.

Однажды Сканлейн, живший в одном доме с Макмэрдо, получил от Макгинти письмо, к которому была приложена записка Иванса Потта. Тот сообщал главе ложи Вермиссы, что присылает к нему двух хороших ребят, Лоулера и Эндрюса, которым предстоит поработать в окрестностях города. Не потрудится ли мастер хорошенько спрятать их до того времени, когда им пора будет действовать? И Макгинти просил Сканлейна и Макмэрдо приютить у себя приезжих.

В тот же вечер явились Лоулер и Эндрюс, каждый со своим дорожным мешком. Лоулер, человек пожилой и замкнутый, в черном сюртуке и мягкой шляпе, с седой растрепанной бородой, походил на священника. Второй же, Эндрюс, почти еще мальчик, с открытым лицом и развязными манерами, наоборот, казался школьником, который беззаботно наслаждается каникулами. Оба они не пили ничего спиртного и, в общем, вели себя крайне примерно.

Впрочем, они более или менее охотно рассказывали о своих прошлых поручениях. На счету Лоулера их было четырнадцать, Эндрюса - три. Лишь о том, что им предстояло сделать, они помалкивали.

- Нас выбрали потому, что ни я, ни этот мальчик не пьем,

- только и сказал Лоулер. - Значит, ничего лишнего не сболтнем.

- Всем нам одинаково близко дело, - ответил ему Сканлейн.

Все четверо усаживались за ужин.

- Верно, и мы охотно потолкуем о том, как был убит Чарли Уильямс, или Симон Берд, или еще кто-нибудь.

- Здесь у нас живет с полдюжины людей, с которыми я с удовольствием свел бы счеты, - запальчиво произнес Макмэрдо.

- Не собираетесь ли вы побывать у Джека Нокса из Ирландии? Я с радостью услышал бы, что он получил должное.

- Нет, нас занимает не он.

- Может, Герман Штраус?

- И не он.

- Ну, мы не настаиваем. Тайна есть тайна. Просто мы хотели бы помочь вам.

Лоулер с улыбкой покачал головой. От него ничего нельзя было выведать.

Однако Сканлейн и Макмэрдо все же твердо решили присутствовать при "потехе", как они выражались. Когда Макмэрдо услыхал на лестнице тихие шаги, он разбудил Сканлейна, и оба быстро оделись. Наружная дверь была открыта. Еще не рассвело, но при неверном свете уличных фонарей Макмэрдо и его спутник разглядели две быстро удалявшиеся фигуры и осторожно двинулись за ними.

Их дом стоял на самом краю города. Очень скоро Макмэрдо и Сканлейн очутились в поле, неподалеку от перекрестка двух проселочных дорог. На перекрестке Лоулера и Эндрюса ждали еще трое приезжих братьев. Очевидно, предстояло важное дело. Братья направились к Вороньей горе, где находились шахты крупной компании. Ими ведал энергичный и бесстрашный директор, уроженец Новой Англии, который даже в долгие годы террора сумел поддерживать необходимую дисциплину и порядок среди своих подчиненных.

Светало, по черной тропинке двигались шахтеры поодиночке и группами.

Макмэрдо и Сканлейн смешались с ними, не теряя из виду приезжих братьев. Над землей висел густой туман. Вдруг прозвучал резкий свисток: это был сигнал, который означал, что минут через пять - десять начнется спуск в шахту.

Когда Сканлейн и Макмэрдо дошли до открытой площадки около шахты, там столпилось около сотни шахтеров. Ожидая спуска, чтобы как-то согреться, они топали ногами и дули себе на руки.

Приезжие братья стояли в стороне. Сканлейн и Макмэрдо взобрались на груду шлака поодаль. Из машинного отделения вышел бородатый управляющий Мензис и снова засвистел в свисток: начинался спуск в шахту. В это мгновение откуда-то со стороны подошел директор, высокий худощавый человек. Сделав несколько шагов, он заметил группу молчаливых и неподвижных незнакомцев.

Они были в рабочей одежде и все в надвинутых на глаза шляпах.

- Кто вы такие? И зачем здесь находитесь? - спросил директор, подходя к ним.

Вместо ответа молодой Эндрюс шагнул вперед и выстрелил ему в живот. Сотня ожидающих шахтеров замерла, словно парализованная. Директор обеими руками зажал рану, поднялся с земли и шатаясь побрел прочь, но тут выстрелил второй убийца.

Директор упал на бок, подергивая ногами и хватая руками обломки руды. При виде этого из груди Мензиса вырвался вопль ярости, и он с большим болтом в руках кинулся на убийц. По нему тоже выстрелили несколько раз, и он мертвый упал к ногам убийц.

Несколько шахтеров двинулось было вперед, послышались голоса сострадания и гнева. Но двое из приезжих выпустили несколько зарядов, пули просвистели над головами рабочих, и те быстро отступили. Убийцы сразу растворились в утреннем тумане. Все произошло очень быстро. Свидетели этой сцены едва успели опомниться, как все было кончено, и вряд ли кто-нибудь из них мог бы описать наружность людей, только что на глазах целой толпы совершивших двойное убийство.

Сканлейн и Макмэрдо отправились домой. Сканлейн притих, он в первый раз видел "настоящее дело", и оно показалось ему менее забавным, чем ему описывали. Макмэрдо тоже шел молча, погруженный в свои мысли.

В эту ночь в Доме союза братья ложи праздновали новый успех. Мрачная тень над долиной сгустилась еще больше, ужас еще сильнее охватил жителей.

И как умелый полководец закрепляет плоды своей победы, не давая врагу собраться с духом и оправиться после недавнего поражения, так и Макгинти в ту же ночь задумал новую операцию.

Когда пьяные Чистильщики расходились, он дотронулся до плеча Макмэрдо и повел его за собой в ту самую комнатку, где состоялся их первый разговор.

- Вот что, милейший, - сказал он, - наконец-то у меня есть достойное вас дело. Поручаю его вам.

- Я горжусь этим, - ответил Макмэрдо.

- Можете взять с собой Мандерса и Релая. Они уже предупреждены. Пока мы не разделаемся с Честером Уилкоксом, у нас не будет покоя, а если вам удастся покончить с ним, вы заслужите благодарность всех лож долины.

- Приложу все усилия. Кто он и где его искать?

Макгинти вынул изо рта наполовину изжеванную сигару и, объясняя, стал одновременно рисовать грубый план на листке из записной книжки.

- Он твердый орешек. Полицейский сержант, из цветных.

Стреляный воробей, и старых рубцов на нем не счесть. Мы дважды пробовали с ним покончить, но неудачно. В последний раз мы потеряли Джима Карнавэ. Теперь попытайтесь вы. Вот дом, видите, он стоит одиноко у дороги в Дайк. Так что шума никто не услышит, разве что случайные прохожие. Днем не стоит и пробовать. Уилкокс всегда при оружии, и стреляет он метко. Так что главное - это застать его ночью, врасплох. В доме, кроме него, живут трое детей, жена и служанка. Если вы будете слишком деликатничать, дело провалится. Я думаю, лучше всего подложить взрывчатку под входную дверь и взорвать...

- А что сделал этот человек?

- Разве я не сказал вам, что он застрелил Джима Карнавэ?

- А почему застрелил?

- Вам-то что за дело? Карнавэ бродил вокруг его дома, и он застрелил его. Этого достаточно для меня и для вас.

- Там две женщины и дети. Их тоже надо уничтожить?

- Необходимо, иначе вы не доберетесь до него.

- Но они никого не застрелили.

- Что за разговоры? Вы что, отказываетесь от поручения?

- Нет, советник! Разве я когда-нибудь давал повод думать, что склонен к неповиновению? Разумно поручение или нет, это вам решать.

- Значит, вы готовы все исполнить?

- Ну, конечно.

- Когда?

- Ну, ночи две мне нужны, чтобы разведать местность, осмотреть дом и составить план. Так что на третью ночь...

- Отлично, - сказал Макгинти, пожимая Джону руку. -

Действуйте. Это будет хороший день для нас, когда вы сообщите, что дело сделано. После такого удара они все станут на колени.

Дом Честера Уилкокса стоял уединенно милях в пяти от Вермиссы. На следующую ночь Макмэрдо отправился на разведку и вернулся, когда уже рассвело. Днем он обсудил план с двумя своими подчиненными, Мандерсом и Релаем. Это были совсем еще молодые парни, которые говорили о предстоящем убийстве, точно речь шла об охоте на оленя. Макмэрдо еще раз сходил на разведку. На третью ночь все трое встретились за городом. Кроме оружия, у них была с собой взрывчатка, которую достали на каменоломнях. Часов около двух ночи Чистильщики добрались до места. Дул резкий ветер, и рваные облака быстро неслись по небу. Макмэрдо и его сообщники подкрались к дому бесшумно.

Внутри дома, как и вокруг, царила полная тишина, нарушаемая лишь свистом ветра в деревьях. Макмэрдо осторожно подложил мешок со взрывчаткой под порог дома, прикрепил фитиль и поджег его. Чистильщики отбежали на безопасное расстояние и спрятались в канаве. Маленький огонек побежал по шнуру, добрался до взрывчатки - и оглушающий взрыв поднял в воздух обреченное строение. Задача была выполнена.

Однако утром выяснилось, что операция Макмэрдо, так хорошо продуманная и выполненная, провалилась. Уилкокс оказался слишком предусмотрительным. То ли судьба многих других жертв, то ли предчувствие заставили его как раз накануне перебраться с семьей в другое, более безопасное жилище... Взрыв разрушил пустой дом.

- Все равно, - сказал Макмэрдо, - он моя жертва, и я доберусь до него, хотя бы мне пришлось ждать целый год.

Собрание ложи выразило Макмэрдо доверие. А несколько недель спустя газеты сообщили, что Уилкокс убит выстрелом из засады.

Таковы были "подвиги" Чистильщиков, превратившие долину Вермиссы в Долину ужаса. В старых газетах можно прочесть и о том, как двое полицейских, Иване и Хент, были застрелены, когда пытались арестовать двоих Чистильщиков; как застрелили миссис Лерби, сидевшую у постели своего мужа, до полусмерти избитого по приказанию Макгинти; как сперва убили старшего Дженкинса, а потом его брата; как изуродовали Джемса Мердока; как взорвали дом Стенхауза, уничтожив целую семью; как предали жестокой смерти Стендалса - и все это в течение одной зимы.

Эта страшная зима кончилась, но весна, снимающая оковы с природы, не принесла избавления жителям Долины ужаса.

Артур Конан Дойль - Долина ужаса. 12 (Шерлок Холмс) - САМЫЙ ТЕМНЫЙ ЧАС, читать текст

См. также Артур Конан Дойль (Arthur Ignatius Conan Doyle) - Проза (рассказы, поэмы, романы ...) :

Долина ужаса. 13 (Шерлок Холмс) - ОПАСНОСТЬ
К весне Макмэрдо уже получил звание дьякона братства и стал одной из с...

Долина ужаса. 14 (Шерлок Холмс) - БАРДИ ЭДВАРДС В ЗАПАДНЕ
На следующее утро Макмэрдо поехал в Хобсон. По странному совпадению им...